Текст книги "Круг заклятия"

Автор книги: Владимир Ефименко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Ефименко Владимир
Круг заклятия

Владимир Ефименко

Круг заклятия

(четырехголосная инвенция)

По обьему – это рассказ, по форме – это роман,

по стилю – черт-те что, по сути – ничто.

Поэтому лучше назвать это инвенцией.

– Баронесса! Не надо так отчаиваться. Вы же знаете, отчаянье – это грех.

– Болеть тоже грешно, если на то пошло. Так что, славный вы мой Шмайстер, добрая душа, я бы лучше не затрагивала тему греха.

– Но как же... Ведь сейчас медицина шагнула далеко вперед... Позавчера считалось, что чахотка – это уже верная гибель. Еще вчера думали, что рак это в любом случае – смертный приговор. Тем более, что вы сейчас...

– В манифестной стадии. Это вы имели в виду? Одно хорошо: все краски вокруг стали намного ярче. Я знаю, что долго так не бывает. Но это невероятно красиво! Знаю еще, что ничего этого я с собой не заберу. Поэтому наслаждаюсь здесь и сейчас.

Баронесса Умрика де Завтр, владелица старинного родового замка Ногам де Перед в кантоне Сваленштейн, отдавала своему душеприказчику последние распоряжения по поводу завещания:

– Во втором пункте, Шмайстер, допишите, что вся моя коллекция скульптур будет передана Антонио Поскулини. Единственное, что я могу сделать, чтоб хоть как-то загладить свою вину, которую я чувствую по отношению к этому человеку. Хотя, вздор, ничего этим не загладишь! Он страдал из-за меня всю свою жизнь. Но он – действительно тонкий ценитель искусства. А для детей моих – это всего лишь груда камней. Я не хотела бы, чтоб они распродали ее по частям. Того, что я им оставляю, более, чем достаточно. После безобразной выходки Анны-Мари я и вовсе хотела переписать имение на какой-нибудь благотворительный фонд. Но Леталь, мой адвокат, убедил меня, что такое решение может быть оспорено и признано незаконным. Сейчас поздно заниматься воспитанием испорченной девчонки. Теперь пишите насчет прислуги...

x x x

Глухая Сибирь. Засекреченная ракетная часть. Солдатская курилка:

– Вань! Ты слыхал по ящику? Кастанеда, говорят, помер.

– Это кто еще такой?

– Карлос. Который дон Хуан.

– А... Это тот нарком, который кактусы хавал? Ну так и что? Все там будем.

– А все-таки жалко. Ты что, не читал книжку "Дверь в иные миры"? Эх, темнота!..

– Ну, значит, он в эту самую дверь как раз и подгадал.

x x x

– Нгоа! Колдун сказал резать козу только после захода солнца! Зачем же нам спешить?

– Помолчи, Мбвана. Пока мы ее привяжем, уже и стемнеет. Есть охота кишки скрипят. А на заклятие это никак не повлияет.

– Не спеши, Нгоа. Это может рассердить духов.

– А макумбу тебе!? Замбези вскипает, гроза идет, а ты о чем думаешь?

Мутная вода Замбези, бурля, стремительно скатывалась к грохочушему Мози-оа-Тунья.* Связанная лианами черная коза, задергалась, предчувствуя конец.

– Пусть подохнет в мучениях тот , из-за кого погибла моя жена Лямамба!что было сил прокричал Нгоа, занося высоко кремниевый нож, – Пусть сдохнет он , и тот, кто его породил! Блеснула молния, за ней проследовал такой раскат грома , что в нем на мгновение растворился и стих рев великого водопада...

–

* Местное название водопада Виктория.

x x x

Южный Техас. Пустошь неподалеку от мексиканской границы. Два крутых парня в "стетстонах",джип, ящик пива, жара. 4.32 РМ:

– Джим! Ты как насчет виски?

– Можно. Только бы не перебрать.

– Думаешь, пора тормозить?

