Текст книги "Лезвие Эры (СИ)"

Автор книги: Влад Райбер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

И куда теперь от себя спрятаться? Снова попробовать сесть за домашнее задание? Бесполезно! Уже пыталась, и это быстро ей надоело. Снова и снова перечитывая одну и ту же страницу, она никак не могла сосредоточиться и вникнуть в смысл текста. Дело не двигалось с мертвой точки. В конце концов, девочка сдалась и отбросила учебник в сторону. Так можно до утра просидеть и не запомнить ни одной строчки параграфа.

«Нужно заняться чем-нибудь другим», – решила девочка. И только теперь она обратила внимание, что за окном сделалось темно. Вот как глубоко ушла в себя, даже ничего не заметила. Был ещё и напористый шум, похожий на шепот тысячи голосов, а сквозь закрытое окно в комнату пробивался свежий запах дождя. Эре, наконец, удалось успокоиться. Окруженная приятными звуками и запахами, девочка вдруг почувствовала себя хорошо. Там, за окном, бушевала непогода, ветер шатал ветви деревьев, а в комнате было родное тепло и тусклый свет настольной лампы дополнял приятную атмосферу. «Ещё бы чашку горячего чая выпить, и можно будет забраться в постель», – подумала девочка.

В прихожей было прохладно и мрачно, лишь зеркальные полотна в большом старомодном трюмо сияли, отражая свет, льющийся наискосок из узкой щели приоткрытой двери. В темноте постепенно вырисовывались очертания скромной обстановки. Эра не спешила идти на кухню, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте.

Остановилась у туалетного столика, взгляд упал на темный предмет, забытый мамой. Заинтересовавшись вещицей, Эра вдруг забыла о том, что собиралась приготовить себе чай. Мама оставила свою косметичку. Девочка не имела привычки прикасаться к вещам Инны, но ярко-красная, местами потертая, косметичка показалась ей привлекательной. Гордый символ женственности – так она её определила. «Не заиметь ли себе такую же? Может быть, мама не откажет дочери в подарке?» – размышляла девочка. Раньше Эра не задумывалась о подобном, но ведь это маленькая частичка того, что делает девушку девушкой и, несомненно, сделает её немножко ближе к окружающему миру.

Девочка вертелась перед зеркальным трюмо, перевешивая косметичку с одного плеча на другое. Это занятие её очень забавляло. Она представляла себя взрослой самоуверенной девушкой, шагающей по главной улице города. На мгновение ей даже показалось, что в одном из зеркал отразилась та самая девушка, которой она себя воображала. Затем Эра замерла и на пару секунд превратилась в манекен за витриной модного бутика. Затаив дыхание, девочка всматривалась в зеркальную гладь, опасаясь спугнуть привидевшийся образ. И, наконец, она смогла узреть то, что желала: на неё смотрела ещё совсем юная, но вполне интересная девушка, бесспорно обладающая чувством собственного достоинства. Такой она и хотела себя видеть. Однако не хватало чего-то… Эра сняла мамину вещь с плеча. Внутри были помада, тени, румяна, подводка для глаз – всё необходимое для того, чтобы навести макияж. «Мама так редко пользуется этой косметикой. Может, и не заметит, что я её брала?» – подумала девочка.

Непросто оказалось подводить глаза, красить губы в темноте, но Эра намеренно не потрудилась зажечь свет. Будто мрак сохранял таинство маленького запретного дела. Первый макияж получился уж слишком ярким и чересчур броским, но девочка осталась довольна результатом. «Можно ли назвать меня симпатичной? Наверное, да. Ну, или хотя бы хорошенькой, точно», – с улыбкой рассуждала она, крутясь перед зеркалами.

Шум дождя чуть стих, но внезапно послышались раскаты грома, и с каждой минутой их сила нарастала. В очередной раз блеснула молния, озарив на миг всю квартиру, и отразилась в глазах Эры, наполнив их синим светом. Это уже не могло не отвлечь маленькую модницу от самолюбования. Она отшатнулась от зеркала. Какое-то странное ощущение тревоги едва ли не до боли сдавило грудь.

