Текст книги "Неизвестный Туполев"

Автор книги: Владимир Егер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Владимир Егер
НЕИЗВЕСТНЫЙ ТУПОЛЕВ
_{ПРОЕКТЫ, О КОТОРЫХ ЗНАЛИ НЕМНОГИЕ}

Бурное развитие авиации в начале нашего века объясняется, мне кажется, не столько потребностями жизни, как в случае, скажем, с паровой машиной или железными дорогами, сколько тем, что в новую эту область устремились люди увлеченные, неординарно мыслящие, ищущие, подчас даже авантюрные, но новаторы по природе, настоящие технические революционеры. Так было во всех странах, в том числе и в России.

Я. Голованов

Предисловие

Эта книга об одном из самых замечательных людей XX века. Тем, кто близок к авиации, книга позволит узнать подробности и факты, которые до сих пор им не были известны. Тем, для кого авиация лишь один из видов транспорта (или вооружения), книга позволит понять, зачем нашей стране нужна авиация и авиационные специалисты. Понять через судьбу великого авиационного конструктора, редкого по своим качествам человека – Сергея Михайловича Егера.

Сергей Михайлович был удостоен многих наград и званий: Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий, член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки и техники РСФСР. Но дело не только в наг радах, которыми Родина оценила труд этого замечательного человека. Для того чтобы навсегда остаться в истории авиации, Сергею Михайловичу вполне хватило бы одного дела – проектирования самолетов. Он, однако, пошел дальше – стал настоящим ученым, умевшим, по меткому выражению главного конструктора ОАО «Туполев» А. С. Шенгардта, заглянуть за горизонт, не вставая на цыпочки. Сергей Михайлович не только заглядывал за горизонт сам, но и учил заглядывать других, воспитав не одно поколение авиационных инженеров и конструкторов.

Особое значение эта книга приобретает в год ее выпуска, когда 10 ноября мировая авиационная общественность будет отмечать 120-летие со дня рождения Андрея Николаевича Туполева – гения отечественной авиации, трижды Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Государственных премий, генерал-полковника – инженера, государственного и общественного деятеля, ближайшим соратником которого 34 года был Сергей Михайлович. Именно С. М. Егер создал туполевскую школу проектирования, которая дала миру целый ряд выдающихся боевых и пассажирских самолетов. По книге С. М. Егера, посвященной проектированию тяжелых самолетов, учились и учатся студенты и инженеры многих поколений авиационных специалистов.

_{Сергей Михайлович Егер (1914–1987)}

Добрые, доверительные отношения сложились у Сергея Михайловича с командованием, летным и техническим составом Дальней авиации, основным ядром которой всегда были туполевские самолеты. На таких туполевских бомбардировщиках и ракетоносцах, как Ту-4, Ту-16, Ту-22, Ту-22М2, Ту-22МЗ, Ту-95 выросло, возмужало и приобрело боевой опыт не одно поколение военных авиаторов. При выработке Тактико-технических требований, на макетных комиссиях, в войсковых испытаниях командование Дальней авиации всегда находило в лице Сергея Михайловича не узкого специалиста, отстаивающего ведомственные интересы, а доброжелательного соратника в общем деле – создания лучших боевых самолетов. Созданные при его непосредственном участии самолеты Ту-22М и Ту-95 до сих пор состоят на вооружении Российских ВВС.

В книге о С. М. Егере отмечается государственное значение деятельности ОКБ А. Н Туполева в обеспечении ядерного щита нашей Родины, достижении паритета в воздухе со странами Запада в период «холодной войны». Можно сказать, что туполевские самолеты Дальней авиации с ядерным оружием на борту совместно с РВСН и ВМФ не позволили развязать третью мировую войну.

