Текст книги "Мономах. Смерть банкира"

Автор книги: Владимир Власов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 7

Прошло уже четыре дня с тех пор, как бригада майора Кричевского приступила к выполнению задания. Согласно отработанному совместно с Токаревым плану, Кричевский должен был выходить на связь каждый день ровно в десять утра. Естественно, в случае обнаружения взрывного устройства или задержания подозрительных лиц майор обязан был связаться со своим шефом немедленно, не зависимо от времени суток. Но пока по ночам телефон в доме Токарева молчал, а днем от Кричевского поступал лишь один звонок – ровно в десять.

В общем-то до злополучной даты, когда должен был произойти взрыв, оставалось еще немало времени, и каких-то результатов от команды Кричевского ждать было рано. Но Токарев, сам не зная почему, немного нервничал, думая о Шереметьево. А после сюрприза, который в это утро ему преподнесли какие-то неизвестные типы, и вовсе допустил слабинку. Правда, сам он считал это не слабостью, а всего лишь перестраховкой. Решив, что сюрприз каким-то образом имеет отношение к предстоящему взрыву в Шереметьево, Токарев отправился в аэропорт, намереваясь с глазу на глаз переговорить с Кричевским, а заодно и лично проверить, насколько слаженно и профессионально работает оперативная бригада…

А начался этот день как обычно – подъем в семь, зарядка, утренний туалет и завтрак за семейным столом. Потом позвонил шофер и сообщил, что машина уже у подъезда. Поцеловав жену, Токарев поспешил на работу.

Приветливо кивнув шоферу, он устроился на переднем сидении и, как обычно взглянув на часы, скомандовал:

– Все, поехали.

– Поехали, – так же по обыкновению ответил водитель, завел мотор и снял машину с тормоза.

Когда они проехали метров пятьсот, Токарев, бросив взгляд в зеркальце заднего вида, обратил внимание на то, что за ними последовал и темносиний «Форд» с затемненными стеклами, до этого стоявший во дворе его дома.

– Что-то раньше я не видел у нас этого «Форда», – вслух заметил Токарев.

– Я тоже, – поддержал водитель и предположил: – Наверное, чей-то гость…

Токареву такое объяснение показалось вполне обоснованным, и на время он успокоился. Но когда позади остались несколько кварталов и, оглянувшись, Токарев увидел «на хвосте» все тот же темно-синий «Форд», к нему вновь вернулась прежняя настороженность.

– Мне это уже не нравится, – поделился своими мыслями полковник.

– Что именно? – не понял водитель.

– «Форд».

Шофер бросил беглый взгляд на зеркальце заднего вида и подтвердил:

– Точно, тот самый.

– Видел, кто за рулем?

– Нет, водила не выходил из машины.

Полковник на мгновение задумался, а потом спросил:

– Как думаешь, не нас ли он ждал?

Водитель неопределенно пожал плечами и предложил:

– Можно проверить…

– Давай, – согласился Токарев и, оглянувшись, постарался запомнить номер преследователя.

Тем временем его водитель, резко крутанув руль влево, свернул с главной улицы в ближайший дворик и, затормозив, заглушил мотор.

Форд притормозил, пытался перестроиться на третью полосу, но непрерывный поток машин не позволил ему это сделать. Сзади засигналили, и водителю «Форда» не оставалось ничего другого, как продолжить путь по прямой.

– Ну, вот и все, – усмехнулся шофер Токарева и, вырулив на дорогу, продолжил движение.

Вплоть до самой Лубянки темно-синий «Форд» их уже не беспокоил.

Несмотря на то, что рабочий день начался спокойно, а сообщение Кричевского не давало никакого повода для беспокойства, Токарев все никак не мог выбросить из головы утреннее происшествие. Вначале он убеждал себя в том, что повисший на хвосте «Форд» – случайное совпадение.

«Наверное, стал старым, а потому мнительным», – в конце концов решил полковник и, надеясь, что больше уже никогда не возвратится к этим мыслям, занялся обыденными бумажными делами.

Но не прошло и получаса, как он незаметно для самого себя вновь стал думать о таинственном «Форде».

