Текст книги "Квантовая сказка"

Автор книги: Владимир Дрыжак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Дрыжак Владимир
Квантовая сказка

Владимир Дрыжак

КВАНТОВАЯ СКАЗКА

Мальчика звали Петькой, а робота-воспитателя – Гамлетом. Робот был уже глубоким стариком. Он принадлежал к первому поколению роботов-разведчиков, предназначенному для высадок на неведомые планеты. Теперь таких планет уже почти совсем не осталось, и надобность в роботах его класса отпала. На смену ему сначала пришли роботы-строители, потом роботы-ремонтники, а совсем недавно появились роботы-исследователи. Поговаривали, что скоро должна появиться роботы философы и роботы поэты...

Отец Петьки – планетолог – долгое время работал с Гамлетом на Марсе, потом на спутниках Юпитера, пока Гамлета не списали. Но отец привык к роботу и отправил его на Землю. Гамлет выполнял домашние работы и присматривал за Петькой. Потому что отец часто находился в отлучках, а за Петькой нужен был глаз да глаз. Мать Петьки утверждала, что он без присмотра быстро разбалтывается, и бывший робот-разведчик оказался весьма кстати.

Был поздний вечер – время, когда можно либо спать, либо безобразничать, либо слушать сказки. Безобразничать Гамлет Петьке не разрешил, а спать ему совершенно не хотелось.

Робот неподвижно стоял возле стены, а Петька лежал в постели и болтал всякие глупости.

Потом он сказал:

– Давай, ты сядешь вот здесь, на стул. А футболку я уберу под подушку.

– Под подушку нельзя – футболка твоя вся грязная.

– И ничего не грязная. Я только утром ее надел.

– То было утром, а теперь ночь. Ночью же, как гласит народная мудрость, все майки серы.

– Все равно садись. А то я знаю, ты будешь стоять, а я усну. Так и простоишь до утра... А что такое мудрость?

– Мудрость? Хм... Мудрость – это некоторое, умозаключение, подученное в процессе наблюдений реальной жизни и многократно проверенное на опыте.

– Все равно садись. Ведь ты же сам сказал, что устал со мной возиться.

– Я пошутил. Я – робот, а роботы не устают, как люди.

– А ты когда-нибудь станешь человеком?

– Вряд ли.

– Почему же папа говорит тебе все время: "Гамлет, – когда ты, наконец, станешь человеком?!"

Робот промолчал.

Мальчишка завозился под одеялом. В это время луна вышла из облаков, и слабые лучи ее оставили на полу отпечаток окна. Комната сделалась таинственной и загадочной.

– А скажи, Гамлет, почему тебя сразу не сделали человеком, как меня?

– Видишь ли, – людей делают совсем подругому.

Петька хихикнул. Кое в чем он уже разбирался, но, вероятно, еще не вдавался в детали. Впереди у него была целая жизнь, так что можно было не торопиться.

– Скажи, Гамлет, а кто главней – люди, или роботы?

– Люди.

– Почему?

– Потому что люди могут жить без роботов, а роботы без людей – нет.

– Почему?

– Так уж они сделаны.

– А можно сделать роботов таких, чтобы они могли жить без людей?

– Не знаю... Можно, наверное. Только тогда это будут просто другие люди. А люди уже и так есть, зачем же еще других делать?

– Нy.., просто так.

– Просто так, Петька, ничего делать не нужно.

– А ты бы хотел стать человеком?

– Наверное. Хотя, мне, в общем то, и роботом неплохо.

Петьке вдруг стадо нестерпимо жалко робота, который хочет, но не может стать человеком. И он сказал:

– Ты, Гамлет, садись здесь на стул, а то мне без тебя страшно.

Робот сделал вид, что сел у изголовья. На самом деле он подогнул ноги в суставах и висел в нескольких миллиметрах над поверхностью сидения.

Луна опять скрылась, окно на полу исчезло.

"Полнолуние, – подумал робот, – вот ему и не спится"

– Гамлет, а Гамлет, та не спишь?

Робот не ответил.

– Я же знаю, что не спишь! Давай прокрадемся наверх в телескопную – звезды смотреть.

– Сегодня облака, и луна ярко светит, так что ничего не выйдет.

