Текст книги "Два в одном. Оплошности судьбы"

Автор книги: Владимир Сухинин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Был, да сплыл, – земной поговоркой ответил гремлун. – После вердикта отца мне давали только проклинать.

– Это как? – Артем силился понять систему работы мастеров из мира Свада: как они получали свои проекции? Изделий и людей миллионы, и их всех надо наделить определенными свойствами. Честно признаться, у него это не укладывалось в голове, но он, как человек, пообтершийся около научной среды, определил для себя лозунг сегодняшнего дня. «Будем расширять горизонты сознания».

Гремлун достал потрепанный блокнот.

– Заказы на работу появляются в этом блокноте. Их распределяет… И назначает… Не знаю, кто распределяет, – повертев длинным носом, сознался он. – В блокноте появляется заказ и плата за него.

– Ага! – кивнул Артем, хотя сам до конца не понимал, что значит «ага». – И что у тебя сейчас в блокноте?

Гремлун убрал свою записную книжку в кармашек фартука и ответил:

– Ничего. Пусто. Я теряю Эртану и скоро умру от недостатка энергии.

– А как вы получаете эту Эртану? – продолжал расспрашивать Артем. Ему совсем не понравился настрой Свада и информация, что здесь он теряет свою жизненную энергию.

– По молитвам и просьбам других разумных, – нехотя ответил Свад. – Но кто меня здесь будет о чем-то просить? – Потом повернулся, несколько обрадованный пришедшей ему в голову удачной мыслью к человеку: – Может, у тебя есть враги и ты им желаешь зла?

– Свят, свят, свят! – испуганно перекрестился Артем. – Ну уж нет, проклинать никого не будем, но ход твоих мыслей считаю верным. Я буду просить тебя снять проклятие с моих рук.

И под скептическим взглядом Сунь Вач Джина стал монотонно произносить одни и те же слова, повторяя их непрестанно, на разный лад.

– О великий Сунь Вач Джин, гений инженерии, благослови меня и сними проклятие с моих рук. Великий мастер Свад, я прошу тебя, сними проклятие с моих рук.

И так он завел «машинку прошения» на полчаса. Сунь под монотонное бормотание стал засыпать и клевать носом.

– О бог мой, направь мастера Сунь Вач Джина мне в помощь!

– Ну как можно быть таким недалеким? – не выдержала Агнесса. – Он что, в самом деле думает, что его просьба будет услышана здесь? Необразованные дикари эти люди, верят во всякие суеверия. Ну вот скажи мне, Арингил? – Она легла, закинула руки за голову и, глядя в бесконечность, старалась втянуть в разговор ангела.

Тот был по своей природе немногословным, а ей хотелось пообщаться.

– Эфир передает мольбы в другие слои вселенной, именно там происходят те процессы, о которых мечтает Артем-Артам. Здесь можно руки только вылечить или сломать. И только на физическом уровне.

Арингил молчал. Он тоже понимал бесперспективность просьб человека. Но что он мог поделать? Люди часто упорствуют и набивают шишки, делая неправильно, и Артем не исключение из правил.

Прошло полчаса, гремлун задремал и все ниже клонился к лавке. Артем продолжал бубнить свои прошения, вызывая раздражение у тифлинга. Она со спины перевернулась набок, потом на живот, потом заткнула уши, но это не помогало. Она в ярости пнула Артема ногой по уху.

– Да замолчи же ты наконец, обалдуй из обалдуев!

Артем почувствовал толчок в ухо и радостно произнес.

– О, я получил сигнал!

– Какой сигнал? – одновременно спросили его трое.

Гремлун почти проснулся и лениво посмотрел на молящегося.

– Знамение! – поднял палец человек. – Нужно молиться правильно. Отец Алексей говорил, что всякий дар нисходит свыше от отца истины. Поэтому нужно просить у бога. А он уже знает, как распорядится ресурсами.

И под ненавидящим взглядом Агнессы завел новую мантру.

– Не получаете, потому что не просите. Я прошу отца истины снять с помощью гремлуна Свада с моих рук проклятие. Если ты с ним, отче, не знаком, сообщаю тебе, что это гений созидания проекций великий Сунь Вач Джин. И знай, я не отступлю. Не дам тебе спать, пока ты не ответишь на мои просьбы.

