Текст книги "Бель Эпок по-американски"

Автор книги: Владимир Романовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

БРЮС. Он не возьмет – он никому не доверяет, он бы собственной матери плюнул в морду, если бы она ему чек предложила. Уолтер – ну, пожалуйста! Я проценты заплачу!

УОЛТЕР. Нет. Очень сожалею. (Встает). Мне нужно бежать. Дорогая, увидимся после.

Брюс идет за Уолтером, пытаясь заглянуть ему в глаза.

БРЮС. Ну, пожалуйста, Уолтер.

УОЛТЕР. Нет, нет, мой друг, не могу.

БРЮС. Ну, пожалуйста. Очень важно. Почему ты меня не слушаешь?

Они уходят налево. Справа, вбегает Герберт.

САМАНТА(вздрагивает). Герберт!

ГЕРБЕРТ. Привет, солнышко. О, старик ушел. Ну и фиг с ним. A то я ему хотел тут сказать пару ласковых.

САМАНТА. Тут кое-что нужно уточнить – прекрати пыхтеть мне в лицо, пожалуйста.

ГЕРБЕРТ. Уточнить – что уточнить?

САМАНТА. С чего ты взял, что я хочу выйти за тебя замуж?

ГЕРБЕРТ. Но ты мне сама об этом сказала вчера ночью!

САМАНТА. Я себя хорошо знаю. Я такого сказать не могла. Я могла сказать, что ты прекрасен, что ты лучший любовник на земле, или что мне очень нравится запах твоих волос. Женщины вообще говорят много глупостей в постели. Но я уверена, что о замужестве я и словом не обмолвилась.

ГЕРБЕРТ. Твои слова, слово в слово – мы всегда будем вместе.

САМАНТА. Да, в мечтах – друг у друга в мечтах, вот что я имела в виду.

ГЕРБЕРТ(упавшим голосом). Ты не хочешь за меня выходить?

САМАНТА. И хотела бы, да не могу вот.

ГЕРБЕРТ. Но почему?

САМАНТА(озирается, заговорщическим тоном). Видишь ли, женщина может принадлежать только одному мужчине. У меня такой мужчина уже есть. Я не могла бы его оставить даже если бы я этого хотела, a я совсем этого не хочу.

Пауза.

ГЕРБЕРТ. Кто он?

САМАНТА. Тебе этого не нужно знать.

ГЕРБЕРТ. Нужно.

САМАНТА. A сам догадаться никак не можешь? Глаз у тебя нет, что ли?

ГЕРБЕРТ. A!

САМАНТА. Бэ. И все, вопрос закрыт.

ГЕРБЕРТ. Как же, закрыт. Я убью его.

САМАНТА. Даже не думай.

ГЕРБЕРТ. Увидишь.

САМАНТА. Ты его не тронешь. Перестань, Герберт. Я знаю, у тебя стресс. Но подумай лучше о положительной стороне вещей. Жизнь прекрасна – ты так молод. Ты еще полюбишь. Это была просто репитиция. Я дам тебе денег – ты снимешь студию в Нью-Йорке и сделаешься поэтом. У тебя будет много любовниц.

ГЕРБЕРТ. Нет, нет. Саманта, я люблю тебя – и всегда буду любить.

САМАНТА. Тогда люби меня пожалуйста с безопасного расстояния. Мы не сможем видется часто. Езжай-ка ты на охоту, развейся.

ГЕРБЕРТ. На охоту? (Пауза). Да. (Глаза сверкнули). Это мысль. На охоту.

САМАНТА. Вот и хорошо. Ты хороший мальчик.

ГЕРБЕРТ(задумчиво, несколько зловеще). На охоту....

Слева, быстро входит Уолтер, останавливается на терассе, оглядывается с испуганым видом.

УОЛТЕР. Только этого не хватало!

Садится у столика.

САМАНТА. Что-то случилось?

УОЛТЕР. Моя жена. Я только что ее видел. Она меня – нет. Чего она здесь делает?

ГЕРБЕРТ(тихо). На охоту.

Он медленно уходит направо, чего никто не замечает.

САМАНТА. Твоя жена?

УОЛТЕР. Да. Саманта, пожалуйста уйди на время. Я свяжусь с тобой, как только узнаю, чего моей старухе здесь надо. Чего ей не хватало в Париже? И, раз уж ей так хотелась пересечь Атлантику, почему она не могла подождать меня в Нью-Йорке?

САМАНТА. Я ухожу.

Она подходит к нему, целует в щеку. Он делает нетерпеливое движение. Она кивает, высодит направо.

Слева, входит Брюс, с картиной под мышкой.

БРЮС. Эй, Уолтер! Смотри чего я тебе принес.

УОЛТЕР. Ну что еще, Брюс? Оставь меня в покое. Тут у меня жена приехала.

БРЮС. Хочешь купить картину, Уолтер?

УОЛТЕР. Не сейчас.

БРЮС. Всего двести долларов. Хорошая картина. Смотри, как красиво.

Он показывает импрессионисткий городской пейзаж.

УОЛТЕР. Хорошо, но не сейчас. Потом.

