Текст книги "Новик (СИ)"

Автор книги: Владимир Поселягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Когда крейсер вернулся, Гаранин ещё был на подходе, я перешёл на борт «Отрока», и стал инструктировать лейтенанта по дальнейшим действиям. Понятно, что тот тоже устал, и адреналин уже не гуляет по его крови, но работы предстоит ещё много. Так что, хорошенько проинструктировав командира крейсера, что ему делать дальше и когда меня будить, я с частью абордажной команды направился отсыпаться, на ночь у меня в планах много работы, и я собирался отдохнуть, чтобы набраться сил. Вот остальным требовалось поработать за двоих, всё же на такой крейсер требовалась команда в полтысячи человек, а в наличии было всего едва половина, но я надеялся поправить эту проблему в моряках и офицерах за счёт «Маньчжура».

Особо ничего невозможного лейтенанту я не поручал. Требовалось с прибытием угольщика перегрузить на его борт английские винтовки и все наличные в грузе пулемёты. Винтовки не все, пару сотен. Вот боеприпасов их много. Часть амуниции, включая бинокли. В общем, всё из списков, что я дал Головизнину. Аврал по перегрузке закончиться уже в полной темноте. Дальше отойти от борта англичанина, подорвать его, чтобы то затонуло, в это время английская команда должна быть в шлюпках, и на полном ходу оба корабля по плану двинут к берегам Китая. Точнее к Шанхаю.

В моих глюках истории с «Маньчжуром» не было, это уже моя идея. А команду мне удалось пополнить случайно, встретив через три дня русское судно, что принадлежало Добровольному флоту. Там с него было снято с два десятка палубных матросов, десяток кочегаров, и что немаловажно, полноценная рота казаков с офицерами. Они мне были нужны. Совершив переход через Тихий океан из Америки, судно имело проблемы с машинами и сейчас ремонтировалось, дрейфуя в полутора сотнях километрах от нас, счастливо избежав чужого внимания. Насчёт него я из своей истории ничего не помню, не мелькало о нём информация. Вот в глюках я присоединил этот пароход к себе. Правда быстро пожалел и избавился от него. Мало того что тихоходное, так ещё постоянные поломки. В общем, балласт.

Ничего, ремонтироваться тому ещё три дня, так что успею наведаться в Шанхай и пообщаться с и. о командиром «Маньчжура» лейтенантом Лазаревым. Кроуна на борту канлодки уже не было, с частью команды, надо сказать не большой, он смог незаметно перебраться в Порт-Артур, где адмирал Макаров назначил его начальником штаба Тихоокеанской эскадры. В принципе всё как и в моём мире.

Разбудил меня стук в дверь. Пошевелившись, я лёг на спину, протерев ладонью лицо, прогоняя сонную одурь. Спал я на боку. Окно было закрыто, думаю как крейсер, так и угольщик, следуя моему приказу, идут в режиме светомаскировки, так что нарушать её, включая в каюте свет, я не стал. Да у меня закрытый шторами иллюминатор, однако, мало ли. Вся операция может сорваться от любого пренебрежения к светомаскировке, никто не должен знать, что мы тут.

Легко встав, я подошёл к двери и открыл её. За дверью стоял тот же рыжий и вихрастый посыльный, только в этот раз на его лице была заметна печать сильной усталости. Лицо я его хорошо рассмотрел, в коридоре неярко горел один ночник. Как только я открыл дверь, тот вытянулся, отдавая честь и с рукой у виска, научили-таки, доложил:

– Ваше благородие. Командир крейсера «Отрок», его благородие лейтенант Головизнин сообщает, что появились огни Шанхая. Согласно его приказу я был направлен поднять вас.

– Не идеально, но вполне неплохо, – кивнул я. – Передай лейтенанту, что я сейчас поднимусь на мостик.

– Есть, – снова козырнул тот, и немного неумело развернувшись быстрым шагом направился к выходу из офицерского кубрика, там был ближайший трап наверх. Команда уже успела изучить боевой корабль и стала свободно ориентироваться в лабиринте внутренних проходов и отсеков.

