Текст книги "Пылающая-весна-45-го (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

То, что я расслаблен, не значит, что утратил бдительность и в курсе что власть в столице как темнело, менялось, её брали воры, убийцы и остальная нечисть. Некому с ними бороться было, милиция малочисленна и слаба, вот и распоясались. Поэтому моя прогулка вышла ну очень занимательной. Я ушёл с центральных улиц на плохо освещённые, и тут уже стало интересно. Я не спеша шёл, заложив руки за спину, а мои иллюзии бесшумно перемещаясь, изучали улицы, все тёмные подворотни и переулки. Остановил ограбление пожилой пары, видимо в гостях задержались, пара поспешила уйти, а все трое что их пугали ножами, оказались на брусчатке, с… кхм, ножами в задних проходах, сломанными руками и ногами. Потом изнасилование предотвратил, тут двум насильникам травматическую ампутацию провёл, оторвал просто. Налёт на квартиру сбил, спугнул домушника. Тут случайно заметил, как в форточке ноги торчат. Обе иллюзии бойцов не работали парой, а по одиночке, так охват улиц вокруг больше был. И представляете, я так увлёкся, что на собственной безопасности чуть не подставился. Вышло ко мне пятеро, причём, в язвительном тоне посоветовали поделится всем что есть, формой тоже. Так что развеял одну иллюзию в другом месте, там всё равно тихо, и вызвал тут, так что переступив через два тела, продолжил прогулку, под хруст костей за спиной, и стоны. Крики не выходили, челюсти крушить моя иллюзия умела как никто другой. А шёл я к своей любовнице. Переночую у неё и с утра в гостиницу. Там, если нет новостей, в управление. Вещи пока забирать не буду, как узнаю куда меня, там уже разберусь что делать.

Шёл не спеша, часа два дорога и заняла, так что развеяв иллюзии, прошёл в подъезд, и вскоре уже был в тёплой постели. Дальше понятно.

Глава 10.

«Истинная честь не может терпеть неправду».

В полдень, я пообедал в столовой гостиницы, что-что, а любовницу я никогда не объедал, больше помогал с припасами, голодно было даже в столице, после чего зашёл в номер. Мой сосед лежал на койке и смотрел в потолок каким-то пустым взглядом. Подойдя, спросил у того:

– Получил уже назначение?

Я не здоровался, мы виделись недавно в столовой, тот выходил, я заходил.

– Да, Первый Белорусский фронт, там назначение получу.

– Понятно. Я сейчас тоже в управление. Пора получить назначение. Надеюсь успею добраться до части. Похоже войне скоро конец, недели две-три и всё.

Говоря это, я собирал вещи, укладывая их на койке, забирать пока не буду, чтобы номер за мной пока сохранили, мало ли не сегодня отбуду, а завтра. С другой стороны, переночевать у меня есть где.

– Тебя не было ночью.

– У хорошей знакомой ночевал. Страстная женщина. Даже уходить не хотел.

– Везёт тебе, молодой, красивый, а я со своей рожей куда? Смотрю на девчат, а они глаза отводят от отвращения.

– Ты дурак? – я даже удивился, поворачиваясь к нему. – Кому нужны эти сикушки? Поверь, у меня множество девчат было, и все брёвна в постели. Вроде как, я и так красивая и молодая, пусть парень старается. Я с такими давно дел не имею. Ни мозгов, ни страсти. А вот женщины в возрасте, тридцать лет, ну край тридцать пять, это просто богини. Они себя в постели ведут, как будто у них это в последний раз. Вот, например, сейчас я встречаюсь с женщиной, тридцать четыре года, работает в театре. Гримёр она. Не женщина, ураган страсти. Муж погиб два года назад, мужчин не было. Вообще она верная очень, но я любую сговорю. Вот и эту встретил и понял, хочу. И не прогадал. Таких у меня давно не было. И она всё понимает, мы вместе не будем, просто побалуемся и разбежимся, и ловит крохи женского счастья. Будущего у нас с ней нет. Поэтому наплюй, настоящие женщины смотрят не на лицо, красивое личико только малолеткам нужно, а настоящие женщины, им только твоё хозяйство интересно. А молодость твоя и Звезда Героя, просто приятный бонус. Поэтому если член дубинкой, считай отбоя от женщин не будет. У тебя кстати какой размер?