С раскатом грома и яркой вспышкой в квартире появился кто-то чужой! Предчувствие было настолько ясным, что девочка ни капли не сомневалась в его правильности. Что же это? Эра в ужасе огляделась по сторонам. В темном коридоре не было никого кроме неё, однако ощущение присутствия… совсем нечеловеческого присутствия… не исчезло. И оно было знакомым! Однажды девочка уже чувствовала подобное в тот день, когда задержалась в библиотеке… Что-то чужое, не человек, а человеческая тень. Или, быть может, Эре показалось чужим собственное отражение? Нет, не может быть. В прихожей определенно находился кто-то ещё.

Девочка попятилась назад в свою комнату, где горел приглушенный свет. Отчего-то она была твердо уверена в том, что кто бы ни появился здесь, он не посмеет шагнуть в место, залитое светом.

– Кто здесь? – решилась спросить Эра и испугалась звука собственного голоса.

Ответом было молчание. Тяжелая, материальная тишина. Напуганная малютка рухнула на стул и искоса взглянула в приоткрытую дверь. Там было движение. Скользкое и бесшумное, но уловимое. В темноте мелькнул чей-то силуэт. Можно было бы принять всё это за игру воображения, но ноздри заполнил еле ощутимый, но такой знакомый аромат кожи и волос. Девочка отвела глаза от двери. Руки её дрожали.

– Кто здесь? – снова шепотом повторила она, хотя уже знала ответ.

Тихие шаги приблизились к порогу. Темная фигура, похожая на тень, застыла на границе тьмы и света.

– Сауле, – жалобно пропищала Эра, не поднимая глаз. – Зачем ты пугаешь меня?

Тихие шаги приблизились к порогу. Темная фигура, похожая на тень, застыла на границе тьмы и света.

Хотя какие сомнения могли быть в присутствии ночной гостьи? Она совершенно определенно здесь. Одновременно сзади, спереди, справа и слева – весь дом пропитан её присутствием. И эта гостья не может быть ни кем другим, как младшей сестренкой Айжан. Эта ясная уверенность торчала в мозгу раскаленным гвоздем.

Но были вопросы, на которые Эра не могла найти ответ: почему малютка пришла именно к ней? Зачем? И как вообще оказалась в её доме? Ведь она мертва! Бесспорно мертва, иначе и быть не может. Из прихожей так и веет этой неживой энергией, словно из склепа. Холодная, пассивная энергия, будто пар, испускаемый куском льда. Живые люди не бывают настолько холодными.

Содрогаясь от ужаса, Эра заставила себя поднять голову и вгляделась во тьму прикрытой двери. Никого там не было видно. Ни человеческой тени, ни движения. Неровная полоса света вырезала из черноты лишь лоскут серо-зеленого линолеума. Однако Эра знала, что девочка прячет своё мертвецки бледное, даже чуть голубоватое, лицо в самом темном уголку, куда не достает свет настольной лампы. Из этого угла покойница смотрит на неё мутными, обесцвеченными глазами, слегка склонив голову набок. Она пошатывается, двигается, пряча шорохи в шуме дождя, а тяжелые вздохи в раскатах грома. Она хочет, чтобы Эра не слышала и не видела, но при этом не сомневалась в её неожиданном визите. Девочка вдруг почувствовала затылком ледяное дыхание, слегка шевельнувшее волосы. Или это был сквозняк?

Эра хотела подняться со стула, чтобы посмотреть, но поняла, что страх намертво приморозил её к стулу.

– Зачем ты пришла? – нашла в себе силы спросить девочка.

Темнота молчала. Лишь встрепенулась рябью, расползлась от удара молнии, но безжизненный фантом вновь ускользнул от вспышки голубого света.

Фантом. Именно так стоит обозвать то, что осталось от младшей сестрички Айжан. Это не столько погибшая девочка, сколько её отпечаток, призрачная тень материального тела.

– Зачем ты здесь?