– Уу-у! – Тифлинг сжала кулаки. – Арингил, у тебя есть нож?

– Нет. А зачем он тебе?

– Зарезала бы его, как барана. Знамение у него! – И она опять ногой двинула ему по уху.

– Понял, отче, буду старательней! – ответил человек и еще больше жара вложил в свои просьбы.

Арингил посидел, посмотрел на человека и вдруг забубнил.

– Отец Небесный, ты милостив к грехам нашим, прости нас, неразумных, и помоги Артему в его деле.

Агнесса вытаращилась на ангела.

– И ты туда же, недоумок, – и покрутила пальцем у виска.

– Твои проблемы, Агнесса, от маловерия, лучше помогай.

– Что? Я, помогай? Ты сам-то видел Создателя? Может, его и нет вовсе.

– Я не видел, Агнесса, но верю, что он есть, – ответил Арингил. – Его никто не видел. Но его творения окружают нас. Само твое существование утверждает меня в вере, что он есть.

Тифлинг хотела что-то сказать, но потом махнула рукой:

– Пусть и я тоже буду чокнутая, раз вы все такие, – и стала повторять вслед за Арингилом.

Хранитель сидел и рассчитывал новый расклад в звездах. Ему нужно было знать грядущие события и суметь направить их в нужное для системы русло.

– Так, зет четыреста пятьдесят шесть дробь тридцать девять заняло положение альфа двести тридцать восемь. А та двинулась в зенит черной дыры одна тысяча сорок шесть прим… – Он заглянул в справочник: – Чем это нам грозит?

Но узнать, чем угрожает смещение звездного неба, он не смог. Над головой зазвонил гонг.

– Опять смертные объединились для просьб. Покоя не дают, – с раздражением пробормотал он. – Отказать! – хлопнул печатью по появившемуся листку и принялся дальше за работу. – Это у нас на странице триста шестьдесят девять. Сближение звезд с переходом в другую вселенную…

Опять раздался звон гонга, и появился листок. Не глядя Хранитель схватил печать «Отказать» и хлопнул по листку.

– Ишь, чего удумали, неотступностью взять, – усмехнулся он. – Посмотрим, чья возьмет!

Он вновь углубился в расчеты, но тут листки посыпались одни за одним. Он остервенело хватал штамп и с силой печатал слово «Отказать». Но взамен исчезнувшего появлялся новый лист. За столом Хранителя шла борьба воли: кто кого. Это уже стало делом принципа, и Змей, рыча, хватал печать и ставил вердикт. Наконец гонг перестал оповещать о прибытии прошения. И лист остался на столе.

– То-то! – довольно усмехнулся Дракон. – А то удумали измором меня взять, – и глянул на лист. Его глаза тремя рывками увеличились в размерах. На листе прошения стоял штамп «Утвердить»!

Он прочитал прошение и увидел, что это прошение от отвергнутых. Хранитель в ярости хлопнул себя по лбу и посмотрел на лапу: в ней была зажата печать «Утвердить». В пылу сражения за прошение он перепутал штампы, и теперь гадкое слово «утвердить» красовалось не только на листке, но и на его лбу. И будет оно там сто лет. Взревевший от оскорбления, которое он нанес сам себе, Хранитель вскочил и запустил печать в безбрежность мироздания. Устало опустился в кресло, и тут вернулась печать, врезавшись ему под левый глаз. А на столе появился гербовый лист. С короткой надписью:

«Не тобой создано – не тобой и выброшено будет. Создатель».

…Задремавший Свад грохнулся с лавки и вскочил, бешено вращая выпученными глазами.

– Меня наполнила Эртана! – вскричал он и стал лихорадочно доставать блокнот.

– Есть! – заорал он, приплясывая.

– Что есть? – возмутился Артем, которому сбили молитвенный настрой, и он уже не хотел продолжать бубнить прошение. – На заду шерсть?

– Какая шерсть! – приплясывал Сунь. – Заказ на твои руки есть. – Он еще с полминуты под взглядом Артема попрыгал. Потом стал мрачнеть. – Я не смогу! – сокрушенно сказал гремлун.

– Почему это? – Артем не понимал его состояния неверия в самого себя. Это же надо так парня здорово по рукам ударили. Лишили веры в созидание.