БРЮС. Нет, мне именно сейчас деньги нужны. Мне эта картина очень нравится. Она двадцать с лишним лет висела у меня в гостиной. Я ее в Париже купил. Был аукцион, и продавалась целая куча картин разных. Я купил пять, очень дешево. Но остальные четыре мне не нравятся, они какие-то глупые. A эта очень красивая.

УОЛТЕР. Ну хватит, Брюс.

БРЮС. Двести?

УОЛТЕР. Нет. Такие картины больше пятерки не стоят. Покажи-ка.

Брюс подходит к столу Уолтера. Уолтер изучает картину.

БРЮС. Ну?

УОЛТЕР. Точно как я сказал. Хорошая имитация кого-то. Пять долларов могу дать.

БРЮС. Не пойдет. Двести. Окей, я возьму сто пятьдесят.

УОЛТЕР. Уйди, Брюс. Потом поговорим.

БРЮС. Сто двадцать?

Уолтер оглядывается, бледнеет.

УОЛТЕР. Ну хорошо, только бы отвязаться от тебя.

Он открывает бумажник.

УОЛТЕР. Наличных нет.

БРЮС. Выпиши мне чек. Твой-то чек он возьмет, еще как.

УОЛТЕР(оглядывается). Батюшки, батюшки.

Он вынимает чековую книжку. Брюс кидается в ресторан, выбегает с чернильницей и пером.

БРЮС. На вот тебе.

Уолтер берет, вырывает чек из книжки. Пишет.

ГОЛОС УОЛТЕРА В ДИНАМИКЕ. Август, дробь, семь. Заплатить Брюсу....

УОЛТЕР. Как твоя фамилия, я забыл.

БРЮС. Манчестер.

УОЛТЕР. Хм.

ГОЛОС УОЛТЕРА В ДИНАМИКЕ. ....Манчестеру. Одна сотня и ноль, дробь, один ноль ноль долларов. Памятка, картины. Дабл Ю, точка, Ха, ззззззз! Бац!

УОЛТЕР. Вот! (отдает чек Брюсу).

БРЮС. Еще двадцать.

УОЛТЕР. Ладно, ладно. Иди отсюда. Картину оставь на этом кресле, пусть стоит.

БРЮС. Хм. Ага. Ну, хорошо.

Он пожимает плечами, берет чек, уходит. Уолтер закуривает нервно. Слева входит Клодет.

УОЛТЕР(поворачиваясь к ней, притворяется удивленным). Дорогая!

КЛОДЕТ. Здравствуй, Уолтер.

УОЛТЕР. Позволь....

Он встает, целует ей руку.

КЛОДЕТ. Хорошо выглядишь.

УОЛТЕР. И думал ты мне какую-нибудь вещь Мане пошлешь, a ты сама вместо этого приехала. Это, само собой, в тысячу раз лучше, но, должен признаться, это не совсем то, чего я ожидал.

КЛОДЕТ. В жизни часто бывает, что происходит совсем не то, чего ждешь, Уолтер. Такова жизнь. Как печень?

УОЛТЕР. Лучше, спасибо. A ты как? Как Париж?

КЛОДЕТ. О, Париж, как всегда, переполнен слухами.

УОЛТЕР. Правда?

КЛОДЕТ. Да, ужасно. Такие сплетники эти парижане.

УОЛТЕР. Не присядешь ли?

КЛОДЕТ. Да, спасибо.

Они садятся. Клодет кидает косой взгляд на холст.

УОЛТЕР. Так, значит, ты говоришь?....

КЛОДЕТ. Да, – например, есть слух, что какая-то дама, американка, получает какие-то письма анонимные из Нью-Йорка. Письма о – скажем так странности поведения ее мужа. Ее муж, кажется, содержит женщину на стороне как многие мужья в наше время. Однако, вместо того, чтобы следовать правилам приличий, некоторым, если хочешь, неписаным законам общества, этот муж почти не скрывает эту свою внебрачную связь. Его видели с ней в некоторых публичных местах – в опере, в Центральном Парке, у Тиффани, и так далее. На мой взгляд, есть разница между любовницей, которая не слишком компрометирует человека, поскольку они равные, и куртизанкой. Что ж, слух он слух и есть, до тех пор, пока кто-нибудь не упомянет чье-либо имя. В коем случае слух превращается в подозрение. И, если лицо обвиняемого меняет цвет четыре раза в течении трех минут – как твое сейчас – подозрение переходит в уверенность, становится фактом. Вопросы есть?

УОЛТЕР. A.... Как его.... Э....

КЛОДЕТ. Конечно нет. Ты слишком самодоволен чтобы быть любопытным, Уолтер. Что ж, дорогой, я всегда знала что ты хвастун, эгоист, наглец, человек без манер и чести. Но то, что ты еще к тому же имбецил – для меня новость.

УОЛТЕР. Но, клянусь тебе, Клодет – ни одна душа не....

КЛОДЕТ. О, да, я знаю. Ты очень скромен и осторожен. Ты все делаешь для того, чтобы общество знало, что ты – образец отца и мужа. Это, впрочем, не мешает тебе ебать молодых женщин в своем собственном доме, почти на виду у прислуги, как и прислуге это не мешает об этом говорить. Ты знаешь, что твой сын скорее всего – единственный человек в Нью-Йорке, который не знает о похождениях отца? Бедный мальчик. Известно ли тебе, что он влюблен в Саманту, свинья ты поганая?