Молчание. Сауле не станет отвечать на бессмысленные вопросы. Она пришла, чтобы показать что-то или куда-то позвать, но не разговаривать. Она дожидается, когда Эра придет в себя, перестанет бояться и осмелится выйти в прихожую. Потому что только Эра способна чувствовать тонкую границу между живым и мертвым. «Другие люди не могут улавливать связь с мертвыми, а я могу. В этом моё отличие. Поэтому Сауле пришла именно ко мне, – внезапно пришло озарение. – Но почему я могу, а другие не могут? Давно бы пора разобраться, а я трушу! Спряталась как испуганный кролик в свою норку. Отстань кровавая лужа! Уйди проклятая коса! Оставьте меня в покое жуткие сны! Это всё – переутомление, это всё – игра уставшего рассудка, и, вообще, ко мне всё эти глюки отношения не имеют!».

Эра ощутила укол вины, и тот сработал как прививка от страха. Сердце ещё не сбавило бешеный ритм, но мозг перестал истерично бить по «тревожной кнопке». Разве не глупо бояться несчастной жертвы? Как бы ни был страшен труп, он безопасен. Это всё та же маленькая девочка, зверски убитая каким-то злом… И только её исхудавшая тень запятнана отпечатками этого самого зла… Вот они!.. Плавают в воздухе, как радужные маслянистые разводы на воде.

Ночные кошмары, темные мысли, страхи, готовность к дурным поступкам, озлобленность на людей, несправедливость мира и гнев от бессилия перед ним – отпечатки тёмного зверя. Его составные части. Всё смешалось воедино, свалялось в ком, материализовалось и теперь убивает, сеет смерть повсюду. Никто не может его найти. Ни один человек не может увидеть Зло, пока оно само до него не доберется.

Гроза разбушевалась не на шутку. Запоздалые раскаты грома доносились со всех сторон, накладывались друг на друга и сливались в нескончаемый гул, похожий на грохот металлического листа.

В мерцании почти непрерывных вспышек молний Эра, наконец, сумела заметить движение фантома. Бледная тень мелькнула в голубоватом свете и исчезла, шагнув в глубь коридора. Похоже, Сауле, явив на мгновение свой образ, пыталась позвать девочку за собой. «И что же мне делать? Идти за ней? И куда она меня приведет? К тому, что её убило?! И что я сделаю?.. Вооружусь кухонным ножом? – терялась в вопросах Эра. – Какой от меня толк? Может быть, я больше знаю, чем другие, но я по-прежнему беззащитная школьница!».

– Ладно, я иду! – всё-таки решилась она, осознав, что времени на размышления нет.

Девочка поднялась со стула и неуверенно шагнула к двери. Она уже почти не боялась мертвую Сауле, но нырять за ней в темноту было страшновато. Во мраке различить очертания ночной гостьи было невозможно, однако Эра знала, что та двигается к выходу. Медленно, словно каждое движение дается покойнице нелегко, подходит к входной двери и тает, просачиваясь в щель.

– Сауле, подожди!

Эра ринулась к двери, дрожащими руками повернула ключ и выскочила в подъезд. В глаза ударил яркий свет ртутной лампы.

– Сауле?

В подъезде никого не было. Девочка посмотрела вниз на ступеньки, затем на дверь квартиры. Там внизу гудели лампы, лестницы дышали уличным холодом и давила страхом неизвестность.

Может быть, и не надо никуда идти? Может быть, остаться дома и учить уроки? Что если не лезть во всё это, не искать приключений, не приобретать свои собственные тайны и остаться такой, как все? Тогда не придется лгать маме. Эра с трудом подавляла желание вернуться в квартиру. Она, конечно, всей душой желала того, чтобы люди перестали гибнуть от рук неуловимого чудовища, но вернуться в свой уютный уголок, где так спокойно и совсем не страшно, было куда соблазнительней.

– Я сейчас, только положу мамину вещь на место. Я не могу взять её с собой, – прошептала девочка в пустоту и уже взялась за дверную ручку.

Но вдруг осознала, что всё это ложь. Если она вернется домой, то уже не сможет заставить себя выйти обратно.

Пути назад нет. Хотелось бы, чтобы кто-нибудь другой разобрался со всей этой чертовщиной, но, увы, нет того, кому можно взвалить на плечи этот груз. И в своём доме уже не спрятаться от таинственных сил, что с таким упорством врываются в размеренную жизнь. Глубоко вздохнув, девочка в последний раз взглянула на дверь своей квартиры и, собравшись с духом, побежала вниз по лестнице.