– Я забыл, как это делается, – ответил тот.

– Не беда, начнешь работать – сразу вспомнишь, – отмахнулся Артем. – Давай начинай. Только, – он поднял указательный палец, – проверь инструменты, наладь их как следует.

Взбодренный гремлун стал вытаскивать из маленького кармашка фартука инструменты и раскладывать их на лавке, причем их помещалось там гораздо больше, чем выглядел внешне кармашек и что можно было поместить в него. Тут были зубила, молоточки, наковаленка, напильники, рашпили, штангенциркуль и какие-то баночки. Гремлун деловито все разложил и посмотрел на Артема.

– Спать ложись. Мы работаем, когда вы пребываете во сне, – строго сказал он.

– Так рано еще, я не усну. – Артем почесал лоб.

– Уснешь! Ложись давай! – тоном, не терпящим возражений, ответил Сунь.

Проснулся он скоро, словно и не спал, хотя только коснулся головой тюфяка, сразу отключился. Сунь что-то чертил на листке блокнота и бормотал.

– Синусоида слишком большая на третьем интервале. Вектор направления колебаний по угасающей выправить не получается, где-то ошибка. Хотя нет, это не ошибка, это неизменная константа. Как я мог забыть расчеты со знаком плюс? – спросил он сам себя. – Чтобы вытащить систему координат из минуса, нужна положительная динамика. А у нас она постоянная. – И он ударил себя по лбу. – Для изменения константы нужно больше Эртаны, но здесь я могу воспользоваться только четвертью от имеющейся. Даже если я использую всю, она результата не даст из-за нарастающих потерь.

Артем смотрел на человечка, как тот мусолил во рту какой-то стержень и пытался найти выход из положения.

– Не получается? – участливо спросил он.

Сунь глянул на него.

– Проснулся? – И, передвинув шестерню на затылок, стал объяснять: – Для вызова проекции в твоем мире тратится много энергии. Твои показатели находятся в поле ниже нуля, это и есть эффект проклятия. Для снятия его нужно поднять волну биополя рук в положительный сектор. Для этого колебаниям нужно придать вектор с положительной динамикой, но проблема в том, что чем выше задирается вектор, тем больше нужно Эртаны. Но тут срабатывает эффект сопротивления, обратно пропорциональный силе, приложенный к вектору. Чем больше сила, тем больше сопротивление системы и больше потери. Это, по сути, пустая работа. В этой среде коэффициент полезного действия равен, – он заглянул в блокнот, почеркал закорючки и сказал, – одиннадцати с половиной процентам, – сделав ударение на «о».

Артем задумался. После минутных размышлений предложил:

– Хорошо, давай решать проблему по частям.

– Это как? – На него смотрел сильно огорченный своей неудачей Сунь Вач Джин.

– Ну, если не получается осилить проблему в целом, разложим ее на составные части.

– Например? – Гремлун скептически слушал человека. Весь его вид говорил: что ты понимаешь в работе мастеров? – Советчик.

Но Артем не смутился, его так учил отец, и к такому способу решения проблем он привык с детства. Пусть он не знает принципов работы с колебаниями, синусоидами и константами, но он может предложить план.

– Например, мы упростим задачу и решим ее не за один раз, а за пять или даже за десять раз. У меня на руках десять пальцев и два запястья. Попробуй снять проклятье с двух больших пальцев, – и он показал поднятые вверх большие пальцы рук в виде знака, что все отлично.

Не ожидавший такого предложения мастер-ломастер вылупился на Артема. Он не мигая смотрел на него, а сам в это время в уме подсчитывал потери от того, если систему разбить на участки, и… и выходило, что он может с этими потерями не считаться. Он сорвал с головы шестерню и треснул ею Артема по лбу. Паренек упал на тюфяк и, не успев выразить возмущения, отключился.

– Это наркоз, – водрузив шестерню на голову, пояснил гремлун потерявшему сознание человеку.

Проснулся Артем так же быстро и, увидев сидевшего донельзя довольного гремлуна, решил не высказывать своего недовольства по поводу примененного им наркоза.

– Рассказывай, что получилось! – поторопил его человек.

