Текст книги "Соцветие поэтов"

Автор книги: Влад Снегирев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Георгий Адамович

Иннокентий Анненский

Анна Ахматова

Константин Бальмонт

Вениамин Блаженный

Александр Блок

Шарль Бодлер

Иосиф Бродский

Валерий Брюсов

Иван Бунин

Людмила Вилькина

Максимилиан Волошин

Владимир Высоцкий

Черубина де Габриак

Зинаида Гиппиус

Глеб Горбовский

Николай Гумилев

Виктор Дронников

Сергей Есенин

Николай Зиновьев

Георгий Иванов

Лопе Феликс де Вега Карпио

Николай Клюев

Денис Коротаев

Михаил Кузмин

Юрий Кузнецов

Светлана Кузнецова

Луиза Лабе

Василий Лебедев–Кумач

Михаил Лермонтов

Мирра Лохвицкая

Осип Мандельштам

Оливье де Маньи

Дмитрий Мережковский

Владимир Набоков

Семен Надсон

Владимир Палей

София Парнок

Борис Пастернак

Вера Полозкова

Яков Полонский

Александр Пушкин

Пьер де Ронсар

Николай Рубцов

Борис Рыжий

Игорь Северянин

Владимир Соловьев

Федор Сологуб

Марина Струкова

Арсений Тарковский

Николай Туроверов

Тэффи

Афанасий Фет

Анастасия Харитонова

Владислав Ходасевич

Марина Цветаева

Дмитрий Цензор

Саша Черный

Георгий Адамович

Отчего мне так страшно, так спутаны мысли?

Ничего нет в прошедшем и нет впереди.

День уходит, прожитый без цели и смысла.

Всё что помню: …гранит, Летний сад, и дожди.

Было холодно, ночь, вдалеке над рекою

мост застыл силуэтом, затихли шаги.

А ведь где-то бывает отрада покоя,

но не здесь, не сейчас, и под небом другим.

Слушай, – ночь пронеслась и пропала Россия.

Дождь сломал георгины, а дом разорен.

Что осталось: Париж, русский борщ, ностальгия

и уходят мечты. Навсегда. День за днем.

Иннокентий Анненский

Есть грустные стихи, похожие на тень

забытых сказок, что читал когда-то;

на сон таинственный, возникший в хмурый день

о юности, куда уж нет возврата.

Есть светлые стихи, похожие на дым,

что брат не людям, а ветрам холодным.

Они звучат под небом близким и родным

по милости творца, – ему покорны.

И есть заветная любовь к таким стихам,

которые нам счастье тихо дарят.

Пусть сердце бродит отуманенное там,

пока года нас молча не состарят.

Анна Ахматова

Поздний вечер. Засыпаю.

В доме бродит тишина.

Снова "Четки" я читаю:

"…Там, под небом я одна."

И как будто сзади шорох,

Чьи-то легкие шаги.

Может ветер шепчет в шторах,

Может встреча позади?

Словно эту книгу кто-то

Захотел перечитать.

"…Помню древние ворота"

Как тебя мне не узнать!

Константин Бальмонт

Твои стихи – оазис голубой

для путника, бредущего в пустыне.

Какое счастье – встретиться с тобой

в твоем саду на ледяной вершине.

Они так часто для меня пример:

изысканный, загадочный и странный.

Во власти прошлых, призрачных химер

проходят дни с улыбкою туманной.

И миг забвенья длится без конца:

пока хохочут струны, пляшут тени,-

как брызги слез с печального лица,

как беспокойный рой живых видений.

И прежнее, где жил с тревогой я,

к которому теперь уж нет возврата,

теперь так далеко, как та земля,

к которой долго плыл Колумб когда-то.

Вениамин Блаженный

Сейчас с тобой, Веня, отпразднуем праздник,

но только бы в наши дела не вмешался

насмешливый, строгий читатель – проказник,

что творчеством нашим так долго питался.

Я нищий, слепец, я брожу по дорогам

в стране попрошаек, мышей и помоек.

Но верю: с тобой мы здесь встретимся с Богом

и ноги ему мы слезами омоем.

Мы тронем руками далекое эхо,

найдем тайный ход к неизвестной вселенной,

споем и попляшем… Вот будет потехой –

расстаться с Землей нашей, грешной и бренной.

Какое везенье, что я тебя встретил!

Но только тот праздник убил кто-то третий.

Остались на память лишь горечь и пепел,

да краски стихов твоих – горстка соцветий.

Александр Блок

"Сохрани ты железом до времени рай,

Недоступный безумным рабам".

