Текст книги "Белая акула"

Автор книги: Влада Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

А сложилось иначе. Вскоре он узнал, что Алиса с кем-то встречается – и даже помолвлена. Помолвлена! Через пару недель после расставания с ним! Это что вообще? Он подозревал, что сплетням этим – грош цена, но решил все же проверить. И это оказался тот редкий случай, когда народная молва не ошиблась. Алиса встречалась с журналистом и редактором одного популярного интернет-портала, личностью в равной степени известной и, на взгляд Яна, мутной. Вот только у Алисы взгляд оказался другой, и ее будущий супруг вполне устраивал.

Ян думал о том, что делать дальше, и решил не делать ничего. Идея о том, чтобы устроить рыцарские бои за прекрасную даму, его не прельщала – тем более что разница между рыцарскими и петушиными боями оказалась бы невелика. Да, он не ожидал того, что сделала Алиса, но… у нее есть на это право.

Решение оставило в душе неприятный осадок, с которым теперь приходилось мириться. Ян убеждал себя, что это навсегда, и все же не выбрасывал из квартиры оставленные Алисой вещи. Он и сам не знал, почему: если она не пришла за ними сразу, то уже и не придет. Александра, к его благодарности, в это вообще не лезла, ограничившись лишь вердиктом, что он – неисправимый дурак.

Со временем, как и положено, становилось легче. Просто порой случались такие моменты, как сейчас, когда образ Алисы сам собой возвращался в память. Ян отмахивался от него и двигался дальше. В некотором смысле, он был даже благодарен этому расследованию – оно отвлекало.

– Подозрительно у них много общего, – задумчиво сказала Александра, напоминая о себе.

– Чего?.. У кого?

– У Тимофеева и Сараева. Обоим до тридцати пяти. Оба следят за собой, обеспечены, можно сказать, успешны. У обоих относительно свободный график – даже при том, что Тимофеев женат.

– Думаешь, они могли сговориться?

– С такими выводами я бы не спешила, просто вижу, что для них есть почва. Ведь если задуматься, Сараеву очень сложно было бы украсть машину Тимофеева, если бы тот не поспособствовал.

Ян и сам это понимал. Если Тимофеев «просто катался» по городу, как говорит его жена, да еще и опасался заразиться коронавирусом, с чего бы ему брать в попутчики незнакомца? А если он не собирался подбирать Сараева, зачем вообще остановился? Бесцельное наматывание кругов по городу этого не предусматривает!

Эти двое вполне могли быть в сговоре, вопросов нет. А если так, Тимофеев – первый подозреваемый в убийстве Сараева. И все же… Место преступления было типичной сценой самоубийства. Даже если Тимофеев организовал это, то организовал идеально. А как? Он же не злодей из шпионского фильма, он обычный пухлый программист, который прикрывает свои комплексы трофейной женой и большими тачками!

– Отвезти тебя домой? – предложил Ян. – Или… в больницу?

Он все еще считал, что Александре там не место. Но ему не нравилась та одержимость, которая разгоралась в глазах сестры. Он понимал, что у Александры есть полное право воспринимать все случившееся как личное. И расследованию это вряд ли навредит – его сестра слишком умна и профессиональна для такого. Вот только… Что она будет делать, если выяснится, что Андрея действительно кто-то заказал? Не устроит ли кровавую расправу, скрыть которую не получится всеми усилиями семейства Эйлеров?

Но если он еще допускал, что ей нужно выйти из игры, то Александра посмотрела на него так, словно он вдруг объявил себя семилетней девочкой.

– В больнице мне делать нечего, – равнодушно откликнулась она. – Тебе тоже. Мы оба сейчас должны быть в совершенно другом месте.

– Это каком же?

– В квартире Мирона Сараева.

– Так еще постановления нет…

– Ну так получай и экспертов сгоняй. Неважно, какой образ он себе создал в кругу знакомых – хоть пай-мальчика, хоть благородного гладиатора. Если этот тип был наемным убийцей, по квартире будет видно.

