Текст книги "Старая цыганка (СИ)"

Автор книги: Владимир Мисечко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

 Старая цыганка.

   В этом году лето никак не хотело уходить. На дворе уже был сентябрь месяц, а, погода стояла просто превосходная. Не по-осеннему было тепло и солнечно. Но, жёлтые листья на деревьях напоминали, что наступила осень и пора готовиться к холодной зиме.

   Матвей внезапно проснулся в 5 часов утра от странного ощущения и, стал прислушиваться. На улице стоял какой-то непереносимый гул. Внимательно прислушавшись, он понял происхождение этого звука. По всей деревне выли собаки.

  – Это не к добру, – поднимаясь, подумал он. – Что-то здесь не так. Собаки так просто выть не будут. Неужели в деревне покойник или кто-то появился чужой.

  – Ты куда в такую рань поднялся, – открыв глаза и сладко потягиваясь, поинтересовалась Акулина.

  – Спи, – отмахнулся от жены Матвей. – Пойду, посмотрю, что-то там случилось. Слышишь, какой вой подняли собаки. Спи, я быстренько посмотрю и вернусь, не успеешь и соскучиться.

  – А, я уже скучаю, милый, – ласково прошептала она. И, как будто нечаянно откинув край одеяла, показала обнажённую грудь.

  – Надо глянуть, – сглатывая слюну и косясь на жену, сказал Матвей.

  – А, тебе какое до них дело? Повоют и перестанут, на то они и собаки, – поднимаясь, всё равно теперь не уснуть, произнесла Акулина.

  – Всё равно надо посмотреть. Вон, как Лорд с цепи рвется. Что-то в деревне происходит нехорошее, – сказал Матвей и посмотрел на обнаженную жену.

  – А, на меня посмотреть не хочешь, – крутанувшись на месте и разведя руки в сторону, произнесла она и улыбнулась. Пышные груди так и просились, чтобы их помяли. Но, Матвей пересилил соблазн и отвернулся от неё.

  – Ложись, я сейчас вернусь, – произнёс Матвей и, надев старые калоши, вышел.

   Лорд, так зовут немецкую овчарку Матвея, увидев появившегося на крыльце хозяина, ещё пуще залился лаем.

  – Ну, что Лорд, ты мечешься, – подходя к кобелю, спросил Матвей, теребя его за загривок. Но, собака, поглядывая в сторону леса, не переставала выть, а ещё сильней натягивала цепь и рвалась.

  – Матвей, что там происходит? – выглянув в окно, поинтересовалась Акулина.

  – Не знаю, – перекрикивая кобеля, крикнул он. – Все собаки в деревне словно сошли с ума. Вон, какой шум подняли. Это не к добру.

  – Ладно, иди домой, после разберёмся, что там случилось, – крикнула в ответ, растрёпанная после сна, но по-своему симпатичная, Акулина и закрыла окно, чтобы в дом не налетели комары.

   Постояв, ещё с пять минут, Матвей вернулся в дом и завалился под бок к молодой жене.

  ***

   Цыганский табор из десяти кибиток остановился на берегу реки и разбил свой походный лагерь. Деревенские собаки, учуяв волка, привязанного к кибитке барона, подняли такой лай, что разбудили пол деревни.

   – Золотой! – крикнула старая цыганка младшему внуку, выходя из палатки. – Позови ко мне Будулая. Молоденький мальчик, припустил к кибитке барона выполнять поручение бабушки.

   – Зачем звала? – спросил высокий, не по годам седой мужик, подходя к старой цыганке.

  – Присядь, Будулай, – произнесла старуха. – Я хочу тебе что-то сказать. Она всегда звала сына по имени. Барон тихонько присел возле цыганки и стал её слушать. А, молодой мальчишка, что бегал за отцом, присел рядом на землю и, развесив уши, стал прислушиваться к их разговору.

  – А, ну, брысь отсюда, – увидев, подслеповатыми глазами, присевшего рядом внука, строго сказала старая цыганка. – Это не твоего ума дело. Иди лучше, успокой Серого, а то вон как воет. Цыганёнок подскочил, как ужаленный и умчался к своему любимцу. А, старая цыганка, достав из складок цветастой юбки курительную трубку и крутя её в руках, стала разговаривать с сыном. Временами, замолкая, она поглядывала на копошившихся рядом цыган, переведя дух, продолжала, как ни в чём не бывало.

