Текст книги "Потерянное слово (СИ)"

Автор книги: Влад Снегирев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Фея

Благодарю тебя – мой дом

за то, что ты один на свете

нас покрывал своим крылом

среди всех бурь. Сказали дети,

что рано утром, выйдя в сад,

там фею встретили внезапно.

Роняя фразы невпопад,

я им подыгрывал невнятно.

Потом влетела к нам пчела,

косясь на нас безумным взглядом.

И отражали зеркала,

что счастье было где-то рядом.

2013

Я живу в отдалённом селе...

Я живу в отдалённом селе,

вдалеке от больших городов

и подобно упорной пчеле

всё слагаю созвучия слов;

позабросил другие дела,

на окне даже кактус засох,

целый день у большого стола

говорю с отголоском эпох.

Правда, с рифмой проблемы пока:

говорят, что глаголы – плохи,

вот и лезут они напоказ,

как назло, прямо в кончик строки.

Призрак звёзд затихает в окне,

шепчет ветер в печную трубу,

не расслышать в пустой болтовне

что пророчит, какую судьбу.

Муза ходит, но редко уже,

видно с транспортом плохо совсем

и осталось в моем багаже

очень мало лирических тем.

Эх, залечь бы в высокий бурьян,

беспечально и празднично жить.

Всё равно в этих книгах обман,

ну, зачем пустословье плодить?

Но кружится пока голова

от любви, от весны и тоски,

и стучат, словно капли, слова

поздней ночью в седые виски.

2009

Потеплело...

Потеплело. Уходит зима,

снега клочья оставив на ели.

«Не волнуйтесь, укрою дома

я морозным дыханьем метели».

«Я ещё к вам вернусь, погоди…»

Говорил мне порывистый ветер.

Но я верю, уже позади

холода и мороз на рассвете.

Только ночь пока слишком длинна,

хоть и солнце смеётся в окошко.

Нет, зима ещё слишком сильна,

вот поэтому грустно немножко.

2014

Поэты

«Мы не пророки, даже не предтечи…»

                            О. Мандельштам

1.

Да, мы не пророки и мы не предтечи,

мы просто владеем нюансами речи.

И даже любое капризное слово

всегда нам легко покориться готово.

Пусть рифма трудна, темы все устарели,

но мы извлекаем из древней свирели

прекрасные звуки для встречных прохожих, –

спешащих и разных, таких непохожих.

И мы заставляем их плакать, смеяться,

задуматься, спорить, в душе улыбаться.

И жить им становится вдруг веселее.

Пишите, друзья, – не стесняйтесь, смелее…

2010

2.

Мы выбраны Богом и небом,

подруга нам муза сама.

В питании солью и хлебом

замечена ясность ума.

Мы прокляты временем бурным,

нас нет среди званых гостей.

Заполнены прахом все урны,

закрыт навсегда мавзолей.

Ты слышишь: навеки, навеки

в безвестности жить суждено.

Извилисты бурные реки

как жизнь, где идём мы на дно.

Судьбы не бывает на свете,

рождение – случай слепой.

За всё лишь поэты в ответе

пред Богом, людьми и собой.

2012

3.

В тот час, когда иссякнут силы,

когда надежды больше нет,

когда от горя сердце стынет,

ты не ищи в душе ответ.

Пойми, что ночь не бесконечна,

вдали чуть брезжит слабый свет.

Бедлам не может длиться вечно,

ты верь в себя, ведь ты поэт.

Кто, как не ты, с душой высокой,

укажет людям верный путь.

Им плохо жить, им одиноко,

блажен покой: забыть… уснуть…

Ты разбуди их, пусть проснутся

и пусть поймут, что в жизни нам

не ползать главное, не гнуться

и не служить чужим богам.

И вот, пройдя круги все ада,

живя одной своей мечтой,

получишь лучшую награду –

венец терновый, крест простой.

2009

Золушка

Спеша, принцесса потеряла

со стройной ножки башмачок.

Как на балу она плясала…

Но длиться вечно день не мог.

Теперь шалунья безутешна, –

грозы опять не избежать.

И будь хоть ты всегда безгрешна,

но злая мачеха опять

тебе припомнит всё на свете,

и снова с тряпкой допоздна.