Умывшись, в тазике была свежая вода, я протёр полотенцем торс и лицо, после чего быстро оделся, взял приготовленный портфель, что стоял на стуле и направился в боевую рубку, которую сам же обозвал «мостиком». К сожалению мостиков, у рубки не было, что сильно сказывалось на возможности хорошего наблюдения за водами вокруг. Всё же видимость через узкие щели бойниц боевой рубки, была так себе, особенно в бою.

Говоря про мостики, я имел ввиду площадки для наблюдения по бокам от боевой рубки. Сейчас, когда стало ясна их важность, на некоторых боевых кораблях свежей постройки, они появились, но вот на «Телботе» их не было, и даже после модернизации и ремонта проведённого японцами, площадки так и не появились. А так в принципе неплохой крейсер, слегка устаревший, но не плохой.

Взбегая по трапу, я поправил скрытую пиджаком кобуру с одним из бельгийских пистолетов, что взял с собой, и вошёл в рубку, где меня дожидался сильно уставший лейтенант.

– Шанхай, – указал тот вперёд. – Шлюпка готова, солдаты, что вы отобрали взять с собой, тоже.

Посмотрев на пошатывающегося от усталости командира «Отрока», тяжело ему было одному управлять кораблём, я кивнул, изучая едва видную береговую линию.

– Хорошо. Сейчас я покину борт корабля, дальше уже мои дела. Что вам делать дальше вы в курсе.

– Так точно. Отойти в открытые воды, лечь в дрейф и отдыхать, выставив наблюдателей.

– Отойти миль на сорок, – продолжил я. – Всё же тут довольно серьёзное транспортное движение, поэтому не стоит попадать на глаза местным торгашам. Быстро сдадут. В дрейф ляжете подальше от их традиционных маршрутов. Они в основном у берега ходят. Редко когда далеко от берега. Если американцы только, но они тут редки, если повезёт, так никого и не встретите… Что дальше делать помните?

– Да, как стемнеет, вернутся к устью входа в порт Шанхая, и встретить вас.

– Сигнал?

– Три раза должна мигнуть сигнальная лампа. Временной промежуток между сигналами – три секунды.

– Всё верно, три на три.

В это время подбежал боцман и сообщил, что лодка спущена и отобранные мной люди уже в ней. В общем, не стоит задерживаться. В этом я был прав, даже ночью тут было движение. Правда, в основном каботажников, всё же серьёзные грузовые суда ходили днём, особенно те, где капитаны плохо знали эти воды, а таких в последнее время тут стало хватать, поэтому поторопимся. Кстати, перехваченный нами конвой вышел из Шанхая.

Быстро попрощавшись с Головизниным, я направился к трапу и действуя одной рукой, во второй продолжал находиться портфель, спустился в лодку, где сидело два матроса и четыре казака. Причём все в военной российской форме. Это требовалось для скорейшего опознания и переговоров с офицерским составом канлодки. Я не переоделся по той причине, что помимо формы офицера ВМФ Японии у меня были только гражданские костюмы.

«Отрок» и угольщик, которому мы пока так и не дали имени, не заслужил, двинули в открытое море, шли они тёмными массами без ходовых огней, потеряться в этом случае очень легко, но отойдя подальше, включат ходовые, а мы направились к порту. Как я и думал, пару раз в стороне мелькали китайские джонки. Рыбаки вышли на ночной лов. Иногда ночью можно взять рыбы больше чем днём. Подойдя к одной лодке и не договорившись, мы направились ко второй. Тут была крохотная джонка тонн на восемьдесят с шестью китайцами-рыбаками. Вот с ними мы смогли договориться.

Старик с куцей бородкой, когда назвал цену за работу и получил её в английских фунтах, деньги из судовой кассы «Отрока», на моё сетование на счёт первой джонки затрясся всем телом, квохча от смеха. Китайский я знал очень плохо, хотя разобрать о чём говорят, теперь мог, но хозяин лодки владел корейским как родным, так что проблем с пониманием не было.

– Так то контрабандисты, ждут второе судно, а тут вы. Не удивительно, что они вас послали далеко и надолго. Странно, что не обстреляли, видимо что-то важное ждут раз бояться шуметь.