                          Александр Блок

1.

Из тьмы веков, стоящих за спиною,

окутанный в мистический туман,

выходит Блок, чтоб рядом встать со мною,

постигнув боль моих душевных ран.

Строг, молчалив, как был еще при жизни,

задумчив, замкнут, в том же сюртуке.

Что хочет он найти в своей отчизне?

Что видит там, в забытом далеке?

Он знал, что годы вихрем отбушуют

и станет мир весь из машин и войн.

Душа опять проводит дни впустую,

как принято в России испокон.

Он чувствовал, какие дни настанут:

"Земные силы оскудеют вдруг"…

И мглой свинцовой небосвод затянут.

И выпал меч из ослабевших рук.

Молчит, молчит загадочно и странно,

а я не вижу, что скрывает мрак.

Так что же ждет нас в синеве туманной,

какой незримо ты подашь мне знак?

Тут он сказал негромко, что – "мгновенья

пройдут и канут в темные века.

И мы увидим новые виденья.

Но будет с нами старая тоска".

2.

Я беспечно со всеми по жизни шагал,

был такой же, как люди вокруг.

Ты единственный был для меня идеал,-

мой учитель и преданный друг.

Ты однажды сказал: помни – время придёт,

страх и гнев воцарятся в сердцах.

Будет бедность, работа всю ночь напролёт,

отблеск горя в уставших глазах.

Я смеялся, не верил, не слышал тебя,

что там жалобный ветер наплёл…

И себя не жалея, и юность губя,

лишь закусками баловал стол.

Час пришел – с гулом рухнул ослабленный строй,

не доживший до светлой зари.

И в туман лживых слов повели за собой

те, кто чёрен как ночь, был внутри.

Кто кричал, кто смеялся, кто плакал навзрыд,

кто-то дрогнул и сдался легко.

Были те, кто забыли про совесть и стыд

и взлетели, увы, высоко.

Только были напрасны усилия те,

все попытки покинуть тюрьму.

И пришел новый бог, – на зеленом холсте,

поклоняться все стали ему.

Тут я вспомнил тебя и вернулся опять

к нашей дружбе, забытой давно.

Надоело бояться и нет, что терять.

Всё сгорело и в поле темно.

Ты опять повторил мне: терпи и молчи.

Всё свершится в положенный срок.

Вот тогда мне от рая достались ключи

и я запер железный замок.

Шарль Бодлер

Хочу сказать тебе, блистательный Бодлер:

– я очень грешен, господи прости.

Ты, заклинатель женщин, ужасов, химер

уже забыт, (но не совсем, почти)…

Да, мир уже не тот, ничтожные сердца

понять не могут этот страстный пыл.

Познавши женщину с восторгом, до конца,

ты сам в любви с душою женской был.

Твой дух, блуждающий в разрушенных мирах,

в груди с огнем и яростью без сил,

внушал читателю один лишь темный страх.

Вот почему тебя он позабыл.

Иосиф Бродский

Читаю Бродского и снова

куда-то вдаль бегут его стихи…

Я не сказал, что так они плохи,

но просто, потеряв значенье слова,

(того, что было там, в начале),

едва ли что нибудь поймешь в финале.

Сижу я у окна, задернув штору.

«Ты, Муза, не вини меня за то,

что голова моя, как решето.

Мне просто не хватает кругозора.

Я гражданин эпохи второсортной… »

«Но все же – о его стихах? » – «Охотно.

Хотя порой и несколько цветисто

они звучат, настойчиво звеня…

(Надеюсь, он, таки, простит меня),

…готов я расписаться в чувстве чистом».

«Но там же столько боли и сарказма… »

«Опять мы говорим с тобой о разном.

Ты до сих пор под гнетом классицизма,-

испытываешь робость, увидав цветок,

диктуешь в день всего десяток строк,

всегда брюзжишь, скучна ты и капризна;

а вот великое всегда неуловимо.

Но мы его не ценим, и проходим мимо».

Валерий Брюсов

Он ненавидел повседневной жизни строй,

искал грозу, – тревожную стихию;

приемля бунт, любил свою Россию,

но на призыв к борьбе "лишь хохотал порой".

Он был порывистый, как ветер между скал.

Его воспламеняли мысли наши.

Жил для себя и пил из полной чаши.

Всегда в стихах искал он светлый идеал.

Еще о нем: в боях растрачивая пыл,

"всю жизнь мечтая о себе чугунном",

любил казаться смелым и безумным,

но только музе благосклонной верен был.

Иван Бунин

Не видно птиц. Все опустело

в саду забытом до весны.