«Может, меня решили подсидеть или отправить в отставку, а теперь ищут компромат?» – пронеслось в голове.

Но полковник не стал развивать эту тему, решив вначале выяснить для себя, насколько оправдано предположение о том, что его действительно преследовали. И тут он вспомнил, что прошлым вечером, когда он, выйдя из машины, направлялся в подъезд, со стоянки отъехал какой-то темный автомобиль. Но какой марки была машина, Токарев так и не смог вспомнить. Он чувствовал себя усталым и раздраженным, поэтому и не обратил внимания на такие мелочи. Лишь в одном полковник был уверен на все сто – эта машина была не «местная».

«Поднявшись рано утром и выглянув в окно, «Форда» я не заметил, – продолжил он свое частное расследование. – Перед завтраком тоже. Следовательно, его еще не было… Значит, темно-синий автомобиль появился незадолго до того, как пришла машина из ФСБ, или сразу же после того, как шофер предупредил о том, что ожидает у подъезда. Но что из этого следует?»

Полковник посмотрел на потолок и уже вслух ответил на свой вопрос:

– Из этого следует, что водитель «Форда», приехав, даже не вышел из своей машины. Тоже самое подтверждает и мой водитель…

Токарев вдруг понял, что в очередной раз зашел в тупик. И тогда он попробовал подойти к анализу случившегося несколько с иной стороны.

«За мной кто-то следит, – начал он. – Следит и как-то уж чересчур откровенно. Вечером машина проехала метрах в трех от меня. Сегодня появился тот же самый автомобиль и нагло сел на хвост. Когда мы свернули, он сбросил скорость и пытался последовать за нами. Короче, водитель делал все возможное, чтобы я заметил его… Зачем? И кому это понадобилось?.. Стиль слежки в ФСБ несколько иной – это я знаю точно. Следовательно, моя персона вдруг заинтересовала кого-то, кто не является сотрудником нашего ведомства… Но кому я мог перейти дорогу?..»

Токарев принялся перебирать в памяти все свои дела за текущий год.

«А может, это связано каким-то образом с предстоящим взрывом в Шереметьево? – мелькнула догадка. – Меня пытаются запугать… заставить нервничать, ошибаться… Тогда не исключено, что прослушиваются и мои телефонные разговоры… А может быть эти ребята работают, как умеют?..»

– Какая чепуха! – остановил себя Токарев, но через минуту потянулся к телефону и, набрав номер службы автоконтроля, попросил подобрать ему всю информацию по темно-синему «Форду» с соответствующим номером.

Ответ пришел через пятнадцать минут – темно-синий «Форд» с такими номерными знаками в дорожной службе Москвы не зарегистрирован.

Получив такую информацию, Токарев вынужден был признать, что все его аналитические изыскания завершились полнейшим крахом. На душе стало неспокойно. Захотелось с кем-то поделиться своими предположениями. Единственным человеком, которому он мог доверять так же, как самому себе, был Иван Кричевский. Но он находился, увы, не в соседнем кабинете…

«Если допустить, что все это имеет отношение к предстоящему взрыву в Шереметьево, и террористы уже начали зондировать почву, следует усилить контроль и с нашей стороны, – решил Токарев. – Следовательно, встреча с Кричевским жизненно необходима и даже неизбежна».

Набрав номер шофера, полковник попросил, чтобы тот подготовил автомобиль к выезду. Затем отстучал по клавишам код Кричевского.

– Омега, – коротко ответил тот.

– Два семь восемь, – скороговоркой проговорил Токарев и коротко сообщил: – Я буду у тебя через час. Жди.

– ЧП? – уточнил Кричевский.

– Все узнаешь на месте.

– Хорошо. Жду.

На этом их диалог и закончился.

Положив трубку, Токарев поднялся с кресла и не спеша подошел к окну. Выглянув на улицу сквозь узкие щели жалюзи, он обнаружил, что его служебная машина уже стоит у главного входа.

Добравшись по лабиринту цокольного этажа до заветной двери, полковник Токарев, отстучал по клавишам секретный код и дернул ручку на себя. Полковнику даже не пришлось тратить особых усилий – дверь подалась легко.