– Нормальный, – буркнул тот, но с заинтересованными нотками в голосе, мои слова его явно зацепили, та чёрная депрессия, что над ним висела, начала расходиться.

– Показывай.

– Ну на, – приспустил тот кальсоны, он вообще в одном нательном белье лежал.

– Охренеть, – пробормотал я в ошеломлении. – Я думал у меня большой. Я плакать, чёрной завистью. С тобой можно комплексы заработать. Хм, а ты им вообще пользоваться умеешь? Если нет, найти учительницу, и получай опыт. Дальше само пойдёт. Ты кстати, когда отбываешь? Может помочь?

– Завтра. Повезло, самолёт попутный будет.

– Действительно повезло. Слушай, а может тебе найти какую бабёнку? Я ей поплачусь на тебя, мол, из-за войны остался девственником, а женщины пугаются твоего размера. Думаю, сработает. Просто из любопытства даст.

– Гримёра?

– Нет, не тот типаж. И вообще не раззевай рот на чужой каравай. Эта верная. Вот если ты по серьёзному, жениться там, и остальное, может что и получится, а баловство, это не её. Думаешь почему я её сговорил? Она же не дура и понимает, что из-за войны мужчин мало и вряд ли найдётся тот, кто захочет с ней жить, да и старость на пороге. Ребёнка она хочет, бездетная, просила ребёнка ей сделать. А я как пионер, всегда готов. Та попросила подругу подменить на работе и пока я в столице, каждую свободную минуту ловим вместе. Так что тут тоже палка о двух концах.

– Знаешь, а всё равно хочу с ней познакомится. Может адрес дашь? Буду переписываться, а там и сговоримся.

– Я с ней сначала поговорю. Ну ладно, я в управление, потом к своей временной даме сердца. Потом скажу, что та решит… Блин, сводником себя ощущаю. И ведь даже не стыдно.

Вот так покинув номер. Оставив соседа в задумчивости, я был остановлен горничной. Мне большой конверт из плотной бумаги оставили, оказалось, с фотографиями. Молодцы фотографы, хорошую премию им выдал, вот и сделали всё как просил. После этого быстро покинул гостиницу и направился к своей любовнице. Да меня эта ситуация очень заинтересовала. Да и что уж сказать, позабавила. Да и помочь ей хотелось, подарить простого семейного женского счастья. Вдруг у них что получится? Со мной-то у той никаких шансов, я ветреный, то тут, то там, а вот старлей, он явно хочет найти свою вторую половинку. Вот так пройдя в квартиру, а у меня ключ был, я прямо в шинели зашёл, только фуражку снял, сообщив, что на пять минут, разговор есть. Мы устроились на крохотной кухоньке и пока та наливала чай, горячий, сама недавно пила, сказал:

– Скажу в лоб. У меня сосед по номеру, в гостинице, тобой заинтересовался. Как женщиной. Жену себе ищет. Я описал какие самые лучшие и страстные женщины, и похвастался что как раз такая у меня сейчас. Без конкретики, я не люблю выставлять свою личную жизнь на общее обозрение. Просто из депрессии его старался вывести. Вообще он танкист, обгорел сильно лицом, и бесится, когда молодые девки с отвращением отворачиваются, а ему простого семейного счастья нужно. Так что плюсы такие, ему двадцать семь лет, старший лейтенант, награждён вчера Золотой Звездой Героя. Завтра отбывает на фронт. Минусы есть. Женщин никогда не было, боится он их похоже. Видимо подростковая психологическая травма, или не получилось или посмеялись над ним. Что-то такое. Ты видела какой у меня размер? У него в два раза больше. Опыта нет совсем. Он просит взять у тебя адрес, будет писать, после войны, может и встретитесь. Так что я пришёл за твоим разрешением, дать адрес.

– Зачем мы встречаемся он знает? Что ребёнка хочу?

– Конечно. Такое скрывать нельзя.

– Ты парень вроде умный, а такой дурак. Скажешь ему, пусть приходит, познакомится, я стол накрою.

– Боишься, что погибнет?

– Всё-таки не дурак. Своё счастье за хвост самому ловить нужно, а не позволять другим это делать. Сама недавно понимать стала.

– Лады, сейчас к нему и по делам.

Так что поцеловав ту, я покинул дом, быстро дошёл до гостиницы, сунув соседу листок, где округлым женским почерком был написан адрес.