Дождь закончился, но с деревьев срывались тяжелые капли, и шум, похожий на радиопомехи, всё ещё висел в воздухе. Эра огляделась вокруг. Улица, освященная вереницей оранжевых фонарей, была пуста. Почти во всех окнах местных пятиэтажек горел свет, некоторые окна оставались темными и лишь мерцали голубоватым и бледно-розовым светом телевизоров. Это немного успокаивало. Даже в отсутствие людей на улице район не казался таким безжизненным и опасным. Откуда-то сверху на асфальт упал маленький сигаретный окурок, брызнул оранжевыми искрами и погас. С шумом закрылась балконная дверь. Легкий ветер тут же подхватил окурок и покатил по мокрому двору.

Было приятно ощущать присутствие живых людей. Девочка дрожала уже не от страха, а от холода. На ней были только туфли, домашние штаны и свитер. В этой одежде в столь холодную погоду можно запросто простудиться.

– Сауле, – тихо позвала Эра и снова внимательно оглядела улицу.

Призрачной фигуры нигде не было. Даже её присутствие больше не ощущалось. Сауле не пряталась от света фонарей в тени почерневших от сырости деревьев и не скрывалась в черноте дальних дворов. Она ушла.

«Что за шутки? – подумала Эра, сделала шаг и наступила в лужу, носок в туфле тут же намок. – А может быть, и, правда, не было никакой Сауле и я просто безумна?». Растерянная девочка, содрогаясь от холода, шарила взглядом по сторонам. Ни одной живой души вокруг, да и мертвой тоже… Только этот небольшой плоский предмет, переваливающийся с боку на бок. Эра бы его и не заметила, но темный блестящий ромб был единственным из того, что шевелилось. И он колыхался, но неестественно. Словно не на ветру, а сам по себе катился, огибая лужи. Он то взлетал в воздух на полметра, то падал на асфальт, но не летел прочь даже от мощных порывов. Пристально глядя на темный квадрат, Эра подошла ближе. Это же всего лишь кусок плотного полиэтилена! Старый и разорванный в нескольких местах. Некогда он был ярко-оранжевым, а теперь только края сохранили первозданный цвет: по центру ромб выгорел почти до белизны, и от нарисованной рожицы уцелел только один наполовину стертый глаз. Воздушный змей… Точнее то, что от него осталось. Теперь это грязный, рваный кусок полиэтилена с длинной намокшей веревкой.

Девочка приблизилась ещё на шаг, чтобы лучше рассмотреть старую игрушку. Но блестящий ромб вдруг взмыл в воздух и отпрыгнул от неё на несколько метров. Странно, ведь порыва ветра не было! Эра сделала ещё несколько уверенных шагов. Воздушный змей дернулся, словно кто-то с силой потянул за веревку, затем медленно поднялся над землей и резко взлетел ввысь. Девочка с любопытством наблюдала, как он выписывает в воздухе замысловатые петли. «Нет, это не простой кусок полиэтилена. Тоже фантом умершего, но не Сауле. Чей же тогда? Наверное, это ребенок», – подумала Эра, глядя, как змей кружит у макушек деревьев. Ей тут же представилась странная картина: солнечный летний день, маленькие ручонки сжимают колыхающуюся веревку, меж зеленых деревьев витает точно такой же воздушный змей, только новый, ярко-оранжевый. Малышка смотрит на свою игрушку, широко распахнув глаза, и мечтает быть этим змеем, так же летать, подчинившись воле ветра… В последних мгновениях её фантазии веревка почему-то выскользнула из рук малышки и воздушный змей запутался в ветвях большого дерева…

Грязный кусок полиэтилена описал в воздухе ещё одну дугу и метнулся вдаль. Опомнившись, девочка сорвалась с места и побежала за ним. Змей стремительно плыл на фоне темного неба, будто рыба в мутной воде. Эра пыталась поймать его за тонкую веревку, но всякий раз, когда она пыталась ухватиться за кончик, тонкий шнурок рывком отпрыгивал. Девочка бежала что есть духу, не чувствуя собственных ног, туда, куда манила старая игрушка, поглядывая с небес нарисованным глазом. Она пересекла свою улицу, свернула на аллею, тянущуюся вдоль шоссе мимо ряда неподвижных машин с включенными фарами, ожидающих зеленого света. Эра не смотрела по сторонам. Неслась, задрав голову, боясь упустить своего проводника из виду. Идущие навстречу люди с зонтами уворачивались от неё.