– Получилось, – односложно ответил человечек, но при этом имел такой важный вид, словно он первым слетал в космос и обратно, или был чиновником паспортного стола в Москве. – Мне удалось снять проклятие не с двух пальцев, – он гордо поднял подбородок, – а с четырех. С больших и с мизинцев. Так что давай, принимайся снова за молитву.

– Это еще зачем? – Артем был рад и обескуражен. Еще час бубнения? На это он не рассчитывал.

– У меня половина Эртаны на тебя ушла. Запасаться надо. – Сунь посмотрел на человека с удивлением: неужели он не понимает таких простых вещей?

– Завтра, – поняв неизбежность новых неотступных просьб, ответил Артем. Но тут ему в голову пришла мысль: – Свад, а ты можешь черпать энергию для работы из моих рук?

Тот задумчиво посидел и потянулся за шестерней.

Артем быстро отпрянул и погрозил пальцем:

– Ну-ну. Я сам лягу.

Заскрипела дверь, и в комнату, слабо освещенную светом маленькой лампадки, вошла с подносом в руках Чу.

– Родитель, я принесла ужин. – И, не замечая гремлуна, прошла к кровати. Смела инструменты как мусор и поставила поднос.

Такого кощунства Сунь Вач Джин вынести не мог, он проявился и попытался сбросить поднос на пол, но Артем был быстрее. Он, спасая свой ужин, подхватил его и поднял поднос у гремлуна над головой. К его удивлению, Чу не испугалась.

– Ах ты, ворюга! – вскричала она и шлепнула гремлуна полотенцем, что висело у нее на плече. От удара великий Сунь Вач Джин закатился под кровать, и вылез оттуда перепачканный пылью и паутиной маленький демон.

– Человек, дай мне нож-убийцу! – потребовал он. – Я сейчас покажу этой замарашке кривоногой, как нужно обращаться к мастерам Зармунда.

Вид его был решителен и грозен, он, дыша как кузнечные мехи, сдувал губами паутинку, которая не хотела покидать его возмущенную мордочку.

Но Чу не испугалась.

– Не привечай домовых, родитель, они редкие пакостники. Этот украл вчера у меня кость с мясом и заглядывал мне под юбку, извращенец недоношенный.

– Да было бы на что там смотреть! – насмешливо ответил гремлун и нагло заявил: – Одни кусты, в которых и лоси затеряются. А про ноги вообще не говорю. Сучья саксаула.

– Ты знаешь про лосей и саксаул? – удивился Артем словам коротышки. На его перепалку с Чу он не обращал внимания. А зря. Та, услышав оскорбления в свой адрес, пулей метнулась к гремлуну, схватила его за тонкую шейку и стала остервенело трясти. Не ожидавший такой шустрости от соплячки, великий Сунь растерялся и сейчас хрипел, полузадушенный сильными ручками Чу.

Видя, что мастеру может прийти скорый конец, Артем строго прикрикнул.

– Чу, оставь домовенка в покое, он, может, когда-нибудь тебе ноги выправит.

Чу перестала трясти гремлуна и осторожно поставила его на лавку. Поправила ему его сбившийся набок фартук. Подняла упавшую шестеренку и с размаху водрузила ее ему на голову. Еще не совсем пришедший в себя Сунь закрыл глаза и молча повалился на пол.

– Какой же он невезучий! – покачал головой человек. – Чу, ты случаем не убила мастера?

Девочка подняла человечка и приложила ухо к его груди.

– Жив негодник, – с облегчением сказала она. – А он правда может сделать мои ноги ровными? – спросила она и подняла до пупка подол платья. Ноги девочки, как искривленные веточки, вызывали жалость.

– Спрячь срам, – вздохнул Артем. Чу такое слово, как «стыд», по-видимому, был незнаком. Она могла ходить и в одежде, и совсем голой. Артем уже знал, что жизнь в замке ее не баловала. С детства солдаты по пьяни пользовались ею и ее телом. Даже скотина Артам не обошел ее своим вниманием. Откуда тут взяться стыду? «А теперь вот затаился любитель сладкого и сидит в левом желудочке», – с раздражением подумал Артем.

Тем временем Сунь пришел в себя. Он затуманенным взором оглядел комнату, не понимая, где находится. Потом залез на кровать и захрапел.