Но вдруг шепнул бездомный ветер:

уже седлают скакуна,

уже все ищут, кто случайно

мог потерять свой башмачок?

Кто нам откроет эту тайну,

принц так печален, одинок…

И вот вдали, за поворотом,

коней ты слышишь быстрый бег,

конец всему, конец заботам,

покорности своей судьбе.

И сердце робкое трепещет

пугливым птенчиком в груди

и снова слышишь голос вещий:

всё хорошо и позади

та жизнь, что жизнью лишь зовётся,

всегда заплаканный платок…

Беги скорей, – сейчас придётся

на ножку мерить башмачок.

2010

Я знаю...

Я знаю – последнее время

пишу всё стихи не о том,

не в ногу шагаю со всеми,

себя изнуряю постом;

не моден, угрюм и застенчив,

а сердцем – совсем как дитя,

как поздняя осень изменчив

и часто скучаю, грустя.

Я видел в музеях картины,

ходил иногда на балет,

но снятся берёзки, осины –

банальный, обычный сюжет.

Потерянной Родиной болен, –

диагноз безжалостный прям:

давно не брожу чистым полем,

а кланяюсь всем фонарям.

И пусть я ещё вспоминаю

тот двор и дощатый сарай,

но что будет дальше – не знаю,

так пуст мой заброшенный край…

2012

Звезды гаснут...

Звёзды гаснут, закаты умрут,

бесконечность есть в каждой дороге.

Настоящим же только живут

дети, звери, поэты и боги.

Грек Платон лишь слегка намекнул:

"Где-то в море была Атлантида".

Посейдон рассердился и сдул

остров древний – он скрылся из вида.

Сразу прошлое стало чужим,

а о будущем стоит ли плакать?

Я спокоен, сижу недвижим,

пусть на улице дождик и слякоть.

Мудра, бандха, весь комплекс асан

помогает освоить мне йогу.

Вот приму я монашеский сан,

стану ближе к религии, Богу.

Буду жить настоящим, как он,

постигая всю мудрость пророков.

Эта жизнь – всё равно только сон

и незнание горьких уроков.

2012

Птица-тройка

«Эх, тройка! птица тройка! кто тебя выдумал?»

                                            Н. В. Гоголь

Как Фет и Тургенев дышу флогистоном,

слагаю стихи, не в ладах с моветоном;

хоть сам из деревни и в жизни простак,

но всё же, поверьте, – совсем не дурак.

Сейчас модернизма пришло уже время,

диктует условия новое племя.

А «тихая лирика» зябкие руки

сложила под шаль и зевает от скуки.

Слепой молодёжи потребны кумиры,

но правила жизни диктуют банкиры.

И вот уже разные «фабрики звёзд»

сплошной силикон выпускают из гнёзд.

«Я женщин уже говорить научила»

– сказала Ахматова скромно и мило.

Но музы, все девять, в блаженстве безволья

пылятся в шкафу и изъедены молью.

Да, век мне достался панельно-убогий.

Блокбастый упырь – седовласый, безногий

смеётся довольно, холодный, как лёд.

А тройка не мчится, но еле бредёт.

2012

Комп и стихи

Лишь только искры не хватает

в стихах моих.

За рощей дальней солнце тает

и ветер стих.

Какие образы и темы,

бурлят вокруг!

Я сын компьютерной системы,

железа друг.

Мне хакер дал свои программы

и вот теперь

стихи, экспромты, эпиграммы

пишу как зверь.

Текут проворно электроны

по проводам.

Познал я мудрости законы,

рифмую сам.

Процессор мощный мне подскажет

любой сюжет.

Я знаю жизнь, любовь и даже

что счастья нет.

Винчестер молча сохраняет

тома стихов.

Он все их помнит, твёрдо знает

нюансы слов.

Поэты, критики, цитаты,

обложки вид,

статьи, рецензии и даты:

он всё хранит.

Проходят дни, мой софт быстрее,

и без помех

я стану скоро, по идее,

покруче всех.

Раскроет тесные объятья

безумный век,

и буду лучше сочинять я,

чем человек.

Сейчас пишу сонет о Боге,

да хакер мой

сказал, что глюки снова в проге.

