Текст книги "Дом с привидениями в подарок"

Автор книги: Влада Ольховская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Так себе он хозяин был, – прокомментировал Максим.

– А зачем ему это? Он был холостяк. Как жена ушла, никому это стало не надо.

– Слушай, я попытался принять как данность, что ты знаешь его адрес. Но почему ты в курсе подробностей его личной жизни – никак в толк не возьму!

– Все не так сложно, – пожала плечами Ева. – Если хочешь что-то сделать, делай. Тогда всегда будет просто. Подробности личной жизни – подслушанный разговор Вики со следователем. Они говорили по-английски. У Мориса не осталось близких родственников. Детей не было никогда. Была жена. Но она бросила его несколько лет назад и уехала из деревни. Он жил только работой.

– Ну а адрес?

– Адрес я узнала сама. Пошла в сторожку, которая возле ворот. Там были журналы. Там были старые издания по подписке. На одном были этот адрес и имя. Все просто.

Если ее слушать – да, действительно, все просто. Но Максим знал, что простота эта существует только в мире Евы. Если кто из нормальных людей возьмется за то же самое, результат будет менее впечатляющий.

Калитка заднего двора прочно вросла в землю. Судя по состоянию, Морис ею вообще не пользовался. Максим перепрыгнул через забор и просто поднял калитку, открывая доступ Еве и Хану. По большому счету, этим они могли дать ложный след для полиции – появились бы основания предполагать, что этим путем в дом Мориса проникли убийцы. Но если здесь уже все осмотрели, то это неважно.

Двери, вопреки его ожиданиям, были не только не заперты, но и не опечатаны. Может, на главном входе пресловутую полицейскую ленточку и повесили, но дверь кухни осталась приоткрытой.

– А перчатки надеть не надо? – поинтересовался Максим.

– Ну надень, если холодно.

– Да я не о холоде! Я понимаю, что полиция здесь уже все осмотрела. А что, если они вернутся? Не хотелось бы, чтобы тут нашли наши следы!

– Ты порой полезен. Калитку хорошо открыл. Но говоришь все равно глупости.

– Не вижу связи между калиткой и отпечатками пальцев!

– Связи нет. Я просто привожу примеры полезных действий и глупостей. Отпечаток пальца – это не надпись: «Здесь был Максим». Это просто отпечаток пальца. Чтобы вычислить кого-то по нему, нужно иметь образцы этих отпечатков в базе данных. Моих там точно нет. Твоих тоже. Это раз. Но тут никто не будет так тщательно исследовать. Это два. Успокойся. Надень перчатки, если тебе от этого легче.

– Да ладно… Я после разговоров с тобой и так себя придурком чувствую!

– Это твое право, – вздохнула Ева. – Кем хочешь, тем и чувствуй. Но я своим разговорам эмоциональную оценку редко добавляю.

Дом Мориса действительно подходил под определение «жилище холостяка». Генеральной уборки, судя по всему, здесь не было со времен исчезновения жены… да и уборки как таковой. Помимо пыли, пространство занимали бутылки – пустые, наполненные мутной жижей, а то и вовсе битые. Хватало и другого мусора. Судя по всему, Морис пользовался ограниченным пространством – уголком кухни, в гостиной порой бывал, скорее всего, и в спальню поднимался… В остальном же дом потихоньку завоевывала разруха.

– Не самое радужное место, – оценил Максим. – Судя по всему, он только работал и пил… Ну, это если называть основные занятия.

– Это тебя удивляет?

– Не это. То, что он при таком ограниченном перечне действий все равно умудрился нажить врагов, которым захотелось нанизать его на ворота!

– Ты слишком быстро делаешь выводы. Ты не знал его жизнь. Иногда достаточно одного действия, чтобы нажить врагов. Любых, сильных тоже. А иногда это могут быть не враги. Просто те, кому вздумалось убить человека. И они выбрали его.

– В принципе верно, но твоя логика мне нравится еще меньше! Что, меня могут убить просто потому, что я кому-то не понравился?

– А разве не этим занималась твоя сестра?