– Теперь понятно, – кивнул я. На джонке горела керосиновая лампа, так что нашу мимику было видно. – Ладно, все приготовления закончены, можем двигаться. Всё как и договорились.

Договориться с китайцами было действительно не сложно. За деньги те были готовы на всё. Я говорю за всю социальную сферу Китая. Даже дворяне могут за деньги сделать многое, тут всё от сумм зависит. Тем же рыбакам я заплатил на удивление мало, цена за три их улова примерно, но они и этому были рады.

– Это сделаем, – согласился старик и стал отдавать приказы своим родственникам, что и состояли в команде.

Моя боевая группа из моряков и казаков уже перебралась на джонку. Нашу шлюпку привезли к корме и забросали её старыми сетями, чтобы часть свешивалась за борт. Маркировка туфтовая, но хоть так. Жаль, что в устье мы войдём при свете солнца, горизонт уже посветлел и вот-вот появиться светило. Однако ничего, прорвёмся. Наши уже ушли за горизонт, мы их не видели, так что пока о нашем появлении в Шанхае никто не знал. Надеюсь, до нашего отбытия всё так и будет.

Я устроился на носу джонки, один из китайцев по приказу старика бросил тут свёрнутый кусок брезента, так что полулежал вполне с удобствами. Пара казаков наблюдали за хозяевами лодки, остальные отдыхали, крепко сжимая японские винтовки. Вот так и плыли в порт.

Сам я поглядывал по сторонам. Охраны на входе не было. «Маньчжур», до интернирования охранял старый японский крейсер «Мацусима». Сейчас его, конечно же, тут не было, и он действовал в составе японского флота. Пока он мне на пути не попадался, хотя с этим типом встречаться уже приходилось. В бухте Сасебо однотипный «Ицукусима» не был нами торпедирован, но как я потом узнал, один из случайных снарядов с горевших складов с боеприпасами попал ему в полубак и нанёс серьёзные повреждении и вызвал пожары. Сейчас этот крейсер стоял на ремонте. Хотя уже достаточно много времени прошло, могут уже вернуть в строй. Японские ремонтники на удивление быстро работали.

Нас не досматривали, просто не кому было, и мы направились в порт. Шли достаточно далеко от нашей интернированной канлодки, казаки и те из моряков, что не спали, вытянув шеи, старались рассмотреть стоявший на якоре боевой корабль, который, к сожалению, был исключён из этой войны, но ничего не поделаешь. А так глядишь и нам он пригодиться. Насколько я знал, на борту оставалось около сотни моряков, и с пяток офицеров.

Пока мы не торопливо входили в порт, уже рассвело и нижний край солнца оторвался от горизонта, поднимаясь выше. Китайцы были с уловом и их уже ждали на пирсе, чтобы купить свежую рыбу, но мы сперва свернули к стоянке джонок. Там китайцы отцепили лодку вместе с нами, и пошли уже к пирсу. Со стороны особо внимания мы не привлекли. Старые сети старик нам отдал, вернее я их у него купил. Как за новые оплатил, но торговаться не хотелось. Дальше просто, подходя к разным судам, я узнавал, какая из джонок продаётся. На нас смотрели без особого любопытства, тем более по приказу моряки и солдаты скинули верхнюю одежду и фуражки оставаясь в нательных рубахах. Винтовки прикрыли сетями, там же и подсумки спрятали. Солнце уже припекало, жарко было, так что нашу национальную принадлежность распознать китайцы сходу не могли, а общался я вообще на корейском. Знатоки этого языка тут встречались, так что удалось достаточно быстро выяснить, какие суда были выставлены на продажу.

