Текст книги "Камчатские экспедиции"

Автор книги: Витус Беринг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Другое видно из мнения Чирикова. [После] совещания, [на котором] он остался [в меньшинстве], Чириков писал: «Понеже известия не имеются, до которого градуса ширины из Северного моря, подле восточного берега Азии, от знаемых народов европейским жителям походы бывали; и по оному не можем достоверно знать о разделении Азии с Америкой, ежели не дойдем до устья реки Колымы или до льдов, понеже известно, что в Северном море всегда ходят льды».

Далее Чириков указывает, что, если не дойдут до Колымы, надо зимовать «наипаче против Чукотского Носу, на земле, на которой, по полученной сказке от чукчей, чрез Петра Татаринова, имеется лес».

Чириков остался в меньшинстве. Беринг счел свою задачу в общих чертах законченной, принимая во внимание показания местных жителей. Он встретился здесь, на море, с людьми – чукчами, к которым русские подходили с суши, приплывали с Колымы. Ясно видно это из записей младших офицеров. Так, в кратком дневнике мичмана Петра Чаплина, изданном уже в XIX в., ярко отразились эти впечатления.

8 августа Чаплин записывает: «В 7 часу пополуночи увидели лодку, гребущую от земли к нам, на которой сидит людей 8. И пригребли близко к боту нашему, спрашивали, откуда мы пришли и чего ради… А о себе сказывали, что они чукчи, что живет их, чукч, на берегу многолюдно, и сколько земли простирается в восточную сторону, не знают, а про русских-де людей давно слыхали, а Анадырь-река далече от них на запад.

Про острова сперва не сказывал (sic), а потом сказал, что есть островок, которого в красный день отшед недалече, отсюда к востоку землю видать […] А говорили с ними толмачи наши коряцким языком. А сказывают, что мало собою речь признавают, и затем от них осведомиться подлинно, о чем потребно, не могли». 9 августа экспедиция, по Чаплину, была на 64°19′ широты, 11-го увидели землю на SSO, «которую, чаем, быть остров».

16 августа Чаплин записывает: «Ширина места 65°8′ W. В 3 часа господин капитан объявил, что надлежит ему против указу во исполнение возвратиться, и, поворотив бот, приказал держать на StO».

Стоявший во главе русской экспедиции капитан Иван Иванович Беринг, родом датчанин, в это время уже 24 года находился на русской службе. Это был скромный, набожный, образованный человек, биография которого известна нам мало. Известно лишь, что до поступления на службу в Россию Беринг уже плавал в дальних морях, был в Ост-Индии.

Беринг был одним из тех иноземцев, которые в XVIII в. вошли в состав русского общества, сроднившись и слившись с ним, придали русскому обществу новый облик, ввели в его недра традиции иной культуры и иных переживаний. Беринг до самой своей смерти верно служил своей новой родине, здесь осталась его семья, и еще в начале XIX столетия были известны его потомки.

Беринг мог исполнить свою задачу только потому, что встретил в Сибири контингент подготовленных вековой работой землепроходства энергичных моряков. Его помощниками явились образованные молодые русские офицеры, какими были Чириков и Чаплин. Так здесь, в этой экспедиции, встретились три главных течения, слагавшие новое русское общество, – образованные иноземцы, по-новому обученные русские и энергичные работники, созданные предыдущей историей.

Современники не сразу поняли значение этой поездки. Хотя есть указания, что ее результаты были немедленно утилизированы государством. Так, всеми данными Беринга воспользовался граф С. Владиславич, ведший в это время переговоры в Китае. Беринг пересылал ему исправленные чертежи, и на основании их Владиславич пытался выяснить правильное положение Амура на Азиатском материке.

Результаты [экспедиции] Беринга отразились на карте Сибири, составленной по поручению графа Владиславича геодезистом М. Зиновьевым (1727) и присланной тогда же в Петербург С. Колычевым, под надзором которого она была составлена. Карта эта осталась в рукописи, но, по-видимому, ею пользовались для своего атласа Кирилов (1737) и Академия наук (1738). На этой карте северо-восток Азии представлен более правильно, чем это было раньше.

Сам Беринг не считал свою задачу законченной. Он сейчас же начал хлопотать о снаряжении новой большой экспедиции для исследования азиатских и американских берегов открытого им свободного моря. Пока шли эти переговоры и дело двигалось медленно в петербургских канцеляриях, по его следам на берегах Тихого океана в Америку стали пробиваться русские промышленники и искатели приключений.

