Текст книги "Новый старый мир (СИ)"

Автор книги: Владимир Бор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8. Встречи в Бахмуте

– На дачу, значит, поехал я с сыном, с утра. Жена еще вчера с подругой отправилась, набурчала на меня, мол опять пьяный, смотри только за руль не садись! – А как же ехать? – Как все простые люди, на автобусе. Вот значит и едем. Я с утра еще немного принял, зашел Вовка. День рождения у меня, а его не было, и на дачу сказал не приедет, вот мы и отметили. В автобусе заснул, качает, убаюкивает. Народу набилось, человек сорок. Я тогда и не смотрел особо, место сидячее захватили с сыном, сижу, еду, дремлю. Уже с трассы свернули, мне потом рассказывали, начался туман, потом трах, бах! Просыпаюсь – ощущение все, капут, катится автобус кувырком. Народ орет, мелькает вокруг, а потом хлоп и стоим. Стоим нормально на колесах, стекла целые, солнышко выглянуло, тихо стало, только водила матерится не по-русски. Оказывается горец. Люди, когда устаканилось, все разом смолкли, только он орал, а потом гвалт, шум. Не дали поспать! Автобус стоит, народ стал выходить, орать на Карена, водителя нашего, «куда ты нас завез, ирод!». Я тоже смотрю и не врубаюсь – стоит автобус на каком-то пригорке, кругом поля бескрайние, только дикие, ничего не посажено. Я знаю, что в колхозах дела плохо обстоят, многие обанкротились, сильно не удивился вначале, вот только вдали пасутся не коровы, а какие-то не то олени не то лоси, хрен поймешь. Речушка видна, с другой стороны несколько озер, вот только дороги нет. Как приехали сюда – непонятно. Народ возмущается – вези обратно, Сусанин, «карту купи» и так далее. Попытался Карен развернуться, не получается, колесо повредил, пока тормозил в тумане. Я почти протрезвел, стал расспрашивать, что случилось. Вот так и мы приехали в этот мир. – Ну я смотрю, поднялся неплохо? Сад, явно из саженцев тех, культурных. С собой вез? – Будешь смеяться, но ничего не вез толкового! Мясо намариновал, в ведерке лежало и баклажку пива тащил. Ну пару пузырей беленькой. И все! Даже шампуров не было, все на даче лежало. Вот с этого и начинал. Но ты прав, саженцы оттуда, все-таки на дачу ехал народ, у многих что-то с собой было полезное. Вон мужик рядом сидел – три лопаты пер! С ним я сторговался вначале. – На водку сменял? – Обижаешь, все по-честному. Ты его знаешь – это хозяин солевого рудника! Мы с ним начинали вместе, теми самыми лопатами. И сейчас все по-честному у нас. – А люди? – По разному. Было тяжело, волки наседали в первые дни, потом сообразили, что они приходят на объедки, думают здесь кормежка для них. Но нескольких покусали хорошо, одну бабулю так и не выходили. Сидели взаперти в автобусе несколько дней, пока не разошлись звери. А потом осмелели, вырыли несколько ловчих ям, переловили волков, даже пришлось потом приманивать, чтобы шкур добыть. Долго не могли понять, где мы оказались. Помощи ждали, пытались на разведку ходить – без толку. Хорошо еще пропало немного людей из-за этого. Не вернулись пятеро, правда, трое потом нашлись, узнали о них, что живы. А вот про двоих больше не слышали. Карен сперва права пытался качать – его автобус, он мол старший, кого захочу – выгоню! Ну и довыступался, я подбил людей и ушли мы от него. Волков мы к тому времени уже не боялись, они стали нас опасаться. Ловили этих, типа оленей. Возле речушки им ловушки делали, а потом нашли это удобное место, основались здесь. Народ кстати разбрелся. Не захотели люди жить колхозом. То ли тяга большая к земле, то ли еще что. Но когда поняли, что людей нет, живи где хочешь, многие стали делить поля, отхватывая себе по нескольку километров в длину. – Зачем столько много? – Пойми попробуй. Может охотиться у себя в поместье приятнее? Короче здесь все на десятки километров поделено и застолблено. Сеют, конечно, немного, семян маловато с собой оказалось. Но что-то собирали в полях, нашли и пшеницу и рожь, даже картошку дикую. Но она паршивая, пару лет как