Текст книги "Как заработать первый миллион, не имея стартового капитала"

Автор книги: Владимир Довгань

Соавторы: Елена Минилбаева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Но пошло оно слишком медленно, сроки срывались, переносились, каждый приводил в оправдание тысячу причин: семья, дети, жена, работа. К намеченному сроку книга все еще не была написана. Я понял, что мы упускаем шанс, что моя мечта о возрождении ускользает буквально из-под носа. Помог случай. У Саши Булдынского мама уехала на неделю к своим родственникам, а у него была роскошная трехкомнатная квартира.

Собираю свою команду и говорю: «Так, ребята, переходим на военное положение. В субботу и воскресенье мы все закрываемся в этой квартире, берем с собой еду, берем то, что нам необходимо для работы, и никто не выйдет из этой квартиры, пока мы не закончим эту важнейшую для нас книжку. Всем понятно?» Понятно было всем.

Мы собрались на этой квартире и принялись творить. Изредка кто-то из нас выползал из своего угла и требовал немедленного общего обсуждения темы. Тогда мы собирались на мозговой штурм, и, бывало, менялись главами. Я координировал работу каждого своего тренера. Саша Булдынский лихорадочно отстукивал одним пальцем на доисторической машинке готовые страницы. Все мы дружно отпахали два дня и две ночи. Когда наступило утро понедельника, книжка была готова.

Взяв рукопись в охапку, я стал методично обходить все типографии, но везде мощности оказались загружены. Нам же книга нужна была срочно. И вот последний мой шанс. При Волжском автомобильном заводе была своя маленькая типография, где печатались каталоги, инструкции и рекламные проспекты. Я подхожу к директору типографии, замечательному, пожилому, мудрому человеку – и мне удается договориться напечатать 40 тысяч экземпляров этой книги. Из этой типографии я вылетел как на крыльях!.. Я не шел, а парил над землей.

…Когда книга была напечатана, мне позвонили с типографии и сказали: «Забирайте». Забрать мне ее было некуда. Я приехал к директору типографии, упал к нему в ножки и попросил, чтобы книга какое-то время полежала у них на складе. К моему счастью, он согласился.

Я подписал договор с «Союзпечатью», которая была тогда абсолютным монополистом и владельцем книжных и газетных киосков и ларьков, отвез им какое-то количество экземпляров и стал ждать золотого дождя. Но столкнулся с жестокой реальностью. Мощнейший удар в челюсть, мощнейший удар по голове, да еще мощнейший удар в живот. Первый удар: за неделю продали всего лишь 60 экземпляров. Второй удар: нужно отдавать деньги за напечатанные книги, и мне, по всей видимости, придется продать все, что у меня есть. Включая мою старенькую машину и квартиру. Но где я буду жить? Где будет жить моя семья? На чем я буду ездить? И третий удар: часть магазинов вообще не отдали ни копейки. Проще говоря, кинули меня.

Да, в мечтах подниматься к звездам очень легко, но и падать очень больно. Мое состояние можно назвать было одним словом – «шок». Я действительно, как боксер-тяжеловес, ушел в глубокий нокаут. Только в отличие от боксера на ринге ко мне никто не подбегал, не совал нашатырный спирт и не помогал подняться. Сколько же лет мне надо будет работать, чтобы отдать все долги!

Но в этот раз я был умней и никому ничего не говорил. Мне хватило уже первого опыта насмешек, издевательств, которые я слышал от друзей и знакомых. Когда нужно найти выход из, казалось бы, безвыходной ситуации, когда ты решаешь задачу со многими неизвестными и нет никаких подсказок, нет никаких аналогов и примеров, которые тебе помогут эту задачу решить, в такие моменты лучше всего надеяться на свое подсознание, надеяться на свою интуицию.

Меня это всегда выручало. Никакой логики, только интуиция.