По квартире правду всегда видно, тут Александра права. Даже если эту правду пытаются скрыть.

Если Тимофеев выкупил для своего семейства целые хоромы, то Мирон Сараев обошелся «двушкой», разделенной на спальню и кабинет. От интерьеров спальни остро веяло борделем: рядом с кроватью с предсказуемо алыми простынями был установлен пилон, весь потолок закрывало собой гигантское зеркало. Шкаф скрывался в потайной нише – то ли чтобы не портить эротические впечатления, то ли чтобы дамам, выполняющим танцы на пилоне, сложнее было порыться в вещах хозяина. В недрах шкафа был спрятан сейф, да так хорошо, что и эксперты до него не сразу добрались. В спальне было чисто, и все же после того, как в углу они нашли большую банку с ношеными дамскими трусиками, Яна не покидало желание присыпать тут все хлоркой сантиметра на два – просто на всякий случай.

Александра, вопреки его опасениям, отреагировала на холостяцкую берлогу Сараева равнодушно.

– Думаю, у него были серьезные проблемы с потенцией, – бросила она, разглядывая полки с коллекцией секс-игрушек. – Или, может, латентный гей, но, скорее, первое.

– Ты прикалываешься так? – поразился Ян. – У него там бабские трусы законсервированы!

– Ну да. Но вот тебе, здоровому мужику, такое нужно для возбуждения? Это все показуха для тех телок, которых он сюда притаскивал. Он и им, и себе доказывал, какой он мачо.

– И что нам это дает?

– Не более чем штришок к его портрету, кабинет интересней.

Кабинет и правда выглядел солидней. Казалось, что эта комната и спальня принадлежат двум совершенно разным людям. В работе Сараев был строг, сдержан и успешен. Чувствовалось, что он любит свое дело и уделяет ему немало времени – а потом идет в качалку. Пока предварительные сведения о нем подтверждались.

Что Сараев не был наемным убийцей – это уже понятно. Теперь Ян искал хоть какое-то упоминание о криминале в мире этого вдохновенного качка и не находил. Похоже, и во временной изоляции Сараев жил так, как раньше, был всем доволен, и вдруг… Что – вдруг? Что такого должно было случиться, чтобы он застрелил не известного ему человека?

А в том, что Андрея он не знал, Ян все больше убеждался. В квартире не было ничего, хотя бы намекающего на связь этих двоих. Если у тебя действительно есть враг, которого ты ненавидишь настолько, что готов убить, разве он не станет частью твоего мира?

Андрей вот не стал. Среди записей покойного Ян не видел ничего похожего на слежку за потенциальными жертвами. И это при том, что Сараев относился к людям, описывающим каждый свой шаг! Снова неправильно. Неужели психоз?

Александра, вероятнее всего, думала о том же, не могла не думать. Однако сдаваться она не собиралась.

– Компьютер проверять надо, – она кивнула на ноутбук, оставшийся на рабочем столе. – Там или слежка за Андреем, или хоть какое-то общение с Тимофеевым. Ну и плюс нам все его рабочие и личные контакты понадобятся, вплоть до любимых шлюх.

– Что-то да будет, – поддержал ее Ян, даже сомневаясь, что от экспертов по постельным утехам Сараева будет какой-то толк. – Мне вот любопытно другое… Сколько Тимофеев сможет оставаться в бегах? Не похож он на человека, который способен выживать без своей любимой кредитной карты!

– Он и на человека, способного убить, не похож.

– Не факт, что он убил – мог и подтолкнуть к самоубийству. А может, Сараев действительно застрелился во внезапном приступе раскаяния! Но то, что Тимофеев уже третий день обходит свою семейку стороной, – факт. Я думаю, он продержится еще дня три, а потом приползет в слезах изображать жертву.

– Ставлю на неделю.

И оба они вскоре порадовались, что не склонны к азартным играм: Алексея Тимофеева удалось отыскать уже на следующий день.

Среди неопознанных трупов.

