Текст книги "Время выбора (СИ)"

Автор книги: Владимир Босин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Девятилетняя Анна, наоборот круглолица с голубыми глазами, пошла в отцову породу. А вот характер явно не бойцовский. Девочка постоянно прячет глаза и смотрит преимущественно в пол. Вот и сейчас она стрельнула в меня и быстро отвернулась.

Третьей сестрице малявке Татьяне всего два годика, шустрая кареглазка, но больше спит на руках у мамки.

Я смотрел, как маленькое тельце брата помещают в саркофаг. Была ли возможность ему помочь? Вполне вероятно, если бы мне предоставили её. Но ведь я всего лишь маленький мальчик, кто меня будет слушать в подобных вопросах? Уже ежели опытные повитухи и царёв лекарь вынуждены были звать попа на отпевание, куда уж мне. Надо побыстрее становиться взрослым. С девяти лет переставали действовать поблажки на возраст. А в пятнадцать наступало формальное совершеннолетие. Я уже мог в этом возрасте жениться. Девушек вообще выдавали замуж с двенадцати лет.

В пятнадцать лет я теоретически мог покинуть отчий дом. Но полное совершеннолетие наступало после двадцати лет. А вот ежели я женился раньше, то с этого момента и считался взрослым, и отвечающим за свои поступки.

Именно после похорон младшего брата я решился на выздоровление. Хватит ходить немым. За несколько месяцев я довольно неплохо освоился, научился шустро бормотать молитвы и уже не должен попасть впросак. А отсутствие полноценного вербального общения начинало мне сильно мешать. Поэтому в ближайшее время будем снимать гипс. Ну, сдамся при первом же посещения покоев отца.

Глава 4

Божий помазанник, великий государь Михаил Фёдорович откинулся в кресле своего кабинета и задумчиво смотрел в окно, рассеянно наблюдая за суетой на площади дворца.

Видит бог он не хотел своего восхождения на царственный престол. Оказаться в 16 лет во главе огромного государства было настоящим шоком для него. И если бы не мать и её горластая родня, он ни за что бы не согласился с решением Земского собора. У юноши был мягкий и нерешительный характер, чем и попытались воспользоваться противоборствующие боярские рода. Да и времечко выдалось нелёгкое, только закончилась Великая Смута. На юго-западе бунтовали казаки, на юге в Астрахани пыталась создать своё государство Марина Мнишек с Иваном Заруцким. На северные границы вторглись шведы, у Смоленска хозяйничали поляки. На русский трон ещё претендовали трое алчущих власти. На севере шведский принц Карл Филипп. На западе польский королевич Владислав. А на юге трёхлетний Иван, сын Марии Мнишек и Лжедмитрия II.

Пришлось брать власть в свои руки. Правда когда из польского плена вернулся отец, стало полегче. Патриарх Филарет взвалил на себя часть забот по управлению государством и помог оттеснить братьев Салтыковых от государственной кормушки. А они тогда занимали важные придворные посты, дворецкого и кравчего.

Боярская Дума и сподвижники настаивали нас скорейшей женитьбе молодого государя. Первому царю из рода Романовых срочно требовался наследник. Первый брак на Марии Долгорукой оказался неудачным. Молодая супруга умерла через пять месяцев после венчания. А вот следующая, Евдокия Стрешнева из небогатого боярского рода оказалась здоровой и плодовитой. Она рожала каждый год и наконец после двух девочек подарила мужу наследника. Всего она родила десять детей, из которых выжило пятеро. Младший Иван родился слабым и немного слабоумным. В возрасте пяти лет он сильно заболел, и даже иностранные врачи признались в бессилии. Мальчика причастили и соборовали, он практически покинул бренный мир. Это было настоящим чудом, божественным вмешательством. Пролежав почти двое суток без сознания, он открыл глаза. С тех пор второй в очереди на наследие царевич стремительно пошёл на поправку. Вот только господь лишил его голоса.