– А разве у нас есть выбор? Ждать нам еще целых пять часов. Джим, скривившись, зажимает нос:

– Это ты, что ли, выпустил "тихого ангела"?

– Ваша проницательность, сэр, не знает границ. Особенно, если учесть, что мы одни на десять квадратных миль.Меня после этого мерзкого пива так и раздувает. Пойду, что ли, ...м-м-м, ..подумаю...

– Тогда захвати пару банок пива на обратном пути. Оно таки ужасное, но по такой жаре, кажется, и мочу койота выпил бы.

Пока Майк Крайтон ходил "подумать", Джим Факер лениво ковырял палочкой в костре, на котором жарилась индейка. Капли жира, голубыми, реактивно урчащими огоньками, падали на тлеющие угли. Майк вернулся , неся баночное пиво, которое он достал из-под сиденья машины. Факер залпом выдул свою порцию и побежал на "смену караула" – откуда только что появился его напарник:

– Чертова жара! Пьешь, пьешь, а толку никакого!

Усевшись снова у костра, все еще возясь со своим зиппером, он ехидно улыбался:

– Майк! Да ты, старина, у нас философ! Мне там попался на глаза плод твоих... раздумий. И должен заметить, что ты довольно-таки широко мыслишь!

– Иди в задницу, Джим. Если бы не ты, не жарились бы сейчас на этом солнцепеке. Когда должны подъехать мексиканцы?

x x x

– Пришел Поскулини, мадам. Шмайстер сделал паузу,– Вы примите его?

– Нет, только не сегодня. Я сейчас очень слаба и, наверное, похожа на мумию. Я не вынесу этого и разревусь. Не хочется, чтобы он из-за меня страдал. Скажите ему... что я сплю после уколов. Пусть он зайдет завтра, к полудни. Вот, видите, Шмайстер, я уже плачу, хотя это глупо... Потому что разлука для меня скоро кончится, а для него она только начнется. До завтра я не умру. Потому что еще должна ему рассказать... Про Анну-Мари. Я должна это сделать сама. Сентиментально, да, Шмайстер? Но я такова , и меня уже не переделать.

x x x

– Да чтоб их удавило всех, империалисты проклятые! – громко ругался Петька, передавая Ивану банку спирта, которую он стащили из медчасти, и разведя водой, не дожидаясь, пока остынет смесь, глушили под забором, на хоздворе:

– Это ты про кого?

– Да про этих чертовых американцев! Мир, дружба, жвачка! А какого хрена мы целыми сутками сидим в шахте под землей? В самоволку – ходи, не ходи , один лес кругом. Живой сиськи за пятьдесят кэмэ не видать. В отпуск – а хрен на рыло! А мне уже во как надоело дрочить в параше! Чтоб их, паскуд, пораспирало всех!

– Так уж, и всех! А простые люди в чем же виноваты? Их всех, значит?

– Ну, не всех, так хоть парочку.

– Петь, а ты как думаешь: ихние солдаты тоже нас так матюкают?

– Да насрать им на нас. Они и думать про нас забыли. А наши, козлы, все не могут отвыкнуть, коммуняки перекрашенные: Угроза! От кого? Кому мы, на хрен, нужны?

– А как в свое время черножопым помогали? Так им это – как за положено. Имели они нас крупным планом.

– Во-во. Ты ж знаешь, Вань, я не расист, не садист какой, но, блин, ей-богу, сам бы ког-о-то задавил.По-черному, вот этими руками. Давай, открывай тушенку. Расселся, понимаешь!

x x x

– Нквоно и Бата все видели. Они же первыми и прибежали в село. Какой-то грузовик мчался без огней по проселочной дороге, со стороны саванны. Они или пьяные были, или сумасшедшие, но это именно они убили Лямамбу... Ей не исполнилось еще и пятнадцати лет. Мы с Батой сходили туда. Лужа крови, ее тело, а вместо лица – кровавая лепешка... – Нгоа закрыл лицо руками и плечи его сотрясались.

