Текст книги "Право выбора (СИ)"

Автор книги: Влада Крапицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

   С замиранием сердца я смотрела на мелькающие за окном плиты забора и чуть не издала победный клич, увидев чёрные разводы на одной из плит. Но тут же нахмурилась, вспомнив, что таких следов при мне не было. "И как это понимать? Машина что, плюс ко всему, ещё и горела?" – от этих мыслей стало тошно. "Вот что теперь думать, а?" – захотелось, чтобы всего этого вообще не происходило. "Лучше бы у меня были галлюцинации! Или, действительно, кто-то по макушке настучал. Попила бы таблеточек, и всё прошло. Но ведь авария произошла, а значит, нужно разобраться – где же я пропадала пять часов".

   Рассчитавшись с водителем, я вышла из машины и поплелась в здание общежития, уже и сама не зная, чего хочу на самом деле. "Блин, жизнь резко забила ключом... разводным, по голове".

   -Аня! Тут такое случилось! – не успела я войти, как ко мне бросилась соседка по этажу, у которой я иногда то хлеб, то соль одалживала. – Ужас одним словом!

   Помимо неё в холле стояло ещё три женщины, которые проживали тут же, и я поняла, что есть шанс хоть что-нибудь узнать.

   -Жуть! Я, правда, сама не видела, – затараторила соседка. – Какой-то мужик в хлам разбился на крутой тачке, а потом ещё и дотла сгорел! Представляешь? Скорая прикатила, даже доставать его не стала. Ментов наехала – тьма! Пожарка! В общем, от сирен все чуть не оглохли!

   -Значит, машина всё же сгорела, – пробормотала я, и по коже побежали мурашки. "Надеюсь, к моменту загорания водитель был уже мёртв".

   -Даже следователь приезжал! Но потом сказали, что водила сам шмякнулся о забор. Только ближе к обеду прикатила труповозка и эвакуатор, и убрали всё, – тем временем продолжила эта трещалка. – Тебе повезло, что ты всего этого не видела!

   -Ага, – вяло ответила я. – И тебе повезло.

   -Да, – она кивнула, но в глазах явно читалось сожаление, что она пропустила такое.

   -Ты извини, вымоталась я сегодня. Пойду отдыхать, – произнесла я и направилась к лестнице, не желая весь вечер слышать эту историю с подачи остальных сплетниц.

   Зайдя в свою комнату, я закрыла дверь и устало привалилась к ней, прокручивая в голове новые факты. "Выходит, водитель умер. Почему же тогда в моргах сказали, что сегодня после аварий никого не привозили? Куда-то же должны были доставить останки! И если машина загорелась, опять же вопрос – почему я этого не помню?".

   Захотелось вдруг заплакать от всего этого – попыток вспомнить утро и потерянные пять часов, бесконечных вопросов, пропажи телефона и находки приличной суммы.

   -Не могу больше! – я со злостью топнула ногой. – Всё! Спать и ни о чём не думать!

   Отбросив сумку, я подошла к дивану и, расстелив постельное бельё, разделась. Хотелось поскорее провалиться в сон, и сил на то, чтобы умыться и хоть чем-то поужинать, уже не нашлось. "Спать... спать... спать...", – пронеслось в голове и, улёгшись на диван, я закрыла глаза.

   ***Хранитель***

   В большой комнате, без единого окна, отделанной деревом и уставленной книжными шкафами, в кресле перед камином сидел седовласый мужчина лет пятидесяти пяти. Сидел абсолютно неподвижно, а лицо не выражало никаких эмоций. Его можно было бы принять за статую, потому что кожа имела неестественный бледно-голубоватый оттенок, но в глазах ощущалась жизнь. Они притягивали к себе и, одновременно с этим, пугали. Небесно-голубого цвета, в обрамлении серебристых ресниц и без чёрных зрачков, они производили неизгладимое впечатление.

   Дверь в комнату открылась, и на пороге появился мужчина с точно такой же бледно-голубой кожей, но моложе и с длинными чёрными волосами.

   -Ходейд Беже, произошло непредвиденное, – тихо и почтительно произнёс он. – Нойол Аштуба погиб в автомобильной аварии.

