Текст книги "Баба-Яга В Ведовской Академии Или Кощеева Богатыристика"
Автор книги: Витамина Мятная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
И попыталась еще раз дозвониться до Кощея, расхаживая по комнате и ловя тарелкой сигнал.
– Что у тебя пищит? – не выдержала одна из адепток.
– Это спутниковая тарелка, – ответила другая. – Только бесполезно, здесь всего в трех местах ловит, – без злорадства ответила худосочная блондинка, по виду с примесью эльфийской крови. Уж очень бледной и бесцветной она выглядела.
– Но как же мне связаться со злодеем? – пришла в отчаяние я, осознавая, что Черно Быль не только расстоянием защищает академию от вторжения, но и глушит сигнал.
Девицы уже разложили свои вещи, а вернее раскидали ровным слоем по обжитым углам, оценили деревянные изыски, простор, санузел и пришли в благодушное расположение. Даже соизволили ответить мне.
– А тебе это очень надо? – спросила другая, с черными прямыми волосами и раскосыми глазами, владелица маленькой бабаягской пагоды в два яруса. – Верховная тебе другого жениха найдет, лучше прежнего.
– Не нужен мне лучше прежнего! – возмутилась я. Как вообще можно бросить злодея, который тебе доверился?! Мы Бабы Яги, вообще-то, в ответе за тех, кого приручили! – Я старого хочу, я его уже почти перевоспитала! – пожаловалась я на хромую судьбу. У меня и в самом деле уйма времени ушла на то, чтобы объяснить Кощею, что врагов не надо сразу убивать и головы им откручивать тоже не нужно. Тыкать острыми предметами вовсе не следует и потом, после того как они сдались в плен, не стоит вести себя грубо и неучтиво: жечь пятки, пытать и прочее. Злодей очень тяжко учил азы доброты. А когда выучил, стало еще хуже прежнего. Уж лучше бы он по-старому над нечистой силой измывался. Потому что теперь он брал провинившуюся нечисть измором. Читал им долгие и нудные лекции про то, как отличить добро от зла (видать, от меня набрался), да так хорошо он им эти нравоучения втирал, что темные сами молили их поскорее убить. А заслышав, что Костик сейчас им разъяснять будет, чем добро от зла отличается, пачками начинали перевоспитываться.
– Я злодея своего люблю… – обиженно пробормотала я, понимая, что все мои усилия прошли зря.
Девицы переглянулись и дружно пожали плечами, дивясь такому упрямству. Это все потому, что они никогда не любили. Я своего злодея так сильно люблю, что убить гада готова за то, что он все не едет и не едет меня спасать! Куда им понять такую возвышенную страсть?!
Дверь открылась еще до того, как кто-то из нас успел что-нибудь сказать. И вовремя, иначе бы разгорелась очередная ссора.
Это была все та же кикимора мисс Крюк.
– Девочки, в «Ежкин наряд» со-обирайсь! У нас очередной вызов от ундин тридесятого королевства, что-то на границе с явью неспокойно.
Адептки все как одна достали и надели фартуки поверх формы. Только делали они это странно, поджав губы и с сосредоточенными лицами профессиональных киллеров.
Я позавидовала выдержке, по самым младшим адепткам было видно, что они волнуются, даже боятся, но сдерживаются изо всех сил.
Ишь ты, вот что делает год обучения в академии ведовства, глядишь, и я через пару деньков буду выступать в дозор с фейсом совершенного убийцы. Чтобы не отставать от коллектива, я, вместе со всеми адептками собралась на выход. Надо же было в конце концов узнать, что за дозор такой. Чем больше соберу информации об этой академии, тем быстрее выберусь отсюда.
Все расхватывали метелки, аккуратно припаркованные около двери. У меня же никогда метлы не было. И вообще, это страсть как неудобно! Одного полета на жесткой, впивающейся в булки деревяшке мне хватило на всю жизнь. Про студеный ветер, задувающий во все щели, я уже молчу!
Около стены осталась одна ничейная метелка. Я посмотрела на нее и демонстративно прошла мимо.
Помня предательство веректриссиного веника, поклялась, что узлом завяжусь, но заставлю летать ступу, что для зонтиков в моей комнате используется. Нам, Бабам Ягам из изнанки, просто положено в таких летать. Или, на худой конец, вон ту швабру, что в углу томится, оседлаю. Какая разница, на чем зад морозить?
Доверять подарочку от дамы, укравшей меня со свадьбы? Да ни за что на свете. Эта метелка меня уже раз увезла за тридевять земель, второго шанса я ей не дам. Спасибочки больше, не надо, мне уже хватило. В следующий раз может на край света увезти и там уронить. Поэтому я сделала вид, что не знакома с предательским веником, демонстративно залезла на швабру, проверила тягу и магическую искру и вышла в коридор вслед за остальными адептками.
Мы вереницей, следуя за мисс Крюк, спустились вниз, в просторную палату.
Здесь уже стояли ровные ряды построившихся адепток. Под оценивающим взглядом главы академии мы проследовали к своим местам и так же, как и все, выстроились в шеренгу.