К сожалению, Сергей Михайлович не оставил достаточных по объему воспоминаний, из которых могла бы родиться книга. Поэтому у этой книги много авторов. Всех авторов объединяет одно – они не просто жили и работали рядом с С. М. Егером они его любили, и память о нем жива не только в их мыслях, но и в сердцах И может быть, даже хорошо, что Сергей Михайлович всего лишь соавтор этой книги. Сам бы он в силу исключительной интеллигентности и скромности никогда не сказал бы о себе то, что написано о нем его учениками и последователями.

И если люди, прочитавшие эту книгу, проникнутся уважением к ее герою и его соратникам, создававшим и развивавшим отечественную тяжелую авиацию в непростое, но богатое событиями в жизни страны и людей время, наша цель будет достигнута.

Вице-президент ОАО «Туполев», заслуженный военный летчик, кандидат военных наук, генерал-лейтенант авиации, командующий Дальней авиацией (1997–2002 гг.)

М. М. Опарин

Заместитель генерального конструктора, директор Центрального конструкторского бюро ОАО «Туполев», ученик С М. Егера

В. И. Солозобов

От автора

С позиций начала XXI века послевоенные годы прошлого столетия кажутся, а скорее всего, и являются золотым периодом развития отечественной авиации. Увы, мало уже осталось непосредственных участников и свидетелей самолетостроения тех дней, как великих, так и трагических.

Однако не ностальгия заставила автора написать предлагаемый читателю текст. Первоначально это было желание отдать долг памяти своему отцу и тем людям, которые работали вместе с ним в ОКБ А. Н. Туполева, которых я часто видел и под руководством которых удалось поработать самому. Но по мере сбора и осмысливания материала стало приходить понимание глубинных явлений, определяющих столь бурное развитие авиации в Советском Союзе, которые помогли дважды после глубочайшего падения экономики – после революции и после Второй мировой войны – в кратчайшие сроки подняться отечественной авиации, достигнуть, а в ряде случаев и обогнать уровень зарубежных достижений.

Прежде всего это были люди, от рабочих до министра, с их самоотверженным трудом, с менталитетом – «раньше думай о Родине, а потом о себе». Далее, это организация и управление авиационной промышленностью – неразрывная связь менеджмента и высокой технической грамотности. Ярчайшим примером этому является А. Н. Туполев – талантливейший конструктор и блестящий организатор производства. Ему соответствовало и ближайшее окружение. Такими были и руководители министерства. К сожалению, сегодня нет ни первого, ни второго.

И еще одно обстоятельство – понимание ведущей роли авиационной промышленности в инновационном развитии страны. Прогресс в авиации создавал потребность в научном и техническом развитии металлургии, станкостроения, приборостроения, электроники и т. д.

Пренебрежение развитием отечественной авиации, толи под флагом перехода к рыночным отношениям, то ли на пути к «глобализации», отрицательно сказывается на общем научно-техническом потенциале страны.

Об этом хотелось напомнить в предлагаемой читателю книге.

И, конечно же, я хочу выразить глубокую признательность моим друзьям, знакомым, коллегам по работе, всем, кто принял горячее участие в процессе подготовки и написания рукописи.

Я благодарю друга нашей семьи Куликова Леонида Тихоновича, вдохновителя этой идеи, прекрасные организаторские качества которого и обеспечили возможность появления данной книги, а также Владимира Михайловича Буля, чья доброжелательность и внимательность к материалу позволили избежать многих неточностей.

К моим соавторам в разных разделах книги можно отнести Автоманова Анатолия Ивановича, Грибанова Бориса Алексеевича, Максимова Владимира Акимовича, Мальчевского Виктора Владимировича, которым я обязан непосредственным участием в предоставлении своих воспоминаний и ряда материалов.

Хочу особо отметить содействие Ригманта Владимира Георгиевича, историка фирмы Туполева, великодушно предоставившего мне свой богатейший архив фотодокументов и уточнившего ряд деталей.