Рассматривая какую-то газету, я обратил внимание на рекламу. А что, если мне дать рекламное объявление, если попробовать продать свои книги почтой? Чем я рискую? Продать 40 тысяч экземпляров традиционным способом я не смогу, значит, надо биться до последнего. Я узнал расценки на рекламу. Цифры казались неподъемными. Небольшое объявление в газете «Аргументы и факты» стоило 20 тысяч рублей!

А что, если взять одну из среднестатистических областей, сделать там рекламную кампанию и посмотреть, сколько я получу заказов? Таким образом я мог бы получить данные для крупной рекламной кампании! Идея мне понравилась. Я выбрал Саратовскую область, послал своего помощника – тренера Александра Булдынского, и в Саратовской области он разместил это объявление всего лишь за 300 рублей. Прошла неделя, полторы, и к нам пришли заявки на 543 книги. Победа была очевидна!

И тогда я решаюсь на отчаянный шаг – взять кредит в 20 тысяч рублей и дать рекламу в недосягаемом «АиФе». Я не знал, как надо написать мое рекламное объявление, чтобы привлечь внимание читателей этой уважаемой и авторитетной газеты. Я просто взял ручку и написал несколько слов, почему эта книга может быть полезна читателю. У меня не было даже машинки, чтобы отпечатать его. Моя супруга тогда работала завкафедрой экономики в Тольяттинском технологическом институте, и у них на кафедре стояла печатная машинка. Когда она попросила одного аспиранта отпечатать ей это объявление и гарантийное письмо о том, что я оплачу его, парень просто катался от хохота. Он убеждал ее не делать таких глупостей и не платить сумасшедшие деньги за какое-то глупое и бездарное объявление. Меня это не смутило. Я поехал в Москву, пробился в редакцию «АиФ», познакомился с руководителем ее рекламного отдела Александром Аврухом и убедил его поставить мое объявление в следующий номер. Как мне это удалось? Я бился головой об стол, улыбался, снял с головы и подарил свою новую норковую шапку, объяснил, что, если мое объявление не выйдет срочно, то мне конец, и перед смертью я напишу записку, что в моей смерти прошу винить одного из руководителей «АиФ» – Александра Авруха. Посмеявшись, попив вместе чаю (а так получилось, что я просто влетел к нему в кабинет без всякой очереди), я получил от него «добро». Он пообещал, что мое объявление выйдет ровно через неделю. Оно занимало на странице совсем немного места, но для меня было самым дорогим в мире. Потому что все, что у меня было, и все, чего у меня не было, – все заложено за это объявление.

Неделя прошла в томительном ожидании. Напряжение нарастало с каждым днем. Вроде бы я знал, что если в Саратове это сработало, то должно сработать везде. Но мы предполагаем, а Бог располагает. Прошла неделя – ни одного заказа, ни одного письма. С каждым днем страх за мое будущее возрастал в геометрической прогрессии. Я боялся даже представить, что со мной будет через пару недель, когда я не смогу отдать огромное количество долгов.

И вдруг раздается звонок. Меня разыскивают с тольяттинской городской почты. Я с удивлением беру трубку и слышу с того конца голос: «Срочно приезжайте, вы заблокировали работу всей нашей организации». Я прыгаю в машину, приезжаю туда и вдруг узнаю, что каждый день я получаю более пяти тысяч заказов на книгу. Почта не справляется.

После этого раздается звонок с сортировочного участка, где разбирают почтовые денежные переводы. Там тоже коллапс. Я приехал в типографию, вернул деньги за весь тираж, заказал еще 100 тысяч экземпляров дополнительного тиража. Для начала.

Так закрутилось колесо бизнеса.

Самое удивительное, что в моей компании в тот момент кроме меня было всего два человека: на полставки бухгалтером работала замечательная девочка Олечка, да еще мой помощник – Александр Булдынский. Совещания нашей компании мы проводили у меня, на маленькой кухоньке нашей квартиры. Наша крошечная компания из трех человек обеспечивала работой по совместительству более трехсот человек! Затрат никаких: офиса нет, телефонных разговоров нет, работников нет. Это действительно был самый рентабельный бизнес в то время.