Артем наконец добрался до ужина и, как всегда, с удовольствием стал его уплетать.

– Жначит, так, Шу, – жуя, сказал он, – после ужина у нас час молитвы, будем у вашего Хранителя и у нашего боженьки просить благословения. Мне на руки, тебе на ноги. Завтра утром отцу Ермолаю расскажешь, что молилась Хранителю насчет своих ног. Жапомнила? – засунув последний кусок мяса в рот, спросил он.

– Жапомнила, – передразнила девочка Артема и засмеялась.

Глава 8

Утром Артем и Чу стучались в комнату отца Ермолая. Он долго не открывал, а потом за дверью послышался рык разбуженного медведя.

– Кого там жабы на метле принесли? Сожгу еретиков! Что за напасть! Не дают духовному лицу пребывать в молитвах и созерцании славы господина нашего.

Дверь с трудом открылась, и Артему предстало опухшее от пьянства лицо духовного звания. Аромат перегара, наполнявший маленькую келью, был показателем того, что с вечера созерцал инквизитор.

– Тебе чего? – уставился он на мага.

Тот с подобострастным видом поклонился и совершенно невозмутимо ответил:

– Мы пришли на исповедь.

– На что вы пришли? – воззрился на парня удивленный инквизитор в мятом халате и одном сапоге.

– Вы говорили, чтобы я привел к вам на исповедь новообращенную верующую дочь Хранителя.

– А где она? – еще не до конца понимая, что говорит этот маг, спросил священнослужитель.

– Вот она! – Артем вытащил, прятавшуюся за его спиной девочку.

Отец Ермолай поморгал глазами и наконец вспомнил вчерашний разговор за обедом.

– Надо идти в исповедальню, – с трудом проговорил он. – Но я! – Он покачнулся и схватился за дверь. Она стала открываться и потащила святого отца за собой. Ухватившись за нее, как матрос за мачту во время шторма, он повис на ней и закончил свою мысль: – Еще не набрался нужной святости.

«Зато набрался совсем другого», – подумал Артем, но вслух сказал совсем иное:

– Да что вы, святой отец! Я в жизни не видел другого такого святого подвижника, каким являетесь вы. Если другим нужна исповедальня комната, как слепому стена, чтобы держаться за нее, то вы можете принимать исповедь в любом месте, – сказал Артем, не моргнув глазом.

Инквизитор собрал в кучу взор, который блуждал впотьмах коридора, и уставился на парня, стоявшего с благоговейным выражением на полноватом лице.

– У, отрыжка бесовская, – проворчал он и спросил: – Блудишь?

– Я – нет, святой отец, – ответил Артем.

– Да я не тебя спрашиваю, а ее! – ткнул он пальцем почти в лоб баске.

– Нет, святой отец, я в замке все комнаты и коридоры знаю.

Инквизитор махнул рукой: и эта такая же, как и он, – промычал:

– Отпускаю твои грехи. Иди дорогой Хранителя, – и перед самым носом Чу захлопнул дверь.

– Ну вот, теперь он тебя на костер не потащит, – улыбнулся человек и подмигнул девочке. – Ступай по своим делам, я дорогу сам найду. Вижу, что вся извелась уже.

Чу широко улыбнулась и исчезла в одном из многочисленных коридоров.

Сунь уже проснулся и, зевая широким ртом, нежился на кровати.

– Как самочувствие, великий? – спросил Артем и за шкирку стянул гремлуна. Чтобы не тревожить пострадавшего, он пролежал всю ночь на краешке, слушая его храп. Сунь невозмутимо потянулся и слез с лавки. Негодник почесался и шустро шмыгнул за дверь.

