Текст книги "Алексей Поркин, гроза Империи"
Автор книги: Владимир Датыщев
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Младшего сержанта Серьожина унесли на носилках, больше сказать он не мог.
– Но теперь, когда сканеры работают, мы можем определить расположение упавшего корабля? – спросила Ирэн.
– Понимаете, – замешкался командующий. – Покойный полковник Брут отдал приказ переделать все радары. За ненадобностью… Мы можем лишь приблизительно указать вам путь, это сразу за линией наших патрулей.
Мы тяжело вздохнули и направились к доверху укомплектованному революционерами танку.
– Штурм-майор Порки, ваш «Липест» очень бы пригодился в бою! – сказал мне в спину хитрый генерал-стратег.
– Мы к вам обязательно придем на помощь в трудную минуту, генерал! – пообещал я, щупая на груди снова целую, без единой трещинки печать Леголаса.
– Как? – дружно спросили оба генерала.
– Как амазонки, – ответила Ирэн.
Она подошла к двери, потом остановилась и мне пришлось немного отойти в сторону.
– Товарищ Цезарь, а во что переделали ненужные сканеры и радары?
– В крышки для компота и подстаканники, – сконфуженно ответил командующий.
Глава 7, самая короткая
"Конец с концом – встреча
двух приятелей мужского пола"
Из книги «О вкусных и здоровых цитатах»
– Встаньте в очередь! – заявили из-за конторки.
Капитанус Браубург устало развалился на одном из кресел в бесконечном ряду. Перед ним, за длинным рядом фуражек сидящих офицеров, виднелись двери приемной. Коридор был очень темным, другой его конец терялся далеко в тени растущих в кадках пальм и молодых сосенок. Небольшие настенные светильники изо всех сил старались разогнать темень, но это им удавалось все хуже и хуже. Каждый второй из бойцов электрического войска периодически угасал, уступая натиску черноты. Несмотря на присутствие множества народа, царила гробовая тишина. Кладбище, и то выглядит романтичнее, подумал Браубург. Уверен, что для контраста. Потом кабинет Императоруса покажется раем.
– Не хотите таки попасть, к монагху побысгее? – спросил его немолодой юдус, плюхнувшийся рядом.
Капитанус удивился.
– А что, возможно?
– Тише! – незнакомец приложил к тонкому, покрытому редкими усиками рту, узловатый палец. – зачем, во имя Торусы, всему честному нагоду слышать-таки о наших делах? Пгиятно познакомится, капитанус Бгаубугг. Меня зовут Агасфегус,[44]
[Закрыть] я таки вечный путешественник по людским умам.
Служака дотошно разглядывал нового знакомого. Старичок был неимоверно худ, его угловатое тело было почти прозрачным, сквозь крахмальную манишку, с трудом, но можно было рассмотреть темную полоску хребта. Когда Агасферус двигался, его позвонки, равно как и множество драгоценных перстней, унизывавших пальцы, издавали мелодичный звон.
Его скелет из золота, что ли, подумал капитанус, всматриваясь в яйцевидную голову, увенчанную большой черной шляпой с далеко выступающими полями. Испод шляпы к плечам опускались волнистые курчавые пейсахи. В отличие от коротко остриженных военных, не считая генералусов, все юди носили именно эти прически. Они полностью сбривали волосы на затылках и макушках, отпуская длинные, заплетенные косичками пасма.
Маленькие хитрые глазенки, сжимающие хищный крючковатый нос смотрели на Браубурга с нескрываемым лукавством. Брр, содрогнулся офицер, почему у меня фобия к поизношенным цивильным?
– Ну, таки идем к Импегатору, или вы пгедпочитаете тогчать здесь до бесконечности?
– Наверное, это будет стоить пару галаксиев, – догадался капитанус.
– Преизрядно-с, преизрядно-с! – очаровательно улыбнулся Агасферус, сверкая щербатым и единственным на весь рот, зубом. – Пять тысяч хгустяшек, можно большими купюрами.
– Это же весь мой запас! Все, что я откладывал на пенсию… – возмутился Браубург.
– Я знаю, поэтому назвал именно такую сумму, – старик взмахнул когтистыми пальцами, так, словно пересчитывал фиолетовые купюры.