А сегодня государь навестил младшего сына и был приятно поражён тем обстоятельством, что сын заговорил.

Нет, правитель любил всех своих чад. Но кто он такой, чтобы спорить со всевышним, когда тот прибирает к себе достойнейших. Здесь дело ещё в том, что единственный наследник – это всегда опасность. Что с ним что-либо случится и династия прервётся. А вот наличии других сыновей наполняет жизнь государя уверенностью в будущем. Это означает, что новая династия будет жить.

Именно поэтому на устах московского правителя гуляет довольная улыбка.

Стольник доложил о приходе младшего Морозова, который несколько лет тому назад был назначен воспитателем к младшему царевичу.

– Ну, Глеб Иванович, что скажешь о сегодняшнем чуде?

Дородный боярин огладил окладистую бороду, – действительно чудо. Господь отворил уста невинному дитя.

– Да, да. Как думаешь, не пора ли приучать царевича к наукам?

– Право не ведаю. Какой спрос с пятилетнего. Батюшка отзывается о занятиях с ним благоприятсвенно. Малец показывает прилежание в изучении слова божьего. Думаю, будет правильно разрешить обучение азбуке и чтению. Отец Феодосий глаголет, что без этого невозможно изучать святые книги.

Губы Михаила Фёдоровича тронула улыбка, когда он вспомнил, что его самого отец не заставлял корпеть над науками и он до сих пор с трудом читал. А вот его детки, пожалуй, обгонят отца в науках.

– Ладно, дозволяю. Но смотри, за сыном стой. Животом ответишь, если что. Приставь к нему для бережения и научения толкового учителя.

Второго июня 1642 года мне исполнилось девять лет. Прошло несколько лет после моего попадания в тело пятилетнего мальчугана. Сколько всего произошло, с одной стороны. А с другой, вроде только вчера я испуганно смотрел из-под юбки своей личной челядинки на взрослый мир и три с половиной года мелькнули как молния посреди грозового неба. Прасковья по-прежнему со мной. К сожалению, девка так и осталась перестаркой. Мои робкие попытки донести до Морозова, что не помешало бы найти ей достойного жениха, вызвали только улыбки и насмешки. А бедная девчонка окончательно перешла в разряд вековух. Но я только один раз видел её слёзы по этому поводу. А затем она нашла себя в служении мне любимому. Как выяснилось, её должность личной челядинки царевича предполагала весомый статус боярыни-мамки. У неё в подчинении состояло несколько женщин различного возраста. Это две комнатные боярыни, постельницы и прочая прислуга. Если верить моему наставнику, то должность досталась Прасковье абсолютно случайно и незаслуженно. Не по роду она её получила и должна век мне ноги мыть.

Не знаю, по мне так лучше неё не найти. За эти годы женщина расцвела физически и из худенькой девушки превратилась в статную даму. Я замечал, как на неё заглядывались представители мужского пола. И что интересно, Проша понимала преимущество своего положения. Она всегда хорошо одевалась, на это я обращал особое внимание. Только раз намекнул батюшке, что моя челядинка смотрится как замухрышка и сразу последовали правильные выводы. Увеличилось финансирование на её содержание. Когда мы идём вместе, рядом со мной держится Пахом, мой постоянный охранник. Проша с одной из подручных позади и у встречных наша кавалькада вызывает неизменный интерес, а порой и недоброжелательные взгляды. Для последних Пахом при выходе на улицу и берёт хорошо вооружённого помощника. Ну и конечно я торжественно вышагивал впереди в тяжеленном кафтане, опираясь на маленький посох в руке. Эту науку величественного поведения мне прививали в первую очередь. Я обязан чтить свой сан и ступать медленно, с достоинством. Никаких стремительных перебежек и попыток поиграться со сверстниками. Как же это меня напрягает.