настоящую сажаем, купцы привезли. – А эти откуда? – Да такие же оборванцы, как и мы. Карен вон, когда народ ушел, совсем плохой стал. Автобус стоит в неудобном месте, ни ручья ни деревца, а одному тяжело. И жалко бросить такое богатство и переехать не может. В конце концов, стал разбирать автобус на части и продавать нам. А потом, смастерил телегу, хорошо автобус небольшой, колеса маленькие, ведь руками катает. Стал ходить, меняться, постепенно втянулся, начал дальние вылазки делать. Нашел еще людей, торговлю стал ладить. Разбирал автобус на части, возил их, потом мы соль нашли, ее таскает. Короче, возит все что можно сменять. По полгода не бывает его иногда. Таких оказалось еще несколько. Мне кажется, они не за прибылью погнались, им нравится сам процесс. Семен Ефимович замолчал, подумал и полез еще за одной бутылкой. Мы сидели у него в доме вдвоем. Въезд в поселок напоминал какое-то представление, столько народу в одном месте, кроме Новороссийска, я не видел уже давно. По словам Петра здесь, вместе с соледобытчиками, не должно быть более полста человек. А только вдоль дороги нас встречало не менее сотни, плюс во дворе Семена находилась целая делегация. Все как положено – хлеб, соль, приветствия. Демьяныч сказал, что обмолвился о нашем приезде, но «о вас здесь знали и раньше, слишком много». А после того, как местные женщины стали меня расспрашивать, я ему поверил. Сказать, что вопросы типа «а помирились ли Дима Григорьев с сыном» или «как дела у Маргариты с Петром» меня удивили, значит ничего не сказать. Я наверно стоял с открытым ртом. Затем общий большой стол, накрытый во дворе усадьбы Семена, за которым собрались наверно все встречающие, я что-то говорил, люди что-то говорили. В конце концов, Семен увел меня «пообщаться» в дом. Орена увязалась за мной, но потом ушла во двор, катает на лошадях детвору, смотрит, как те из луков стреляют. – Полезное мероприятие, я иногда устраиваю такие посиделки. Народ знакомится, договариваются о совместной работе или еще о чем-то. Семен подошел ко мне и тоже посмотрел в окно. – Может попробуешь? – Он вопросительно протягивает бутылку. – Нет, – отказаться тяжело. На столе соленые огурчики, грибы, да и самогонка выглядит уж очень аппетитно: «прозрачна как слеза», «тройной очистки», но сглотнув слюну, мотаю головой – только квас. Не хочется испортить одной выпивкой жизнь будущему ребенку. Вдруг он еще не зародился. Семен хмыкнув, наливает себе. – Вот окна видишь, какие классные! С того самого автобуса. Вот так и живем. На город наткнулись чисто случайно. Волков мы ловили в ямы, рыли в низинах, а они стали хитрить, ходить по холмам, не спускались вниз. Ну, мы не гордые, решили выкопать им ловушку наверху, вот и наткнулись на разрушенные дома. Наверно тогда и дошло, где мы оказались, и что людей не увидим. – Это бывший Артемовск? – Не совсем. Тот Артемовск чуть дальше, в ту сторону, а тут деревня была. Там где у нас шахта, Солегорск. Соль здесь не очень глубоко, даже можно и не копать, вон те озера – соленые, воду выпарить и будет соль. Но мы с Ильей тогда уперлись, думали уголь поискать, наткнулись на заброшенную шахту, стали ствол расчищать, его каким-то илом с песком занесло. Плотный, но рыть нетрудно. Вот и докопались… Металл почти весь сгнил, все что сверху разрушилось, но бетона много сохранилось, его куски пошли на стены, перекрывали бревнами, леса вокруг много. Там где именно Артемовск, роща теперь. А за Донцом, растут дубравы. Уголь тоже нашли, в другой стороне рудник. Стали металл плавить, получается правда, хрупкий, типа чугун. Льем колосники, задвижки для печей, разную ерунду. Народ разбирает охотно. Из меди посуду делаем, сковородки, тазы, ложки тому подобное. – Сам льешь? – Да, есть и помощницы. Понимаешь, в том автобусе ехало много пенсионеров, бабульки. Куда им самим деваться? Вот и живут они рядом с кем-нибудь, помогают по хозяйству, на раскопках участвуют. А копаем мы сейчас в основном тот самый Артемовск.