УОЛТЕР. В... д... В общем, да, я....

КЛОДЕТ. И что же?

УОЛТЕР. A что?

КЛОДЕТ. Ты хоть попытался его в этом поддержать?

УОЛТЕР. Что ты говоришь, Клодет!

КЛОДЕТ. Будет чудо, если она согласится за него выйти. (С южной протяжностью). Но попытаться стоит.

УОЛТЕР. Ты шутишь! Мой сын – чтоб он женился на бляди!

КЛОДЕТ. Сам ты блядь. Саманта – самая лучшая женщина из всех, которых я когда-либо знала. Она предана, сильна, умна, добра, и благородна.

УОЛТЕР. Благородна?

КЛОДЕТ. Духовно. Да. Когда ее отец обанкротился, она нашла тебя и предложила тебе свое тело – чтобы спасти отца, чьи долги она до сих пор выплачивает, и своего брата, чье образование – в Оксфорде, не где-нибудь она финансирует. Она кого-то любила, я помню – подонка этого, как его? Горинг. Крис Горинг. Но она от него отказалась. Пожертвовала собой – и жертвенный нож до сих пор у тебя в руке. Ну не мерзкая ли ты крыса после всего этого, Уолтер дорогой? Но нам нужно подумать о будующем Герберта. Вот я и говорю – если каким-то чудом она согласится за него выйти, я просто с ума сойду от счастья и может быть даже прощу тебя.

УОЛТЕР. Но ты подумай сперва, Клодет – твой сын!

КЛОДЕТ. Он ничего не стоит. Пустая личность. Он даже не повеса, как Горинг, и не мальчик-эгоист, большой ребенок, как ты – он просто скучное ничего с дробовиком в руках. Тем не менее, я его мать, и я хочу, чтобы он был счастлив. Саманта – единственная, кто может из него сделать.... не знаю, что-нибудь. Я с ней поговорю. Если мне удасться, я их обоих заберу с собой в Европу. Ей нельзя находиться в непосредственной с тобой близости – это может дурно сказаться на ее здоровьи. Хочешь сигарету?

УОЛТЕР. Я не курю.

КЛОДЕТ. Мне показалось, ты курил, когда я вошла. Нет, конечно нет. У тебя вообще нет плохих привычек, извини, я забыла. (закуривает) Про Ворвика слышал?

УОЛТЕР. Про Ворвика?

Входит официант.

УОЛТЕР. A, привет. Виски, пожалуйста.

КЛОДЕТ. Уолтер!

УОЛТЕР. Что? (она наклоняет голову). A, извини.

КЛОДЕТ. Чашку кофе, покрепче.

ОФИЦИАНТ. Да, Мадам. Сэр?

УОЛТЕР. Виски.

КЛОДЕТ. Тебе вредно виски так рано.

УОЛТЕР(официанту). Давай же, давай, шевелись.

ОФИЦИАНТ(рассматривая картину). Интересная картинка, сэр.

УОЛТЕР. A? A. Можешь взять себе, если хочешь. Повесь где-нибудь внутри – будет хорошо смотрется на бархатном фоне.

ОФИЦИАНТ. Да? Спасибо. Я поговорю с начальником.

УОЛТЕР. Зачем?

ОФИЦИАНТ. Не знаю, захочет ли он купить. Время такое – доходов почти нет.

УОЛТЕР. Я вам ее дарю.

ОФИЦИАНТ. О! Тогда спасибо, сэр. Не видели ли вы Мисс Манчестер, сэр?

УОЛТЕР(громоподобно). Паршивая свинья! Забирай мазню и убирайся!

ОФИЦИАНТ. Да, сэр.

Он берет карину, уходит налево.

КЛОДЕТ. Ты что, хотел на меня произвести впечатление?

УОЛТЕР. A? Как это?

КЛОДЕТ. Ладно, потом. Так слышал ты о Ворвике или нет?

УОЛТЕР. Отец Памелы?

КЛОДЕТ. Да.

УОЛТЕР. A что с ним?

КЛОДЕТ. Ты дождешься, что мы оба обанкротимся. Ты что, не знаешь, что экономика нынче в ужасном состоянии? Ты что, газет не читаешь? Ворвик прогорел.

УОЛТЕР. Ворвик чего?

КЛОДЕТ. Прогорел.

УОЛТЕР. Как!

КЛОДЕТ. У меня с собой письмо к его дочери – я его в Нью-Йорке встретила перед тем как сюда ехать. Состояние на состоянии – и надо быстрее покупать, все идет за бесценок – земли, нефть, дома – с аукциона, за долги. A ты в это время жопу в Ньюпорте холодишь, баб молодых ебешь!

Пауза.

УОЛТЕР. Даaa. Как неожиданно все.... сразу....

КЛОДЕТ. Да ладно, заткнись. Где Герберт?

УОЛТЕР. Я....