После недолгого осмотра, тут я уже специалистом стал за эти месяцы, выбрал небольшую джонку тонн на сто пятьдесят, и уплатил за неё хозяину всю сумму. По моим прикидкам, если повезёт, то добудем около пятидесяти так нужных нам моряков, так что джонка спокойно их переправит до крейсера. Причём после оплаты, я нанял бывшего владельца судна на пополнение припасов, так что тот быстро всё организовал и в её трюм было спущено с три десятка мешков с рисом, с крупой и несколько бочонков с солониной. Дальше ещё проще, моя команда быстро освоилась на борту свежекупленного судна, а я на шлюпке с двумя казаками направился к «Маньчжуру». На дне было две корзины со свежей рыбой, для маскировки мы рыбаки. Тем более через бывшего хозяина лодки нам удалось приобрести китайской одежды. Я в курсе, что тут хватает разнотипных шпионов, и информация тоже стоит, скорее всего о нас быстро узнают, но я особо об этом не переживал. Везде я доплачивал за молчание, тут отдельный тариф, так что надеялся, что до вечера информация будет попридержана, а дальше уже не важно.

– Эй, на лодке! – окликнули нас с борта канлодки.

Кричали английском, в Шанхае это был международный язык. Да и вряд ли кто из команды знал китайский, а тут знатока хоть как да найдёшь.

– Свежая лыба, сэл, свежая лыба, – как картавят обычно китайцы, крикнул я в ответ, кутаясь в накидку. – Ещё лис.

Уверен, за канлодкой со стороны наблюдают и любая лодка привлечёт внимание, поэтому и такие напряги с маскировкой.

– Рыба с рисом? – задумчиво пробормотали с канлодки на русском, явно пробуя эти слова на вкус, после чего ответили на английском. – Ладно, подходи к правому борту, спустим забортный трап.

– Гребите к правому борту, – тихо велел я двум казакам, что сидели на вёслах, моряки с «Отрока» остались на джонке, готовя её к выходу. Требовалось там провести некоторые процедуры, сама джонка уже больше года стояла на якорной стоянке и требовала заметного ухода.

Как только шлюпка подошла к правому борту канлодки, я бросил наверх веревку, чтобы вахтенный закрепил конец, а сам руками о забортный трап погасил скорость и вторым концом привязал к нему лодку. К нам уже спускалось два моряка, сверху поглядывал офицер в звании мичмана, поэтому часто кланяясь русским морякам, я тихо сказал ближайшему на русском языке:

– Я, Максим Ларин. Отведи меня к командиру «Маньчжура».

Тот несколько удивлённо покосился на меня, рассматривая лицо, потом на казаков, убеждаясь, что мы славяне. Один из казаков, Рустем Закиров, из казанских татар, улыбнулся белозубой улыбкой и негромко спросил:

– Что, не веришь? Из Японии мы. Из плена бежали. Его благородие выручил, освободил.

– Делайте вид что всё идёт как и прежде, мы китайские рыбаки, привезли вам рыбу и рис, а ты проводи меня к капитану корабля, – быстро велел я.

– А шлюпка-то корабельная… Прошу за мной, – припросил тот и пока второй осматривал корзины и два мешка с рисом на дне лодки, мы поднялись по трапу на палубу «Маньчжура».

Матрос первым с немалой ловкостью и сноровкой взлетел наверх и что-то шепнул на ухо встревожившемуся офицеру, тот сверху не мог не заметить наше общение. Судя по округлившимся глазам мичмана, матрос с ходу выдал кто мы. В принципе правильно сделал. Передав меня с рук на руки своему вахтенному офицеру, тот по приказу быстро вникшего в суть дела мичмана поспешил дальше изображать обычную суету при покупке продовольствия. То есть спустился в нашу шлюпку помогать напарнику. Я продолжал изображать китайца, то есть кланялся всем подряд, офицерам глубоко, унтерам, уже меньше, но мы всё же добрались до каюты, что занимал исполняющий обязанности капитан канлодки. Кстати, не каюту капитана, Краун до сих пор числился её реальным командиром, а старпома.

Пока мы шли, мичман, не смотря на мои маскировочные действия, из команды похоже так никто и не понял что я не китаец, то есть не местный, всё же не удержался и при возможности, когда не было свидетелей, быстро спросил:

– Скажите, а вы действительно тот самый Максим Ларин?

– Что значит тот самый? – заинтересовался я, разгибаясь у двери в каюту. Мы уже спустились вниз, так что надобность в маскировке отпала.

