Текст книги "Кроваво красная луна - 2. Рождение ведьмака (СИ)"

Автор книги: Владимир Мисечко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Мисечко Владимир Александрович
Кроваво красная луна – 2. Рождение ведьмака.

Кроваво-красная луна – 2. Рождение ведьмака.

Тетрадь из сундука.

Сказка это или быль,

Дед купил автомобиль.

По деревне он проехал,

Всех курей передавил.

Из окна старуха смотрит,

Морду от людей воротит.

Богатырь к ним приходил,

Всё в деревне разрулил.

Выгнал лешего в болото,

Бабке с дедом, починил ворота.

Нацепил попову рясу,

И на прощанье выпил квасу.

Отгулов накопилось много, а сидеть на работе и ничего не делать – несусветная скукота. Вот, и решил Вадим Шведов взять десять дней отпуска и съездить в деревню, где родился и вырос. Уже давно собирался, а всё никак не мог вырваться. Надо проведать могилу родителей, да и с друзьями повидаться не мешало бы. А то уже лет десять не показывал туда носа, как похоронил родителей, так ни разу больше не был.

Написал заявление, Сергеев отпустил без разговоров, и отправился. А чего тянуть-то, может, больше и не придётся съездить. Ведь работа у него не сахар, не в конторе штаны протирает.

Сутки на поезде пролетели незаметно, а вот три часа на автобусе показались ему вечностью. Деревенские дороги – это тебе не город. Да ещё ПАЗик, его ровесник, всю дорогу дребезжал и скрипел, того и гляди, развалится на запчасти, не соберёшь. Просто смех сквозь слёзы, а не транспорт. Но с божьей помощью добрался целым и невредимым, хотя нервов себе потратил на год вперёд.

«Как я раньше здесь жил, непонятно!», матерился он про себя, чтобы не привлечь внимания пассажиров к своей персоне, подскакивая на ямах, в которые попадал автобус. Но мучениям когда-нибудь да приходит конец.

Заколоченный родительский дом зарос бурьяном и покосился. Но всё равно был ещё крепок.

«Неужели прошло десять лет?» – стоя у калитки и поглядывал на родительский дом, думал Шведов. – «Похороны были словно вчера».

– Молодой человек, – услышал он старческий голос, – вы кого-то ищите?

Повернувшись, он увидел невысокую, щупленькую старушку, которая прищурившись, поглядывала на него.

«Плохо видит», подумал он. И только хотел ответить, как старушка вновь заговорила:

– В этом доме хозяев нема, померли они, лет десять как. А сынок ихний где-то в городе проживает. Вы, коль хату себе бачите, могу подсобить, я здесь усех знавши, – коверкая слова, сказала старушка.

– Спасибо, бабушка, не надо.

– А какого рожна вы тогда здесь топчетесь и всё высматриваете? Ограбить, наверно, хотите, так там ничёго нема путного, пустой дом, сиротливый.

– Нет, бабушка, не хочу. Это дом моих родителей. Я Вадим Шведов, тот, который из города.

– Давненько, видно, здесь не бувал, – поближе подошла старушка, заглядывая Вадиму в лицо.

– Десять лет, бабушка. Всё некогда было.

– Вам молодым усегда некогда буват, – буркнула она.промолчал. Зачем переубеждать старушку, себе дороже будет.

– Да, похож на батьку свово, одно лицо. Рядом поставь, нихто не различит. Вот теперича я тебя, хлопец, признала, – посмотрела она повнимательней в лицо а, развернулась и поковыляла своей дорогой.

Проводив старушку взглядом, открыл покосившуюся калитку и пробираясь сквозь заросли бурьяна, пошёл к дому.

Провозившись до ночи с уборкой, согрел воды в старом электрическом чайнике (хорошо хоть свет не обрезали, пока его не было), выпил чаю (немного продуктов он привёз с собой) и завалился спать.

«Завтра надо скосить траву в огороде, а то, как партизан в джунглях», вспомнил он свои боевые подвиги и не только боевые и улыбнулся, «а потом нужно сходить на кладбище...» провалился в глубокий сон. Давно он так не занимался уборкой по дому, вот с непривычки и сморило. Но не прошло и часа, как в доме что-то загрохотало. Вскочив на ноги, он стал вглядываться в темноту, но ничего не увидел. Звук повторился вновь, но уже с другой стороны. Значит, ему это не приснилось, грохот был на самом деле.

