Текст книги "Комар в смоле"

Автор книги: Влад Галущенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Отца Дина не знала, хотя злые соседки шипели по углам, что она дочка бывшего участкового Петровича, жившего как раз над подвальной комнаткой технички. Дина долго сравнивала его фото со своим и пришла к выводу, что она похожа на мать. Позднее себя этими мыслями не мучила. Ее намного сильнее увлекала электроника и компьютеры. Канифольным угаром пропиталось всё их жильё, поэтому делать уроки Дина предпочитала у матери на работе, в музее.

Вот и сейчас она разложила учебники и тетради на угловом стенде у окна.

– Мам, ты где? – позвала Дина.

– Во втором зале, доча. Дыры замазываю. Крысиные. Ильич заставил.

– Ой, а они не укусят? – девчушка подошла к матери. – А что это за зернышки в цементе блестят?

– Он сказал добавить стекло битое, чтобы крысы не грызли.

– Ма, ты осторожней там, не порежься.

– Не, доча, эти осколки совсем не острые, – Ксения выковырнула матовое зернышко и протянула дочери.

Та понесла его рассматривать к окну.

– Мам, а это вовсе не стекло, похоже на кварц, – крикнула она от своего стола.

– Стекло, доча, стекло. Я его сама с пола сметала. Там его больше полведра было.

– Где?

– А возле кинжалов.

Дина подошла к стенду и нагнулась над полом. Осторожно выковырнула из широких щелей еще десяток завалившихся камешков. Все они были округлые и матовые, как крупный речной песок.

Переведя взгляд на коллекцию, Дина вздрогнула. Ей показалось, что ножи и кинжалы голые. Не было привычного яркого блеска камней на рукоятях. Не было, потому что самоцветов не было. Остались только углубления и отогнутые зажимы. Дина задумалась.

– Ма, а что тут случилось сегодня? – она снова подошла к склонившейся над очередной дырой матери.

– А то и случилось. Ильич говорит, что крыса стекло на стенде разбила.

– Может, хулиганы?

– И я сначала так думала, да только ничего не взяли, а наоборот, принесли толстенное стекло и разбили. Я сама по описям два раза сверяла, все как есть на месте. Даже ни одного ножа не пропало.

Дина сидела за столом, кусая карандаш. Она ничего не сказала матери о пропавших камнях на рукоятях и теперь переживала. Решив, что говорить не стоит, пошла в запасник музея. Там она взяла тюбик с клеем и набила карманы джинсов крупными ограненными самоцветами.

Дина решила спасать мать. Это сегодня подслеповатый заведующий не заметил пропажу камней, но ее заметит первый же глазастый посетитель. А кого обвинят? Техничку! Больше в штате музея никого не было. Пока мать замазывала крысиные норы, Дина подбирала и приклеивала самоцветы на место исчезнувших. Потом осторожно поставила стекло на место, загнув ножницами зажимы.

Долго смотрела на стенд, пытаясь понять, откуда взялись осколки. Еще раз обошла все три зала и проверила крышки всех стендов. Действительно, всё было на месте. Для гарантии спустилась в запасник, но там стекла вообще не хранились. Получалось, что стекло принесли с улицы. Зачем? Хотели разбить музейное, а потом вставить своё, чтобы дольше не заметили ограбление? Нечаянно уронили? Да, загадка. А может, это было вовсе не стекло?

Дина вздрогнула от неожиданного предположения и еще раз глянула на кучку матовых невзрачных камешков. А что, если эти дешевые кусочки кварца принесли, чтобы заменить дорогие самоцветы? Да не такие уж они и дорогие. Особенно здесь, на Урале. Малышня на любом заводском отвале за час таких ведро наберет. Дина вспомнила, как давно, еще в садике, она украшала песочные замки кусками самоцветов.

Она покатала камешек по стеклу и ахнула. На стекле остался явственный след! Ни один самоцвет не сделает царапину на стекле, тем более таком закаленном, специально закупленном для музея.