Глава 3

Нашли-то его почти сразу, той же ночью, когда убили, но из карманов у него предусмотрительно достали все, что могло указать на личность погибшего. Да и не числился он в розыске: это теперь жена, вмиг ставшая вдовой, поднимала вой до небес и проклинала полицию. Тогда она даже не подумала искать его.

Лишь когда его объявили в розыск в связи с преступлением, его фотографии полетели по разным учреждениям города. В моргах тоже обязаны были посмотреть, они всегда смотрят. Обычно безрезультатно, а тут вот сразу сошлось: внешность у Алексея Тимофеева была приметная.

Он погиб в ту ночь, когда Мирон Сараев забрал его авто. Впрочем, про это в тот момент не знали. Одна парочка, которую карантинная изоляция довела до легкого помешательства, сбежала из переполненной тремя поколениями семьи квартиры и свернула в первый попавшийся лесок. Видимо, чтобы через девять месяцев преумножить население квартиры, хотя вряд ли они заглядывали так далеко. Но вместо романтики они обнаружили у дороги окровавленный труп и вызвали полицию. Это похвально: могли бы и слинять, и тогда Тимофеева искали бы еще долго. По той дороге мало кто ездит, особенно в это время.

Вскрытие давно завершилось, эксперты закончили работу, со всеми документами, что были по этому делу, Александра успела ознакомиться. Теперь она настояла на том, чтобы они с братом приехали в лес, где все и случилось. Хотя какой тут лес… Так, пара полос деревьев, город совсем рядом, и все же…

– Не мог он сюда попасть случайно, – задумчиво указала Александра, разглядывая покрытые первой весенней травой обочины. – Ну никак не мог.

– Жена сказала, что он катался бессистемно, – напомнил Ян.

– А еще она сказала, что он никогда не посвящал этим забавам больше полутора часов, но от его дома до этой дыры больше часа ехать. И маршрут дурацкий. Нет, говорю тебе, он приехал на встречу.

С Сараевым или нет – вот вопрос, тут нужно было проверять все контакты Тимофеева и всю его переписку. Но Александра уже понимала, почему выбрали именно это место. Дорога незаметная, однако вполне удобная, даже если бы прошли дожди и тут прибавилось бы грязи, мощный внедорожник все равно проехал бы. И сейчас, через несколько дней после происшествия, можно было разглядеть следы на дороге. То, что это следы нужной им машины, Александра не сомневалась: рядом успели натоптать эксперты, работавшие здесь, их машина тоже интересовала.

Судя по тому, что Александра видела перед собой теперь, автомобиль въехал в лес со стороны города – совсем как машина парочки, обнаружившей труп. Дальше было бы удобно ехать прямо и вывернуть на другое шоссе, однако внедорожник предпочел развернуться, и с немалым трудом.

– Кто-то дожидался здесь Тимофеева, – указала Александра. – И эти двое не хотели, чтобы их видели вместе. Если бы вдруг нашелся случайный свидетель, он бы увидел, как тачка Тимофеева сворачивала сюда и отсюда же выезжала.

– Домыслы.

– Ну, чем богаты!

Разглядеть, что за рулем уже новый человек, было невозможно. Для этого нужно было заглянуть в лес – и обнаружить, что стало с Алексеем Тимофеевым.

Участь его, надо сказать, была печальна, и неподготовленной парочке, которая нашла труп, Александра не завидовала. Тимофееву вогнали нож в сердце. Не в центр груди, как чаще всего бывает, а пробили немаленьким лезвием сердце, чуть ли не пополам перерубили, да так, что смерть была мгновенной, бедолага мог и не осознать, что произошло. Так убить не каждый сможет! Для подобного удара нужен опыт, нужна твердая рука.

Александра прикрыла глаза, вспоминая недавнее нападение. Мирона Сараева колотило, даже когда он нападал из машины, он едва смог попасть в Андрея с ничтожного расстояния. Он не сумел бы вот так убить Тимофеева, и шанса нет. Просто зарезать – да, скорее всего, он бы предпочел хаотичную серию ударов. Но это четкое, совершенное нападение намекало на присутствие третьей стороны, причем умной и грамотной.