Что ж, не впервой.

2012

Серебряный век

Утро раннее, залы пустеют,

все расходятся, гаснет камин.

Незаметно пока ещё тлеют

искры те, что неведомы им.

Равнодушно – любезны улыбки,

похвалы же, напротив, скупы.

Здесь, – на почве болотной и зыбкой,

дни белёсы, а ночи слепы.

Бродит ветер в тумане молочном

по просторам немых площадей.

Все здесь шатко, неверно, непрочно,-

рябь каналов, огни фонарей.

Всё бессмысленно – нету исхода,

нет начала, как нет и конца.

Впереди – новый день и свобода,

запах тленья в пустынных дворцах.

А за окнами тихо и плавно

сыпал мелкий, назойливый снег.

Это было как будто недавно, –

в тот далёкий, Серебряный век.

2010

Судьба бытия

Я буду исследовать строго

вопрос о судьбе бытия.

Об этом все знают немного,

не знаю об этом и я.

И даже философ убогий,

решая глобальный вопрос,

всё бродит в лесу тавтологий,

растя депрессивный невроз.

Что делать, – предмет очень сложный

и явно сквозит дуализм.

Здесь надо подход осторожный,

привлечь, например, плюрализм.

Как много здесь вкусов и мнений,

не надо хихикать до слёз.

Судьба же, вне всяких сомнений,

весьма любопытный курьёз.

Она, как старуха седая,

в затылок мне смотрит всегда.

А жизнь – это штука простая,

враждебная, в общем, среда.

2012

Муза

«Служенье муз не терпит суеты…»

                          А. С. Пушкин

Где ты стройная муза моя,-

синеокая с чёлкой девчонка;

не приходишь давно, словно я

стал внезапно похож на ребёнка?

Сколько раз мы с тобой в буриме

умудрялись играть до рассвета,

и сливались слова в полутьме

развивая нюансы сюжета.

Ты, наверно, сейчас в Лангкави,

пляжный отдых всегда так заманчив.

Что ж мне делать с тобой, поживи

там, собою пейзаж обозначив.

Или может на шумный Бродвей

прошвырнуться решила внезапно?

Здесь в начале – финансов музей,

на углу Бивер-стрит, чтоб понятно.

Раньше там был Рокфеллера дом,

где он правил угрюмо и строго.

Если скучно тебе будет в нём,

посети мюзик-холл – ради бога.

Только я не советую Крым,

в Ялте – шумно, в Алуште ужасно.

Возвращаюсь оттуда больным,

им свой отдых доверив напрасно.

Буду ваньку валять от тоски,

разгоняя безделье и скуку.

Здесь морозно и тучи низки,

как-нибудь одолею разлуку.

2012

2.

Мы с тобой, шаловливая врушка,

познакомились очень давно.

Для тебя я всего лишь игрушка,

что пишу я – тебе все равно.

Ты смеёшься, когда я страдаю,

забавляешься – если влюблён,

пропадаешь – а где, я не знаю,

недоступна, как утренний сон;

если добрая – рифму подскажешь,

разозлишься – я долго молчу.

Я уже стал молиться и даже

обращался два раза к врачу.

Рвёшь мне сердце на мелкие части

и бесцельно транжиришь года,

наслаждаешься тайною властью,

так прекрасна, всегда молода.

Ну а я безвозвратно старею,-

плод твоих равнодушных забав.

Может быть, ещё что-то успею,

укрощая капризный твой нрав.

2009

3.

Служенье музам – путь не из приятных,

он труден и не терпит суеты.

Среди забот, всеобщей пустоты,

он полон чувств, волнений непонятных,

сомнений и дробящейся мечты.

Когда я был свободен и беспечен,

столкнулся вдруг с мучительницей снов.

Я от неё немало слышал слов

и в памяти хранил все наши встречи,

деля с ней жизнь, страдания и кров.

Она устала, приходила реже,

хотела денег, славы и любви.

А у меня же лень была в крови.

Я в рифмах был безвкусен и небрежен

и вызывал тоску у визави.

Потом был день – ей это надоело,

ведь у всего на свете есть конец.