   Год назад Будулай нашёл в лесу умирающую волчицу со щенком. Похоронив её там же в лесу, он забрал волчонка в табор, не пропадать же ему. Придя в лагерь, он подарил его сыну. Мальчишка привязался к нему, да и волчонок не отходил от него, бегал за ним, как привязанный и путался под ногами.

   Так и росли вместе, молодой цыганёнок по имени Золотой и серый волчонок по клички Серый.

   Полгода назад, когда табор останавливался в одной деревне, местные ребята хотели побить молодого цыганёнка, а, волчонок кинулся на защиту. Ребята отступили. Золотой вместе с волком спокойно прошли через деревню. Ребятня, струхнув, ещё долго стояла в оцепенении, провожая взглядом удаляющуюся парочку.

   Прошёл год и волчонок вырос, превратившись в матёрого волка, но по прежнему был предан парню и не отходил от него ни на шаг.

  ***

   Ближе к обеду, весть о том, что возле деревни остановился цыганский табор, облетела всю Митрофановку. Взрослые стали шушукаться между собой, а ребятишки решили посмотреть на цыган. И, собравшись в небольшую группу из десяти, самых смелых, пошли к реке, где обосновались цыгане.

   Не дойдя метров сто до табора, они остановились. Навстречу им шёл парень, сопровождаемый огромным серым псом. Присмотревшись, ребята поняли, что это не собака, а волк. Замерев от страха, они застыли с выпученными глазами и открытыми ртами. Они так и стояли молча, пока к ним не подошёл парень и не поздоровался. Только тогда они расслабились, но, по-прежнему, боялись пошевелиться, всё поглядывали на цыганёнка, которого защищал огромный серый волк.

  – Расслабьтесь, пацаны, он без моей команды вас не тронет, – произнёс цыганёнок, ровесник ребят.

  – А, откуда нам знать, кинется он или нет. Что у него там, в волчьей башке, мы ведь не знаем. Да и тебя тоже видим в первый раз, – подал голос самый высокий из ребят.

  – Меня зовут Золотой. Я младший сын барона, – представился парень и протянул для приветствия руку.

  – А, у нас, давно баронов нет, – выглянув из-за спины высокого парня, сказал, самый мелкий и видно самый умный, светловолосый парень. – И, что это за имя такое – Золотой?

  – Таких имён не бывает, – поддакнул тому высокий, но руку всё равно протянул.

  – Вы, всё неправильно поняли, – ответил им цыганёнок. – Барон, это наш главный, как у вас председатель. А, имя, как имя. У нас, цыган это норма, называть так. Мою старшую сестру зовут Рада, а её подругу Жемчужина.

  – Вот это имена! – в один голос удивились ребята.

  – А, как зовут твоего пса, то есть волка, – спросил светловолосый парень и показал на того рукой.

  – Это Серый. Отец нашёл его в лесу и подобрал. Он мой самый верный друг и защитник, – потрепав волка по загривку, сказал цыганёнок.

  – А, где ваш дом? – спросил Федя, это тот который выше всех.

  – У нас нет дома, – внимательно посмотрев на него, ответил молодой цыган.

  – Как это нет. У всех должен быть дом, – удивился Федя.

  – Мы вольные цыгане. Наш дом там, где мы остановимся и заночуем. Вся страна наш родной дом, – гордо ответил цыганёнок и вновь почесал волка за ухом.

  – Я всё равно не понимаю. У каждого должен быть свой дом. Хороший или плохой, но, всё равно, дом он и есть дом, – посмотрев на друзей, произнёс светловолосый парень.

  – А, можно нам посмотреть, как вы живёте в таборе? – спросил Иван, выглянув из-за спины Феди.

  – Конечно, можно, – произнёс хозяин огромного серого волка. – Пойдёмте, я вас познакомлю со своей бабушкой и отцом.

  – А, кто твой отец? – вновь подал голос Иван.