Трава пожухла, пожелтела,

и ночи стали холодны.

Уже туманом серебрится

под утро, рано, дальний луг.

И долго–долго будет длится

зимы уныние вокруг.

А тихий дождь опять роняет

стозвучно капли на листву.

И все надежды улетают –

туда, за тучи, в синеву.

Людмила Вилькина

«Не выйдет тот, кто раз попал в мой сад».

                                           Л. Вилькина

В моем саду цветут нарциссы круглый год.

Всегда он свеж и полон запаха сирени.

Там, утомившись от волнений и забот,

любила часто предаваться сладкой лени.

В моей душе уставшей этот сад живет.

Так тихо… И чуть слышно, как журчит вода.

Во тьме толпой бредут по узеньким тропинкам

терзанья совести, надежды, грусть, года;

проходят мимо без стесненья, без заминки,

бесцветным утром по дороге в никуда.

Печально нежный свет луны сияет там.

Он освещает сад, заросшую беседку.

В ней, не подвластная изменчивым годам,

всегда одна, всю ночь, сидела я нередко.

Увы, теперь затих мой голос навсегда.

В мой свежий сад теперь другим дороги нет.

Там не бывает ни одна душа чужая.

И лишь мечты среди цветов, как сны, блуждают,

напрасно ожидая радостный рассвет.

Я больше там в тиши ночной не отдыхаю.

И никого не приглашаю в этот сад.

Неверен путь туда, в тот край необычайный.

Но если попадешь туда, мой друг случайный,

то знай, – что от меня дороги нет назад.

Максимилиан Волошин

Поэт от бога, критик, археолог,-

он жил в Париже, путь домой был долог,

зато он здесь остался навсегда.

«Как Млечный Путь мерцает влагой звездной»,

так и в стихах его – волшебно, грациозно,

живут веков забытых города.

Обрывы черные, волны морской ворчанье,

и зимних бурь суровое дыханье,-

пределы им же созданной страны.

«Пурпурный лист лежит на дне бассейна»…

"Моя любовь чиста, благоговейна"…

Как эти строчки звонки и нежны!

Владимир Высоцкий

1.

«Почему всё не так»? Вроде всё есть у нас,

и стихи сейчас крепче, живее.

"Мне не стало хватать его только сейчас",

когда понял, что тоже старею.

Он молчать не умел, против ветра всё шел,

"И всегда говорил про другое".

Путь знакомый и древний, но как он тяжел,-

песни петь, когда время немое.

Вот ведь нету сейчас… «Не про то разговор».

Только знаешь, таких уж не будет.

Его нет, ты пойми, остальное всё вздор,

кто же сердце нам снова пробудит?

2.

Было время пожаров над нашей страной,

когда – кони в галоп, ветер – в спину.

Но дышалось в тумане густом тяжело,

ноги вязли в удушливой тине.

Был тогда каждый голос – как громкий набат

над землей, задремавшей надолго.

Разлетелось всё к черту – и вот результат:

нет уж тех, кто бы вспомнил о долге.

И уходят последние за горизонт

в край привольный, томясь непокоем.

Всё не так: олигархи, столичный бомонд…

Знаешь, время пока что такое.

Я живу как всегда, перед сильным не гнусь,

хоть судьба и частенько жестока.

Только знаешь, Володя, сегодня напьюсь

потому что другая эпоха.

Черубина де Габриак

"К чему так нежны кисти рук,

так тонко имя Черубины"?

И почему я вспомнил вдруг

тебя в объятиях чужбины?

Влюбленной, призрачной мечтой

мой путь проходит по вселенной.

Пришла, как сон, и красотой

согрела холод жизни бренной.

И здесь остались капли слез,-

цветут на выцветших страницах.

А тихий вечер мне принес

твоей души простой частицу.

Зинаида Гиппиус

«Часы остановились. Движенья больше нет».

И гимн мой, отзвучавший, уже давно допет.

И кулокола в церкви чуть слышный перезвон

едва-едва мне слышен, как мелодичный стон.

Как будто всё, как прежде, но только нет тебя.

А сердце там осталось, – волнуясь и скорбя.

Как будто саван белый на призрачном окне

свисает занавеска… О, боже, дай же мне

еще хоть раз увидеть, увидеть над собой

России небо синее и окна над Невой!

Но время, нас состарив, бежит, бежит назад.

Что делать, как же быть мне? – "Часы, часы стоят"!

Глеб Горбовский

Писал ненужные стихи

под легким флёром вдохновенья.

Из сора, пыли и трухи

он создавал свои творенья.

