Текст книги "Горячее лето 42-го"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 9

Насилие – суть войны.

Томас Бабингтон Маколей

Очнулся я, к счастью, почти сразу. Аптечка на автомате стояла, так что излечила от всех повреждений. «Тигр» потерян, тут и на гусеницы его ставить нужно, кстати, одной нет, сорвало, и изувечен, поэтому я решил сменить его на Т-10. Заминка со стрельбой если и была, то незаметная. Арта быстро нашла дивизион тяжелых гаубиц что по мне били, судя по длинным стволам – французские трофеи, и стала выбивать расчеты и орудия, а я, открыв люк и не обращая внимания на звон пуль, что горохом попадали в башню «Тигра», выкатившись наружу, прихватив автомат и вещмешок, подполз к своему советскому танку. Он подкатил поближе, пулеметчиков, что себя проявили, уже уничтожил. Я забрался под танк и втиснулся внутрь через эвакуационный люк в днище. После этого танк покатил вперед, а я купил новую арту, британскую, и теперь две арты работали по противнику. По факту я выбил основной состав артиллерии, где-то девяносто батарей разных калибров, не считая «Доры». И две самоходные мортиры «Карл». А ведь некоторые батареи были сверхтяжелые. Двести миллиметров и триста. Я повернул с дороги на Севастополь в сторону Николаевки, двигаясь в ближнем тылу стоявших на передовой немецких и румынских войск. Но был еще поворот в сторону Ялты. Там расстояние тоже немалое и своей артиллерии хватало. Ничего, дойду до Николаевки, комендатуру расстреляю с казармой, развернусь и буду подчищать то, что не додавил и не добил, а потом на Ялту пойду.

Кстати, иногда я замечал татар на разных высотах, что за мной наблюдали (горели красным), поэтому я их накрывал артой, танки не доставали. В результате к восьми вечера, когда я добрался до Николаевки, немцы уже не пытались устроить заслоны и выстроить оборону, а спешно отступали с моего пути, но я нагонял и вел прицельный огонь. В основном арты работали, но и для танка работа находилась, мелочь подчищал. Так вот, к моменту, когда я зашел в Николаевку и пострелял там, подчищая, а потом покинул город, когда уже стемнело, на моем счету уничтоженного противника теперь стало пятьдесят девять тысяч девятьсот три солдата и офицера вермахта и люфтваффе, тридцать шесть тысяч румынских солдат и офицеров, четыре тысячи триста пять татарских добровольцев. Немцы всех под мою группу кидали, отчаянно пытались остановить хоть как-то. Помнится, атака румынской кавалерии поразила, почти три тысячи солдат с саблями наголо, да плотным строем, ох я и поработал. Я к тому моменту Т-10 уже частично модернизовал, ходовую, двигатель и башню, потому купил зенитный КПВТ, тем более спаренный с пушкой пулемет тоже был крупнокалиберным, ДШК. В общем, фарш. Правда, кавалеристы, пусть и осталось их половина, доскакали до моей группы и начали, вы не поверите, рубить установки и танки саблями. Видимо, в азарте. Пока офицеры не привели солдат в порядок, отдавая приказы, и те начали использовать гранаты. Однако танк мой крутился и постоянно стрелял, перезаряжал пулеметы и стрелял. А технику, поврежденную подрывами, я сразу восстанавливал. Арты не отвлекались и вели огонь по румынским бронетанковым силам, где-то около батальона в четырех километрах от нас драпало. Отбился я от кавалеристов, около двух сотен ушло. Я на том поле еще час стоял. Подранков добивал, да и лошадей. Жалко их было. Вот странный человек, лошадей жалко, а людей нет. Хотя какие румыны люди, если вспомнить что здесь творили?