– Иди сейчас. Она ждёт. Просто познакомится. Завтра ей на работу, последний свободный день.

Покинув номер, я уже направился в управление, где был в три часа дня. Попав в отдел кадров, выслушал претензии, оказывается меня с утра уже ждали, была заявка насчёт меня, так что закрыли командировку, и начали оформлять. Любопытно, куда меня? Оказалось, те сами не знают, просто отправляют во Второй Украинский фронт, заявка оттуда пришла и именно на меня. А из всех знакомцев оттуда только генерал, отец Вали. А я ему ещё и сболтнул что свободен, в резерве нахожусь. Что-то мне это не нравится. Надеюсь тут не то что я подумал, что властью и должностью надавить, чтобы дочку сплавить замуж. Тут я против. Много причин есть, самая главная, Валя отлично танцует, но не мой типаж. Мне другие типы девушек нравятся. Вот и всё. Как только документы были готовы, я получил их на руки, вместе с проездными, продаттестатом и остальным, и покинув здание, козыряя другим офицерам, в основном старше меня по званию, и не спеша направился обратно к гостинице. Это сюда я на трамвае приехал, обратно прогуляться решил, заодно обдумаю что это такое было. Да ладно, будет видно, что дальше меня ждёт. Чего ум морщить, вдруг обойдётся? Так что пришёл в хорошее настроение и увеличил шаг. Я сменил планы и посетил киевский вокзал. Добрался на таксомоторе. Сколько в городе, впервые удачно удалось его поймать. Никогда до этого пустым не видел. Вообще если бы нужна машина была, то свои бы использовал, запас есть, так что просто удивился факту, а не вообще тем что тут машины ездят. Ещё как катаются, и много, особенно трофейных. Их шофёры иногда подвозят, подзарабатывают, так что подкинуть кого не сложно, но мне повезло именно с таксомотором, это и удивило. Там выяснил что в нужную сторону сегодня идут эшелоны, без конкретики, секретность, посадить на какой могут. В общем, за вещами стоит двинуть. Мне трое суток дали на дорогу. С учётом дальности, это на пределе, поэтому сегодня нужно выезжать. Может на своём самолете лететь? Стоит подумать.

А когда вернулся в гостиницу, там сосед спешно вещи собирал, тот и ошарашил меня вопросом:

– Вянь, ты свидетелем моим будешь?

– Убил кого? Трупы нужно хорошо спрятать?

– Тьфу на тебя. На свадьбе.

– Да ладно?

– Она такая… – на лице соседа распылалась счастливая улыбка.

– Завидую чёрной завистью тем, кто способен оценить семейное счастье. А так я не против. Главное, что мне сегодня отбыть нужно. Надеюсь вечером эшелоны будут.

– Тебя куда?

– Второй Украинский. В резерв. Оттуда заявка на меня была.

– Кто-то заинтересовался.

– Я даже догадываюсь кто.

Также собрал свои вещи, после этого мы сдали номер, ну и пока шли к дому невесты моего теперь бывшего соседа, и описал тому как с тем генералом на банкете в Кремле встречался. Так что развеял у того недоумение.

– Так ты тоже награждён Золотой медалью? – спросила Ольга при встрече.

– Ну да, нас вместе награждали. А ты не знала?

– Нет, ты не говорил.

– Может быть.

Я в шоке от этих женщин, уже договорились в ЗАГСе, подружки помогли со столом, нанятый фотограф-еврей, он сосед невесты, нас снимал, так что после росписи, хорошо отметили, крича «Горько», а ведь молодец старлей, ухватил своё счастье, и чуть позже я покинул застолье, молодых оставили одних. У них одна ночь, и прощаются. А я на вокзал, и через сорок минут занимал полку в купе санитарного эшелона. Как раз шёл в нужную сторону. Так что, когда стемнело, я уже спал на верхней полке, две нижних занимали два полковника, один танкист, как и я, второй из ВВС. На четвертой полке, тоже верхней, молодая врачиха хотела было устроится, но местные, из состава санитарного эшелона, утянули к себе, лишив нас такого приятного общества. А чуть позже полку занял хмурый старший лейтенант, с тремя нашивками тяжёлых ранений и двумя орденами «Красной Звезды». Странно, лет тому под полтинник, больше сорока точно, и старлей. Видимо из разжалованных. Кстати, один из полковников его узнал, поздоровался. Не особо приветливо. Похоже общество новичка того тяготило. Вот так дорога и длилась, двое суток, эшелону везде зелёный свет был, пока не прибыли. Нас высадили, а в вагоны стали заносить раненых. Темно было, ночь, но ничего, у начальника станции узнал, как добраться до штаба фронта. Тот сообщил, что у складов формируются колонны грузовиков подразделений обеспечения, можно найти попутную и направиться туда. Если не найду, переночую на вокзале. Тут конечно неразбериха, но думаю найти место можно будет. Мне хватит участка пола в тёплом и сухом помещении, а то снаружи капель, весна, всё тает, грязи по колено. Не хочу в сырости ночевать. Своих соседей я давно растерял в темноте, да и не особо нам по пути. Я вон в отличии от них даже не знаю где дальше воевать буду, в какой части. Резерв он такой резерв.