   -Что? – лицо мужчины ожило и, встав, он посмотрел на вестника неприятной новости. – Как такое могло произойти?

   -Мы пока не выяснили. Но, похоже, его преследовали. Я не успел полноценно настроиться на связь, и уловил лишь обрывочные сведения, когда он уже умирал. Поток сознания был слишком путанным, и я практически ничего не понял.

   -Кто его преемник?

   -Нойол Горан. Я уже настроился на связь с ним, и он отправился в Москву.

   -Кристалл? – отрывисто спросил мужчина и замер.

   -Пропал, – мужчина помоложе сник. – Но я точно успел понять, что никого из Коде в этот момент рядом не было.

   -Думаю, мне не следует объяснять, что кристалл необходимо найти любой ценой, – произнёс седовласый.

   -Конечно, Ходейд. Горан это понимает. И уже многое успел выяснить.

   -Что именно?

   -Он забрал останки Аштуба, чтобы они не попали в руки человеческих врачей, а так же узнал, что имеется свидетельница аварии. Какая-то девушка. Она вызвала скорую помощь. Но когда те прибыли на место, её уже не было. А значит, Аштуба ей передал кристалл. Горан узнал номер её телефона и попытался выяснить имя, но пока это не удалось...

   -Почему?

   -Телефон отключен, а номер зарегистрирован на молодого человека, который, к сожалению, сейчас недоступен. Он уехал в экспедицию в джунгли Амазонки...

   -Свяжитесь с Ходейдом Оксу или Неошо, пусть они пошлют кого-нибудь на поиски этого человека. Это ведь их территория. Мы обязаны узнать имя девушки.

   -Уже связались. Они обещали развернуть поиски. Но, даже с нашими возможностями, мы не сможем быстро найти того парня в джунглях.

   Седовласый мужчина снова застыл, глядя на огонь камина и в комнате повисла тишина. Но через пару минут молодой нерешительно произнёс:

   -Однако, боюсь, даже зная имя девушки, мы не сразу сможем получить кристалл.

   -Почему? – мужчина постарше нахмурился.

   -Я успел уловить, что Аштуба, боясь, что девушку настигнут Коде, проник в её сознание и запрограммировал её на ряд действий...

   -Каких?

   -Этого я не понял. Его силы были на исходе. Я лишь узнал, что он поставил блокировку памяти, и девушка даже не знает, что владеет кристаллом...

   -Какую из блокировок он использовал? Кристалл при ней, или она его будет перепрятывать? Он вложил в её подсознание внешность Горана, как того, кому она передаст кристалл?

   -Не уверен. У него было слишком мало времени. И его больше волновало, чтобы кристалл не попал к Коде. Блокировки памяти являлись основным приоритетом, чтобы Коде не могли их сломать. Даже если они схватят её, то ничего не узнают. Она скорее умрёт, – ответил черноволосый, а подумав, добавил: – Аштуба постоянно повторял слово "доверие" и, возможно, это и есть ключ... А может, он просто имел в виду, что доверяет своему преемнику.

   -Нечего гадать. Незамедлительно ищите девушку. Её смерть недопустима, иначе мы утратим часть бесценных знаний. Вполне возможно, что, увидев Горана, она сразу отдаст ему кристалл. И, как только появятся новости, извести меня, – отдал приказ седовласый и, снова сев в кресло, застыл.

   -Слушаюсь, Ходейд Беже, – ответил молодой мужчина, и почтительно поклонившись, вышел из комнаты.

   Глава 2.

   Утром, открыв глаза, я поняла, что, как засыпала уставшая и разбитая, такой и проснулась. Сил не было даже на то, чтобы сесть. Однако требовалось идти на работу, поэтому я заставила себя оторваться от подушки. Откинув одеяло, я села и, свесив ноги с дивана, ощутила, как все мышцы в теле ноют. «Такое ощущение, что ночь я провела в спортивном зале, усиленно тренируясь», – с удивлением подумала я и, посмотрев на свои ноги, обомлела. На правой коленке имелась приличных размеров рана, с запёкшейся кровью, а ниже виднелось множество мелких царапин и синяков. «Что за чёрт?» – я не могла понять, как умудрилась так пораниться. Взгляд упал на руки, и я окончательно растерялась, потому что они тоже были в мелких царапинах и ссадинах.