Сразу после достижения девятилетнего возраста меня перевели на пятый этаж, где уже давно обитал мой братец Алексей. Теперь у меня несколько комнат и другая прислуга. Так как я считаюсь почти взрослым, то теперь у меня вместо боярыни-мамки появился личный постельничий. Худой молодой парень, представитель славного боярского рода Пётр Салтыков, не знал толком своих обязанностей и я смог пробить, чтобы Прасковью перевели в мои апартаменты. Ну не хочу я жертвовать своим комфортом. Я настолько привык к её молчаливому присутствию, что устроил истерику своему воспитателю и даже пришлось выдержать серьёзный разговор с отцом. Его доводы, что невместно мне как маленькому жить рядом с мамкой, я упрямо отмёл. К счастью, отец не был самодуром и его можно было переубедить. Тем более если показать успехи в учёбе.

А я поражал своего нового наставника в точных науках Афанасия Ивановича Федосеева, когда бегло читал «Часослов» и другие святые книги. А таже я увлекался рукописными книгами о путешествиях, написанных в духе сказки. Из любимых это «Бова-королевич», «Еруслан Лазаревич» и «Пётр златые ключи». Отсутствие привычной информации в виде электронных книг понудило меня увлечься доступными книгами.

Занятия начинались рано, в шесть утра и длились по шесть-восемь часов с перерывами на молитву, еду, прогулки на воздухе и послеобеденный сон.

Особой гордостью моего наставника был тот факт, что я выработал каллиграфический подчерк. Мне это было несложно. Усидчивость и природная склонность – вот и весь секрет. Я подсматривал за работой писарей и копировал их повадки. Учил меня большой авторитет в этом деле, подьячий «Посольского» приказа Григорий Львов. Буквы получались ровные с красивыми авторскими завитушками. Отец даже оставил у себя на рабочем столе переписанную мною книгу «Житие Алексея, человека Божьего». Сам батюшка предпочитал не портить бумагу, а если и чертил каракули, то буковки получались кривые и разного размера.

Отец Феодосий по-прежнему ежедневно навещал меня. Он являлся моим исповедником и меня полностью устраивало, что мне не запрещали молиться в одной из домашних церквей. Я почти наизусть знал Евангелие, Апостола и бегло читал Псалтырь, чем вызывал одобрения патриарха Иосифа. Со временем даже научился получать удовольствие от ухода в молитву. Я погружался в медитативное состояние, как бы уходил на другой план. В эти моменты мне не мешала людская суета, звуки и запахи. И после этого у меня резко улучшалось настроение. Голова становилась пустая до звона, но в течение нескольких часов мне великолепно думалось.

А вот считать, как местные мне трудно. При том, что система исчисления применяется десятичная, цифры записывают с помощью славянских титлов. Ещё та головоломка. Наставники умели даже оперировать дробными числами, но простейшие операции с арабскими цифрами считали дикой ересью и всячески боролись со мной. Я как-то на спор со своим учителем подбил окончательную цифирь в ведомости нашего казначея. И если Афанасий Иванович использовал счёты, даже «дощаный» помощник не позволил ему опередить меня. Я просто быстрее складывал столбиком. А потом с интересом наблюдал за его мучениями. С этого момента он, как проигравшая сторона, предпочитал не замечать моей новаторской системы счёта. Мы с ним просто не распространялись на этот предмет.

К моей радости, наконец-то я получил разрешение покидать Кремль в сопровождении свиты. До этого моя физическая активность ограничивалась дворцовым комплексом в пределах Кремля. Да, моё высочество учили фехтованию и выездке. У меня был свой собственный конь трёхлетка по кличке «Буян» и флегматичная кобыла «Зорька», на которой я и предпочитал передвигаться. Жеребец уж больно горячего нрава, хотя и являлся более статусным. Но с ним у меня отношения установились сложные. Этот зараза больнюче укусил меня за плечо год назад и с тех пор я подхожу к нему с большой осторожностью. Как и Алексея в своё время, меня учат стрелять из специального детского лука и махать учебной сабелькой. У меня уже есть личное оружие и даже детский доспех.

Мои отношения со старшими детьми сильно разнились.