Мальчишка опять притих. Но робот знал, что он не спит.

– А скажи, из чего ты сделан? – вдруг спросил Петька.

– Я? Как и все, из материи.

– Ну да!.. Из тряпок, что ли? Из тряпок роботов не делают – я знаю. Мне папа говорил, что ты сделан из твердого тела. Наверное, чтобы мускулы были хорошие, да?

– Да, скорее всего для этого.

– А еще он говорил, что у тебя внутри много-много электронов. Они бегают, вот ты и думаешь.

Робот не ответил. Он знал, что уж чего-чего, а электронов внутри у всех полно. И вполне может быть, что на основе их движения можно как-нибудь объяснить загадку мышления. Вот только как?..

– Ну, что ты все молчишь?

– Я тебя слушаю.

– Ты мне расскажи про электроны.

– Про электроны тебе еще рано. Сначала надо как следует изучить арифметику, потом алгебру, потом механику, потом электродинамику, потом квантовую механику, а уж тогда можно браться за электроны.

– А давай лучше сейчас возьмемся.

– Сейчас уже поздно. Вот завтра с утра и начнем.

Петька вздохнул. На утро у него были совсем другие планы. Прежде всего, следовало заняться тем жуком, который сидит в коробке под кроватью и шуршит... А вдруг он уже помер?

– Гамлет, как ты думаешь, жук в коробке до утра дотерпит?

– Дотерпит.

– А какие они, эти электроны?

– Они? Они: Ну, такие маленькие заряженые точки.

– А где они, эти точки?

– Везде. Если хорошенько закрыть глаза и лежать спокойно, то можно заметить, как они играют между собой в квантики.

Петька зажмурился и запыхтел. Робот полагал, что он незаметно уснет, но его надежды не сбылись.

– Во-о! – завопил мальчишка, – Точно вижу! Мелькают!

– Тише, всех в доме перебудишь!

– У них ноги, или крылья?

– У кого? У электронов? У них ничего кроме спина нет.

– Разве у точек спина бавает?

"Пожалуй, он меня загонит в угол. Надо как-то выкручиваться... Не рассказывать же ему, в самом деле, про спинорные матрицы." – подумал Гамлет.

Но Петька сам пришел ему на помощь:

– Гамлет, а глаз жидкий, или твердый?

– Жидкий. Впрочем, у меня глаза твердотельные.

– Как же у меня в глазе оказались электроны?

– Ну, видишь ли, электроны есть везде – и в жидкостях, и даже в газах.

– В газах хоть дышать можно, а в жидкостях нельзя – я пробовал, – рассудительно заметил мальчишка.

– Но ведь рыбы-то дышат.

– То рыбы – они безмозглые... Ты, Гамлет, расскажи мне про твердые тела, а я завтра тебе за это все задачки перерешаю.

Предложение казалось заманчивым. Можно было, разумеется, незаметно сделать инъекцию снотворного, но робот считал, что это, с одной стороны, непедагогично, а о другой стороны, если ребенок не спит, значит его организм этого не требует.

– Хорошо. Но тут вот какая штука: если человек чего-то не знает, то рассказ об этом превращается для него в сказку. А в сказках, как водится, происходят всякие страшные события, неизвестно откуда появляются злые ведьмы, дракона и прочее. Ты еще, чего доброго, не уснешь до утра.

– Усну! Я специально глаза закрою и потом сразу усну. Ты только попробуй, вот увидишь!..

"В самом деле, почему бы и не попробовать, – подумал робот. – Вдруг да поможет"

Ему еще не случалось выдумывать сказки, а ведь они могли оказаться весьма эффективным средством преподнесения учебного материала, пусть даже и с опережением программы.

– Хорошо, – сказал Гамлет торжественно, – слушай и не перебивай!

Тут он сделал многозначительную паузу и продолжал:

– Давным-давно – так давно, что с тех пор прошло уже двести лет... Нет, пожалуй, что и все триста, а может пятьсот – в общем, очень давно.

– Во времена царя Гороха, – уточнил мальчишка.

– Откуда ты знаешь? – притворно изумился робот.

– Я читал, что тогда все сказки случились.