Ее версия о замене рассыпалась, как песочный замок. Какой дурак будет подкладывать алмазы вместо стекляшек? Так что же произошло здесь ночью на самом деле? Для начала Дина решила убедиться в подлинности алмазов. Она быстро собрала учебники.

– Ма, я все уроки сделала. Пойду домой.

– Вот и умница. Сготовь там себе что-нибудь на ужин. Там еще полпачки вермишели осталось.

5. Индукция в действии

Петрович внимательно обнюхал замок и хилые дверные петли.

– Большой спец, чую, работал. Ни одной царапины снаружи. Пойдем глубже, – он потопал валенками на порожке и ввалился в первый зал, испугав Ксению, ползающую на коленях в углу.

– Гы-гы-гы. Не бойсь, это я, твой единственный и ненаглядный. Эх, Ксения, пробежала ты мимо своего счастья. А вот не обманула бы меня, родила парнишку, а не девку, жила бы как моя Настена в роскоши участковой женой, – Петрович попытался сзади облапить техничку, которая только раздраженно оттолкнула его валенком, продолжая разглаживать цемент в углу.

– Пойдем, стенд во втором зале, – тянул его за руку заведующий. – Вот, смотри. Все в целости и сохранности.

Петрович наклонился над стендом и впился глазами в крайний кинжал.

– Дорогой?

– Этот? Как сказать. Я считаю, что любой реликвии нет цены. Это вот чеченский кинжал особой заточки для лучшего проникновения. С высоты метра под собственным весом пробивает в книге больше сотни страниц. Секрет заточки утерян. Как ни пытались повторить заточку, больше десяти страниц не пробивает. Как думаешь, какая цена у такой уникальной вещи?

– Что-то ты раньше, когда я при власти был, ничего такого не рассказывал. Я бы его непременно изъял и приватизировал, как запрещенное оружие.

– Потому и не говорил.

– Ладно, заточки, сталь, булат, это потом. Камни настоящие?

– Нет, конечно. Сам посмотри, если бы это был настоящий розовый бриллиант, лежал бы он в нашем захолустье? Настоящим цветным бриллиантам цена миллионы. Или вот этот – синий. Еще дороже.

– Понимаю. Значит, вор приходил исключительно за оружием. Тогда почему не взял?

– А сам как думаешь?

– Ты про разбитое стекло? Понимаю. Грохот, крики, шум, встает охрана и зовет моего сынулю заарестовать татя. Так?

– Похоже.

– Тогда пойдем чаевничать дальше, пока коньячок еще теплый.

6. Сила в молоте

Дина первым делом дома задернула все занавески и только потом включила свет в мастерской. В длинном подвальном помещении раньше стояли в два ряда токарные станки, на которых проходили обучение на уроках труда ребятишки из школы напротив. Потом отменили уроки труда, а затем и сам труд. Станки исчезли вместе с последним завхозом школы. От былого великолепия осталась только наковальня и неподъемный молот.

Дина осторожно развернула платочек и положила первый камешек на гладкую наковальню. С трудом подняв молот, с грохотом ударила. Камешек исчез. Девчушка по кругу обошла наковальню, всматриваясь в серый бетон. Ничего. Видимо, раскололся в пыль. Но и пыли не было.

Дина положила на наковальню второй камешек. Поднимая молот с пола, случайно глянула на его блестящую ударную часть. Почти точно посредине торчал пропавший алмаз. Теперь в этом сомнений не было. Камень больше, чем наполовину, утонул в стальной подошве. Дина даже не стала делать попыток его выковырнуть.

Она еще раз пересчитала оставшиеся камешки. Двенадцать. Интересно, если их продать, хватит ли на ее мечту двух последних лет – компьютер? Зарплаты матери с трудом хватало только на одежду и еду.

Со стороны комнаты Дина услышала звон кастрюль. Мама вернулась и готовит ужин. Но не ароматная вермишель будоражила сознание девчушки. Она вспомнила слова матери: «Стекло, доча, стекло. Я его сама с пола сметала. Там его больше полведра было».