В Крыму румын мизер остался, так что я подумывал переместиться в Запорожье вот уж где их немало. Мысль интересная, но после выполнения квеста. Двигался я обратно уже в четырех километрах от линии фронта, даже кое-где советские окопы видел. У советского танка был прибор ночного видения, и я его вполне легко и по полной использовал. Арта все так же работала без устали, а танком я расчищал дорогу. Били по минометным позициям, ближним тылам стоявших дивизий, накрывали обнаруженные тылы, особенно где машин много, склады, в общем хорошо шли, за нами только пожары и смерть. Наши особо не дергались, видимо ожидали, что дальше будет. Всю ночь шел в сторону Ялты, пока не пересек полуостров и не вышел к морю с другой стороны. Это в девять утра. Снова поработав аптечкой, а то что-то в сон кидало, я развернулся и пошел обратно, и вот что обнаружил – немцы покидали позиции на передовой и быстро уходили. Понять их тоже можно, все, что приготовлено для штурма, уничтожено, скоро и за них примутся, тем более их штабы на передовой я обязательно своими «чемоданами» закидывал. Складов немало подчистил, нечем им воевать, да и некому по факту. А когда рассвело, наши постепенно, а потом увереннее двинулись вперед.

В боевое соприкосновение я с ними не вступал, а двигался в порядках немцев, точнее, подгоняя их по одной из дорог на Симферополь. Что на других творилось, не знаю. Знаете, что они сделали? Все части, что были рядом, спешили сдаться советским войскам. А видя, что я сразу прекращаю вести по ним артиллерийский огонь, и остальные следовали их примеру. К трем часам дня советские войска, не имея особо для этого сил, победным маршем двигаясь по дорогам, освобождали территорию Крыма, даже Симферополь заняли. Туда первыми моряки вошли, из бригады морской пехоты. Его от вражеских солдат партизаны зачистили, поэтому выжившие жители встречали наши войска с цветами. Я город ранее быстро проскочил. Вот у меня встречаться с местным командованием никакого желания не было, поэтому на максимальном ходу, что мог выдавать мой тяжелый танк, последовал в сторону Джанкоя. Арты стреляли часто по отступающим немецким войскам, да бегущим по факту, не все сдались. Искал я «шторьх» себе, да пока не находил. Танк Т-10 я полностью модернизировал, баллов хватило, французскую арту прокачал до восьмого уровня, как и британскую до девятого, даже купил их и использовал. Да и сейчас они при мне и ведут огонь, внося смуту в отступающие немецкие войска. Они даже в такой ситуации это делают в порядке и дисциплинированно. За это их можно уважать, но только за это.

Так я и двигался весь день. Танк стрелял часто, по красным точкам, проходил татарские села, никого не жалел, работало все вооружение, по зеленым и оранжевым не стрелял, гасил только красных и следовал дальше. Мне повезло, у Джанкоя я обнаружил на поле немецкий связной самолет, но не «шторьх», а «Мессершмит-108». Модель «Тайфун». Тот скоростнее, чем «шторьх», дальность в два раза выше, крыло ниже и четырехместная. Машина хорошая, но я на таких не летал, придется учиться по ходу дела. В самолет как раз споро грузились двое, видимо эвакуировались важные чины. В последние пятнадцать минут я не стрелял, сразу как увидел самолет наведением одной из арт, цели искал. Вот и молчали пушки, чтобы не пугать пилота, и гнал я на максимально скорости. Целей, конечно, хватало, те же татары, немцы, редкие румыны, они мелкими группами и в одиночку шли или ехали. Татары дважды мне засады устраивали, в первой было сотня человек при танке Т-26 и двух орудиях. Ну и уничтожил всех. Во второй раз три сотни, хорошо вооружены советским оружием. Шесть пушек и два миномета. У меня арты первыми шли, чтобы огонь на них вызывать, не жалко. Да и мин я опасался, уже подрывался и больше не желал такого. Так татары из группы в три сотни такой фугас как раз и заложили, так что от арты мало что осталось. Этих тоже всех положил, специально на двадцать минут задержался, чтобы никто не ушел.