Куда ведет этот воздушный змей? А что если в лапы этого темного существа?.. Тогда это будет роковая встреча! Она лишь хрупкий подросток и едва ли сможет одолеть даже свою самую хилую ровесницу.

«А ведь я обещала маме, что не умру и не причиню ей такой боли!» – думала Эра на бегу, от этих мыслей ей сделалось страшно, и она остановилась, чтобы перевести дух. Однако воздушный змей не дожидался её. Стоило остановиться на минуту, и маленький ромбик уже мелькал вдали среди ветвей деревьев, ускользая прочь. Нельзя больше медлить и раздумывать. Нет времени на это! Добежав до конца аллеи и свернув в сторону склона, где город становился коттеджным поселком, Эра почти догнала своего проводника, но запас сил был на исходе. От изнуряющего бега дышать становилось всё труднее, каждый вздох царапал пересохшее горло. Слюна приобрела кровавый привкус. Леденящий холод больше не беспокоил, всё тело полыхало от жара, но девочка и не думала делать передышку.

Змей петлял и извивался над крышами приземистых двухэтажных домиков, стрелой проносился по узеньким улочкам. Стоило слегка замедлить бег, и он тут же оказывался далеко впереди. Вот уже под ногами захлюпала грязь. Дорожки поселка не были покрыты асфальтом, и сильные дожди превратили землю в густую вязкую массу. Штаны вымазались почти до колен, а вся одежда покрылась темными грязевыми каплями. Сейчас это не было важным. Главное не отстать от змея. Из двора одного из окрестных коттеджей раздался громкий лай и резкий звон натянувшейся цепи, когда Эра, оступившись, задела плечом ограждение. Сторожевые собаки соседних домов тут же отозвались на голос, и уже со всех сторон доносились грозное рычание и звуки, похожие на кашель в жестяную трубу.

Коттеджный поселок – местечко тихое, но одно неосторожное движение нарушило покой – и всё взорвалось тревогой. В этой части города девочка была впервые. Раньше низенькие домики, расположенные на склоне реки, она видела лишь издали. Как странно, что воздушный змей привел её именно сюда. В погоне за змеем Эра никак не ожидала оказаться тут, среди маленьких кубиков домов, которые, должно быть, всегда окутаны сном, и любой прохожий на этих улочках является большой редкостью. Она думала, что место, где она окажется, непременно будет перенасыщено ощущением опасности и страха. Куда же ведет эта неприкаянная душа? Что хочет показать?

Воздушный змей вдруг встрепенулся налету, будто сбился с воздушного потока, и тут же устремился к земле. Теряя высоту, змей, словно из последних сил, сделал рывок вверх и рухнул на землю за щербатый забор посреди двора большого двухэтажного коттеджа.

Эра остановилась и согнулась пополам. Наконец-то эта беготня закончилась, на большее бы её не хватило. Всё тело пульсировало от напряжения, кашель бил едва ли не до рвоты.

Воздушный змей больше не двигался, потеряв всю свою жизненную силу, он неподвижно лежал на сырой траве. И лишь слегка колыхался на ветру его длинный веревочный хвост.

«Видимо, это и есть то место, куда я должна была прийти», – догадалась девочка. Стих лай собак. Опершись руками на скрипучую калитку, Эра уставилась на большой серый дом. Дом тоже смотрел на гостью слепыми темными окнами. В них был лишь мрак и пустота. Сад давно порос высоким бурьяном, а по серой стене над окнами вверх полз плющ, зеленый и яркий, совсем не тронутый осенью.