Признателен Георгию Алексеевичу Черемухину, нашедшему время оторваться от своей работы по созданию 85-летней истории ОКБ, прочитать мои записки и сделать ряд существенных замечаний. В обсуждении черновых материалов приняли участие Климов Валентин Тихонович и Васягин Владимир Алексеевич, чьи пожелания я постарался учесть в тексте, а также Лыков Александр Тихонович, помогавший во всех случаях обращения к нему

И, наконец должен обязательно упомянуть постоянную компьютерную поддержку в обработке фотоматериалов Горильченко Максима Анатольевича и Тимашева Игоря Васильевича. Из упомянутого выше ясно видно, что роль автора этой книги не столь велика и в основном сводится к ответственности за возможные ошибки и неточности.

B. C. Егер

Вступление

Я открываю большую синюю тетрадь с записками размышлений и воспоминаний моего отца…

Они начинаются словами:

«Следующие соображения заставили меня взяться за написание этих «Записок».

1. Позавчера, 30 июля, мне исполнился 61 год. «Ресурс» подходит к концу, «мотор» начинает давать перебои. То, чему я был свидетелем в своей жизни, в чем принимал участие, вскоре уйдет вместе со мной из памяти человеческой, хотя, наверное, некоторые из этих событий представляют интерес и с исторической, и с технической, авиационной точки зрения. Я не собираюсь публиковать эти записки, но, может быть, они помогут кому-нибудь более правильно описать события,о которых я намереваюсь вести речь.

2. За последние годы появилось несколько материалов по истории развития самолетостроения в СССР, по биографии А. Н. Туполева, с которым «рука об руку» я проработал 34 года (с апреля 1939 года по день его смерти в декабре 1972 года).

В этих материалах, иногда по незнанию, иногда нарочито, многое из того, что делалось в стенах ОКБ Туполева, что выходило из этих стен, освещено неверно. В этих материалах, особенно в книгах А С. Яковлева, значение отдельных работ преуменьшено, многие работы «забыты».

Истины ради мне хочется написать об этих работах, написать то, что они, с моей точки зрения, заслуживают».

Когда ко мне обратились с просьбой написать биографию Сергея Михайловича, я решил включить эти «Записки» полностью, лишь комментируя отдельные моменты и дополняя то, что он не успел написать.

Не знаю, удалось ли мне передать мысли, настроения и переживания отца, оправдал ли я его надежды, но, во всяком случае, я попытался.

ГЛАВА 1

30 июля 1914 года в семье инженера-путейца в крупном поволжском селе Романовке родился сын – Сергей. Семья Егера снимала несколько комнат в большой деревянной избе с двором и хозяйственными постройками. Отец Сергея – Михаил Юльевич Егер, сын столяра саратовских вагонных мастерских, окончил петербургский Институт инженеров путей сообщения, славившийся своим первоклассным образованием, своими выпускниками на высоких государственных должностях и революционным брожением в студенческой среде, питавшимся в то время народовольческими идеями, идеями служения народу.

На этом поприще и встретились Михаил и Катя (Екатерина Ивановна Кривошеина), выпускница Плехановского института, избравшая жизненный путь учителя, для того чтобы ехать в «глубинку» с намерениями просветительства, гуманистического воспитания и образования народа.

_{1. Михаил Юльевич Егер в начале трудовой деятельности}

_{2. Екатерина Ивановна Егер во время учебы}

С тем и приехали Михаил и Катя, ставшие мужем и женой, в село Романовка Тамбовской губернии, в самый центр России, в район компактного проживания немцев Поволжья и родные места Михаила В этих местах он родился в немецкой семье Юлиуса Александровича Егера и Анны Филипповны, урожденной Думлер, и был крещен в Евгене-Лютеранском приходе города Саратова.

Екатерина Ивановна, ставшая Егер, по кривошеинской линии имела исконно русских, весьма лихих предков. Дед Гавриило Данилович Данилов на военной службе участвовал в усмирении Польского восстания, а по выходе с полного срока на приданое жены купил постоялый двор и слыл человеком «темным», с «черным глазом». Второй дед, Карп Митриевич, – кирсанский мещанин, был бродягой.