Хочу отметить, что стали наши самолеты часто летать, мою группу быстро обнаружили, кружились сверху, наблюдали. Крыльями качали, внимание привлекали, но на связь я не выходил. Правда, чуть позже вышел, вынудили. Я выкатил из-за холма, немцев на поле было шестеро, трое в самолете и трое у легковой машины, провожающие видимо. Вот провожающие и засекли меня. А я остановил танк и, прицелившись, выстрелил. Из зенитного пулемета. Один патрон, пуля которого прошла через кабину самолета. Я опасался повредить мотор и приборы управления. Потом выстрелил по тем троим, что у машины стояли, они разбегаться стали, но от пули не убежишь. Расстояние километр до цели, плевое. Дверца кабины «Тайфуна» открылась, и оттуда выпал пассажир, скатившись по крылу и замерев на траве. Больше он не шевелился, и в кабине шевеления я не заметил, быстрым ходом сближаясь с самолетом. Окраины городка пусты были. Подогнав танк к самолету, мотор у того гудел, винт вращался, я поставил его так, чтобы тот корпусом закрывал меня и самолет со стороны города. Арты встали метрах в ста и открыли огонь по дальней цели, а цели были, оставлять их не хотелось. Видишь противника – уничтожь, и я работал по такому принципу. Подранков не было, я придержал открытую дверцу самолета и заглянув внутрь, поморщился от увиденного. М-да, фарш. Хорошо не тошнит, уже насмотрелся и не такое видел.

Вздохнув, я купил канистру воды и тряпки, да просто простыню, после этого осторожно вытащил тело разорванного пополам пассажира, полковника германской армии, и летчика, который умер от травматической ампутации плеча с рукой, видимо вполоборота сидел и ему тоже досталось. Полковника пополам разорвало, а второго пассажира, что наружу выпал и умер, ранило в бок, но ему хватило. Хороший выстрел, удачный. Вытащив тела, я заглушил мотор, тут все понятно с управлением было. Перекрыв бензопровод, я стал отмывать кабину. Она широкой была, по сравнению со «шторьхом», где пилот один сидел, тут два кресла спереди и два сзади. Одна простыня, покрасневшая от крови, была выкинута, потом вторая, вот третьей отмыл и насухо все протер. Конечно, найти следы крови можно, но в щелях, но до такого маразма я не дошел. Самолет для меня одноразовый, перебраться ближе к Одессе, а там сам освоюсь. Когда я закончил, кстати, «опель» с открытым верхом я уже продал, и послышалось гудение в небе. Я его не сразу расслышал, оглушен был работой арт, но по крайней мере на пять километров вокруг крупных немецких или румынских частей не было. Если немецкие я просто разгонял, то румынские добивал до победного конца, никто не должен вернутся на родину, все тут, гады, полягут. Сейчас арты работали по железной дороге. Расстреляли поезд, что шел на полуостров, как раз к Джанкою подходил. Сейчас он полыхал. А вот что он вез – я так и не понял. Маркировок на вагонах не было. Так вот, послышалось жужжание мотора, и показался связной советский самолет У-2. Сверху его сопровождали три ЛаГГа примерно на километровой высоте. Хм, думаю их навел тот Як, что недавно тут крутился. Вот этот связной самолет сделал два круга, летчик явно высматривал удобное место для посадки. Истребители так и вились наверху. Бежать к самолету я не стал, он подкатил и встал метрах в ста. Его борт покинули двое, сам летчик и некто в командирской форме. Когда они подошли, я уже рассмотрел знаки различия: командир – полковник, а летун – старший сержант. Общаться не хотелось от слова вообще, жаль, не успел улететь, знал бы, в полете домыл самолет.

Помыв руки в ведре, а я ведро купил, а то неудобно с канистрой, и отряхивая их, с интересом наблюдал за подходившими гостями.

– Полковник Говорунов, представитель штаба пятьдесят первой армии, – козырнув, сообщил полковник. – Вы, старший лейтенант Шестаков.

Это не было вопросом, полковник – это точно знал, что и озвучил, да и на комбезе моем знаков различия не имелось, так что я лишь кивнул, подтверждая. Мы обменялись удостоверениями, изучая их, после чего вернули корочки друг другу.