Ирина, к сожалению, так и не вышла за муж за датского принца. Все хлопоты оказались пустыми. Вальдемар отказался принять православие и дело кончилось пшиком. Всю свою энергию моя старшая сестра тратила на брата. Я часто видел их вместе, изредка она даже присутствовала на занятиях будущего царя. А вот на меня сестра смотрела со снисхождением, как на несмышлёныша. Мы редко пересекались и почти не общались. Я за эти годы по пальцам могу пересчитать её визиты ко мне.

А вот Алексей мне благоволил, именно он впервые, когда мне было шесть лет, посадил на своего коня. Брат часто присутствовал на моих тренировках. У нас даже была общая тайна. Его наставник, Борис Иванович Морозов, в отличии от младшего братца, был весьма образован. И он приучил мальчика к тайнописи. Вот и младшим досталось это увлечение. Мы шифровали сообщения между собой называя их «хитрыми» или «затейливыми» письменами. В дальнейшем это увлечение наследника повлечёт создание «Приказа тайных дел» и многие Приказы будут шифровать свои записи. Второй царь рода Романовых, уже будучи повенчанным на престол самолично составит 12 азбук для изучения тайнописи.

Вторая сестрица Анна вообще почти не участвовала в нашей жизни. Двенадцатилетняя девочка жила тихо и уединённо. Поговаривали, что она мечтает посвятить себя богу.

Ну а шестилетняя красавица Татьяна была нашей общей любимицей. Росла на удивление смышлёной и грозила превратиться в весьма симпатичную девицу. Ну это на мой взгляд. Лично я частенько упрашивал маменьку разрешения навестить малую. Обычно это происходило ближе к вечеру, когда заканчивался послеобеденный сон. Я старался припасти книжки с красочными картинками. Зачастую рисовал сам, вырезал и наклеивал на подобие картона. Получались сказки в 3-D изображении, если чуть складывать страницы, то фигурки оживали. Танюшка сидела с огромными глазами, когда я разными голосами читал ей сказки. Пришлось вспоминать сказку о «Золотой рыбке» и некоторые другие из своего золотого фонда. На шумок подтягивались все мамки и постельничие девки. Мне очень нравилось сажать принцессу на колени или кружить её по воздуху, изображая птицу. Девочка заразительно смеялась, и я с сожалением уходил, когда меня начинали выпроваживать.

Русские самодержцы не гнушались выбирать себе жён из своих, внутри страны. И не обязательно из знатного рода. Вон маменька была простой прислужницей, дочерью мещовского дворянина. Главное – это здоровье, чтобы могла выносить царственному супругу многочисленное потомство.

А вот царевен ждала печальная участь. Выходить за муж за своих не дозволялось. Урон чести, выйти за нижестоящего. А заморские принцы в очередь к нам не стояли. Мало кто хотел менять веру и связываться с загадочной и непостоянной Московией. Вот и жили царские дочери на женской половине дворца до завершения жизненного пути. Занимались рукоделием и меценатством. Некоторые принимали постриг и уходили в монастырь. Так появлялась очередная инокиня. Но большинство куковали свой век взаперти, изредка выходя на улицу.

Отец любил нас всех, но, конечно на Алексея он возлагал большие надежды. Я знаю, что государь с недавнего времени стал брать старшего сына на заседания Думы. Ко мне он пока приглядывался, но я чувствовал его поддержку. Он частенько позволял мне своевольничать, чем бывал страшно недоволен Глеб Иванович.

А когда наступила весна, батюшка дважды брал меня с собой в поездки по городу. Он ехал впереди, чуть отстав Алексей и я. А позади пара десятков конных стрельцов. Оба раза мы посещали только Белый город. Кавалькада пролетала ворота и по мосту на Никитскую улицу. Безусловно я крутил головой на 180 градусов. После каменной роскоши Кремля Москва производила удручающее впечатление. Подавляющее большинство строений деревянные. Народ одет убого, в серые рубища, на ногах зачастую лапти или кожаные онучи. Попадались добротно одетые, ну эти наверняка из купеческого сословия или чиновничьего люда. Бояре разъезжали исключительно верхом или в повозках. Но мне было ужасно интересно, что почём. Как живёт простой народ. Но видимо отец не хотел травмировать молодую психику и мы посещали только вполне достойные объекты. Аптекарский двор, аглицкий и шведские дворы. С трудом удалось убедить его заехать на Охотный ряд. Здесь наряду с торговыми рядами стояли дома известных людей. Меня интересовали цены и я поучил очень приблизительное представление об этом.