«Неделю назад эту «скрипучку» можно было открыть только автогеном. Теперь совсем другое дело, – отметил про себя Токарев. – Похоже, технические службы здорово потрудились…»

– Полковник? – Кричевский окликнул Токарева раньше, чем тот успел переступить порог.

– Собственной персоной, – отозвался полковник и прошел в помещение, до отказа заполненное мониторами и прочей необходимой для слежения аппаратурой.

Яркий свет заставил его прищуриться.

– Согласен – лишком светло, – подал голос Кричевский. – Но это помогает не заснуть на посту…

Встав из-за пульта, майор подошел к дивану, на котором укрывшись с головой спал компьютерщик, и несколько раз толкнул его в плечо. Высунув из-под одеяла голову, Скурехин зевнул и недовольно поморщился.

– Что, уже моя очередь?

– У нас гость, – пояснил Кричевский. – Мне нужно с ним перекинуться парой-тройкой слов. Так что замени меня. Потом опять ляжешь.

– Хорошо, – пробормотал компьютерщик и, нехотя встав, поплелся к пульту.

Кричевский жестом предложил полковнику присесть. Однако тот, секунду поколебавшись, не последовал приглашению майора. Кричевский вопросительно посмотрел на Токарева. Но тот не спешил с объяснениями.

– Разговор конфиденциальный? – догадался майор.

Токарев утвердительно кивнул.

– Будет лучше, если мы переговорим с глазу на глаз.

– Тогда выйдем в соседнее помещение, – Кричевский покосился на стальную дверь и, как бы извиняясь, добавил: – Там, правда, завалено все хламом, пыльно и паутина на стенах, но поговорить можно.

– Вот и отлично, – обрадовался Токарев и первым направился в указанном направлении.

Но Кричевский опередил его и, не без труда открыв дверь, пропустил полковника вперед. Затем последовал за Токаревым и, плотно захлопнув дверь, виновато пробормотал:

– К сожалению, стульев здесь нет.

– Они ни к чему, – успокоил Токарев и, окинув взглядом комнату, заваленную отслужившей свой век аппаратурой, перешел к делу: – Кто-то следит за мной, и мне это очень не нравится.

Вопреки его ожиданиям, Кричевский отреагировал спокойно.

– Неужели свои? – полюбопытствовал он.

– Нет. Почерк не тот.

– То есть?

– Я заметил хвост лишь сегодня утром, хотя должен был обнаружить, что за мной следят, гораздо раньше, – вздохнул Токарев и поведал другу о темно-синем «Форде».

Кричевский выслушал шефа молча, не перебивая и не задавая наводящих вопросов. А когда тот закончил, недоумевающе пожал плечами.

– Что-то я ничего не понимаю… Кому это нужно и зачем?

– Я тоже, – искренне признался Токарев. – Могу лишь предполагать.

Выдержав небольшую паузу, он принялся размышлять вслух:

– Сомневаюсь, что кто-то решил меня убрать. Но слежка и прослушивание моего домашнего телефона явно указывают на то, что от меня ждут какой-то информации. Но сейчас я веду лишь одно дело…

– Значит, ты думаешь, что все это каким-то образом связано с предстоящим терактом? – догадался Кричевский и хлопнул ладонью по голове. – Ну да, конечно, иначе зачем бы ты сюда приехал? Кстати, тебя не провожали?

Токарев отрицательно покачал головой.

– На этот раз хвоста не было.

– Почему?

– Не знаю.

– Но насколько я понял, у ребят серьезные намерения, – в голосе Кричевского проскользнула легкая ирония.

– Именно поэтому я и хотел бы услышать от тебя более подробный и основательный отчет о положении дел в аэропорту, – перескочил Токарев на волнующий его вопрос. – Может быть, следует внести коррективы в наш план, усилить контроль, увеличить численность команды?

– По-моему, ты паникуешь, – категорично проговорил Кричевский. – А насчет последнего твоего пунктика могу сказать только одно – коней на переправе не меняют. Впрочем, думаю, ты и сам это понимаешь. А теперь насчет контроля…

Кричевский усмехнулся, шагнул к двери и приглашающе кивнул:

– Пошли и ты сможешь убедиться, что и с контролем у нас все «о’кей».