– Так и есть. Чем обязан вашему вниманию, товарищ полковник?

– Ваше внезапное появление нам сильно помогло, хотелось бы знать ваши планы.

– О как? О своих планах я пока сам не знаю. Я планировал на стыке Юго-Западного и Южных фронтов работать, но мне поступил приказ срочно прибыть в Крым и не допустить прорыва обороны и ликвидации войсковой группировки. Ну и помочь расширить плацдарм. Атаку немцы планировали провести сегодня, четвертого июня, все силы для этого у них были. Пришлось работать по их артиллерии и тылам. Как мне кажется, у меня это хорошо получилось. Одних артиллерийских батарей больше ста шестидесяти уничтожил, вместе с расчетами.

Тут в очередной раз грохнули залпом арты и то, что стояли в ста метрах, не сильно помогло, все равно оглушило, я-то привык, а гости вздрогнули. Хотя вроде арты уже четыре залпа еще при них дали. Сам летчик представился и отошел в сторону, чтобы нам не мешать. Он с интересом изучал Т-10, что стоял в пятнадцати метрах от нас боком, повернув башню и держа под прицелом окраины города. Вид у него для этих годов действительно слишком… непривычный и пугающий. А арты в последние две минуты работали по перекрестку дороги, где возникла пробка, вот и разносили ее. Я же, мельком подкорректировав наведение, пока очередная перезарядка шла на крупную тыловую колонну (боевых частей я уже не видел), и услышал от полковника:

– Ваша помощь неоценима, это понимают многие. Кстати, как мы смогли убедиться, немцы Крым покидать пока не собираются, отойти отошли, но сейчас занимают оборону на линии Евпатория – Феодосия, опорными пунктами обороны у дорог перекрывая все возможные пути обхода. Местные жители из татар активно им помогают.

– Это все, конечно, интересно, но мне это зачем знать?

– Вы, товарищ Шестаков, не собираетесь продолжать воевать с армией Манштейна?

– Свою работу я закончил. Приказ звучал так: помочь в обороне советским войскам, при возможности расширить и увеличить удерживаемый плацдарм. Я выполнил этот приказ?

– В полной мере, – кивнул тот. – Однако командование поставило мне задачу приказать вам продолжать так активно и результативно действовать, однако поступившие из Москвы указания противоречат этому приказу. Мне приказали быть с вами вежливым и корректным.

– Ах вон оно в чем дело? – с пониманием я откинул голову, как будто кивнул назад, кивнул сам себе, своим мыслям. – А я еще удивляюсь, чего это вы такой вежливый, а то пока зубы не выбьешь и не заставишь их собирать, никакого нормального разговора, только давление званием и чином. По-другому старшие командиры просто не умеют общаться и не хотят.

Тут я вспомнил комиссара Дурова и нахмурился, отвернувшись, не везде так и люди разные, я уже один раз ошибся и не хотел бы повторения, а так уже стало понятным, чего хотел полковник, поэтому и сообщил:

– Планы мои поработать в Запорожье. Задача – обескровливание румынской армии. Можете так и передать своему командованию.

– Кстати, особисты при опросе наших военнопленных смогли выяснить, что вы не брали врагов в плен…

– Да. Мне их некуда брать и размещать, к тому же румын я принципиально не беру в плен. После их карательных действий по мирному населению на оккупированных территориях, я думаю, такой приказ отдаст любой здравомыслящий командующий. Я поклялся себе, что уничтожу сто тысяч румынский солдат и офицеров. Сейчас пока счет до сорока тысяч не дошел, маловато их тут. Надеюсь, доберу на материке в зоне работы Южного фронта. Так что, если ваше начальство интересуют мои планы, то до получения следующего задания я собираюсь уничтожать румынские войска в зоне действий Южного и Юго-Западного фронтов. Раз я поклялся себе уничтожить сто тысяч румын, то это сделаю. Мне на это понадобится от недели до десяти дней. Я понимаю ваш интерес по освобождению Крыма. Предлагаю такой вариант, атакуя, будете иметь большие потери. Вы пока освойте уже освобожденные территории, встав рядом с передовой, и подождите, подтяните резервы, запасы пополните. Закончив со своими делами, я появлюсь и поработаю с немцами в их тылу. Собью с позиций, и вы уже, будучи готовы, погоните немцев дальше.

