Текст книги "Власть и мы"
Автор книги: Владимир Колганов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Глава 4. Что лучше – страх или презрение?
Итак, огласки неприятных эпизодов прошлой жизни можно избежать либо свести последствия до минимума. Но что делать, если начинают презирать?
«Презрение государи возбуждают непостоянством, легкомыслием, изнеженностью, малодушием и нерешительностью. Этих качеств надо остерегаться как огня, стараясь, напротив, в каждом действии являть великодушие, бесстрашие, основательность и твёрдость. Решение государя касательно частных дел подданных должны быть бесповоротными, и мнение о нём должно быть таково, чтобы никому не могло прийти в голову, что можно обмануть или перехитрить государя. К правителю, внушившему о себе такое понятие, будут относиться с почтением; а если известно, что государь имеет выдающиеся достоинства и почитаем своими подданными, врагам труднее будет напасть на него или составить против него заговор».
Тут важны не столько бесстрашие и твёрдость, сколько последовательность в принятии решений. Ещё свежи в памяти события 2011 года – тогдашний президент пошёл на поводу у политиков ЕС и США во время кризиса в Ливии, да и во внутренней политике он попытался сделать ряд уступок либералам вопреки линии, проводимой прежним руководством страны. Понятно, что о «выдающихся достоинствах» нет смысла говорить, но легкомыслие было очевидно.
Самое время обратиться к одной из самых сложных, подчас нерешаемых проблем, с которыми сталкивались многие государи, и не всем удавалось найти эффективное её решение:
«Когда снаружи мир, то единственное, чего следует опасаться, – это тайные заговоры. Главное средство против них – не навлекать на себя ненависти и презрения подданных и быть угодным народу, чего добиться необходимо, как о том подробно сказано выше. Из всех способов предотвратить заговор самый верный – не быть ненавистным народу. Ведь заговорщик всегда рассчитывает на то, что убийством государя угодит народу; если же он знает, что возмутит народ, у него не хватит духа пойти на такое дело, ибо трудностям, с которыми сопряжен всякий заговор, нет числа. Как показывает опыт, заговоры возникали часто, но удавались редко. Объясняется же это тем, что заговорщик не может действовать в одиночку и не может сговориться ни с кем, кроме тех, кого полагает недовольными властью».
В России этому было множество примеров – нет никакого смысла все перечислять. Всегда есть много недовольных и обиженных, но особенно опасны те, что в какой-то степени вкусили власти, но затем по решению государя лишились своих должностей и утратили столь милые сердцу привилегии.
Типичным представителем «обиженных» является экс-премьер Михаил Касьянов. Главный переговорщик с зарубежными кредиторами в 90-х, затем председатель правительства, он внезапно, как раз накануне президентских выборов 2004 года, оказался за пределами того избранного круга, который в прежние времена принято было называть партноменклатурой. Ну как было не обидеться? Говорят, что одной из причин отставки стали его высказывания в защиту Ходорковского. И в этом есть определённая логика – не мог Касьянов обмануть надежд своих друзей в Европе и США. Вторым по степени обиды на действующую власть следовало бы назвать Бориса Немцова, вице-премьера в конце 90-х годов. Не сложилась карьера во власти и у Андрея Илларионова. В течение пяти лет дипломированный экономист, кандидат наук вынужден был оставаться всего лишь советником президента Путина, тратя силы на бессмысленные споры с дилетантами вроде автодорожника Касьянова – такая перспектива способна отбить охоту продолжать служение Отечеству и действующей власти. Илларионов не смог усмирить свою обиду, ушёл в отставку, найдя пристанище уже не в Кремле, а в Вашингтоне. В отличие от политических недоучек, Григорий Явлинский имеет солидное образование и опыт. Дипломированный экономист, автор знаменитой программы «500 дней» недолгое время был вице-премьером при Горбачёве. Увы, его программе не суждено было стать основой для реформ в России, а её создателю – обрести желанное премьерство. Не сбылись эти надежды и с приходом Ельцина – первый президент России отдал предпочтение Гайдару и его команде реформаторов. Пришлось Явлинскому выбрать иной путь для участия в управлении страной – на свет появилась избирательный блок «Яблоко», позже преобразованный в политическую партию. К обиженным можно причислить и Навального – вот как он в одном из интервью ответил на вопрос «как вы пришли к своему методу борьбы?»:
«Я торговал на бирже, всегда внимательно за этим следил. На каком-то этапе я часть своих личных сбережений инвестировал в компании, потому что я понимаю: по всем признакам даже Транснефть – государственный монополист, конкурентов у них нет, должны развиваться и приносить мне, как акционеру, кучу денег. А ничего же нет! Денег нет! При этом каждый день в газетах читаем: на одной полосе читаем, что из компании украли миллиард, на второй полосе читаем, как те, кто украл, в Куршевеле славно покатались на лыжах и купили пятнадцать шале».