– Да?.. Смотри-ка ты... Надо будет уточнить хронологию в справочнике... Так вот, стало быть, давным-давно во времена царя Гороха, когда не было еще и в помине ни микросхем, ни оптосхем, ни криотронов, в некоторой решетке, в некоторой подрешетке Твердого Тела жил да был электрон. И звали его... м-м-м... Трофим. А попросту говоря, Троша.

– А фамилия?

– Фамилия? Фамилию я за... О! Вспомнил. Лептон – вот какая у него была фамилия. Трофим Лептон. Парень он был спокойный и выдержанный, а кроме того очень вежливый и послушный. Крутился себе по своей орбитали, иногда скакал с уровня на уровень, но никогда даже и в мыслях не держал прыгать без спросу через Запрещенную Зону. Да и зачем? Ему и так было хорошо в своем крепко легированном полупроводнике возле родного донора.

А надо сказать, что у Трофима была целая куча братьев и сестер, был даже один брат-близнец, только с противоположным спином. Мать Ядро строго следила, чтобы дети не шастали где попало и соблюдали запрет Паули:

– Какого Паули?

– Видишь ли, дедушка Паули – это как раз тот умный старик, который строго-настрого запретил электронам обезьянничать. Ни один электрон с тех пор не мог находиться в одинаковом состоянии с другими – это считалось неприличным. Так вот, мать Ядро строго следила за своими ребятишками, и всех, кто безобразничал и хулиганил, сажала в чулан на самый нижний энергетический уровень, где они моментально утихомиривались. Часто электроны из соседних атомов пулялись в атом, где жила семья Трофима, фотонами. Кто-нибудь из братьев тотчас возбуждался и затевал драку с соседями, но старушка Ядро мигом притягивала драчуна к себе, не позволяя никому обижать ребятишек из соседних узлов атомной решетки. Потому что электроны для нее были неразличимы: свои ли, чужие – все сродственные.

– А фотоны эти были у них как снежки?

– Да, что-то наподобие... Иногда Трофима отряжали к родственникам – передать посылку: энергию или, скажем, импульс, а если срочно требовалось, то и заряд. Он перебирался через широкую Запрещенную Зону и дрейфовал себе потихоньку в нужное место. При этом Ядро строго-настрого наказывала сыну не задерживаться надолго в Запрещенной Зоне. Ведь там всякое может случиться. То химический потенциал скачет, то уровень Ферми провалится, а иной раз попадешь в ловушку – сиди и кукуй, пока тебя какойнибудь шальной фонон оттуда не вышибет.

Мальчишка дышал ровно, и робот уж совсем решил, что дело сделано. Однако излучение мозга указывало на то, что сна у него ни в одном глазу. Надо было продолжать.

– Так они жили-поживали...

– И добра наживали, – немедленно отозвался Петька.

– Разумеется.

– А ловушки – это что, капканы?

Откуда он мог знать про капканы, Гамлет понятия не имел, но подтвердил, что ловушки совершенно похожи на капканы функционально, хотя по внешнему виду сильно отличаются.

– Послушай, Гамлет, – неожиданно сказал мальчишка, – вот, я понял, мать у этого электрона была Ядро, а отец кто?

– Хм, отец... В самом деле, должен же у них быть отец. Иначе совершенно непонятно.., хм... Ах, да, как же это я сразу не вспомнил! Отец у Трофима был, и звали его Вакуум.

– И где он жил?

– Вакуум-то? Да где... Везде. В разных местах... Знаешь, давай-ка мы этот вопрос обсудим позже... Кстати, следует отметить, что Вакуум отличался крайней строгостью. Ты знаешь, какими энергичными бывают эти электроны? Кошмарный сон! Бывало, найдет себе какой-нибудь шалопай потенциальную горку, разгонится как следует и тр-рах!.. Только мю-мезоны летят во все стороны. Или вышибет из Донора нейтрон... Оно конечно, в Доноре их много, но каждый нейтрон на счету, каждый при деле – попробуй-ка обойдись без них, если от этого зависит твой атомный вес в квантовом обществе. У тех атомов, которые относятся к своим нейтронам наплевательски, теряют их, где ни попадя, жизнь очень короткая, а время полураспада и того меньше... Так вот, этот самый Вакуум терпеть не мог бездельников, тратящих свою энергию на разный пустяки, вроде выбивания нейтронов из атомов. Наказывал строго – сделает виртуальным, и привет!