– Сомневаюсь, что командование пойдет на это, особенно член Военного совета фронта. Требует продолжать наступление, хотя резервов у нас на это нет. Сил едва хватает удерживать уже освобожденное.

– Вы сами поставили начальство над собой, что ж теперь плакать? Я вам больше скажу, по полученным мной сведениям, именно ваше командование и политработники довели ситуацию до захвата Крыма. Полная некомпетентность, тупость и попытки свалить вину на других ни к чему хорошему не приведут. Пока вы не смените их, Крым вам не удержать и не отбить. Хотя я могу и ошибаться. Уже ошибался и теперь на воду дую.

– Я вас понимаю, – кивнул полковник с задумчивым видом. – Вы действительно тут не совсем правы. Я служу в Крыму с сорокового, сам не сразу освоил местную специфику службы. Могу сказать, что для нас война была где-то там, далеко, и столь неожиданным стало появление немцев у Перекопа и последующая атака.

– Это всего лишь отговорки, чтобы выгородить себя. Одна оборона Одессы чего стоила. Хотели, подготовились бы, и не нужно кивать на специфику. Расслабились, вот и получили по морде. И правильно получили, заслуженно. Это я вам не напомнил еще, что с начала войны и до появления немцев в Крыму служба у вас шла по мирному времени с выходными в воскресенье.

На это полковник ничего не сказал, тут он как раз был со мной согласен, по лицу было видно. Однако перевел разговор на другую тему:

– Меня попросили уточнить. Если вы воюете в нашей форме, имеете документы комсостава РККА, то почему отказываетесь подчиняться старшим командирам? Устав вам не знаком?

– Почему же, знаком, – улыбнулся я и пояснил: – Однако у меня свой приказ – игнорировать приказы любого, кто старше меня по званию. Мой непосредственный командир, единственный, кому я подчиняюсь, – маршал Шапошников.

– И подтверждение у вас есть? – мягким тоном с вопросительной интонацией уточнил полковник.

Кстати да, купить в магазине можно что угодно и разные бумаги тоже, включая порученца Сталина. Тут я замахиваться не стал, выбрал Шапошникова, так что, сунув руку за отворот комбинезона, как будто за дополнительной бумагой, а сам купил в магазине удостоверение личного представителя маршала Шапошникова и бумагу за его подписью о том, что я являюсь как бы отдельным подразделением и обязуюсь выполнять его прямые приказы. Другие командиры, включая командующих фронтов и членов Военного совета, мне не указ. Так что рука, нырнув за отворот комбеза, появилась с этими бумагами. Удостоверение мне стоило сто тысяч кредитов, а бумага – пятьдесят тысяч. Полковник их изучил очень внимательно и, вздохнув, сообщил:

– Товарищ Шапошников лично меня по правительственной связи инструктировал, но о том, что вы его представитель, он мне не сообщал.

– Может, забыл, – пожал я плечами.

– Возможно, – как-то подозрительно легко согласился тот, не спеша возвращать мне документы представителя.

Тут нас отвлекли, в небе разгорелся воздушный бой, звено прикрытия было атаковано тремя парами немецких истребителей. Посмотрев на небо, я быстро сказал:

– Значит, договорились. Десять дней, и я возвращаюсь в Крым и помогаю вам. Единственно, если вы сами решите атаковать и наступать, не дожидаясь меня, то уже не вернусь. Сами так сами.

– Я все передам.