Полведра алмазов кто-то рассыпал по полу и сбежал! Зачем! Зачем нести в музей столько драгоценностей? Поменять на некую более ценную вещь? Но Дина знала, что в музее хранятся только дешевые поделочные камни: аметисты, топазы, цирконы и глыбы зеленого малахита. А мелкую россыпь из запасника даже на стенды не выставляли.

Может, она просто не знает, что есть в музее некая вещь стоимостью в полведра алмазов? Но что? Спросить у мамы? Та, если бы знала, давно ей сказала бы. У них между собой секретов не было.

Дина мысленно перебрала в уме все предметы со стенда генерала Кадышева. Одежда, побитая молью? Ножи и кинжалы? Тоже нет. Вора, правда, привлекли камни, их украшавшие, но Дина представила его разочарование, когда при свете он увидит вместо бриллиантов дешевые цирконы. Нет, не оружие. Серебряный портсигар? Почерневший от времени и окислившийся?

Тоже нет.

«А что, если это дневник генерала?» – мелькнула неожиданная мысль. – «Вдруг в этом блокнотике есть некая военная тайна, которая цены немереной?».

Дина покатала эту мысль на языке, пробуя ее на вкус. Мысль ей понравилась. Это была единственная с виду никчемная, но таинственная вещь на стенде генерала. Ее даже постеснялись внести в опись, как все остальные реликвии.

Дине нестерпимо захотелось немедленно прочитать все тайны дневника.

– Динуля, кушать! – так ее звала только мама.

Девчушка решительно подняла решетку на полуподвальном окне, выключила свет и скользнула на улицу.

Добежав до музея, Дина деревянными от холода пальцами вытащила из-под крыльца запасной ключ.

Включила свет во втором зале и ножницами отогнула зажимы. Приподняла неожиданно тяжелое стекло и вскрикнула от боли. Резанув до крови по ладони, оно скользнуло на пол и с грохотом разлетелось на кусочки.

Дина охнула, присев на колени. Что же делать? Время позднее, вряд ли звон будет слышен на улице. Она сомневалась только секунду.

«А ведь это даже хорошо, что стекло разбилось!» – решила девчушка. Дальше она действовала быстро и решительно. Принесла из запасника огромную выварку и вылила туда ведро воды. Потом вытащила из крысиных дыр все до единой еще влажные цементные пробки и бросила в воду.

Цемент легко крошился под ее пальцами. Самым трудным было выбрать из вязкой смеси тысячи мелких алмазов. Тут ей помогла вырезанная из форточки сетка от мошкары. Провозилась Дина все равно больше часа. Сложила алмазы в холщовый мешочек из-под какого-то экспоната, слила из выварки лишнюю воду, ссыпала туда осколки теперь уже настоящего стекла, и по новой замазала все крысиные норы. Вот теперь крысы точно не захотят грызть цементные пробки.

Она через открытое окно скользнула в мастерскую, спрятала мешок с алмазами в трубу вентиляции, и с невинным видом открыла дверь в комнату.

– Ма, ты что, звала меня? А я приснула немного, пока тебя ждала, – деланно зевнув, Дина уселась за стол.

– Фу, ну ты меня и напугала. А я уже думала ты к подружке убежала, – Ксения приподнялась с узкой деревянной тахты.

– Ма, я поем, а потом немного почитаю, ладно?

– Читай, доча, читай, только недолго.

Дина до полуночи изучала дневник генерала Кадышева в своем углу за занавеской. И она нашла тайну, которая так и осталась бы непонятой без всех последних происшествий.