КЛОДЕТ. Не ты. Наш сын. Где наш сын?

УОЛТЕР. На пляже, я думаю.

КЛОДЕТ. Не надо так много думать, это вредит бизнесу. Нужно больше полагаться на голые факты. (Пауза). Так что мне с тобой делать?

УОЛТЕР(морщится). Ну ладно....

КЛОДЕТ. Некоторые меры придется принимать уже сейчас.

УОЛТЕР. В отношении чего?

КЛОДЕТ. В отношении данной ситуации. В обществе тебя теперь будут избегать после всего этого. Сперва перестанут приглашать на коктейли, потом забудут здороваться на улице.

УОЛТЕР(искренне удивлен). Почему?

КЛОДЕТ. Потому что мизальянсом пахнет от твоего романа.

УОЛТЕР(поперхнулся). Ми... ро... Черт!

КЛОДЕТ. Да.

УОЛТЕР. У тебя что-то с памятью?

КЛОДЕТ. С чего ты взял?

УОЛТЕР. Кто ты сама была до того, как я на тебе женился?

КЛОДЕТ(качает головой, удивляясь его наивности). Тебе было двадцать лет. Романтическим юношам вполне можно терять головы и жениться на актрисах. Но, когда мужчина за пятьдесят заводит любовницу, которую нельзя назвать как бы это помягче? – качественной женщиной, когда он платит ей наличными за услуги a потом показывает ее всем кому не лень, когда он водит ее в лучшие клубы – что-то обязательно случается. Что-то вполне невинное вроде бы – ну, забыли послать тебе пригласительный билет. Подумаешь! Но потом забывают и во второй раз, и в третий, потом твое имя упоминается в анекдотическом плане, потом попадает на страницы желтой прессы.... И так далее. У меня есть в обществе некоторое влияние, которое я могу потерять, если останусь твоей женой. Я-то не хочу, чтобы надо мной смеялись.

УОЛТЕР(ядовито). Ну и что ты собираешься делать?

КЛОДЕТ(игриво). A я еще не знаю. Нужно подумать.

Входит Памела.

ПАМЕЛА. О! Клодет!

КЛОДЕТ(с преувеличеным восторгом). Здравствуй, дорогая! Как я рада тебя видеть! Ты прекрасно выглядишь. Ты – одна из тех женщин, которые сохраняют шарм до восьмидесяти лет.

ПАМЕЛА(смеется). Да ладно тебе!

Клодет встает, они целуются.

КЛОДЕТ. Я слышала, ты выходишь замуж?

ПАМЕЛА. Да.

КЛОДЕТ. Уолтер, пойди и найди Герберта, и приведи его сюда.

УОЛТЕР(смотрит на Памелу). Я....

КЛОДЕТ. Да, ты. Иди и приведи его.

Уолтер пожал плечами, уходит направо.

ПАМЕЛА. Ты все еще такая же деловая, как раньше. Когда мы вместе учились.

КЛОДЕТ. Да – в наши дни, женщина должна уметь быть пробивной. Так ты, значит, выходишь замуж.

ПАМЕЛА. Да.

КЛОДЕТ. По желанию?

ПАМЕЛА. Да.

КЛОДЕТ. Так. Я догадалась. Ты влюблена.

ПАМЕЛА(улыбается). Да.

КЛОДЕТ. Он тебя моложе.

ПАМЕЛА. Да.

КЛОДЕТ. Он беден.

ПАМЕЛА. У меня хватит денег на нас двоих.

КЛОДЕТ. Извини за цинизм. Ты действительно его любишь?

ПАМЕЛА. До умопомрачения. A почему это тебя так интересует? Ты меня заставляешь о нем думать. Он уехал, он в Нью-Йорке. Я его неделю не увижу. Я умру от нетерпения.

КЛОДЕТ. Видишь ли, мне не хочется тебя расстраивать, но лучше я, чем кто-то другой. Вот письмо для тебя, от твоего отца. Прочти.

ПАМЕЛА. От папы? (открывает письмо, надевает очки).

ГОЛОС ОТЦА ПАМЕЛЫ В ДИНАМИКЕ. Родная моя, мне очень жаль. Пишу тебе, потому что ты имеешь право знать все из первых рук. Нам очень везло долгое время. Но за все нужно платить! Сегодня, у нас нет ничего, банкротство полное. Мы беднее бедных – и власти стучатся ко мне в дверь, чтобы описать имущество. (Памела вскрикивает). Все что у нас есть – даже дом, в котором ты провела детство – исчезнет в течении месяца. Видишь ли, я допустил ужасную ошибку. И вложил все, что мы имели, в дело, которое в то время казалось мне беспроигрышным – надеясь утроить капитал. A потерял все. Это жестоко, я знаю. Я очень тебя люблю! Ну что ж, это еще не конец света – я бы мог наняться матросом на корабль, a ты – стать учительнецей в школе. Как-нибудь проживем. У меня есть ты, у тебя – я. Клодет даст тебе денег – она очень хороший человек, можешь ей доверять. Приезжай домой скорее. Папа.

Памела роняет письмо. Входит Уолтер.

УОЛТЕР. Не могу его нигде найти! Он наверное домой пошел. О, извините.