Упоминаний о Нине и о времени, проведенном в ее ловушке, Максим не любил. Он старался отгородиться от этих воспоминаний, болезненных и пока еще таких свежих. В его окружении все об этом знали, в том числе и Ева. Но если остальные старались не бередить раны, то она такой чуткостью никогда не отличалась.

Понятно, что парня это не радовало. И все же он не мог не заметить, что Ева стала говорить с ним намного больше, чем раньше. Это несколько компенсировало ее бесцеремонность.

Они осмотрели первый этаж и собирались подняться на второй, когда их внимание привлек Хан. Пес все это время был на кухне, словно призывая их тоже вернуться туда. Когда же он сообразил, что люди его все равно не понимают, начал тихо скулить. В исполнении этой груды мышц столь тонкий звук казался забавным.

– Чего он хочет? – полюбопытствовал Максим.

– Не знаю. Но это может быть интересно.

Когда они вернулись на кухню, пес радостно завилял хвостом, но с места не двинулся. Вместо этого он начал скрести лапами пол. Присмотревшись к серым доскам, Максим смог различить среди них крышку люка.

– А это еще что такое?

– Погреб. Очевидно, что в доме он может быть. Дом старый, возможно, когда его построили, холодильников тут еще не было. Наличие погреба тогда вполне оправданно. Но Хана не мог привлечь погреб как таковой.

Максим был солидарен в том, что овчарка вряд ли заинтересовалась бы заготовками на зиму. Да и какие заготовки у холостяка? Тем не менее лезть в подземную дыру ему совершенно не хотелось.

– Может, позовем кого-то? Это наверняка опасно!

– Нет. Он не будет привлекать мое внимание к опасности. – Ева провела рукой по изуродованной голове пса, и Хан с удовольствием замер в ожидании ласки. – Он понимает, что мне нужно. Это охотничий пес по природе своей, его так воспитали. Он показывает то, что надо для охоты.

– То есть для тебя это уже охота?

– Почему нет? Я давно себе такого не позволяла.

Для нее такой подход был привычен, для Максима – нет. Напротив, его еще со времен вражды с Ниной любое упоминание охоты пугало. Но сейчас он вынужден был остаться рядом, а не звать на помощь кого-то еще. В противном случае он бы потерял ее доверие, а к этому парень был не готов.

Вместе они подняли крышку, оказавшуюся довольно тяжелой. За ней начинались деревянные ступени, уходящие вниз. Пыли, грязи и паутины на них было больше, чем во всех комнатах, вместе взятых. Это отталкивало и успокаивало одновременно. Отталкивало – потому что Максиму не нравился запах сырости и гнили, идущий снизу. Успокаивало – потому что люди, убившие Мориса, определенно туда не совались.

– Дай угадаю: полезешь прямо сейчас?

– Да, – кивнула Ева. – Можешь не лезть. Можешь лезть и надеть перчатки.

– Издеваешься?

– Конечно.

Ступеньки были слишком крутыми и неудобными для собаки, поэтому Хан остался на кухне. Максим считал, что это и к лучшему: никто не подкрадется к ним незамеченным и не закроет там! А уж позаботиться о безопасности Евы он сможет и сам.

Внутри было грязно – как он и предполагал. Воздух в подвале висел влажный и тяжелый, такой даже в легкие пускать не хотелось, да только выбора не оставалось. Как-то само собой получилось, что Ева шла впереди, и парню было стыдно за это, но обогнать свою спутницу он уже не мог – узкая лестница не оставляла места для таких маневров.

Подвал был меньше, чем дом, – размером, пожалуй, с кухню и прилегающую к ней гостиную. Вряд ли он был непосредственно связан с фундаментом, скорее, его строили как дополнение. Помещение было прямоугольным, без таинственных уголков и загадочных поворотов – все как на ладони, полки, теперь уже пустые, расставлены ровно вдоль стен. Низкий потолок давил и навевал мысли о клаустрофобии. Но это в принципе не страшно. Они же не в жилой комнате, а в кладовке, пусть и подземной. Ничего откровенно подозрительного Максим не видел.