Надо же, как быстро он освоился здесь, удивился Артем. Взял, не задумываясь, в руки учебник и пролистал его. Неожиданно он осознал, что читает этот текст, написанный замысловатыми буквами. Книга была написана не на русском, но он понимал значение каждой буквы и мог читать. Усевшись поудобнее, стал вникать в основы магии. Вся магическая наука делилась на школы, а те в свою очередь осваивали каждая свою стихию. Существовала школа волшебства, школа колдовства, школа призыва и школа некромантии. В разных школах изучали только свою магию. Артам учился в школе волшебства, и она использовала стихии воздуха, воды и земли. Учебник был для первого года обучения и представлял собой набор заклинаний, которые изучала его школа. Лечение, благословение, плодородие, упокоение. Увеличение силы и скорости. Ветер и дождь. Ни одного, так сказать, боевого заклинания он не нашел. Например, вызвать молнию или магическую ледяную стрелу. «Значит это, что маги в основном бытовики», – оторвавшись от книги, подумал землянин. Увеличить плодородие почвы, полечить другого, снять порчу и благословить. Вот за благословить и снять порчу он и уцепился. Посмотрел на руки и сделал «козу» из большого пальца и мизинца. Дома, если надо было, Артем мог играть двумя пальцами на аккордеоне. «Неужели же не могу сплести заклинание?» – подумал он. Настроился на магическое зрение, выбрал золотую нить и стал тренироваться.

К его удивлению, он стал работать двумя руками как бабушка, что вязала ему носки. Здесь же использовали совсем другую технику плетения, работая правой рукой, а левую оставляли свободной, чтобы держать жезл или посох мага. Для чего нужен был жезл, он пока не понимал. Плетение было несложным, и Артем со второго раза сплел нужный рисунок, наполнил его Эртаной и мысленно направил на указательные пальцы своих рук. На большее он пока не замахивался.

– Верино летро! – прочитал он заклинание из книги. Золотое облачко окутало его пальцы, и он почувствовал, как его указательные пальцы ожили, они могли свободно двигаться отдельно от других пальцев.

– Надо же, получилось! – удивился Артем и одновременно обрадовался.

Но радость его была недолгой: пока он рассматривал пальцы, они медленно одеревенели и опять скрючились.

– Не получилось! – огорчился он. Но тут же себя успокоил. Это не столь важно, будем работать ступенчато. По всей видимости, заклинание первого уровня не может справиться с проклятием гремлуна, даже он потратил уйму Эртаны для освобождения четырех пальцев.

Артем просидел, углубившись в изучение заклинаний, до завтрака. Пока не пришла с подносом зареванная Чу. Всхлипывая, она поставила поднос.

– Ты чего ревешь? – приглядываясь к ней, спросил он.

Та высморкалась в подол и бросилась к нему на шею.

– Родитель, ты сегодня уезжаешь с отцом Ермолаем. Я опять останусь одна, – ревела она и терлась носиком по щеке.

Артем тоже немного расстроился, он как-то незаметно очень быстро привык к девчонке, и ему расставаться с ней было искренне жаль.

– Не знаю, что тебе сказать, Чу. Врать не хочу. Сам не знаю, как сложится моя жизнь. Но если у меня получится устроиться нормально, я попробую тебя выкупить у конта. Но это совсем не скоро. Мне еще два года учиться, потом служба в армии пять лет. Так что… сама понимаешь. За это время многое может измениться.

– Это не так важно, сколько ждать, – решительно заявила девочка. – Я дождусь! – Она вытерла слезы и засияла, как начищенный пятак. – Главное, я буду знать, что ты за мной вернешься.

Артем смотрел на нее и видел: Чу не сомневалась в том, что он за ней вернется. Он приобнял ее и тихо прошептал на ушко:

– «Жди меня, и я вернусь, только очень жди…»

После «дождей» он не помнил, но и этого хватило, чтобы сделать девочку вновь счастливой.

Над головой двух судеб, смотревших на обнявшихся парня и девочку-переростка, раздался звон колокольчика.

– О боги! – воскликнула пораженная тифлинг. – Его благословляют второй раз! И все за эту замарашку. Что на этот раз мы ему дадим? – повернулась она к ангелу.

– Посмотрим, не будем торопится, – рассудительно ответил тот.

Чу ушла, а Артем с опаской вынул нож, который хищно и осуждающе смотрел на человека мутноватыми бледно-синими глазами камней. Артем чувствовал его ожидание чего-то, и разные мысли стали посещать его голову. Нож надо наполнить энергией, пришла первая мысль. Потом надо дать ему вкусить крови – зарезать им курицу или утку. А лучше водяного: его кровь очень вкусная. На худой конец, гремлуна-неудачника. А можно отца Ермолая по дороге. Артем по-быстрому убрал нож в сумку и покачал головой: странная и внушающая опасения штука. Может воздействовать на мозг, внушая мысли. Живой он, что ли…

– Живой, – пришел мысленный ответ. И вместе с мыслью вроде откровения, сошедшего на него, пришло понимание природы ножа. В нем, по-видимому, сидит дух из верхних слоев нижнего мира. Юшпи.