– Согласен на две! – попытался защититься капитанус.
– Шесть, – поднял цифру Агасферус.
Наконец, они сторговались на девяносто сотенных банкнотах. Браубург чувствовал себя так, будто его подло обманули. И зачем я базарился, подумал вояка. Он попробовал дать последний бой.
– Тысячу даю авансом, остальное – после аудиенции.
Торговец встречами[45]
[Закрыть] еще для проформы покочерыжился, но согласился на условия капитана. Тот спросил.
– А как же вы получите деньги? Мы же в нереальности.
– О, не беспокойтесь, я уже сделал слепок вашего мозга и копировал все необходимые пароли к вашему персональному счету в банке, конечно, здесь, на Юдусе-1.
Браубург понял, что из этих костлявых пальцев не ускользал никто, даже ангел, будь пойманным в руки Агасферуса. Ему вспомнился старенький стишок из школьной программы.
И здесь заблудшая душа
вовек себе покоя
и не найдет, и все греша
пребудет лишь с собою.
Бродить по сумракам сердец
ей суждено, не боле,
была ли мать, и был отец,
все растворилось в боли.
ведь Ад – не пламя из земли,
а вечность одинокой
души, что грешна, без любви
Коридор действительно сильно напоминает Пекло, подумал капитанус. Нет, скорее Чистилище, где в длинной очереди души ожидают заклания.
Он не знал, что каждый из спящих для аудиенции офицеров, видит свой коридор. Это психика, она формирует образы. Реально существующими здесь являются только вечно сонный секретарь, подключенный к суперкомпьютеру и сам Императорус, следящий за снами подданных. На других экранах пробегали цифры, анализируя глубину верности, любви и преданности.
– Я думал, что цивильных в этот коридор не пускают, – прервал свои размышления Браубург.
– А я думал, что сюда таки не пускают младший офицерский состав, – метко, совсем по-юдски осадил его старик. – Догогой мой капитанус, честные пгедпгиниматели всегда найдут место под всепгощающим крылом Импегатога!
– Когда я смогу попасть на прием?
– Подождите, вы же таки видите, что в очегеди больше двух сотен человек. Но не пегеживайте! Мои пготеже имеют отдельный вход… Вы – тгетий, мой догогой, ждите. – Он добавил, – пгидеться-таки!
Агасферус исчез, оставив после себя легкий запах серы. Минуты потянулись одна за другой, медленно, словно ленивая гусеница. От нечего делать, Браубург погрыз ногти, почесал в затылке и так, чтобы не видели другие ожидающие, поковырялся в носу. Он долго, упорно изучал содержимое носа так, что аж запершило в глазу. После сих славных дел, которые подняли ему настроение, капитанус довольно прилег на спинку кресла.
– У вас хогошо получается, – потешил его появившийся так же внезапно, как и ушедший старик. – Вы могли бы загабатывать, откгыв платные кугсы по обслуживанию носов.
Капитанус поглядел на него, как на малолетнего дебила. Тот отрицательно замахал ладонями в черных кожаных перчатках без пальцев.
– Что вы, догогой, я совсем таки не шучу. Вы бы сильно удивились, узнав какими только методами, я таки загабатывал[47]
[Закрыть]! Пгошу сюда…
В стене между двумя погасшими светильниками приоткрылась маленькая, в половину человеческого роста дверка. Капитанус, всегда имевший отменное зрение, никогда бы ее не приметил. Из тонкой едва приоткрытой двери выбивался серебристый свет.
Браубург шагнул к своему счастью. Или долгой мучительной смерти.
Просторный идеально круглый зал пронзил одинокого офицера лучами солнца. Всюду, от пола и до далекого, украшенного барельефами потолка, размещались окна. Одноцветные белые витражи принимали желтый цвет золотой планеты и аккумулировали его в неземные щупальца. Тени и сияние извивались, ощупывая загорелое лицо капитануса. Древние юдисты, с праведным выражением интеллигентов, пронзали острыми пиками демонов из давно погибшего христианства. Несущие кресты, оскаленные священники замертво падали от ударов острых кинжалов, кровавое воронье рвало когтями безжизненно лежащие тела исковерканных мусульман и буддистов. Индуисты и язычники тонули в огромных кипящих от кислоты керамических чанах. Картины в полную высоту украшали стены зала.