В 1730 г., господин капитан [Д. И.] Павлуцкий[12]12
  Павлуцкий Дмитрий Иванович – драгунский капитан, помощник начальника экспедиции Афанасия Федотовича Шестакова, после гибели которого в 1730 г. взял руководство ею на себя.


[Закрыть], «начальник Камчатской земли» (совершивший поход на Чукотку), снарядил экспедицию для исследования «Большой Земли», как в это время называлась Америка в официальных бумагах сибирских канцелярий.

В 1732 г.[13]13
  Оно вышло из Большерецкого острога 23 июля 1732 г. (Примеч. ред.)


[Закрыть] одно из посланных Павлуцким судов – «Восточный Гавриил»[14]14
  По другим источникам, «Святой Гавриил». (Примеч. ред.)


[Закрыть], под командой подштурмана Федорова и геодезиста Гвоздева, – достигло Америки. Федоров и Гвоздев открыли сперва острова, названные одно время на карте островами Гвоздева, а теперь называемые островами Диомида.

Это были первые европейцы, проплывшие из Азии в Северную Америку. Долгое время память о Гвоздеве сохранялась, и на карте Америки его именем назывался лежащий против мыса Дежнёва мыс Аляски, теперь называемый мысом Принца Уэльского.

Михаил Спиридонович Гвоздев был одним из тех геодезистов, которые совершили огромную работу, связанную с составлением географической карты Российской империи. Гвоздев с 1721 по 1725 г. снимал Новгородскую провинцию, в 1727 г. был послан в Сибирь, в неудачную экспедицию казака Шестакова – предшественника Павлуцкого. Он оставался в Сибири больше 25 лет, до 1754 г., когда был назначен учителем вновь учрежденного в Петербурге Морского корпуса. О подштурмане И. Федорове мы ничего не знаем – он умер в 1733 г. вскоре после возвращения из поездки.

На поиски «Большой земли», находившейся, как предполагали, к востоку от устья Анадыря, летом 1732 г. из Большерецкого острога был отправлен бот «Святой Гавриил», переданный охотским властям экспедицией Беринга. Командиром бота был назначен подштурман Иван Федоров; а для картографирование берегов возложено было на геодезиста Михаила Спиридоноввича Гвоздева.

23 июля 1732 г. «Святой Гавриил» вышел из устья реки Большой, 3 августа миновал Анадырский Нос (теперь мыс Чукотский) и направился к островам Диомида, открытым экспедицией Беринга в 1728 г. Достичь их удалось только 17 августа, после длительных поисков. С северной оконечности острова (вероятно, острова Ратманова) мореплаватели видели на востоке «Большую землю» – несомненно, возвышенности северо-западного побережья Америки.

Судя по карте, составленной в 1743 г. Мартыном Шпанбергом по журналу Федорова и по материалам, представленным Гвоздевым, «Святой Гавриил» подошел сначала к северному берегу американского полуострова, а затем обогнул его западную оконечность (теперь мыс Принца Уэльского, крайняя западная точка американского материка, 65°35′ северной широты, 168°05′ западной долготы).

Возвращаясь на юг, Федоров и Гвоздев открыли недалеко от американского берега, у 65-й параллели, еще один маленький остров (теперь Кинг, 164°59′ северной широты, 168°01′ западной долготы). Экспедиция Дежнёва – Попова, таким образом, первой прошла из Северного Ледовитого в Тихий океан, не зная, что идет проливом. Не знал этого и Беринг, когда дважды проходил проливом – с юга на север и в обратном направлении: обе экспедиции видели только азиатский берег.

Экспедиция Федорова и Гвоздева была плохо снаряжена, оба командира все время ссорились, их донесение не обратило первое время на себя внимания и застряло в Охотской канцелярии. Лишь после прибытия Беринга, через несколько лет, оно было вновь отыскано.

Гвоздев, однако, отказался составить карту пройденного пути, считая свои и Федорова наблюдения недостаточными, и карта – едва ли очень хорошая – по их реляциям была составлена капитаном Шпанбергом, участником первой и второй экспедиций Беринга. Донесения Гвоздева – очень скудные – были напечатаны уже больше чем через 100 лет, в XIX столетии.

Вот как Гвоздев описывает «Большую Землю» – Америку: «…и пришли по оной земле и стали на якорь (от земли верстах в четырех), и против того на земле жилищ никаких не значилося… и пошли подле земли к южному концу, и от южного конца к западной стороне видели юрты жилые версты на полторы, и ко оному жилью за противным ветром во близость подойти невозможно; и пошли подле Земли по южную сторону, и стало быть мелко…».