Токареву не оставалось ничего другого, как последовать примеру майора.

Подведя полковника к сгорбившемуся над пультом компьютерщику, Кричевский указал на верхний ряд мониторов.

– Шесть камер контролируют подходы к подсобным помещениям, которые расположены на цокольном этаже. Еще три установлены непосредственно в подвальных помещениях.

– Но ведь можно и кое-что упустить, не досмотреть? – засомневался Токарев.

– Для этого существует система страховки, – вмешался в разговор Скурехин.

Токарев недовольно посмотрел на выскочку-компьютерщика.

– То есть?

– То есть, – пояснил тот, – компьютер самостоятельно осуществляет контроль за всеми, кто находится в поле зрения камер.

Токарев напустил на лицо глубокомысленное выражение и кивнул. Но проницательного Скурехина обмануть было крайне трудно – он сразу понял, что полковник просто-напросто ни во что не врубается.

– В компьютер заложены данные всех сотрудников аэропорта и милицейской бригады, которая осуществляет дежурство в здании, – как можно тактичнее начал компьютерщик. – Появления каждого из них фиксируется компьютером. Если в коридоре цокольного этажа появляется незнакомый человек, на пульт поступает сигнал. А это значит, что если чужак рискнет сунуться сюда, то моментально будет обнаружен.

– А если не чужак?

– Милиционер или сотрудник аэропорта? – взял инициативу в свои руки Кричевский.

– Да.

– Преимущественно, за ними мы и следим. Особенно, если у кого-то при себе дипломат или что-либо подобное.

– Понятно, – по-деловому протянул полковник и пробежался глазами по верхнему ряду мониторов. – А это, насколько я понял, холл, кассы, бизнес-клуб, ресторан…

Внезапно он стушевался и смущенно кашлянул.

– И даже туалеты, – усмехнулся Кричевский. – Что поделаешь, приходится следить и за женщинами…

– Не увлекайтесь особенно, – Токарев шутливо пригрозил пальцем.

– Да куда там, – пожал плечами Кричевский. – Это, скорее, отталкивающее зрелище.

– Но любопытное… – буркнул себе под нос Скурехин.

– Что? – нахмурил брови Кричевский.

– Да нет, ничего, – компьютерщик сделал вид, что занят исключительно своими проблемами и, что его реплика относится к иной теме.

Решив, что лирическое отступление слишком затянулось, Кричевский вновь перешел к главному вопросу.

– Знаешь, я оказывается, порядком оторвался от технического прогресса. И даже если ничего не случится, а я допускаю и такое, общение с этой грудой аппаратуры очень здорово расширит круг моих знаний. Например, датчики тепловой локации для меня, по правде сказать, новость. Вот взгляни, на тот справа, – Кричевский указал на нижний ряд мониторов. – Он установлен перед главным входом. Фактически, радиус его действия охватывает весь холл. Датчик просчитывает все предметы, составным компонентом которых является металл. Анализирует объем и структуру предмета. Потом компьютер роется в своей памяти и, если ему удается обнаружить хоть малейшее сходство предмета со взрывным устройством, через пару секунд мы получаем сообщение. А сам компьютер автоматически продолжает «вести» объект. Другими словами, благодаря этой чудо-технике мы можем осуществлять тотальный контроль всего здания аэропорта…

– Если бы компьютеры вдобавок ко всему еще занимались и задержанием… – с иронией заметил Токарев.

– Нет, ту часть работы, за которую обычно дают медали, лучше предоставить людям, – в тон шефу ответил майор и уже серьезно продолжил: – Преступник обнаружен. Дальше начинает действовать команда. Сейчас на дежурстве Заводчиков и Полозков. Уверен, уйти от этих ребят не так-то просто. По крайней мере, задержать террориста или нескольких террористов минут на десять они в состоянии. А этого времени достаточно, чтобы подоспели и остальные. Больше того, уверен, что к помощи местных охранников прибегнуть не придется, хотя, согласно нашему плану, они тоже будут оповещены перед началом операции по задержанию.

Кричевский, как бы подводя итог, устало развел руками.