Победа меня настолько вдохновила, что я срочно издал вторую книгу по карате. Результат был таким же ошеломляющим. Естественно, мы задействовали не только «АиФ», но и всю прессу, которая выпускалась в то время в России, а тиражи у прессы были просто фантастические. «Аиф» выходил тиражом 41 миллион экземпляров, «Комсомольская Правда» – 28 миллионов, тираж журнала «Огонек» был за 40 миллионов, газета «Труд» – 20 миллионов экземпляров. И конечно, тогда эта реклама была очень эффективна, потому что люди читали газеты.

Но и этой книгой все не закончилось. Я понял, что нужно написать книгу по атлетизму для тех людей, которые хотят накачать мышцы. И мы с чемпионом мира по культуризму Александром Иванюком создали книгу по культуризму. Затем мы выпустили книгу по бизнесу: как открыть свой кооператив, какие должны быть документы, какие ты должен пройти стадии и ступеньки, чтобы твоя фирма заработала. И эта книга пользовалась успехом. Я получал сумасшедшие авторские гонорары, просто невероятные кучи денег. И когда я в очередной раз обналичил деньги, то принес домой два огромных мешка денег, еще новеньких, в банковской упаковке. Положил эти мешки на пол. Дома никого не было. Я стал размышлять.

Мальчишка, который десятилетиями страдал от отсутствия денег, от унижения, от невозможности купить нормальную одежду, от невозможности помочь своим родителям, своей дочери, своей жене, вдруг стал безумно богатым. Я сидел и курил сигареты одну за другой. Смотрел на эти мешки и не мог понять: если я достиг этого, почему я не прыгаю от радости? Почему мне грустно? Я добился мечты, но мечта не сделала меня счастливым. Я-то думал: стану богатым, буду каждый день веселиться, путешествовать, куплю себе шикарную машину, красивую одежду. Но в голове крутилась одна мысль: «Какая разница? Я же езжу на старенькой машине, что изменится от того, что я пересяду на новую, более красивую, более дорогую?» Да, в общем-то, ничего. Я точно так же буду добираться до той точки назначения, куда я доезжаю на своей развалюхе.

И вдруг я понял, что не в деньгах счастье.

Конечно, сейчас читатель, у которого нет денег на кусок хлеба, читает эти строчки, злится и думает: «Вот гад, разбогател и умничает». Но я ждал другой радости, другого счастья.

Я себе представил тот момент, когда у меня денег будет в тысячу раз больше. Представил, глядя в окно, как двор нашего дома заполняют грузовики, груженные деньгами. Вот они заполнили весь двор… Что изменится? Ничего! На ста машинах не поездишь, сто костюмов не наденешь, сто жизней не проживешь.

По всей видимости, смысл жизни в другом. Я обязательно буду искать этот смысл жизни. И обязательно его найду!

После этого я все деньги направил на создание нашего первенца – установки по производству чипсов, запустил производство и добился колоссальных успехов в этом сложном виде деятельности – в машиностроении.

Но речь в этой главе о разорениях.

Второе разорение было для меня несоизмеримо больней и страшней, чем первое. Потому что к боли потерь, к боли разрушения прибавилась и боль клеветы и несправедливости.

Перед кризисом я чувствовал себя королем, я был на высоте! Мы уже стали промышленниками, выпускали и продавали огромное количество хлебопекарен, до 140 штук в месяц. Мы продавали сотни собственных установок для производства чипсов, начали разработку сыроварни и машины по производству пончиков.

Мы были известны во всей России и по всему СНГ, уже искали партнеров в Европе, в Германии, в Америке, вели переговоры для получения международных заказов. С нами сотрудничали десятки заводов, у нас работал свой завод в Тольятти, за короткое время нам удалось создать мощную команду. Мы процветали!