Один из их спутников, И. Скурихин, в «сказке», поданной в Охотскую канцелярию в 1741 г., давал следующие дополнения к этой картине: «…земля великая, берег желтого песку, жилья юртами по берегу и народу, ходящего по той земле, множество. Лес на той земле великой, лиственничной, ельник и топольник…»

Эти показания не выходят за пределы тех, которые давались землепроходцами в XVI–XVII вв. в воеводских канцеляриях Московской Руси. Ими, однако, руководились в 1741 г. Беринг и Чириков во время своей попытки достигнуть «Большой Земли». Для них они и были извлечены из Охотской канцелярии.

Берингу в Петербурге, после его возвращения, удалось добиться второй экспедиции. В 1733 г. он выехал из новой столицы и имел вместе с капитаном Чириковым и академиком Делилем де ла Кройером поручение: выстроить в Охотске или Камчатке пакетботы для «обыскания американских берегов, дабы они всеконечно известны были».

Эта экспедиция составляла часть грандиозного предприятия – Великой Северной экспедиции 1733–1743 гг., имевшей целью достижение не только Америки, но и Японии, описание всех северных берегов России вплоть до Архангельска. В инструкции Шпанбергу, который должен был ехать в Японию, говорилось о необходимости всеми мерами расположить к себе японцев, «дабы своею дружбой перемогать их застарелую азиатскую нелюдскость».

В 1739 г. Шпанберг и Вальтон доехали до Японии, но результатов эта поездка не имела. Опись берегов от Архангельска до Камчатского побережья должна была быть произведена «для подлинного известия, есть ли соединение Камчатской земли с Америкой, тако ж имеется ли проход Северным морем…». Я вернусь еще к результатам этого великого предприятия, теперь же остановлюсь только на той его части, которая касается открытия Америки.

Выехать в море Беринг решился только в 1741 г., через 8 лет после начала экспедиции. Это произошло не только от огромных трудностей задачи. Правда, много труда было потрачено на привоз материала за тысячи верст, постройку судов в местности безлюдной и глухой, при бездорожье.

Но главная вина была в нерешительном характере Беринга, в неумении его справляться с людьми, в ссорах участников экспедиции, в затруднениях и тормозах многочисленных властей. Как бы то ни было, наконец в 1740 г., в сентябре, на двух пакетботах Беринг и Чириков вышли из Охотска, пришли в Камчатку, где Беринг основал Петропавловск, и здесь зазимовали. 4 июня 1741 г. они вышли в Америку, но по пути разделились.

Они оба достигли или видели «Большую Землю». Беринг пристал 20 июля к большому острову, по-видимому Каяку, и с моря мог видеть еще раньше гору Святого Ильи на Американском континенте. Но Беринг считал задачу выполненной, не исследуя новую землю.

Он сейчас же поворотил назад, на обратном пути претерпел ряд бедствий, корабль его потерпел крушение около острова, получившего теперь имя Беринга. На этом острове Беринг в страшных страданиях умер в декабре 1741 г. Остатки его экспедиции вернулись в Охотск в 1742 г. Счастливее был Чириков: он взял правильный курс и на сутки раньше Беринга пристал к материку Америка, но высланные на берег люди погибли[15]15
  В момент обнаружения земли судно Чирикова находилось ближе всего к мысу Бартоломе. А. Чириков и его спутники видели мыс Аддингтон и остров Форрестер – район, прилегающий к острову Принца Уэльского. Высадка на берег, по-видимому, произошла в районе бухты Такание, на западе острова Якоби. Судьба двух шлюпок, направленных к берегу, осталась неизвестной.


[Закрыть], и в октябре 1741 г., после больших лишений, но в общем благополучии, Чириков вернулся в Петропавловск.

В 1742 г. – неудачно – Чириков пытался вновь пройти в Америку, а Шпанберг – в Японию. Но в 1743 г. по «высочайшему повелению» действия сибирских экспедиций были приостановлены и фактически закончились.

Вопрос был решен, но сейчас же заброшен. Результаты полученные не были опубликованы, хранились как величайшая тайна. Во главе правительства стоял не Петр. Медленное и малое использование достигнутого при исключительно трудной работе было следствием того развала государственной власти, какой царил в России в первой половине XVIII в. после смерти Петра; ряд неудачных, бесталанных правительств сменяли друг друга; дворцовые революции и интриги расшатывали страну.

Лишь благоприятная внешняя конъюнктура и глубокая творческая работа, шедшая в среде русского общества и народа, совершили вопреки всему дальнейший рост и укрепление новой культуры в России. Это ясно видно и по результатам Великой Сибирской экспедиции.