– Вот и все. Мне кажется, предпринятых мер вполне достаточно, чтобы спать спокойно. Поверь, старик, с Шереметьево ничего не случится. Еще сто лет простоит… А ребята не подведут. Это такие орлы! В них я уверен на все сто.

– Тотальный контроль, говоришь… – уже более спокойно проговорил Токарев. – Хотелось бы верить…

– По крайней мере, я чувствую себя вполне уверенно.

– Ну, хорошо, считай, успокоил, – полковник дружески похлопал Кричевского по плечу. – Я очень надеюсь на тебя. Не прими это за оскорбление, но двадцать шестого одну оперативную бригаду я все-таки буду держать в полной боевой.

Кричевский лишь пожал плечами.

– Это твое право.

– Но зато двадцать седьмого готовься к банкету.

– А может, лучше на рыбалку? – усмехнулся Иван.

– А вот это уж твое право, – Токарев суетливо посмотрел на часы. – Ну, мне пора.

Пожав на прощание руку Кричевскому и пожелав удачи, полковник торопливо направился к выходу. В управлении Токарева ждали неотложные дела. Большей частью бумажные.

– Если что, заходи… – бросил ему вслед Иван.

– Способность шутить – это хороший знак, – не оборачиваясь, ответил Токарев и, толкнув дверь, вышел из комнаты.

Глава 8

Толоконников не верил своим ушам – Игорь Блинов, его старый товарищ по военному училищу жив и здоров, и выглядит, как нельзя лучше. Мономах раз за разом заставлял Дардыкина повторять всю эту историю с самого начала, и в конце концов решил, что это всего лишь случайное совпадение. Мало ли в России Игорей Блиновых, тем более, что гость Свиридовой, по описанию Лехи, не был похож на погибшего товарища. Совпадали только рост и телосложение, а цвет волос, глаз, форма носа и губ были совершенно иными. Хотя внутренний голос подсказывал Толоконникову, что такие детали, как нос и глаза можно запросто изменить. Поэтому он поручил Лехе при первом удобном случае сфотографировать друга Свиридовой, дабы убедиться – его подозрения небезосновательны. Даже снабдил Леху новомодной новинкой – маленьким фотоаппаратом, который умещался в нагрудном кармане.

После ухода Лехи Мономах долго не мог успокоиться. Его не покидало тревожное предчувствие, что Юлии грозит опасность. Если верить Лехе, за прошедшие четверо суток с его клиенткой ничего особенного не произошло. Свиридова и ее друг почти все время проводили в доме, Дардыкин скучал внизу, во дворе, и никаких подозрительных машин и пешеходов в окрестностях не наблюдалось. Но сегодня был понедельник, тяжелый день. Юлия рискнула покинуть своего Игоря и отправилась в офис. Леха вызвал себе замену, чтобы иметь возможность увидеться с Мономахом и сообщить ему о последних новостях…

Неизвестный мужчина, носящий фамилию Блинов, все больше и больше вторгался в раздумья Толоконникова, и это его озадачивало.

«Почему я уверен, что гость Свиридовой и есть Игорь? – принялся размышлять он. – Да потому, что такой ловкий и умный человек не мог погибнуть! Ходили слухи, что люди из ФСБ сымитировали его гибель, дабы сделать Блинова секретным агентом. Что ж, это вполне может быть. Говорят, гроб с телом даже не открывали. Никто не видел Игоря мертвым, но с тех пор, как он погиб, никто не видел его и живым».

Мономах закрыл глаза и попытался вспомнить тот дождливый день, два года назад, когда хоронили майора Блинова. В силу объективных причин он не смог поехать на кладбище. Во-первых, ему никто ничего не сообщил. Во-вторых, в день похорон Игоря Толоконников как раз вернулся из Абхазии. Но он мог успеть бросить горсть мокрой земли на крашенную, деревянную крышку. Мог, но не бросил…

В тот день лил дождь, и Игорь промок до нитки. Однако ничто не могло испортить его счастливого настроения. Он спустился по трапу самолета, набрал полные легкие воздуха и счастливо засмеялся – слава Богу, на родной земле. Жив, здоров, и ни одной царапины. Возможно, именно в это время над гробом Блинова играл военный оркестр, а молоденькие солдатики давали залп в воздух…

Поболтавшись по аэродрому в поисках средства передвижения часа этак три – четыре, Мономах понял, что машины им не видеть, как своих ушей. Злой и полный решимости он отыскал в низеньком здании аэропорта какого-то лысого майора и на повышенных тонах принялся объяснять ему свои права. Дескать, ему и его спецотряду срочно требуются колеса. Срочно и немедленно!