Единственное, чего нам катастрофически не хватало, так это оборотных средств. Потребность в нашей продукции была колоссальна, но нам не хватало мощностей, у нас не хватало денег, чтобы купить больше металла, чтобы купить больше станков, и, конечно, мы от этого страдали.

Первый признак успеха в России – это когда люди не просто платят за твою продукцию, но еще и дают взятки, чтобы получить продукцию вне очереди. Первая «взятка», которую получили наши ребята из информационного отдела, была огромной банкой икры. Когда я зашел, они мне рассказали эту историю, мы вместе посмеялись, и я сказал: «Все, ребята! Мы вместе с вами добились успеха. Наша продукция дефицитна, наша продукция востребована, и когда в России дают взятки, ты попал уже в самую цель».

Конечно, выбиться из грязи в князи в машиностроении никому не удается просто так. За этот успех мы заплатили бессонными ночами, нечеловеческим трудом, колоссальными усилиями. Мы не знали, что такое выходные, мы не знали, что такое отпуск; пахали, как проклятые, – и победили!

Посчитав, сколько в бывшем Советском Союзе маленьких населенных пунктов, сколько больших городов и сколько в них кварталов, где целесообразней печь хлеб на месте, мы получили цифру: потребность рынка бывшего Советского Союза – 100 тысяч хлебопекарен минимум. Эта цифра была написана на плакате и висела в моем кабинете: «Даешь сто тысяч хлебопекарен!» Но где взять деньги, чтобы удовлетворить такой спрос, где взять оборотные средства? Мы были известны, наша реклама не сходила с экранов телевизоров, мы рекламировали пиццерии, хлебопекарни, но, по сути, мы были нищими, потому что все деньги, всю заработанную прибыль вкладывали в развитие, в оборудование, в материалы и в новые проекты. Нас это нисколько не смущало. Это естественное состояние любого предпринимателя, который поднимается с нуля. Работали на грани невозможного, потому что в то время в бурлящем котле перемен заниматься машиностроением было безумием. Делая любые расчеты, я понимал, что по всем выкладкам мы не должны быть успешными, я понимал, что мы делаем что-то невероятное. От этого интерес к работе только возрастал. Чем крупнее задача, чем больше трудностей, тем больше энергии, тем больше азарта.

И вот я получаю очередной страшнейший удар судьбы.

Причин второго разорения было несколько.

Первая причина – бешеный рост цены металла. Нержавеющая сталь подорожала в цене в 15 раз за один год. А это был основной материал, из которого мы строили пищевое оборудование.

Вторая причина – совершенно сумасшедшие проценты за кредит: 230–240 процентов годовых. Для спекулянтов, которые покупали вагон сахара утром, а вечером его уже продавали, это были приемлемые ставки. Для производства это было просто губительно. Так, чтобы построить только одну печь в хлебопекарне (а хлебопекарня состоит еще и из мукопросеивателя, тестомесильной машины, расстоечного шкафа, кучи всякого вспомогательного оборудования), нужно купить 165 разных материалов и комплектующих. Это и провода, и нагревательные тэны, и электрооборудование, и лампочки, и шурупы, и болты, и трубы, и уголки. Но это только на одну печь. А хлебопекарня – это несколько взаимосвязанных агрегатов. Чтобы произвести хотя бы одну машину, нужно организовать и купить несколько тысяч комплектующих.

И вот, представьте, дорогой читатель: вначале ты вкладываешь деньги в оборудование, в ремонт здания под производство или в его покупку. Затем ты к этому оборудованию делаешь оснастку: пресс-формы, кондуктора, всевозможные приспособления. Потом ты закупаешь сотни составляющих своего будущего оборудования, потом создаешь это оборудование. Обучаешь людей, платишь им зарплату в течение года, потому что цикл оборота капитала как раз происходит в течение года. В конце года ты должен дать рекламу и продать это оборудование. При этом нужно обучить людей еще и работать на этом оборудовании, потому что до нас никто не делал маленьких хлебопекарен (их выпускали только военные, но это были примитивные машины, не приспособленные для выпечки большого ассортимента). Мы не только создавали хлебопекарни, но и создавали заново науку выпекать разный хлеб.