– Что за ерунда здесь происходит? – медленно, чтобы в темноте ни на что не напороться и не грохнуться он пошёл к стене, где был выключатель. Пошарив рукой и найдя его, щёлкнул, но света не было. – Вечером свет был, почему нет сейчас?

Так он стоял в одних трусах минут десять, как ему показалось, крутил головой, ничего не понимая, пока в дверь не постучали.

– Кто там? – во весь голос закричал он, но с места не сдвинулся. Нет, он не испугался, но мало ли что, лучше оставаться на месте. В потёмках вновь стал шарить по стене и, наткнувшись на выключатель, нажал на него. Щёлк, и свет, как по волшебству загорелся. «Чертовщина какая-то», пронеслось у него в голове. С появлением света звуки в доме прекратились, и наступила гробовая тишина.

Ещё минут пять он прислушивался, потом натянул брюки и на цыпочках пошёл к двери. В сенях никого не было.

– Видно, домовой шалит или почудилось, – выходя на крыльцо, чтобы немного прийти в себя и подышать ночным воздухом, произнёс . – Утром надо сходить в магазин, купить молока и конфет, чтобы задобрить домового. А то никакого покоя не даст.

Простояв на крыльце минут тридцать, поглядывая по сторонам и вспоминая, как в детстве играл здесь с отцом, он вернулся в дом и лёг. Свет выключать не стал, так при свете и заснул, провалившись в глубокий сон без сновидений.

Его опять разбудил какой-то стук. Вскочив, он хотел было послать домового на три буквы, как в дверь постучали. Поняв, что это не шутки домового и не сон, он крикнул:

– Входите, дверь открыта! – схватив брюки, он так и замер с ними в руках. В дверях стояла вчерашняя старушка и во все глаза разглядывала его.

– Одевайся, одевайся, сынок, – заговорила она, – не стесняйся. Я на своём веку и не такого навидалась. Меня уже ничем не удивить.

– А я и не стесняюсь, – стал натягивать он брюки, искоса поглядывая на гостью.

– Ещё как стесняешься, милок, – пробурчала старушка и, не спросив разрешения, прошла к столу и присела на стул.

Одевшись, Вадим подошёл и присел напротив её.

– Вы что-то хотели? – стал он всматриваться в лицо бабушки, стараясь её вспомнить. Но как не старался, у него это не получалось.

– Не ломай голову, хлопец, – она словно прочитала его мысли. – Всё равно ты меня не признаешь.

– Откуда вы знаете, уважаемая, что я подумал?

– Здесь нечего думать, всё написано у тебя на лице, – уже не коверкая слова, как вчера, произнесла она.

– Всё-таки, зачем вы пришли? Не поздороваться же и поинтересоваться о моём здоровье.

– Может, я жениха себе ищу, – выждав паузу, произнесла старушка и заулыбалась. Вадим заметил, что у бабки были белые здоровые зубы, как у молодой девушки.

«Ни хрена себе», подумал он, а вслух добавил, – не поздновато ли о женихах думать?

– Шучу я сынок, шучу. Мне пора уже думать о другом.

– То-то и оно, – отвернувшись от неё, Вадим глянул в окно.

Старушка улыбнулась, но промолчала. Поднявшись, Вадим пошёл и выключил в комнате свет, ведь был уже день. Постояв у стены, он вновь подошёл к столу и присел.

– Не мучайся, не вспомнишь. Я недавно сюда переехала, ты меня никогда не видел. А твоего отца я по молодости знала, вот и перепутала.

– А зачем я вам понадобился, что ни свет, ни заря пришли?

– Я пришла к тебе по делу. Но только не подумай, что бабка сбрендила под старость лет.

– Я ничего и не думаю.

– Так вот, – она на мгновенье замолчала, – в этом доме есть старый сундук. Я это точно знаю. Ты тоже должен его помнить.

Вадим посмотрел на старушку, пожал плечами, но ничего не ответил.

– В нём лежит одна очень старая тетрадка. Вот, она-то мне и нужна.

– А откуда вы знаете, что она там лежит?

– Знаю, милок, знаю.

«Это, наверно, она ночью здесь шарилась или кого-то попросила», подумал Вадим, отворачивая от неё лицо, чтобы та опять не прочитала его мысли.

– Мне нужно, чтобы ты её нашёл и передал мне.