Несмотря на благодушный вид, майор оказался крепким орешком – молча выслушал Сергея, пообещал помочь и, словно сквозь землю провалился.

Возможно, в этот самый момент, когда Мономах пытался дозвониться до своих непосредственных начальников, гроб с телом Игоря опускали в землю. Но Сергей не узнал об этом никогда…

Их погрузили в машину и отвезли на территорию одной из засекреченных военных частей. Толоконников переоделся и отправился в Москву. В части он разговаривал с тремя полковниками, которые могли сообщить Мономаху о смерти друга. Но никто не удосужился сделать это. Почему? Лишь спустя неделю он узнал, что Игорь погиб в авиакатастрофе. Самолет, в котором находился отряд Блинова, взорвался в воздухе. Они летели в Сербию, и отнюдь не с мирной миссией. После катастрофы сербские ребятишки еще долго находили на своей территории детали от автомата Калашникова, вещмешки с сухим пайком и прочие атрибуты спецотряда.

Потом ходили разные легенды, дескать, Блинова в самый последний момент сняли с рейса. Но Сергей не верил этому. Во-первых, если бы Игорь остался жив, он бы обязательно связался с ним. А во-вторых, ведь у Блинова осталась семья – жена и двое маленьких сыновей. Что бы там не говорили, а бросить их Игорь никак не мог. Не таким он был человеком…

«А почему, собственно, «был»? – с болью подумал Толоконников. – Ведь еще несколько минут назад я был почти уверен, что Игорь жив… А вдруг и вправду все это время он находился где-нибудь далеко. А сейчас взял и приехал. Где найти меня, он не знает…»

Чтобы расставить все точки над «Ь>, Мономах решил позвонить Людмиле Блиновой. Ее домашний телефон он помнил наизусть. Быстро набрал номер и принялся считать длинные гудки. Он не был уверен, что застанет Людмилу дома, поэтому очень удивился, когда услышал в трубке мелодичный женский голос.

– Алло?

– Здравствуйте, – поздоровался Мономах. – Я могу поговорить с Людмилой Блиновой?

– Да, я вас слушаю.

– Вас беспокоит Сергей Толоконников, – немного растерянно начал Мономах, – друг вашего мужа, – у него не повернулся язык сказать «покойного мужа».

– Сергей?! Господи, неужели это ты? – в голосе Людмилы послышалась искренняя радость. – И почему так официально, на «вы»?

– Ну, как тебе сказать… Честно говоря, думал, что ты меня не узнаешь.

– Как?! – казалось, еще немного, и Людмила заплачет. – Мне всегда приятно, когда звонят бывшие друзья Игоря. Я вас всех помню и люблю. Почему вы совсем позабыли меня?..

– Извини, у каждого из нас своя жизнь, – принялся оправдываться Сергей. – Свои проблемы…

– После гибели Игоря вы совсем забыли дорогу в мой дом, – с укоризной сказала Людмила. – Зашел бы, как-нибудь. Адрес, надеюсь, помнишь?

«Значит, мои предчувствия не оправдались, – с грустью подумал Толоконников. – Игоря нет в живых… А я-то возомнил себе черт знает что!»

– Извини, Людмила, как-нибудь обязательно заеду, – пообещал он. – Я ведь теперь не совсем вольный человек. У меня своя фирма, я по уши погряз в работе, короче говоря, если не покрутишься, то ни черта не заработаешь.

– Ты стал бизнесменом? – искренне удивилась женщина.

– Да. У меня собственная охранная фирма.

– А как же армия? – растерянно пробормотала Людмила. – Тебе же нравилось служить…

На мгновение она замялась, не зная, можно ли обсуждать по телефону бывшую работу Сергея.

– Меня уволили из армии по инвалидности, – Сергей решил не вдаваться в подробности своего ранения. Это могло расстроить Людмилу еще больше.