Представляете, какой объем работы? Каждый месяц вы должны выпускать огромное количество этих машин. И значит, каждый месяц докупать комплектующие, вкладывать деньги в зарплату, в налоги, в новое оборудование и в новые станки.

Те кредиты просто подрубали нас под корень! Представляете, какие деньги ты должен отдать банку через год! А ведь ты еще ничего не продал, ты еще не получил прибыль, потому что все деньги крутятся в обороте, да еще и металл дорожает в 15 раз.

Когда начал развиваться фондовый рынок, умные головы посоветовали нам выпустить акции. Я безгранично благодарен своему другу Сергею Алдюхову за то, что в тот момент он оказался рядом и своим опытом, своими знаниями спас нашу компанию. Однако спас ненадолго, потому что разгорелся еще больший кризис – кризис на самом фондовом рынке. Когда я встретился с Сергеем, он, как специалист, объяснил мне, что единственный выход получить дополнительные прибыли – это продать часть компании.

Я сразу же поставил категорическое условие, что больше 49 процентов продавать не буду, потому что мне нужен полный контроль над предприятием. Я не представлял, что придут какие-то новые акционеры, чужие люди, и выгонят моих людей, которые потом и кровью создавали это оборудование. Для нас эта компания была больше, чем бизнес.

Мы провели эмиссию акций. Люди не побежали, не выстроились в очередь за акциями «Дока-хлеб». Естественно, нужна была новая рекламная кампания. И тогда я сообразил и принял, на мой взгляд, очень правильное решение: «А что, если в одной рекламе параллельно продвигать и акции, и хлебопекарни?» Одним выстрелом мы убьем двух зайцев!

Продаем еще больше оборудования и привлекаем еще больше капитала. Мой близкий друг, теперь уже покойный Николай Русанов создал совершенно гениальный ролик. Я просто восхищался его талантом, его умением донести до зрителей самую суть идеи. Он пригласил на главную роль замечательного актера Юрия Чернова. И вот, представьте: этот сильный человек с добрым, умным лицом берет бутерброд, на котором целая гора красной икры. Откусывает его, рекламируя наше изделие, икра падает, и толстый жирный кот лениво отворачивается от этой упавшей икры. Образ потрясающий! Он сработал. За нашими акциями выстроилась очередь, они улетали, как горячие пирожки. Мы продавали акции за доллар, спекулянты перепродавали их за пятнадцать. Естественно, обычные акционеры, которые покупали акции, даже не могли представить, что с этих денег, которые они заплатили, на производство, на оборотные средства нашей компании попадали только маленькие крохи. Но и это была спасительная энергия в виде новых финансов.

Однако наше счастье длилось недолго. Буквально через два месяца лопнули мыльные пузыри, громадные пирамиды, такие как «Хопер-инвест», «МММ» и проч. Вместе с ними рухнули и наши акции, акции «Росалко» и других компаний, за которыми стояли реальные дела и нормальная финансовая отчетность.

Россия действительно страна крайностей. Или разрешают всем делать что угодно – или всем отрубают головы. Среднего, разумного не дано.

Естественно, в борьбе с финансовыми пирамидами появились политические деятели, которые на этом решили нажить свой капитал. Они стали бороться с негодяями. Но такому политическому деятелю абсолютно все равно, «МММ» это или «Дока-хлеб», «Росалко» и другие компании. Всех нужно молотить, мочить, уничтожать, сажать в тюрьму – и все это под прикрытием громкой идеи. Он зарабатывает политический капитал, привлекает внимание газет и телеканалов, делает себе бесплатную рекламу, а те страдальцы, что безвинно угодили под кампанию, не могут сказать ни слова в свою защиту.