– Тот самый что потопил броненосцы Того в первый день войны и навёл панику в Сасебо чуть позже. Все газеты только об этом и пишут. Тот немецкий журналист, что с вами был, сейчас стал самым знаменитым в своей братии. После вас конечно.

– Если броненосцы и Сасебо, то тот самый, – поправляя одежду, кивнул я.

– А где вы пропадали этот месяц? Никаких слухов о новых сражениях не было, только заметки о ваших действиях в Сасебо и после. Недавно вышла последняя заметка с теми приключениями, где участвовал тот немецкий журналист. На этом всё. Больше слухов.

– В Японии жил, изучал противника так сказать изнутри. Заодно освободил лагерь военнопленных с нашими парнями. Угнал из столичного порта Токио японский крейсер, бывший английский «Талбот», ну и угольщик. По пути досмотрел четыре английских судна, все везли контрабанду, снял команду и потопил их. Ещё три японских без досмотра пустил на дно. Сейчас у меня проблемы с недостатком команды и я планировал её решить за ваш счёт. Поэтому и прибыл в Шанхай. Это реально? Люди у вас есть? Беру только добровольцев. Могу обещать море приключений, и если повезёт то и славу.

– Надеюсь, командир решит этот вопрос. Мичман Богданов к вашим услугам. Если что, я первый из добровольцев.

– После меня, – сказал молодой мужчина в накинутом сюртуке с погонами лейтенанта, что открыл дверь. – Вы так «шептались» что я всё слышал… Лейтенант Лазарев к вашим услугам. Наслышан. Прошу.

Лейтенант посторонился, и мы с мичманом прошли в его надо сказать не такую и большую каюту. Однако это не помешало нам устроиться с некоторыми удобствами.

Исполняющий обязанности капитана очень желал услышать мои приключения, однако я напомнил, что долго задерживаться не могу, это может вызвать подозрения у возможных наблюдателей. А они точно есть. Поэтому при возможности хотелось бы закончить побыстрее. Однако и уйти без рассказа я не мог. Лейтенант вызвал других офицеров, даже того что был вахтенным ночью и спал, в каюте сразу стало тесно, шесть офицеров и я. Кроме и. о, остальные были мичманами, лейтенантов Краун с собой забрал, как и расчёты тяжёлого калибра. Парни понимали, что могут простоять тут всю войну и честно говоря, желали повоевать, тем более обо мне какие только слухи не ходили.

В общем, когда офицеры собрались, я достаточно кратко, без особых подробностей описал свои приключения. Даже упомянул то, что встречался с выздоравливающим Того в японском госпитале и мы неплохо поболтали. Про подарки ему и императору тоже упомянул, не видя в этом ничего такого. Описание подарков вызвало у офицеров одобрительные улыбки. Они посчитали их щелчком по носу императора. Потом я коснулся проблем с «Отроком» и американцем. У меня действительно не хватало команды, вот я и решил её решить за счёт «Маньчжура».

Лазарев что большей части моего рассказа пребывал в задумчивости, я его сразу озадачил своей просьбой, прикидывал, сколько людей и офицеров может дать. Так что когда я закончил, и достал из-за пазухи запечатанный сургучом мой доклад по последним действиям, он принял его на руки, молча кивнув, соглашаясь передать через наше консульство в Шанхае дальше, то озвучил:

– Знаете, Максим Евгеньевич. Я прикинул все возможности пополнения ваших кораблей специалистами и выходит вот что. Самый минимальный для ухода за нашим кораблём экипаж может быть в количестве семнадцати матросов при трёх кондукторах и одном офицере. Получается с борта можно снять восемьдесят шесть матросов, одиннадцать кондукторов и пять офицеров.

– Отлично, – широко улыбнулся я. – Я, честно говоря, на меньшее рассчитывал.

– Это ещё не всё. Кроме «Маньчжура» в порту Шанхая стоят два наших грузовых судна. Они тоже интернированы. Есть возможность и с них снять часть экипажей, тем более они штатные. Беседу с капитанами я возьму на себя.

– Я так понимаю, Андрей Олегович, что вы тоже идёте? – уточнил я. – Вы можете это сделать? Да и кто после вас остаётся?