Теперь в душе ещё один рубец,

я обращаюсь с рифмой неумело

и мне закрыт огонь чужих сердец.

2010

4.

Насиловать музу не надо,

пиши, когда сердце поёт.

Пусть будет мне лучшей наградой

безделье весь день напролёт.

Под кров позабытого дома

приятно вернуться опять –

где всё так до боли знакомо,

никто не мешает мечтать.

Играют довольные дети,

в квартире – покой и уют.

Что может быть лучше на свете

согласья, царящего тут?

Крепчают семейные узы,

смеётся довольно жена…

И только печальная муза

была почему-то бледна.

2011

Холодная осень

Холодная осень. В саду тихо мокнут

цветы под дождём, что без устали льёт.

А голые сучья в закрытые окна

царапались робко всю ночь напролёт.

Я их не впустил, – я живу одиноко,

и в доме не слышно спешащих шагов,

нет музыки, смеха, нет песен, упрёков,

нет верных друзей и заклятых врагов.

И это ещё невысокая плата

за строчки двойные о жизни простой.

Поэзия – путь без конца и возврата,

усталость, тоска, недовольство собой.

Неладное что-то под небом осенним,

нагнулся под бурей раскидистый клён.

Цветаева, Пушкин, Рубцов и Есенин, –

как много известных и славных имён…

2010

Огород

Кому помешал мой туман в голове?

– Я думал в окрестностях дачи…

Пойду затаюсь, как кузнечик в траве,

собою пейзаж озадачив.

Пускай меня ищут для разных работ,

мне жалко бурьян в огороде:

он буйно разросся, теперь он цветёт

и явно стремится к свободе.

Жене, чей известен безжалостный нрав,

обидно проигрывать в прятки.

Нет, только подумайте – я ведь был прав –

и снова полю эти грядки.

Бурьян насмехался, не веря в мой пыл,

он знал меня лучше, чем кто-то.

Не вспыхнув в начале, я быстро остыл,

избегнув солёного пота.

Когда руки заняты, то в голове

кипят мысли, рифмой сплетаясь.

А солнце, запутавшись в мелкой листве,

клонилось к земле, усмехаясь.

2014

Я тупая...

Я тупая, тупая, тупая…

Образ мой восемнадцати лет.

А вокруг бродит хищная стая

мужиков. Подходящего нет.

Нет ни слуг, ни друзей настоящих,

нет иллюзий и лёгких побед,

нет амбиций и писем входящих…

Как бездарно построен сюжет!

Что с того, что читаю Шекспира

на знакомом ему языке,

слышу как семиструнная лира

где-то тихо звучит вдалеке?

Я красивая (это нескромно,

но ведь ты не совсем близорук?)

Сердце бьётся спокойно и ровно

в дни свиданий и частых разлук.

Только солнце в глазах золотится

из-под острых и колких ресниц,

да улыбка неслышно таится

на губах как у раненых птиц.

Я живу пока только мечтая

в тесном круге проблем и подруг.

Только вдруг поняла – не тупая…

Нет, мужчины слепые вокруг.

2014

Печаль

Пришла внезапно с ветром стылым

любовь в пустой, холодный дом,

спросила: «Что ж ты, друг мой милый,

писал стихи всё не о том?

Забыл меня, молчал годами,

а я надеялась, звала.

Заклятье что ли между нами,

иль в сердце снежная игла…

Ты променял свиданий радость

на тихий, плюшевый уют.

Откуда страх и эта слабость?

Лишь горстку пепла вижу тут».

А я молчал и всё всплывали

виденья прошлых, лучших дней.

Вот в чем секрет моей печали:

она пришла – как сон о ней.

2012

Я застрял в этом веке...

Я застрял в этом веке – Серебряном, древнем,

где все зыбко в тумане обманчивых слов.

Пропиталась душа колдовским, сладким зельем,

но сменить старый стиль я ещё не готов.

Я читаю запоем стихи Мандельштама

до утра, в бледном свете горящей свечи.

Никогда не погаснет блаженное пламя,

пока плачет печаль в побледневшей ночи.

Мне бы вынырнуть, всплыть в век поближе – двадцатый,

почитать Кузнецова стихи иногда,

но смешались события, люди и даты,

все молчат и спешат, уходя в никуда.