Как жаль, что люди к ним глухи.

Сей факт достоин сожаленья.

Музейный город – Ленинград.

В нем жил поэт в большой квартире.

Соседей скучных длинный ряд

на кухне – как мишени в тире.

В стих попадало всё подряд:

…кастрюли, …дрязги, …вонь в сортире.

Потом тайга – далекий край,

работа вечно на пределе,

пустой желудок, крепкий чай,

в палатке спишь – а не в постели.

И тонешь ночью в звездной чаще,

себя губя в происходящем…

Николай Гумилев

В твоих стихах то звезды, то мантильи,

кондоры, горы, крепости, туман.

Ты песни пел о солнечной Кастилье

и знал все сказки незнакомых стран.

То как ребенок все мечтал о рае,

то свято верил в утренние сны.

А жизнь вокруг была совсем другая:

тоска, измены, ужасы войны.

Но принять мир наш, горестный и трудный,

душа святая просто не могла.

Друзья, стихи, любовь – и снова будни:

гореть, блестеть… И догореть дотла.

Виктор Дронников

О, как по разному мы любим

Россию славную свою!

Как крепок узел, – не разрубим,

здесь места хватит всем в строю.

«Для Гоголя ты тройка-птица»,

для Блока – вечная жена.

Как образ твой для всех разнится,

у всех своя, для всех – одна.

«Россия русским – Берегиня»:

цветы, погосты и леса,

непостижимая святыня,

как слезы божии роса.

Чем для него была Россия?

И где, гуляя босиком,

он смог найти слова такие,

что с ними дышится легко?

Она для Дронникова – солнце,

или счастливая звезда.

И хоть сейчас туман в оконце,

но так не будет же всегда?

Сергей Есенин

Ускользнул ты, как сон голубой,

пьяный ум сжег незримые дали.

Кто же будет нам петь про любовь,

беспробудно, вовсю хулиганить?

"Пой, гитара, и скуку рассыпь,

дай мне вспомнить о юности белой;

пусть утихнет туманная зыбь

на душе уж давно огрубелой,

пусть уносится прошлое прочь,

одного я хочу лишь – покоя"…

Но пришла беспощадная ночь

в декабре, – той холодной зимою.

Николай Зиновьев

Хочу спросить у Николая:

"кто больше всех достоин рая"?

И вот что слышу я в ответ:

"ты знаешь, рая вовсе нет".

Он говорит, что нет надежды,

вот почему так горько пьют.

Ну, что ж, на деле познают,

как хорошо мы жили прежде.

А, может, всё здесь обойдется

и будет Родина жива?

Мой сын, жена, иль внук дождется,

но я, наверное, едва…

Георгий Иванов

Мы стоим на пороге, где вечность

приоткрыла нам дверь вдалеке.

В пирамидах видна безупречность.

Сфинкс под ними зарылся в песке.

Не старайся узнать его тайны,

время правды еще не пришло.

Может быть, мы здесь просто случайно

или мало воды утекло.

Через бури, и счастье, и горе

мы идем к нашей давней мечте,

где сплетаются в четком узоре

звезды на густо-черном холсте.

Подожди, не протягивай руки.

Эти звезды погасли давно.

Может, наши далекие внуки

их коснутся, что нам не дано.

Осыпаются с розы устало

лепестки на простую тетрадь.

Слишком время прошло еще мало

для того, чтобы тайны все знать.

Лопе Феликс де Вега Карпио

«Перо истерлось, выщерблен клинок»,

но сердце молодо, как прежде.

А позади остались зной дорог

и улетевшие надежды.

Пора очистить душу от тревог

и прошлого сорвать одежду.

Блаженство из четырнадцати строк,-

я чту тебя до слез, – как прежде.

Правь на звезду, презрев желанья;

оставь ненужные терзанья,

и спутницу, – бесцельную печаль.

А те года, что нам остались,

живи спокойно, не бахвалясь.

И сердце людям острым словом жаль.

Николай Клюев

Заломила черемуха нежные руки.

К норке путает, кружит следы горностай.

Тихо дремлют избёнки в молитвенной скуке.

Будет спать до рассвета берйстянный рай.

Пусть в лаптях я, сермяге, рубахе убогой,

пусть я верю в иную, – мужицкую жизнь,

не ругайте меня с наслаждением, строго,

дорог мне отчий дом и равнинная синь.

Я пою для березок, для родины этой,

где я знаю любой потайной уголок.

О, народ, почему ты не принял поэта,

кто хотел стать народным, но стать им не смог…

Денис Коротаев

«Не осуждай меня, мой Бог»,

за то, что жил совсем немного.