Малообразованные люди, стоявшие во главе правительства того времени, боялись всего. Вернулись к старой практике московских приказов – из всего делать «государеву тайну». В новых на вид коллегиальных учреждениях царила старая рутина.

В них [были] погребены научные открытия, достигнутые русскими людьми. Результаты Великой Сибирской экспедиции считались государственной тайной. Немногое отразилось на карте 1745 г., кое-что проникло в печать в научной литературе. Имена Беринга, Чирикова были неизвестны. Были [неизвестны] и эти экспедиции, и главные их результаты, достигнутые русскими людьми.

О первой экспедиции Беринга не было ничего своевременно напечатано. По-видимому, в атлас Кирилова (1737) и в академический (1745) более правильные сведения о форме северо-восточных окраин Азии проникли кружным путем, через карты Зиновьева (1727), составленные по поручению графа Владиславича.

В научную литературу первые точные указания проникли через Дюгальда в 1736 г. Дюгальд, сохранивший нам в своем труде работу китайских миссионеров-иезуитов, дал и карту путешествий Беринга, составленную знаменитым картографом Д’Анвилем еще в 1732 г. Дюгальд указывает, что он получил свои сведения от польского короля, но, по-видимому, их дал Д’Анвилю Делиль.

В этом Делиль был обвинен перед Сенатом Шумахером, и это явилось одной из причин его отъезда из России. Вернувшись в Париж, Делиль в 1752 г. впервые сделал известными ученому миру результаты второй экспедиции Беринга и Чирикова. Книга Делиля произвела скандал, его обвиняли в разглашении государственной тайны, в нарушении принятого им на себя обязательства.

Однако ошибки и неполнота изложения вызвали наконец нарушение тайны. Миллер по поручению президента Академии графа Разумовского в анонимном, направленном лично против Делиля памфлете опубликовал в 1753 г. новые научные данные, извлеченные из результатов сибирских путешествий.

Академия наук в 1754 г. издала на французском языке карту Сибири, где были опубликованы результаты исследований Беринга и Чирикова и Великой Сибирской экспедиции. Через несколько лет, в 1758 г., Миллер в цельной картине восстановил всю коллективную работу русских землепроходцев-исследователей XVII и XVIII вв.

В то самое время, когда русское правительство бросало в архивы результаты экспедиции, уводило свои суда в тот момент, когда надо было взять результат работы, – в это время дело продолжалось само собой, инициативой частных русских людей – купцов и промышленников.

Корабль Чирикова в 1741 г. вернулся с огромной добычей: на диких, малолюдных островах и берегах Северной Америки он открыл огромные нетронутые богатства пушных зверей. Кроме множества драгоценных мехов, его корабль привез 900 бобровых шкур.

Известия, привезенные Чириковым, возбудили на местах страсть к наживе и приключениям – океан не остановил движения русских предпринимателей на восток. Уже летом 1743 г. на маленьком судне «Капитон» сержант Нижнекамчатской команды Е. Басов на средства московского купца А. Серебренникова отплыл к Берингову острову.

Экспедиция Басова была началом движения, которое продолжалось до конца XVIII столетия и привело к созданию Российско-Американской компании и присоединению к России Северных островов и Аляски, потерянных только в 1860-х гг. благодаря государственной ошибке Александра II и Пещурова[16]16
  Речь идет о Русской Америке, включавшей Аляску, Алеутские острова и простиравшейся вдоль Тихоокеанского побережья Америки вплоть до форта Росс в Северной Калифорнии (недалеко от Сан-Франциско). Эти земли были присоединены к России в первой половине XVIII в. русскими моряками и «промышленными людьми» по праву первооткрывателей.
  За время существования Русской Америки на ее территории было основано до 60 русских поселений со столицей в г. Ново-Архангельске, который вплоть до начала XX в. оставался самым крупным и значительным городом Аляски. В 1839 г. правительство Николая I приняло решение о ликвидации форта Росс в Калифорнии, и в 1841 г. он был продан за 30 тыс. пиастров в рассрочку на 4 года.
  Четверть века спустя, в марте 1867 г., правительство Александра II в секретном порядке заключило с правительством США договор о продаже ему всей Русской Америки за 7 млн 200 тыс. долларов. Правительственным комиссаром по передаче Русской Америки Соединенным Штатам был назначен вице-адмирал А. А. Пещуров. 18 октября 1867 г. русский флаг в Ново-Архангельске был спущен и поднят американский. Русская Америка перестала существовать.


[Закрыть].