   Со стоном встав с дивана, я подошла к зеркалу, уже не зная чего и ожидать, и с облегчением выдохнула, увидев, что с лицом всё в порядке, если не считать размазанной косметики, которую я вчера поленилась смыть. "Ну, хоть рыльце не пострадала, и за это спасибо".

   "Дома я точно не могла так пораниться. Такие раны на коленях появляются, если упасть на асфальт", – нахмурившись, я снова принялась осматривать руки и ноги. "А царапины такие, как будто я продиралась через кусты или чащу леса... Так что всё это значит, а? Я опять где-то была и не помню этого?" – стало страшно за своё психическое состояние и я оглянулась вокруг, надеясь, что хоть что-то подскажет – где я шлялась ночью.

   Увидев на кресле шорты и футболку, которые точно не доставала из шкафа недели две, я схватила одежду и начала пристально её рассматривать, а потом просмотрела карманы шорт. Но в них было пусто, а на футболке кое-где виднелась засохшая грязь. "Тупик. Одно радует – если я где-то и бегала по улице, то не голая", – я нахмурилась, чувствуя, как внутри нарастает страх и злость одновременно. Страх – что со мной происходит что-то непонятное, и злость – что я этого не помню. "По крайней мере, теперь хотя бы понятно, почему я такая уставшая и всё болит", – я вздохнула, боясь представить, как отработаю день в таком состоянии. Но выбирать не приходилось, и я поплелась умываться.

   Сборы дались с трудом, и к моменту выхода из дома, я чувствовала себя вымотанной окончательно – тело отказывалось слушаться, и клонило в сон. Даже три выпитые чашки крепкого кофе не дали результатов.

   "Сейчас приду на остановку и куплю себе пару баночек энергетика, может хоть они помогут прогнать усталость", – решила я, вяло переставляя ноги по дороге. "А ещё необходимо купить тёмные чулки, чтобы скрыть синяки и ссадины на ногах. Сейчас-то натянула джинсы и блузку с длинным рукавом, а на работе под форменным платьем раны не скроешь, поэтому чулки помогут. Радует одно, что у платьев длинные рукава, а то было бы худо. Крыса-Клариса, увидев синяки на руках, опять бы вкатила штраф, но уже за непрезентабельный внешний вид".

   Из-за всех этих мыслей и усталости я даже не обратила внимания, как прошла мимо места аварии и вышла к остановке. "Даже сердце не ёкнуло", – подумала я и тут же добавила: "Вот и думай – радоваться этому или нет. С одной стороны – хорошо, кошмары не мучают и дрожь по телу не идёт. А с другой – вообще ничего не помню, а это пугает".

   Путь на работу казался бесконечным. В автобусе было жарко и душно, кто-то всё время пихался и толкался, и к усталости добавилось раздражение, а в метро вообще захотелось завыть от больно бьющего по ушам шума поездов.

   Наверное, впервые в жизни, придя на работу, я радовалась. Прохлада от кондиционера освежала, а тишина, после шума метро, хоть немного успокаивала.

   До открытия магазина оставалось тридцать минут, поэтому, переодевшись и надев чулки, я уселась в подсобке и открыла банку энергетика, надеясь, что он придаст сил. "Сдаётся мне, что этой ночью я спала от силы часа два. Точно также я чувствую себя, если полночи провожу в клубе... Хотя нет, после танцев мышцы так не болят. Так где же меня носило ночью?" – я задумалась, снова пытаясь хоть что-нибудь вспомнить. Но в голове было пусто.

   -Привет! – в подсобку зашла Римма.

   -Привет, – вяло ответила я.

   -Ну, что-нибудь вспомнила? – бросив сумку, она начала переодеваться.

   -Нет, – вздохнула я.

   -Видок у тебя паршивый, если честно, – она внимательно посмотрела на меня.

   -Поверь, чувствуя я себя ещё хуже. Такое ощущение, что ночь не спала, – ответила я. "Рассказать ей про ночные прогулки в беспамятстве или нет? Может, она чем-нибудь поможет... О, ну конечно, какая же я дура! Ведь самый лучший вариант в этой ситуации – попросить её понаблюдать за мной!" – в голову пришла одна идея, и я решила её озвучить: – А вообще, со мной какая-то фигня творится. Проснувшись утром, я обнаружила, что руки и ноги в ссадинах и синяках, на кресле валяются шорты и футболка, которые я точно не доставала из шкафа, а чувствую я себя так, как будто ночь провела в спортзале, качая мышцы рук, ног и пресса.