* * *

– Много интересного? – Есть. – Семен оглянулся на дверь, потом достал из кармана тряпицу, аккуратно развернул и на ней заблестело несколько золотых украшений. – Ну как? – Молодец. Будешь смеяться, но такого добра я тоже нарыл предостаточно. – Вот, то-то и оно, не портится эта зараза, золото. Не очень полезный металл в хозяйстве, но лежит тысячи лет и хоть бы хны, а железо почти все сгнило.

* * *

Такое ощущение, что Семен, что-то хочет от нас. Ходит, все показывает и рассказывает, но на прямой вопрос не отвечает. – Да, что ты все о делах, вот посмотри мой сад! – Сад хороший, я вижу. И уже вижу, в чем будем сотрудничать, вы прививаете саженцы? – А как же? Из косточек растим полудичку, потом прививаем, почками от хороших деревьев. – Сема, давай, готовь нам сколько сможешь саженцев. Заберем все. У нас нет домашних, только те, что пережили сами этот период. Плавильни не впечатлили. Наши, Новороссийские, намного лучше и солиднее. – Я смотрю и нержавейку откопали? – Да, вот только, не получается переплавить, ерунда в итоге. – А как плавите? – Также, как и обычный чугун. Заложили в печь, вместе с углем, она и стекает вниз. – Так нельзя. Она из угля углерод набирает. Надо в тигле плавить. – Это как? – Ну как и медь плавишь, как и алюминий. Я вижу, что и его готовите. То есть в какой-нибудь емкости. – А из чего же ее сделать? Медь и люмений я в чугунном ведре кипячу. А нержавейка расплавится позже чем само ведро. Кстати алюминий тоже не очень получается, и ведро разъедает, да выход маленький. – Здесь помогу, наши, такие емкости белят изнутри, мелом, тогда и не разъест его. А в расплав бросают немного соли. – Зачем? – Она вступает в реакцию и шлаки или всплывают или на дно оседают. Сверху, если всплыли, собирают ложкой из железа, выход алюминия сразу увеличивается. А вот про нержавейку не скажу, просто не знаю. По-моему из керамики или глины тигли делают. Но с ней проблем не было вообще. Переплавили, получили опять нержавейку, практически без отходов. Кстати и сталь так получают, не только чугун. А вот и гвоздь программы, надо сказать впечатлен! За разговорами мы дошли и до раскопок Артемовска. – Сема! Это военный склад? – Он самый! – А как же ты не побоялся копать здесь? – в Ростове я не рискнул порыться на месте военных частей. Опасался, что нарвусь на боеприпасы. Детонация и большой бабах. Похоже понял. У Смена на раскопках работали, в основном, пожилые женщины. – Мы вначале не знали, что здесь боеприпасы, только потом догадались. Кстати только несколько бункеров сохранились в целости. Во все остальные, что нашли, попала вода, земля, там одна труха. Бункер, в который нас привел Семен Ефимович, поражал. Орена сразу напряглась и бросилась к внушительному орудию. В Новороссийске уже изготовили четыре пушки. Называли мы их «сорокапятки», хотя в реальности калибр получался на пару миллиметров больше. Пушки гладкоствольные, ствол чуть меньше, чем у реального прототипа, но стреляли они здорово. Одну пустили на испытания – сколько же выдержит выстрелов ствол? Из трехсот выстрелов большую часть совершили воительницы, стреляя и по мишеням и на дальность. Вот уж где они отвели душу. А мы слушали месяц канонаду в горах. Даже после этих трехсот