Вояка узнал это помещение – отсюда слал поздравления с Новым годом и награждал подданных великий Императорус Аго Фернастманн Первый.
– Матерый убийца и лгун! – по залу прокатилось бесконечное эхо. – Верный солдат, не щадящий своих врагов, не раз воевал за отечество, был ранен, а контузий вообще больше десяти. Чистокровный юдей в девятнадцатом поколении. В порочащих связях не замечен, кроме того, что спит с портретом Императоруса. – Ехидный смешок и кашель, чтобы завуалировать инцидент. – О, Повелитель неба, земли и вселенной, представляю капитануса Иеронимолбаноштрынто Браубурга. Капитанус, советую Вам не приближаться к Правителю, он этого не любит!
За несколько метров от вояки разошлись тяжелые мраморные плиты, обнажая тридцатиметровый красно-белый палас. Рулон раскатился и уперся в стену, под звуки фанфар и литавр из-под потолка спустился трон, сделанный из цельного куска платины. Совсем, как у той профессорши, подумал Браубург.
На троне восседал.
– Агасфер! Ты что здесь делаешь?
Императорус проигнорировал слова подчиненного и спросил в пустоту. Его картавость куда-то подевалась.
– Секретарь! У тебя простуда! Что за кашель?
Снова загудело эхо.
– Простите, Вседержитель, виноват…
– Расстрелять!
Эхо сменилось звуками возни и шипения нескольких бластеров.
– Унесите тело! Повелитель Вселенной, говорит новый секретарь, слушаю и повинуюсь!
– Попрыгай на месте, одновременно таки почеши себе живот и постучи кулаком по голове. – Монарх обратился к капитанусу, – люблю маленькие шалости!
Стук тяжелых форменных ботинок о мраморный пол.
– Повелитель, это очень сложно!
– Ладно, перестань! Зачитай еще раз имя посетителя.
Тишина и шорох.
– Извините, Владетель всех планет, не надо расстрела. Бумажка пропиталась кровью предыдущего секретаря. Видно только Штрын Браубург…
– Штрын, так Штрын, – милостиво позволил Императорус Фернастманн. – Ты уж извини, капитанус, но теперь будешь обращаться ко мне на Вы, и со всеми прилагающимися почестями.
– Слушаюсь, Повелитель Юдуса! – Браубург вытянулся по стройке смирно. – Но, разрешите обратиться, уж очень вы похожи на одного старика.
– А это я и есть!
– Но как же…
Агасферус с достоинством закинул ногу на ногу. Трон был очень высоким, носок безумно дорогого ботинка почти соприкасался с ухом.
– Даже полубог, управляющий Вселенной, должен таки зарабатывать. И да не исполнится древнее юдистское проклятие «Что б ты жил на три чужие зарплаты»! А внешность, как ты знаешь – обманчива. Несколько складочек жира, накладные волосы, нос, и, конечно – одежда. Шмотки делают из простого человека несравненного юдея! Смотри!
Правитель Юдуса-1 распахнул обшитую платиновыми нитями мантию, обнажая тело. Браубург ужаснулся.
Тогда, как Агасферус мог похвалиться видимым позвоночником, то тело Императоруса было полностью прозрачным. Ни сосудов, ни желтизны печени и почек, ничего, кроме проступающих сквозь голубоватую кожу позвонков и ребер. Но самой интересной частью тела была голова, присоединенная к плечам тоненькой, не толще детской руки, шеей. Ее идеально круглая форма, не больше футбольного мяча, обросла длинными белыми волосами. Равномерно, как и на макушке, уши, борода, скулы и виски, одинаковой длины. Казалось, вот-вот они просочатся сквозь щеки и глаза, волосы шевелились, как от ветра. Они стояли ровно, как будто изнутри черепной коробки, во все стороны дул вентилятор. От кондиционера, подумал капитанус, и сам себе добавил, – словно, в фильме ужасов.
Мантия запахнулась обратно, Аго поинтересовался.
– Вижу, что впечатлило. Ладно, покрасовались и хватит! О событиях в системе Галлор можешь не рассказывать, все знаю.
