Текст книги "Тропинка в зиму"

Автор книги: Влада Воронова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Влада Воронова

Тропинка в зиму
(Рассказ-сказка)

Стрекоза Маруся очень хотела увидеть зиму.

– Глупая! – сказал ей сосед, медведь Пантелеймон. – Зима – это холод и голод. Даже мне без спячки зиму тяжело пережить. А ты на морозе сразу же умрёшь.

– Но я не хочу мороз! – возмутилась стрекоза. – Я хочу посмотреть, как сверкает на солнце снег. И как сосульки звенят, тоже послушать хочу.

– Без мороза снег и сосульки сразу же растают, – терпеливо пояснил Пантелеймон. – А ты на морозе в одну секунду умрёшь. Паршивое это дело – зима.

Марусе стало грустно.

– Вот если бы найти зиму без мороза… – мечтательно сказала она.

– Так не бывает, – отрезал Пантелеймон. Остальные соседи – волк, лисица и сова – в один голос подтвердили: зимы без мороза не бывает. На то она и зима, чтобы был холод.

Холода Маруся не любила и боялась. Ей было не по себе даже от утренней прохлады, так что же говорить о неведомом, но наверняка очень холодном морозе? Ведь его боялись все, не только Пантелеймон, но даже те, кому не было нужды спать зимой. Мороз называли лютым, злобным, кусучим и трескучим.

Страшно.

Однако говорили о зиме и другое. Волк, лиса и сова рассказывали о ледяных горках, о разноцветных радугах, которые сверкали в сосульках, о роскошном белом кружеве, в которое превращались припорошенные снегом ветки деревьев.

В таких рассказах зима была праздником – чудесным, волшебным, блистающим.

И совершенно недоступным для Маруси.

Стрекоза печально вздохнула и полетела из леса на луг, к речке.

Среди пестроты луговых цветов белыми звёздочками сверкали ромашки и маргаритки, вились длинные плети плетуницы, густо усыпанные не менее белыми соцветиями.

Марусе стало ещё печальнее. «Если бы белых цветов было побольше, – думала она, – то они сделались бы похожими на снег. Но не бывает летом снега. Даже среди цветов».

На речке бобры строили плотину. Чтобы расширить свой затон, они подкопали часть берега, и теперь на лугу лежали груды камней.

– Какие они белые и гладкие! – удивилась Маруся. – А ведь лёд на реке точно такой же, правда?

– Отстань! – грубо ответили бобры. – Вечно у тебя всякие глупости на уме.

Но Маруся не успокоилась, пока не добилась ясного ответа.

– Очень на сугробы похоже, – буркнул один из бобров. – На них глядючи даже из хатки выходить не хочется, до того противно. Сразу зиму вспоминаешь.

– Значит, на зиму и впрямь похоже, – пробормотала Маруся.

И полетела в лес, рассказывать медведю, как нашла летнюю зиму.

* * *

Пантелеймон её затее не обрадовался. Но Маруся продолжала упорствовать.

– Да ты пойми, мы сами себе можем зиму сделать! – доказывала она. – Горку из камней построим, на санках кататься будем. Каток замостим, на коньках разъезжать станем. А вокруг цветы белые посадим, чтобы на снег было похоже.

– Полозья что у коньков, что у санок по камням не поедут, – буркнул медведь.

Мимо шёл ежик, катил тяжело гружённую ягодами и орехами тележку.

– Хотя, – задумался Пантелеймон, – если полозья санок и коньков поставить на маленькие колёсики, то можно будет кататься и по камням. Только такую поделку надо мастерам-паукам заказывать, а эти троежоры за работу всегда завышенную цену содрать норовят.

– Ничего, – сказала стрекоза. – Я им столько сладких речных мух наловлю, сколько им своими сетями никогда в жизни не поймать.

– Тогда ладно, – согласился медведь. – Показывай свои камни. Только не будет ли народ луговой возражать против нашей зимы?

– А мы её с краешку сделаем, на суходольном пятачке. Там всё равно ничего не растёт и потому никто на этой проплешине не живёт. Мы никому не помешаем.

– Хорошо, – кивнул медведь. – Идём.

* * *

Бобры так обрадовались, что нашлись желающие избавить их участок берега от каменных груд, что помогли медведю перетаскать камни на суходол.

А пчёлы помогали стрекозе носить жирную илистую почву – ведь противные камни мяли душистые приречные цветы, в которых столько сладкого нектара.

Теперь стрекоза могла пересаживать луговые цветы, не боясь, что они засохнут на глинистой земле суходола.

Долгих две недели Пантелеймон и Маруся работали с самых первых рассветных лучей и до самой густой темноты. И вот, наконец, все дела были завершены и медведь со стрекозой убрали сплетённые из веток щиты, открывая луговому и лесному народу свою зиму.

– Это же надо, как красиво! – ошеломлённо и восхищённо охнули соседи, приятели, знакомые и просто любопытные. – Кто бы мог подумать, что такое бывает!

Ничем не примечательные белёсые камни и вплетённые в паутинные гирлянды осколки бесцветного стекла превратились в блистающую ослепительной снежной белизной сказку, сверкающую в лучах жаркого летнего солнца тысячами радужных искр.

Здесь было всё: сосульки вызванивали весёлую мелодию, горка манила крутыми виражами, каток соблазнял зеркальной гладкостью.

А цветы на полукруглых клумбах и сплетённых из прутьев фигурах дракончиков распушились самым настоящим снегом.

Стрекоза надела коньки и пошла кататься. Медведь предпочёл сани.

– Это надо же! – опять принялись твердить соседи, приятели, знакомые и просто любопытные. – У них зима посреди лета. Ни тебе вьюг, ни тебе морозов, одни только удовольствия. Настоящее чудо. А нам вот зимой лета не видать. Да ещё такого, чтобы без жары и засухи.

– Так сделайте себе зимой лето, кто вам не даёт? – удивилась Маруся.

– Это же теплицу строить надо, – сразу же заныло луговое и лесное общество. – Ухаживать за ней, цветы поливать.

Медведь только плечами пожал. Он давно уже понял, что чудеса приходят только к тем, кто сам протягивает им руку.