Вот эти несколько строк:

«25.06. Увидел в приемной генштаба Петра Алина, моего бывшего сокурсника по физмату. Я после третьего курса перевелся в военное училище, а он ушел на завод. Тогда многие так делали, считая, что настоящий инженер может вырасти только из рабочего. Насколько я помню, дальше его карьера закончилась в каком-то заштатном НИИ. За руку притащил к себе в кабинет и долго расспрашивал. Петр выглядел крайне усталым, бледным и неразговорчивым. Сказал только, что уже пять лет безуспешно пытается пробить через военных чиновников свое изобретение. Он достал и положил передо мной довольно большой серебряный портсигар. На мой безмолвный вопрос пояснил, что это и есть его изобретение – пистолет для шпионов на жидком порохе. Рассчитан на сто выстрелов. Может стрелять пулями, шариками или вообще всем, что пролезет в зарядную горловину. Он показал на большое отверстие сбоку коробки. Потом пояснил, что жидкий порох заливается через вторую, более узкую горловину. Я тут же потащил его в подземный тир генштаба. Сначала он, а потом и я, сделали по десятку выстрелов. Портсигар безотказно выплевывал стальные шарики в мишень. Отличие от обычного пистолета было в отсутствии дыма и резком треске при выстреле. Петр сказал, что от него требуют сделать выстрел бесшумным. Он показал длинную трубку, которую надо наворачивать на портсигар при стрельбе. Я ему честно сказал, что на этот вариант генштаб точно не согласится. Он сразу погрустнел, встал и стал прощаться. Портсигар сунул мне в карман пиджака. А через месяц я случайно узнал о его смерти. Стрелял в тире еще пару раз из его пистолета, пока не кончились стандартные шарики».

7. Баш на баш

Дина после окончания школы решила поступать в МГТУ, в знаменитую столичную Бауманку. Об оставшемся дома портсигаре вспомнила на первых же каникулах. Домой ехать далеко, да и времени не хватит, и она решила заняться поисками родных Петра Алина. Дело это оказалось не таким легким, как казалось. В справочных требовали обязательное отчество, в телефонных книгах стоял список из сотен адресов, объехать которые нужен был не день, а год.

Дину выручила строка из дневника, что Петр мечтал стать «настоящим инженером». В то время таких готовила только ее родная Бауманка. Пустив благородную слезу перед начальником архива отдела кадров, Дина три дня перебирала бумаги, пока не разыскала адрес своего якобы «троюродного дяди». Это был рабочий район Закиманки, скопище тесных хрущевок и рабочих общежитий.

Как ни странно, ей повезло. По указанному адресу находился жилой дом, переделанный из бывшей гостиницы. Длинный коридор с велосипедами и цинковыми тазами казался нескончаемым. Под сороковым номером висела табличка «Не стучать. Делаю уроки».

Дина постучала.

– Ты кто? – в приоткрытую щель высунулся любопытный мальчишеский нос.

Что, что, а с пацанами Дина научилась обращаться еще в школе.

– Я твоя невеста. Ты паспорт для загса приготовил? А почему еще не во фраке? – пока паренек переваривал оглушительную новость, девушка бесцеремонно прошла внутрь и уселась в единственное кресло посреди крохотной комнаты.

– Итак, нравлюсь я тебе? Отвечай быстро и без раздумий.

– Это… как тебя… откуда ты знаешь…

– Отца Петром звали?

– Да.

– Фамилия Алин?

– Да.

– Твое имя?

– Олег.

– Мать где, свекруха моя ненаглядная?

– На фабрике, она это…

– Ты почему дома?

– Так учусь я… еще… в институте.

– Меня зови Динго. Насчет невесты пошутила. Не бойся, никто не покушается на твою свободу. Пока, – Дина угрожающе добавила последнее слово.

– Уже покушались. Недавно.

Дина сразу насторожилась.

– Кто?

– Приходил тут один рыжий тип. Скльзкий, как угорь.

– Про портсигар спрашивал?

– А ты откуда…

– Он у меня. Про бумаги отца спрашивал? Где они?

– В надежном месте.