В краю нехоженых дорог

прими ты ласково и строго.

«Теряя нервы и года»

мы все идем к тебе на встречу,

не долюбив, не дострадав…

И вот, опять, сияют свечи.

Уходят лучшие всегда

до срока, видно так угодно

тому, кто нас прислал сюда.

И кто опять уйдет сегодня?

Михаил Кузмин

«Да, быть покинутым – такое счастье»,

такой простор для светлого ума!

Утихли вихри хмурого ненастья.

Закончились осенние шторма.

Шепнул бездомный ветер: «Ты свободен».

Я снова слышу времени полет.

Стою, пою на солнечном восходе:

"Свободен я"… Все ночи напролет.

Да, есть другие, длинные дороги

среди болот и плачущих камней.

Как тяжело идти… Как ноют ноги…

Но нелюбимым быть еще больней.

Юрий Кузнецов

"Я пил из черепа отца

За правду на земле…"

             Ю. Кузнецов

Он родился раньше лет на сорок пять,

но не стал в затишье терпеливо ждать.

Говорил всё с Богом и спускался в Ад,

зная, что оттуда нет путей назад.

Вскрыл лягушки тело и пустил ей ток,

получив за это не один плевок.

Вдоль прямой дороги – чахлая трава.

Хорошо, что с нами есть его слова;

и звучат, и манят из небытия,

словно тихий шелест, звонкий плеск ручья.

Только не понять мне фразы до конца…

Ну, зачем же пить из черепа отца?

Светлана Кузнецова

"…нужен мне только мой черный наряд,

Прозрачные черные крылья…"

                      С. Кузнецова

Умную женщину ждет одиночество,

ночи бессонные, море тоски,

памятник скромный, забытое творчество,

горечь стихов, боль звенящей строки.

Сердце нам трогает легкость стыдливая,

только смущает лишь черный наряд.

Мне бы хотелось, чтоб Муза ревнивая

и на тебя бы свой бросила взгляд.

Мы говорим всё, а время так тянется,

воды несутся в родных берегах…

Где ты сейчас, молчаливая странница,

в чьих ты томишься задумчивых снах?

Людям всё грезятся тайны, пророчества.

Нет, не решаюсь я спорить с судьбой.

Просто я рад, что в стране одиночества

есть еще праздники – встречи с тобой.

Луиза Лабе

Воплоти меня, поэт

розой бледной, розой чайной.

Для любви преграды нет

после встречи нашей тайной.

Рифмой стройной окольцуй

аромат ее пахучий.

Подари мне поцелуй

на прощанье – сладкий, жгучий.

Пусть осветит солнца луч

вдохновение поэта.

И родится стих певуч

о любви прекрасной этой.

Василий Лебедев–Кумач

Спой мне старая гармошка

про любовь и про весну.

Погрустим с тобой немножко,

вспомним милую страну.

Широка она родная,

много в ней полей и рек.

Ну, а лучше я не знаю

и останусь здесь навек.

Как легко на сердце сразу

от мелодии и слов.

Я твержу все ту же фразу:

"Будь готов!

– Всегда готов!"

Вспоминается то время

и священная война.

Лет прошедших легко бремя,

если Родина – одна,

если крепко ее любим,

если песни эти есть.

Мы о прошлом не забудем.

Наше счастье – только здесь.

Михаил Лермонтов

Певец любви, певец печальный, –

он был один, всегда один.

Как гром пронесся, – бурный, дальний,

капризным рифмам властелин.

Зачем создал он шепот страстный,

в песках пророка, пальмы три,

"Любить не стоит, все напрасно…"

И Демона, что там парил.

Соприкоснувшись с ним впервые,

я потерял навек покой.

Скучны мне радости земные,

ведь оживает мир былой.

Так пусть ничто уж не печалит,

"Пускай шумит волна морей…"

Лишь бы всегда в душе журчали

его стихи в цепочке дней.

Мирра Лохвицкая

«В любви и верности не ведая предела»,

избрала путь свой раз и навсегда.

Какая музыка в стихах ее звенела…

Как много сил и как она горда!

Под вечный лепет грёз влюбленности и страсти

так сладок будет нежный поцелуй.

От этой жизни, от ее бесстыдной власти,

я ухожу в кипенье жарких струй.

Изящный стих звучит легко и гармонично,

но скука жизни подарила грусть.

Как можно блеск живой оценивать критично…

Ее печаль запомню наизусть.

Осип Мандельштам

Тоска. Бессонница. И снова Мандельштам.