Дедушка и бабушка Сергея так и замерзли в степи вместе с сыном по отцовской линии Афанасием.

Бабка – Франциска Францевна Прибыльская, в крещении Федосья Федосеевна, была из старинного рода польских шляхтичей.

Отец, Иван Карпович, назывался «вояжером», поскольку, служа по мукомольной части, мотался в основном по заграницам, ведя торгово-рекламную деятельность.

Поэтому легкость на подъем, доброжелательность и общительность были унаследованы матерью Сергея и самому Сергею были переданы в большей мере.

Конечно, основное в характере моего отца было заложено немецкими корнями деда – аккуратность, последовательность, обстоятельность, что послужило хорошей основой для жизненного пути.

Путь этот начинался в Тамбове в школе-семилетке, в лучших традициях губернского образования России, уже признанного к тому времени, к началу XX века, лучшим в мире.

Великий немецкий геометр Феликс Клейн в 1902 году в своей работе «Элементарная математика с точки зрения высшей», которая явилась результатом порученной ему деятельности по совершенствованию начального образования в Германии, писал, что русская система образования, с ее широким охватом смежных дисциплин от точных до гуманитарных, является образцом для подражания. Жаль, что мы теряем сейчас эти качества, копируя западную систему индивидуального выбора узкой специализации.

Излишне говорить, что отец учился отлично, по-другому ему не позволяла совесть или, лучше сказать, немецкая добросовестность, и поскольку преподавателем математики в этой школе работала его мать, Екатерина Ивановна.

Случайно сохранилось домашнее задание по рисованию Сергея, представлявшее собой свободное копирование образца черно-белой литографской иллюстрации какой-либо картины с глубокой прорисовкой объемной светотени. Что-то не знаю я таких уроков рисования в сегодняшней начальной школе, и не здесь ли находятся начала воспитания объемного видения и конструкторского мышления.

Время школьного обучения, двадцатые годы, было непомерно трудным временем для Поволжья. Крестьяне поднимали восстания, сопротивлялись, как могли, приходу советской власти. Несколько раз брали Тамбов «зеленые», гуляло «войско» Махно, грабежи, голод. Нет свидетельств, как жилось семье Егер в это время. Однако дед, Михаил Юльевич, уже занимал высокую должность – начальника бронеотряда, задачей которого было восстановление железнодорожных путей после их разрушения «бандитами», что, очевидно, и помогло выжить. Михаил Юльевич рассказал эпизод, когда во время ремонта пути выскочила из леса разведка антоновцев, захватила дрезину, начала грабить все, что можно было взять или оторвать. Один из налетчиков отвел деда за вагон и велел раздеться, – на нем была красивая зеленая путейская форма с погончиками и блестящими пуговицами. Вместо сапог, которые налетчик надел на себя, он бросил деду галоши. В разгар грабежа подскакал на лошади атаман, приказал построиться и спросил, где эта «красная сволочь» Егер, которую он должен расстрелять. Узнать его в новой одежде было невозможно, а ни один из рабочих не выдал.

Была у Михаила Юльевича и «грамота» от Махно, в которой ют писал, что если поймает, то лично с живого «сдерет шкуру». Так что дед принимал активное участие в становлении советской власти по долгу профессиональной честности путейского инженера и немецкой порядочности. Да и мог ли кто тогда оценить трагедию происходящего.

Пришла советская власть и в Тамбов. В 1925 году в школе создается пионерский отряд Сергей стал одним из первых пионеров Тамбовщины. В 1973 году на вечере, организованном редактором газеты «Тамбовская правда» А. И. Светловым, Сергей Михайлович встретился с теми, кто еще остался в живых, но их осталось всего несколько человек.

О тамбовском периоде жизни Сергея написал журналист И. Овсянников в брошюре «На всю жизнь», вышедшей в Воронеже в 1978 г.