– Ну и что Хану тут не понравилось?

– Пока не знаю.

– Может, он на крысу так среагировал?

– Нет. Нужно осмотреться. Можешь подождать меня наверху.

Находиться в подвале Максиму не хотелось, но не до такой степени, чтобы спасаться бегством. Он позволил Еве бродить возле полок, а сам терпеливо ждал у лестницы. Даже здесь, в темном душном подвале, в доме мертвеца, мысль о том, насколько же эта психопатка все-таки красивая, периодически мелькала в голове. Не думать об этом он не мог и не удивлялся себе, а просто принимал как данность.

А вот Ева не обращала на него ровным счетом никакого внимания. Она прошла к дальней стене и там остановилась.

– Здесь. Бери лопату.

– Какую еще лопату? – изумился Максим.

– Обернись. Из предложенных предметов возьми лопату. Иди сюда.

За лестницей действительно стояли садовые инструменты, которых он даже не заметил, – грабли, тяпка и небольшая лопата. Все покрытые паутиной и ржавые, почти слившиеся со стенами. Их только Ева мгновенно распознать и могла!

Он уже привык к тому, что лишних вопросов лучше не задавать, если она призывает действовать. Поэтому он взял лопату и подошел к девушке.

Ева носком ботинка начертила на земле крест:

– Копай тут.

– Это случайный выбор или звезды тебе место указали?

– Не звезды. Доски. Присмотрись.

Пол в подвале был земляной. Тем не менее практически везде под тонким слоем земли находились доски – они чувствовались при ходьбе, выдавали себя звуком.

На месте, которое указала Ева, доски тоже были, но мягкие, подгнившие. Заметить это по их виду было невозможно, а вот если наступить – легко.

– Что за… – только и смог произнести он.

– У меня два варианта. Доски неплохо выдержали испытание временем в целом. Значит, они были хорошо высушены или чем-то обработаны. А эти доски сгнили. Это могли быть другие доски. Или они вымокли.

– Скорее всего, другие… Посмотри, они темнее!

– Они не темнее. – Ева без малейшей брезгливости наклонилась и смела с доски землю: – Видишь? Сама древесина светлая. Темное – это въевшиеся пятна. Думаю, кровь. Очень вероятный вариант. Кровь вполне могла повлиять так на дерево. Если ее было много.

– Ты уверена… ты уверена, что нам стоит делать это самостоятельно?

Максим понимал, что уже начал повторяться в своих вопросах, но избежать этого не мог. Ему вдруг совершенно расхотелось узнавать, что скрывается под землей!

Но Ева была непреклонна:

– Копай. Или дай это сделать мне.

– Может, хотя бы ночи подождем?

– Нет. Сейчас.

Она права, как и всегда. Ночью удрать из поместья незамеченными будет куда сложнее.

Поэтому Максим не стал спорить дальше. Тем более что и копать пришлось недолго: нечто большое, завернутое в плотную ткань, скрывалось в полуметре под землей. Ева, наклонившаяся над свертком, сообщила:

– Кости. Как я и думала. Те, кто их прятал, были не очень осторожны. Но ты будь осторожен. Нам нельзя их повредить.

– Все еще не хочешь хотя бы Марку позвонить?

Ее красноречивый взгляд ответил лучше, чем любые слова. Тяжело вздохнув, Максим продолжил работу. Меньше чем через час все было готово: кокон из темно-зеленой ткани лежал посреди разрытого подвала.

Максим не мог до него дотронуться. Он не знал, страх это, брезгливость или что-то еще, но прикасаться к мертвому телу абсолютно не хотелось. Ева же была верна себе. Она откинула в сторону ткань, обнажив скелет, на котором еще виднелись остатки мышц и одежды.

Парень невольно отвернулся. Ему не хотелось это видеть – да и необходимости не было. Понятно, что это труп, а больше ни на какие выводы у него знаний не хватит! Только новый сюжет для ночных кошмаров появится, а они и так стали привычным явлением после всей этой истории с Ниной.