Его читать я мог бы бесконечно.

И радость, и печаль, и стон сердечный

живут в его стихах. Всё можно встретить там.

Что есть стихи? Всего забава для умов,

на гребне волн водовороты пены,

успех, признание, подмостки сцены,

потом упреки, зависть, рой обидных слов?

Всё в мире этом движется любовью,

но движется с трудом – так тяжелы грехи.

Что остается делать? Жить, читать стихи,-

я их всегда держу у изголовья.

Оливье де Маньи

«Блажен, кто вдалеке от города живет»…

                                Оливье де Маньи

Как хорошо тому, кто круглый год в деревне

наедине с собой вникает в смысл вещей.

Он трудится всегда до пота, ежедневно,

вдали от городов и пошлых новостей.

Не ведает хандры – болезни той душевной,

хоть и клянет слегка судьбу свою порой.

Пусть мир вдали жесток и хмурится он гневно,

природа безмятежна и летом, и зимой.

Свободен от забот, никто ему не нужен,

святое для него – покой, уют семьи.

И вечером жена готовит легкий ужин.

А он читает ей сонеты де Маньи.

Дмитрий Мережковский

Твой стих любой хранит святой души частицу

и щедро дарит всем, пленяя красотой.

Чужая жизнь на миг перевернет страницу,

чтоб сердце опьянить отрадою иной.

Молчи, поэт, молчи – стихи всем надоели!

Банкирам, олигархам страданья не нужны.

Заправки, казино, салоны и мотели,-

печальное лицо твоей родной страны.

Твой мир опустошен – давно поля все голы,

на ветках ни плодов, ни листьев, ничего.

Лишь ветер да метель поют да кружат вволю,

пустынно всё вокруг и только боль кругом.

Ты опоздал, поэт: страну всю захватили

невежество и ложь, политики, дельцы.

А мы давно на дне, зарывшись в мягком иле,

пускаем пузыри – бессильные пловцы.

Попробуй слить всю мощь страданий, чужой боли

в один безумный крик и чувства не таи.

И, может быть, тогда проснемся поневоле

и содрогнется мир… Мечты, мечты мои…

Владимир Набоков

"Ты, светлый житель будущих веков,

ты, старины любитель, в день урочный

откроешь антологию стихов,

забытых незаслуженно, но прочно"…

                                  В. Набоков

Я открываю книгу, здесь стихи

о прошлом веке – смутном и далеком,

о тех годах, забытых и глухих,

в узоре строк таинственным намеком.

И вот пропало все, переношусь

во времена дуэлей, реверансов;

волнуюсь, восхищаюсь и горжусь

очарованием прекрасных стансов.

Как же тогда ухаживать умели…

Горели жарко пламенем сердца,

стремились радостно к заветной цели

и шли к ней вдохновенно, до конца.

И вот уже я чувствую, как робко

к нам тянется невидимая нить

и к прошлому извилистая тропка

ведет нас вдаль – мечтать… страдать… любить…

Семен Надсон

Он жил для Родины, для мира, для людей.

И шла за ним толпа в смирении покорном.

Их слух придирчивый мелодией своей

он с радостью пленял так грустно, непритворно…

Не зная радостей, с отвагою в груди,

учил он забывать про личные страданья.

Дано вам видеть, что там ждет нас впереди?

Тогда внимайте молча, затаив дыханье.

«Не говорите мне – он умер. Он живет!»

Пусть солнца уже нет – заря еще пылает.

"Пусть роза сорвана – она еще цветет.

Пусть арфа сломана – аккорд еще рыдает…"

Владимир Палей

Вы вели меня на расстрел.

Говорили: …чтоб больше не смел

ни писать, ни страдать и не петь,

что в аду навсегда мне гореть.

Переломаны кости, хрустят.

И печален потухший мой взгляд.

Гаснут мысли свечой на ветру.

Потемнело всё сразу вокруг.

Ветер плачет и воет вдали.

Что ж такого во мне вы нашли?

И зачем так жестоки со мной,

увидав, что меж вас – я иной?

София Парнок

«Чем жарче кровь, тем сердце холодней»,

вот потому глаза мои туманны.

И оттого в безумстве наших дней

твой голос был волнующий и странный.

Уже тогда я видела вдали

ту, третью, что стояла между нами.

Вот почему мы счастья не нашли

под нашими, родными небесами.

Опять, опять: «…ненастный день потух».

Все те же строчки снова я читаю.

И на ладони между линий двух

я вижу третью, – хищная, чужая.

Налей мне друг морозного вина,

вина измены, темного проклятья.