Входит Брюс.

БРЮС. Ну что ж ты, Уолтер – у меня еще три картины есть. Дай мне что-нибудь авансом, и они твои.

УОЛТЕР. Брюс – мне не нужны твои сраные картины, и никому они не нужны! Перестань ныть.

Слева, входит официант неся картину.

ОФИЦИАНТ. Прошу прощения, Мистер Гувер – хозяину не нравится совсем. Он не хочет.

УОЛТЕР. Что? A. Тогда ты ее себе возьми.

ОФИЦИАНТ. Да мне не нужно. Правда, сэр.

КЛОДЕТ(Уолтеру). Где ты эту картину взял?

УОЛТЕР. У Брюса купил.

БРЮС. У меня, Миссис Гувер.

КЛОДЕТ. A он где? Где ты ее приобрел, Брюс?

УОЛТЕР. Какая разница! Брюс – бери картину. Деньги можешь оставить себе.

БРЮС. Э.... A почему?

УОЛТЕР. Мне не нужно. Правда. Мне не нравится.

БРЮС. Но смотри как красиво! Типичный американский пейзаж.

Клодет легко толкает Памелу.

ПАМЕЛА(мигнула, тихо). Крис!

КЛОДЕТ. Брюс – давай сюда картину. Памела.

ПАМЕЛА. Извини. Я себя плохо чувствую. Я пойду, пожалуй.

КЛОДЕТ. Да, но картину возьми себе – я тебе ее дарю.

ПАМЕЛА. Ну, Клодет, ну пожалуйста....

КЛОДЕТ. Возьми – и тогда ты сможешь удержать Криса! Уж я его знаю. Он немного расстроится, но триста тысяч все же лучше, чем ничего.

Памела, на пути к выходу, резко останавливается. Она поворачивается, подходит к Клодет, смотрит ей в глаза, и вдруг быстро дает ей очень звонкую пощечину.

УОЛТЕР. Эй!

БРЮС. Ауч!

Памела быстро уходит. Клодет медленно поворачивается и ставит картину на кресло.

УОЛТЕР. Ничего не понимаю. Что это вы? Ой, смотри, она здесь свой браслет оставила.

КЛОДЕТ. Не знаю, что и сказать, Уолтер. Где Герберт?

УОЛТЕР. Не знаю. Не могу его найти нигде. Чего она тебе по морде залепила?

КЛОДЕТ. Не твое дело.

БРЮС. И крепко так. Терпеть не могу, когда такое случается. Женщины друг дружку лупят почем зря. К чему этот мир катится?

КЛОДЕТ(Брюсу). Те остальные картины – где они?

БРЮС. Я их в погребе держу. Мне они, правда, не очень нравятся. A эта хороша. Хотите остальные купить?

КЛОДЕТ. Да.

БРЮС. Они больше чем эта. По размеру. Пойдем со мной, или позовите кого-нибудь, чтобы помог вытащить.

КЛОДЕТ. Я пойду с тобой. (Уолтеру). Стой здесь и жди меня. Идиот!

УОЛТЕР. Почему я идиот?

КЛОДЕТ. Посмотри на эту картину.

УОЛТЕР. Смотрю.

КЛОДЕТ. И что же ты видишь?

УОЛТЕР. A что, что-нибудь особенное?

КЛОДЕТ. Я не очень присматривалась, так что не знаю. Но где-то должна быть подпись. Пойдем, Брюс.

БРЮС. Это вы о чем?

КЛОДЕТ. Не важно. Пойдем.

Брюс пожимает плечами, выходит с Клодет.

УОЛТЕР. Подпись, подпись....

Он изучает картину, надевает очки, снова изучает. Справа входит Памела.

ПАМЕЛА. Я тут браслет оставила.

УОЛТЕР(быстро смотрит на нее). Мне очень жаль. Манеры моей жены.... Извините. Она очень плохо была в свое время воспитана.

ПАМЕЛА. Вот он (берет со стола браслет).

УОЛТЕР. Ваш отец – один из моих близких друзей. Очень достойный человек. Мне право очень жаль.

ПАМЕЛА(нетерпеливо). Еще что нибудь?

УОЛТЕР. Я понимаю – но главное, что все живы-здоровы. Ну, деньги – a что такое деньги? У меня был друг, попал в такое же положение. Знаете, что я ему сказал? Я ему говорю, Джек, не волнуйся. A вдруг выйграешь такую же сумму в карты, a? И что бы вы думали! Он выиграл. Всего за неделю. (Пауза). Ну, есть и другие пути поправить состояние. Лучше. Вы привыкли к определенному уровню жизни, к определенным стандартам. После особняка, трехкомнатная квартира в даунтауне не покажется комфортабельной. Но все это можно поправить. Есть люди, которые могли бы отнестись к вашему положению с симпатией.

ПАМЕЛА(качает головой). Нет, нет. Я уж лучше буду учительницей. Просить в моем возрасте – или, хуже, слушать то, что я сейчас.... Неважно.

УОЛТЕР. Зачем вы ударили Клодет?

ПАМЕЛА(прикладывает ладонь ко лбу). Есть некоторые виды благотворительности.... от которых меня тошнит. Неважно. До свидания.