– Да, я решил пойти с вами. Покинуть нашу канлодку могу. Напишу приказ о назначении одного из мичманов исполняющим обязанности и уйду с вами. Влетит, конечно, но позже. А вот по поводу того кто останется, я долго думал и решил пустить выбор на волю случая. Жребий.

– Это без меня, времени не осталось.

– Согласен.

Мы достаточно быстро обговорили, как я буду снимать экипаж с «Маньчжура», намекнув, что среди моряков стоит отобрать добровольцев. Все кто не желает войны, мне не нужны, пусть остаётся тут и несут тихую и спокойную службу. В общем, после обсуждение порядка принятия добровольцев, я покинул каюту Лазарева, меня сопровождал к лодке тот же офицер, всё для маскировки, после чего мы отчалили и на вёслах пошли обратно к стоянке джонок. Дальше уже не моя работа, надеюсь, Лазарев справиться, было видно, что ему до тошноты надоела стоянка в порту, и ему хотелось действий. В принципе в том же состоянии были и мичманы, а тут такой луч надежды в моём лице. Теперь понятно, почему они зачитывали до дыр газеты с заметками Эриха о наших приключениях.

Мы благополучно вернулись обратно, и я включился в дело по подготовке судна к отплытию. В принципе матросы уже всё сделали, поэтому я назначил отбой. Сам устроился в одной из двух кают, а пятёрка подчинённых во второй. Лишь один гулял или сидел на палубе. Он был вахтенным. В обед он прямо на палубе, там был железный лист и тренога, приготовил нам обед. Вполне неплохой, кстати, казак оказался рукастым и сведущ в кулинарии. Рис с рыбой был. Очень вкусно. На ужин, кстати, тоже-самое блюдо было.

Когда стемнело, джонка, скрипя рангоутом, снялась якоря и медленно поползла в сторону канлодки. Хотелось бы сказать, что поползла под парусом, но нет. Ветер был, однако встречный. Поэтому я спустил всю шестёрку в лодку и те канатом стали буксировать судно с места стояки на чистую воду. Шлюпка у нас четырёхвесельная была, но ничего, на одну пару по двое село.

Наконец джонка была выведена на чистую воду, и я велел уставшим буксировщикам возвращаться. До канлодки тут по прямой с пару километров будет, замучаются грести, так что когда те привязали шлюпку к кормовому канату и поднялись на борт, то командуя двумя своими моряками, я поднял парус и галсами направился к «Маньчжуру». На стоянке я так идти не мог, вот и воспользовался буксиром. С опозданием в получас, ветер был немного неожиданной преградой, наша джонка подошла к борту канлодки. После негромких окриков, опознание прошло нормально, мы подвели наше судно к боевому и, к сожалению, разоружённому кораблю.

Как только мы встали борт к борту, три каната крепко прижали судно к бронированному борту канлодки, как были перекинуты к нам два штурм-трапа и по ним с личными вещами в руках стали перебираться матросы. Казаки, одетые по всей форме, правда, было темно, едва освещали палубу пара дежурных светильников на «Маньчжуре», но руководить приёмом людей они могли. Так что часть их отправили в трюм, часть размещалась на палубе. Каюты были для офицеров и кондукторов.

Как и обещал Лазарев, большей частью тут были именно добровольцы. Так что моряки перебирались к нам с большой охоткой. К сожалению, я не рассчитывал на такое количество людей при выборе судна, однако перед наступлением темноты решил эту проблему, купив большую лодку. Часть моряков были направлены туда, как и в нашу шлюпку, что так же буксировалась за кормой. В свежекупленной лодке кроме шести вёсел ничего больше не было, но её предполагалось буксировать, так что тут я проблем тоже не видел. В эту лодку могло вместиться до шестидесяти человек, но это впритык, так что поменьше устроим.

– Кто остался по жребию на канлодке? – поинтересовался я у лейтенанта, который следил, чтобы матросы, спускавшие его вещи в одну из кают, уложили их как надо.

– Мичман Богданов. Тот, что был вахтенным офицером, когда вас встречал.

– Справится?