  – Он и есть барон в нашем таборе, – ответил Золотой и, развернувшись, пошёл к реке, где остановился их табор. Волк, поглядывая на идущих следом ребят, шёл рядом с ним.

  – А, наш Лорд здоровей его, – на ухо шепнул Иван светловолосому парню, который шёл рядом с ним.

  – Он же у вас овчара, – ответил тот. А, они вон, какие злые. В кино у немцев они огромные и страшные.

  – Это в кино. А, наш Лорд не такой, – посмотрев на друга, ответил Иван.

  – Ага, не такой. А, на прошлой неделе он Федьку за штанину тяпнул, – тихо сказал Сергей. Так звали светловолосого парня, друга и одноклассника Ивана. Он украдкой посмотрел на идущего впереди Федьку, услышал он или нет их разговор. Но, тот, не обращая внимания, топал за цыганёнком.

  – Так ему и надо, жердяю, – сказал Иван, смотря в спину высокому Федьке. – Пускай не лазает по чужим огородам и не ворует с грядок. Это Лорд его ещё знает, а чужака бы вовсе загрыз.

  – Ага, – буркнул в ответ Сергей и прибавил шагу, чтобы не отстать.

   Через несколько минут ребята подошли к цыганскому табору и остановились в недоумении, поглядывая на это невиданное никогда чудо.

   На берегу реки стоял цыганский лагерь, огороженный по кругу крытыми кибитками. Только был оставлен небольшой проход для входа, да и тот перегорожен жердью.

  ***

   А, в деревне бабы подняли такой вой и крик, что переполошили всех мужиков. Кто-то им сказал, что дети пошли в сторону реки, где остановился цыганский табор и больше их никто не видел.

   Сгоряча, путём не разобравшись в чём дело, мужики похватали ружья, а кто вилы и топоры и припустили к цыганскому табору. Ведь, всё-таки это их дети. Мало ли, что с ними там может случиться. Ведь цыгане – народ непредсказуемый.

   А, бабы, нагоняя на себя всякий страх и ужас, собрались у сельсовета, пересказывая наперебой сплетни и слухи, когда-то и у кого-то услышанные. Кто-то им сказал, что цыгане похищают детей и увозят их с собой. А, что они там с ними делают неизвестно, но больше никто и никогда их живых не видел. Да и мёртвых никто не находил.

   Поднялся такой шум и гам, что даже притихли собаки. Где уж им перекричать наших русских баб.

   С ружьём бежал и Матвей, временами перебрасываясь незначительными фразами с соседом, который крутил над головой плотницкий топор. Ведь и его сын Иван был среди тех ребят, которые пошли на речку.

  ***

   Зайдя в табор, Золотой первым делом представил ребят барону, как и положено по цыганскому закону. А, потом повёл их к палатке старой цыганки. Но, та уже сидела на раскладном стульчике, возле входа и ждала их.

  – Смотри, какая старая и сморщенная старуха. Ей, по ходу, уже лет сто, – тихо, чтобы никто не услышал, зашептал Иван Сергею почти в ухо.

  – Нет, молодой человек, вы ошибаетесь, – хриплым прокуренным голосом произнесла цыганка и посмотрела на Ивана. – Мне всего шестьдесят лет. И не надо шептаться, я умею читать по губам.

  – Извините, если я вас обидел, – покраснев, как рак, сказал Иван. И опустил глаза в землю, как будто разглядывал что-то под ногами.

  – Подойди ближе, Иван сын Матвея, – вновь заговорила старая цыганка и пальцем поманила мальчугана.

   Подойдя поближе к старухе, Иван поинтересовался у неё:

  – А, откуда вы знаете, как меня звать, а, тем более, моего отца?

  – Бабушка всё и про всех знает. Она гадалка, – вклинился в разговор Золотой.

  – А, ты помалкивай, я ещё не разучилась говорить по-русски, – шикнула старуха на внука. – Лучше позови Раду.

   Молодой цыганёнок сорвался с места и припустил вглубь лагеря. Волк тенью последовал за ним.