Арингил довольно улыбнулся: он наладил контакт с подопечным. Если раньше все мысли человека были забиты суетой сует – заработать денег, выжить, найти еду, открыть большое дело и тому подобной чепухой – и не давали возможности пробиться к сознанию Артема, то теперь он смог настроиться на размышления. И в процессе мыслительного усилия его разум оказывался открыт для нужного внушения. Арингил действовал не напрямую, а подкидывал человеку тему для размышления и давал наводящие подсказки.

Но тут Артема посетила крамольная мысль вытащить Артама из его бункера и прирезать этим ножом. Он улыбнулся этой мысли.

Арингил посмотрел на тифлинга.

– Зачем ты подсказываешь ему разные глупости? – спросил он. – Это все твои идеи? Зарежь курицу, зарежь Артама! У тебя что, нет дельных предложений, как тому выжить, освоиться и не выделяться? – Арингил, как умудренный жизнью отец, делал внушение безрассудной дочери.

Агнесса была сосредоточена на важном в ее понимании деле и, лишь фыркнув на критику ангела, продолжила полировать длинные ногти. Потом вытянула, любуясь, посмотрела на свои руки.

– Есть! – сказала она. – Возьми меня в жены.

– А ты кто? – спросил озадаченный Артем. Эта мысль «возьми меня в жены» бабахнула ему по мозгам как разрыв снаряда. Не хватало еще жениться на юшпи – духе из загробного мира. – Ну уж нет! Покойники тебе в мужья, – ответил он. – Уж лучше Чу, чем ты. – И он засмеялся бредовой мысли, пришедшей ему в голову.

– Что! Эта замарашка кривоногая, переспавшая со всеми слугами и солдатами, лучше, чем я? – возмущенно воскликнула Агнесса и стала наступать на Арингила, сжав кулачки. – Мне в мужья покойники? – Она яростно шипела как кошка.

Арингил опешил. Человек слышал их и принимал слова Агнессы на свой счет. Но думал, что с ним разговаривает нож. А Агнесса думала, что это ответ Арингила. Такое единение сознаний он испытывал впервые.

– Агнесса, остановись, – спокойно ответил ангел. – Ты разговариваешь не со мной, а с человеком. Он тебя слышит и отвечает.

Тифлинг опустила кулачки.

– Что, эта толстая морда тоже не хочет взять меня в жены? – На ее глаза навернулись слезы, губы предательски задрожали. – Почему я такая несчастливая! – не выдержав, разревелась она.

– Ни фига себе! – удивился Артем. – Дух еще и плачет! Так шел бы к себе вниз и выходил замуж там. Чего сюда приперся? – вслух произнес он. – Псевдожизнь, – вспомнил он строчки из книги.

«Надо что-то делать с ожившим ножом», – подумал он.

– Выбрось его в речку, – предложил Арингил, довольный тем, что человек слышит его подсказки.

– Нет, выбрасывать не буду, мало ли с чем столкнусь по дороге, – ответил Артем пришедшим в голову, как ему показалось, глупым мыслям. – Лучше, пока есть время, прочитаю, что там говорится об управлении юшпи.

Он встал и направился на выход.

Арингил схватился за голову.

– Стой, куда ты? – вскричал он. Но все было напрасно: человек, отбросив сомнения, решительно уходил. Этот обалдуй опять прошел перекресток не так, как хотелось ангелу. А так все хорошо начиналось. Дорога была выстроена и вела к магу-целителю. Он же, недолго думая, свернул направо, в неизвестность.

– Агнесса! – Ангел повернул красное от возмущения лицо к тифлингу. – Ты изменила своими глупыми словами его жизнь. Вместо тихой, сытой гавани, которую я приготовил ему, парень снова попал на путь закрытый и опасный. – Теперь… – Он сжал кулаки. – Поверишь, я готов тебя убить! – в запале произнес он.