Он заметил удивление в очах Иеронимолбаноштрынто и успокоил офицера.
– А какой же из меня правитель, если мои шпионы каждый день не высылают отчеты из жизни глубинок. Посему, повелеваю! Секретарь, убери бластер и начинай записывать.
Капитануса дернуло от страха, он только что понял, его, вернее мозг, могли убить в любую секунду, сделай он хоть малейшее угрожающее движение.
Аго Фернастманн Первый тем временем продолжал, диктуя.
– Назначить вновь крещенного именем Штрына Браубурга новым правителем Галлора-3 и всей системы Галлора. Повысить капитана армии Империи Браубурга в звании до генералуса и наделить необходимыми правомочиями. Приставить к фамилии генералуса окончание, соответствующее высшему командованию – «манн». Не привлекая лишнего внимания, отправить на мятежную планету крейсер отборного десанта под командованием майоруса Хрансбурга. Найти и уничтожить врагов государства – штурмового майора Поркина и обоих профессоров Бартомо. Личный приказ генералусу Браубаргманну: найти и доставить искомый артефакт под кодовым названием «камень-1». Напоследок, полковникуса Збандельберга понижено в звании до рядового, а самого изменника, трусливо сбежавшего из поля боя в целях собственного обогащения, объявить вне закона. Его ждет мучительная смерть без трибунала и следствия. Конец приказа!
Окна, полные света, померкли. Мрамор поглотил платиновый трон и правителя на нем. Панно на стенах испарились прозрачными зеленоватыми дымками. Тронная зала закружилась и померкла.
– Может, все-таки расстрелять? – донесся далекий, еле слышимый голос Императоруса. – Слишком много самовлюбленности и лишних мыслей. Ну, нет, посмотрим, как он справиться. А то скоро второй ормрум активируют, дались им эти желания! Да! И сотрите у него воспоминания о моей истинной сущности…
Бывший капитанус Иеронимолбаноштрынто содрогнулся и выплюнул изо рта налипший песок. Выбравшись из лужи собственных экскрементов, распугивая ящериц, от бархана к бархану понесся счастливый довольный крик.
– Я справлюсь! – заорал в небо генералус. Ему в ответ невидимо улыбнулся трофейный имперский крейсер, который все так же висел над пустыней, ремонтируемый республиканскими техниками.
А далеко-далеко, на краю дальней Галактики ликовали маленькие человечки. Миниатюрные животики мелко тряслись от звонкого смеха. Мало того, что им удалось вздуть в подкидного дурака олухов из соседней планеты, методы воздействия работали как надо. Осталось лишь контролировать и ждать. Совсем немножко.
Глава 8
"Ты же лопнешь, деточка!
А ты налей и отойди…"
Из диалога Гаргантюа и Пантагрюеля
Ирэн уже больше часа не отрывалась от экрана. В нем медленно, но уверенно на нас надвигались горы. Они величественно пронзали горизонт, в надежде увидеть небо и подержаться за тучки. Время от времени шли сели, я порадовался, что не забыл прихватить теплую одежду и пару силовых энергетических доспехов с подогревом. Белоснежные шапки завораживали взор, возле них, немножко пониже, кружили хомякорлы[49]
[Закрыть]. Они коллективно взмывали ввысь, поближе к пикам и падали, задыхаясь от нехватки кислорода. Вот такие они загадочные, эти создания. Каждая гора из гряды плавно начиналась в невидимом низу, пробегала к снегам, выдержав паузу, обратно рвалась к своим корням. Словом, это были горы как горы. Что любимая нашла в них?
– Солнышко, – я обратился к ней. – Бросай это никчемное занятие и бегом в кроватку!
Она не шевельнулась.
– Подожди немножко, котик…
– Ирэн, – мой тон стал официальным. – Я! НЕ! ПЕРЕНОШУ! Когда! Меня! Заставляют! ЖДАТЬ!
– Но там же мой отец! – возразила она.
Я не дал ей долго защищаться.
– Ты забыла добавить «где-то»! Визуальное наблюдение сейчас без надобности, визиры танка работаю, настроенные на небольшой металлический предмет. Чего тебе еще от жизни надо?