Достаточно грамотной для того, чтобы сутки спустя имитировать безупречное самоубийство.

– Нужно искать режиссера, – указала Александра.

– Нужно сначала доказать, что он есть.

– А разве это не очевидно?

– Нам, может, и очевидно… А знаешь, как начальство эту историю увидит?

Александра, к своему немалому сожалению, знала.

– Как завершенную, – вздохнула она.

Неизвестный им режиссер постарался, чтобы все стало очевидным. Жил-был сумасшедший садист Мирон Сараев – удачно притворяющийся обычным маркетологом. Некоторое время ему еще удавалось скрывать свои наклонности, а потом наступил момент срыва, и ему отчаянно захотелось кого-нибудь убить. Он заманил в ловушку своего знакомого и избавился от него.

Но даже этого Сараеву показалось мало. Он забрал машину погибшего и поехал кататься по Москве. Потом он свернул в первый попавшийся двор и убил первого попавшегося человека. Что он при этом сказал – не так важно, сумасшедший все-таки! При должном желании сумасшествием сумеют объяснить что угодно.

Потом безумие ненадолго схлынуло, и Сараев сообразил, что натворил. Несколько часов мук совести измотали его, и он вынес приговор сам себе. Дело закрыто.

– Одна я вижу белые нитки, торчащие из этой истории? – возмутилась Александра.

– Это какие же?

– Пока нет никаких указаний на то, что Сараев и Тимофеев хорошо знали друг друга! И сомневаюсь, что они появятся.

– Нам и не нужно это доказывать, достаточно это допустить. Доказать, что их кто-то свел тут, будет еще сложнее.

– Допустим. Но даже для психа, Сараев вел себя слишком безумно!

– Ты себя сейчас слышишь вообще? – невесело усмехнулся Ян.

– Нет, я серьезно! Даже у психов есть внутренняя логика. Такие убийцы обычно предпочитают либо «близкие» кровавые убийства, либо стрельбу издалека, без непосредственного контакта с жертвой. До этого все указывало, что Сараев пострелять любит, да еще и из укрытия. И вдруг – нож! С которым наш маньяк управлялся лучше, чем с пистолетом.

Какого хрена он тогда нож тут оставил?

– Потому что от пули сложнее убежать.

– На чьей ты вообще стороне?!

– На твоей, – заверил ее Ян. – Но для расследования этого недостаточно. Я всего лишь говорю тебе то, что мне будет говорить начальство. Дело закроют.

– Так постарайся, чтобы не закрыли!

Однако одних стараний тут было недостаточно, тень невидимого режиссера нависала над этой историей и дальше. Выяснилось, что Сараев звонил Алексею Тимофееву примерно за час до убийства – и это как раз было то самое подтверждение их знакомства. Тимофеев, в свою очередь, всего лишь принял этот звонок. Но Александра прекрасно помнила о том, что его вещи пропали. Возможно, у него был второй телефон? Может, он и был контактом, посредником между всеми сторонами?

Доказать это не представлялось возможным, и дело сочли завершенным. Не закрыли, ведь необходимо было определить, как Сараев и Тимофеев сошлись, но… Для Александры было важнее то, что в полиции поверили: убийца мертв, опасности больше нет.

А значит, от палаты Андрея должны были убрать охрану. С этим нужно было что-то делать. Это только официально его признали случайной жертвой, Александра не сомневалась, что избавиться хотели именно от него. Как только режиссер узнает, что Сараев облажался, он будет искать другой способ завершить дело.

– Ты помочь сможешь? – спросила она у брата, когда они в очередной раз обсуждали это дело.

Других тем между ними сейчас не было. Александра понимала, что это не совсем правильно, что она зациклилась. Что следовало бы узнать, как там дела у Алисы, потому что ее исчезновение из жизни Яна – это ненормально после нескольких лет отношений. Но едва Александра начинала думать об этом, как в памяти снова гремели выстрелы, и ей казалось, что она чувствует горячую кровь на руках.