– А бывают атомы без нейтронов?

– Попадаются, но крайне редко. Был у меня один знакомый, по фамилии Водород, – хороший малый, но уж больно легковесный... То и дело куда-то улетучивался. А были бы у него нейтроны, построил бы он себе ядро, в металлы выбился бы...

– Эти нейтроны, наверное, у них как кирпичи, – сказал Петька рассудительно.

– Они самые – кирпичи. Только из кирпичей раньше делали здания, а из нейтронов – миро-здание, вот и вся разница. Кстати, а где ты видел кирпичи?

– Да там. – Петька махнул рукой в сторону окна. – Мы когда в Старый город ходили на экскурсию, там и видел. Я даже взял кусок, но потом его у меня Мишка выменял на сороконожку с дыркой. Ему надо – он себе катафалк делает, а кирпичом точит резьбу.

Робот про себя решил, что позже он непременно выяснит, что это за сороконожка с дыркой, и что за катафалк с резьбой... В отношении сороконожки можно было предположить, что это, скорее всего, оптосхема с отверстием лазерного входа, а вот катафалк...

Тем не менее, завязка истории была сделана, что же касается продолжения, – он даже примерно не знал, что там у них приключилось в Твердом Теле. Нужно было как-то форсировать события.

– Да-а, – произнес Гамлет раздумчиво, – удивительная это страна – Твердое Тело. И какие там истории случаются! Но эта – самая страшная. Может завтра днем дослушаешь, а то, боюсь, сейчас сдрейфишь и потом всю ночь спать не будешь.

– Я? Сдрейфлю?! Не сдрейфлю, не беспокойся!

– Ну, гляди... Итак, все было нормально в Твердом Теле до тех пор, пока однажды не прошел слух о том, что где-то далеко-далеко, за высокими энергетическими барьерами, за глубокими потенциальными ямами в сотнедругой пэ-эн-переходах от родного Донора Трофима вот-вот подключится к Схеме злая ведьма Эдээс. И, мол, как только это случится, негодная старушенция тотчас образует в ней такую разность потенциалов, что все братцы электроны под ее электромагнитными чарами приобретут огромную скорость, выскочат в Зону Проводимости и улетят по проводникам прямо в пасть страшному я лютому конденсатору по кличке Кондер. И нет на свете такого изолятора, который сумеет их спасти. Ни резисторы в сотни мегаом, ни полевые транзисторы, ни оптроны, ни даже самый развязывающий трансформатор не спасет несчастных обитателей Твердого Тела от страшной напасти.

– То Твердое Тело, то какая-то Схема – ничего не понятно..,– недовольно проворчал Петька.

– Твердое Тело – Это часть Схемы. Схема вся состоит из разных твердых тел. Вот, например, Солнечная система тоже состоит из разных твердых тел: планет, спутников, астероидов и так далее. На одном из этих тел, планете Земля, живем мы, на других – другие.

– А-а-а... А я думал, что Схема – это карта такая.

– Индюк тоже думал, и что с ним стало?

– В суп попал!

– Во-от. Нельзя думать о чем попало – нужно думать в верном направлении. Ты знай себе слушай, да на ус мотай. А что непонятно – спрашивай... Всякие слухи циркулировали по твердым телам. Одни говорили, что как только Кондер сожрет побольше электронов, так сразу загонит их в электронную лампу о трех электродах, посадит всех на катод, а Эдээс нагреет его до немыслимых температур, начнется эмиссия – тут всем и крышка! Другие говорили: ерунда, лампы, мол, уже давно все на свалке, в Кондер – это вовсе не конденсатор, а накопитель огромного ускорителя на встречных пучках. И что, мол, когда электронов наберется побольше, их мгновенно инжектируют в длинную-предлинную кольцевую трубу – там они все разом и аннигилируют с антибратцами позитронами из Антисхемы на мельчайшие нето кварки, не-то еще какие-то мелкие части, которые разлетятся по камере Вильсона, только пузырьки в треках забулькают...

В общем, разное болтали, и по всему выходило, что дело плохо.

– А электроны – это не микробы?

– Нет, не микробы. Электроны – фермионы.

– В твердых телах нет микробов?