Есть ещё современней и ближе поэты, –

сколько новых вокруг, неизвестных имён…

Тихо гаснет свеча, близко время рассвета,

между рифмой и сном – выбираю я сон.

2010

Беседка

Я выхожу курить во двор.

Над ним деревьев спящих ветки

ведут со мною давний спор.

Он ни о чем. Иду к беседке.

Её я спрятал в глубине,

в кустах разросшейся сирени.

Легко здесь думать в тишине

и предаваться милой лени.

Скамейка, старый круглый стол,

букет цветов, увядших впрочем.

Да, здесь бывал и слабый пол,

но с ними мир, увы, не прочен.

И, кстати – пару слов о них,

кого прекрасней нет на свете:

я посвящу им лучший стих,

а может, – пару строк в сонете,

но не сегодня, не сейчас,

когда в зените полдень алый.

Их не понять, что им до нас?

И мой привет им запоздалый.

Мечтать мешает днём жара

и снова шепчет тихо ветер

о том, что юности пора

уже проходит… Скоро вечер.

2014

Пурпурный лист

Пурпурный лист на ветке клёна

уже засох, но не упал.

Он одинок, на обнажённых

деревьях вечер догорал.

Цветные тени тихо тают,

плывёт туман, и в тишине

беззвучно птицы пролетают,

спеша растаять в вышине.

Я остаюсь, но так хотелось

мне вместе с ними улететь.

Проходит жизнь, куда все делось?

Кого любить… Кого жалеть…

2009

Ностальгия

Я расскажу вам про чердак, –

пустынный храм под крышей прочной.

Сюда свалили кое-как

набор вещей не нужных точно.

Здесь света нет и только днём,

порывшись в порванных коробках,

возможно вырасти умом,

от разных книг, лежащих робко.

Ещё, я помню, видел здесь

набор игрушек новогодних,

газет, журналов разных смесь, -

полно комплектов прошлогодних.

Под грудой старых, пыльных книг

нашёл дневник свой старый, школьный;

открыл его и сразу сник,

блеснув в глазах слезой невольной.

Вот фотографии в углу:

листы поблёкшие без даты.

Я бы воздал им похвалу,

но запропали все куда-то.

Так обойдёмся без имён,

без биографий и заглавий.

Жизнь пролетит, как сладкий сон…

(Так подсказал мне ум лукавый).

Вернёмся к списку всех вещей, –

он бесконечен словно небо.

Я ощущаю кожей всей,

что продолжать его нелепо.

Вчерашний день на чердаке

лежит, пылится понемногу.

Давно он скрылся вдалеке,

а я ищу туда дорогу.

2014

Вечер ранний...

Вечер ранний, сумрак белый,

ты по-прежнему бледна,

и томишься вечер целый

у закрытого окна.

Что увидишь там – в тумане:

туч холодных хоровод

низко, низко над домами

от звезды к звезде бредёт;

пешеходы друг за другом

шагом скорым мчат домой,

где стоит всегда к услугам

телевизор их родной;

бродят тощие собаки

по площадкам для детей,

и в унылом, сером мраке

серп луны среди ветвей.

Всё знакомо, так же было

и вчера, и год назад.

Сердце слабое остыло

и погас уже закат.

2011

Быт

О, быт! Этот быт, что повсюду

меня окружил и пленил.

То надо мне драить посуду,

постель застилать… Нету сил!!!

Жена говорит, что на свете

нет места ленивым, – а я?

Зимой я мечтаю о лете,

а летом – рыбалка, друзья;

сидеть у костра бесконечно,

на пламя смотреть и смотреть,

играть на гитаре беспечно,

о том, что прошло, не жалеть…

Покроет туманом глубоким

под утро остатки огня.

О, быт! Перестань быть жестоким,

пусти на свободу меня!

2010

Депрессия

Сегодня я хандрю. Бывает

такой расклад, хоть редок он.

И жизнь в квартире замирает,

впадая тут же в полусон.

Молчит, как рыба, «зомбояшик»,

экраном черным заслонясь.

От новостей громокипящих

я над собой теряю власть.