Так средняя зарплата простого обывателя составляла 3 копейки в день. На эти деньги можно было купить трёх цыплят. Или сорок пять яиц. Или полтора кило свежей сёмги. На овчинную шубу можно заработать за две недели, а вот сапоги потребовали бы десять дней. На кормилицу-корову пришлось бы вкалывать два месяца.

Я подивился на представленное здесь мясо, в основном дичь. Тазы с красной и чёрной икрой, а также гигантские тушки белорыбицы поражали своей ерундовой стоимостью.

Глава 5

Именно после моего дня имени я стал непрерывно думать о будущем. Своём и ближайшего окружения. Я и раньше размышлял об этом, но по малолетству был абсолютно беспомощным.

Сегодня воскресенье и занятий не будет. После утренней молитвы, когда я привычно скользнул в медитацию, появилась возможность в очередной раз попытаться разложить имеющуюся информацию по полочкам.

Голова ясная и мне удаётся подтянуть некие подробности из своих воспоминаний по истории этого периода.

Я не знаю точных дат, но отец не проживёт долго и мой братец будет венчаться на престол совсем юным. А это значит, что я перехожу в разряд второго человека после царя. Что, несомненно, откроет мне определённые возможности.

И так, что я помню об этом периоде:

1. Главное, это долбанная реформа Никона. Я много читал на эту тему, и специалисты дружно уверяют, что она была ошибочной. Тут надо вспомнить, в каких условиях она происходила. Новый московский патриарх Никон стремился к единообразию между русской и греческой церковью. Но почему-то за образец взял именно греческую. Это был чисто политический ход. Дело в том, что мой братец, под воздействием языкатого патриарха возомнил себя Василевсом и собрался таким образом сесть на древний византийский трон. И таким образом встать во главе всего православия. Наивность этих замыслов говорила о недалёкости царя и слепой вере своему духовному наставнику. Да, Алексей тянулся к опытному, тогда ещё игумену. Как к человеку, способному заменить рано ушедшего отца. Алексей Михайлович видел в Никоне прежде всего отца духовного. А последний и воспользовался этим для продвижения своих честолюбивых реформ. Даже не подкрепив свои действия церковным собором и одобрением глав церквей. Обошёлся чисто силовым решением. В результате страна раскололась пополам из-за херни. И именно это аукнулось, когда в двадцатом веке Россия стала рушиться как карточный домик. А в Сибири сидели богатые и влиятельные старообрядческие общины, которые пальцем не пошевелили для спасения отчизны.

Вместо двоеперстия вошло троеперстие. Появился новый символ веры. Вместо восьмиконечного – четырёхконечный крест. В книги по богослужению и в само таинство внесли изменения в угоду греческому стилю.

Я даже не обратил внимание, как зашла Прасковья. Только почувствовал легкий ветерок от её взметнувшихся юбок. Она ласково взъерошила мои волосы. Наедине я многое позволял своей мамке, при людях приходилось шифроваться:

– Ванечка, обедать? Сегодня у нас белорыбица.

Ввиду поста у меня на столе кусочки отварной рыбы и овощи. Вокруг различные плошки с мёдом, орехами и грибами. За моё «правильное» питание отвечает именно Проша. Приходится мириться, что нельзя есть мясо теплокровных животных и производные от них. Но меня вполне устраивает чёрная икра и специальный хлеб.

Теперь, после такого обеда не помешает и прилечь. Это обязательная процедура и я даже не пытаюсь её оспорить. Прикрыв глаза, продолжил рассуждать.