– М-м-м... Есть, но только очень мелкие.

– Мелкие еще хуже, – со знанием дела произнес Петька. Ну, давай дальше.

– Что тут делать?.. Собрались электроны в Валентной зоне на орбитали с близкими квантовыми числами, стали совещаться, как им быть, и что предпринять. Думали, думали – ничего не придумали. Решили, мол, враки все это. Никаких ведьм на свете нет, а конденсаторы – эка невидаль! В схеме, куда ни ткнись, везде эти конденсаторы торчат, многие в них бывали, и до сих пор еще никто никуда не инжектировался.

Один умный электрон, побывавший когда-то за пределами схемы, сказал, что может быть так, а может и эдак, но слышал он от знающих фермионов про заколдованное королевство Диэлектрик. Там, мол, вовсе нет никакой зоны проводимости, и все элементарные частицы лишены самых элементарных прав. Большая часть электронов там вообще связана, а остальные вынуждены влачить жалкое существование в качестве переносчиков заряда в приграничных областях...

Другой пожилой электрон, много повидавший на своем веку, заявил, что в Диэлектрике еще терпимо, а вот если кто попадет в те края, где царствует вечная квантовая зима, и температура не поднимается выше точки кипения жидкого Гелия, то уж хлебнет лиха по самые ноздри. Ибо там ни один электрон не может быть свободным, а все связаны в Куперовские Пары с целым спином и всю свою жизни кружатся в обмотке сверхпроводящего Магнита как заведенные, не зная ни сна, ни отдыха. Он сам в молодости бывал там, и не пролети рядом энергичный мю-мезон, сидеть бы ему и по сей день в той обмотке.

Однако, кто такой этот жидкий Гелий, никто не знал, что касается Магнита, то о нем многие слышали, но видеть никто не видел, а посему электроны старику не поверили.

"Мало ли, что где, – решили они, – а у нас тут свои квантовые законы! И разбежались кто куда: одни на пляжи и пансионаты Валентной Зоны, другие по частным донорам, а третьи – так и вовсе на свои дачные ловушки в Запрещенной Зоне. Сидят, никаким фононом не вышибешь!

Долго ли, коротко, но вот в Твердом Теле стало возникать какое-то напряжение. Тут и там начали поляризоваться атомы решетки, невесть откуда появились флуктуации электромагнитного поля. Зона Проводимости, до той поры прямая, как силовая линия в пустоте, начала искривляться. Забеспокоились экситоны, засуетились фононы, которые до этого вели себя тише воды и ниже травы. Но самое главное заметно выросла температура. Чем это пахнет – всякий знает.

– Чем?

– Чем-чем... Паленым пахнет. В схемах, брат, этого боятся пуще всяких бед, потому что если начнут плавиться проводники и гореть изоляция – пиши пропало!.. А тут еще, как назло, появились всякие вредные примеси и паразитные токи.

– Вредные примеси – это кто?

– Это, мм.., объекты, вроде мышей или тараканов. Везде шныряют и все портят. Есть еще дислокации...

Мальчишка нетерпеливо заерзал, и робот понял, что про дислокации лучше не распространяться, а следует развивать сюжет дальше.

– Ну так вот, мы не будем подробно останавливаться на всех деталях процессов, имеющих место в твердых телах при подобных обстоятельствах... Я понятно рассказывай?

– Ты про электронов рассказывай, а про обстоятельства лучше потом.

– Хорошо. Вот подумал наш Трофим, подумал, и решил, что худо дело. Кто-то ведь должен позаботиться о своей родной Схеме. А если каждый будет сидеть на своем уровне и думать только о том, как бы его беда обошла стороной, никто и спином не успеет шевельнуть, как Схема свои клеммы отбросит. Значит надо кому-то отправляться в путь, найти этого проклятого Кондера и заткнуть ему глотку. А злую ведьму посадить на горячий контакт – тут она и расплавится!.. Понимаешь? Совсем мальчишка был наш Трофим и не во всем еще разбирался. Но главное, что он был смелым и решительным электроном, а не какой-нибудь там нейтральной частицей.

И вот однажды Трофим заявил матери, что отправляется за тридевять пээн-переходов в тридесятый полупроводник воевать с драконом. Матушка Ядро его и удерживала, и отговаривала, а он знай свое твердит: пойду, мол, и все тут!