Дальше я залез в самолет, на документы представителя Генштаба махнул рукой, они мне без надобности, разве что вызовут в верхах лишние вопросы, однако мне было плевать. Если надо – еще куплю. Я запустил мотор, погонял его и, разогнавшись, тут длина полосы больше нужна, взлетел, как раз под очередной залп арты. А непростой самолет в управлении, я осваивался в полете. Гости улетать не торопились, как я понял, их интересовала моя техника. Но та самоуничтожилась и вскоре растаяла, а я улетел на бреющем. Сам воздушный бой разбился на фрагменты, однако два истребителя немцы сбили, потеряв один свой. Третий наш ушел, смог отбиться, он и сбил «мессер» и оторвался. Явно опытный летчик. Гостям пришлось ждать, пока немцы улетят, однако мне уже было не до этого. Днем лететь над вражескими территориями опасно, но что хорошо, немецкие наблюдатели за воздухом о пролете моего трофея были извещены, так что тревоги не поднялось. А направлялся я к Северскому Донцу, на тех территориях размещались отдельные румынские части Третьей армии, общим количеством около шестидесяти тысяч. Сейчас они активно помогали немцам в наступлении, хотя, немало румынских частей занималось охранными функциями. Карты, устаревшие на несколько дней, с их последними местоположениями, у меня были, так что я знал, чего ожидать и где их искать. Хотя бы примерно.

Я покинул территорию Крыма и, найдя пустынную местность у небольшого озера, совершил посадку. Ох и непростая. Никогда на такой скорости не садился, чуть не завалил самолет набок. Потом накрыл самолет маскировочной сетью, покупался, вода теплой была, эх, а в море не купался, но надеюсь, еще будет возможность. Быстро поужинал всухомятку, молоко с булочкой, и, укрывшись в тени самолета, только начал засыпать, как раздался мелодичный звонок пришедшего сообщения, и я, сев, прочитал его. Что-то задержались, квест-то я выполнил. Итак, баллы я получил, возможность управлять двумя машинами одной страны, но разных моделей, тоже. Тут и бонус получил, открыл его и изучил. Вот он меня порадовал. Хотя я в душе надеялся, что бонусом будет возможность управлять хотя бы четырьмя машинами, а не тремя. Все же трех мало, тут одно радовало, что оружие у меня не перегревалось от стрельбы, иначе плевалось бы только, а так только благодаря этому и тому, что постоянно ремонтировал и сразу покупал уничтоженную технику, удалось провернуть этот рейд. Немцы, надо сказать, были ну очень упорны, пока наконец не удалось их запугать, и они наконец поняли, что мои танки непобедимы. Дальше уже бегали, а я их гонял.

Еще по линейкам техники, воюя или точнее играя, все же я пусть и в прошлом нахожусь, но игрок, то понял, что ПТ мне просто не нужны. Только танки и САУ. Неповоротливые самоходки хороши в обороне, а я в ней фактически не стою, танков вполне достаточно. Оттого я ПТ и не использовал, да и не планировал. А бонус достаточно простой, но в то же время нужный. Тот состоял в том, что размер моей тактической карты стал больше, если я в центре, имела размер пять километров во все стороны. Карта квадратная, поэтому к углам чуть дальше, пять с половиной где-то. Жаль, карта привязана к компасу и не крутится. А так благодаря бонусу размер карты увеличился до шести километров в разные стороны. То есть на километр больше, чем ранее было. Это действительно нужно. Дальнобойные орудия немцев бьют за пределами дальности моего управления артами, и я не мог их подавить, не видя. Приходилось прорываться к ним поближе, чтобы арты могли работать, и это под постоянным огнем. В принципе, и сейчас не могу достать их, но увеличившаяся карта теперь облегчала обстрел противника, ранее недоступного. Лучше бы карта на десять километров была, это идеально, орудия добьют, некоторые и на двадцать стрелять могут, но блокированы размерами карты, а теперь стало чуть получше. Вот именно что чуть.

Я только снова лег, как пришло следующее сообщение.

– Да дадите вы мне гады поспать?! – зевая, возмутился я и, лежа, устроившись на лежанке поудобнее (спал я в одних трусах, накрывшись плащ-палаткой), открыл новое сообщение:

«Игрок, Вам предлагается новый квест. Информация по нему будет доступна после согласия. «Да/Нет». Награда за выполнение квеста предлагается в трех вариантах на выбор. Первый – сорок пять тысяч баллов на личный счет и возможность полного управления пятью танками или установками одновременно. Второй – сорок тысяч баллов на личный счет и звание капитана, должность командира батальона. Третий – пятьдесят тысяч баллов и увеличение тактической карты на дальность до девяти километров».