УОЛТЕР. Подождите!

ПАМЕЛА. Что?

УОЛТЕР. Я ничего про просить не говорил. Все что я вам говорю – это что некоторые люди добрее других, и понимают больше. Ну, дуплекс на Парк Авеню это, конечно, не совсем особняк, но все же лучше чем три комнаты на Даланси. И отец ваш, привычный к некоторому комфорту, не стал бы возражать.

ПАМЕЛА. Вы это о чем?

УОЛТЕР. В обмен на некоторые.... одолжения.... один человек – наш общий знакомый – мог бы вам помочь с некоторыми, что ли, вещами первой необходимости – ну, рент там, еда, слуги, и так далее. У вас бы была карета, и ложа в опере, и загородная дача – не здесь, a еще где-нибудь, подальше от больших дорог. И ваш отец жил бы в комфорте.

ПАМЕЛА(со зловещей улыбкой). Вы, кажется, упомянули некоторые одолжения?

УОЛТЕР. Не одолжения как таковые, нет – но так их удобнее называть. И потом, знаете ли, некоторые женщины до сих пор находят меня вполне привлекательным, да я и не намного старше вас. И не так уж часто это бы происходило – ну, раз в неделю, скажем.

ПАМЕЛА(презрительно). Вы помешались, сударь.

УОЛТЕР. О, не говорите так. Женщины любят так говорить, не знаю почему, и ровно ничего это не значит. Я так же нормален как вы. Более чем вы, потому что смотрю в лицо фактам, a вы их игнорируете.

ПАМЕЛА. Вы меня оскорбляете! Я замужем!

УОЛТЕР. Не будте так уверены. Церемонии еще не было – и ваш суженый скорее всего убежит, едва узнает о вашем несчастьи. О, вы прекрасны, когда так сверкаете глазами! Смотрите правде в лицо. У вас нет мужа. Но у вас есть отец. И ему нужен комфорт.

Пауза.

ПАМЕЛА. Он уехал.

УОЛТЕР. Кто?

ПАМЕЛА. Крис. Я отослала его в Нью-Йорк.

УОЛТЕР. Зачем?

ПАМЕЛА. У него там теперь есть место.

УОЛТЕР. Да. Понял. Ну и кроме того, никто ничего не заподозрит. Люди будут думать, что я вам одолжил денег, пока не поправятся дела вашего отца.

ПАМЕЛА. Именно так они и подумают?

УОЛТЕР. Нет, конечно. Но это не их дело, в конце концов.

ПАМЕЛА. Крис....

УОЛТЕР. Позвоните ему в Нью-Йорк, и скажите. И я посмотрю, что он вам на это скажет.

ПАМЕЛА. Нет! Нет. Не хочу ничего знать.

УОЛТЕР. Тогда подумайте о том, что я вам сейчас сказал.

ПАМЕЛА. Зачем вам это нужно? Я уже не молода. Вы бы могли найти себе красивую любовницу лет семнадцати....

УОЛТЕР. Позвольте мне быть с вами отркровенным, Мисс Ворвик. Я ищу власти. Вы бы никогда не стали моей любовницей будь вы богаты – вы были слишком горды, – вы и сейчас горды. Предложи я вам двадцать минут назад то, что предлагаю сейчас – вы бы рассмеялись мне в лицо. Иметь власть над такой гордостью – иметь недостижимое – не это ли самое лучшее, что может желать человек! Я в душе романтик.

Пауза.

ПАМЕЛА. Я согласна.

УОЛТЕР. Я знал, что вы согласитесь. Ну и кроме того, эта связь вас нисколько не обременит. И ничего неприятного тоже не будет, как раз наоборот.

ПАМЕЛА. Что я должна делать?

УОЛТЕР. Одно свидание в неделю. Первое – сегодня вечером.

ПАМЕЛА. Сегодня?

УОЛТЕР. Да.

ПАМЕЛА. A ваша жена?

УОЛТЕР. Моей жене совершенно наплевать, где я провожу вечера. Так что сегодня вечером, скажем, часов в одинадцать, велите своему кучеру отвезти вас в небольшой отель за мостом – Добрые Времена. Отпустите карету и попросите портье отвести вас в Восемнадцатый. (Пауза). Ну?

ПАМЕЛА. Я приду.

УОЛТЕР. Благодарю вас. До свидания.

Он уходит. Памела снимает с кресла картину, рассматривает, ставит обратно, садится, закрывает лицо руками.

ЗАНАВЕС.

АКТ ТРЕТИЙ

Картина Первая.

Маленький отельный номер.

Уолтер сидит на кровати в рубашке и брюках. За кулисами, щелчок замка, скрипит дверь. Входит Памела.

УОЛТЕР. Как поживаете, моя дорогая? Не устали?

ПАМЕЛА(холодно). Нет.

УОЛТЕР. Немного вина?

ПАМЕЛА. Нет, спасибо. Давайте как-нибудь побыстрее все это.

УОЛТЕР. О, нет, нет, дорогая моя. Такие вещи быстро не делаются.

ПАМЕЛА. Вы о чем?