«Сережу Егера помнят в Тамбове товарищи по школе, учителя. Старейший тамбовский журналист А. И. Светлов писал как-то по поводу приведенной выше фотографии В первом ряду на снимке, у знамени, – высокий, худощавый мальчонка с умными чуть-чуть прищуренными глазами. Это мой друг Сережа Егер – гордость школы и отряда. Он любил точные науки – математику, физику, химию, но и по остальным предметам у него всегда были пятерки с плюсом. Все, за что брался Сережа, он делал старательно, с какой-то особой аккуратностью и точностью. Мы, одноклассники, завидовали его способности схватывать все моментально, на лету».

В фондах областного краеведческого музея хранятся школьные стенные газеты которые редактировал вместе со своим другом Светловым Сережа Егер. Газеты и альбом с рисунками передал в дар музею старейший художник и педагог Алексей Иванович Левшин. Егер был его учеником Пожелтевшие листы ватмана доносят до нас дыхание тех далеких лет. Статья о праздновании 11 – й годовщины Октябрьской революции. Вместо передовицы – краткий очерк о международном положении. «В данный момент Европа ближе к войне, чем в 1914 году», – писал его автор, семиклассник Сережа Егер. А под статьей – танк с двумя стволами. Он хорошо рисовал, – рассказывал А. И. Левшин, – умел выразить мысль графически.

Учитель физики Николай Мефодьевич Криволуцкий говорил: «Егер – парень с головой. У него творческий подход ко всем явлениям физики». Николай Мефодьевич любил Сережу, и они долго потом переписывались.

После окончания школы на семейном совете было решено, что Сережа изберет профессию отца и деда, будет железнодорожником.

«Отец мой был помощником начальника дистанции пути… Свое дело он знал в мельчайших подробностях. Я хотел быть похожим на своего отца и мечтал стать инженером, хотел знать свое дело до тонкостей, как это знал мой отец».

Школа ФЗУ (или, как ее тамбовцы просто именовали, «ремшкола») размещалась в здании, в котором до революции было железнодорожное училище. В нижнем этаже располагалась мастерская, на верхних шли теоретические и общеобразовательные занятия. На «вагонное» отделение в тот год было принято свыше тридцати человек – будущих слесарей и столяров. Преподавание велось по методике ЦИТа (Центрального института труда). Работать в мастерской приучали с первого же дня учебы.

«Нам дали напильники металлические кубики и параллелепипеды, и мы начали отрабатывать опиловку поверхностей и прямых углов. Металл был часто «черный чугун» (с графитом); мы старались изо всех сил, пот лился градом».(Из воспоминаний С. М. Егера.)

Прерву повествование, поскольку помню, как отец говорил мне, что он всю жизнь гордился тем, что может пришабрить две металлические пластины так, что их будет невозможно оторвать руками друг от друга После того как напильник был освоен, приступали к работе зубилом и молотком

Изучались в школе ФЗУ и специальные предметы: технология металлов, вагонное дело и другие. Заведующий учебной частью Константин Федорович Кучеренко преподавал черчение. Небольшого роста, энергичный, веселый, он был любимцем ребят. Вел он свой предмет интересно, увлекательно, многим привил любовь к черчению. Сергей Михайлович Егер много лет спустя говорил.

«На моем пути инженера-конструктора есть две вехи, два человека определившие этот путь: Николай Meфодьевич Криволуцкий, мой школьный учитель математики и физики, и Константин Федорович Кучеренко. Не будь их, может быть, я пошел бы по другой дороге».

Много неожиданного и интересного мог рассказать о простом вагоне преподаватель А. Д. Тарасов. Не столь уж сложна была конструкция этого сооружения, но он придумывал увлекательные задачи, давал домашние задания, требующие смекалки выдумки, творческого подхода при их выполнении. Много вечеров подряд просидел тогда Сергей, вычерчивая в трех проекциях вагонную тележку… Прерву статью Овсянникова, чтобы показать этот случайно уцелевший рисунок.