К счастью, нужная колонна попалась, согласились подвести. Вообще штаб фронта находился в двенадцати километрах от этой станции, и колонна шла через тот городок. Высадят, там дальше найду. Впрочем, там комендантский час, любой патруль остановит. Этот старлей, из интендантов, посоветовал тут подождать, а утром выехать с какой колонной. Подумав, я решил всё же ехать. Проблем не возникло, даже поспал в кабине грузовика, пока катили. Патруль остановил, было такое, и даже сопроводил к нужному зданию, а дежурный изучив документы, и сказал, что насчёт меня будет решать командующий бронетанковыми силами нашего фронта. Это утром будет, лучше после десяти, когда общее совещание закончится. Поэтому пока определил на постой, тут рядом здание, как общежитие, койка нашлась, поэтому успел перехватить остаток ночи.

С утра я ожидал в приёмной нужного генерала. Меня уже покормили, по продаттестату. С кухни штаба. Ну так, средне, видимо повар не с той ноги встал. Была каша-сечка с рыбой-треской, как это можно испортить? Каша подгорела, с дымком, а рыба чуть сырая. А я всё равно съел. Уже час жду, не один, тут несколько офицеров-танкистов, один, как и я, с Золотой медалью. Генерал пришёл только через полчаса, время уже десять было, а не ошибся дежурный, но до меня очередь дошла только через час. Стрелка на часах уже через одиннадцать перевалила. Тут адъютант генерала, он ещё и обязанности секретаря выполнял, пригласил меня проходить, как раз после худощавого подполковника, что нервно вытирал бритую голову платком. Видать песочили, и за дело, вон как взмок. Дальше пройдя в кабинет, представился, вытянувшись, и стал ожидать. Бумаги я уже давно передал секретарю. Сейчас генерал изучал их.

– Начальник штаба танкового полка?

– Отдельного гвардейского тяжёлого, товарищ генерал-лейтенант. На «ИСах» воевал.

– Вижу. Хорошие штабисты на дороге не валяются, а тебя хвалили. Связался я вчера с коллегой в Третьем Белорусском. Пока свободных должностей нет. Есть свободная заместителем командира тяжёлого самоходного артиллерийского полка. «Зверобои».

– «ИСУ-сто пятьдесят два»?

– Верно.

– Знакомые системы.

Я задумался, генерал не мешал. Вообще закончить войну заместителем командира полка по строевой части, это получше чем начальником штаба. Хотя зам четвёртый человек в полку, но в случае гибели или выбывания командира из строя, именно он принимает командование. Двое других, что старше, комиссар и начштаба, но у них своя работа. Только вот у замов самая собачья, я знаю, не раз видел, постоянно на ногах, проверять, отслеживать, проверка маршрута, поиск мест стоянок, и вся ответственность на них. Так что прикинув все за и против, и сказал:

– Хорошая должность, я тоже люблю движение и подвижность. Я согласен.

– Молодец. Цени, я редко кому даю выбирать. Обычно приказ в руки и вперёд, воюй.

– Ценю, – вполне серьёзно сказал я.