  – Присаживайтесь, ребята. Сейчас придёт внучка и угостит вас сладостями, – прохрипела прокуренным голосом старая цыганка. И, достав из складок цветной юбки трубку, закурила. Ребята, внимательно поглядывая на неё, молчали.

   Через пять минут вернулся Золотой вместе с сестрой Радой.

  – Ты звала меня, бабушка, – поинтересовалась молодая девушка, косо поглядывая на притихших ребят.

  – Да, моя девочка. Проводи наших гостей и угости их сладостями, – произнесла старая цыганка, наблюдая за реакцией ребят на появление красивой девушки. – А ты, Ваня, останься и присядь возле меня. Мне надо с тобой кое о чём поговорить.

   Наблюдая, как ребята уходят за молодой цыганкой и её младшим братом, Иван присел возле старухи. Но, не успел он это сделать, как услышал какой-то шум. И, уже через минуту увидел, как в цыганский лагерь входят деревенские мужики. А, навстречу к ним спешит цыганский барон, чтобы сгладить назревающий конфликт.

  – Мужики, мужики, всё нормально, – подняв руки, произнёс он. – Ваши ребята в порядке.

  – Где они? – вышел вперёд кузнец и потребовал точного ответа.

  – Моя дочь угощает их сладостями, – произнёс барон. – Вы проходите, и присаживайтесь у костра.

  – Матвей, вон твой Ванька, – повернувшись к нему, сказал кузнец и показал рукой в сторону, где находился тот.

  – А ну, быстро иди сюда, сорванец, – крикнул Матвей и поманил сына пальцем. Иван поднялся и медленно поплёлся к отцу.

  – Дома опять от отца ремня влетит, – подумал он, но шагу так и не прибавил, а, плёлся, не поднимая головы.

  Следом за парнем поднялась старая цыганка и поковыляла к столпившимся мужикам.

  – А, это ещё кто? – подумал Матвей, но, ничего сказать не успел.

  – Не ругай сына, Матвей, – заговорила старая цыганка. – Он ни в чём не виноват.

  – А, об этом я с ним дома поговорю, – произнёс Матвей и повернулся к барону.

  ***

   В деревне за разговорами и сплетнями бабы уже забыли, зачем собрались у сельсовета. От одной темы они перешли к другой, потом и к третьей. И уже никто из них не упоминал цыган. А, разговоры медленно перетекли совсем в другое, не менее интересное русло. Но, уже через пятнадцать минут, запал у них кончился, и они стали расходиться по домам.

  – Акулина, подожди, – услышала она чей-то оклик в её сторону. Повернувшись, Акулина, увидела бабку Прасковею – местную, как за глаза её звали, ведьму.

  – Что этой старой карге от меня понадобилось? – подумала она. Но, ничего говорить не стала, а, просто остановилась и стала её поджидать.

   Та неторопливой старческой походкой подошла к молодухе и заговорила тихим голосом, чтобы никто из баб их не услышал:

  – Акулина, мне надо с тобой поговорить.

  – Говорите, я вас слушаю, – посмотрев на проходящую мимо соседку, так же тихо, ответила Акулина.

  – Не здесь, дорогая, не здесь, – беря её под локоток, произнесла бабка Прасковея и потянула в сторону своей избушки.

  – Извини, Прасковея Ивановна, но к тебе я не пойду, – вырываясь из цепких рук бабки, сказала Акулина и пыталась убежать.

  – Не торопись, молодуха, это касаемо твово сынка. Его, кажись, Ванькой кличут, – с усмешкой в голосе, прокряхтела старуха.

  – Что вы сказали? – уставившись, на ту, произнесла Акулина.

  – Ну, вот и хорошо, девка, тогда пошли, поговорим, – сказала она и, развернувшись, поковыляла к своему дому, если так можно было его назвать.

   Небольшая избушка с покосившейся калиткой вынырнула из-за огромного дома кузнеца и удивила молодую женщину, которая в своей жизни видела и не такое, своей запущенностью и дряхлостью.

  – Как она здесь живёт, – поглядывая, то на бабу, то на избушку, подумала она.

  – Не обращай внимания, – словно прочитала её мысли, заговорила бабка Прасковея, заходя в дом. – Проходи, молодуха, не стесняйся, я не кусаюсь. А, что болтают обо мне на деревне, всё это враки и злые сплетни. Больше слушай.