Весь первый год обучения будущие слесари и столяры работали в мастерских ФЗУ. За это время слесари освоили кузнечное дело, термообработку металла: закалку, отпуск, воронение. Все успели побывать и кузнецами, и молотобойщиками.

Через год учащихся перевели работать на территорию завода. В одноэтажном деревянном здании они совершенствовали свои навыки. Следующий этап, ступенька к мастерству – производственная практика в сборочном цехе. Здесь шел ремонт пассажирских, товарных вагонов и вагонов-ледников. Ребята сначала разбирали их до основания, а затем начинали собирать, ремонтируя или заменяя отдельные детали и секции. Для практикантов выделялись потрепанные вагоны, требовавшие основательного ремонта. Возились они с ними долго, но отделывали на совесть.

Осенью 1930 года вся группа слесарей выехала на месяц в деревню, чтобы помочь отремонтировать тракторы. Было трудно, но и радостно, от одного сознания, что твои силы, небольшой опыт слесаря нужны людям.

Весной 1931 года в школе ФЗУ состоялся выпускной вечер Шести выпускникам была присвоена квалификация шестого разряда. Среди них был и Сергей Егер. Его направляют в ремонтно-механический цех. В Тамбове Сергей Михайлович сделал свои первые конструкторско-проектные работы: чертежи фундамента и установки пресса в кузнечном цехе, чертежи на перевод двух токарных станков с общей трансмиссией на индивидуальный привод. Здесь же он вступил в комсомол.

– По окончании школы ФЗУ начал работать на вагонном заводе, сначала слесарем в ремонтно-механическом цехе, а затем в техническом бюро реконструкции завода», – пишет С М. в своей автобиографии.

Годы учебы в школе и ФЗУ, первые годы работы были, пожалуй, самыми беззаботными годами его жизни. Мать, Екатерина Ивановна, энергичная и любознательная, как и все учителя, увлекла сына турпоходами. Они побывали в Крыму, на Кавказе.

Это было время всеобщего увлечения авиацией, когда дети собирали средства на самолет «Пионер», а взрослые – на постройку эскадрильи «Наш ответ Чемберлену». Общество друзей воздушного флота проводило большую работу по привлечению молодежи в авиацию. Об этом мечтал и Сергей. Казалось, что мечте предстояло скоро сбыться: по путевке комсомола его направляют в только что открывшуюся в Тамбове школу летчиков. Три знакомые девчонки уже были приняты и учились там. Но Егера подвело зрение: с детства он ходил в очках и потому не прошел медкомиссию.

Вряд ли можно говорить о крушении всех надежд: не летать, так строить самолеты. Он поступает на вечерние курсы по подготовке в высшие технические заведения (ВТУЗы). В 1932 году, после их окончания, сдает экзамены в Московский авиационный институт на вечернее отделение, поскольку одновременно поступает в КОСОС (Конструкторский отдел сектора опытного самолетостроения). Здесь, при ЦАГИ (Центральном аэро-гидродинамическом институте) была образована специальная группа студентов, как сейчас бы сказали, – филиал МАИ. В те годы вечерняя форма обучения была основным видом учебы студентов. Шла индустриализация, не хватало специалистов, и даже студент мог привлекаться к инженерной деятельности. Конечно, нужна была и заработная плата. Семья осталась в Тамбове, в Москве Сергей поселился в общежитии.

Судя по сохранившимся тетрадям, исписанным четким каллиграфическим почерком, с формулами, обведенными в рамку, подчеркиванием основных мыслей и рисунками, выполненными цветными карандашами, отцу приходилось заниматься с учебниками дома или в библиотеке. Следов записи лекций не сохранилось На первой странице тетрадок – перечень учебников. Возможно, что такая форма обучения приводила к более серьезному освоению материала, чем разжеванная квинтэссенция знаний, даваемых при лекционном обучении. Правда, самостоятельное обучение требовало организованности, усидчивости и целеустремленности. Слава богу, у молодого Сергея Егера этих качеств хватало с избытком.