Нет, не получится уже соскочить или даже сделать паузу, пока тот, кто все это устроил, не будет уничтожен. Впрочем, этими планами во всех подробностях она не делилась даже с братом. Ян ее понимает, и все же в их дуэте он остается «хорошим копом» – жизненный опыт уже не удалишь и не перепишешь.

И все равно главной задачей для нее оставалась охрана Андрея. Все будет зря, если у него все-таки отнимут жизнь. Это она и попыталась объяснить теперь брату.

– У меня есть деньги, если что, – завершила Александра. – Но тут денег недостаточно, связи нужны, а такого рода связи у меня найдутся только в Австралии.

– Могу патрульных подогнать, – предложил Ян. – Хотя тоже так себе вариант: рано или поздно доложат наверх.

– Да и толку мало от твоих патрульных. С нами играет кто-то очень хитрый и умный. Он даже первоначальное нападение сумел обставить так, что сухим из воды вышел. Тут нужно нечто большее, равное ему…

– Что ты собираешься делать?

– Метаться в поисках спасения, – усмехнулась Александра. – Сколько еще ты сможешь придержать рядом с Андреем официальную охрану?

– Сегодня, думаю, смогу, максимум – еще завтра. Что ты планируешь?

– Увидишь.

– Не уверен, что готов оценить интригу, – нахмурился Ян.

– Да все в рамках закона! Ты сейчас чем собирался заняться?

– Допросить знакомых Сараева и, если успею, Тимофеева.

– Вот и занимайся, благословляю. Дело это скучное и вряд ли перспективное. Так что я пока сосредоточусь на охране.

У семьи Эйлеров хватало влиятельных знакомств, но только в определенных кругах. А законная помощь сейчас была почти бесполезна, требовалось нечто большее… Александра слабо представляла, что у нее получится, но нужно было начинать.

Она отправилась к Виктору Шереметьеву.

Про отца Андрея она знала не так уж много. Например, то, что с сыном они не ладят. При упоминании родителя Андрей неизменно мрачнел и спешил сменить тему. Александра его не осуждала – она и сама не могла похвастаться переизбытком любви к папаше. Да и какое ей дело до его родни? Она не собиралась встречаться с Шереметьевым-старшим, ей важен был только Андрей.

Теперь все изменилось, Виктор мог пригодиться ей. Перед законом он всегда был чист: в прошлом он работал в крупных государственных больницах и снискал славу в международном медицинском сообществе как талантливый хирург и ученый. После выхода на пенсию он обзавелся собственной клиникой пластической хирургии. Впрочем, самолично он никому силиконовые груди не вставлял и губы не увеличивал. Шереметьев был лишь мудрым управленцем, умело использующим былую славу для привлечения клиентов.

Но это, опять же, открыто, перед законом. Александра не сомневалась, что у него хватает секретов. Если бы он и правда был лишь гениальным врачом, сын бы от него не шарахался! Да и потом, ее собственный папаша ныне пребывал в маразме, но когда-то он был отличным следователем. И даже в поврежденном мозгу Михаила Эйлера сохранилась память о том, что Виктор Шереметьев связан с мафией. Теперь Александра готовилась проверить, будет ли от этого толк.

Она явилась в клинику без записи. Прошла по глянцево блестящим коридорам так, будто именно она тут всем заправляла. Конечно, молоденькие администраторы пытались ее остановить, однако ее уверенность смутила даже их, и они были не слишком активны в своем протесте. Так что до кабинета Шереметьева она добралась без труда.

Она просто назвала секретарше свое имя, пояснений не давала. У нее были все основания полагать, что Шереметьев ее знает. Это не означало, что он ее примет – напротив, мог послать подальше уже осознанно, и она бы не настаивала больше на встрече, потому что от такого человека помощи не дождешься.

Но посылать ее он пока не стал, он пригласил ее к себе.