Не плачут ночью даже дети,

не просят сказок перед сном,

благословляя жизнь на свете,

а смех оставив на потом.

Тихонько солнце, поднимаясь,

как прежде слов не говорит,

и целый день, вокруг вращаясь,

молчит и всё кругом молчит.

И даже муха, ненароком

попав под руку сгоряча,

осталась лишь пятном – намёком

на тень пропавшего мяча.

Здесь тишина крадётся робко,

боясь вздохнуть, боясь дышать.

Как же легка твоя походка!

Какой покой и благодать…

2014

О бедном поэте

Мы поднимемся вместе к высотам,

где орлы прекращают полет,

тихо гаснут созвездья с восходом

и никто никогда не живёт.

Я тебе покажу необъятный,

до конца не разгаданный мир –

там, где время течёт безвозвратно

в зыбкой тени причудливых игр.

Посмотри – за таинственным лесом,

у излучины быстрой реки,

стоит домик, – он тёмен и тесен,

старый тюль теребят сквозняки.

В нем всегда, допоздна, до рассвета,

светит ясно в окне огонёк.

С дрожью сердце простого поэта

вяжет нити запутанных строк.

Пишет он о тебе, друг желанный,

о своей сокровенной мечте,

ждёт, как праздник, улыбки нежданной,

пропадая в немой пустоте.

Если будешь когда-нибудь мимо

проходить, в сердце нежность тая,

загляни ты в окошко незримо,

будет счастлив он – так же, как я.

2009

Тени

Приходит вечер, я пишу опять,

блокнот открыт на уровне закладки.

Свеча горит, но больше для порядка,

мечтая втайне лампочкою стать.

Столпились тени молча за спиной,

процесс письма им явно непонятен.

А мне мешает запах: кто-то хной

играл всерьёз, оставив много пятен.

Все спят давно – плохого в этом нет,

как нет добра в привычке полуночной.

Теней всё больше… Сколько же им лет?

Я эту мысль загнал в сознанье прочно.

Они могли бы много рассказать,

но есть предел всему и совершенству.

Свеча горит, открытая тетрадь

глядит в огонь, вздыхая от блаженства.

Рука, лениво тронув карандаш,

тут же застыла, побоясь нарушить

покой вокруг и распорядок наш.

А тени ждут, умеющие слушать.

Они живые – догадался я,

и им нужна энергия от плоти.

Как хорошо, что спит моя семья!

И строчек нет в потрёпанном блокноте.

Вдруг тень моя упала далеко,

свеча пугливо замерла на месте.

Да кто сказал: писать стихи легко,

вставляя в них трагичность фраз и жеста?

Двоится строчек непослушных ряд,

(здесь явный признак беззаботной лени).

Да вот про тени: тут они стоят

и окружили. Всюду – тени, тени…

2014

И время проходит...

И время проходит, слегка спотыкаясь

на частых ошибках, что свойственны мне.

Как много поступков, в которых я каюсь.

Как мало друзей, что желанны вполне.

Что жизнь без любви, словно парус без ветра, –

безжизненный город, пустые дома.

Любовь – как палач, но она же и жертва,

что будет чрез миг – вряд ли знает сама.

А было всё так же, как было и прежде, –

ты молча вязала под шёпот дождя.

Пока жизнь идёт, не обманут надежды

и будет удача, но чуть погодя.

Пусть годы летят, сердце биться устало,

но фото любимой всегда на столе.

Есть дом, есть семья, разве этого мало

для счастья простого на грешной Земле?

2010

Полгода жизни

Полгода жизни пролетело,

но нет ни строчки, ни огня.

Рукой уставшей неумело

рифмую вяло краски дня.

А за окном мороз крепчает,

чертя узоры на стекле.

И ночь прошла, уже светает,

но искр давно уж нет в золе.

Так что, – уже и стар и болен;

быть может, счастья тоже нет?

И не взлететь уже над полем,

не заалеет в сердце свет?

Или однажды я услышу

мелодий давних отзвук вновь.

Весной растает снег на крыше,

опять придёт весна, любовь…

И чья-то лёгкая походка

вдруг прозвучит, и вот, опять,

слова польются редко, робко

двойными строчками в тетрадь.

2010