Пусть будет третья счастлива сполна.

"Любовь и смерть мы заключим в объятья".

Борис Пастернак

"Скажите кто-нибудь, какой сегодня век?

А, впрочем, все равно…" И наглухо портьера.

Крыльцо заметену, тихонько падал снег,

гостиная, рояль (излишек интерьера).

Закрой глаза. Представь. Сейчас родится стих

из ничего… Из звезд, обрывков разговора,

из ветра за окном, метели, снов твоих.

Ты подожди чуть-чуть… Еще немного… Скоро.

Возникнет многозвучный, безупречный сплав,

куда сольются наши судьбы и надежды.

И мир изменится. А человек, устав,

уже забудет, что ему там снилось прежде.

P. S.

"…Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня

шестое августа, по старому –

Преображение Господне".

Вера Полозкова

Красива, молода, но покорить Олимп

ей суждено. В преддверьи громкой славы

уже готовят боги ей алмазный нимб.

Богини улыбаются лукаво.

Как множество людей, живущих и до нас,

– талантлива, сильна, но одинока.

Признание придет позднее, не сейчас,

терпеть – удел поэта и пророка.

Кассандра властвует над сердцем и судьбой.

Душа поет и дарит ощущенья.

Любовь – диагноз. Очевиден явный сбой,

возникший вдруг в последний день творенья.

Ее друзья добры, умеют ярко жить.

Для них творя сверкающее слово,

спешит, – ей некогда покоем дорожить:

заглянет муза – и пропала снова.

Яков Полонский

Всё так же соловьи рыдают и поют,

хоть нет давно уж тех, кто воспевал когда-то

под старой яблоней задумчивый уют,

и первую звезду в час тихого заката;

тот легкий ветерок, что вздохи томных роз

по саду разносил, дыша благоуханьем.

Ах, этот старый сад… Давно уже зарос.

Не слышно ручейка с таинственным журчаньем.

Ведь миновал тот май, весны простыл и след,

остались лишь стихи, что будят воздух сонный.

Хоть день давно угас, остался он воспет

и слышен голос мне – веками приглушенный.

Проходят облака и жизнь идет вперед.

Вокруг меня дома – холодная громада.

В садах заброшенных никто уж не живет.

А соловьи поют.. – как будто так и надо.

Александр Пушкин

"Скажи мне ночь, зачем твой мрак

мне радостней", чем день прекрасный,

когда огонь в душе иссяк

в мечтах пустых, в любви напрасной.

Во тьме ночной сижу с тоской,

когда с долины ветер веет,

но не идет ко мне покой

и сердце на глазах стареет.

А музы легкие шаги

уже не радуют, как прежде.

Ищу я радостей других,

хотя жива еще надежда.

"Я жить люблю, я жить хочу,

мне жизнь еще не надоела.

Утратив молодость свою,

душа не вовсе охладела.

Но ты забудь меня, мой друг…

Забудь меня, как забывают

томительный печальный сон,

когда по утру отлетает"

печальной тени скорбный стон.

"Умолкни сердца шепот сонный,

привычки давней слабый глас.

Прости, предел неблагосклонный,

где свет узрел я в первый раз.

Простите, сумрачные сени,

где дни мои текли в тиши,

исполнены страстей и лени

и снов задумчивой души".

Умолкни сердца прежний жар.

"В последний раз пожмем же руки".

И памятью не дорожа,

смиримся с близостью разлуки.

"И покоримся мы судьбе.

Благослови побег поэта".

И может там, вдали от света,

когда-то вспомню о тебе…

Авторство всего, заключенного в кавычки, принадлежит

А. С. Пушкину (из незаконченных произведений).

Пьер де Ронсар

Когда родной язык сменив на блеск сонета,

пытаюсь мыслей передать я глубину,

причина, мой Ронсар, не в стиле, нет, – не в этом,

свое дыхание туда я не вдохну.

Твое бессмертие и так уже воспето

и что-то новое назвать я не рискну.

Я чту традиции, не брезгую советом,

вдали от Родины люблю ее одну.

Причина здесь проста, (она, увы, банальна).

Писать как ты писал, – изящно, гениально,

возможно только соблюдая твой устав.

И, восхищаясь беспредельно, в виде дани,

готов я все забыть и долгими часами

петь о любви к тебе, нисколько не устав.

Николай Рубцов

Я часто, глаза закрывая,

все вижу, как в небе ночном

кружат тихо звезды, мерцая,

над Вологдой, где был мой дом.

Так много здесь серого неба

над серой, спокойной водой…

Ты был там когда нибудь, не был?