Только-только мы получили первые деньги, первую возможность развивать наше производство, как с нами начали бороться. Поливать грязью, клеветать. Сегодня-то я понимаю, что это была пустая критика, потому что мы не присвоили ни одной копейки. Все до последнего рубля было вложено в производство, и, более того, нам даже удалось получить прибыль. То финансовое вливание, которое мы получили в течение двух-трех месяцев после продажи акций, позволило нашей компании бурно развиваться. Но тогда было настолько обидно! Я был наивным провинциальным предпринимателем и никак не мог понять, почему те же газеты, те же люди, которые только недавно нас хвалили, говорили, какие мы благородные предприниматели, кормящие хлебом Россию, создающие новые рабочие места, теперь поливают нас грязью. Я сам лично ненавидел все эти финансовые пирамиды и создавших их негодяев. И вдруг превратился в глазах общества в такого же негодяя.

Представляете состояние людей, которые несколько лет жизни отдали запуску такого нужного оборудования, как хлебопекарни, людей, которые гордились тем, что они делают, получали сотни писем с благодарностями, когда они вдруг открывают газеты и видят, что их поливают грязью!

Это сегодня я понимаю, что, если ты из себя что-то представляешь, тебя обязательно будут поливать грязью. Как говорится, не пинают только мертвую собаку.

Так было всегда. Так было с ведущими учеными, так было и с ведущими предпринимателями.

А тогда я был романтиком, провинциальным предпринимателем, мальчишкой, который верил в справедливость и благородство. У меня в голове не укладывалось, почему и за что они так набросились на нас. Мне, честно говоря, по-человечески жаль многих журналистов, которые становятся инструментом в руках «хозяев жизни». Я вижу их несчастные глаза. Я искренне им сочувствую.

Рядом со мной не было человека, который сказал бы: «Что ты переживаешь? Делай свое дело! Через три года вся эта грязь уляжется, твое доброе имя будет восстановлено».

Финансовый кризис вынудил меня на тягостную вещь – пришлось начать увольнения. Люди, с которыми вместе до трех часов ночи я запускал оборудование, люди, которые верили в меня, ждали от меня машин, квартир, успеха, богатства и славы, остались у разбитого корыта. Точно так же, как и я. Они потеряли надежду, а я потерял все деньги.

В один момент рухнуло все. От нашей мощной империи не осталось камня на камне, от моих десятков миллионов долларов не осталось ни копейки. Я чувствовал себя полководцем, потерявшим свою армию, разбитым и израненным.

Сегодня я понимаю, что тогда невозможно было спасти компанию. При таких грабительских процентах, при обороте капитала длиной в год никто не смог бы этого сделать. Все мы и так работали круглосуточно на пределе. Но против нас была макроэкономика.

Но тогда я этого не знал. Тогда была просто одна боль. Такую боль я испытал только при смерти брата. Мое лицо стало черным. Я осунулся, мои глаза потухли. Не было слез, был просто шок. Казалось, вместо сердца остался выжженный пепел. «Как же так? – по тысяче раз в день спрашивал я себя. – Мы столько сил отдали, чтобы сделать нашу страну лучше. Я не оставил себе ни копейки, все вкладывал в будущее нашей компании, которую мы связывали с будущим нашей страны. Почему такая несправедливость? Почему столько клеветы?»

Я видел, как другие благоразумно занимались тем, что просто перепродавали «Жигули» или запчасти. У них были шикарные стеклянные офисы, лимузины, фотомодели разъезжали с ними на дорогих катерах. Они отдыхали то в Бразилии, то на Ямайке. Приезжали загорелыми и счастливыми, постоянно пропадали в спортивных клубах и в дорогих ресторанах.

Я же, в отличие от них, был абсолютно нищим. Они ничего не делали и «зарабатывали» огромные деньги. Мы пахали несколько лет, задействовали все свое творческое мышление, решая технические, технологические, производственные, маркетинговые задачи, – и были нищими. Я не мог смотреть своим людям в глаза.