Переведя дух, девочка приблизилась к входной двери и, не думая, надавила на кнопку звонка. За дверью не послышалось звука. Звонок был сломан. На стук тоже никто не ответил, лишь полетела вниз облупившаяся краска с деревянной поверхности. Она постучала ещё раз и прижалась ухом к двери. Ничего. Эра прислушивалась, надеясь услышать возню или шарканье ног хозяина, но за дверью замерла тишина. Что толку стучать в дверь, за которой никого нет? Даже снаружи казалось очевидным, что эти серые стены могут сдерживать лишь пустоту внутри. Всё вокруг говорило о заброшенности: и неухоженный сад, и разросшийся плющ, и куча гнилых листьев у порога. Эту дверь давно никто не открывал.

Однако просто так уйти нельзя. Рука сама потянулась к ручке, потянула дверь на себя. Девочка была почти уверена, что замок окажется запертым, но дверь легко открылась. Холодный свет нырнул в непроглядную темноту прихожей. Казалось, что протяжный скрип несмазанных петель распространяется по всему дому постепенно, неторопливо, будто нарушая столетнее молчание.

– Есть тут кто-нибудь? – бросила девочка в темноту и сразу же сделала шаг через порог.

В прихожей был такой же холодный воздух, как и на улице, но менее свежий, с примесью запаха пыли и сырого дерева. На стене справа от себя девочка нащупала выключатель. Пустой щелчок и только. И электричества в доме нет. С улицы здорово поддувало, но лучше входной двери быть открытой – так хоть что-то видно.

Широкая прихожая без мебели, шумные рассохшиеся половицы, не покрытые ковром, пустая вешалка на стене у прохода в кухню, где гремела каплями вода о стальную раковину. Никого тут нет и быть не может. В таких домах люди не живут. Даже приведение побоится завестись в столь мрачном месте.

Эра и сама толком не понимала, что надеялась обнаружить здесь. Но недаром же её сюда привели? Дверь с шумом захлопнулась от сквозняка, погасив последний свет.

– Ну и ладно, – махнула рукой Эра. – Смотреть ту не на что.

Мельком заглянула в кухню – тоже пусто. Один стул валяется на полу в рябом квадрате фонарного света, и мертвый холодильник, прислоненный к стене с единственным магнитиком, который тоже потерял свою мощь и съехал к низу двери… Там ещё белел листок и блестел кончик шариковой ручки, напоминая о том, что когда-то здесь кто-то жил.

Эра ступила на лестницу и забралась по деревянным ступенькам. На втором этаже не оказалось окон, но было немного теплее. Это тепло едва ощущалось, но оно было живым, человеческим. Его нельзя перепутать с остатками жара камина или электрообогревателя. Эра тонко чувствовала, что воздух согрет дыханием и пульсацией кровеносных сосудов. Выходит, не так уж давно кто-то был здесь. А может быть, он всё ещё тут? Девочка старательно вглядывалась во тьму, но не могла разглядеть даже собственных рук. Тогда она расстегнула сумочку и нащупала мамин мобильник. От него оказалось тоже мало толку – тусклая зеленая подсветка старого устройства освещала только ладонь. Убедившись в негодности маминой трубки, Эра сунула её обратно в сумку и снова огляделась. Стало только хуже. Теперь ещё перед глазами плыло жирное зеленоватое пятно зайчика. Нога ступила на мягкий ворс ковра. Ещё шаг. Колено уткнулась во что-то низкое и твердое. От неожиданности девочка чуть ли не упала ничком.

«Лучше ползать на четвереньках, чем расквасить себе нос», – Эра опустилась на колени.

Ощущая себя мелким вором-домушником, она ползала в потемках, шарила по комнате, широко растопырив пальцы. Руки скользили по пыльному ворсу, натыкались на мелкий мусор. Дважды лоб ударялся о твердый угол. Что это? Ладони ощутили гладкую деревянную поверхность. Похоже на журнальный столик.

– Тьфу ты, черт! – громко выругалась Эра.

Удар об угол будто вразумил её. Она поняла, насколько бессмысленна вся эта затея.

– Да идите вы все куда подальше! Приперлась сюда неизвестно зачем! Ищи чего-то, шарься тут по углам! Мне оно надо? Не хочу я играть в эти игры.