– Ну, если вы знали, нет, знаете, что она в доме, почему тогда вы её раньше не нашли и не забрали? А пришли только сейчас, когда приехал я? А если бы я не приехал, тогда что?

– Много вопросов задаёшь, Вадим.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – вновь поднялся Вадим, выходя из себя.

– Не об этом сейчас речь, – строго сказала она. – Просто, отдай мне тетрадь и больше я тебя не побеспокою.

– А если нет, тогда что?

– Просто, не надо это всё доводить до абсурда. И всё будет «тип-топ», как говорят у вас в городе.

– Я вижу, у нас разговор перешёл в угрозы или я чего-то не понимаю? – произнёс Вадим, прислушиваясь к какому-то шуму, доносившемуся из сеней.

– Ты кого-то ждёшь? – всполошилась старушка и поднялась.

Шум повторился вновь, и старуха ничего не говоря, ринулась в дверь. Вадим ещё ничего не успел подумать, как её и след простыл.

– Что это сейчас было? – он направился к двери. В сенях никого не было. – Что за чертовщина здесь творится? Полночи что-то брякало, потом эта старая ведьма припёрлась, требовала какую-то тетрадь. А услышав шум, умчалась, как будто её здесь и не было. Всё, хорош с меня, надо завтракать и приниматься за дело, – Вадим развернулся и зашёл обратно в дом. Но странный визит старухи не давал ему покоя. «Что за тетрадь и зачем она ей?..»

Перекусив на скорую руку, Вадим решил найти сундук и покопаться в нём. Поискал в доме, в сенях, но никакого сундука не обнаружил. Придётся лезть на чердак, скорее всего он, там...

Вход на чердак был из сеней, но там темно, а фонаря в доме он не видел. Подсвечивая путь телефоном, чтобы ненароком не свалиться и не переломать ноги, он влез на чердак и увидел прикрытое шторой окно.

– Как я о нём забыл, – ругая себя, Вадим отдёрнул штору, и на чердаке стало светлей. Не намного, но окружающие предметы стали различимы.

Сундук обнаружился быстро. Он был закрыт на внутренний замок. Впустую провозившись, минут десять, Вадим спустился обратно в дом и взял топор. Но только он решил подняться обратно, как услышал стук в дверь.

«Кого ещё там черти принесли?», подумал он.

– Хозяева, есть, кто дома? – раздался из-за двери хриплый мужской голос.

– Входите, не заперто, – ответил Вадим, ставя в угол топор, чтобы не напугать гостя.

Дверь тихонько открылась, и на пороге появился старик, ровесник старухи.

– Чем обязан? – спросил Вадим. «Они сговорились, что ли?»

– Я так понимаю, вы – хозяин дома, – не отвечая на вопрос, прохрипел старик.

– В каком-то смысле, да.

– Как это понимать? – уставился тот на Вадима.

– Я сын хозяев, а они умерли.

– Понятно. А я иду мимо, смотрю, кто-то в окне мелькает. Дай, думаю, посмотрю. Дом стоит бесхозный, мало ли что может случиться.

– А вам какая от этого радость? – Вадим начал выходить из себя от назойливости и любопытства деревенских жителей. – Не успел я приехать, как зачастили гости.

– Не понял, – возмутился дед, – до меня ещё кто-то приходил?

– Утром, ни свет, ни заря, приходила старушка божий одуванчик. Не успел я глаза открыть, а она уже на пороге.

– Как звать-то? – уставился дед на Вадима.

– Кого?

– Ну, не меня же. Ту старушку.

– А я откуда знаю? Пришла, разбудила и давай с меня какую-то тетрадь требовать. А я ни сном, ни духом. Ещё и угрожать пыталась, мол, не отдам, хуже будет.

– А что за тетрадь? – Словно ненароком, стал выпытывать дед.

– Не знаю, я её никогда не видел и понятия не имею, где она.

Поговорив о том, о сём, дед Иван, так звали гостя, покинул дом и, ворча что-то себе под нос, поплёлся восвояси.

Зачем дед приходил, Вадим так и не понял, а задавать вопрос напрямую не стал.

Закрывшись, чтоб его больше никто не беспокоил, Вадим поднялся на чердак и опять принялся за сундук. И только через час ему посчастливилось отрыть крышку.