В результате этого движения экспедициями Е. Басова, Н. Трапезникова, П. Лебедева-Ласточкина, П. Зайкова, И. Лапина, М. Неводчикова, Г. Шелехова, Г. Прибылова было сделано множество географических открытий, материал которых наносился на карты Нагаевым и другими и не пропал напрасно для науки…

Вместе с тем эта экспедиция и государственные предприятия на берегах Тихого океана возбудили промышленную и искательскую деятельность и в ближайшем побережье, например на Шантарских островах и т. д. Эта деятельность русского народа не была осознана лишь благодаря дезорганизации русской государственной власти. Мы открываем ее вновь в архивах.

В этой работе принимали деятельное участие люди, непосредственно связанные с Великой Сибирской экспедицией.

С ней был связан и Басов. Другой добытчик этой эпохи – М. Неводчиков, открывший Алеутские острова, – из купеческой семьи, служил в Сибирской экспедиции, в 1742 г. был определен в должности «геодезической», в 1745 г. впервые с купцом А. Чебаевским снарядил бот для плаваний, а с 1752 по 1767 г. в качестве подштурмана плавал все время по берегам северных частей Восточного океана. Влияние Сибирской экспедиции через таких людей длилось долго после ее окончания.

ПЕРВАЯ КАМЧАТСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ (1725–1729)

Василий Берх.[17]17
  Василий Николаевич Берх (1781–1834), как и большинство выдающихся русских морских офицеров, окончил Морской кадетский корпус. В 1803–1806 гг. он принял участие в первой русской кругосветной экспедиции под командованием И. Ф. Крузенштерна (как член экипажа корабля «Нева» под началом капитана Ю. Ф. Лисянского). Выйдя в отставку, заинтересовался изучением истории флота и морских географических открытий.
  Его труды были замечены и оценены: в 1823 г. он избирается почетным членом Адмиралтейского департамента, а затем, в 1827 г., почетным членом комитета морского штаба при образованном Морском министерстве. В 1828 г. император Николай I официально утвердил В. Н. Берха историографом русского военно-морского флота, а в 1830 г. произвел его в полковники. Кроме того, Василия Николаевича избрало своим членом Копенгагенское королевское общество. (Примеч. ред.)


[Закрыть] Первое морское путешествие россиян, предпринятое для решения географической задачи: соединяется ли Азия с Америкой и совершенное в 1727–1729 гг. под начальством Витуса Беринга

О первом путешествии, совершенном знаменитым капитаном Берингом, имели мы весьма недостаточные сведения. Почтенный историограф наш Миллер поместил в ежемесячных сочинениях Академии наук, 1758 года, краткое и неудовлетворительное описание Берингова плавания. Нет сомнения, что он почерпнул сведение это из собственного Берингова журнала, ибо в главнейших происшествиях мало разногласия.

Около 1750 года, когда еще существовала при Академии наук Морская экспедиция, то вытребованы были туда из Адмиралтейства все морские журналы. Впоследствии часть оных возвращена. Полагали, что в числе не возвращенных был также и журнал Беринга, ибо по присланному описанию не значилось оного.

Получив, по ходатайству его превосходительства господина вице-адмирала Гавриила Андреевича Сарычева, позволение осмотреть архив Государственного Адмиралтейского департамента, приступил я к оному с восторгом и надеждою открыть много любопытных рукописей и не обманулся в ожидании моем.

Разбирая с управляющим чертежной, А. Е. Колодкиным, разные старинные бумаги, встретили мы тетрадь под следующим заглавием: «Журнал бытности Камчатской экспедиции мичмана Петра Чаплина с 1726 по 1731 год». При первом воззрении заключили мы, что Чаплин плавал, вероятно, с геодезистом Гвоздевым, первым россиянином, увидевшим берега Америки.

Но, рассмотрев оный внимательнее, увидели мы, что это самый полный и обстоятельный журнал первой Беринговой экспедиции. К оному подшит был еще неполный журнал, веденный лейтенантом Чириковым, который почти совершенно согласен с вышеупомянутым.

Обрадованный столь важной находкой, составил я из Чаплинова журнала, Миллеровых известий и разных записок знаменитого гидрографа нашего адмирала Алексея Ивановича Нагаева, предлагаемое повествование о плавании капитана Беринга.

Путешествие первого и знаменитого мореплавателя нашего Беринга достойно особенного уважения. Хотя почтенный муж этот и плавал через 236 лет после Колумба, но имеет равное с ним право на признательность употребивших его на службу. Беринг открыл им впоследствии новую страну, которая доставила богатый источник промышленности и распространила торговлю и мореплавание россиян.