Дальше начали оформлять кадровики, и через час я имел документы на руках, выясняя по месту дислокации полка. Он сейчас не воюет, на отдых и пополнение вывели неделю назад. Некоторую информацию мне выдали, три машины безвозвратно потеряли, уже восполнили, людские потери были. Вот и пополняют полк. Одним из такого пополнения стал и я. А так тяжёлые артсистемы, в принципе работать смогу. Пусть эта артиллерия, расчёты и всё такое, но не я стрелять буду, у зама командира своя специфика работы. Ею и займусь. Я как раз закончил, уже собрался покинуть штаб, мне машину попутную нашли, особисты в нужный полк ехали, как в коридор от комфронта вышел генерал, с задумчивым видом, это тот, что бронетанковыми войсками фронта командует, и увидев меня, сказал:

– Ты ещё тут? Это хорошо. Ты-то мне и нужен. В мой кабинет.

Надо сказать, заинтриговал. Похоже снова изменения в моей судьбе. Мы прошли в кабинет генерала, тот попросил адъютанта принести чаю на двоих, и велел садится. Понятно, без чинов пообщаемся. До того, как появился адъютант с подносом, тот сказал:

– Только что сообщили неприятную новость. Тяжело ранен капитан Борисов. В нашем тылу, в десяти километрах от передовой. Снайпер работал. Ищут уже. Важно не это, а то задание, которое получил Борисов, я лично контролирую выполнение задания. Саму операцию разработал оперативный штаб фронта, и он на контроле командующего. В Генштабе в курсе. Ты понимаешь какой это уровень?

– Не простое задание.

– Понимаешь, – одобрительно хмыкнул генерал.

Тут дверь открылась и зашёл капитан с подносом. После того как тот расставил стаканы и тарелку с печеньем, и вышел, хозяин кабинета продолжил.

– Я уже два года знаю капитана Борисова, честный и опытный офицер, командир танкового батальона, полгода без нареканий командует. Быстро заменить его некем, ввести в курс дела, подготовить. Тут ты мне удачно на глаза попался. В тылу у противника был, думаю не растеряешься.

– Моторизованная группа в тылу противника?

– Хм, да, верно. Задание в тылу противника.

– Я согласен. Только есть личная просьба. Да и желаю узнать состав группы. Возможно что-то придётся убрать и что-то добавить. Зависит от сути задания и дальности маршрута.

– Хорошо, в курс дела введёт полковник Краснов, он помогал с формированием группы. Что за личная просьба?

– Отправить меня в отставку. Военная служба, это не моё, поэтому, когда война закончится, а это скоро произойдёт, то меня в первой очереди в отставку. На свободу хочу.

– Даже так? На свободу? Удивил. Ладно, запомню. Значит так, задача вам теперь стоит освободить концлагерь Маутхаузен. Слышал о нём?

– А как же? Один пленный австрийский офицер рассказал. Перед смертью. Там генерала Карбышева держали. В феврале вывели пятьсот заключённых, и начали ледяной водой поливать из брандспойтов. Пока в ледяные статуи не превратились. Казнили так. Среди них был и генерал.

– Это точно? – нахмурился тот. – Не слышал об этом.

– Офицер встретился, когда из плена бежал. Сапоги его мне отлично подошли. А так его бойцы опрашивали, я слушал и заинтересовался. Не так и много офицер знал, но что знал я вам сообщил.

– Факт издевательств над советским генералом нужно зафиксировать. Чуть позже с особистами поработаешь, потом отправишься к группе. Самолётом доставят, выход сегодня. А пока слушай какой состав в группе.

А когда я начал вникать, то вдруг понял, что не я командую этой группой, что идёт в тыл. И Борисов не командовал. Он там заместитель командира группы, отвечает за танки и другую бронетехнику. Что-то ранее в разговоре об этом ничего не мелькало, а тут сообщили данные командира группы, подполковника Орехова. Вообще да, кто молодого офицера, по сути без опыта, на такое задание отправит? А вот в замы, то почему и нет? Тем более я уже проявлял себя, есть надежда что и тут справлюсь. Так что изучал что там есть, посоветовал включить две самоходки «Су-152», мосты по маршруту их выдержат. Дальше пообщался с особистами, всё что знал по Карбышеву рассказал, те и такой информации не имели, и на связном «По-2» меня направили к группе. Та состояла из двух рот мотострелков, миномётной батареи, роты «тридцатьчетвёрок», пяти «ИС-2», и двенадцати бронетранспортёров, пять из них с крупнокалиберными зенитными пулемётами. Грузовиков полсотни. Ну и там разведка, сапёры, тыловики, врачи. Колонна солидная получалась. Вот только поучаствовать мне не удалось. А причина банальная, мой самолётик сбили, налетел бешенный «мессер», которого два «Яка» гоняло, и срезал нас. Так что при посадке, на промокшую почву, самолёт сломал стойку шасси о валун и разбив винт, ткнулся мотором в землю, задрав хвост. Хорошо не пострадали. Чудом считай. А мы, отстёгивая ремни, спешно вывалились со своих мест, чихая и кашляя от едкого дыма. А самолёт горел. Немец по мотору попал и полыхнуло.