   -Нифига себе, – подруга ошеломлённо застыла с открытым ртом.

   -Смотри, – я стянула с ног чулки и показала раны. – Клянусь, когда я вчера ложилась спать, этого не было!

   -Ну, мать, с этим надо что-то делать, – Римма нахмурил, разглядывая мои ноги. – Обратись к врачу. Эти твои провалы в памяти ненормальны.

   -Слушай, у меня есть другая идея. Прежде чем идти к врачу, нужно хоть что-нибудь выяснить. И ты можешь мне помочь.

   -Как?

   -Не отходи от меня целый день и переночуй со мной. Я даже уступлю тебе диван, а сама лягу на полу.

   -Хм, а что, идея интересная. Только, чур, не я у тебя переночую, а ты у меня. Прости, но общаги я на дух не переношу... Эти общие кухни, душевые и туалеты... Брр... – Римма скорчила гримасу отвращения. – Не обижайся, но второго посещения твоей халупы я не перенесу.

   -Понимаю, но пока лучшего жилья я себе позволить не могу, – я вздохнула. – Ну что ж, тогда этой ночью переночую у тебя.

   Хотя, на самом деле, и мне не очень хотелось ехать к Римме. Она жила с родителями, и, когда я однажды попала к ней домой, они сразу начали свысока со мной разговаривать, как только узнали, что я из маленького провинциального городка. В глазах явно читалось: "Понаехали тут".

   "Да плевать на их мнение. Кто они такие, чтобы я обращала внимание? Для меня – никто", – сказала я себе, поднимаясь на ноги.

   -Ну что, пошли зал готовить к открытию, а то крыса-Клариса опять прискачет и будет тарахтеть, что на полке в самом дальнем углу нашла пыль, или что одежда на вешалках висит не идеально ровно, – произнесла я, зная наперёд, к чему может придраться директриса.

   -Пошли, – Римма закатила глаза, прекрасно понимая, о чём я говорю. – Ей мужика надо найти, чтобы ночью выматывал, и на утро сил уже не было бухтеть на нас.

   -Боюсь, вибратор, её единственный друг до конца жизни. С её характером – все мужики обходят её стороной, – ответила я, беря салфетку и направляясь в торговый зал.

   Без пяти девять с недовольной миной на лице прикатила директриса и, обойдя зал, нашла на одном из жакетов длинный белый волос, после чего долго распекала нас за неряшливость и невнимательное отношение к своей работе. Выслушивая её, мы молча кивали головами и готовились к длинной лекции о нашей тупости и лени, но, вошедшая в магазин покупательница, спасла весь персонал. За исключением не меня.

   Увидев первую клиентку, крыса-Клариса нацепила на лицо доброжелательную улыбку и, поманив меня пальцем в свой кабинет, удалилась из зала. Идя следом за неё, я поняла, что сегодня буду её основной жертвой и тяжело вздохнула. "Замечательно! Главное теперь не сорваться и не послать её по матушке, а то она меня с такой формулировочкой уволит, что меня и уборщицей не возьмут работать".

   -Анна, ты знаешь политику нашей фирмы, – произнесла директриса, как только мы оказались в её кабинете. – Продавцы должны иметь одинаковый вид и не выделяться на фоне друг друга. Это, во-первых. Так что немедленно переодень чулки. Во-вторых – они должны выглядеть приветливо и презентабельно.

   -Знаю, – я кивнула.

   -Почему ты тогда в чулках чёрного цвета, а не телесного, как остальные? И почему такой отвратительный внешний вид? Мы не вмешиваемся в жизнь наших сотрудников, и ты вольна в свободное время делать то, что считаешь нужным, но с утра на работе ты должна появляться свежей и бодрой, даже если провела всю ночь в ночном клубе.