Что тут делать? Собрала мать Трофиму котомку когерентных фотонов, наложила туда же кварков...

– Шкварков, наверное?

– Я и говорю: ш-кварков, – сориентировался робот, Хорошенько прожарила, чтобы не испортились в дороге, поплакала напоследок, а потом вывела сына на утоптанный уровень в Зоне проводимости и дала, как полагается, напутственное слово.

"Иди, сынок, прямо и никуда не сворачивай. Со старшими не спорь, с глупыми не связывайся, и фотоны зря не трать. Маленьких не обижай, больших не задевай. И помни, что отец говорил: береги спин смолоду."

А сама, как водится, плачет-рыдает. Трофим давай ее утешать:

"Не печалься, матушка, не кручинься. Жив буду – не помру, а за родную Схему и аннигилировать не страшно. Утро раннее, да дорога дальняя – сколько не топчись, короче не сделается."

И отправился.

Долго ли, коротко дрейфовал – уже и родной Донор скрылся за потенциальными холмами – глядь, а за ним скачет маленькое нейтрино.

– Это собака такая, да?

– Ну, ясное дело. Щуплая с виду, но шустрая – мюонной породы. Трофим ее сразу узнал – она жила в их ближнем порядке.

– А еще бывают овчарки и сенбернары, правда.

– Бывают. Овчарки раньше овец пасли, а мюонные нейтрино в твердых телах – это вроде как дворняжки. Вот одна такая собачка, по прозвищу Нюшка, и увязалась за Трофимом. Он ее угонять, а она – ни в какую!

"Ладно, – думает, – пусть бежит. Вдвоем оно и веселей, и есть с кем словом перемолвиться"

И двинулся дальше. Вот миновали они один пэ-эн-переход, другой – дело к вечеру. Смеркаться стало в Зоне Проводимости. Выпустил Трофим из котомки пару фотонов стало светлее. Огляделся – места вокруг незнакомые, дремучие. И ячейки Вигнера не те, и зоны Бриллюэна другие, да и внутренние орбитали у атомов какие-то перекошенные. А кругом целый лес кристаллографических осей. Хорошо утоптанная Зона Проводимости превратилась в узюсенький разрешенный уровень – справа энергетическая пропасть, слева энергетическая пропасть, а сверху:

– Ты ведь говорил, что кругом лес из этих.., как их.., осин, что ли?

– Верно, так оно и было. В твердом теле. Петька, свои, квантовые порядки

– я ведь предупреждал. Бывает, что и лес и пропасть в несколько слоев, а попадается лес из пропастей, или целая пропасть лесу... Так вот, стоит Трофим над пропастью и видит, что энергетический уровень, где он локализовался, расщепляется на три, на распутье стоит ион примеси из чистого золота, а на том ионе написано аршинными буквами...

– Какими?

– Ну, то есть, весьма заметными... У них там свои аршины. На чем я остановился?

– На распутье.

– Ага... Стало быть, ион с надписью: "Налево пойдешь заряд потеряешь, направо пойдешь – без спина останешься, прямо пойдешь – масса покоя в нуль обратиться"

Подумал Трофим, подумал, и решил: "Покоя мне все равно не будет, пока дракона не прикончу, а масса – ну, что масса. Вернусь – отъемся! Пойду прямо, пожалуй"

Ангстрем дрейфует, другой, третий, а Нюшка не отстает, рядом скачет. Вдруг – что такое?! Электронная температура резко упала, ионные связи крепчают... Вот уже мнимая часть комплексного коэффициента преломления стала расти по модулю – и не видать ни зги!

Гамлет сделал паузу, ожидая вопрос, но Петька только сильнее засопел. Ему, вероятно, все было понятно...

–"Ай-яй-яй, – думает Трофим, – куда же это я попал, неужто в область гетероперехода? Вон и диэлектрическая проницаемость совсем никудышняя, как бы не поляризоваться часом!"

А двигаться дальше уж совсем невмоготу. И понял тут он, что попал на границу той самой заколдованной страны Диэлектрик, где электроны так крепко привязаны к узлам решетки, что нет у них сил перескочить запрещенные зоны и стать свободными.