Затхлый запах шибанул ему в нос. Отложив топор в сторону, Вадим дал сундуку немного проветриться. А потом, погрузившись в его содержимое, стал вытаскивать и разбирать старые вещи, ища таинственную тетрадку. Провозившись довольно долго, он наконец-то нашёл то, что искал. Отложив тетрадь в сторонку, он стал доставать остальные вещи. Но кроме этой тонкой тетради в сундуке больше не было никаких бумаг.

– Значит, это то, что я искал, – чихая от поднятой пыли и затхлого запаха, старых вещей произнёс Вадим.

Забрав тетрадь (обратно вещи он складывать не стал), спустился в дом и, усевшись за стол возле окна, открыл первую страницу.

– Что это за хрень? – стал вглядываться он в каракули, нацарапанные красными чернилами, похожими на кровь. Некоторые буквы или закорючки (он так и не смог разобрать), расплылись, образовав тёмно-бурые пятна. Полистав тетрадь, он так в ней ничего и не понял, кроме одного рисунка в самом конце. Это была пентаграмма.

Убрав тетрадь в шкаф (как говорится – с глаз долой), он решил прогуляться по родной деревне, подышать воздухом и повидать друзей...

***

Покинув дом родителей Вадима, бабка Евдоха (как звали её в деревне, настоящего имени никто не знал) отправилась к себе. Её небольшой покосившийся домик находился рядом с кладбищем. Раньше в нём жил сторож, который приглядывал за кладбищем и по мере своих сил прибирался на нём. Ни много, ни мало, ему уже было за 70. Семьи у него не было, вот он и жил там один, как говорится, бобылём. А после его внезапной таинственной смерти семь лет назад в домик заселилась старушка, неизвестно откуда появившаяся в деревне. Вспоминали, что дед Матвей, так звали сторожа, ещё поутру бегал бодрячком, а после обеда его нашли мёртвым в свежевырытой могиле. Странно всё это было. Но участковый решил, что дед случайно упал в могилу, и от испуга его сердце остановилось. На лице умершего была такая ужасная гримаса, что становилось страшно. Вот, после этого случая, примерно дня через три в деревню пришла бабка Евдоха и поселилась в домике. Никто из жителей против не был, живи, не жалко. Да, и за кладбищем будет пригляд. Вот, так и прижилась бабка в деревне. Ничего плохого за ней не замечали. Жила себе потихоньку, собирала травки, делала из них снадобья и отвары, лечила помаленьку от хворей. То животину кому выходит, а то и человеку поможет встать на ноги. А кому и приворот сделает. Обращались к ней молодухи чтобы приворожить любимого и обиженные друг на друга соседи. Случались в деревне и ссоры, и раздоры, ведь это жизнь, без этого не обойдёшься. Но порчи бабка не наводила. Может, что-то такое и делала, но как говорится, не пойманный – не вор. Народ болел, конечно, не без этого, но на Евдоху не думали.

После того, как бабка вышла от Вадима, её словно подменили. Всё то время, что она жила в деревне, бабка ходила медленно, словно никуда не торопясь, а сейчас так припустила, и молодому не догнать, не говоря о стариках. Неслась, как корабль в океане, никого не замечая. Только цветастый платок, который она никогда не снимала, наверно и спала в нём, развевался, словно флаг на мачте. Что случилось с бабкой Евдохой, никто не мог понять. Жители деревни оборачивались и смотрели, как она бежит. А та, не замечая косых взглядов и перешептываний, неслась, перепрыгивая ямки на деревенской дороге, словно молодая девчонка, опаздывающая на свидание.

– Эй, бабка Евдоха, что случилось? – окликнули её мужики, толпившиеся возле магазина. – Пожар, что ли? – но та пронеслась мимо, ничего не ответив.

– Первый раз вижу, чтобы на кладбище так быстро бежали, – съёрничал один из мужиков.

– Наверно, дружок из могилы поднялся, вот она и торопится на свидание, – подхватил другой и засмеялся, ощерив беззубый рот. Мужики, оценив его шутку, тоже заржали.

– Что ржёте, как лошади? – вышел из магазина здоровенный, под два метра мужик с тремя бутылками водки в руках.

– Да вот, – дурацкий смех прекратился, как по команде, – смотрим, как бабка Евдоха на свиданку торопится. Видно, очередной женишок из могилы поднялся и в гости к ней пожаловал.