На этот раз Ева не стала над ним насмехаться. Она была слишком увлечена собственными исследованиями. Но сочла нужным поделиться с ним:

– Это женщина. Скорее всего, жена Мориса. Я делаю ставку на это. Очень много сломанных костей… Тазобедренный сустав весь в трещинах… Возможно, труп повредили при захоронении. Но я предполагаю, что ее пытали перед смертью. Возможно, изнасиловали. Но если это принесло такие травмы, то вряд ли традиционным способом. У меня нет тех навыков, что у моего отца, точно не скажу.

– Знаешь, у тебя навыков все равно многовато! – не выдержал Максим. – По крайней мере, для обычной семнадцатилетней девушки.

– Мои знания мне не мешают.

– И как ты только… А, забудь, не отвечай. Ты лучше скажи, что думаешь об этом. Что это Морис убил свою жену?

– Это вполне вероятно. Его последующее поведение допускает такой вариант.

Тут уже Максим понимал, на что она намекает. После смерти жены охранник начал пить, в подвал больше не спускался. Должно быть, он знал, что там спрятано тело. Однако в ответе Евы прозвучало и кое-что интересное…

– Вероятно? То есть ты допускаешь, что он ее не убивал?

– Я убийства не видела. Поэтому не могу точно знать. Но это мог быть и не он. Я наблюдала за ним, пока он был жив. Недолго, но наблюдала. Он не похож на человека, способного на убийство. Я чую этих людей… Он не один из них. Он мог участвовать в этом, но не один. Или мог не участвовать вообще.

– Но если это все-таки он сделал, появляется мотив для его убийства! Это могли сделать родственники его жены, узнавшие обо всем!

– Обо всем они точно не узнали, раз тело еще здесь, – возразила Ева. – Но есть вероятность, что они узнали о самом факте ее смерти. Возможно, от него. Пьяные много болтают. Только для мести выбор смерти все равно странный. Было бы логичнее убить его тут. Поэтому я бы не спешила связывать смерть охранника и смерть его жены.

– И что теперь? – Максим рискнул снова обернуться на импровизированную могилу, но одного взгляда на истлевший скелет было достаточно, чтобы у него мурашки по коже пошли. – Надо о ней рассказать?

– Если рассказать, возникнет много вопросов. Почему мы здесь? Как нашли ее?

– Скажем правду!

– Правду принимают не всегда. В сущности, ее принимают даже реже, чем ложь. Допустим, Марк и Вика нам поверят. Полиция – не факт. Мы чужие для них. Если мы укажем на этот труп, нас вплетут в эту историю больше, чем мы хотели бы в ней оказаться. Пока обо всем знаем только ты и я, есть шанс оставить все на своих местах. Таким образом, у нас будет возможность выйти из игры по собственному желанию. В любой момент.

Она собиралась охотиться. Максим уже видел это, чувствовал. Варианта у него оставалось всего два: либо принять ее правила и остаться рядом с ней, либо сообщить обо всем Марку и Вике, но потерять ее доверие.

Решение было не слишком сложным. И парень даже злился за себя на это, но ничего поделать не мог.

– Пусть будет по-твоему… Скажи мне, что делать.

– Закопать ее, как было. Она пролежала так много лет. Ее душа может еще подождать. Скоро ее захоронят. Мы же попытаемся разобраться в том, что случилось с ней и ее мужем, самостоятельно.

Глава 4

Аманда определенно любила аксессуары. Это Вика не могла не отметить. Организатор свадеб вообще одевалась стильно, этого у нее не отнять. Но идеальный выбор мелочей и вовсе завораживал. Нежные бежевые перчатки в тон костюма, поверх них – тонкие кольца с цветными камнями. Несмотря на блеск и разные оттенки, не было аляповатости, все находилось в гармонии.

Вообще, рассматривать ее руки было легко – при том, что обе они лежали на руле автомобиля. Правда, внимание Вики они привлекли лишь ненадолго – чисто по-женски отметить удачный выбор. Большую часть времени девушка разглядывала пейзажи, мелькавшие за окном. Провинция поражала, этого не отнять.