– Пошли. Там и обменяемся баш на баш, – эту ложь Дина высказала на автомате, решив, что пока рано доверяться полностью этому пареньку, хотя он ей и понравился. Не внешностью, не языком, а неким внутренним стержнем, который женщины считают своей жизненной опорой.

Бумаги Олег хранил на текстильной фабрике, где работала мать. Он долго водил ее среди бесконечных складов, пока не уперлись в два довольно современных гаража.

– Здесь мой дружбан электрокар на ночь ставит, а мне ключ дал второй.

В гараже было довольно комфортно: диван, два кресла и железный шкаф. Но пачку бумаг Олег достал из закрытой деревянной панелью ямы для ремонта.

Дина отобрала всего два листка с подробными чертежами пистолета-портсигара.

– Это я возьму, – и тут же увидела протянутую руку Олега.

– Пистолет, – в голосе она уловила стальные нотки.

– Он у меня дома. В Суходольске.

– Где это?

– На Урале.

– Нет.

– Что – нет?

– Ты не выйдешь отсюда с чертежами.

Дина по угрожающему тону поняла, что это решение мужчины, но не мальчика.

– Хорошо. У тебя тоже каникулы?

– Да.

– Поедем вместе. Дня три учебы пропустим, это не страшно. Идет?

– Нет. У меня нет денег на дорогу.

Дина задумалась. Открыть свою тайну или нет?

– У меня есть. Сможешь это обменять на деньги? – она достала свой амулет в виде малюсенького медвежонка, внутри которого находились двенадцать алмазов.

Шесть из них Дина высыпала на ладонь Олегу.

– Что это?

– Необработанные алмазы.

– Мне дружбан поможет продать. Знаешь, какие у него в Люберцах связи?

Через три дня сияющий Олег в новеньком костюме и шикарной кожанке стоял перед Диной. А еще через несколько часов они устраивались в купе поезда.

8. Второе лихо Лихого

Жора уже полгода чувствовал себя, как карась на сковороде. По старым скупочным связям он боялся нарисоваться, а новым – не доверял. Скинув товар Сундука в надежном схроне, он наматывал километры, путешествуя в основном водным транспортом. Объехав планету вокруг пару раз и еще раза три облетев на самолетах, Лихой решил затеряться в столице. Он уже жалел о своем последнем акте экспроприации, тем более, что половину товара потерял в Суходольске.

Что самое обидное, так это и его ошибка в определении ценности камней, изъятых из коллекции генерала Кадышева. Они оказались цирконами. Все они тонули в жидкости Клеричи, в которой настоящие алмазы плавают. Эта проклятая жидкость есть теперь у всех ювелиров и сбыть подделку стало практически невозможно. Жора знал, что на бриллиантовую огранку цирконов повелся не он один, были прецеденты и в более крупных размерах.

Мысли об утерянных алмазах становилась все невыносимее и Лихой решил вернуться в Суходольск. Он пытался представить дальнейшую судьбу рассыпанных по полу алмазов и наметил три подходящие для их хранения фигуры. Первым в список попал местный участковый, вторым – заведующий музеем, а третьим – техничка. Хоть он и предполагал ее непроходимую тупость в умении отличить алмазы от стекла, но отбрасывать даже такой мизерный вариант нельзя, когда речь идет о миллионах.

Перед началом поисков он сбыл несколько камней Сундука самому надежному и верному другу Сёме Мехлису, держателю захудалого антикварного магазинчика, ведущего активную торговлю только после полуночи.

Сема сдал Жору в ту же ночь, понимая разницу между дружбой за деньги и просто дружбой.

В Суходольск Лихой приехал с лучшим топтуном обиженного нувориша Сундукова за плечами.

Через неделю к матери заявилась и Дина с нежданным женихом. Так Олег был представлен бедной техничке, которая до полночи пересчитывала отложенные на черный день сбережения.

Черным днем должна была стать свадьба дочери. По подсчетам Ксении ее денег должно было хватить только на белое платье для невесты. На туфли и все остальное ничего не оставалось.