Василий Берх

Путешествие капитана Беринга

Знаменитый историограф наш Миллер говорит, что император Петр I, желая решить вопрос соединяется ли Азия с Америкой, приказал снарядить для сего особенную экспедицию и незадолго пред кончиною написал собственноручно инструкцию для назначенного в оную капитана Беринга.

Исполнение дела сего, продолжает Миллер, возложено было на генерал-адмирала графа Апраксина, и уже по кончине императора отправились чиновники в сию экспедицию, назначенные из Санкт-Петербурга.

Журнал мичмана Чаплина не согласуется с последним заключением.

Выполняя распоряжение императора Петра I о посылке экспедиции под командованием В. Й. Беринга, сподвижник императора, генерал-адмирал, президент Адмиралтейств-коллегии граф Федор Матвеевич Апраксин (1661–1728) обратился с просьбой о содействии этому начинанию к губернатору Казани и Сибири князю Михаилу Владимировичу Долгорукову (1667–1750).

Письмо Ф. М. Апраксина М. В. Долгорукову об оказании содействия экспедиции Витуса Беринга:

1725 г., февраля 4. Санкт-Петербург.

Государь мой, князь Михайло Володимирович.

В надежде вас яко моего благодетеля прошу: отправился отсюда в сибирь морского флота капитан Беринг (с порученной командою), которому по прибытии в Якутской велено сделать боты и на оных следовать для исполнения порученной экспедиции, как на то данная ему инструкция повелевает, которого изволите принять благоприятно. И в потребностях его к той экспедиции прикажите ему чинить всякое вспоможение, чтоб в действо произведена была неотменно, понеже во оной замыкается немалое дело, о чем паки прилежно прошу, изволите к оному приложить свой труд и производить с осторожностию. Я же, впрочем, навсегда пребываю,

послушный ваш слуга адмирал Апраксин.

Января 24 дня 1725 года, говорит Чаплин, отправились мы из Адмиралтейства; всего было нас 26 человек: лейтенант Чириков, лекарь, 2 геодезиста, гардемарин, квартирмейстер, писарь, 10 матросов, 2 ученика мачтового и шлюпочного дела, десятник с 3 плотниками, 2 конопатчика, 2 парусника и кузнец. При отделении сем было 25 подвод с материалами.

Состав экспедиции

Капитан 1-го ранга

Витус Беринг

Лейтенанты:

Алексей Чириков

Мартын Шпанберг

Мичман

Петр Чаплин

Писарь

Семен Турчанинов

Лекарь

Ниман

Геодезисты:

Путилов

Федор Лужин

Штурманы:

Ричард Энгель

Жорж Морисон

Иеромонах

Илларион

Монах

Игнатий Козыревский

Комиссар

Дурасов

Дворяне:

Алексей

Иван Шестаковы

Боярский сын

Антипин

Ученики:

ботовый: Козлов

мачтмакерский: Ендогуров

Мореходы:

Мошков

Бутин

В экспедицию сию назначены были вышеименованные чиновники, из коих часть отправлена была из Санкт-Петербурга, а другая приобщена в Тобольске и Охотске.

Февраля 8, продолжает он, прибыли мы в Вологду, и вслед за нами получил господин генерал-лейтенант Чекин известие о кончине государя императора. Февраля 14 прибыл наш командующий морского флота господин капитан Беринг, и с ним лейтенант Шпанберг, два штурмана и 3 матроса.

Инструкция, данная капитану Берингу, писана была императором Петром I декабря 23 дня 1724 года и состояла из следующих трех пунктов.

Надлежит на Камчатке или в другом месте сделать один или два бота с палубами.

На оных ботах [плыть] возле земли, которая идет на норд по чаянию, понеже оной конца не знают, кажется, что та земля часть Америки.

И для того искать, где оная сошлася с Америкою, и чтоб доехать до какого города европейских владений, или ежели увидят какой корабль европейский, проведать от него, как оный кюст называют, и взять на письме, и самим побывать на берегу, и взять подлинную ведомость, и, поставя на карту, приезжать сюда.

Историограф Миллер говорит, что поводом к отправлению этой экспедиции было желание Парижской академии, узнать: соединяется ли Америка с Азией, – Академия, относясь о сем к императору как к своему сочлену, просила его величество приказать исследовать сию географическую задачу.