выстрелов, орудие осталось в рабочем состоянии, так что ресурс пока установили – триста. Но наша пушечка казалась маленькой, по сравнению с монстрами, хранящимися здесь. Я осматриваю бункер. Сводчатые потолки, каменная кладка говорит о том, что это сооружение или середины двадцатого века или еще ранее. Судя по расположению, на склоне холма вырыли когда-то огромную площадку, построили из камня склады, а потом засыпали и утрамбовали сверху глиной, землей. Получилась хорошая гидроизоляция, а потом природа просто похоронила их как и все остальные постройки. Но все равно столько лет, сколько прошло с наших старых времен, выдержали не все склады. Такие, «законсервированные» куски строений, я находил и в раскопках Ростова и других мест. В старом мире имелось немало подвалов, бункеров, убежищ. Часть из них дошла до нашего времени почти в целости и сохранности. Многие дома при обрушении оставляли целыми первые этажи. А если дома рушились быстро, то и содержимое таких «захоронок» не успевало сгнить, а лежало слегка подпорченное первыми годами безлюдья. Также как и мы, Сема и его люди не смоги точно установить, сколько же прошло лет от нашего старого 21 века. Если наши пока остановились на тысяче лет, то Сема считал, что меньше, лет пятьсот. Обратил внимание на Ренку, она стояла поглаживая орудие. – Милый, а что это за зверь? – Даже не скажу. Пушка, калибр больше ста, ранее такие называли гаубицы. Надо поискать маркировку или померить, но двухсот точно нет. Потом обратился к главе: – Ну колись, что ты все таки от нас хочешь? И почему не привлекаешь мужиков, давай Петра Демьяновича позовем, он должен разбираться. – Ну давай о деле. Я хочу сотрудничество, но равное. Под вас не хочу идти, хотя наслышан о многом хорошем. Пусть у меня будет свое государство, но союзное вам. А Петра я мог бы и раньше привлечь, знаю все про него, давно выяснил. Но пойми: не потяну я армию! Дорого это. Мы еле пока самих себя кормим, я вон и глава и металлург и землю рыть. А солдат придется держать на полном довольствии. И не факт, что они меня потом не турнут, сами захотят править. – Здесь ты пожалуй прав, мировая история на твоей стороне. – Как же вы не боитесь такого? – Честно говоря не задумывались, но у нас сразу руководить стали военные, сперва Бондарь. Потом и нас повысил. Наташа, моя, тоже сразу военным делом занялась. Орена, у нас не последний человек. – Нравится ей пушечка. – Нравится не то слово. Ладно, о союзе я не уполномочен говорить, это уровень не мой. Но некоторые гарантии могу дать. Если Петя тебе не нужен, я его зову, все равно хотел привлечь, так начнем сразу. Но можешь смело говорить, что на лет пять я тебе защиту обещал. Пока разгрузим твои склады, торговлю наладим, сюда мотаться будем, да и Орена за эти пушки, примчится сюда с отрядом и разгонит любых желающих захватить вас. А там думаю решим основательно. Но сам пойми, ты не должен наглеть. Если начнешь беспредельничать, прикрываясь нами, договору конец. Нормальные законы соблюдай, рабство не вводи. Вкратце у нас примерно те же нормы, что и в мире двадцатого века. Право собственности соблюдаем, но чрезмерные аппетиты не поддерживаем. Земли вы себе отхватили сейчас, по нашим понятиям с большим избытком. Но думаю, с