– Она была прекрасной девушкой и прекрасной женой. Я думаю, что она сейчас сидит с богом , наверху, и улыбается нам.

– Да, но полиция – какие скоты! Они даже не видели такой машины во всей округе! Это же ложь! Их просто купили! Чтоб у них глаза высохли!

x x x

Это была их первая совместная экспедиция, связанная с контрабандой.

Майку идея пришлась явно не по душе, но черномазый ублюдок Харрис держал его друга за глотку. Пришлось согласиться. Ведь Джим, в общем-то был, по характеру тихоня, что называется, мухи не обидит. Да вот, споткнулся, и теперь был у Харриса на крючке:

– Одна поездка, парни, и мы с вами – квиты. Привезете товар, и все. Никаких копов. Тем более, вы там каждую тропинку знаете,– вкрадчиво шептал Харрис, этот заядлый шантажист,– я бы не потревожил вас, да вот Билли еле умотал от легавых с пулей в ноге. Теперь он – вне игры. Честно, ребята: одна поездка, и я все забуду. Никаких долгов, никто ничего не видел... А если фабеэровцы начнут копать, то что, у меня не может случиться "провал в памяти"? Правда, Джимми?

Пришлось соглашаться. Потому что если есть возможность не садиться в тюрьму, то остальное несущественно, даже если это связано с крэком.

x x x

– Вань, я от Вальки письмо получил!

– Ну, и чего она там пишет?

– Страдает, бедняга. Говорит, жить без меня не может. Свистит, конечно. Но, с другой стороны, ты же знаешь этих баб... С ней было неплохо. Да и у меня – кувалдлметр – тоже, будь здоров. До сих пор никто не жаловался.

– Ну, так и чудесно. Приедешь и поженитесь.

– Ага. А Людка как же? Она – мисс района. Собирается стать фотомоделью, и то, на меня запала. Во такая грудь! Ноги – по фирме. А долбится – аж дым идет! Я на всякий случай им обеим отвечаю, но на Вальку у меня так сильно не стоит.

– А как она – насчет посвистеть?

–А чего мне с ней свистеть? Для этого есть друзья. Вот Валька – это типа, как друг. Как зальет что-то, про философию, аж извилины заноют. Но на мордочку подкачала. Она мне целую кучу всяких книг порассказывала. А бабье дело какое? Койка, дети, сготовить, постирать. Это пока молодые, они все умные. А потом остается только вот это все. Людка – та слушать умеет. Она так, вообще, мало свистит. Но у нее глаза – я тебе отвечаю!

– Смотри, дело твое. Я их не знаю.

– Да, ну их, этих баб! Дай гитару! – и Петька затянул частушку:

Бленд-а-медом мазал пятку

Комсомолец Николай,

А в соседнем государстве

Опрокинулся трамвай

x x x

Когда Лямамбу похоронили, Нгоа часто сидел вечерами возле того злосчастного поворота дороги, перед въездом в деревню. Когда же опускалась ночь, звезды казались огромными, а некоторые из них двигались. Иногда они падали – внезапно и быстро, как подстреленные серебряные птицы. На верхушке валуна явственным силуэтом вырисовывалась, все еще покрытая шерстью, голова черной козы. Через несколоко дней Нгоа простился с матерью и сестрами, и отправился за сорок миль вверх по реке на заработки. Там начиналась заготовка леса. Полсела пришло его провожать. Он видел множество машущих рук и ему казалось, что где-то, среди них, ему машет та самая рука.

x x x

Майк Крайтон вскочил на ноги – со стороны границы на них двигалось коричневое облако пыли:

– Это мексиканцы!

Джим Факер молча достал свой "магнум", снял его с предохранителя и воткнул за пояс, под куртку.

– Джим, это еще зачем? Ведь мы не должны им ничего давать. Харрис сам перевел им деньги в банк Асуэрте. Им нет смысла что-либо предпринимать против нас. Они просто привезут пакет.