   Мысленно перекрестившись, Акулина прошла в калитку и поспешила за хозяйкой в её «хоромы». Переступив высокий порог, чуть не запнувшись, она увидела развешанные по стенам пучки разноцветных трав и корений.

  – Точно, ведьма, – пронеслось у неё в голове.

  – Не обращай внимания, это травка лечебная. Я не ведьма. Приворотами и всякой ерундой не занимаюсь. Я травница, а, по-простому, знахарка. Этими травками, я уже многих на ноги поставила. Но, разговор у нас пойдёт совсем о другом, – сказала бабка Прасковея. – Проходи, девка и присаживайся, не стой столбом посреди хаты.

  – А, на дворе, нельзя было поговорить? – крутя головой и разглядывая пучки развешанной травы, – спросила Акулина.

  – Разговор у нас будет долгий, так что, присаживайся, – пододвигая лавку, чтобы та присела, прокряхтела старуха и первой уселась на неё. Акулине ничего не оставалось делать, как сесть рядом и внимательно слушать.

  ***

   – Послушай, цыган, – начал было Матвей.

  – Меня зовут Будулаем, я барон в этом таборе, – перебил его цыган. – И не допущу чтоб в моём ... .

  – А мне плевать, кто ты! – перебил цыгана Матвей. – Если с нашими детьми что-нибудь случиться, я за себя не отвечаю. Застрелю, как паршивую собаку. И никто вас здесь искать не будет. Вы пришлые, пойми это цыган. И разбираться, кто прав, а кто виноват, никто не будет. Пойми это Будулай и заруби себе на носу. Я всё сказал, а ты думаю, понял.

  – Матвей, не надо горячиться и пороть горячку, – поглядывая на того, произнёс барон.

  – А, я и не горячусь, брат, – произнёс Матвей и, улыбнувшись, обнял старого друга. Мужики, видя такую картину, открыли от удивления рты и остолбенели.

  – Матвей, объясни мужикам, что здесь происходит, – освободившись из крепких Матвеевых объятий, заговорил цыган. – А то, они всех ворон здесь переловят открытыми ртами или вывернут себе челюсти. Глядя на мужиков, Матвей заговорил:

  – Познакомьтесь, это мой старый приятель. Нет, скорее кровный брат.

  – Ладно, Матвей, не будем сейчас вспоминать прошлое, и ворошить старые раны, затянутые сантиметровыми рубцами, – заговорил Будулай. – Это не их ума дело, что и когда случилось. Прошлое ушло, надо жить настоящим, сегодняшним днём. Проходите, мужики к костру, там поговорим.

  – Пошли, мужики. Они человечину не едят, – произнёс Матвей. И засмеялся, глядя на мужиков, которые так и стояли молча с открытыми ртами. Только после того, как два старых приятеля повернувшись, пошли к костру, те пришли в себя и поплелись следом, не желая пропустить самого интересного.

  ***

   – Послушай меня внимательно, девка, – начала бабка Прасковея. – Я тебя пугать не буду, а скажу то, что вижу. А, вижу я многое.

  – А, я, бабушка, тебя не боюсь, – поглядывая на старуху, произнесла Акулина. А, про себя подумала:

  – Ну, говори быстрей, а то и правда становится страшно от твоих намёков, старая карга. А, на душе скребутся чёрные кошки и просятся наружу.

  – Вот, я и говорю: я многое вижу, и многое знаю. Ведь, в «этой» жизни я много чего повидала, – вновь начала бабка своё нытьё, косо поглядывая на девку.

  – Прасковея Ивановна, говорите по делу, а то, мне некогда здесь рассиживаться, – перебила Акулина старуху. – У меня дома дел по горло и попусту лясы точить с тобой, мне не резон. Говорите, а то я пойду.

  – Не горячись, девка, не горячись. А, лучше послушай, что тебе скажет старый человек, – сказала бабка Прасковея, встала и подошла к ведру, которое стояло на столе. Зачерпнув ковшом квасу, она промочила горло и предложила Акулине.

