Текст книги "Во дворце богдыхана"

Автор книги: Владимир Жаботинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Владимир Жаботинский
Во дворце богдыхана [1]1
  Богдыхан – (от монг. богдохан – священный государь) – термин, которым в рус. грамотах 16–17 вв. называли императоров Китая.


[Закрыть]

Чун-Линг обошел огромный дворец, укрываясь в тени стен, и очутился в узком дворе. Тут, у колонны, темнела неподвижная фигура.

– Это ты, Матико? – прошептал по-японски Чун-Линг.

– Я, – отозвался японец. – Тебя ожидают, господин.

Оба скользнули в узкую дверь, которую Матико запер за собой на замок. В течение пяти минут они шли по темным коридорам. Наконец японец остановился перед стеклянной дверью и сказал:

– Здесь.

Он низко поклонился и ушел. Чун-Линг вступил в невысокую комнату. В ту же минуту портьера распахнулась, и ему навстречу вышел человек среднего роста, моложавый, бородатый, в странном наряде – полуевропейском, полукитайском.

Это был император Китая.

Чун-Линг пристально взглянул на него и поклонился:

– Поздравляю тебя, Куанг, – наконец-то!

Молодой монарх покраснел:

– Ты говоришь о косе… Да, я остригся, но клянусь тебе, что это было нелегко.

Чун-Линг пожал плечами и авторитетно сказал:

– Со старыми предрассудками вообще трудно расставаться. Тем больше чести для того, кому удается отделаться от них.

Император упал на диван – он не привык стоять так долго на ногах – и проговорил, ломая руки:

– Одобряй меня, одобряй… Ах, Чун-Линг, мне трудно. Скажи мне, приходилось ли кому-нибудь из императоров Европы вести такую тяжелую борьбу, какую веду я?

Чун-Линг молчал. Император вдруг вспыхнул и сказал:

– Отчего ты стоишь? Сядь здесь, рядом со мною… Ты знаешь о моем вчерашнем распоряжении?

– Относительно одежды придворных? Да. Канн-Юмей показал мне экземпляр приказа. Я теперь от него с важными вестями.

– Что такое? Говори свободно, нас не подслушают.

Чун-Линг осмотрелся, наклонился к богдыхану и тихо сказал:

– Тебя хотят свергнуть. Против тебя заговор.

К его удивлению, Куанг-Си только махнул рукою.

– Я давно подозревал это. И пусть. Меня утомляет все это… Я уже измучен.

Чун-Линг вскочил.

– Да, – вскричал он, – уступи им место! Позаботься о своем покое и уйди на отдых! Погуби начатое дело, оставь свою родину, спасти которую призван, в жертву ее собственной темноты! Браво, Тианг-Дзи! Половину Китая растащат добрые друзья, другая половина будет обливаться кровью междоусобиц – ничего! Зато тебе будет хорошо – ты избавишься от работ, не так ли?

Император сидел, низко понурив голову.

– Ты прав, – решительно сказал он после небольшой паузы. – Ты прав. Я останусь.

– Тогда вели сейчас же арестовать главарей.

– Да. Кто они?

Чун-Линг пристально смотрел ему в глаза.

– Ты велишь арестовать их? Кто б они ни были, Куанг?

– Да.

Чун-Линг ответил:

– Во главе заговора находится твоя мать.

Император вскочил, как ужаленный, но Чун-Линг выпрямился, властно протянул руку и твердо проговорил:

– Арестуй ее, Тианг-Дзи, сдержи свое императорское слово.

Куанг-Си всплеснул по-китайски руками:

– Арестовать?! Никогда!

В эту минуту за дверью послышался шум. Голос японца Матико произнес: «Здесь». Дверь распахнулась, и в комнату внесли открытый паланкин. За ним вошли человек двадцать придворных с обнаженными саблями.

Император закричал, отступая:

– Мать!

Чун-Линг вынул из кармана револьвер и прошептал:

– Матико нас выдал… Конец!

Императрица неподвижно сидела в паланкине, оглядывая сцену. Когда она заметила сына, ее лицо изменилось от гнева, она прошипела:

– Ты остригся?

Она выпрямилась, подняла голову, указала рукою на Чун-Линга и крикнула:

– Взять его!..

– Стой, – сказал Чун-Линг, подымая револьвер. – Не меня надо арестовать. Назад! Тианг-Дзи, великий сын неба, исполни свое обещание. Прикажи им арестовать твою недостойную мать как заговорщицу против твоей священной особы. Императрица пошатнулась. Солдаты стояли в нерешимости. Их офицер медленно перевел глаза на лицо богдыхана. Император молчал.

– Куанг! – закричал Чун-Линг, – вспомни о своей родине! Прикажи арестовать эту женщину, или небесная империя погибла. Куанг! Эти солдаты ждут твоего властного слова – одного только слова! Не отступай – неужели право матери священнее блага твоего народа?! Куанг, опомнись!

Император молчал.

Императрица повторила:

– Взять его!..

Солдаты встрепенулись. Тогда Чун-Линг проговорил:

– Если сын неба – полный трус, то я покажу ему, как надо действовать.

И он прицелился в императрицу.

В ту же минуту Куанг-Си кинулся к нему и ударом руки подбил револьвер кверху. Пуля ударилась в огромное зеркало на стене. Послышался испуганный крик императрицы; ее паланкин мгновенно загородился живой стеною солдат. Чун-Линг с проклятием оттолкнул богдыхана, который тяжело рухнул на диван и закрыл лицо руками.

Солдаты кинулись на Чун-Линга.

– Будь же ты проклят, подлый изменник! – закричал он, приставив револьвер к своему виску.

Выстрел грянул как-то страшно громко. Тело революционера упало к ногам солдат, которые испуганно расступились.

Императрица, бледная, но спокойная, холодно приказала:

– Добить его.

Затем, сделав знак носильщикам, которые тотчас же подняли паланкин, она сказала сыну:

– Тианг-Дзи, врачи утверждают, что твое здоровье расстроено от государственных забот. Я позаботилась, чтобы тебе не нужно было выходить из своих покоев.

1898