– Дурьё, а ещё взрослые мужики называетесь. Всё, хорош зубоскалить, пошли, а то водка киснет.

Мужики подхватились и поспешили вслед за ним. Еремей Силантьевич, так звали мужика, вышедшего из магазина с водкой, был деревенским кузнецом.

Бабка Евдоха, добежав до своей избушки, заскочила внутрь и заперлась на все засовы. Выглянув в небольшое окно, не идёт ли кто за ней, задёрнула штору.

Усевшись за круглый стол, который стоял по старинке посередине комнаты, она запалила чёрную свечу, вытащенную из сундука, и стала что-то над ней шептать. Свеча то разгоралась ярким пламенем, то затухала, шипя, как и сам голос ворожившей над ней старухи...

***

Первым делом Вадим зашёл в магазин, купил бутылку водки, коробку шоколадных конфет и кое-какую закуску, что можно было найти в деревенском магазине.

– Молодой человек, а вы к кому приехали? – поинтересовалась продавец, всматриваясь в лицо покупателя.

– Тетя Валя, вы меня не помните?

– Много вас тут шастает, всех и не упомнишь.

– Я Вадим Шведов, вы что, забыли меня?

– А я смотрю, знакомое лицо, а припомнить не могу, склероз под старость разыгрался. Приехал в гости или насовсем?

– Нет, тётя Валя, не насовсем. Повидаюсь с друзьями, поправлю могилу родителей и через неделю обратно. У меня там квартира и работа.

– Понятно. Совсем ты забыл свою деревню, давненько не приезжал.

– Всё не было времени, да и с работы не отпускали.

– Хорошая хоть работа?

– Нормальная, тетя Валя, не жалуюсь, – продвигаясь к выходу, произнёс Вадим. Но продавщице хотелось поговорить.

– Женился?

– Нет, не нашёл ещё никого.

– Дружок-то твой недавно был, – произнесла тетя Валя. – Купил водки и убёг. Гуляет уже целую неделю и не работает, злыдень здоровенный.

– Что за дружок-то? – уставился на неё Вадим.

– Да Еремей, больше-то некому.

– Как некому? – удивился Вадим. – А остальные где?

– А ты чё, не знаешь? – выйдя из-за прилавка она подошла к Вадиму.

– Нет!

– Семён два года как уехал с семьёй в город. А Васька вновь женился, взял бабёнку из Ивановки, это соседняя деревня, в десяти километрах.

– Какой Васька?

– Савельев, какой ещё. Забыл, что ли?

– А первая его жена где? – слушая деревенские новости и ничего не понимая, спросил Вадим.

– Развелись они, и та укатила в город. А он через год другую нашёл, с двумя ребятишками, мал-мала меньше и переехал к ней. А четвёртый ваш дружок помер недавно. Вот, Еремей, как схоронил его, так и пьёт.

– Тёть Валя, да скажи же ты, кто умер?

– Олег Золотов, вот кто. А ты что, не знал? – округлила она глаза.

«Вот, это новость, так новость», подумал Вадим. А продавщице ответил:

– Нет, тётя Валя, я не знал. Вот, хотел его повидать, а теперь даже и не знаю, что мне делать.

– А ты сходи к Еремею, он тебе покажет могилку Олега.

– Спасибо, тетя Валя, так и сделаю, – попрощался Вадим и вышел.

Он спустился с крыльца и, поглядывая по сторонам, стал вспоминать, где кто живёт, ведь прошло десять лет, как он последний раз был в деревне..., медленно поплёлся к Еремею. Тот после смерти родителей (они умерли раньше, чем у Вадима), остался жить в их доме.

«Да, много времени прошло, и многое в родной деревне изменилось... Надо у него спросить, от чего Олег умер, ведь он был здоровым мужиком, никогда не курил, а выпивал только по праздникам и то немного...» размышляя, Вадим подошёл к дому друга.

Из открытых окон и двери слышались громкие голоса. Бас Еремея он сразу признал, а вот остальные разобрать не мог.

– Ничего, сейчас посмотрим, с кем он пьёт, – постучался он в дверной косяк и не дожидаясь ответа, переступил порог.

– Кого ещё лешие принесли? – не признал хозяин вошедшего гостя. – Тебе чего надо? Шёл бы ты мужик отсель по-доброму, а то, не дай, бог запнёшься и морду об кулак разобьёшь.