  – Спасибо, я не хочу, – буркнула та.

  – Не хочешь, не надо, уговаривать не буду, – произнесла бабка и, поставив ковш на стол, тут же присела на стул, что стоял у стола.

  – В цыганском таборе, – переведя дух, начала старуха, – есть одна цыганка, она гадает на картах и по руке.

  – У цыган – этого добра хватает, – заговорила Акулина, поглядывая на бабку.

  – Не перебивай! – выкрикнула старуха и продолжила. – Когда она была ещё сопливой девчонкой, не видевшей «своей крови», мы с ней встретились. Я тогда уже была взрослой женщиной. Вот эта пигалица, мне нагадала, что я никогда не выйду замуж и останусь на всю жизнь одна. А, в молодости, я была красивой девкой, мужики табунами ходили по пятам. Я тогда посмеялась над её словами, а оно вон как вышло. Я любила многих, и меня любили, а семьи нет. Вот, как бывает в нашей жизни.

  – Прасковея Ивановна, а при чём здесь я и мой Ванька? – выходя из себя, спросила Акулина. – И какая-то цыганка.

  – Ты нет, а твой сын, причём, – глянув на неё, сказала старуха. – Да и я это вижу и могу тебе сказать. Но, тебе лучше поговорить с той цыганкой.

  – Что ты меня всё пугаешь и говоришь загадками, – не вытерпела Акулина.

  Вскочив на ноги, она закричала:

  – Говори ясней, что ты хочешь мне сказать!

  – Сядь и слушай, – не обращая внимания на крики женщины, тихо сказала старуха. И продолжила:

  – Твоему сыну надо бояться воды.

  – Что вы сказали? – спросила Акулина. – Я вас не поняла.

  – Всё, больше я тебе ничего не скажу, – поднимаясь, сказала старуха. – Можешь идти и запомни, пусть он опасается воды. И сходи в табор. Найдёшь цыганку, скажи, что ты пришла от Прасковеюшки. Она должна меня помнить, хоть и прошло много годков.

   Акулина молча встала и вышла.

  – Причём здесь вода? – думала она, тихонько шагая по дороге, домой.

  ***

   За разговорами у костра мужики засиделись и только ближе к вечеру вернулись в деревню. Довольные и с чистой совестью, что с детьми ничего не случилось, они разошлись по домам. Только Матвей ещё долго сидел на крыльце, смоля папиросу за папиросой, и вспоминал их первую встречу с Будулаем. Встречу, когда он спас ему жизнь. Вытащил цыгана из огня.

   Но, это совсем другая история, мы её расскажем в другой раз.

   Акулина закрутилась за делами по хозяйству и в доме и совсем забыла о странном разговоре с бабкой Прасковеей. Да, ещё эти цыгане, разбившие лагерь возле деревни, того и гляди, что-нибудь сопрут. Вот и выскочил бабкин наказ из головы.

   День за днём проходили дни. Неумолимо летело время. Ближе к зиме цыгане снялись с места и покинули деревню в неизвестном направлении. Страхи улеглись, и наступила зима. Акулина так и не сходила в цыганский табор и не поговорила со старой цыганкой. Жизнь покатилась своим чередом, пока не случилась беда. Вот тут-то и вспомнила Акулина про бабкин наказ.

   Катаясь на санках по застывшей реке, Иван провалился в прорубь. Хорошо, что рядом были ребята, повзрослей и мужики, вытащили его. Но, бултыхаясь в холодной воде, Иван получил двухстороннее воспаление лёгких. Целый год он провалялся в городской больнице, подключенный к кислородной подушке.

   Акулина не один раз ходила к Прасковеи Ивановне и умоляла её, чтоб та помогла. Ворожила та или нет, мы не знаем. Но беда отступила и её Ванька поправился. Болезнь отступила, но горький осадок на душе так и остался. Плавать Иван так и не научился. С того злополучного дня, как он провалился под лёд, он стал бояться воды и обходил её стороной. А, тот разговор в таборе со старой цыганкой, он никогда больше не забывал. А, что она ему сказала, пусть останется пока в тайне.

   Вот, такие вот, дела. А, вы говорите – колдунья.

  Конец.