Причина радикализации действий и мышления понятна, хотя не исключено, что это не причина, а всего лишь повод либо побудительный мотив. Однако можно ли видеть потенциальных заговорщиков во всех обиженных и недовольных? Вполне очевидно, что у них нет и не было никаких возможностей для организации госпереворота. Всё, на что способны, – это организовать протестную акцию, но с недавних пор и это стало невозможно.
Если поверить тому, что написал Макиавелли, возникает подозрение: а не сама ли власть создаёт себе врагов?
«Без сомнения государи обретают величие, когда одолевают препятствия и сокрушают недругов, почему фортуна,– в особенности если она желает возвеличить нового государя, которому признание нужней, чем наследному,– сама насылает ему врагов и принуждает вступить с ними в схватку для того, чтобы, одолев их, он по подставленной ими лестнице поднялся как можно выше. Но многие полагают, что мудрый государь и сам должен, когда позволяют обстоятельства, искусно создавать себе врагов, чтобы, одержав над ними верх, явиться в ещё большем величии».
В принципе, такой метод можно взять на вооружение, однако непримиримая оппозиция тут совершенно ни при чём – никому и в голову не придёт лишить Навального денег на пропитание семьи, заставив его тем самым пойти на баррикады, а затем упрятать на несколько лет в тюрьму. Нет, это слишком мелкая фигура, а вот отправить на скамью подсудимых министра экономики и генерала МВД – в этом есть резон, особенно если чиновники, что называется, от рук отбились.
При кажущейся выгоде, создавать врагов для повышения своего авторитета – это дело весьма хлопотное. Гораздо проще привлечь врага на свою сторону, если он способен принести пользу государству:
«Нередко государи, особенно новые, со временем убеждаются в том, что более преданные и полезные для них люди – это те, кому они поначалу не доверяли. … Расположением тех, кто поначалу был врагом государя, ничего не стоит заручиться в том случае, если им для сохранения своего положения требуется его покровительство. И они тем ревностнее будут служить государю, что захотят делами доказать превратность прежнего о них мнения. Таким образом, они всегда окажутся полезнее для государя, нежели те, кто, будучи уверен в его благоволении, чрезмерно печется о своём благе. … Следует вдумываться в побуждения тех, кто тебе помогал, и если окажется, что дело не в личной приверженности, а в недовольстве прежним правлением, то удержать их дружбу будет крайне трудно, ибо удовлетворить таких людей невозможно».
Вдуматься следует, но дел невпроворот, поэтому придётся понадеяться на интуицию. Если же она подведёт, как не раз бывало, ничего страшного не произойдёт – власть по-прежнему в твоих руках, а народ простит, что и на этот раз ошибся. Сколько уж губернаторов и заместителей министров не оправдали государева доверия, нахапав денег из бюджета, и ничего – экономика не рухнула. И даже если со следующим назначенцем не повезёт, всегда есть что сказать народу: каждого казнокрада и мздоимца ожидает суд и суровая кара. Увы, сажать, не пересажать!
Возникает вопрос: как поддержать или упрочить свой авторитет в глазах подданных, если экономика ещё не достигла должного уровня – в немалой степени потому, что чиновники пекутся, прежде всего, о своём личном благе. Макиавелли даёт такой совет:
«Ничто не может внушить к государю такого почтения, как военные предприятия и необычайные поступки. … Государя уважают также, когда он открыто заявляет себя врагом или другом, то есть когда он без колебаний выступает за одного против другого – это всегда лучше, чем стоять в стороне. … Нерешительные государи, как правило, выбирают невмешательство, чтобы избежать ближайшей опасности, и, как правило, это приводит их к крушению».