– А если отскочит сдача, Ерёма?

– Чего? – Еремей поднялся из-за стола и сжав кулаки, пошёл на гостя. Но не дойдя пары шагов, остановился и уставился на вошедшего. Остальные трое приятелей и две великовозрастные девицы притихли, поглядывая на хозяина.

– Ну, чего замер, не признал что ли? – развёл руки в стороны гость.

– Вадим, ты? – выдавил из себя Еремей и полез обниматься со старым другом. Его собутыльники, видя такую картину, вновь оживились и загалдели.

– Наконец-то признал, – стал вырываться из железных тисков кузнеца Вадим, – а то сразу в морду.

– Проходи, проходи, дружище! А вы, честная компания, быстро поднялись, – повернулся хозяин к собутыльникам, – ноги в руки и разбежались отсель. Ко мне друг приехал из города.

– Может, мы останемся? – пискнула одна из девиц.

– Я кому сказал, марш отсюда! – те поднялись, и что-то бормоча себе под нос удалились. Видно, побаивались Еремея, всё-таки кузнец, мог и зашибить нечаянно, кулаки-то пудовые.

– Ты не стой столбом, проходи к столу, – прогудел тот басом, отодвигая в сторонку бардак на столе.

Вадим достал из пакета бутылку водки, палку копчёной колбасы и ещё кое-какую мелочь из закуски.

– Давай, выпьем за встречу, Ерёма.

– Давай, – уселся хозяин на стул. Тот, бедный, аж заскрипел от его веса.

Нарезав колбасы и огурцов с помидорами, они чокнулись за встречу и выпили. Вадим закусил пластиком колбасы, а Еремей не стал, только занюхал кулаком. Налив по второй, выпили вдогонку.

– Ну, рассказывай, Ерёма, что у вас тут нового? – ставя пустую стопку на стол, сказал Вадим.

– Много чего нового, всего и не расскажешь сразу.

– Начни с того, как умер Олег, – стал наливать третью стопку Вадим, посматривая на дружка.

Не дожидаясь, когда гость нальёт себе, хозяин схватил свою стопку и, опрокинув её себе в рот, заговорил...

***

Покинув дом Шведовых, дед Иван пошёл в сторону кладбища к бабке Евдохе. Он сразу понял, кто приходил перед ним в гости к Вадиму.

– Вот, старая карга. И тут опередила, – ворчал дед, топая по деревенской разбитой дороге, – решила быстрее меня завладеть тетрадкой. Вот, проныра так проныра, тихушница старая. Но ничего, посмотрим, кому из нас она достанется.

Подходя к дому ведьмы, колдун почувствовал ворожбу и остановился, как вкопанный, словно его пригвоздило к дороге. Дальше путь к дому бабки был ему заказан. Потоптавшись на месте, дед Иван плюнул три раза впереди себя на дорогу, развернулся и молча поплёлся обратно. Ведьмин заслон не пустил его к дому.

– Ладно, ладно, старая карга, я с тобой ещё поквитаюсь.

Старуха тоже почувствовала приближение колдуна, но дорогу она плотно запечатала, и тот не прошёл. Уже через минуту она поняла, что он стал удаляться, но запечатку ослаблять не стала. Вдруг тот раздумает и вернётся, а ей не хотелось его видеть.

– Наверно, уже тоже в доме побывал? Чует, что хозяин приехал и решил попытать счастья. Ведь заговорённая тетрадь и ему нужна. Но она пока в доме, – сама с собой разговаривала бабка Евдоха. – Я бы почувствовала её переход в чужие руки. Значит, опять будем пытаться ею завладеть. Ох, как нужна она, ох, как нужна. Но есть одно но, так просто тетрадь не взять, не пойдёт она к чужому. Её может передать только хозяин, из рук в руки, не по принуждению, а только по своей воле. Сгорит заговорённая тетрадь синим пламенем, и сожжёт того, кто её взял без разрешения. Значит, надо уговорить хозяина, чтобы он её подарил. Дарёное – это по доброй воле, это не сожжёт.

Затушив догоревшую до половины свечу пальцами (дуть на свечу ни в коем случае нельзя, а то пропадёт вся ворожба), Евдоха убрала её со стола в шкаф, мало ли кто заявится.

– Ну вот, теперь можно и отдохнуть немножко да подумать, как выманить у хозяина дома тетрадь.