2. Следующая серьёзная ошибка Алексея Михайловича – это освобождение и присоединение Украины. Тем самым он вышел на границу с могучей Турцией. Это событие привело к многочисленным войнам с европейскими соседями и турецким султаном. На мой взгляд всегда выгоднее иметь буферную зону. Хохлы всё равно этого геройства не оценили, как показало будущее. А так воевали бы сами за своё светлое будущее. Ясен пень, что их поглотила бы Австрия или Польша. Но это были бы их проблемы.

3. Зная пути, которыми будет развиваться Русь, я также отношу к негативу неумную торговую политику самодержцев всея Руси. Себя нужно уважать, чтобы соседи ценили. Поставка за бесценок в неумеренных количествах больших объёмов ресурсов и товаров стратегического назначение европейским странам и в первую очередь Англии, привёло к невиданному взлёту последней. Пенька, дёготь, сало, юфть и лён – это то, что жизненно необходимо морским державам для расширения экспансии. Таким как Англия и Голландию. А также меха, поташ и смольчуг.

В ответку таже Московская компания, находящаяся под прямым патронажем английской короны, вывозила товары на необъятный русский рынок. Свои металлы и ткани.

Эта недальновидность наших правителей привела к тому, что страна превратилась полуколониальную, как поставщик сырья и ресурсов. И несомненно это обусловило серьёзное отставание в будущем.

4. Соборное уложение, принятое Алексеем Михайловичем, по которому было узаконено крепостное право, откинуло страну на пару веков назад. Когда в Европе активно развивались ремёсла, русский крепостной влачил жалкое существование раба на плантации. Развитие, отчасти, шло только в городах.

Вот такие мои гениальные наброски. Понятия не имею, как мне повлиять на братца и отвернуть его от стратегических ошибок. Для этого нужно пройти неимоверно трудный и долгий путь. Сейчас ко мне относятся как к забавному и способному мальчугану, не более. Нужно набирать свою команду.

– Проша, договорись со своим братцем. Хочу с ним поговорить, – мы стоим на верхней смотровой площадке и любуемся закатом. Ласковый ветерок играется моими волосами. Сегодня было жарко, а сейчас вполне комфортно. Где-то тенью маячит мой Пахом. Вёрткий и невысокий парень лет тридцати. У него есть полезное качество, он незаметен и всегда рядом.

– Ванечка, ты о Мите? А на кой он тебе?

Дмитрий Зубов, старший брат моей челядинки. Его уже я смог пристроить помощником конюшего. Не велика должность, но всё лучше, чем прозябание в отцовском имении. Батюшка его в своё время потерял родовую вотчину. Ему хватило ума продать дом в столице и приобрести имение недалеко от города близ Зацепского вала. Это позволило более или менее сводить концы с концами. Сам глава семьи занимался хозяйством, которое его и кормило. В имении было три десятка душ крестьян. А детки благополучно пристроены во дворце.

Парень пришёл, когда я уже готовился ко сну. Раздался тихий стук в дверь, и Проша провела молодого человека. Я видел его во дворе, но толком с ним не говорил. Дмитрий, как и положено конюшему, занимался лошадьми. Понятно, что обихаживали коней смерды. А вот конюший с помощниками заведовал этим делом. Должность немалая, к слову сказать при Иване Грозном, сам будущий царь Борис Годунов являлся именно конюшим. И получал при этом 12 000 рублей в год. Речь шла не только о царском выезде, но и конном войске в целом. Вот Митя с недавних пор следил за работниками, обслуживающими царскую конную охрану.

– Садись, в ногах правды нету, – и я кивнул на маленькую приставочку. Мите двадцать пять лет. Невысокий и чернявый, как и отец. Прасковья, та в матушку светлой мастью пошла. Когда я предлагал парню должность, то учитывал его любовь к лошадям.

– Митя, как служба? Нравится тебе у нас?