– Ты еще не знаешь этих макак, Майк. От них всего можно ожидать. А перво-наперво надо проверить, не подсунули ли они нам какую-нибудь отраву для тараканов вместо товара. Тогда мы имеем шанс влететь на двести тысяч.

– Вот пусть Харрис сам с ними и разбирается.

– А ты сможешь ему доказать, что это не ты подменил товар?

– Ты хоть знаешь, как выглядет настоящий товар?

– Разберемся. Я только по глазам этой макаки увижу, втюхивает он мне дерьмо, или нет.

Подьехала старая колымага, вся разрисованная рокерской символикой. Оттуда вылезли два грязных зачуханных мексиканца в пыльных и мятых пиджаках. Шейный платок у одного из них был скреплен застежкой с крупной жемчужиной. У него же в руке был пластиковый пакет.

–Буэнос диас, амигос! – приветствовал их Джим, левой рукой придерживая полу куртки. Мексиканец остановился и молчал. Джимми хлопнул себя по лбу и рассмеялся:

– Вот черт, пароль-то я забыл! Эй, амигос, все в порядке! "Каса вьеха!"

– "А тодо вида!",– осклабился мексиканец и протянул Майку сверток.

x x x

– Здравствуйте, Антонио.

– Баронесса! Сегодня вы замечательно выглядите! Вот в прошлый раз...

– Дорогой мой, вы так и не научились лгать. Это делает вам честь. Не будем об этом. Что это у вас в руках?

– Я принес вам одну из своих любимых книг. Она может скрасить вам несколько вечеров.

– Дайте-ка сюда... Эрик Фромм? Нет, Антонио, это уж слишком. Я понимаю, вы хотели меня успокоить, но это – все равно, что показать мне вырытую могилу. А я ее и так вижу. Садитесь и спрячьте эту книгу подальше. Я хотела ввам кое-что рассказать.

Поскулини подошел к баронессе, которая полулежала на рекамьешке, прикрытая пледом. Поправляя ей подушку, он незаметно сунул туда томик. Потом пододвинул кресло к ее изголовью и сел:

– Я вас внимательно слушаю.

–Давайте без обиняков, Антонио: Анна-Мари – ваша дочь. Я не хотела этого говорить, пока был жив Карл, ведь он был хороший и честный человек, он идеально ко мне относился, ...чего не скажешь обо мне...

– Я догадывался, баронесса. Почему же вы мне сразу не сказали? Это после той поездки на ривьеру?

–Да, Антонио. Но я знала, что вы не умеете лгать, и не хотела делать больно Карлу, который в ней души не чаял.

– Понимаю.

–Это еще не все. Когда я послала ее учиться в Оксфорд, девчонка совсем от рук отбилась. Она сошлась там с неким авантюристом по имени Ле Мур. Сущее животное! Я имела счастье видеть его всего раз, незадолго до их поездки в Африку. Я сама оплатила ей месячный тур! Ах, сафари! Ах, слоны!

– Не судите ее слишком строго. Вы бы на ее месте поступили бы точно так же. Романтичная натура. Я имею в виду Африку, а не Ле Мура.

–Не перебивайте меня. Ле Мур употреблял наркотики, он – похотливое животное и абсолютно аморален. И Анну-Мари он к себе привязал с помощью этой гадости. Она теперь тоже наркоманка. Что-что, а вот это меня всегда пугало и отталкивало. Я далеко не ангел, но в свои сорок семь лет я не прошла и трети того, что было у нее. Я ненавижу этих проклятых наркоманов, потому что они всюду сеют заразу и смерть. Думала ли я тогда, пять лет назад, что граф Орлов... Простите, что я вам это говорю. Простите. Так вот, после поездки Анна-Мари призналась мне, что она убила человека. Если бы им оказался Ле Мур, я бы благословила ее. Но она сбила грузовиком девочку-негритянку. "Мама! Я же не хотела! Все было так прекрасно... Сумерки, джип, Ле Мур... Вокруг летали серебрянные птицы, из-под земли росли огненные цветы... Я не успела затормозить..." Она вела машину, одурманенная.Хорошо, что не дошло до суда и заключения, но каково мне знать, что моя дочь – убийца! Будь они прокляты, эти наркотики! Будь прокляты эти животные, которые думают только лишь о сексе!

x x x

– Ванька! На меня приказ пришел из штаба! – орал Петька, размахивая руками,– Завтра – домой!