Что касается внешней политики, то Россия постепенно поднимается с колен. Крым наш, не по дням, а по часам растёт мощь вооружённых сил и теперь голыми руками нас не возьмёшь. Россия, по сути, выдвинула ультиматум Западу, требуя гарантий безопасности в Европе. Так что Макиавелли несомненно прав – надоело уже называть врагов партнёрами, пора «раздать всем сестрам по серьгам». И ещё один дельный совет:
«Лучше избегать союза с теми, кто сильнее тебя, если к этому не понуждает необходимость, как о том сказано выше. Ибо в случае победы сильного союзника ты у него в руках, государи же должны остерегаться попадать в зависимость к другим государям».
Но вот с чем невозможно согласиться:
«Поистине страсть к завоеваниям – дело естественное и обычное; и тех, кто учитывает свои возможности, все одобрят или же никто не осудит; но достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям какой угодно ценой».
Впрочем, если под завоеванием понимать подчинение, политическое или экономическое, тогда всё встаёт на свои места. И впрямь, ошибка нынешних «завоевателей» как раз в том, что они не учли своих возможностей. Казалось бы, странно объяснять таким образом неудачи США в Сирии и Афганистане, но факт остаётся фактом – военная мощь крупнейшей мировой державы была недостаточна, чтобы подчинить себе эти азиатские страны. Судя по всему, военная мощь не может компенсировать недостатки интеллекта.
Глава 5. Умы бывают трёх родов
Конечно, вести себя жёстко по отношению к врагам – этого явно недостаточно для процветание независимого государства. Нельзя забывать о техническом прогрессе, о кадрах, которые по-прежнему «решают всё»:
«Государь должен также выказывать себя покровителем дарований, привечать одаренных людей, оказывать почет тем, кто отличился в каком-либо ремесле или искусстве. Он должен побуждать граждан спокойно предаваться торговле, земледелию и ремеслам, чтобы одни благоустраивали свои владения, не боясь, что эти владения у них отнимут, другие – открывали торговлю, не опасаясь, что их разорят налогами».
Но и это ещё не всё:
«Более того, он должен располагать наградами для тех, кто заботится об украшении города или государства. Он должен также занимать народ празднествами и зрелищами в подходящее для этого время года. Уважая цехи, или трибы, на которые разделен всякий город, государь должен участвовать иногда в их собраниях и являть собой пример щедрости и великодушия, но при этом твердо блюсти свое достоинство и величие, каковые должны присутствовать в каждом его поступке».
С этим, на первый взгляд, всё в порядке – и награды раздают по случаю очередного юбилея, и публичные встречи ежегодно устраивают, тому пример «Прямая линия». Однако иногда возникает подозрение, что награждают не по достигнутым результатам, а за выслугу лет либо на основе чьего-то предпочтения, да и на «Прямую линию» не прорваться, чтобы неудобный вопрос задать. Тут уж ничего не поделаешь – народу много, а президент один, поэтому многое решает свита, исходя из личных симпатий или интересов. Вот и письма президенту слать совершенно бесполезно – переправят в какое-нибудь министерство, ну а там, по сути, «отфутболят», то есть пришлют в ответ стандартную «отписку».
Приходится признать, что поддержание должного авторитета государя во многом зависит от советников, которыми он окружил себя. Вот и флорентийский философ о том же говорит:
«Немалую важность имеет для государя выбор советников, а каковы они будут, хороши или плохи, – зависит от благоразумия государей. Об уме правителя первым делом судят по тому, каких людей он к себе приближает: если это люди преданные и способные, то можно всегда быть уверенным в его мудрости, ибо он умел распознать их способности и удержать их преданность. Если же они не таковы, то и о государе заключат соответственно, ибо первую оплошность он уже совершил, выбрав плохих помощников».