УОЛТЕР(встает, подходит к окну). Посмотрите, какая луна – совершенно сумасшедшее у нее сегодня выражение, шизофреническое. Вот что, Памела, дорогая, расслабились бы вы – мы тут не дела решать будем, a получать удовольствие. Очень много удовольствия. Вина?

Он берет бутылку с ночного столика, наливает два бокала.

ПАМЕЛА(страдая). Я как-то....

УОЛТЕР. Я же не чудовище. Поверьте мне, я вас сюда пригласил не для того, чтобы просто, по-животному использовать ваши кожу, кости, и жир.... (она морщится) .... но чтобы насладиться близким общением, и чтобы вы им тоже насладились. Любовь не терпит механичности. Некоторые женщины об этом не знают, но вы, как я понимаю, к их числу никогда не относились.

ПАМЕЛА. Вам это точно известно?

УОЛТЕР. Да. Некоторые ваши маннеризмы.... Улыбка, поворот головы, соблазнительная поза – все в вас говорит, что вы – сердечная, любвеобильная, целостная женщина, любящая не только получать, но и платить. Вот. Мы живем в эпоху чувственности – посмотрите на импрессионистов. Ваше здоровье – давайте сделаем эту связь долгой и взаимовыгодной, a ваши деньги в ящике ночного столика. Две тысячи, для начала. Будете в Нью-Йорке – посмотрите себе квартирку, и скажите мне. (Пригубил вино). Ну что ж, начнем.

Он подходит к ней сзади, берет у нее бокал, ставит на столик. Она быстро снимает браслет и тоже кладет на столик. Она быстро выпрямляется и застывает.

УОЛТЕР. Простые, заурядные люди так мало понимают в любви.

Он целует ее в шею сзади, начинает расстегивать ей платье. Она застыла.

УОЛТЕР. Как, например, простой поцелуй может стать чем-то большим, чем просто поцелуй.... Если целовать.... вот так. (Он стаскивает платье с ее плеча и целует ее в плечо). Сколько пуговиц!

ПАМЕЛА. Стойте. Хватит. (Поворачивается к нему). Я не буду.

УОЛТЕР. Все хорошо. Пройдет. Вы слегка напуганы – и совершенно очаровательны.

ПАМЕЛА. Мне нужно видеть Криса – я должна сейчас же ехать в Нью-Йорк.

УОЛТЕР. Глупости. Как только он узнает....

ПАМЕЛА. Я должна его видеть до этого.

УОЛТЕР. Зачем?

ПАМЕЛА. Извините, Уолтер.

УОЛТЕР. Дорогая, это смешно.

ПАМЕЛА(пытаясь привести в порядок платье). Мне нужно идти.

УОЛТЕР(ухмыляясь). Да ладно вам.... (Пытается ее поцеловать).

ПАМЕЛА. Отойдите от меня! (Отталкивает его). Не трогайте. Я ошиблась. Я поступила глупо. Я лучше буду учительницей. Прощайте.

Она выбегает. Уолтер пожал плечами. садится на кровать. Вбегает Памела.

УОЛТЕР(учтиво). Что-нибудь случилось?

ПАМЕЛА. Браслет! Где мой браслет?

УОЛТЕР. Не знаю.

ПАМЕЛА. Я его оставила на столике, да?

УОЛТЕР. Понятия не имею.

ПАМЕЛА. У меня его нет!

УОЛТЕР. У меня его тоже нет!

Памела озирается в отчаянии, бросается к столику, нагибается, смотрит под кровать.

ПАМЕЛА. Где же он!

УОЛТЕР. Только одно слово, если позволите.

ПАМЕЛА(шаря под кроватью). Где-то он ведь должен быть!

УОЛТЕР. Я тут буду до полуночи. Если каким-то чудом вы измените свое решение – пожалуйста, я буду ждать.

ПАМЕЛА(шаря). A! Вот он!

Она вскакивает на ноги с триумфом, показывает Уолтеру браслет.

УОЛТЕР. Вы слышали что я сказал?

ПАМЕЛА(надевая браслет). Кого волнует что вы говорите!

Она быстро выходит. Уолтер наливает вина в бокал, смотрит на часы, идет к окну и отркрывает его. Занавес.

Картина Вторая.

Квартира Памелы в Нью-Йорке.

Включен фонограф. Крис сидит в кресле, слушая и повторяя.

ФОНОГРАФ. Бонйоур, Монсиеур. Бонйоур, Мадаме.

КРИС. Бон жур, мсье. Бон жур, Мадам.

ФОНОГРАФ. Цроыез-воус яужил ва плеувоир?

КРИС. Крой еву киль ва пле ву a?

ФОНОГРАФ(педантично и утонченно, на чистом английском). Ты жирный, самодовольный дурак, и не имеешь ни малейшего представления о том, что происходит на самом деле.

КРИС. Ты жирный, самодовольный дурак, и не имеешь ни малейшего представления о том, что происходит на самом деле. (Смотрит с удивленным отвращением на фонограф). Так, хватит!

Он останавливает фонограф.

КРИС. Не может быть, что очень уж плохо. Ну правда же! Меня всегда в Париже понимают.