– Во, везет же людям. А мне трубить еще аж до нового призыва.

–Это потому, что у меня мать одна и бати нет. Ну, подумаешь, на месяц раньше! Я тебя все равно на свадьбу приглашу.

– Да что там, Петь. У меня мать – диспансерная больная, а батя – хоть и жив – что с того? Синячит по-черному. Лишь бы считалось, что в помощь. Нет, ты пойми, я тебе не завидую, но, блин, от людей ждать справедливости – это гиблое дело!

– Вань! А ты и не жди. Твое дело правое – стучи и требуй! Может, еще вместе на дембель поедем. Напиши рапорт комбату.

– Не смеши. Пока до него дойдет, отсюда всех уже поганой метлой погонят. Через месяц.

– Ладно, херня это все. Сегодня как нажремся! А я дембельский альбом уже отослал. Вальке.

– А Людка твоя, что же?

– Она, зараза, мне уже две недели не писала. А ведь знает, что дембель на носу.

– Значит, определился?

– Фиг его знает. Вскрытие покажет. Все-таки Валька на мне торчит...

– А сам ты как?

– Ой, Вань, не томи душу. Ничего, еще оттянусь. Вот куплю себе "мерседес" и заеду к ней в эту школу фотомоделей. Пусть, дура, знает, кого она потеряла. Она аж губу закусит, от досады.

– У тебя, что, уже бабки есть на "мерседес"?

– Это дело наживное. Было б желание. А крутым стать – это не проблема.

x x x

Джип отмахал добрые две мили на север, когда вдруг над ним пролетел вертолет.

Майк прибавил газу и понесся к расщелине, чтобы побыстрей проехать пустошь и свернуть на хайвей. Вертолет отвалил на восток и заложил круг.

– Не нравится мне это, – буркнул Джим.

– Может быть, пограничная служба,– ответил Майк,– Харрис божился, что никаких копов не будет. Въехав в расщелину, Майк притормозил.За скалой он увидел капот полицейской машины. Внутри у него все похолодело. Резко перейдя на задний ход, он хотел развернуться, но вдруг сзади, как из-под земли показался военный грузовик, встав поперек дороги, из которого стали сыпаться люди с автоматическими винтовками и с тремя большими белыми буквами на спинах.

– Кажется, приехали, – прохрипел Джим, выплевывая сигарету,– Отдел по борьбе с наркотиками.

Полицейская машина выдвинулась из-за скалы и голос прокричал в мегафон:

– Вы арестованы! Выходить из машины с поднятыми руками! Оружие – на землю и десять шагов вперед! Даю пять секунд!

Джим отшвырнул в сторону свой "магнум". Шериф Симпсон и его помощник Купер защелкнули наручники за спинами у парней:

– Вы имеете право хранить молчание, право на адвоката, все сказанное вами может быть использовано против вас в суде. Если у вас нет денег, чтобы нанять...

– Ладно, шериф,– перебил его Джим,– Какие проблемы?Что это за облава? Мы, что, так похожи на террористов?

– Молчи, сукин сын, – ответил Симпсон, толкая его лицом на капот. Потом он подошел к джипу и порывшись, достал из бардачка пластиковый пакет. Приятели онемели.