***

– Послушай, Вадим, у нас в деревне начала творится какая-то чертовщина в последнее время, – сказал Еремей и замолчал. Он вдруг вскочил, подбежал к открытой двери и выглянул из неё. Постояв с минуту и к чему-то прислушиваясь, он закрыл её, подошёл к окну и закрыл его тоже.

– Ерёма, ты чего испугался? – спросил Вадим вернувшегося к столу друга.

– Бережёного бог бережёт, – перекрестился тот и тихо присел.

– В бога стал верить? – глянул на него Вадим.

– Поживи здесь, не в то поверишь.

– Ладно, не отвлекайся, рассказывай дальше, что у вас тут творится?

– Я и говорю, чертовщина у нас в деревне завелась, – закрутил головой хозяин дома, не смотрит ли кто на него. Но в доме, кроме них двоих, никого не было. Вновь перекрестившись, он продолжил:

– Сперва у нас в Анисовке появилась бабка Евдоха. Поначалу, ну лет так пять, всё было тихо и спокойно. Народ жил мирно и хорошо. А вот когда к нам в деревню заявился дед Иван, это примерно года два как, тут и началось... – Еремей схватил со стола бутылку, налил в свою стопку, забыв про гостя, и вылил себе в рот. Вадим с подозрением посмотрел на него, но говорить ничего не стал.

– Чего-то бабка Евдоха с дедом Иваном не поделили, вот тут-то и начали происходить странности. Народ, глядя на их вражду, стал шушукаться и посмеиваться. А те, кто пограмотней, стали их наставлять на путь истинный, мол, старые люди, а ведёте себя, как малые дети. После разговора с ними умерла учительница, молодая, года на три моложе нас с тобой.

– А что сказали врачи? – поинтересовался Вадим, поглядывая на друга. – Какова причина смерти?

– Никакой болезни не выявили, просто остановилась сердце, и всё.

– Так не бывает, – сказал Вадим.

– Ещё как бывает, – упёрся в него взглядом Ерёма. – Что-то учительница сказала деду Ивану, а тот плюнул ей под ноги, развернулся и что-то шепча, удалился. Учителка после того случая слегла и через месяц умерла. А потом, ни с того, ни с сего умер наш участковый. Тут я не знаю, врать не буду, что с ним случилось. Только через месяц тоже сгорел, худой стал, как тот кощей, правда, не бессмертный. Ночью уснул и не проснулся.

– К врачам обращались? – спросил Вадим. – Может, в деревне какая-то эпидемия или вирус?

– Сам ты вирус ходячий, – посмотрел на него хозяин. – Врачи ничего у них не нашли. Просто, отказало сердце, а от чего, определить не смогли.

– Странно всё это...

– Вот, и я говорю, какая-то зараза завелась в Анисовке, – Ерёма опять перекрестился и продолжил:

– А неделю назад умер Олег. Ведь ты сам знаешь, он никогда не курил, а выпивал только по большим праздникам, да и то помаленьку.

– И по бабам не ходил, – заметил Вадим.

– Ты не лыбься, ничего смешного здесь нет, – огрызнулся Ерёма.

– Продолжай, продолжай, я тебя внимательно слушаю, – сделал умное лицо гость.

– Вот, и не перебивай, а то не буду рассказывать... Так вот, десять дней назад Олег пришёл ко мне и рассказал, что он услышал странный разговор между Евдохой и Иваном. Они спорили, переходя то на крик, то на шёпот, о какой-то тетрадке. Что за тетрадь, они не говорили, но она находится, ты не поверишь, в твоем доме.

– Почему не поверю? – посмотрел Вадим на друга. – Они сегодня приходили ко мне, интересовались ею. Не вместе, конечно. Сперва бабка припёрлась, ни свет, ни заря, а потом дед.

– Ну, и чего дальше?

– Послал я их куда подальше.

– А они чё?

– Ушли. А мне любопытно стало, что это за тетрадь такая. Обшарив всё в доме, полез на чердак и там нашёл её.

– Кого нашёл? – уставился на Вадима Еремей.

– Никого, а что. Тетрадь нашёл. Глянул, а там какие-то каракули. Полистал, полистал, да и спрятал.

– Правильно сделал, что спрятал, – сказал Ерёма и опять перекрестился.

– Ну и что Олег, ты не договорил.