– Лейтенант, мы где? – спросил я у молодого лётчика, что отстёгивал ремни парашюта, а тот сняв шлемофон тряхнул шикарной гривой. Девицей оказался.

– Ничего себе? – искренне удивился я. – Ты как эту гриву под шлемофон спрятала? Он же стандартного размера.

Похоже то, что я изумился не тому что она девушка, а тому как та так волосы уложить смогла, девушку серьёзно позабавило. Ну а как понять было, что та девушка? Комбинезон бесформенный, да и не видел я лётчика. Когда меня подвели, та в кабине сидела при работающем моторе, меня усадили на место штурмана, взлетели, и вот что дальше произошло. А так я окинул ту взглядом, не-е, не мой типаж. Если только с голодухи. Да и фигуру ценить не могу с этим комбезом.

– Глухие места, товарищ капитан. До ближайшего населённого пункта километров пятнадцать. До дороги столько же. Мы над ней пролетели.

– Ну идём тогда. Время терять не будем.

Что есть, то есть, как стемнеет, группа подполковника Орехова, должна уйти в тыл противника, там на передовой слабые силы, сейчас оборону продавливают и в эту брешь группа уйдёт. А до наступления темноты пять часов. Меня потому и перекидывали самолётом, чтобы успел с людьми познакомился. Поэтому поторопимся. Вот так не спеша шагая, закинув два тюка парашютов на левое плечо, сидор мой за спиной, я лениво помахивая свободной правой рукой и поглядывая по сторонам, обходил огромную лужу. Весна, паводки. Похоже впереди ручей тающего снега. Надо поискать где пройти, не замочившись. А вообще мы в низине сели, метров двадцать и в лужу бы врезались, похоже глубокую. А так вокруг скалы, холмы каменистые, многое вскрылось от снега, его почти и не было, так что земля мягкая, дойдём до камней будет легче идти. Лётчица налегке шла следом. Так не спеша и двигались в сторону дороги. Почему не спеша? А меня спросили, хочу я участвовать в этом рейде? А вот не желаю. В курсе, что ничем этот рейд хорошим не закончится, потому как знаю, что лагерь заняли войска так называемых союзников. Значит, наши не дошли. Меня поставили перед фактом, и пришлось взять под козырёк. Однако быть замом командира самоходного полка меня привлекало больше, так что, то что нас сбили, да ещё обошлись без ранений и травм, ну не считая синяков, меддок их уже убирает, для меня как манна небесная. Поэтому и к дороге я спешил, но не особо. А так мы от полыхавшего самолёта от силы на полкилометра отошли, как снова зазвучали моторы и видимо та пара советских истребителей, что гоняла «мессер», покружилась над нами, покачиванием крыльев показывая, что нас видят, и улетели. О сбитом самолёте те наверняка сообщат, если уже не сообщили, так что в штабе фронта должны узнать, что я до группы Орехова не добрался, и уже не доберусь. Поэтому идём к дороге и дальше обратно в штаб фронта. А что, мне снова документы менять трэба.

А до темноты мы до дороги не добрались. На минное поле наткнулись. Боёв тут не было, да и для танков не особо удобно, скалы и валуны, не понятно почему немцы поставили это поле. Мины их были, в основном противопехотные, но видел пару противотанковых, вода размыла землю и показала их. Так что обошли его, потеряв часа два, и дальше. А лейтенант нанесла на свою карту информацию о минах. Так что к полуночи ближе, мы вышли на дорогу. Движение там и ночью шло, на шум и свет фар и вышли. Кстати, мы до границ Австрии не долетели, всё ещё в Венгрии находились. Километров пятьдесят пролетели, пока не сбили. Ни одного живого не видели пока шли. Даже животных. Птиц только если.

Глава 11.

«В армии команды сначала выполняются, потом обсуждаются».