Как быть? Что делать?.. А местные атомы уже тянут свои ионные щупальца, вот-вот схватят храбреца и свяжут на веки вечные!

Но недаром Трофим слыл самым энергичным и толковым электроном в окрестностях своего Донора. Пошевелил он спином хорошенько, достал из котомки тройку кварков, хлопнул в ладоши, и тут же рядом с ним образовался протон. Прыгнул Трофим ему на загривок и понесся вдоль по Диэлектрику, только фононы во все стороны шарахнулись. Ионы вокруг шипят, тянутся за ним своими силовыми линиями, да не тут-то было! Ведь Трофим с протоном образовали вместе атом Водорода, а на него электрические чары не действуют. Протон брыкается, шарахается из стороны в сторону, но и Трофим не зевает, крепко держится за нижнюю орбиталь, да знай себе пришпоривает – так в один миг Диэлектрик и проскочили. А потом Трофим достал из котомки самый коротковолновый фотон, трахнул им протона по макушке – тот на дыбы, закусил удила! Трофим же – прыг в сторону, и удрал за постоянную Ридберга.

– А протон?

– Ускакал невесть куда, только его и видели.

– А Нюшка?

– Следом летела.. Ей что – она нейтральная сама по себе, атомы с такими не связываются, им заряженные частицы подавай... Вот встретились они, огляделись по сторонам.

"Нy, – говорит Трофим, – прорвались, слава Бору, металл пошел!"

Действительно, кругом толчея, электроны играют в перегоняшки, резвятся, рассеиваются, кто на чем горазд.

"Ладно, – думает Трофим, – резвитесь пока, шалопаи, а мне некогда."

И подиффундировал дальше.

– Долго он еще так фундировать будет, – недовольным голосом спросил Петька.

– Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается...

– А принцессу он спасать будет?

– Принцессу? Погоди, принце... Ах, принцессу?! В самом деле, я про нее и забыл. Просто, знаешь, совсем из виду выпустил, хотя, если говорить честно, принцесс в твердых телах хоть пруд пруди! Нигде в другом месте не встретишь и за год столько принцесс, сколько за пару микросекунд в Твердом Теле. Их там специальным образом разводят... То есть, конечно, не разводят, а так... Они незамужние все, после того, как образуются, а подвижностью не отличаются сидят себе в Валентной зоне да женихов караулят. Наша принцесса была дочерью знаменитого маркиза Акцептора, и звали ее Дырка.

– Так прямо и звали? – усомнился Петька.

– Вообще-то ее настоящее имя было Д'Ирка, но отец немного заикался, и звал ее так для простоты произношения. А жили они в огромном замке из редкоземельных элементов, в эпитаксиальной области. Маркиз правил своей областью, надо сказать, очень справедливо, по всем законам электродинамики и квантовой физики. Подданных не обижал, а если мимо диффундировал караван носителей заряда, приглашал в свой замок и щедро потчевал разной квантовой снедью из погребов и подвалов.

Так они и жили себе, горя не зная. Только, вот беда, никак не мог маркиз найти подходящего жениха для своей дочери, Сватались к ней многие: и залетные бездельники позитроны, и богатые энергией гамма-кванты, и даже какой-то магнитный воротила по фамилии Монополь. Однако принцесса всем им отказала, потому что была очень положительной квазичастицей и за кого попало выходить замуж не хотела... Но я, кажется, несколько опережаю события. Давай уж все по порядку.

– А зачем?

– Так принято в сказках. В сказках всегда должен присутствовать определенный порядок, иначе все так запутывается, что потом никакой Олле Лукойе не распутает. Сначала должно быть первое, потом второе, а уж потоом третье – как за обедом. Иначе...

– Ну ладно, давай по порядку, только шепотом, а то мама прибежит.

– Верно. Лучше бы ты, конечно, уснул... Ладно, ладно, поспешно сказал Гамлет, заметив протестующий жест.

Петька теперь уже не лежал, а сидел на кровати, поджав ноги и закутавшись в одеяло.

– Я буду шепотом, но и ты сопи потише.

– Это я так дышу, – сообщил мальчишка.