А вот сама Аманда восхищалась другим:

– Знаешь, я впечатлена тем, что ты осталась! Если бы со мной такое случилось, я бы мигом вещи собрала и в родную страну отправилась!

– Честно тебе скажу, меня такие мысли тоже посещали.

И не просто посещали, а активно просили их воплотить. История с убийством охранника далась Вике нелегко. Хорошо еще, что их в список подозреваемых не включили! Вот уж где был бы абсурд… Помогло вмешательство Жире, и после нескольких часов допросов их оставили в покое.

Ворота отмыли, явился второй охранник, но спокойствия уже не было. Не убежала Вика лишь потому, что не считала это удачным решением. Напротив, теперь нужно остаться, чтобы посмотреть, связано убийство с ними или это было личное дело Мориса. Ведь если их все-таки втянули в это, демонстративно нанизали человека на ворота их усадьбы, то бежать бесполезно. Антонио Карье лично доказал, что государственные границы – вовсе не гарантия безопасности.

Поэтому Вика решила ждать, жить так, как жила до этого. Следовать своим планам. Не вопреки безопасности, конечно: охрану снова сделали круглосуточной, да и наличие в доме собаки вдруг стало особенно радовать. Однако в остальном девушка не собиралась поддаваться и проявлять слабость.

Вот и сегодня она не отменила запланированную поездку. Марк возражал или просил хотя бы взять его с собой. Но Вика настояла, чтобы он занялся наладкой системы видеонаблюдения в доме и по периметру усадьбы – пока что камеры барахлили.

– Только не говори, что ты вдруг так полюбила этот дом, что совсем не хочешь его покидать! – усмехнулась Аманда.

– Вот уж нет! Историю этого дома я не изменю, а полюбить его с ней не смогу. Это чужое гнездо, да еще и разрушенное… Я бы не смогла жить здесь постоянно. Но мне нравится сценарий свадьбы, который ты придумала. Я хочу, чтобы все именно так и прошло. Поэтому до свадьбы я в Россию не вернусь.

Они с Амандой общались легко и мыслили похоже. Это подкупало, как ни крути. Взаимопонимание с человеком, которому предстоит организовать одно из главных событий твоей жизни, – великая вещь.

Сейчас им предстояло осмотреть место, где пройдет церемония. В старинном здании был когда-то монастырь. Потом, после нескольких лет разрухи, здание реконструировали, превратили в элитный отель, окруженный садами и виноградниками. Места там были удивительно красивые и привлекали в первую очередь молодоженов. Аманда знала владельца отеля лично, поэтому, несмотря на поджимающие сроки, обещала все устроить по высшему разряду.

– Кстати, об истории дома… Я слышала, что Антонио Карье, от которого вам это все досталось, был сатанистом… Это правда?

Вопрос был задан непринужденно, просто как уточнение обыденного факта. Скорее всего, для Аманды оно так и было, она ведь семейство Карье не знала, да и к особняку не имела никакого отношения. Но для Вики каждое напоминание об этом отзывалось мурашками по коже.

– Где это ты такое, интересно, слышала?

– Да везде было в последнее время, во всех новостях! Ты не забывай, я во Франции большую часть года живу.

Вика об этом знала. И о том, что Аманда успела обосноваться в этой стране, и о том, что мать и сын Карье широко обсуждались из-за этой истории с наследством. К тому же Вика обнародовала сведения об убийстве жены и дочери Антонио, а такие факты журналистов привлекают, как крошки голубей.

– Я не забываю. Вообще-то, наследство я получила от Сильвии Карье, если что. Поэтому ее сынок на меня и взъелся. Я в курсе его убеждений. Но сама в это лезть не хочу.

– Боишься?

– Противно. Ты мне другое лучше скажи. Чего тебе дома не сидится, все во Франции да во Франции? Что, в Британии уже свадьбы не организовывают?

Тему она меняла откровенно и демонстративно. Обсуждать сатанистов не хотелось, особенно перед посещением монастыря. Аманда поняла это и не стала настаивать.

– Да нет, это, скорее, вопрос воспоминаний.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Вика.