Александра знала, что Виктору Шереметьеву шестьдесят девять лет. Собственно, на них он и выглядел: еще далеко не дряхлый, но и не моложавый, иссушенный временем, исчерченный морщинами, убеленный сединой. Хотя седина в их роду ранняя – она Андрею лет в тридцать досталась. Виктор сидел за столом и наблюдал за незваной гостьей. Глаза у него были светлые, светлее, чем у сына, и не выражающие ровным счетом ничего. Белый халат он на работе не носил – для того, кто давно уже не заходил в операционную, это было бы фарсом. Вместо этого он предпочел дорогой, отлично сидящий деловой костюм.

Но даже через этот лоск и показную ухоженность Александра сумела обозначить для себя одну простую истину: Виктор Шереметьев пьет. Не выпивает по чуть-чуть по праздникам, а конкретно так прикладывается, наверняка с запоями. Он определенно пытается это скрыть, но продолжается все не первый год, и изменения внешности – отечность лица, красные прожилки на глазах, припухший нос, – постепенно становятся очевидными, особенно с поправкой на возраст.

Андрей об этом не упоминал – хотя оно и понятно, он вообще в разговорах о семье каждое слово чуть ли не пипеткой отмерял. Александра пока не решила для себя, как использовать это знание, она просто ничего подобного не ожидала. Люди такого ума и такой железной воли, как у Виктора Шереметьева, редко ищут примитивного забытья…

Это все-таки его дело. Для нее важнее было то, что он ее принял. Не дожидаясь приглашения, Александра устроилась в гостевом кресле напротив его рабочего стола. Шереметьев продолжал прожигать ее взглядом, с тех пор, как она вошла, он не произнес ни единого слова.

– Вы ведь знаете, кто я? – осведомилась Александра.

– Да.

Вот так, «да» – и все. А недавно ей казалось, что Андрей не слишком разговорчив! Теперь понятно, в кого.

– Тогда знаете вы и то, что тема для разговора у нас всего одна. Насколько мне известно, вы ни разу не были у него в больнице.

– А смысл? Он овощ.

– О таком и речи не идет, мозг не пострадал!

Прозвучало куда эмоциональней, чем хотелось, и Александра знала, что это ошибка. Она просто не сдержалась: эти дни и бессонные ночи не пошли ей на пользу. Она сделала глубокий вдох, пообещав себе больше не попадаться.

– Прямо сейчас – овощ, – отрезал Шереметьев. – Он не поймет, приходил я или нет. А раз так, какой смысл?

– Да уж… Вы знаете, кто напал на него?

– Нет.

– Даже не догадываетесь?

– Это работа полиции – разбираться в таком.

– Да, у полиции есть подозреваемый, – кивнула Александра. – Думаю, вам скоро сообщат о нем.

– Вы только что сообщили.

– А я как раз не считаю его подозреваемым. Я думаю, что его следствию подсунули намеренно, а тот, кто действительно хотел убить Андрея, еще на свободе. Мне нужна ваша помощь.

– Какая же?

Шереметьев не был удивлен или даже заинтригован. Он говорил с ней как человек, который все для себя решил, но из вежливости тянет время перед непременным отказом.

– Андрею необходима охрана, – пояснила Александра. – Круглосуточная. И не какие-нибудь тупые дуболомы, а люди с мозгами, потому что нападение, если оно все-таки состоится, не будет ни простым, ни очевидным.

– Опять же, это работа полиции.

– Полиция на сей раз не справится.

– Ну а я здесь при чем? Я ведь всего лишь врач, да еще и пожилой человек. Какое отношение я могу иметь к организации столь сложной охраны?

– Вы еще и его отец – странно, что это не прозвучало.

– Как его отец, я за него очень переживаю. Плохо сплю и мало ем. Буду за него молиться в свободное время.

– И это все?

– Все, что я могу.

Шереметьев говорил мало и осторожно, словно опасался записи. Но Александра по глазам видела: старик все прекрасно понимал. И риски, и истинную потребность в охране. Ему просто было плевать, он уже списал Андрея со счетов. Он даже в больнице сына не навещал не из-за собственной нелепой теории с «овощем», а потому, что ему было все равно.