Чуть не постреляли, когда я вышел в свет фар головной машины очередной колонны, думали немецкие окруженцы или диверсанты, но разобрались, поругались, старший колонны нас по кабинам разных грузовиков рассадил, а двигалась колонна в тыл, санитарная, с охраной была, и так подкинули до ближайшего городка, в комендатуре устроили на постой, а там с утра уже другой колонной доехали до штаба фронта. Да уж, это не самолётом, в этой грязи только вечером добрались. Лётчица забрала оба парашюта и ушла к своим, её связная эскадрилья тут же находилась, взлетали с покрытия гравийной дороги, а я в штаб. Генерала не было, убыл инспектировать бронетанковые подразделения, так что его зам со мной общался, в звании полковника. Да, группа Орехова ушла, судя по тому как кривился офицер, что-то там не так пошло, но меня в подробности не посвящали. Тут интерес был куда меня приткнуть. Вообще полковник хотел отправиться отдыхать, а тут я отвлёк, но на утро тот решил вопрос по мне не оставлять.

– Так вот, капитан. В самоходный полк тебе дороги уже нет. Там другой офицер получил должность зама командира полка. Уже принимает дела. Так же за сутки выбыло два командира батальона, но это средние танки, а ты у нас по тяжам обучен. В тяжёлых полках потерь нет, потому что оба на второй линии… Хм, вот свободна должность командира роты в полку прорыва, командир на повышение ушёл. Только полк вооружен «Черчиллями», а не «ИСами». Хм, лучше Свиридова туда поставлю, давно просился, а тебя на его место.

Полковник больше бурчал себе под нос, у меня не спрашивал, что и куда я желаю, и вот так было решено. Как оказалось, меня оставляли в штабе фронта, штабная работа, а офицера, что ранее ею занимался, тоже капитан, уже на роту. Боевого опыта у того почти нет и желал его получить, вот так и провели рокировку. Я принял дела, но к работе приступил со следующего утра, сначала устроили на постой, да где Свиридов жил, там и обживался. Капитан переночевал у себя в последний раз, и с утра с направлением в руках отбыл в свой теперь полк. Не сильно довольным был. Вот такая у меня карьерная лестница. И что я могу сказать? Да знаете, а не против, интересная штабная работа шла, Берлин уже охватывали, блокировали, там уличные бои шли, и серьёзные, а у меня тянулась служба в штабе. Только второго мая меня вызвал мой непосредственный командир – генерал.

– У тебя как с языками?

– Никак, товарищ генерал, – сообщил я.

Официально Маринин изучал в школе и в училище немецкий, но не сильно преуспел в нём. Раскрывать свои таланты полиглота я и не думал. Осталось тихо и спокойно дослужить в штабе до конца войны и подать рапорт с прошением об отставке. Только вот чуйка сообщала, что эти планы идут лесом, не дают мне спокойной службы, снова куда-то втравить хотят.

– Ничего, переводчик будет. Сейчас сдай дела, что не успел закончить, и собирайся. Парадную форму приготовь.

– Есть. А что, в Москву летим?

– В Москву ему, – проворчал генерал. – Нет, к союзникам. Меня старшим отправляют, обговорить места встреч войск, всё, вплоть до недопущения дружеского огня. Вылетаем вечером.

– Больно это помогает. Вон их штурмовики вчера нашу колонну с ранеными атаковали. Семнадцать грузовиков сгорело, больше пяти десятков погибших.

– Так сбили же их наши ястребки, – чуть улыбнулся генерал.

– Это только и радует. Не нравятся мне наши союзники. И поляки не нравятся…

– И финны, и румыны. Знаю. Никто тебе не нравится.

– Полячки хороши, – пожал я плечами. – Румынок и финнок не пробовал.