Мое здоровье резко ухудшилось, снова поднялось давление, снова появилась эта страшная боль, которая сдавливает виски. Я уходил в лес и подолгу бродил один. Не было сил отвечать на телефонные звонки, общаться с людьми. Я был просто полностью раздавлен.

Это сегодня я понимаю, что проходил высшую школу в жизни. Это сегодня я говорю, что без этой боли я не смог бы стать сильней. Но тогда, поверьте, если бы мне кто-нибудь сказал, что в кризисе рождается большой новый успех, я бы просто посмотрел на этого человека, как на идиота. Или врезал по морде, искренне думая, что эта сволочь надо мной издевается.

Когда я, как Икар, упал с высоты с обожженными крыльями, разбился о камни и свалился в грязную яму под названием «нищета, разорение, катастрофа», всех «друзей» как будто ветром сдуло. Оказывается, люди смеются надо мной, они меня презирают.

Я вспомнил слова Наполеона: «Когда ты карабкаешься вверх, тебе никто никогда не подаст руки, но когда ты катишься вниз, каждый считает своим долгом спихнуть тебя еще ниже». Так устроены люди.

Но это были еще не все мои страдания.

Я узнал еще более страшные вещи. Оказывается, руководство нашего завода воровало. Мои бывшие друзья, люди, которых я вытащил с самых низов общества и сделал руководителями, с которыми мы начинали с нуля и делили пополам кусок хлеба, оказались крысами. Воровали не у меня, а у всего коллектива, у компании, которая подарила им будущее.

Не знаю, как я выжил в тот момент. Мои муки душевные, физические были настолько сильны, что нормальному человеку выдержать это было просто не под силу.

Что меня спасло в тот момент? Ответственность за родителей и за мою дочурку, желание доказать этим негодяям и подхалимам, что я все-таки что-то в этой жизни значу, что рано они меня записали в неудачники. Доказать себе и всему миру, что я все-таки лидер!

Когда последние удары переполнили чашу моей боли, я неожиданно для себя проснулся с решимостью бороться.

Пришел в свой кабинет, взял чистый листок бумаги и задумался: «Кто из людей, которые меня окружают, которые говорили мне столько добрых слов на всевозможных днях рождения и пьянках, кто из этих людей будет переживать, если я завтра умру?» (Естественно, исключая моих близких и родных.) На чистом листе бумаги написал всего лишь восемь фамилий людей, которые действительно расстроятся, если завтра меня не станет. Вызвал секретаря и решительным голосом сказал: «Леночка, больше ни с кем меня не соединяй, кроме этих восьми человек. Кому надо, я сам позвоню».

На дворе стояла морозная снежная погода. После того как я отсек все лишнее, вычеркнул из своей жизни всех этих прихлебателей и подхалимов, я занялся своим здоровьем. Понял, что, если не буду двигаться, заниматься физическими упражнениями, закаляться, я просто умру.

Как сейчас помню – надеваю шорты, кроссовки и, практически раздетый, начинаю бегать по заснеженным дорожкам в лесу. Лыжники в теплых костюмах смотрят на меня, как на сумасшедшего. Я же повторяю про себя заклинание, которое в тот момент спасало мою жизнь, мою душу: «Матушка-природа, я тебя люблю! Братец-мороз, дай мне сил! Матушка-земля, дай мне здоровья! Матушка-природа, дай здоровья и счастья всем моим близким! Матушка-природа, дай здоровья и счастья всем людям на земле!» Я повторял эти слова с верой, с безграничной любовью к природе, к жизни. И мороз не разрушал мое тело, а, наоборот, давал мне энергию. Я чувствовал, как мои батарейки, мои аккумуляторы заряжаются невиданной энергией. Тридцать минут пробежки по морозу, купание в проруби, обращение к природе и снова пробежка.

В этот момент я, как Феникс из пепла, снова возродился как лидер. Я почувствовал в себе великую силу, великую энергию.