В указе из Сената от 13 сентября 1732 года, о вторичном отправления капитана Беринга на Камчатку, сказано про первую экспедицию: по требованиям и желанию как Санкт-Петербургской, так Парижской и иных академий блаженный и вечнодостойный памяти император Петр Великий для куризит посылал осведомиться от своих берегов, сходятся ли берега американские с берегами Азии.

Марта 16 прибыли все благополучно в Тобольск, и мичман Чаплин говорит, что по наблюдению его оказалось, что широта места 58°05′N, склонение компаса 3°18′, восточное. По наблюдению астронома Делиля де ла Кроуера 1734 года оказалась широта Тобольска 58°12′, а брата его Николая в 1740 г. – 58°12′30˝.

Мая 15 отправились все в дальнейший путь на 4 дощаниках и 7 лодках. Во время всего плавания их по Иртышу и прочим рекам вели они настоящее морское счисление.

Прибавленное расстояние есть старинная, ныне уже не употребляемая точность; поскольку плавание или проплытое расстояние снимается с меридиана, то вычисляли оное, дабы так же снимать и с экватора. Чириков говорит в журнале своем: оное чинится для проверки меркаторской карты[18]18
  Меркаторская карта – карта, составленная в меркаторской проекции (по имени фламандского географа Г. Меркатора). Эта проекция, являясь равноугольной, сохраняет правильность углов и направлений, но не сохраняет правильности размеров. При ее применении с увеличением широты растет и масштаб.
  Но у нее есть и неоценимое достоинство – простота построения и нанесения на нее точек и линий. Кроме того, прямая линия, проведенная в произвольном направлении, пересекает меридианы под одинаковым углом, т. е. является линией постоянного курса. Именно поэтому меркаторскую проекцию применяют для навигационных карт. (Примеч. ред.)


[Закрыть] и узнания, верно ли она сочинена.

Мая 22 приказал капитан Беринг сделать к ладьям рули, кои названы сопцами; а гардемарину Чаплину предписал ехать вперед до Якутска с 10 человеками команды и принять от комиссара Дурасова на путевые издержки 10 рублей денег.

Сентября 6 прибыл Чаплин в Якутск и явился к тамошнему воеводе Полуэктову и сборщику князю Кириллу Голицыну. В городе сем, говорит он, находится 300 домов. Отсюда отправил Чаплин несколько человек в Охотск, дабы они заготовили лес к постройке судна.

1726 год

Мая 9 получил Чаплин предписание от капитана Беринга приготовить тысячу пар кожаных сум для муки.

Июня 1 прибыл в Якутск командующий на дощаниках, и с ним лейтенант Шпанберг, лекарь, два штурмана, два геодезиста и пр. служители. 16 числа прибыл сюда и лейтенант Чириков, также на 7 дощаниках. Сего числа, продолжает он, послал капитан ведение к воеводе, чтоб он, изготовив 600 лошадей под муку, отправил бы оных в Охотск, разделив на 3 партии. В то же время требовал капитан Беринг от воеводы, чтоб он отрядил к нему монаха Козыревского.

Монах Козыревский представлял очень важное лицо при покорении восточных стран Сибири. Он первый посетил в 1712 и в 1713 годах ближние Курильские острова и доставил сведение о прочих. Прослуживши много лет в Камчатке, Охотске и Анадырске, постригся он 1717 года в монахи и заложил в Нижнекамчатске монастырь.

В 1720 году приехал он в Якутск, и, как Миллер говорит, рапорты его, чиненные на Камчатке тамошним приказчикам, а потом Якутской воеводской Канцелярии, также и капитану Берингу, весьма примечания достойны.

Неизвестно, плавал ли Козыревский, называвшийся в монашестве Игнатием, с Берингом, но по запискам Миллера видно, что в 1730 году был он в Москве и что в «Санкт-Петербургских ведомостях» 1730, марта 26, было печатано об услугах, кои он оказал отечеству; а посему весьма вероятно, что он выехал с ним из Сибири.

Июня 7 отправился лейтенант Шпанберг из Якутска на 13 судах, всей команды было при нем 204 человека. С прибытия капитана Беринга в Якутск, отряжен был к нему для особенных поручений дворянин Иван Шестаков[19]19
  Якутский казачий голова Шестаков Афанасий Федотович (1677–1730) в 1725 г. прибыл в Петербург и был представлен А. Д. Меншикову. Рассказы Шестакова о Сибири, Камчатке и Японских островах и карта Северо-Восточной Сибири, составленная на основании рассказов местного населения и описи, сделанной И. М. Евреиновым и Ф. Ф. Лужиным, вызвали интерес в столице. В результате 23 марта 1727 г. последовал указ об организации экспедиции для исследования и присоединения новых земель и приведения в подданство России населения Чукотки и Камчатки.