учетом перспектив это все решаемо. И что ты говорил еще есть? – Говорил? – Семен засмеялся – пошли смотреть, твои условия мне нравятся. В этой округе вас знают и само слово, что мы под вашей защитой, будет хорошей гарантией. А беспредела у меня нет, сам посмотри, людей поспрашивай. А вот и стрелковое. Второй уцелевший склад забит ящиками с автоматами Калашникова. Есть и другое что-то, но АК в первых рядах. Деревянные ящики, даже в закрытых бункерах рассохлись так сильно, что содержимое просматривается сквозь доски, на полу валяются несколько единиц оружия, видно, что Семен часть вскрыл. – Приклады придется новые строгать, но это не проблема. – Орена деловито стала исследовать оружие. – А вот смазка, проблема. С ними возиться долго, одна радость стволы похоже, не стрелянные. А патроны есть? – Есть и патроны и снаряды, но не стреляют. – Семен огорчил. – Вы пробовали из этого стрелять? – Орена удивленно смотрит на него. – Да, но капсюли еще частично срабатывают, щелкают и все. Сами патроны негодны. – Самоубийцы – Орена качает головой – считайте повезло. Стволы были в смазке. Сейчас все закаменело, не знаю сколько придется вымачивать их в керосине. Если бы выстрел удался, поубивались бы, порвет автомат. – Ладно, Ренушка, давай за Петей, только одного его бери и сюда. – Разберемся. Сема, если из твоих запасов удасться что-то восстановить, получишь часть оружия обратно. Думаю справедливо будет если от десяти до пятидесяти процентов вернется тебе. Торговать оружием не смей, себе же хуже сделаешь. Короче все будет обсуждаться у нас, на совете. Лучше будет, если приедешь лично. Только сильно не задирай нос. Такие склады по всей стране строили, так что мы можем вообще твое не трогать, найдем не меньше. И другие найдут. По сути твое оружие полуфабрикат, про патроны вообще молчу. – А где вы берете их? Ну оружие и патроны. – Часть попала с нами. Автоматы, пистолеты, все прилетело оттуда, как и мы. Патроны уже научились готовить здесь, с этим проблем не будет. Делаем даже свои ружья, гладкоствольные пока. Есть и артиллерия, отлили наши мастера. Расточили стволы, снарядов наделали, с этим быстро разобрались. – А порох? – А что там сложного? По правде я точный рецепт не знал, готовился экспериментировать, но повезло, знатоки нашлись, время сэкономили. Оказалось его можно готовить столькими методами! Когда мне потом показали, я даже расстроился. Все настолько просто, что даже смешно. Взрывчатку пока не делаем, хотя наработки есть. Но наша история похожа на твою, от цивилизации осталось столько добра, что жить и жить. Помню, радовались первой меди, думали наши обры нашли месторождение. – Обры? – Да, небольшой народец у нас. А потом выяснили, что обманка это. Они наткнулись на разрушенную ГЭС. Вот ее останки и перерабатывали. Тоже самое и с рудой и углем. Угля нашли немало, но это, видимо запасы еще старых времен. Его занесло грязью, завалило мусором, но сохранился отлично. А руда, как у тебя сгнившее железо. Кстати, нашли немало и горючки, раньше строили хорошо, в районе Анапского аэропорта, искали нефть, а нашли емкости с бензином и керосином. Нефть потом тоже нашли, но и бензин пошел в дело. Будешь смеяться, но он почти не испортился. Много чего осталось.