Предприятие мое было разрушено. Клевета сыпалась со всех сторон. Насмешки, оскорбления, унижения. Но я уже этого не воспринимал, я стал абсолютно другим человеком. Даже сам удивлялся тому, как это за короткое время во мне появились такие силы, такая уверенность, желание доказать всему миру, что рано меня похоронили.

Эти часы, эти дни я могу смело назвать своим вторым рождением. Я действительно родился заново. Но более сильным, более умным, добрым и мудрым.

Почему, дорогой читатель, я постоянно убеждаю вас начать с того момента, когда вы принимаете решение изменить себя? Ваш успех, ваше богатство начинаются именно тогда, когда вы говорите правильные слова, когда вы правильно думаете, когда вы правильно действуете. Денег в этот момент в кармане у вас не прибавляется. И общество точно так же относится к вам, как к неудачнику. Ваши родные, близкие, друзья смеются над вами, ругают вас, но вы уже становитесь другим человеком.

Именно в этот момент я сконцентрировался на будущем. Что делать? Куда вести свой изголодавшийся, истрепавшийся отряд? Мне было приятно, что ядро моей команды – тридцать человек – не разбежались. Мы уже несколько месяцев сидим без зарплаты, нам стыдно смотреть друг другу в глаза, потому что мы живем, как альфонсы, на несчастные копейки, которые зарабатывают наши жены. Но мы команда. Я не один. Шелуха, мразь отвалилась, грязь отлетела. Осталась только истина, осталась действительно настоящая команда, сплоченная в единый кулак. Это уже великая сила.

Я поручил своим заместителям подбить итоги: подсчитать убытки, потери и вывести «сухой» остаток. После нескольких дней анализов и расчетов мы выясняем, что долг наш – 750 тысяч долларов. Я эти деньги должен банку. Скорее, даже не банку, а своему другу Виталию Вавилину, председателю совета директоров «Россоцбанка». Это человек, который поддерживал меня на протяжении всей моей жизни и в трудный момент всегда подставлял плечо, за что я ему безгранично благодарен. Он знает, что в любой момент он так же может рассчитывать на меня. Благороднейший, честнейший человек из всех, кого я когда-либо встречал. Но долг есть долг. 750 тысяч долларов висят надо мной, как нож гильотины. Они сковывают, как цепи, мои мысли, мои движения.

Когда я разорился в первый раз, я должен был практически копейки, которые можно было легко отработать. Но в этот раз сумма долга серьезней, зарплатой не отработаешь. У меня и зарплаты-то не было. Просто нулевой доход. Я сидел на шее у своей жены.

С утра и до поздней ночи я думал, что делать дальше. Проходит несколько дней. Проходит несколько недель – никаких идей.

И вдруг неожиданно для себя я увидел вещий сон. Настолько яркий, цветной, ясный! Во сне я держу в руке бутылку водки, на которой нарисовано мое лицо и написано «Довгань». Такой ясной картины, такого яркого сна я никогда в жизни не видел. Проснувшись, стал задавать себе вопросы: «При чем здесь водка? Я же не люблю выпивать и все делаю для того, чтобы пропагандировать здоровый образ жизни. При чем здесь „Довгань“? Как можно моим именем назвать водку, если я сегодня нахожусь в полном дерьме и просто символизирую неудачника и разорившегося предпринимателя, но никак не успешного человека, именем которого можно назвать продукт». Я стал размышлять. И буквально за несколько дней получил все ответы.

Мне нужно было лететь в Москву – реструктуризировать долги, которые все появлялись и появлялись после нашего полного разгрома. Для меня покупка билета на самолет тогда была уже роскошью. Пришлось взять деньги у жены! В салоне я рассеянно взял в руки какую-то газету. Читаю статью. Оказывается, в 1995 году в России от некачественной водки умерло более 43 тысяч человек. Меня это потрясло. Почему же не реагирует государство? Почему же этих негодяев-производителей не приговаривают к высшей мере наказания за такое массовое убийство?