– С Францией у меня связано больше хороших воспоминаний, чем с Британией, как ни крути. В Лондоне у меня была семья, я там родилась, но жила недолго… не слишком долго, по крайней мере. Мне так сейчас кажется, хотя, если подойти объективно, большую часть своей жизни. Мне было пятнадцать, когда мои родители погибли: отца заказали конкуренты, мама случайно оказалась рядом. У него был бизнес… Который тогда и отняли. Конечно, официальным наследником стал мой старший брат Уильям… Но он отказался, потому что иначе с нами поступили бы так же, как с родителями. Нам оставили немного денег, остальное забрали. Я, по сути, оказалась на попечении брата, а ему самому тогда только двадцать было! Но он молодец, хорошо справился… Он все опасался, что нас решат убрать как свидетелей. Тогда мы и переехали во Францию.

Вика слушала ее затаив дыхание и не понимала, как об этом можно рассказывать так спокойно! Ей казалось, что в ее жизни было слишком много криминальных историй… а тут такое! Но Аманда, похоже, перенесла все это неплохо. Не приняла как данность, а просто не позволяла воспоминаниям ранить себя.

– Вилли всегда был смышленым малым, – продолжила девушка, сворачивая с шоссе на узкую дорогу. – Деньги у него отнять могли, а деловую хватку – никогда. Он с друзьями организовал свою фирму, мы быстро выбрались из бедности. Я учиться пошла… Мне казалось, что у нас все идет замечательно. Но знаешь… если ты сама счастлива, это не значит, что все вокруг тебя счастливы не меньше. Я тогда была совсем молодая и глупая. Смерть родителей пережила, всю любовь на брата перекинула. Мне казалось, что этого достаточно…

– А выяснилось, что нет?

Аманда не спешила отвечать. Некоторое время она молчала, глядя на дорогу, окруженную невысокими деревьями, потом широко улыбнулась:

– Смотри! Мы приехали! Красиво, правда?

Она проигнорировала вопрос так же откровенно, как Вика в свое время сменила тему. Но Вика не стала настаивать – дело все-таки личное! Да и потом зрелище, открывшееся перед ними, и правда захватывало.

Бывший монастырь выглядел величественно, при этом было видно: постройку основательно переделали. О славном прошлом могли рассказать разве что витражи на некоторых окнах и выложенные камнем кресты на стенах. А вот стеклопакеты и спутниковая антенна на крыше напоминали о том, что прогресс не остался в стороне.

С одной стороны здания до самого горизонта расстилались аккуратные ряды виноградника. С другой был виден ухоженный сад с греческими статуями и даже «лабиринт» из высокого кустарника. Неподалеку от левого крыла бывшего монастыря располагались беседки, увитые зеленью.

– Там молодожены фотографироваться любят, – пояснила Аманда, проследив за взглядом своей спутницы. – Тут вообще дивные места. Очень любопытные кадры можно сделать, особенно на рассвете и закате. Но это если с фотографом повезет…

– Ничего, у меня подруга как раз фотограф… Думаю, если свадебный профи не справится, то она точно что-нибудь подскажет.

– Тем более! Пойдем, нас уже ждут.

Заметить их машину на дороге не составляло труда: подъезд к отелю хорошо просматривался со стороны главного входа. Поэтому, когда девушки покидали салон автомобиля, к ним уже спешил мужчина средних лет в деловом костюме.

– Добро пожаловать! – улыбнулся он. – Всегда приятно встречать таких гостей! Те, кто решает связать свои судьбы у нас, нам особенно приятны! Это ведь большое дело…

– Решение еще не принято, – без лишней скромности напомнила Аманда. – Мы приехали просто посмотреть, подходит нам это место или нет.

Служащий ничуть не обиделся:

– Конечно, сначала посмотреть… Но вы ведь знаете, мисс Корнуолл, что не было еще человека, который бы отказался праздновать здесь свадьбу. Это особенное место!

– Чем же? – осведомилась Вика.