[Закрыть], который ходил впоследствии на войну против чукчей, с дядей своим, казачьим головою Афанасием Шестаковым.

Июля 15 говорит Чаплин: купил дворянин Иван 11 быков, за коих заплатил 44 рубля.

Отправив из Якутска часть материалов и провизии в Охотск, выехал и сам капитан Беринг туда 16 августа, с Чаплиным и разными служителями.

Лейтенант Чириков остался на месте, дабы наблюдать за скорейшим отправлением остальных вещей.

Лейтенант Чириков говорит в своем журнале, жителей в городе Якутске русских дворов 300, да в близости города кочует якутов 30 000 человек. Над городом был мрак от пожаров, чему виной бездождие; ибо в городе Якутске всегда идет мало дождя, и для того и травы мало растет; как и сего лета травы не было, кроме тех мест, где река понимала [заливала пойму].

Также и снегов мало идет, а морозы стоят жестокие. И причина мало бывающих дождей и снегов требует рассуждения; понеже это видится противно климату места сего. Широта Якутска по наблюдению 62°08′. Склонение компаса 1°57′ западнее.

Рапорт Витуса Беринга в Якутскую воеводскую канцелярию о подготовке проводников и лошадей для продвижения экспедиции от Якутска до Охотска

1726 г., июня 16.

Как намерен отправиться от Якутска сухим путем, требуем, чтоб в предбудущую неделю мая 20 дня 200 лошадей изготовить с седлами, потниками и прочим, что надлежит, и при том по обыкновению, у пяти лошадей по одному человеку проводников да вожжей, два человека для отправления мастеровых людей, и чтоб им ехать вместе с приказчиком, отправляющимся на Камчатку, Яковом Мохначевским, с которым намерен и сам с мастеровыми людьми идти от Ламы на Камчатку, и дабы оный приказчик до прибытия нашего с Ламы не отъезжал. Також де мореходец Кондратий Мошков чтоб с нами ж отправлен был. А в предбудущее июня 27 число чтоб 200 ж лошадей собраны были со всем же принадлежащим против вышеописанного ж, с которыми намерен отсюда сам отправиться, да июля 4 числа чтоб 200 ж лошадей собраны были со всем принадлежащим, с которыми отправится поручик Чириков.

А в вышеописанное число требуем вожжей до Осогонской волости Бархай, Быта с братом Сугула Мапыева родника, Бечура Сора, шаманова сына, которой живет на устье Натора. И дабы при нынешном собрании лошадей хозяевам-якутам объявлено было, чтоб они сами или кому верят явились для взятья денег и для возвращения лошадей от Ламы, и при всяких десяти лошадях чтоб одна лошадь запасная была или сколько они похотят сами для всякого случая. А которые лошади по дороге близ Алдана из Бутуруской и Мегинской волостей, к 1 числу июля на реке Ноторе лошадей собрать, ежели отсюда даны будут наемные или междворные подводы, за что заплачено будет против надлежащего ж найму, и чтоб вышеописанным иноземцам объявлено было, понеже будут заплачены им по обыкновению здешних наймов, дабы запасные лошади имели. А ежели случится в пути которая лошадь пристанет или захромает, чтоб не было остановки, а плата денег, ежели потребуют наперед, чтоб за них были поруки, дабы оную кладь они довезли.

Помета: Послано с гардемарином Чаплиным.

Рапорт Витуса Беринга в Адмиралтейств-коллегию о прибытии в Охотск и вынужденной здесь зимовке

1726 г., октября 1.

Прошедшего сентября 2 числа сего 1726 года рапортовал Государственную Адмиралтейскую коллегию, будучи в пути от Алданской переправы, который рапорт послал до Якутска к поручику Чирикову для отсылки в Санкт-Петербург. Ныне покорно доношу: в Охотской острог прибыл октября 1 дня, а остальных с провиантом объехал на дороге и надеюсь, что в скорых числах в Охотской острог прибудут. А с каким трудом оною дорогою проехал, истинно не могу писать, и ежели б Бог не дал мороза и малого снега, то ни одна б лошадь не дошла. А сколько лошадей пало и пристало ото всей команды, о том еще неизвестен. А от поручика Шпанберга, сколь далеко дошли по Юдоме-реке судами, известия не имею ж, однако ж завтрашнего числа посылаю отсюда тунгуса на олене, чтоб осведомился. А старое судно с Камчатки сего года не бывало, а новое судно еще не достроено, и потому принужден здесь зимовать.