– Меня убить? – усмехнулся Артем. – Не получится. Ты всего лишь ножик, хоть и с собственным полуразумным сознанием, но все-таки без мозгов и сердца. Человек – он царь природы и хозяин вещей. Запомни это, костяшка.

Он покинул замок и направился к месту недавнего захоронения.

– А чего сразу я? – Агнесса перестала плакать. – Как что произошло, так сразу я виновата! Этот дурень сам выбирает свой путь, был бы умным – слушался бы нас.

Арингил, понимая бессмысленность споров, только покачал головой, но не преминул добавить:

– Особенно если бы слушал тебя: «Прирежь Артама и возьми меня в жены».

Он отвернулся и уселся на плечо, игнорируя тифлинга, которая была готова разразиться гневной тирадой. Ее особенно задели последние слова о замужестве. Как он мог резать по больному! Она со злостью посмотрела ему в спину и подумала, что правильно мама говорила:

– Все мужики козлы, дочка.

– И папа тоже? – поинтересовалась молоденькая тифлинг.

– А он – олень! – ответила мать. Не объясняя, впрочем, почему.

…Артем сидел на краю разрытой могилы и с недоумением смотрел на кости, оставшиеся от первого покойника, на которого он положил своего спасителя. Но спасителя-то как раз и не было. Могила была пустой, не считая сумки с книгой и старых костей. Он что, ожил, выкопался и ушел? Да ладно! Как покойник может выкопаться и ходить? С другой стороны, это дело его личное – умирать и гнить в могиле или бродить по свету. Одного живого мертвеца он уже видел.

И, вспомнив песню-несуразку, что пела ему бабушка в детстве, он озорно подмигнул костям и фальшиво затянул:

 
Старый череп мирно жил.
Стару жабу из болота он любил.
Говорил он: приходи ко мне в могилу,
Вместе погнием.
 

И принялся хохотать над словами глупой песни.

– Смотри, Меркул! У нас тут весельчак покойников развлекает, – услышал он голос у себя за спиной и резко обернулся.

Метрах в шести наверху овражка стояли двое. Крепкие, небритые, с цепкими холодными глазами, в которых Артем увидел свою смерть. Хотя лица их выражали полнейшую веселость, они не смогли обмануть Артема. Бандиты, понял он.

– Братва, – миролюбиво заговорил Артем, желая разойтись по-мирному.

Но досказать ему не дали:

– Меркул, у тебя, оказывается, есть брат? – засмеялся один из них.

– В гробу я видел таких братьев! – хрипловато ответил второй. – Он вон и могилку себе вырыл.

И они стали спускаться. Артем уже понял, что ему довелось столкнуться с грабителями. В руках они держали длинные тесаки наподобие фальшиона. Такими его нашинкуют мелкими кусочками, и ямка для его тушки потребуется в десять раз меньше, чем выкопал он. Артем стал отступать спиной, лихорадочно размышляя, что же ему делать.

«Я же маг, в конце концов!» – разозлился он на себя, на свою трусость и на этих двоих тупиц, что решили его ограбить. Хотя брать у него, кроме ножа и сумки с книгой, было нечего. Только эти два живодера об этом не знали.

– Ну не хотите быть братвой – станете ботвой! – Артем остановился и произнес: – Мобиле перпетуум, – и направил заклинание на ближайшего мужика.

Видимо, Артем со страху или, наоборот, со злости постарался, и заклинание удалось на славу. Бандит надулся, как арбуз, его вытаращенные глаза смотрели уже с ужасом, а не с прежним желанием легкой наживы. Второй, увидев, что напоролись на мага, стал медленно отступать.

– Простите, господин маг, мы обознались.

Он достал кошель и бросил Артему под ноги. А первый надувался все больше. Артем подобрал камень и швырнул ему в живот. Сильный звук, как от выстрела, прокатился по оврагу, порыв ветра толкнул Артема в грудь, и он упал в могилу. Бандит с воем поднялся над оврагом и там, разметав куски плоти по округе, взорвался кровавым фейерверком. Землянин быстро выскочил из ямы, не желая терять из виду второго, и обомлел. Тот стоял, пораженный увиденным, а сзади к нему, шатаясь, подходил его спаситель. Он ухватил бандита за плечи и зубами впился тому в шею. Дикий истошный вопль огласил окрестности.