Стук в дверь за кулисами.

КРИС. Войдите!

Входит Клодет.

КЛОДЕТ. Здравствуй, Горинг.

КРИС(удивлен). О! Черт меня.... тебя.... (Берет себя в руки, учтиво). Добрый день, Мадам. Не могу ли я вам что-нибудь предложить?

КЛОДЕТ. Можешь, но как же ты потом от меня отвяжешься?

КРИС(игнорируя). Коньяк, виски?

КЛОДЕТ. Нет, спасибо. Можно мне сесть?

КРИС. Да, конечно.

КЛОДЕТ(садится). Спасибо. (Закидывает ногу на ногу соблазнительно, пауза). Нравятся тебе мои новые чулки?

КРИС. Миссис Гувер....

КЛОДЕТ. Зови меня Клодет, если тебе не трудно.

КИРС. Миссис Чулки.... Гувер.... Клодет!... Если вы в таком духе будете продолжать, то предупреждаю, я очень занят.

КЛОДЕТ. Занят? Чем же?

КРИС. Я только что получил предложение от одной компании....

КЛОДЕТ(соблазнительно). Не от одной – от ста, Крис, Я знаю. Это все уже успели напечатать в газете. Как они называются – те штуки, что ты изобрел?

КРИС. Поршневые кольца. Я их не изобрел. Я всего лишь нашел способ их усовершенствовать.

КЛОДЕТ (томно). Да какая разница. Главное, что с этого дня, у тебя будет свой доход, какой бы он ни был маленький, что дасть тебе возможность почувствовать свою независимость, какой бы косметической она не была.

КРИС. Может быть.

КЛОДЕТ(томно). И ты, надеюсь, отдаешь себе отчет в том, что такой успех может и не повториться.

КРИС. Это вы о чем?

КЛОДЕТ(томно). Твое изобретение – или усовершенствование, зови его как хочешь, – просто счастливый случай. Оно тебе даст немного денег и хорошее место.

КРИС. Работу.

КЛОДЕТ(томно). Если хочешь. Я предпочитаю предыдущий термин, он не так резок. Но ты говоришь – работу, – хорошо, пусть. Работу, на которой ты, скорее всего, не удержишься. Ты ведь у нас капризный и непостоянный, a?

КРИС. К чему ты клонишь?

КЛОДЕТ(дуясь). Тебе совсем не нравятся мои парижские перчатки? Смотри, как они красиво сидят на моих руках – у меня очень красивые запястья, если помнишь, и эти перчатки это подчеркивают.

КРИС. К делу, пожалуйста.

КЛОДЕТ(делово). Может немножко поебемся сначала?

Пауза. Крис идет к телефону, вертит ручкой.

КРИС. Але, центральная? Резиденцию Уолтера Гувера, пожалуйста. Спасибо.

КЛОДЕТ. Слушай, Крис....

КРИС. Але, – Кристофер Горинг. A, Гивер, привет. Слушай, тут твоя жена у меня....

КЛОДЕТ. Нехороший ты человек, Крис.

КРИС. Она говорит, что я нехороший человек.

КЛОДЕТ. Я тебе никогда не прощу этой глупости.

КРИС. Говорит, что никогда меня не простит. A? Откуда мне знать, что она имеет в виду! Она твоя жена, a не моя, тебе виднее. Нет. Она сюда пришла и начала мне предлагать, чтобы я тут с ней занимался какими-то странными вещами. Да, я знаю. Это жара, точно. Очень действует на мыслительные процессы. Да. Приезжай и забери ее. Спасибо. (Вешает трубку).

КЛОДЕТ. Ты мерзавец.

КРИС. Еще одно такое словечко, и следующий звонок будет в полицию.

КЛОДЕТ. Да? И что же ты им скажешь?

КРИС. Что они должны связаться с таможней и объяснить, что разница между Мане и Сан-Симоном – или кого ты обычно пишешь в декларацию, не помню – составляет приблизительно пятьдесят тысяч долларов по сегодняшнему курсу, и что некая дама, у которой вошло в привычку ездить туда-сюда через Атлантику, посоянно таскает контрабандой шедевры, эксплуатируя невежество агентов. Годик в тюрьме пойдет тебе на пользу, Клодет.

КЛОДЕТ. Хорошо. Заткнись. Я действительно пришла поговорить с тобой об одном важном деле.

КРИС. Так говори, чем всякой....

КЛОДЕТ(перебивает). Хорошо. Отец Саманты опять богат.

КРИС. Я рад.

КЛОДЕТ. Сам того не зная, он имел в своем распоряжении четыре оригинала Мане. Когда он узнал, чего они стоят, он связался с коллекционером, который заплатил ему наличными.

КРИС. Я рад за него. И за Саманту тоже.

КЛОДЕТ. Она теперь богатая наследница.

КРИС. Прекрасно.

КЛОДЕТ. Твой доход не принесет тебе уверености в завтрашнем дне.

КРИС. Ты права.

КЛОДЕТ. Твоя будующая жена....

КРИС. Да?

КЛОДЕТ. Мне больно говорить тебе об этом....

КРИС. Я закален, не бойся.