– Любви! – расслабилась девушка, прыгнула на меня и тот час же отскочила. – Фу, ты измазал весь воротник шоколадным маслом! Переоденься.
Но сменить одежду мне не довелось. В этот же момент раздался громкий звонок оповещения, и навигационный компьютер остановил машину. На синем поисковом экране резкими красными линиями обозначились контуры неизвестного остова.
– На остатки корабля не очень похоже, – сказал я, когда мы оказались возле предмета. – И железа явно меньше.
Ирэн предположила, что от удара оземь, папин агрегат мог сильно деформироваться и увязнуть в камнях.
Мы находились на небольшом каменном плато, с трех сторон прикрытом скалами. По уютной ложбинке между короткими валунами, которые были разбросаны здесь в большом количестве, бежал кристально чистый ручеек. Он огибал бесформенную груду стальных обломков, которая сильно портила здешний ландшафт, и прятался в редкой траве. Картина была такая же, как в большинстве триллеров. Типа, «ничто не предвещало беду, корова паслась на лугу, но вот как сейчас подойду, отрежу кому-то ногу[50]
[Закрыть]. В финале, короче, море трупов, красная кровища, кишки повисли на сосне, и грозная искалеченная телочка в желтом спортивном костюме и мечом под мышкой…»[51]
[Закрыть]
– Красота, – пришла в восторг девушка.
– Да уж, – кисло выдавил я. – Эта красота только что избавила нас от возможности позаниматься любовью.
– А, ну тебя, думаешь только об одном! – она игриво шлепнула меня пониже спины.
Перед нами висела, прикрепленная заклепками, выцветшая вывеска «Обед монстра». Между словами, словно выцарапанная острейшим когтем, темнела ржавчиной кострубатая буква «у».
– «Обед у монстра», – прочитала Ирэн.
– Надеюсь, ту корявую букву поместили правильно, – заметил я.
Мы подошли к железяке, она производила тихий, почти неразличимый звук. Металл на ощупь был холодным, как и полагается, стали, но периодично вибрировал. Движение означает жизнь, жизнь в горах – угроза, а угроза для жизни…
– Помогите, – тихонько пропищали за железной стенкой.
– Ирэн, – твердо сказал я, – спрячься в танке.
Она упиралась – пришлось силком затащить ее в кабину и прихлопнуть крышкой. Ой, боюсь, что остаток вечера пройдет в атмосфере легкой семейной ссоры. Непринужденной!
– Помогите! – не унимался слабый женский голосок.
Я ухватился за исковерканную дверь с информативной табличкой и дернул на себя. Ржавчина и небольшие частички металла опали вниз, скрипящая дверь поддалась. Меня окатило волной страшенной вони, напоминающей запах разложения людской плоти.
– Спасибо, дядечка, – из кромешной темноты выступил хлипенький силуэт.
– Не за что, – машинально ответил я.
Она стояла в дверях. Маленькая, беззащитная девочка в грязном рванье. Белое, кажется, никогда не видевшее солнца личико, мило улыбалось. Рыжие, сбитые в пучок на затылке, волосы, курносый носик и глубокие голубые глазки. Точь-в-точь героиня из детских сериалов.
– А как вас зовут, дядечка? – спросила она, теребя голую пластиковую куклу, которую держала в руках.
– Алеша меня зовут, а тебя?
– Машенька, – она протянула мне руку, за которую я тут же взялся. Мягкая ладошка была совсем холодной, ледяной, как у мертвой. Под землей ужасно холодно, подумалось мне.
– Хочу кушать, – уведомила девочка и требовательно попросила. – Отведи меня к людям!
– Пошли, накормим тебя бульоном и бутербродами, – но я не успел отойти и шага.
– Нет!
– Что, нет? – не понял я.
– Милый, – из динамиков «Липеста» донеслось злое бормотание Ирэн. – Я тут вспомнила нечто из записей отца об этой планете. Дело в том, что на Галлоре…
– Я не ем бутербродов! – сказал внезапно огрубевший голос девочки, заставив меня выдернуть руку. Машенька начала стремительно изменятся.