– Заметили они его, когда он подслушивал, и вот... Неделю назад наш Олежка помер. За несколько дней сгорел. Хоронили в закрытом гробу.

– А что так? – уставился на хозяина дома гость.

– Страшно было смотреть на него. Я раз глянул, полдня тошнило и рвало. Всё тело было покрыто гнойными язвами.

– Да, странные творятся у вас дела, – поднялся Вадим и заходил по дому, меряя его шагами.

– А я тебе чего говорю? Чертовщина в Анисовке. И пришла она вслед за этими двумя стариками.

– А поговорить с ними не пробовали?

– Боятся их в деревне. Даже в их сторону не смотрят, когда те встречаются на дороге. Вот, так и живём. Трясёмся, как мыши в своей норе, боимся нос высунуть наружу.

Допив бутылку и поговорив ещё, друзья разошлись. Вадим пошёл домой, а Ерёма к себе в кузницу.

– Одно дело надо закончить, – напоследок сказал кузнец. – Вечером буду дома, если надумаешь, приходи, поговорим.

– Будет время, зайду, – сказал Вадим. – Надо дома прибраться.

По дороге Вадим зашел ещё раз в магазин и купил пару бутылок водки (сгодится на потом, мало ли что) и батон свежего хлеба. В деревне была своя пекарня, в район за ним не ездили.

– Ну что, нашёл дружка? – поинтересовалась продавщица.

– Нашёл, – расплатившись за покупку, ответил Вадим и вышел. Тетя Валя молча посмотрела ему вслед, а когда он вышел, перекрестилась.

Дед Иван (его настоящего имени никто не знал), вернулся к себе в дом и, закрывшись на все запоры, спустился в подвал. Там у него была небольшая комната, оборудованная для колдовства.

Запалив чёрные свечи, расставленные по углам на нарисованной на полу пентаграмме, он уселся в её середину и, закрыв глаза, стал читать заклинания на непонятном языке. Сперва звуки выходили из него тихо, а потом всё громче и громче, пока не перешли на крик. Выкрикнув последние три непонятных слова, он замолчал на пару минут, прислушиваясь, как потрескивают свечи. А потом всё повторил ещё четыре раза. Получилось по разу на каждый угол пентаграммы. После каждого заклинания он замолкал, а потом начинал вновь. После последних слов свечи вспыхнули синим пламенем, осветив на одно мгновение прибитый к стене перевёрнутый крест с распятием, и потухли все разом.

Колдун поднялся с колен и молча покинул потайную комнату.

***

Придя домой, Вадим налил себе полстакана водки, выпил, откусил от батона, зажевал.

– Нет, что-то здесь не так, – сказал он вслух. – Эти странные смерти связаны между собой. Значит, надо в этом разобраться и всё прояснить.

Вадим подошёл к шкафу и достал оттуда тетрадь, которую нашёл в старом сундуке. Усевшись за стол, он открыл её. У него никак не выходили из головы слова, сказанные Еремеем о споре деда Ивана с бабкой Евдохой. Видно, эта тетрадь нужна была им обоим, раз они приходили к нему. Но что в ней написано, Вадим никак не мог разобрать.

Просидев пару часов, уткнувшись носом в тетрадь, Вадим решил оставить это занятие на потом и оставил её на столе.

– Надо скосить траву и поправить калитку, а то покосилась, еле открываешь, – направляясь в сторону сарая, где хранился инвентарь, размышлял он. – Да, прилично всё заросло. Надо почаще сюда наведываться, хотя-бы раз в два года... Или вообще дом продать к едрене-фене.

Кое-как пробравшись через заросли, он дёрнул дверь, но она не подалась.

– Что за ерунда? – попытался он заглянуть внутрь через небольшую щель в двери. – Почему дверь закрыта изнутри, как такое может быть? – дёргая за ручку, удивлялся он.

Провозившись, минут десять, Вадим решил залезть внутрь через окно. Обойдя сарай, он увидел, что окно было разбито, а под ним стоял ящик.

«Кто-то побывал в сарае, но зачем оставлять дверь закрытой изнутри? Что-то здесь не так».

Окно было широкое, и Вадим попал внутрь без проблем. В сарае стоял полумрак, света от окна не хватало, чтобы всё хорошенько рассмотреть. Потихоньку, чтобы ни на что не наступить, он подошёл к двери и открыл крючок, на который она была закрыта. В сарае сразу стало светлей.