Молодой парень явно чувствует себя не в своей тарелке. В руках мнёт шапочку и переминается с ноги на ноги.

– Да сядь ты уже, у меня шея онемела смотреть снизу вверх.

Наконец парень устроился на табуреточке. До меня донёсся запах пота, резкого конского. Не самый лучший запах. Но сейчас так благоухает от любого взрослого мужчины.

– Так ничего, доволен я, Иван Михайлович. Всё нравится.

– Ага, а как думаешь, есть у тебя виды подняться выше и стать конюшим к примеру?

Парень склонил немного голову, пытаясь понять мою тайную мысль. Не дождавшись продолжения, он разродился речью.

– Не, не получится. Род наш худой и от папеньки или другой родни помощи ждать не стоит. Если бы не сестрица и Ваша милость, то так бы и крутил хвосты коровам в имении. Так что нет, вряд ли. Мой удел – это быть помощником.

Ну да, молодец парень, трезво оценивает свои возможности. Сейчас у папеньки конюшим Никита Михайловича Негой и вроде неплохо справляется.

– Я зачем тебя позвал? Ищу я людей верных. Рано или поздно стану братом царя и будет у меня свой двор. А вот выбирать стану из людей проверенных. Если хочешь, поговорю с отцом, чтобы он тебя мне отдал. Будешь ведать моим выездом. На первый взгляд понижение, но подумай, жизнь то не стоит на месте.

Парень тоскливо посмотрел на закрытую дверь в надежде, что зайдёт сестрица и поможет ему советом. Но мне нужно его личное согласие, без подсказок.

А вот это дело, Дмитрий мотанул головой как лошадь, отгоняющая слепня, – а согласный я. От Вас, Иван Михайлович, плохого мы не видали. Пусть так.

Засыпал я с довольной улыбкой. Если папенька не упрётся, а в это я не верю, то вскоре у меня будет первый, выбранный лично мной дворянин.

Отец только улыбнулся и потрепал меня за чуб, – быть по-твоему. Сам просил за него, пусть тебе и служит.

Мне остро не хватает карманных денег. Чтобы что-либо купить, мне надо обратиться к воспитателю, Глебу Ивановиче Морозову. И хотя он не слишком вредный дядька, но всегда говорит, что я попусту деньги трачу. И отмахивается от моих просьб.

А я вот захотел нарядить свою дворню в нечто, вроде цветной котты. В Европе слуги и даже солдаты одевали подобную накидку, выкрашенную в родовые цвета хозяина. Пошить такие несложно. А цвет? Надо поинтересоваться.

М-да, что ж так всё сложно. Меня направили специалисту по геральдике. Пожилой мужчина задумчиво жевал потрескавшиеся губы и морщился, будто я доставил ему массу неприятностей своим появлением. Потом он полез в книги и покопавшись показал мне рисунок курицы.

– Вот, это родовой гербовый прапор Вашего деда, Ивана Никитича Романова.

На белом фоне красуется жёлтый грифон, кругом чёрная кайма с оторванными львиными головами.

А если тупо взять императорский флаг. Это триколор – чёрный, золотой и белый. Скромно и со вкусом.

Отец только улыбнулся и дозволил мне использовать эти цвета. Главное, что они не бьются с современной царской символикой. Никаких орлов, у меня будут просто трёхцветные накидки.

– Не дам. На дурь денег не дам, ни копейки. – Глеб Иванович Морозов упёрся, как баран перед новыми воротами. Ни в какую. И вот как ему втолковать, что только за право носить мои цвета дворня должна в драку лезть. А уж я позабочусь, чтобы ко мне очередь стояла.

Но опять презренный металл. Поистине не в деньгах счастье, а в их количестве. Нужно думать, как быстро заработать. Ну тут напрашивается самогонный аппарат, светильники, сетка рабица и прочий прогрессорский набор. Но это предполагает определённый уровень производства.