Внимательно изучив предложение, я задумался. С вручением сообщения была отметка, что ответить нужно в течение часа. То есть попридержать и повоевать с румынами не получится. Отвечать нужно сейчас. Вздохнув, я подтвердил получение нового квеста, отметив выбор в качестве награды третье предложение. Да, с пятью танками или установками я сильнее, но с такой дальностью становлюсь более зрячим, поэтому после трех минут размышлений выбрал именно третий вариант. Тем более он впервые мне был предложен, а управление пятью машинами не в первый раз встречается, как и звание капитана. Чего мне его суют? Хм, а какие с ним могут быть выгоды? Жаль, информации нет.

А так немало немецких и румынских частей уходило от моего преследования, из-за куцего размера карты. Нет, потом я их нагонял и уничтожал, но главное, что я был связан по рукам и ногам размерами карты и работал только по тому, что видел. А тут бонус в километр, да еще три в качестве награды получу после выполнения нового квеста. Кстати, о чем он? Открыв только что пришедший файл с информацией по квесту, я, все больше хмурясь, читал информацию по заданию. В районе Харькова и в самом городе было создано четыре сортировочных лагеря для военнопленных, их готовились отправить дальше в тыл. Моя задача освободить всех, снабдить оружием. Общее количество военнопленных около ста пятидесяти тысяч. Я даже поежился, представив, что они устроят у немцев в тылу, когда их освободят и вооружат. По времени и срокам. Жестко они не стояли, но желательно начать не позже десятого июня, сегодня четвертое – напомню. Срок выполнения тоже не лимитирован – как успею, так и успею. Бонуса не предлагалось.

Вот так закончив изучать задание по очередному квесту, я свернул файл и, запахнувшись в плащ-палатку, вскоре уснул. Ночью вылетаю дальше. Тянуть не буду, выполню квест и займусь румынскими войсками. Раз уж решил заняться их уничтожением, значит стоит. А то они натворили много чего, а потом быстро, раз, и перепрыгнули в стан союзников Союза, к ним даже судов за то, что сотворили, не было. Ну, уж нет, если и переметнутся, то в усеченном составе.

Проснулся я, как стемнело, быстро позавтракал, собрался, в бак залил бензин, там треть бака было, так я танковый авиационный использовал, все равно другого нет. И полетел дальше, ориентируясь по карте и наземным ориентирам. А летел я к румынскому аэродрому. Надеюсь, он еще там. До него триста километров, до Харькова меньше ста останется. Уничтожу, нормального топлива добуду и дальше полечу. Вроде мотор кушал то, что я намешал, без проблем, но все же чисто авиационный стоит использовать, а не этот эрзац. Так бы и долетел, но недалеко от передовой я вдруг обнаружил большую массу войск, покрутился над ними и понял, что тут не меньше ста тысяч, похоже резервы, немцы явно собрались ударить в этих местах от Днепропетровска на Павлоград, прорывая советскую оборону. В этой истории Павлоград так и не был оккупирован немцами и пока держался. Жаль, все сплошными красными полями было указано, где немецкие войска, а где румынские, не различаются. А те тут должны быть, точно говорю. В общем, я не мог пролететь мимо, так что сами виноваты, что румын держат при себе.