Он мило попрощался, повесил трубку и постарался выбросить из головы все свои домыслы и предположения. Однако спустя несколько часов Мономах, сам того не желая, вынужден был вернуться к прерванным размышлениям…

В половине пятого Леха Дардыкин влетел в кабинет Мономаха со спринтерской скоростью, словно сдавал зачет по стометровке. Ни слова не говоря, бросил на стол шефа несколько снимков, сделанных «Поляроидом».

– Вот он, твой Игорь Блинов, – выдохнул он и со всего размаху плюхнулся в кресло.

– Не ожидал, что ты справишься так быстро, – искренне удивился Мономах.

– Это не я постарался, а один знакомый фотограф, – нехотя признался Леха. – Этот Игорь заезжал в офис к Свиридовой. Пока они обсуждали свои дела, я звякнул Севе и попросил его подскочить по указанному адресу с фотоаппаратом. Сева примчался через пятнадцать минут. Ему удалось незаметно снять этого хмыря, когда тот выходил из здания.

– Кто такой Сева?

– Мой старый должник, – отмахнулся Дардыкин, явно не желая заострять внимание на личности фотографа. – Короче, фото у тебя. Делай с ним, что хочешь… Правда, этот Блинов вышел не ахти как – все-таки, не позировал перед объективом. Даже «чизз» не успел сказать.

– Да нет, детали его физиономии видны отчетливо, – не согласился Толоконников, внимательно рассматривая фотографии. – Нос, глаза, форма подбородка…

– Ну, похож этот Блинов на твоего Блинова? – от нетерпения Дардыкин даже заерзал на месте.

Мономах отрицательно покачал головой.

– Вроде, не очень… Хотя…

– Что «хотя»? – занервничал Леха. – Говори быстрее, а то мне бежать надо.

– Знаешь, мой Блинов был немного моложе, – совершенно серьезно ответил Мономах.

В первое мгновение Дардыкин не понял, что его просто-напросто подкалывают. Он нахмурил брови и перегнулся через стол, намереваясь рассмотреть снимки. Потом в его глазах появилось недоумение и обида.

– Ладно, я пошел, – недовольно буркнул он и встал. – А то твои дурацкие шуточки у меня уже в печенках сидят.

– Не обижайся, Леха, – миролюбиво проговорил Мономах. – Я так сразу не могу дать определенный ответ – Игорь это или нет. Заключение должен сделать эксперт, сравнив два снимка – тот, что ты принес и второй, трехгодичной давности, на котором изображен настоящий Игорь Блинов. Ясно?

– Ясно, – кивнул Дардыкин, мгновенно перестав злиться и нервничать.

Он ушел, а Толоконников еще долго рассматривал принесенные Дардыкиным фотографии. Мужчина, которого Юлия Свиридова называла Игорем Блиновым, на первый взгляд не имел с погибшим другом Мономаха ничего общего. Темный шатен, почти брюнет, матовая кожа, черные брови – про таких говорят, что у них в жилах течет цыганская кровь. А настоящий Блинов был темно-русый, с белесыми бровями и ресницами. Правда, линия подбородка, губы и лоб показались Толоконникову до боли знакомыми. Мужчине на снимке можно было дать лет тридцать пять, а Игорю (в данное время) как раз исполнилось бы тридцать.

И все же через полчаса Мономах пришел к весьма странному выводу – пятьдесят процентов из ста, что гость Свиридовой и есть воскресший покойник Блинов. Чтобы удостовериться в правильности своего предположения, он позвонил знакомому эксперту, ранее работавшему в отделе криминалистики, и переслав по электронной почте две фотографии, попросил того сделать заключение – на снимках изображен один и тот же человек или нет? Через полчаса пришел ответ: согласно специальной программе по идентификации личности некоторые части лица Игоря Блинова полностью совпадают с частями лица неизвестного мужчины, сфотографированного «Поляроидом». Компьютер высказал предположение: эти двое – близкие родственники.

Такое заключение заставило Толоконникова заволноваться. Мог ошибиться он сам, мог ошибиться и эксперт, но бесстрастная машина никак не могла допустить такую оплошность.