   "Лучше бы я в клубе ночь провела. По крайней мере, знала бы, за что сейчас страдаю", – подумала я, а вслух сказала:

   -Ночью просто плохо спала. Обещаю, что такое больше не повторится. А чулки переодеть не могу. Вчера, возвращаясь с работы, я оступилась и, упав, сбила себе коленку, – соврала я. – Чулки телесного цвета не скроют рану и лейкопластырь...

   -Твоя безалаберность поражает! Зная, какие требования мы предъявляем к сотрудникам, ты должна смотреть под ноги!

   Так и хотелось послать её подальше или возразить, что с любым можем случиться подобное, но решила молчать, осознавая, что это только ещё больше раззадорит директрису, и она ещё не меньше часа будет отчитывать меня. "Нет, лучше молчать. У меня сейчас такое состояние, что я могу не выдержать и такое высказать ей в лицо, если открою рот, что она долго у психологов будет лечиться от возникших комплексов".

   Опустив голову, я смотрела в пол и кивала головой, ожидая пока она выговорится, а когда она, наконец, заткнулась и отпустила меня, с облегчением выдохнула.

   "День начался прэлэстно. Надеюсь, хоть дальше меня не будут сильно дёргать", – подумала я, выходя в зал.

   Однако, как назло, то ли у меня настрой окончательно испортился, и давала о себе знать возможная бессонная ночь, то ли покупательницы сегодня все, как на подбор, оказались сучками, но к вечеру я уже едва сдерживалась. Помогая примерять платье очередной клиентке, крутящейся возле зеркала и капризно фыркающей, я чувствовала, что моя улыбка превратилась в оскал, а покупательнице я уже не мило отвешиваю комплименты, а цежу заученные слова сквозь зубы. Только когда магазин закрылся, я смогла расслабиться и, переодевшись, еле заставила себя встать со стула и выйти на улицу.

   -Ну, ты как? Доползёшь до моего дома? – участливо спросила Римма.

   -Доползу. А не доползу, ты меня допинаешь, – пробормотала я, с трудом переставляя ноги. – Только давай купим каких-нибудь булочек. Хочу по дороге перекусить, чтобы у тебя сразу завалиться спать.

   -Как скажешь.

   В метро, пока мы ехали к Римме, я перекусила двумя булочками с творогом и сразу начала клевать носом. А к её дому уже шла на полном автопилоте.

   Зайдя в квартиру, и увидев мать подруги, я брякнула:

   -Здрасте, – после чего, не обращая на неё внимания и не ожидая ответа, прошла в комнату Риммы, где сразу завались на тахту. – Римм, как постелешь на полу, скинь меня туда, хорошо? А если ещё и уговоришь раздеться, я навек твоя, – из последних сил выдавила я, а потом провалилась в сон.

   Когда я открыла глаза, комнату уже заливал солнечный свет, и, прислушавшись к себе, я поняла, что наконец-то смогла отдохнуть. "Ну, Слава богу! Похоже, этой ночью я нигде не бегала".

   Потянувшись, я села на тафте и, увидев спящую на полу Римму, испытала стыд. "Нормально, мало того, что напросилась в гости, так ещё и хозяйку заставила вести половую жизнь".

   В этот момент зазвонил будильник, и подруга, дёрнувшись, открыла глаза.

   -Привет, – улыбнулась виновато я. – Зря ты меня не разбудила.

   -Да ты спала мертвецким сном! Я не раз пыталась тебя растолкать, чтобы ты хотя бы разделась, но ты не реагировала вообще.

   -Прости...

   -Да ладно. Всё нормально. Ну как сегодня – нет новых ран, усталости?

   -Бодра и полна сил! – я весело подмигнула ей.

   -А я сегодня буду разваливаться на части, – подруга поморщилась, вставая с пола. – Вчера до одиннадцати писала, а потом ко мне заглянул какой-то тролль, и почти до двух ночи я с ним грызлась. Скотина, весь настрой испортил, да так, что я ещё полночи крутилась и не могла заснуть!

   -Сто раз тебе говорила – не обращай внимания! – произнесла я, уже понимая, что сегодня весь день Римма будет возмущаться и клеймить всех критиков и троллей на чём свет стоит.