– Это называется – двадцать лет тюрьмы,– довольно пробасил он,– Или, членоголовые, вы станете утверждать, что нашли это в кустах? Он обратился к помощнику:

– Купер, давай быстро это дерьмо на экспертизу к Химику. Хотя я и без анализа вижу,– он ковырнул пакет ножичком,– Белые кристаллы! А ну, ублюдки, колитесь, кто ваш босс?

Майк глянул на Факера, и сглотнув слюну, начал:

– Вам известен некто Харрис, черный, лет сорока пяти, владелец казино в Клермонвилле?

– Купер, проверь по компьютеру,– бросил в сторону шериф,– А вы, если поможете следствию, можете расчитывать на минимальный срок. Я постараюсь, чтоб вам скостили до десятки. Купер полез в машину и отсутствовал минуты три. Потом он вернулся и доложил:

– В Клермонвилле нет человека с такими данными. Они водят нас за нос. Шериф побелел от злости:

– А ну, скоты, говорите мне правду, или будет хуже! Живо!

Майк прочистил горло и сказал,– Сэр, мы тут не при чем. Мы – мелкая рыбешка. Харрис, или как его там, заставил нас. А нам из-за него – по десятке? Где же справедливость?

– О! Я уже слышу вопли о справедливости! – рассмеялся шериф,– Конечно, вы о ней взываете. Но не для себя, а для других.Для этого Харриса, например. Для себя вы ее не хотите!

– Но, сэр...

– Молчать! Себе вы хотите не справедливости, потому что по-справедливому вас надо вешать за яйца. Себе вы хотите снисхождения. Разве не так?

В это время к ним подошли двое в штатском – Химик и человек из отдела по борьбе с наркотиками. Химик пожал плечами:

– Здесь какая-то ошибка.

– Что еще? – удивился шериф,– Вы проверили это дерьмо в пакете?

– Да. Это фиксаж для проявления фотопленок.

Джим начал истерически смеяться. Майк молча повернулся спиной к Куперу и ждал, пока тот снимет с него наручники. Наконец, Джим пришел в себя и сказал:

– Видите ли, сэр, мы с другом – страстные фотолюбители...

Шериф в мгновение ока стал красным:

–Учтите, ублюдки! Это сходит вам с рук в последний раз!

– Всего наилучшего, шериф! – прокричал Факер, поворачивая в замке ключ зажигания. Всегда рады сотрудничать!

Нависла пауза. Люди в форм снова полезли в грузовик. Купер пытался скрыть улыбку. И тут шериф Симпсон вдруг просиял:

– Эй, ты, дерьмо, вылазь из машины!

– Что еще, шериф? Мы же, вроде бы решили все вопросы?

– Не-е-ет, засранец! А где твоя лицензия на оружие?!

x x x

После отбытия Нгоа внезапно заболела его сестра Куту. Всего за сутки она ослабела настолько, что не могла сама подняться с циновки. Ее лихорадило, рвало и всю ночь сотрясало сухим кашлем. Когда Бата прибежал к колдуну, тот молча кивнул головой и дал ему амулет со связкой кореньев, который надлежало надеть на шею больной.

Вернувшись, Бата застал ее без сознания, в липкой испарине, а циновка вокруг была вся заплевана слизью и кровью. Тогда он отправился к доктору Левенталю – единственному белому в деревне, который был энтомологом и приехал сюда три месяца тому, ловить тропических бабочек. Едва переступив порог, он увидел, что с Левенталем тоже неладно. Тот сидел скрючившись и завернувшись в одеяло, а на столе лежала разорванная конвалюта.

– Не подходи, сынок, это зараза,– сказал Левенталь, кривясь от приступа боли,– Пеницилиновые препараты неэффективны.

– Понимаете, моя сестра... она тоже...

– Еще кто-то? Плохо дело, очень плохо.

– Как вы думаете, ее можно спасти?

– Не знаю, Бата, не знаю. Может, и нет. Хотя я молюсь, чтобы это оказалось не тем, что я думаю.

– Но ведь она такая молодая, такая хорошаа, никого не обижала. Разве это справедливо?