Дина наутро не могла понять скорбного лица матери, относя его на недовольство женихом.

Как только Ксения ушла на работу, Дина с Олегом закрылись в мастерской, изучая по чертежам устройство пистолета-портсигара. Первым делом они его разобрали и обнаружили, что магазин забит довольно крупными округлыми камнями. Изучив устройство, поняли, что выковырнуть их назад можно только выстрелом. Олег грустно показал Дине на индикатор жидкого пороха.

– Видишь, осталась всего пара капель. Нет, придется магазин распиливать.

– Стой, дай сюда. Я, кажется, нашла способ вытащить камни.

За их спором с иронической улыбкой наблюдал Лихой, бесшумно появившийся в мастерской. Он понимал, что легко справится с этой юной парочкой. Не знал он одного, что за дверью стоит с пистолетом наизготовку посланник Сундука.

– Ну, юная леди, и где лежат мои камешки? Вы их сами принесете или пошлете молодого человека?

– Кто вы? – Дина сразу все поняла, но решила потянуть время.

Ничего не понял стоявший за дверью мордоворот. Услышав слово «камешки», он ворвался внутрь, размахивая пистолетом.

Этого Дина уже спокойно вынести не могла. Она направила портсигар на бандита и сдвинула курок. Резкий треск и тут же грохот падения навеки умолкшего тела.

Дина навела пистолет на все еще улыбающегося Жору и вторично сдвинула курок. Тишина.

Улыбка на лице Жоры медленно сменилась на обидную ухмылку.

Дина обреченно показала на дыру вентиляции возле двери. Лихой достал мешок с алмазами, церемонно раскланялся и решил сделать напоследок широкий жест.

– Камни из портсигара можете оставить себе. Все равно это цирконы, – он бы так широко и радостно не улыбался, если бы знал, что на вокзале его ждет Сундук собственной персоной, приехавший устроить себе маленькие именины сердца после долгой охоты на обнаглевшего ворюгу.

9. Бриллиант в сердце

Этой ночью спать не пришлось всем героям неудачного ограбления. Особенно расстроен был участковый Кузмич.

– Нет, папа, ты не поверишь, они стали убивать друг друга, стреляя бриллиантами. Вот этот камешек час назад был найден нашим хирургом в сердце валявшегося на привокзальной площади трупа. И этот трупорез пытался его заныкать! Куда катится человечество? Кругом одно сплошное ворье, папа. Я еле успел вырвать камешек из грязных лап этого грабителя трупов, папа.

– Верю, сынок. Сам таким был.

– Как он?

– Как ты, сынок.

Участковый любовался сверкающим цирконом, не зная, что все худшее у него еще впереди.

10. Крысиное счастье

На следующий день Дина с Олегом решили помочь матери с уборкой в музее, чтобы та быстрее освободилась с работы.

– И где это произошло? Где стенд генерала? – спросил Олег, искоса поглядывая на моющую пол девушку с подоткнутой до пояса юбкой.

– Да прямо вот здесь, – Дина бросила мокрую тряпку на пол. – Мама собрала здесь почти полведра алмазов и пыталась потом скормить их крысам, перемешав с цементом.

Олег смотрел, как стекает вода в широкие щели. Он быстро стал на колени и попытался заглянуть под пол.

– Что там? – Дина опустилась на колени рядом с ним.

– Воняет, чувствуешь?

– Да.

– Здесь топор есть? Принеси.

Олег отодрал пару досок и спустился в подпол.

– Вот оно, наше счастье, – он вылез, держа за хвосты с десяток дохлых крыс с раздутыми животами.

– Фу, какое счастье вонючее, – Дина замахала на него руками.

– Ничего, я не брезгливый, особенно, когда речь идет о настоящих драгоценностях, – Олег разрубил одну из крыс топором вдоль хребта.

Внутри крысиного живота матово сверкнули десятки алмазов. Польстившись на запах клейстера, голодные твари сожрали все до единого провалившихся в щели пола камешка.