   Дело заключалось в том, что подруга в свободное время увлекалась написанием рассказов и романчиков про любовь. Выкладывая их на одном из сайтов для начинающих писателей, она уже имела своих читателей, но также часто попадала под руку литературным троллям и критикам. Так как она являлась девушкой впечатлительной, то очень часто принимала их слова близко к сердцу. Я не понимала её переживаний по поводу каждого отзыва, но всё равно старалась поддерживать.

   -Представляешь, этот урод прицепился к одной фразе, которую я неправильно построила, и такое раздул...

   "Всё, началось. Капец моим ушам и мозгам", – тоскливо подумала я, слушая рассказ подруги и периодически кивая головой. Давно зная, что пока она не выговорится, втолковывать ей что-нибудь бесполезно, я поддакивала, в нужных местах хмурилась, где надо – улыбалась, или же строила гримасы презрения в адрес описываемого тролля.

   Под её рассказ мы успели умыться, выпить кофе с бутербродами и собраться на работу, а потом и выйти из дома.

   Только в метро она произнесла сакраментальную фразу, которая означала, что теперь ждут моей реакции:

   -И вот откуда такие уроды берутся, а? Это моё хобби! И на лавры гения литературы я не претендую!

   -Так ты это ему и написала, – ответила я.

   -Написала. А в ответ он мне порекомендовал сменить хобби! – Римма со злостью сжала кулаки. – Ненавижу всех их!

   Поняв, что подруга на пределе, я решительно заявила:

   -Итак, на твоём месте, я бы ответила, что сама буду решать, что делать и чем заниматься. И перестала бы так нервничать из-за какого-то урода! Вот кто он такой? Кто? Даже если у него два филологических образования и в послужном списке три премии какого-нибудь издательства или сообщества, это не значит, что он авторитет, к словам которого ты должна прислушиваться. Каждый год вручается куча премий, и массу писателей объявляют гениями, но через год-два или три никто и не вспоминает о них. Единицам удаётся стать настоящими классиками, у которых есть чему поучиться. Остальные забываются. Только ты можешь выбирать себе авторитет, на который желаешь походить! И никто не имеет права тебе указывать, даже если он сам уже издал не одну книгу! Сейчас пруд пруди всяких личностей, возомнивших себя умными и бьющими себя в грудь, громко заявляя, что они знают всё. Знаешь, как говорят? Каждая пипетка мнит себя клизмой и желает залезть туда, где ей не место! Выселяй этих пипеток со своей страницы! Когда ты уже научишься жить для себя, а не оглядываться на мнение других? Ну написал тебе какой-то Харитон Срулькин, что ты пишешь чушь, и что? Тебе нравится писать это? Пиши. Будь эгоисткой и делай это, в первую очередь, для себя! Ты не должна нравиться всем. Такого просто не бывает. В конце концов, ты не делаешь ничего противоправного. Да, учиться тоже надо, но если уж учиться, то не у Харитона Срулькина, а у Булгакова, Достоевского или Чехова. А самое главное, сто раз тебе говорила – сразу по матушке посылай тех, кто неуважительно с тобой разговаривает!

   -Посылай... Тебе легко говорить. А потом этот урод пойдёт по другим страницам и начнёт рассказывать, что я не прислушиваюсь к критике и сразу хамлю, – Римма тяжело вздохнула.

   -Ну и пусть говорит. Почему ты должна прислушиваться к словам какого-то истерика, который даже не умеет вести себя цивилизованно? Тебе хамят, и ты хами! Про тебя нелестно отзываются? И что? Какое тебе дело до того, что о тебе говорят незнакомые люди, которых ты даже никогда не видела? – я с недоумением посмотрела на подругу, потому что никогда не понимала её зависимости от чужого мнения. – Есть читатели, которым нравятся твои рассказы, так пиши для них. Радуй их, совершенствуйся. Но не по указке всяких Срулькиных, а выбирай тех, кто реально может дать тебе полезные знания. Пойми, всему надо учиться, и любой человек не сразу становится гением в своём деле. Тебе об этом скажет любой врач, юрист, экономист, в конце концов – писатель. А если твои тролли тупы и не понимают элементарных вещей, то чему более серьёзному могут научить?

   -Ха. Так они считают, что учат меня таким образом...