«Если предположить, что гость Свиридовой и есть воскресший покойник Игорь Блинов, то почему он не сообщил жене о своем возвращении? – растерянно подумал Мономах, до боли в глазах вглядываясь в фото неизвестного. – Да, все это как-то странно… Странно и слишком нереально, чтобы быть правдой. Допустим, Игорь не погиб в авиакатастрофе. Допустим, его смерть организовали фээсбэшники, чтобы подцепить на крючок классного агента… Этот старый, как мир трюк мы уже проходили – мнимая смерть, пластическая операция, новый паспорт… Но почему Игорь согласился участвовать в этой авантюре? Что побудило его отказаться от семьи, изменить внешность, начать новую жизнь практически с нуля? Должна была возникнуть веская причина, чтобы Блинов взял и бросил на произвол судьбы жену и двух прелестных ребятишек… Правда, фээсбэшники умеют закручивать гайки и создавать такие условия, что человек волком взвоет и согласится на все, что угодно, лишь бы его оставили в покое».

Он отъехал к окну и приподнял жалюзи. На улице шел дождь, и это почему-то дурно сказалось на настроении Мономаха. Как-то не верилось, что Игорь Блинов мог просто так сдаться и пойти на поводу у генералов. Тем более, столько лет не подавать о себе никаких известий.

«Ну уж Людке этот обормот мог сообщить, что жив и здоров, – Толоконников даже немного обиделся за жену друга. – Ладно, я… А Людка ведь сколько убивалась, пока свыклась с мыслью, что Игоря больше нет… Интересно, зачем он приперся в Москву? Новое задание?.. Вряд ли – здесь и своих умельцев хватает. Тогда зачем?»

Перед глазами Мономаха появилось лицо Юлии Свиридовой, которая, если верить Лехе, знала Блинова еще до «гибели». Значит, знала его другим, таким, каким помнил Толоконников – веселым, бесшабашным, добрым. Тот, прежний Игорь мог подбить кого угодно на любую авантюру. Даже самых осторожных и недоверчивых.

«Впрочем, Леха утверждал, что Блинов и на этот раз пустил в ход все свое мужское обаяние, дабы уломать Юлию подцепить на крючок какого-то жирного клиента. По словам Лехи, Блинов собирался его шантажировать, а от Свиридовой требовал только одного – завлечь клиента и усадить его в свой автомобиль».

В этот момент Толоконников отчетливо осознал, что Блинов появился в Москве не случайно. Какое-то предчувствие подсказывало – Игоря хотят использовать в какой-то грязной игре, а он, в свою очередь, втягивает туда Свиридову.

«Ладно, на минуту представим, что Блинов получил новое задание, – принялся размышлять Мономах. – Но какое?.. Спецагенты ФСБ чаще всего являются узаконенными убийцами, и Игорь, скорее всего, не является исключением. Но тогда при чем здесь шантаж? Из разговора с Юлией явственно следует, что Блинов собирается тряхнуть какого-то важного чина (банкира, чиновника, генерала, наконец, бизнесмена?) и заставить его работать на ФСБ. Заставить работать или убрать?.. Что ни говори, но Блинов мало похож на мирного парламентера. Скорее, на убийцу. Допустим, он получил задание кокнуть этого клиента, но зачем ему Юлия? Или он уверен в ней на все сто, или…»

Толоконников вытер выступившую на лбу испарину и резким движением закрыл жалюзи. В кабинете сразу стало темно, но Мономах не спешил включать электричество. Полумрак навеял в его бедную голову такие черные предположения, что Толоконникову стало не по себе. В то же время, свет мог сбить его с мысли, и тогда прощай, истина!

«Фээсбэшники никогда не посвящают в свои планы посторонних людей, – подумал Мономах. – А Юлия Свиридова – посторонняя. Допустим, ее хотят использовать в качестве приманки. Но разве есть гарантия, что после окончания операции она будет молчать? В том то и дело, что нет. Тогда почему Блинов так нахально просит ее об одолжении? Значит, он получил согласие своих непосредственных боссов. А ведь добро дается только в одном-единственном случае – когда посредника (в данном случае Свиридову) после окончания операции должны убрать».