– Конечно, Всеволод молодой офицер, меньше года на службе, но я оставил ему трёх кондукторов в качестве вахтенной смены, один вполне опытный. Справиться… Все разместились? Места есть?

– Как я понял есть. Размещением ваши офицеры командуют, я им передал это дело.

– Ну значит всё в порядке.

– Как там переговоры с капитанами торговых судов?

– А знаете, есть подвижки. Сейчас лодки подойдут от них. По времени уже должны быть. Удалось договориться с обоими капитанами. Они в принципе не против были, так что выстроив команды на палубе, я пообщался с ними. Как вы и говорили, только добровольцы. Так что по спискам должно прибыть сорок семь человек, включая трёх шкиперов, они числятся прапорщиками по Адмиралтейству. Но как вы понимаете, призвать их никто не успел. Война застала нас тут. Не мы одни скучаем в местном порту. Часть добровольцев составляют машинные команды и кочегары. При стоянке кормить такую ораву, которая ничего не делает, капитанам не хочется, так что они вполне легко расстались с нужными специалистами. У обоих осталось по одной смене, так что порядок.

– Отлично, – обрадовался я, и тут же замолчал, мысленно прикидывая, хватит нам места для новых людей или нет. По всему выходило, что нет. – Похоже, придётся задействовать шлюпки с «Маньчжура», посадочных мест не хватает.

– Не проблема, те кто остался на канлодке, приведут их обратно.

– Отлично. Действуйте.

Тут как раз начали подходить шлюпки с торговых судов, поэтому сходу часть людей была поднята на борт джонки, часть пересажены на шлюпки «Маньчжура», которые спустили на талях в воду. Знакомство со всеми добровольцами я оставил на потом, так что когда все разместились и была проведена перекличка, мы отошли от борта канлодки и направились к выходу из порта. Там, где-то на горизонте нас должен был ожидать «Отрок» под командованием Головизнина.

Покинули порт без проблем. Ночь, ничего не видно, вперёдсмотрящие только и поглядывали по нашему курсу, чтобы не налететь в кого, не мы одни без ходовых огней ходим. Однако ничего, в тесноте да не в обиде покинули порт, и вышли в открытые воды Восточно-Китайского моря. Когда огни Шанхая стали едва видны, один из матросов, достал сигнальную лампу, зажёг её и, прикрывая тряпочкой на необходимое время, подал сигнал в открытое море. Через пару минут был ответный сигнал, он оказался сильно в стороне, так что сменив маршрут, мы направились в сторону «Отрока». Это мог быть только он, ответный сигнал правильный.

На подходе мы услышали сначала шум судовых механизмов, и только потом из ночной темени, а действительно было очень темно, тучи даже звёзды закрыли, вынырнула крупная туша нашего лёгкого крейсера. Как только тот сбросил скорость и лёг в дрейф, мы подошли к спущенному трапу. Я знал, что нас держали на прицеле двух пулемётов, так на всякий случай, так что, ещё опознавшись голосом, приказал спускать забортный трап. Народу я доставил много, почти полторы сотни, причём очень нужных специалистов, однако, конечно же, всё равно не достаточно.

Одного трапа было мало, однако, для приёма людей самое то. Сперва на борт подошла большая купленная мной шлюпка с частью моряками с «Маньчжура» и частью добровольцев с обоих грузовых судов интернированных в Шанхае. Особо людей не сортировали, оставили это на завтра, на завтрашний день, тогда же и распределение по боевым постам будет, а пока просто поднимали на борт и с помощью сопровождающих отправляли их в матросские кубрики или устраивали прямо на палубе. Там тростниковые маты набросаны были.

Вот офицеров конечно по каютам распределили. Ожидалось, что будет два-три, а тут сразу восемь, я и троих гражданских штурманов считаю. В общем, почти сорок минут понадобилось, чтобы все добровольцы поднялись на борт крейсера и распределились по кубрикам. Шестёрка моряков с канлодки, что должны были вернуть шлюпки обратно, как только трюм джонки был освобождён от продовольствия, перешли на неё и, забрав все плавсредства, двинули обратно. Своё дело они сделали, ну а мы, дав ход, двинули в открытое море. Новички тут не помогали, напомню, распределение будет завтра, так что устроившись на своих местах они отсыпались, как в принципе и я. Прошёл к себе в каюту, принял водные процедуру, помывшись, и спокойно уснул на своей кровати. Всё же койкой её не поворачивается язык назвать. Натуральная двуспалка.