Девочка с гневом оттолкнула от себя столик, и тот, легко откатившись на колесиках, гулко стукнулся о невидимый шкаф. «Да пропади всё пропадом! Ничего толком не объяснили, поиграй, мол, с нами в угадайки. Издеваются что ли? Нет уж! Сами разбирайтесь, а я домой пойду», – подумала Эра. Стало легче. Как всегда, когда чувствуешь, что скинул проблему со своих плеч. Девочка тяжело выдохнула. Снова стало тихо, но ненадолго…

– Эй, чем это ты тут занимаешься? – внезапно крикнул кто-то, разбивая хрупкое спокойствие на тысячи осколков.

Крик раздался откуда-то с потолка. Мужской грубый с ноткой поддельной хрипоты голос. Вздрогнув, Эра резко задрала голову вверх, и на неё тут же обрушился сноп слепящего света. Яркий луч больно вонзился в глаза. Девочка снова встрепенулась, машинально закрылась руками и завизжала во всё горло, настолько сильно, насколько хватило дыхания. Собственный крик заложил уши.

– Что ты орешь? – раздраженно и мучительно спросил некто с потолка.

Воздух в легких иссяк, и пронзительный визг превратился в слабый мышиный писк. Эра жадно вдохнула. Прошло несколько мгновений, прежде чем она осмелилась взглянуть наверх. Из квадрата чердака на неё смотрел глаз карманного фонарика. В темноте наверху кто-то был, но разглядеть его было нельзя из-за яркого света. Эра вскочила на ноги и резко метнулась к лестнице.

– Стой! – рявкнул чердачник, заходясь мучительным кашлем.

Бессознательно подчинившись резкому приказу, девочка замерла на месте.

– Вы кто? – спросила она, не оборачиваясь.

Человек с фонариком недовольно фыркнул.

– Вот так наглость, забралась в чужой дом и ещё задает вопросы.

Трудно было определить, кому принадлежит этот голос: то ли старику, то ли просто охрипшему мужчине. По спине Эры скользил желтый круг света, казалось даже, что он щекочет кожу. Паника понемногу отступала. Глупо бояться того, кто сам прячется, трусливо бросаясь грубыми словами из своего убежища. К тому же, скорее всего, человек на чердаке был немощным и более грозного оружия, чем карманный фонарик, у него не было.

– Это Ваш дом? – тихо спросила она, повернувшись лицом к свету.

– А тебе какое дело? – кряхтел чердак. – Дом не твой, я это точно знаю, и не тебе задавать вопросы, что я здесь делаю. Ясно?

– Я Вас об этом и не спрашивала.

Чердак громко кашлянул. В этом кашле отчетливо угадывалось крайнее возмущение. Должно быть, тот человек был всего лишь бездомным бродягой и разговаривал резко лишь потому, что боялся потерять своё незаконное жилище.

– Ты кто такая? – ещё более грубо спросил он.

– Я? Эра.

– Чего тебе здесь надо?

Девочка замялась. Она и сама не знала ответа на этот вопрос.

Рука, торчащая из квадратного люка, направила луч фонаря прямо ей в лицо, настойчиво требуя ответа.

– Пожалуйста, не светите мне в глаза, – взмолилась Эра, но человек остался глух к этой просьбе.

Девочка зажмурилась и сделала шаг вперед, уклоняясь от света. Теперь люк был прямо у неё над головой.

– Долго ты собираешься тут торчать? Уходи! – потребовал скрипучий голос.

Девочка уже была готова подчиниться и покинуть дом, она и сама больше не видела смысла здесь оставаться, но вдруг в свете фонаря на ковре она заметила небольшую записную книжку в черной обложке. Видимо, книжка пряталась под столиком, о который девочка ударялась лбом и потому не попалась ей в руки. А что если она должна была найти именно это?

– Прошу тебя, уходи, – проскрипел человек, но уже не грубо, а жалобно, едва не срываясь на плачь.

Эра чувствовала его пристальный взгляд сверху. Украсть вещицу незаметно не получится. «Хорошо, что я не застегнула сумочку», – подумала девочка и расслабила руку. Ремешок резко соскользнул с её плеча, сумочка с грохотом упала на пол, и её содержимое веером рассыпалось по ковру.

– Простите! – воскликнула девочка. – Я сейчас же уйду! Прошу Вас, только дайте мне минуту!