Войска противника сосредоточились у дороги, встав в поле на отдых, ночь – спали. На шум в небе особо не обращали внимания, видимо, узнали по мотору свой связной самолет. Однако немцы педанты, быстро свяжутся со своими летчиками и выяснят, что никто из их коллег тут летать не должен, в расписание пролет не внесен, так что я поспешил совершить посадку. Отлетел над войсками подальше от передовой, найдя их тылы, сел прямо на дорогу. Самолет отправил в магазин, продав, все равно к нему уже не вернусь, и, подумав, вызвал два танка и САУ. Танк Т-10 вызывать не стал, хотя полностью провел тому модернизацию, и стал копить на следующий танк, но пока он меня не интересовал, хотя и десятый уровень. Вот ИС-7 вполне. Поэтому купил ИС-3, чтобы исследовать девятый и потом десятый уровень советской тяжелой техники, немецкий Т-75, я заработал на него, но использовать планирую впервые, только купил, еще дубовый. Арту французскую, восьмого уровня, она была полностью модернизирована мной, и я начал копить на девятый уровень. Кстати, из всех арт мне именно французские пришлись по душе в одиночном плавании. Если в группе, то уже не так важно, а так французские машины скоростные и вполне скорострельные. Устроившись в «немце», я запустил двигатели всех машин и пошел громить армейские части противника, начав с тылов и артиллерии, тут восемь тяжелых дивизионов разместились неподалеку. Танками и атаковал. Арта нужна, чтобы бить по тем, кто пытался бежать, перекрывая дорогу и направляя в нужную мне сторону, в мою. Под танки.

* * *

Устало привалившись к борту ИС-7, сидя на зеленой траве, я стянул промокший от пота шлемофон и вытер им лицо. Не сильно помогло, только развез пот, поэтому, купив платок в магазине, стал вытираться уже тщательнее. Жара стояла сильная, хотя уже вечерело, через час должно стемнеть. Вдали громыхало, это освобожденные мной советские военнопленные, вооружившись на немецких сборных пунктах трофейным советским оружием, рвались к фронту. Хлебнув за две недели немецкого гостеприимства в лагерях, злые до предела, пленные вооружались за счет убитых мной немцев, румын и итальянцев, на сборных пунктах вооружения, я помогал их захватить, продовольственные склады в Харькове тоже, освободив лагерь и в городе. Дальше они прорывались, рассеявшись на огромной территории, а я отъехал в сторону и встал.

Что я могу сказать? Квест я выполнил, хотя подтверждения пока не было, в Крым не нужно, там войска сами двигались, наступая, причем довольно успешно. Клятву, данную себе, выполнил, румын даже больше уничтожил, сто двадцать одну тысячу девятьсот семнадцать. Третья румынская армия прекратила свое существование, генералитет тоже был перебит. Четвертая румынская армия потеряла две дивизии, и был потрепан один корпус. Также бил немцев, в основном эсэсовцев, от полков до дивизий. Этих тысяч тринадцать настрелял. По квесту пленных освободил, их было сто двадцать тысяч, часть пленных немцы уже отправили в тыл, помог, чем мог, и отправил к нашим. Что делать – они и сами знали, на захваченной технике, забрав со складов все продовольствие и вооружение, пошли на прорыв. Где малыми группами, где крупными. Мне удалось освободить небольшой лагерь со старшим комсоставом, там была всего сотня человек, вот они и взяли командование на себя, тем более там было пять генералов. Квест выполнен, и что делать – я пока не знал. Нет, что сейчас делать – знаю, не зря на берегу речки остановился, хочу в воду, охладиться, а вот что потом? С румынами план выполнил, их с такими потерями спешно отвели от передовой. Десять тысяч итальянцев набил, немцев сто шестьдесят тысяч, еще добровольцев из множества стран, где от батальона до бригад было, но это так, мелочи. Добровольцев я особенно не жаловал, эти хуже румын, их всегда до конца давил. И это все за восемь дней с момента, как покинул Крым, и все эти восемь суток я не спал и вел сплошные бои днем и ночью. До этого я никогда столько не тянул, но скажу, что все выдержал. Правда, спать хочу, надеюсь, мне это удастся. Я сидел и думал, где мне еще поиграть? Думал насчет Берлина, но честно скажу, попугать могу, но неинтересно. Хм, а финны? Как я про них мог забыть?! Быстро прикидывая свои шансы, раздеваясь, я подошел к песчаному берегу и солдатиком прыгнул в воду. Пора охладиться и ополоснуться.