Плечи, наподобие обложки книги сложились вместе, голова низко наклонилась вперед, и глазки растеклись по бледной поверхности лица. Они увеличились в три раза, закрывая щеки и подбородок. Девочка поднялась надо мной, даже выше своего стального убежища. Ее согнутые в коленях ноги срослись вместе, но пугало не это. Пятки продолжались от толстого коричного ствола. Покрытого квадратными чешуйками змеиного тела, которое со скоростью реактивного гоночного бота обвилось вокруг металлического остова развалин. Каждый метр из туловища прорастали короткие цепкие лапы, увенчанные острейшими когтями. Один из этих когтей цапнул меня сквозь энергетическую, чего в природе быть не может[52]
[Закрыть], броню и приподнял вверх.
Я висел, надетый на острое, как гриб над огнем и меня носило из стороны в сторону. В глазах мелькали то горы, то речка, то горы, то груда стали, то, последняя моя надежда, танк. Хочет сделать коктейль из крови, мяса и костей, с ужасом, но поэтично, пришло на ум. Конечно же, я не герой, пришлось заорать.
Самая большая плазменная пушка «Липеста» громко кашлянула, Ирэн точно ждала увидеть меня кричащим. Ничего, отомстим, как-нибудь.
Половина туловища Машеньки оторвалась и ударилась оземь, во все стороны хлынула буро-серая жидкость.
– Это создание Древних, – закричали динамики.
– Сама ты древняя! – обиженно отрезало чудовище. Обрубки срослись разом, жидкость втянулась между чешуей, меня даже не отпустили. – Твоими пукалками меня не уничтожить. Древние создали нас, почти неуязвимыми, для охраны страшных артефактов, один из которых вы увидите лишь из моего желудка. Каждый из тридцати трех имеет только одну, известную лишь Древним уязвимость!
Ирэн выстреляла почти весь боекомплект, но Машенька лишь равнодушно смотрела на танк и не двигалась. Только меня не оставили без работы, я летал между когтями, кувыркался через голову, меня подхватывали возле земли, когда я уже прощался с жизнью. Коктейль был уже готов. Давно. У меня во рту.
– Поглядим на наш ужин! Семьдесят четыре года ничего не ела, – страшило поднесло меня к носу.
У меня еще оставался козырь в рукаве. Несясь вверх, мне удалось сорвать перчатку с левой руки.
– Выглядишь вкусно, – произнесла Машенька, рассматривая меня своими безумно голубыми глазами.
– Жри! – бросил я и вонзил мизинец ей под веко.
Кристаллы льда пробежали по всему оку, половина морды покрылась инеем. Слава червям!
Меня бережно поставили на землю. Тело чудовища обвилось вокруг меня широкими кольцами, а полуморда-полулицо посмотрело с уважением.
– Силен! – Заключила Маша. – И за чем ты, брат, к нам полез? Своих артефактов мало? Забыл законы Древних? Или ты просто мутант, выплодок инопланетных цивилизаций и радиации?
Меня обдавало смердным запахом, под ноги капнула слюна из трупного яда. Во мне все закипело, и я ткнул пальцем в ближайшее кольцо. Оно медленно заледенело.
– Я тебе не брат, не мутант…!
– И не выплодок! – добавила из безопасности Ирэн.
Морда Машеньки придвинулась поближе.
– Не брат, значиться? Ну, что ж, прощай!
Она бросилась так быстро и отдернула голову обратно, что ни я, ни любимая даже не среагировали. Как будто, ее морда один момент была в точке А, но, одновременно, и в точке В. Крепкие, залитые едким ядом клыки сомкнулись под моими ногами, шею обвил пластичный язык. Открытыми глазами я увидел смерть. Сквозь толщу мяса чудища, мои уши уловили тщедушный крик Ирэн.
– Древние, это же шоколад! Только он мог… – загремело со всех сторон, я оглох.
Содрогание, лечу по воздуху и больно обо что-то ударяюсь. Слышу, как по мне что-то течет. Все тело покрывается масляной жидкостью, наверное, я уже в желудке, а меня обволакивает желудочным соком.