Генерал захохотал и махнул рукой, мол, проваливай, а я, покинув кабинет, сдал дела другому офицеру, а сам стал готовить болванки будущих протоколов встреч и соглашений, что нужно будет подписать. Не один с ними работал, ещё четверо офицеров и переводчик. Это он с нами летит. Генерал иногда заглядывал, изучал что успели, даже советы давал, вот так и закончили дела. Успели до вечера. После этого в парадной форме, своего я ничего не оставлял, в хранилище прибрал, и на «Дугласе» мы взлетели, направившись в сторону зоны оккупации союзных войск. Кстати, кроме нашей группы, а был генерал, его адъютант, и я с переводчиком, были шесть офицеров из Политуправления, у них свой переводчик, пять бойцов, видимо охрана политработников, ну и майор британской армии. Он у нас в штабе уже неделю околачивается, вроде как для связи. А политработники на той встрече не нужны, думаю полетели просто развеяться, погулять по иностранному городу, с союзниками пообщаться. На хвост упали, если проще. В общем, те летели отдохнуть, а мы работать, в этом и была та разница. У политработников старшим тоже генерал был, он с нашим сел и они половину полёта о чём-то общались. А сам полёт прошёл благополучно, нас сначала наши истребители сопровождали, мы над территорией противника летели, а дальше ночные истребители союзников. Они и довели в тёмное время суток до своего аэродрома, где мы и сели. Машины были готовы, поэтому устроив всех, отвезли в гостиницу. Я только тут узнал где это мы. Небольшой городок в окрестностях Мюнхена. Понятно почему союзники остановились в нём, городок не пострадал, в отличии от Мюнхена, который союзники бомбили только так. Били по мирняку, но это не удивительно, они очень любят это дело. Почему они это делают? Запугать население, чтобы те восстали против своего правительства. Такой террор. Тупая идея и она не сработала. Дрезден тоже по этой причине бомбили, больше ста тысяч погибших гражданских. Запугать не вышло, немцы ещё больше сплотились. Солдаты на передовой перестали брать в плен англо-американских солдат. Не все такие, но потери союзников серьёзно возросли, как и сопротивление немцев.

Нам выделили отдельный частный дом для проживания, комнат хватило, как и мест, охрану осуществляли наши бойцы. Хотя и американские солдаты были. У меня комната двухместной была, с переводчиком ночевал. Похоже это частная гостиница, пансионат, где снимают комнаты. А с утра пошла работа, действительно пришлось поднапрячься, но за день мы все сделали. Вечером банкет. После него в планах вылететь обратно, но союзники не дали, да и наши политработники не особо рады так быстро улететь были. Они гуляли по городу, в магазины заходили. В отличии от наших захваченных территорий, тут они вполне работали, и солдаты оккупационных войск были частыми посетителями, давая заработать местным. Для политработников поначалу это дико выглядело, а потом ничего, освоились. Правда, меня с переводчиком заметили в пивном баре и выгнали. Это дискриминация. Нас выгнали, а сами пиво заказали. А ведь у нас всего два часа свободного было, до этого постоянно при генерале были. Ничего, зашли в следующий бар, тут их на улочках хватало и там посидели. Марки у меня были, трофейные, из Берлина, инкассаторов остановил, когда ехал к музею за бронетехникой, их охотно брали. Вот так посидели и вернулись к месту постоя. Вроде всё хорошо, задачу выполнили, но я как чуял что что-то не так будет. Обратно днём летели, нас британские «Спитфайеры» сопровождали. Над территориями противника двигались, а тут бритты раз, развернулись и потянули домой, командир борта сообщил генералам, а наших истребителей ещё не было, не передали те нас. Впрочем, когда наши «Лавочкины» появились, было уже поздно, густо дымя одним мотором наш транспортник шёл к земле. Убитых и раненых в изрешечённом двумя «мессерами» салоне, хватало. Наши немцев прогнали, один «мессер» даже сбили, и самолёт дотянул до ближайшего полевого аэродрома. Хорошо просохло неплохо, сели на шасси, не на брюхо. Генерал мой погиб, переводчик ранен. Да что это, мне пуля в ногу попала. Хорошо винтовочного калибра, не пушкой, оторвало бы к чёрту. Так что из салона, как и многих других, меня выносили на руках, дальше на носилки и к грузовику. На аэродроме одна санитарная машина, она уже полная и отъехала. Грузили просто в свободную грузовую машину, чтобы для ближайшей медицинской части довезти. Так что День Победы я встречал в санитарном эшелоне, когда мы к Москве подъезжали. Девятое мая, тот самый день. И тут союзники свой финт провернули, сами капитуляцию подписали восьмого, а нам не сообщили, немцы с нами подписали только Девятого Мая. Ничего, я мстительный, я мстить буду. И про подставу, что бросили нас, тоже не забуду. И про атаку «Мустангов» в прошлой жизни. Мой вертолёт сбили. Гады.