Тут Александра могла бы многое сказать ему – но смысла не видела. Она боялась сорваться, выместить на нем всю злость на тех, кому ей хотелось отомстить. Но это привело бы ее разве что в «обезьянник», и о расследовании можно было бы забыть. Поэтому она встала и, не прощаясь, покинула кабинет Шереметьева.

Хотелось просто орать – громко, на всю улицу, не таясь. Но для расследования это тоже сомнительная стратегия, особенно при том, что вопрос охраны остался нерешенным, а время стремительно утекало. Направляясь сюда, Александра не сомневалась, что Шереметьев поможет. Возможно, поворчит и заставит ее разделить с ним расходы, однако от сына своего не отвернется. Она не ожидала, что старый алкаш способен на такое, поэтому и не подготовила план Б. Теперь приходилось выкручиваться, и вариант она видела только один…

Это был паршивый вариант, как ни крути. И с практической, и с человеческой точки зрения. Если бы она попыталась обсудить такое с Яном, он просто покрутил бы пальцем у виска, и в этой бесхитростной характеристике ее умственных способностей был бы прав. Но жизнь Андрея для нее все равно была дороже, так что Александра уняла и совесть, и гордость.

Сразу от клиники пластической хирургии она поехала к ночному клубу. Места, в которых она искала защиту, несколько забавляли Александру, но сейчас ей было не до смеха. Ей нужно было срочно поговорить с Русланом.

Еще недавно она запрещала ему видеться с ней, да и сама была уверена, что ни одной встречи больше не состоится. Зачем? Общаться с бывшим, который тебя все еще любит, и делать вид, что вы – настоящие друзья, сомнительное развлечение. Александра не отличалась склонностью ни к садизму, ни к мазохизму. Забвение казалось ей единственно правильным выходом, и все равно именно она нарушила их договор первой.

Руслан мог бы и не общаться с ней. Да ему следовало послать ее, причем сразу, и у него было на это куда больше прав, чем у Виктора Шереметьева! А он ее принял. Это не удивило Александру: такая любовь, как у него, схожая с наваждением, за пару месяцев не проходит.

Он лично встретил ее у дверей и проводил в кабинет. Она успела заметить, что на руке у него больше нет обручального кольца.

В целом, выглядел Руслан неплохо. Развод с супругой и расставание с Александрой его точно не уничтожили. Есть люди, которые всегда поднимаются на ноги, как бы сильно жизнь ни приложила их об землю, и вот Руслан как раз был из их числа. Да, он казался уставшим и не выспавшимся, так это понятно: в такое время люди, связанные с бизнесом, и не станут веселиться. Даже ночной клуб, в котором они встречались, был закрыт на неопределенный срок, использовать его сейчас можно было только как офис.

Руслан вообще мог работать из дома, но здесь ему было удобней. Он не держал ни секретаршу, ни других помощников, да и одет был не в костюм, а в свитер и джинсы. Он сам сделал кофе, а Александра просто наблюдала за ним, не решаясь заговорить. Ян зря считал, что у ее наглости нет границ: границы есть у всего. Теперь Александра даже не была уверена, что правильно поступила, придя сюда.

– У тебя такой виноватый вид, будто ты кидалась новорожденными птенцами в окна детского сада, – заметил Руслан.

– До такого еще не дошло, но тебе все равно не понравится то, за чем я пришла.

– Да я уже понял…

– Возможно, ты меня даже возненавидишь.

– Возможно, – легко согласился Руслан. – Но от того, что ты перед этим будешь полтора часа нерешительно пыхтеть, никому не станет легче, ведь так?

– Пожалуй… Ты знаешь, с кем я встречаюсь прямо сейчас?

Руслан быстро отвернулся к окну, и его лицо она больше не видела. Тем не менее, он ответил:

– Немного. Я один раз спросил об этом у Яна, он ответил, на этом – все.

– Ну вот, и этому человеку сейчас очень нужна помощь… Так уж вышло, что твоя.