Открываю глаза. Впереди – сквозь бордовую тюль проглядывает небо. С трудом, это очень больно поднимаю тяжелую, как кулак Атласа, голову. Плоскогорье до верхушек скал покрыто толстым слоем медленно текущей жидкости, она еще бурлит, потом застывает и твердеет. Все вокруг превращается в камни, напоминающие кристаллики соли. Вонь, доверху заполнившая воздух исчезает, отнесенная злым горным ветром. Кто посмел пустить метеоризмы в его владениях? Все вон!
Возле засыпанного кристаллами танка, в месте, где лопнула Машенька, высится большая куча оружия. Это остатки всех, кто рискнул открыть страшные двери. Виднеются даже топоры из каменного века, непонятные изогнутые трубки – здесь когда-то шалили даже инопланетяне.
Я поднялся и потопал к «Липесту».
– Ни шагу дальше, мутировавший выплодок инопланетных цивилизаций! – между моих ног, в усыпанную кристаллами землю, ударился плазменный шар. Камни, впрочем, никак не отреагировали. Не зашипели, расплавляясь, не рассыпались и не сгорели. Вот это Машенька!
– Ирэн, ты, что, сдурела? – я бросился к танку.
Меня остановила длинная очередь из разрывных.
– А я спала с чудовищем, которое уважают неуничтожимые монстры! – еще одна очередь, сопровождаемая рыданиями.
Сердце у меня упало в пятки, неужели конец любви?
– Я никогда не пущу тебя в кабину! Слышишь, никогда! – «Липест» открыл свой люк и оттуда появилась улыбающаяся Ирэн. В руках она держала брандсбойд из контрастного душа, в меня ударила струя горячей воды. – Пока ты не отмоешь эту гадость!
Спустя полчаса, мой бронекостюм висел на орудийной башне, а мы, уютно устроившись в походной постели, пили чай.
– Я бы еще раз это сделала, котенок, – смеялась любимая, – чтобы увидеть то выражение твоего лица. Его не было совсем!
– Дура! – разозлился я, начиная сдирать с нее белье.
Любовь окончилась очень неожиданно. Я лежал под одеялом и смотрел в экран на движущиеся шапки гор.
– Милый, – позвала Ирэн и, когда я повернул голову, ударила по ней кислотником. Хвала Всевышнему, не активированным.
Мы смотрели на обломки меча. Я смотрел очень круглыми зенками, она – задумчиво. Голова даже не болела!
– Знаешь, сказала Ирэн, этот невинный эксперимент показал, что Машенька дала тебе оч-чень ценный подарок. Части тела, на которые попала жидкость и куда просочилась соль, теперь стали неуязвимыми, разве что ударить тебя огромным батончиком «Мурса», или «Снукирса»[53]
[Закрыть]. Но это еще не все, посмотри в зеркало! Вот это – плохо!
Я мельком зыркнул в пустой монитор. Вроде, ничего необычно.
– Ты на десять лет стал моложе! Ты выглядишь моложе меня! – почти, что крикнула любимая.
– Здесь-то плохого мало, – ответил я. – Накрасишься, сразу сравнимся. Получается, что мы теперь почти однолетки, мне теперь – двадцать шесть.
– Да, – согласилась Ирэн. – Почему я не была рядом с тобой? Ах да, я бы теперь была пятнадцатилетней дурехой… Эй, ты куда?
Я со спущенными штанами, спотыкаясь, выбежал наружу, набрал полные горсти камешков и начал натирать…
– Сомневаюсь, что это поможет. Они уже выдохлись. Котик, возвращайся, мне тебя и так в кровати хватает, даже с лишком!
Мы обнимались и тешились редкими минутами покоя.
– Может, надо было туда спуститься и взять те артефакты? – размышляла девушка.
Я твердо, даже не задумываясь, покачал головой. Кто знает, нас там могло ждать кое-что похуже добродетельной девочки-змеи.[54]
[Закрыть]
«Абсолютно все!»
Ф. Достоевский, в ответ на книгу «Что делать?»
– Мне теперь все можно, можно все на свете! – напевал наместник Империи.
Весь Галлор, со всеми своими системами скоро будет глотать пыли из-под его ног. Города падут в огне, ему на пробу будут приводить самых прекрасных женихов со всей планеты, а он вовсю будет пользоваться правом первой ночи. Сильные наложники будут массировать ему затекшие от командирских будней, усталые, плечи. Океаны денег, рудники с золотоносными жилами, торговля рабами, плантации шрэкота[55]
[Закрыть].