   -Чем? Сарказмом и хамством? Спасибо, но такие учителя и даром не нужны! У тебя есть огромное преимущество! Ты сама можешь выбирать себе тех, у кого желаешь учиться. Даже, не вступай в перепалку с троллями!

   -Да они тогда начинают писать, что я дура трусливая, испугавшаяся их критики и не умеющая отстоять свою точку зрения!

   -И опять мы возвращаемся к началу, – я начала терять терпение. – А какое тебе дело до того, что они считают, а? Почему ты должна отстаивать перед ними свою точку зрения? Кто они такие, что ты должна им что-то доказывать? Главное, что у тебя есть свой взгляд, а разделяет его кто-то или нет, плевать! Себе доказывай, что ты способна поставить цель и достигнуть её. Для себя развивайся и совершенствуйся, а не в угоду какому-нибудь очередному Срулькину.

   -Да если я такое напишу, меня сразу обвинят в мании величия!

   -Какая мания? Ты что, себе корону на голову напялила и на каждом углу кричишь о своей гениальности? Пиаришься, где только можно? Разговариваешь со всеми подряд свысока? Ссылаешься на свою писанину и говоришь, что все должны учиться у тебя? Нет. Так какая мания величия? Это не мания, а внутренняя свобода, независимость. Умение жить своей головой и интересами, а не послушно следовать за другими! Выбирать то, что нужно тебе, и тех, с кем интересно. Не позволяй вести себя, а выбирай путь сама.

   -Мне порой кажется, что мы говорим на разных языках, – Римма покачала головой. – Я не понимаю твоего пофигизма к мнению других.

   -А я не поминаю твоей зависимости, – ответила я. – Неизвестно кто сказал тебе гадость, и теперь целый день ты будешь киснуть. А зачем? Я вообще не понимаю этого, когда люди начинают стенать, что про них плохо отозвались, или они совершили какую-то глупость. Сказали и сказали. Ответь им тем же и иди спокойно дальше, выбросив их из головы. Сделал глупость? Зачем переживать, ведь в прошлое не вернёшься и ничего не исправишь, а соответственно нечего нервы себе рвать. Можешь – исправь, не можешь – запомни полученный опыт, больше так не делай и двигайся дальше.

   -Всё, ты меня загрузила, – Римма сдалась и жалобно посмотрела на меня.

   -Ага, зато ты уже десять минут не думаешь о том мерзком тролле, – сказала я и улыбнулась.

   -Точно! – подруга рассмеялась. – Тогда ладно, вещай, учи меня жизни! Склоняю голову и внимаю каждому вашему слову, о великий гуру!

   На работу мы приехали уже в хорошем настроении обе, и даже директриса не смогла его испортить своим утренним брюзжанием. А потом так же легко и спокойно прошёл весь рабочий день.

   Только к вечеру, когда мы переодевались в подсобке, я начала испытывать некоторую нервозность. "Сегодня и ночь спала хорошо, и днём провалов в памяти не наблюдалось. Это значит, что всё прошло и больше не повторится, или просто маленький перерыв?" – очень хотелось надеяться, что всё закончилось.

   -Ну что, снова ко мне? Или домой? – Римма выжидающе посмотрела на меня, когда мы вышли из магазина.

   -Домой. Не могу же я постоянно жить у тебя, да и переодеться надо. Буду надеяться, что больше никуда не встряну, – я ободряюще улыбнулась ей.

   -Тогда до завтра, – помахав рукой, она скрылась в толпе, а я пошла к метро.

   Приехав домой, я сразу решила сходить в душ, а потом только поужинать. "А затем завалюсь на диван и почитаю что-нибудь жизнеутверждающее и позитивное", – решила я, переодевшись в халат и собирая мыльные принадлежности.

   Остаток вечера я провела, как и запланировала – тихо и спокойно и, засыпая, надеялась, что утро не преподнесёт мне сюрпризов или неприятных открытий.

   Проснувшись на рассвете, я открыла глаза и, в первую очередь, прислушалась к себе. Поняв, что усталости нет, я встала с кровати и, осмотрев себя, улыбнулась. Новых ран и ссадин не прибавилось, а те, что имелись, быстро заживали. "Даже как-то слишком быстро. Царапины вообще исчезли, а на коленке рана почти затянулась", – отметила я с некоторым удивлением, но решила не заострять на этом внимание. "Появились непонятным образом и таким же образом заживают. Ну и пусть".