Особое опасение вызывают советники президента по культуре и по здравоохранению. Первый по профессии – журналист, а по увлечениям – музейный работник. Вторая – геолог-геофизик. Что они могут президенту насоветовать? Если всего лишь номинальные фигуры – это полбеды, но если и пост министра культуры занимает журналист, тогда дело плохо. До назначения на высокую должность была главой департамента кинематографии, и в результате её деятельности российское кино упало ниже плинтуса. Многое объясняет признание, которое будущий министр сделала в своём блоге в 2008 году:
«Выяснила неожиданно для себя, что я ни хрена не культурный человек… Я просто не переношу: ходить на выставки, в музеи, оперу, балет, классическую музыку, для меня сущий ад вечера памяти распрекрасных и давно ушедших людей… Я была в Париже, но не была в Лувре… Я не хочу своими глазами увидеть Мону Лизу & Co… Я плохо знаю мировой кинематограф…»
Тут не обошлось без эпатажа, но теперь понятно, почему деградирует российская культура, а сохранилось лишь то, чего министр на дух не переносит – классическая музыка, опера, балет.
Вот и с министром здравоохранения всё совсем не просто. Через четыре года после окончания мединститута – главврач республиканской клиники, а ещё через десять лет занял пост министра здравоохранения республики. Потрясающая скорость продвижения по карьерной лестнице! На этой самой лестнице он и споткнулся – в 2011 году проходил свидетелем по уголовному делу, связанному с закупкой по завышенным ценам компьютерных томографов для лечебных учреждений. Споткнулся, но не упал, и прямо из кабинета следователя будущий министр переместился в Москву на должность заместителя главы Росздравнадзора, а через три года возглавил эту службу. Говорят, что принимал непосредственное участие в становлении новой фармакологической индустрии всей России. Ну и с наградами полный порядок – всего за три года восемь медалей, не считая благодарностей и почётных грамот. Можно только позавидовать… Вот только состояние первичного звена нашей медицины огорчает, и платной, и бесплатной, и нет уверенности, что в ближайшее время что-нибудь изменится. Но тут претензии, в основном, к прежнему министру, и даже упрёк в выборе ошибочной тактики борьбы с распространением ковида следует адресовать не министру, а главе Роспотребнадзора – это фактически ещё один советник. По наущению таких советников все силы бросили на разработку вакцин на основе сложнейших биотехнологий, а необходимость создания простейших средств для обеззараживания верхних дыхательных путей упустили – то ли по злому умыслу, то ли по недомыслию. Понятно, что сложная работа хорошо оплачивается, да и фармкомпании умело лоббируют свой интерес, так что легко поддаться искушению и ради личной выгоды дать президенту совет, чреватый скверными последствиями.
Здесь вот что странно – советников в сфере здравоохранения полным-полно, а толку никакого. Это к слову об оплошности и благоразумии при выборе советников. Макиавелли предлагает алгоритм, который можно использовать как при отборе кандидатов на должности советников и министров, так для оценки их деятельности на своём посту:
«Умы бывают трех родов: один все постигает сам; другой может понять то, что постиг первый; третий – сам ничего не постигает и постигнутого другим понять не может. Первый ум – выдающийся, второй – значительный, третий –негодный… Когда человек способен распознать добро и зло в делах и в речах людей, то, не будучи сам особо изобретательным, он сумеет отличить дурное от доброго в советах своих помощников и за доброе вознаградит, а за дурное – взыщет; да и помощники его не понадеются обмануть государя и будут добросовестно ему служить. Есть один безошибочный способ узнать, чего стоит помощник. Если он больше заботится о себе, чем о государе, и во всяком деле ищет своей выгоды, он никогда не будет хорошим слугой государю, и тот никогда не сможет на него положиться. Ибо министр, в чьих руках дела государства, обязан думать не о себе, а о государе, и не являться к нему ни с чем, что не относится до государя. Но и государь со своей стороны должен стараться удержать преданность своего министра, воздавая ему по заслугам, умножая его состояние, привязывая его к себе узами благодарности, разделяя с ним обязанности и почести, чтобы тот видел, что государь не может без него обходиться, и чтобы, имея достаточно богатств и почестей, не возжелал новых богатств и почестей, а также чтобы, занимая разнообразные должности, убоялся переворотов. Когда государь и его министр обоюдно ведут себя таким образом, они могут быть друг в друге уверены, когда же они ведут себя иначе, это плохо кончается либо для одного, либо для другого».