Он уже неделю ждал на транспорт из столицы и вот, на восьмой день, пылающая точка в ночном небе превратилась в крейсер. Корабль завис над пустыней, включив экраны невидимости, замерцал и исчез.
Но, Штрын увидел все, чего хотел. Это побудило его к запланированным действиям. Вокруг своего бархана он разложил двенадцать больших куч дерева и мусора, словом, всего, что можно было достать на разгромленном после боя поле и которые бы загорелось. Как древние друиды исполняли свои обряды, так Браубургманн начал священнодействие. Он полил каждую гору из украденной в одном лагере кочевников канистры. Едкий запах бензина вспенился и ушел в песок. С разогретым до накала плазменником, генералус пробежал все одиннадцать дистанций между кострами, полил еще в два направления и остановился в центре условного круга. С высоты птичьего полета стали видны большие часы, вместо цифр на которых мерцали огоньки, а часовые стрелки указывали на пять часов.
Крейсер сбросил визуальную защиту и начал бесшумно спускаться.
В республиканском лагере, который находился всего за несколько километров, поднялся вой сирены. Корабль заметили, сейчас по нему целился десяток планетарных систем ПВО. Но капитан крейсера был далеко не дурак, он заходил на посадку, укрываясь за теперь уже республиканским космическим транспортом. Командующие базой тоже не спешили разыгрывать козырную карту – они отправили несколько отрядов тяжело вооруженных солдат к месту предполагаемой посадки.
Браубургманн оттолкнулся от нагретого песка и понесся через дюны. Ему предстояло пробежать более трех километров.
Республиканцы не нашли невидимого врага и возвратились в лагерь ни с чем. Юдистам с крейсера повезло побольше – они подобрали генералуса и смылись в недосягаемости планетарной защиты.
– Майорус Хрансбург к вашим приказаниям готов! – начал длиннющий список офицерского состава команды космического корабля.
Поужинав и хорошенько отмывшись, генералус отправился спать. Сперва, кончено выбрав смазливого члена экипаж. Он обнимал теплое податливое тело и таял в сновидениях. Ему виделись бриллиантовые горы и реки крови, пущенной врагам. Странный сон вонзился между наслаждениями.
Браубургманн стоял на блестящей поверхности неведомой планеты. Очень близкие незнакомые созвездия ослепляли слезящиеся глаза. Ветер выл между белых насыпей странных камней. За его спиной стояли двое юдистов с красными, от выстрелов, дулами плазменников, его рука тоже сжимала оружие.
Сбоку падал Збандельберг, рассеченный живот которого открывался наружу огромной, как пасть акулы, щелью. Майор Поркин опускал кислотный меч, возле него лежала профессорша, залитая кровью, ее тело обнимал какой-то плачущий мальчик. Мертва, подумал генералус.
– Теперь, когда мы освободились, можешь освободить его, – приказал Древний, парящий неподалеку. – От жизни…
Полковникус поднял бластер и выстрелил в майора. Дважды, в грудь и голову. Тот упал.
Правитель Галлора-3 встал с кровати и пинком сбросил какого-то лейтенантуса.
– Вон! – приказал Штрын. – Я думать буду!
И начал думать. К чему бы это?
«Ребята, я пошутил! Выпил лишнего…»
Ленин в Зимнем
Впервые за долгое время республиканское командование позволило себе немного расслабиться, дело даже не в компоте. И даже не в казарменных борделях. Старые вояки стремились к своим полуразрушенным когда-то домам, обнимали жен и любовниц.
Цезарь хохотал и катался по песку. Как ни странно, он находился не на боевых заданиях в пустыне, а лежал сейчас в песочнице. По нему носились дети, которых он, как и жену, не видел больше года, и то мельком, когда их тайно привозила в лагерь республиканцев мать. К первым двум сыновьям добавилась темнокожая месячная девочка. Удочерила, пояснила жена и тыкала вздувшуюся, полную молока грудь в требовательно открытый ротик «сиротки». Родившийся в южных пустынях мавр с соседней улицы постоянно избегал встречаться с командующим глазами. Завидует, гордился Гай Юлий.