– Святые стены, пусть и с новым содержанием. Но стены-то помнят! А мы стараемся соблюдать особую атмосферу, чтобы не осквернить память этих мест. У нас пьяных вечеринок не бывает! Поэтому здесь особая энергетика. Те, кто у нас брак заключает, навсегда защищены от темных сил!

Аманда едва заметно улыбнулась, явно ставя бонус под сомнение, но все же кивнула. А вот Вика подумала, что в свете последних событий она бы не отказалась от такой защиты.

Даже при том, что злые силы на свадьбу не приглашены.

* * *

– Похоже, все работает! – довольно отметил Марк.

На экранах картинки с разных камер. Пробелов больше не осталось, техника словно все это время ждала своего часа. Может, при жизни Сильвии вся эта система слежения и использовалась, но Антонио к ней точно не прибегал. А вот им камеры понадобятся, даже если они не собираются жить здесь постоянно, а просто задержатся на неопределенное время.

Марка поначалу это «неопределенное время» поразило. Он-то ожидал, что Вика побежит собирать чемоданы сразу же, как только узнает об убийстве. Однако девушка отреагировала на произошедшее более-менее спокойно. Равнодушной, конечно, не осталась, но и о возвращении в Россию речи не заводила.

– Мне нравится погода, которая тут стоит, – пояснила Вика в тот же день. – Природа отличная. Да и Аманда придумала великолепный сценарий свадьбы… Я не боюсь остаться. Потому что смена места ничего не меняет, если страх есть, он везде будет. А у меня его нету.

Он гордился ею за такой подход. Чего-то подобного стоило ожидать – после всего, что им пришлось вместе пережить. Но все-таки Марк чувствовал, что в такие моменты наблюдать перемены в ней особенно приятно.

Со своей стороны он тоже старался сделать все, чтобы их жизнь шла спокойно. Побеседовал с оставшимся охранником, поручил нанять нового, камеры починил. Вика уехала смотреть площадку для проведения свадьбы и, как ему показалось, была этим очень воодушевлена. Да и Еве тут нравится, тем более что она позволяет Максиму сопровождать ее повсюду. Втайне Марк надеялся, что им удастся подружиться, а то и больше, потому что интерес племянницы к взрослым мужчинам ему не нравился.

Разобравшись с техническими вопросами, он надеялся немного отдохнуть и посмотреть солидную библиотеку, оставшуюся после Сильвии, но не получилось. Его внимание привлек звонок внутреннего телефона.

– Слушаю.

– Мсье Захаров, к вам гость, – сообщил охранник.

Персонал, работавший в усадьбе, обращался к нему на ломаном английском, однако сохранял привычное французам «мсье». То ли им слово «мистер» не нравилось, то ли это был немой протест. Марк не возражал, ему было все равно – по-русски они не заговорят, остальное не принципиально.

– Какой еще гость?

– Адвокат, мсье.

– Луи Жире, что ли?

– Нет, женщина. Мадам Селина Дюпуи. Пустить ее?

Ни о какой Селине Марк даже не слышал, да и ассистенток у Жире не припоминал. С другой стороны, чего шарахаться? Это же всего лишь женщина, которая приехала навестить его вполне официально, среди бела дня. Он сейчас не занят. Почему бы и нет?

– Пусти.

Он подошел к окну и наблюдал, как дорогой спортивный автомобиль минует ворота и подъезжает к крыльцу. Из машины вышла молодая женщина – не слишком красивая от природы, но при этом настолько элегантная и ухоженная, что могла бы дать фору любой красавице. Она легким движением захлопнула дверцу и кошачьей походкой направилась к дому.

Марк встречал гостью на пороге: его же заранее предупредили о ее приходе, чего ему изображать неведение!

– Добрый день. – Женщина улыбнулась, сверкнув безупречными белыми зубами, и протянула ему визитку: – Селина Дюпуи, адвокат.

– Марк Захаров. Проходите, пожалуйста.

– Благодарю.

С манерами у нее определенно было все в порядке. Незваная гостья вела себя так естественно, что буквально через две минуты Марку казалось, будто это он ее пригласил. Многолетний опыт работы в бизнесе подсказывал, что такое поведение – признак весьма успешного адвоката.