Она рухнула на колени и принялась запихивать мамину косметику обратно в сумку. С записной книжкой, ради которой и был устроен этот маленький спектакль, пришлось повозиться. Она оказалось достаточно большой для такой маленькой сумочки, но человек на чердаке похоже ничего не заметил.

– Простите, – снова извинилась Эра и, встав с колен, направилась к выходу.

– Растяпа, – послышался насмешливый шепот за спиной.

Свет погас, дом снова погрузился во мрак. Спустившись вниз, девочка сразу же нырнула в незапертую дверь и зашагала от дома, ни разу не оглянувшись назад.

Глава 6. След ушедшего

Мягкая рука слегка потрепала плечо. Девочка нехотя разлепила веки.

– Солнышко, пора вставать. В школу опоздаешь, – ласково произнесла Инна.

Солнышком, зайчиком и деткой она называла Эру исключительно по утрам, умиляясь видом спящей дочери. Девочка села на кровати и потянулась. Нескольких часов крепкого сна явно не хватило, чтобы избавить сознание от накопившихся впечатлений. Мозг пульсировал так, словно ему было тесно в черепной коробке.

– Я только что вернулась со смены. Думала, ты уже проснулась, а ты, оказывается, даже будильник не завела, негодяйка, – игриво усмехнулась мама. – Сопишь себе, как будто у тебя сегодня выходной.

Девочка хлопнула себя по лбу. И правда ведь, ложась спать, она совсем забыла о будильнике. Вчера, вернувшись домой, Эра сразу же приготовила постель, стянула с себя испачканную грязью одежду и, бросив её под кровать, забралась под одеяло. Перед сном девочка собиралась прочесть содержимое записной книжки, но, так и не решившись её открыть, запихнула подальше под матрас, решив, что на сегодня впечатлений достаточно.

– Я проспала? – спросила Эра и сама удивилась, насколько хриплый и скрипучий у неё голос.

– Ещё нет, но обязательно проспишь, если сейчас же не встанешь и не пойдешь в душ.

Потерев глаза, девочка взглянула на маму. На лице женщины играла загадочная улыбка. Инна смотрела на дочь, не мигая, и сонные глаза её блестели. От этого взгляда Эре стало не по себе. Неужели мама догадывается о том, что она хранит тайну? Нет смысла лгать, Инна знает Эру как облупленную, и скрыть от неё что-либо невозможно. Мама заметит даже самые незначительные изменения в поведении дочери и поймет, что что-то не так. Но открывать тайну нельзя. Теперь ей стало по-настоящему стыдно. Эра ощущала, что уже начала лгать, ещё даже не открыв рта. Лжет, не говоря ни слова, лжет попыткой сделать вид, что все так, как было раньше. Лжет, потому что готова лгать. Эре горько было осознавать, что, приближаясь на шаг к своей тайне, она на шаг отдаляется от мамы и между ними вырастает крепкая стена лжи. Сделав усилие, девочка вышвырнула эти мысли из головы и с натянутой улыбкой задала вопрос, который наверняка хотела задать сама Инна:

– Что-то случилось? Ты сегодня какая-то не такая.

Мама в ответ лишь усмехнулась:

– Поднимайся, я сделаю тебе чай.

Женщина вышла из комнаты. В каждом её движении была неприкрытая суетливость, лишний раз доказывающая, что она чем-то встревожена.

– Ты вчера вечером выходила из дома? – спросила Инна уже из кухни.

Эра оторопела: «Откуда ей это известно? Неужели нашла перепачканную домашнюю одежду под кроватью?!». Резко скинув с себя одеяло, девочка вскочила и заглянула под кровать. Нет, грязные тряпки на месте.

– Да, выходила, – после недолгой паузы ответила девочка, решив, что не стоит врать. Главное, не сказать того, о чем не спросят, тогда, может быть, всё обойдется.

– Зачем? Ты же знаешь, что сейчас неспокойно! Гуляй лучше днем в местах, где много людей, хорошо? – голос женщины то и дело перебивал звон посуды и шум воды. – Я очень волнуюсь за тебя, но запретить тебе гулять совсем не могу… Тем более теперь, когда ты так стремительно меняешься.