Глава 9

На скамейке, расслаблено сидели две молодых женщины. Подставив тела солнцу, ловили лучи. На взгляд привередливого жителя начала двадцать первого века, они не являлись совершенством. Нет у них длинных ног, широких плеч и узких бедер. Да и ростом не сильно вышли. Перевалили за метр, шестьдесят и видимо решили, хватит. Но даже в те годы был замечен парадокс: именно такие и выходят замуж первыми. Наверно внутри мужчин присутствует тяга к настоящей красоте, на уровне инстинктов они выбирают именно таких, олицетворяющих собой истинный, а не рекламный, женский образ. Пять лет жизни в новом мире немного изменили приоритеты. Исчезло телевидение, глянцевые журналы, полные моделей с мужскими пропорциями и сейчас от этой пары трудно оторвать взгляд. Некоторые мужчины пытались подкатывать к ним, но эти девчата давали отворот таким, объясняя, «мы замужем». И что самое интересное, за одним человеком. Тот еще в первые дни нового мира, заметил их красоту и не упустил представившийся ему шанс, заполучить в жены сразу двоих. Вдобавок к уже имеющейся супруге. На Елене, сидевшей слева одет ее старый купальник, она практически не изменилась, а вот Наталья слегка поправилась и пришлось шить новый, из подручных материалов. – На море не хочешь сходить? – Не тянет пока, да и вода холодная. – А вспомни, как пять лет назад, проторчали целый день в воде. – Не хочется вспоминать, вот скоро будет юбилей, там и накупаемся. – Не будем нарушать традицию? – Именно, и Ирка и Светка обещали приехать. Правда со Светкой что-то произошло. Толком непонятно, но после родов в Новой Москве, она ни разу на связь не выходила, общаюсь в основном с её мужем, он и уверил, что приедут. – Нат, а не следует послать к ней докторов? Дмитрий, думаю, не откажет. – Спрашивала, но сказали не надо, дорогу перенесет, а обследование проведут уже здесь, на месте. – Ну и как ты себя чувствуешь после похода? – Тоскливо как-то, вроде все правильно сделала, а удовлетворения нет. – Страшно было? – Ты знаешь, абсолютно нет. – А каково людей казнить? – Какие они люди? Хотя я сама не смотрела, поручила Милке, та все и организовала. Даже с юмором подошла. – Как это? – Она ведь медицине обучалась, Док рассказал и о том, что в наше время, после казни, доктор должен констатировать смерть. – Ну да, а что тут такого? – Она долго над этим смеялась, говорит еще мол нас называли средневековыми, а сами… Додумались, что доктор, тот кто должен лечить живых, обслуживает мертвого. – И что. – Так вот, в походе был доктор, Слава, сын того Владимира, он немного неадекватно себя повел, вот она его и заставила констатировать смерть. – Так им же головы рубили! – Ага, а потом голову давали Славке и тот проверял. По мнению Милки, это было весело. Хотя, говорят, один, после того как сняли ему башку и отпустили, лежал, а потом задергался и пополз. Немного прополз, но крику, обмороков, блевотины было с избытком… Может и хорошо, что не смотрела. – А в деревянную клетку, зачем головы сложили? – Это тоже Милка придумала, говорит, чтобы зверье не растащило. За пару лет, а то и меньше деревяшки рассыплются, но за это время птицы, крысы и насекомые вычистят черепа до костей. И будет кучка их лежать, под той надписью, с предупреждением. – Жестоко. – Наверно, хотя четверым я дала возможность исправиться. Первоначально шестнадцать отобрали для казни, но лежит там двенадцать черепов. Оставшиеся сами и помогали рубить головы. – А что Милка прячется? – Видишь ли, или она считает себя немного виноватой, в том что я чуть не пострадала, или каверзу готовит. – Это еще с какой стати. – Когда обратно шли, я ее спросила, а не боишься, что мужики на тебя смотреть не смогут, после такого, так она говорит, что специально ее в детстве учили охмурять мужчин. И сможет соблазнить любого, даже Ваську. – Неужели разрешила ей? – Да ну ее, нет конечно, но вдруг сама решила что-то придумать? – Она вон сына своего сбросила нам и была такова после родов. – Но не бросать же дитя, кстати симпатичный мальчишка, я ведь его тоже кормила, жалко. Схватится за мой палец… Как его оттолкнуть? – Да, и я люблю детей. Трое сорванцов растет. И за другими ухаживать нравится. Тоже странно, в прошлом мире даже и не думала заводить, о карьере думала. – О каком еще карьере? – Ну ты, подруга, совсем уже ту жизнь забыла что ли? Я не про карьер, а про карьеру! – А ну да, прости, затрахали меня эти разборки между производственниками. – В смысле? – Ну не люблю я ни химию, ни металлообработку. Не мое. Вася этим рулит. Распределил очередность проблем, а как только уедет, начинается. Ходоки один за одним идут. – А майор? – Он отошел от дел, видит, что у нас все получается, вот и в сторону. Но пока следит за всем.