Допустим самогонный аппарат я давно собирался сварганить. Но не для продажи зелья, а для себя. Мне нужен спирт для дезинфекции, позарез нужен. Но это другая история. А мне нужны деньги ещё вчера.

Я задумчиво взял со стола книжку-раскрывашку, которую самолично изготовил для Танечки.

Там новая редакция сказки о «Золотой рыбки». Я заметил, что если после молитвы ухожу в себя, то в течение пары часов мой мозг работает особенно эффективно. У меня получается вспоминать определённые моменты. Вот сказку Пушкина я и записал по новой после медитации.

А что, если мне картон, которого я пока здесь не видел, заменить на тоненькие дощечки. Из них и делать книжку. На дощечку наклеивать бумагу с картинками и надрезать по контурам персонажей. Я для Танюшки сделал несколько подобных. Открываешь страницу, читаешь текст, потом немного сводишь обе странички и появляется объёмная картинка. Вот сидит старуха у разбитого корыта. Домик и море наклеены как фон. А старуха и корыто вырезаны и отделяются от остальной картинки.

Чтобы раскрутить эту идею, мне нужны исполнители. Не буду же я один горбатиться. Обложку можно сделать шикарную, тиснённую из кожи с золотыми буквами. Если ориентироваться на именитых и зажиточных, то можно продавать книжку по рублю. Или даже по трояку, это же предмет роскоши от императорского двора. Неужели ради понтов богатеи не потрясут мошной. У меня пяток сказок в загашнике имеется. Думаю, что поднапрягусь и вспомню другие. Но нужен стартовый капитал и похоже, что я знаю, где взять деньги.

Ну где взять деньги, конечно у папеньки. Поймал его в хорошем настроении и поплакался, что мне позарез надо для полного счастья. Нужны мне редкие книги. Сработало, целых сто рублей выделил на богоугодное дело. Для Великого государя мелочи, а меня выручат.

– Зачем тебе Иван дети прислуги? Можно же приблизить боярский отпрысков.

Я попросил воспитателя выделить мне в услужение детишек среднего возраста. Причём подлого сословия, зачем мне это боярское местничество с их понтами. Сбегав до батюшки, воспитатель с трудом, но согласился. Только при условии, что он лично будет наблюдать за этим процессом.

Отдельная история, кого я собирался отбирать. Мне нужны грамотные дети, склонные к рисованию. Понимаю, что таковы один на тысячу. Но должны же быть самородки. Думаю, что возраст следует установить от девяти до пятнадцати лет. Меньше по возрасту мне не подойдут, малыши ещё. А вот старше пятнадцати родители не пустят, они нужны дома, помогать по хозяйству. Я надеялся больше на девчонок, эти усидчивее. Да и перспективы у них никакие. Только выскочить замуж.

Через Прасковью и её девок кликнул клич. Что во дворец требуются способные к рисованию и прочему рукоделию. Набираем в основном девчонок. Несколько дней ничего не происходило, выяснилось, что я идиот. Родители приводили своих чад, но дальше ворот их не пускали. Тогда я приказал Дмитрию найти шатёр и поставил его на площади у Никольских ворот. В шатре длинный стол с лавками по обе стороны. Дождавшись появления желающих, Дмитрий раздал листы серой бумаги и краски. Задание следующе, раскрасить рисунок, а потом вырезать фигурки, добиваясь максимального эффекта. Только на простейшие краски растительного происхождения я потратил уйму денег. К сожалению, я не мог открыто присутствовать в шатре. Зато сидеть в закрытом возке вполне. А Митя был моими глазами и ушами. В результате трёхдневных мучений я отобрал тридцать одного ребёнка. Пацанов всего семеро, остальные девчонки. Вот этих я на следующий день лично провел в Кремль и устроил следующее отборочное сито. Моя учебная комната забита, дети сидят на полу в коридоре. Вызываем по семь человек. Я предлагаю нарисовать самим несколько фигурок людей и животных, разукрасить и вырезать. А потом с помощью рыбьего клея приклеить к основанию, роль которого играют строганные лёгкие дощечки.