Они расположились в гостиной. Селина – на диване, Марк же занял кресло напротив нее, разделял их только журнальный столик.

– Итак, чему обязан? – начал Марк.

– Я здесь по делу своего бывшего клиента, – пояснила Селина. – Антонио Карье. Бывшим он стал не по своей воле, а из-за, увы, преждевременной кончины. Думаю, вы знаете, кто это такой.

Такое забудешь! Марк невольно напрягся, хотя гостья по-прежнему не вызывала у него никакой тревоги.

– Лично мы знакомы не были, но я знаю, кто это.

– Так вот, мсье Карье оставил завещание…

– Завещание? Он мог кому-то завещать только личное имущество, приобретенное им самим. Все, что принадлежало его матери, связано с ее собственным завещанием!

– Я знаю это, – мягко заверила его Селина. – Но и вы должны понимать, что речь идет об очень больших деньгах. Да еще и «живых»! Наследство Карье предусматривает не только право на недвижимость и денежные средства, но и на долю в нескольких компаниях. Теоретически Антонио Карье мог бы попытаться отсудить хотя бы часть этого. Да, его мать составила завещание. Но она передала имущество незнакомым людям! К тому же все знали, что она смертельно больна.

– У нее был рак, – напомнил Марк. – На ясность мышления это никак не влияет!

– На ясность мышления влияет любая серьезная болезнь. Человек оказывается в очень тяжелой личностной ситуации, возможны психические отклонения. Не поймите меня неправильно, я ни в чем не обвиняю Сильвию Карье и диагнозов не ставлю. Я просто говорю, что с точки зрения закона случай был не безнадежный. Об этом я и подумала, когда Антонио Карье назначил мне встречу. А он завел разговор совсем не об этом.

– А о наследстве для кого-то другого?

– Именно. Только в том случае, если все имущество его матери останется бесхозным… условно говоря. То есть если нынешняя наследница и сам Антонио откажутся от своих прав. Меня это поразило, но мсье Карье был настроен весьма решительно. Вскоре я узнала, что он погиб.

– Это факт. Так для чего вы здесь? Будете представлять интересы тех наследников, которых он назвал?

Цель визита этой женщины чисто теоретически не могла быть безобидной. Марк понимал это. Тем не менее вполне оправданной враждебности по отношению к Селине он все равно не чувствовал. Женщина обладала редким и совершенно удивительным обаянием, да еще и пользовалась им умело.

– Те наследники со мной не связывались, – признала Селина. – И я их никогда не встречала. Если свяжутся – будем думать, что делать. Хотя, честно вам скажу, шансов у них практически никаких. Насколько мне известно, никто из них не приходится кровным родственником семейству Карье.

– Я все еще не понимаю, где наше место в этой истории.

– Да нет никакой истории. Просто я не люблю, когда мне что-то непонятно. Даже если я не вникаю в дело слишком глубоко, я хочу быть уверена, что в будущем оно не напомнит о себе и не запятнает мою репутацию. Карье вел себя странно перед смертью, назвал непонятных людей, пытался распоряжаться чужим имуществом… То, что он мертв, не сильно меня успокаивает. Раз он составлял завещание в таком возрасте, он, вероятнее всего, знал, что умрет.

А еще он был сектантом. Если принять во внимание и это обстоятельство, беспокойство Селины становится очевидным.

– Ваша мотивация мне понятна, – кивнул мужчина. – Но не думаю, что чем-то смогу помочь. Не то что не хочу – просто не смогу. Мы с ним не встречались.

– Да, но ведь и наследник, насколько мне известно, не вы?

– Нет. Наследницей стала моя невеста. Там сложная была схема…

– Я знаю, – прервала Селина. Жест не слишком вежливый, но в ее исполнении даже он не вызывал неприязни. – Мсье Жире рассказывал мне. Если вы не возражаете, я бы хотела побеседовать с ней лично.

– Я-то не возражаю… Но, во-первых, ее нет дома, она уехала на весь день. Во-вторых, я понятия не имею, как сама Вика отнесется к этой идее.