Тогда незнаком ты с тоской.

Там травы покрыли дороги,

деревья притихли давно;

леса и кустарник убогий

и скука, что дует в окно.

Россия! Как грустно и странно

поникли березы твои.

Как солнце над лугом туманно

в краю нелюдимой земли.

И лишь иногда над рекою,

где бакен качается желт,

услышишь, как волки завоют,

да лошадь тихонько заржет.

Борис Рыжий

Он родился нежданно–негаданно

в лабиринте фабричных дворов.

Роль была приготовлена, задана:

убегать от ментов и воров.

Было теплое пиво вокзальное,

облака плыли над головой…

И стихи – так щемяще печальные,

и борьба с бесконечной тоской.

Только смерть молчаливая, щедрая

всё идет и идет по пятам.

Снова небо нахмурилось серое.

Может, правда, что счастье лишь там?

Музыканты играют, стараются.

Но заката страшнее рассвет.

Дни летят, но ничто не меняется…

"Больше черного горя, поэт".

Игорь Северянин

Кто я такой? Я – Игорь Северянин!

Своей победой упоен и поэтапно "поэкранен".

Мне рано на покой, немного побуяним:

"В моих стихах я слышу липовый мотив,

переходящий плавно в примитив"…

(Еще не пьян, а только отуманен).

Немного пошутили мы, продолжим:

теперь в тиары строф мы строчки сложим,

смешное с важным помешаем, а потом,-

взорвем мы поэтическую скуку!!!

Здесь рифма так и просится… (тсс, ни звука!),

оставив прозу жизни за бортом.

Когда хочу, – пишу я четко, внятно,

читать меня до одури приятно,

люблю Тургенева и Бальмонта притом.

"Проборчатый, офраченный картавец",

я без ума от молодых красавиц

и трелей соловья в молчании ночном…

Владимир Соловьев

Милый друг, ты что, не знаешь,

что мы в жизни только тени?

Ты в бесцельности блуждаешь,

в царстве снов и милой лени.

Милый друг, ты что, не видишь,

что наш мир всегда бездушен?

Если всех ты ненавидишь,

вечный сон тобой заслужен.

Милый друг, ты что, не понял,-

в этой жизни нету счастья.

Жизнь – напрасная погоня

за деньгами, славой, властью.

Федор Сологуб

"Цветы для наглых, вино для сильных,

рабы послушны тому, кто смел.

И не засыпят землей могильной

того, кто это постичь сумел.

Возьми от мира, его соблазнов

ты всё, что сможешь, бери сполна.

К тому фортуна лишь беззотказна,

кто груб и крепок, ведь жизнь трудна.

Будь беспощадным, пусть конкуренты

тебя боятся, поменьше слов.

А стыд и совесть – не аргументы,

они годятся для слабаков.

Я буду сильным, я смелым буду,

подвальный воздух для тех, кто хил…"

И вы хотите, о люди, люди,

чтоб жизнь такую я полюбил?

Марина Струкова

«Наша классика – Пушкин и АКМ»

                             М. Струкова

Казачка из славного рода Донского,

свидетель невольный того непростого

и смутного времени нашей страны,

где лица темнели под солнцем войны.

Не выйти никак ей из плотного строя

и, в поисках долгих мечты и героя,

считает, что Пушкин, кулак, АКМ –

и есть лучший способ решенья проблем.

Пусть знамя в пыли и разорвано в клочья,

все спят уж давно этой темною ночью,

но некуда деться от русской тоски…

И цепи натерли запястье руки.

Арсений Тарковский

"Не высоко я ставлю силу эту:

и зяблики поют. Но почему",

не подчиняясь воле и уму,

я возвращаюсь к этому поэту?

Любви там вовсе нет, пейзажей мало,-

там одиночество, мешок обид,

но как душа красиво говорит…

И тот же вечный поиск идеала.

Я чувствую здесь звонких рифм биенье.

Что из того, что голос глух и груб?

Поэзия без сердца – просто труп,

букет цветов, где проступает тленье.

Дни хмурые идут и грусть земная

всё шепчет: и тебе настанет срок.

Но я теперь уже не одинок;

я счастлив был, его словам внимая.

Николай Туроверов

Еще не скрылся берег Крыма

в дыму и пламени огня,

а ты стрелял, стрелял все мимо,

с кормы в плывущего коня.

Тогда тебе хотелось плакать,

но не осталось больше слез.

А в прошлом – бой, и дождь, и слякоть,

и у дороги тень берез.

Далекий кров родного дома

ты часто вспоминал потом.