– Дыши себе на здоровье, но только шепотом... Я продолжаю. Вот, стало быть, Трофим с Нюшкой благополучно миновали Диэлектрик и оказались в каком-то металлическом проводнике. Посовещались и двинулись дальше по градиенту потенциала. Долго ли, коротко дрейфуют, вдруг смотрят: какой-то старый дряхлый фонон застрял между двумя дефектами решетки и никак не может выбраться. Пыхтит, кряхтит, аж покраснел от натуги – вот-вот совсем затухнет, бедняга. Пожалел его Трофим, схватил за волновой вектор, напрягся как следует, да как дернет! Старик пулей вылетел из щели, два раза перекувыркнулся и упал замертво. А злые и противные дефекты стали кривляться и корчить рожи. Трофим было погнался за ними, но те убежали в соседние слои кристалла,

"Вот балбесы, – додумал Трофим, – чуть совсем старика не замучили. В нашем Твердом Теле таких вредных субъектов живо бы проучили, а здесь, смотри-ка ты, что хотят, то и делают!"

В это время дед-фонон очнулся, покряхтел немного, а потом вдруг и говорит металлическим голосом:

"Спасибо тебе, добрый молодец, что спас меня от этих проходимцев. Вижу – фермион ты положительный, и импульс у тебя добрый"

"Нет, – скромно отвечает Трофим, – заряд у меня с минусом"

"Не беда, зато масса больше нуля и спин полуцелый. Совсем, думал, пропаду, а ты меня выручил – я тебе за это помогу"

"Как же ты мне поможешь, если не знаешь, куда я лечу и зачем?"

"3-э-э, парень, я ведь не обычная частица, а возбуждение: существую во всем твердом теле сразу, и мне известны новости от всех границ и из всех слоев нашего кристалла. Мы, фононы, знаем все слухи, потому что сами их и переносим. Знаю я, куда ты дрейфуешь, и по какой надобности. Был в окрестностях твоего родного Донора, видел мать – она жива-здорова, но очень за тебя беспокоится. Побывал и в других местах – везде неспокойно"

"У нас ходили слухи, будто завелась в Схеме какая-то ведьма, и мол... В общем, разное болтают."

"Болтают что попало, но, как известно, тока без напряжения не бывает. Знаешь ли ты, что живем мы в огромном Блоке, подключенном к Электрической Сети в которой и гуляет вздорная трехфазная старуха до имени Эдээс. Она возомнила себя всемогущей колдуньей, которая должна править во всех схемах. Но на пути ее везде стоят стойкие и добрые Силовые Трансформаторы. Они располагаются в Источниках, питающих схемы всякими полезными потенциалами. Нашей Схеме для нормальной жизни ее элементов необходимы пять вольт, и до сих пор наш славный силовой Трансформатор исправно поставлял ей ток. Но недавно случилась беда: в Источнике сгорел Главный Сетевой Предохранитель, да так неудачно, что от импульса тока перегрелись обмотки Трансформатора. Предохранитель конечно заменили, но еще немного и обмотки закоротятся – и не станет тогда никакой развязки. Ведьма Эдээс подключится к Схеме, а у нее напряжение, как-никак, двести двадцать вольт!"

"Двести двадцать вольт! – изумился Трофим, – Да я отродясь о таких потенциалах не слыхивал, разве что в сказках. Но откуда же взялся этот импульс тока?"

"Как откуда?! Разве ты не знаешь, что Здээс уже давно точит синусоиды на нашу Схему? Мало ей электромоторов и ламп накаливания, теперь подавай еще резисторы, транзисторы да диоды!"

"Но ведь слышал я, что наша Схема на веки веков глухо заземлена Большой Клеммой?"

"Увы, благородный юноша, эта меднолобая особа в последнее время совсем разболталась. Болт ей не указ, гайку она больше и слушать не хочет. И не понимает, старая карга, что проводник к ней припаян оловом, а случись неконтакт, он тут же расплавится... В общем, плохи наши дела. Но самое неприятное то, что в нашей Схеме завелся предатель"

"Что-о-о? – вскричал Трофим, – Кто же это такой выискался?"

"Не кто иной, как электролитический конденсатор по кличке Кондер. Он стоит далеко отсюда – прямо на выходе Трансформатора – и шунтирует наводки да просечки. Служил исправно, охранял Схему от вредных паразитных токов, но теперь состарился, и ударил ему электролит в обкладку