   Бодро собираясь на работу, я бубнила себе под нос песенку и радовалась, что завтра у меня выходной. Так как магазин работал без выходных, у нас был скользящий график, и я как раз была той счастливицей, которая сможет завтра выспаться и не скакать день перед покупательницами. "А потом ещё три денька отработаю, и снова выходной", – с удовлетворением подумала я.

   Путь на работу в душном транспорте не испортил настроение и, зайдя в магазин, я помахала уборщице, которая почему-то с удивлением уставилась на меня. Пройдя в подсобку, я увидела незнакомую девушку и, поздоровавшись, стала переодеваться, косясь на неё. "Хм, интересно, а кто это такая? Вроде никого не собирались увольнять. Это нам в помощь ещё один продавец или стажёрка из другого магазина? Но опять же, крыса-Клариса ничего не говорила об этом... А впрочем, чего размышлять. Скоро директриса прикатит и всё расскажет", – решила я.

   Дверь за спиной открылась и, повернувшись, я увидела Римму, а следом за ней шла ещё одна сотрудница.

   -Привет! – жизнерадостно сказала я, застёгивая молнию на платье.

   -Аня? – Римма застыла на месте, а потом бросилась ко мне и, обняв, затараторила: – Это ты! Наконец-то! Где тебя черти носили? Ты хоть представляешь, во что влипла! Я сегодня собиралась идти в полицию и подавать заявление о твоей пропаже! Дура! Ты меня перепугала до смерти!

   Слушая подругу, я ничего не понимала и, оторвав её от себя, с недоумением спросила:

   -О чём ты говоришь? Во что я влипла? Какая полиция и заявление о пропаже? Я не понимаю. Мы расстались с тобой вчера, я поехала домой, спокойно провела вечер, а сегодня снова приехала на работу. Никуда я не влипала!

   -Мы виделись последний раз пятнадцатого числа! – теперь уже подруга смотрела на меня с недоумением. – А сегодня – девятнадцатое! Тебя три дня никто не мог найти! Когда ты не вышла на работу шестнадцатого, я поехала в общежитие, но никто не открыл дверь. Телефон тоже не отвечал...

   -Бред, – я встряхнула головой, не веря в услышанное, и достала телефон. – Вон, даже маячок не моргает о пропущенных вызовах...

   Договаривать я не стала, потому что, раскрыв телефон, увидела, что он выключен.

   -Аня, ты что, опять? – Римма встревоженно окинула меня взглядом.

   "Получается, я пропала на три дня? Три? Не на пять часов или ночь, и счёт идёт уже на дни?" – от этой мысли закружилась голова и я присела на стул.

   До сих пор отказываясь в это верить, я включила телефон, и, когда начали сыпаться сообщения о пропущенных вызовах, поняла, что дела мои реально плохи.

   -Ничего не помню, – прошептала я. – Как же так? И что теперь?

   -Теперь всё плохо. Ты отсутствовала на работе два дня, плюс выходной, – прошипела подруга и кивнула на незнакомую девушку. – Крыса-Клариса так верещала, когда ты не вышла, а потом нашла другую девицу на твоё место...

   -Полный пипец, – выдавила я, понимая, что плюс к проблемам с памятью я ещё и работы лишилась.

   Откинувшись на спинку стула, я пыталась собраться с мыслями. "А может хоть с работой пронесёт? Не могу я сейчас лишиться её. А с другой стороны – ясно, что мне требуется лечение, а значит – больничный. Как только директриса об этом услышит, сразу погонит с работы", – будущее предстало в чёрном цвете, но я тут же одёрнула себя. "Лечиться надо, а потом уже думать о будущем! Не будет здоровья, не видать мне и светлого будущего! Возьму немного денег из отложенных на учёбу... А вообще, лучше из тех, что непонятно как оказались у меня в кошельке. Всё началось после аварии с тем мужиком, так вот пусть он и оплачивает моё лечение! Всё равно его тело в морг не доставлялось, а значит – и деньги родственникам я отдать не могу. И потом, может он сам мне их дал, понимая, что умирает, и теперь я могу с чистой совестью ими пользоваться!".