Что касается почестей, то с этим всё в порядке, а вот излишнюю заботу о личной выгоде искоренить никак не удаётся. Есть немало примеров, когда чиновники лишались должности из-за утраты доверия президента, а сколько ещё удержались на своих постах, поскольку оказались умнее и хитрее, чем упомянутые неудачники. Важную роль в многотрудном деле сохранения чиновниками своих властных полномочий играет умение преподнести государю ложь как истину и притом ещё польстить, отметив его способность разобраться в том, в чём он не должен разбираться в силу недостатка знаний:
«Нет другого способа оградить себя от лести, как внушив людям, что, если они выскажут тебе всю правду, ты не будешь на них в обиде, но, когда каждый сможет говорить тебе правду, тебе перестанут оказывать должное почтение. Поэтому благоразумный государь должен избрать третий путь, а именно: отличив нескольких мудрых людей, им одним предоставить право высказывать всё, что они думают, но только о том, что ты сам спрашиваешь и ни о чём больше; однако спрашивать надо обо всём и выслушивать ответы, решение же принимать самому и по своему усмотрению. На советах с каждым из советников надо вести себя так, чтобы все знали, что чем безбоязненнее они выскажутся, тем более угодят государю; но вне их никого не слушать, а прямо идти к намеченной цели и твердо держаться принятого решения. Кто действует иначе, тот либо поддается лести, либо, выслушивая разноречивые советы, часто меняет свое мнение, чем вызывает неуважение подданных».
Проблема возникает, когда среди советников царит единодушие, а тех, кто имеет иную точку зрения, они в свой круг не допускают либо ставят непреодолимые препоны, чтобы эта точка зрения не дошла до государя. И тут Макиавелли категорически не прав – вот что читаем в трактате «Государь»:
«Государь всегда должен советоваться с другими, но только когда он того желает, а не когда того желают другие; и он должен осаживать всякого, кто вздумает, непрошеный, подавать ему советы. Однако сам он должен широко обо всем спрашивать, о спрошенном терпеливо выслушивать правдивые ответы и, более того, проявлять беспокойство, замечая, что кто-либо почему-либо опасается творить ему правду. Государю, который сам не обладает мудростью, бесполезно давать благие советы, если только такой государь случайно не доверится мудрому советнику, который будет принимать за него все решения. Но хотя подобное положение и возможно, ему скоро пришел бы конец, ибо советник сам сделался бы государем. Когда же у государя не один советник, то, не обладая мудростью, он не сможет примирить разноречивые мнения; кроме того, каждый из советников будет думать лишь о собственном благе, а государь этого не разглядит и не примет меры. Других же советников не бывает, ибо люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость. Отсюда можно заключить, что добрые советы, кто бы их ни давал, родятся из мудрости государей, а не мудрость государей родится из добрых советов».
Нельзя согласиться с тем, что «других советников не бывает», и столь же наивно полагаться на мудрость государя, если он попросту дилетант, то есть не имеет должных знаний по конкретной проблеме, которая стала темой обсуждения. Тут уж как повезёт – либо мудрости государя окажется достаточно, чтобы разобраться в сложном деле, либо стараниями своекорыстных советников всё пойдёт наперекосяк. Однако есть шанс успешно завершить начатое дело и избежать огорчительных последствий – тут многое зависит от личности государя, от его способности быстро исправлять ошибки и производить переоценку ценностей:
«Сколь часто утверждалось раньше и утверждается ныне, что всем в мире правят судьба и Бог, люди же с их разумением ничего не определяют и даже ничему не могут противостоять; отсюда делается вывод, что незачем утруждать себя заботами, а лучше примириться со своим жребием. Особенно многие уверовали в это за последние годы, когда на наших глазах происходят перемены столь внезапные, что всякое человеческое предвидение оказывается перед ними бессильно. … Судьба: она являет своё всесилие там, где препятствием ей не служит доблесть, и устремляет свой напор туда, где не встречает возведенных против неё заграждений. Пока для того, кто действует осторожностью и терпением, время и обстоятельства складываются благоприятно, он процветает, но стоит времени и обстоятельствам перемениться, как процветанию его приходит конец, ибо он не переменил своего образа действий».