Она рассказала Руслану правду – всю, до последней детали. У Александры не было права просить его о помощи, и честностью она могла хоть немного компенсировать то, что обязательно сделает ему больно. Она просто не знала, к кому еще обратиться – время поджимало.

Руслан не был преступником, но он преуспел в бизнесе, где столкновение с людьми, живущими по другую сторону закона, неизбежно. Да и не только с ними: он наверняка знал наемников и охранников, которые действовали своими методами. Это близнецы выросли в полицейском мире, у Руслана была другая история. К тому же, Ян упоминал, что за время поиска Александры Руслан часто обращался к «узким специалистам», и они сейчас тоже могли быть полезны.

Подвох заключался только в том, что у Руслана не было ни единой причины помогать ей – и сто причин отказаться. Она бы даже не обиделась… Но когда Александра закончила рассказ, он не спешил гнать ее прочь.

– Он сейчас в государственной больнице? – спросил Руслан. – Смертник этот твой.

– Не называй его так, пожалуйста, – поморщилась Александра. – Даже в шутку. Конечно, он в государственной больнице, куда еще его могли повезти?

– Это плохо сразу по нескольким причинам. Во-первых, если он там подхватит вирус, ему точно хана. Во-вторых, по той же причине туда никакую охрану не пустят, кроме полиции, а полиция больше не при делах.

– Что ты предлагаешь?

– В идеале, его нужно перевезти в небольшую частную клинику, ее контролировать проще. Да и потом, если кто-то за ним охотится, он уже выяснил, куда увезли Андрея, и сейчас продумывает, как туда добраться.

А добраться туда будет просто! Александра невольно вспомнила больницу, заполненную людьми в защитных костюмах. Да под всем этим камуфляжем не поймешь, кто свой, кто чужой! Руслан прав, в маленькой больнице с контролем куда проще. И все же…

– Руслан, он действительно в плохом состоянии, – признала Александра. – Сейчас стабилен, да и перевозку, может, перенесет. Но ему в любой момент может стать хуже, понадобится врачебная помощь.

– И что? Я его не в стриптиз-клуб везу, вообще-то!

– Но все эти частные клиники предназначены в большей степени для реабилитации…

– Они много для чего предназначены, – возразил Руслан. – Этот вопрос я решу. Запиши мне, где именно он находится, я тебе отзвонюсь, как разберусь со всем.

И снова во всем этом чувствовалась ирония, причем злая… Виктору Шереметьеву, посвятившему жизнь медицине и обросшему связями, было бы проще простого помочь сыну, а он этого не сделал. Зато сделал посторонний человек, которому Андрей даже не нравится!

– Я могу заплатить за это… – нерешительно предложила Александра.

– Не нужно.

– Позволь мне хоть как-то отплатить!

– Буду нуждаться – отплатишь, – усмехнулся Руслан. – А пока, к счастью, не нуждаюсь.

И оба они понимали, что расплатиться за такое одолжение Александра не сможет никогда. Потому что то, что она может предложить, у Руслана и так есть. А то, что ему нужно, она дать не сможет.

Вроде как она получила то, чего хотела, а на душе все равно было пусто, словно все разом выжгли. Нужно было снова отвлечься, и Александра поспешила вернуться в машину. Уже оттуда она позвонила брату.

– Чем занят?

– Только что закончил допрос коллег Сараева, – отчитался Ян. – Одни уверены, что ничего не происходило. Другие считают, что он был нервным и возбужденным, но непонятно, почему. Агрессии не заметил никто. И те, и другие пару недель не общались с ним лично, только по видео и телефону, а это не то же самое. Теперь вот планирую побывать в клубе, где бодибилдеры тусуются. Там он мелькал до тех пор, пока это не запретили.

– Думаешь, качки знают больше?

– Могут знать, у них, насколько я понял, довольно сплоченное сообщество. А что еще остается? Телефон, кстати, проверили. Тимофеев и Сараев действительно созванивались всего один раз – в день убийства Тимофеева. Жена Тимофеева Мирона Сараева ни в каком виде не опознала. Как видишь, у нас куда ни плюнь – в тупик попадешь.