Поднялся я в восемь утра, как раз когда прозвучал сигнал к завтраку. Выйдя на палубу чтобы подышать свежим воздухом, с интересом посмотрел на американца идущим малым ходом неподалёку от нас. Ход малый был, но к обеду мы должны были выйти к дрейфующему судну, которое производило ремонт. Там я тоже планировал пополнить свои ряды добровольцами.

Спокойно приняв пищу в заметно оживившейся кают-компании, с новичками тут стало шумно, а то до этого было слишком малолюдно, я кивнул Головизнину.

– Господа офицеры, – встал тот. – Прошу вашего внимания.

Мы уже закончили с завтраком, многие допивали чай, так что на командира крейсера сразу же было сосредоточено всё внимание. Лейтенант взял поданный мной список, это я вчера после водных процедур составил с помощью Лазарева, кого куда лучше распределять, уж тот своих людей хорошо знал. Так что Головизнин стал зачитывать список. Двоих, одного мичмана и одного штурмана торгового флота мы направляли на наш угольщик, а то Гранин, в принципе, как и командир «Отрока», совсем зашивался. Этого конечно тоже мало, но снимет много проблем. Кстати, пока оба корабля лежали в дрейфе весь прошлый день, к полудню, после окончания отдыха, прошли некоторые работы. Встав борт о борт с «Отрока» на наш угольщик были перекинуты три пушки. Две небольшие, противоминного калибра, и одна покрупнее, семидесятишестимиллиметровая. Запас боеприпасов тоже был передан, по два боекомплекта на каждую пушку.

Лазарев стал заместителем Головизнина, да ещё принял на себя всю артиллерию крейсера, включая минные аппараты. Дальше уже распределяли людей без меня, назначая их на боевые посты. Даже сейчас, несмотря на малый ход, крейсером управлял один из кондукторов, так что вахтенные офицеры уже сейчас были нужны. Оба лейтенанта, а Лазарев своих знал хорошо, быстро раскидали людей. В принципе ещё сотню и экипаж будет насчитывать полный штат. А пока новичкам следовало освоиться на боевом корабле, некоторые никогда не ступали на их палубу. Не смотря на не хватку, Гаранину всё же тоже выделили немного людей. Про офицеров я уже сказал, однако ему так же дали ещё несколько десятков человек, кочегаров, механиков, и даже артиллеристов для тех пушек, что установили на палубе. Всего ему передавалось едва тридцать человек.

Когда распределение было закончено, оба корабля сбросили ход и на двух шлюпках пополнение со своими личными вещами было переправлено на наш угольщик. Кстати, угольные ямы «Отрока» вновь были пополнены. После установок пушек бункера были загружены углём из трюмов американца. Не полностью, там уже ночь наступила и «Отрок» направился к Шанхаю, но главное восполнили потери после прошедших схваток.

После этого мы двинули дальше. На обоих кораблях часто звучала учебная тревога, новички, как в принципе и основной экипаж, который так же слабо изучил крейсер, серьёзно стали его осваивать. Лазарев и на «Маньчжуре» командовал артиллерией, так что тему знал и за свою работу взялся со всей серьёзностью. Пока какие либо выводы делать рано, были всего лишь сформированы дополнительные расчёты, для тех пушек, что расчёты как раз не имели. Правда для противоминного калибра их так подобрать и не удалось, да и не старались, нам эти пушки всё равно ни к чему. Я вообще планировал их демонтировать. Вот так и проходило наше плаванье, даже обед пролетел как-то незаметно. Сам я тоже активно участвовал в учебном процессе, но в основном с казаками. Трижды мы сходились борт о борт с угольщиком. И ребята на практике показывали, как усваивали учебный материал. С каждым разом всё лучше и лучше, есть за что похвалить.