– Это уже ни от кого не зависит. Бесполезно говорить о справедливости или требовать ее. А когда мы не можем ее требовать, нам остается только ждать ее от Бога. Дай мне рацию, сынок. Вон там, на ящиках. Надо срочно вызывать Мапото. Похоже на начало эпидемии.

Через три часа Куту умерла и теперь уже ее мать билась в лихорадке. То же самое происходило и во многих домах по соседству. В течении последних шести часов умерло еще пять человек. Когда, наконец, прибыл вертолет из Мапото, оттуда вылезли люди в зеленых комбинезонах, больше похожих на скафандры. Левенталь вопросительно глянул в глаза, которые смотрели на него сквозь квадратное стекло. Человек что-то пробубнил в микрофон и все, кто с ним прилетели, стали распаковывать большую полиэтиленовую палатку. Человек в комбинезоне взял со стола маркер и написал на листке только одно слово: "Эбола".

x x x

У одра баронессы собрались Шмайстер, Поскулини, врач и священник. Анна-Мари лежала в соседней комнате, пьяная,обессиленная, и боялась зайти к матери.

– Дочь моя,– начал аббат Лево,– Есть ли у вас в чем покаяться, сказать что-нибудь вашим близким? Поскулини пытался незаметно вытереть крупные слезы, Шмайстер задумчиво глядел на озеро, за окнами замка Ногам-де-Перед.

– Да, друзья, я скажу,– хрипела баронесса,– мне открылась истина: Мы все стоим друг против друга, как в хороводе. Но этот хоровод – и есть круг заклятия. Все, кто оказывается против нас – наши враги. Но это такие же люди. Мы уничтожаем их и ненавидим только потому, что они – по другую сторону. И чем быстрее танец смерти, тем сильней разносит нас от середины центробежная сила. А если бы мы все собрались в центре, не было бы никаких сторон, не было бы ненависти и врагов... А пока что в середине – око божье. Но оно закрыто. И только если мы придем к нему, оно откроется . Но нельзя искать себе место в центре среди людей. Надо встать в центр своих мыслей...

Голос баронессы перешел в шепот и неясное бормотанье. Доктор Морс ласково положил ладонь на плечо Поскулини:

– Крепитесь, друг мой, она уже бредит. Смиритесь с неизбежным.

Поскулини, уже не скрывая слез обратился к аббату Лево:

– И что, святой отец, это и есть божественная справедливость? Кого же она обидела за всю свою жизнь?

– Не ропщите, сын мой. Никому не дано понять высшей справедливости. Никому не дано о ней судить. За стеной послышались всхлюпы. Это рвало Анну-Мари.

x x x

ЭПИЛОГ

В последних отрывках вам, вероятно попались несколько рассуждений о справедливости. Вообще говоря, это сугубо человеческое понятие. И не в ней суть. Можно только помечтать о справедливости, но к счастью, и только. Испорченная юная богачка в наркотическом трансе убивает негритянскую девочку, черный американец Харрис шантажирует двух молодых балбесов, Соединенные Штаты нарастили ужасающий военный потенциал, а русский эмигрант, граф Орлов заразил баронессу.

Но: Нгоа проклял убийцу жены и весь ее род, Джим пожелал того же Харрису и всему его племени, Петька пожелал американцам, чтоб их удавило, баронесса заклеймила всех наркоманов и похотливых животных. Ну и что?

Эбола унесла все селение на побережье Замбези. Отсутствовал только Нгоа. Но это его проблемы.

Вы думали, что баронесса не умерла? Макумба! Так решили духи. А кто может спорить с духами?

Вы ожидали, что Петр женится на Вале? Сентиментальные сказки. Красотка-фотомодель взяла его в оборот, хотя это явно не то, что ему на самом деле нужно.

И, наконец, неужели вы думаете, что автомобили не продолжают сотнями давить американцев? А хрен на рыло!