Веректрисса хмыкнула, увидев мою швабру. Стоящая рядом адептка ежкиной академии извиняюще пожала плечами. Мол, она здесь ни при чем. «Вы же знаете эту из изнанки!»
Я же уже вовсю строила планы побега. Сейчас мы вылетим в этот непонятный дозор. Хотя что тут непонятного? Дозором обычно обходят границы, а значит, мы полетим к окраинам Черно Были. А оттуда и до наших земель рукой подать. Надо будет только пересечь высокие горы, переплыть синие моря, там и родная изнанка. Фигня!
Но главное – добраться до края Черно Были, оттуда я смогу позвать свою избушку на курьих лапках, она у меня быстроногая, вмиг примчится на мой зов. Главное, что ежик ей поможет. С таким рыцарем не одна кур… дама не пропадет.
Размечталась…
А в это время веректрисса толкала пламенную речь, любой вождь обзавидуется.
– Ежки! Равняйтесь на Команду! – Ишь ты, «Команда» аж с большой буквы! Вот так вот просто, без названия. – За последнюю неделю обнаружено и обезврежено целых девять очагов вторжения Навьих. – И этих тоже с большой… Что за навьи-то такие?
Я стояла в общем ряду вместе со всеми завистливо переминающимися с ноги на ногу адептками. Многим ежкам успехи загадочной Команды не давали покоя. Адептки вытягивали шеи, чтобы увидеть тех, кто удостоился такого одобрения веректриссы, падкой до замечаний и нотаций, но очень скупой на хотя бы одно доброе слово.
Девицы, заслужившие такой почет и уважение, не замедлили явиться сразу же после того, как веректрисса закончила хвалить и превозносить их достижения до небес. Готова поклясться, они специально так подгадали время, чтобы явиться в общую палату в зените своей славы и засиять еще ярче.
Идеальная шеренга адепток вошла в зал и встала ровным строем. Девицы, все, как одна, в черных глухих платьях, с такими же черными фартуками. Я, кстати, свой белый забыла надеть. Да и сам форменный наряд, противный, заграничный, так и хотелось с тебя сорвать. Не по причине излишней извращённости, хотя некоторые адептки, что пожирали глазами богатырей и рыцарей, вполуха слушали веректриссу, не отказались бы сотворить подобное. А возможно, вместе с платьем сорвали бы с себя и все остальное, вплоть до исподнего.
Мне же в этом наряде настолько было дискомфортно, словно я ежовую шкуру наизнанку надела, колючками внутрь. Платье щипалось, кусалось, кололо меня и немилосердно щекотало. У меня, в отличие от девиц, не было кокетливого шелкового белья. А мою нижнюю рубаху с вышивкой отобрали, как и сарафан с кокошником. В этой академической униформе пыток настолько было плохо, что я не отказалась бы от того, чтобы сорвать нижнее белье с кого угодно и надеть на себя, лишь бы не чувствовать этих смертоубийственных покалываний. Любое белье, первое, что попадется, только бы это чудовищное платье перестало меня терзать.
За телесными треволнениями я не заметила, как все адептки напряглись, словно гончие на облаве, некоторые даже сделали охотничью стойку.
– А теперь распределение, кто с кем пойдет в наряд! – вещала веректрисса на всю просторную палату так, что эхо заметалось под сводчатым потолком. – У нас все как в белом танце. Ежки выбирают себе кавалеров! – Только почему-то после этих слов богатыри бросились вперед.
И тут я поняла, что моим мечтам о побеге не суждено сбыться. К каждой из адепток бросилось по нескольку витязей и рыцарей. Все адептки вмиг были расхватаны, будто горячие булочки из печи, голодными бродягами. Да так оно и было. Среди расторопных «кавалеров» кого только не наблюдалось, и каждый из них был одет почище бомжа, кто во что горазд.
Я заподозрила неладное. На душе словно кошки заскребли. Все богатыри щеголяли полным боевым облачением.
Это что же означает, в дозоре будет опасно? Как же тогда мой побег?
На моих глазах адептки, те, что пострашнее личиками, догнали последних улепетывающих со всех ног рыцарей и осалили их. Те безуспешно подергались в цепких объятиях дам и смирились со своей участью. Ажиотаж ловли блох и противоположного пола внезапно закончился. Все адепты как мужского, так и женского вида стояли парочками. Одна я болталась вне строя без партнера.
– Калинина! – окликнули меня. – Не спи, а то замерзнешь! – Ну кто еще, как не мисс Крюк, сразу невзлюбившая меня.
– Ладдушка, самоубийством жизнь покончить решила? – подплыла ко мне веректрисса, как всегда высокая, строгая и безупречная.
«Еще чего! – про себя огрызнулась я. – Вы первые, а я после!»
– Ты мне статистику не испортишь. Не допущу подобного. Так. Сейчас мы тебе защитника подберем… – Ее лениво-испытующий взгляд пополз по адептам. Некоторые девицы пошустрее, что схватили по два кавалера, в страхе вцепились в руки защитников и прижали к себе сильнее, боясь: вдруг отберут.
Прошерстив ряды, веректрисса наклонила голову, заглядывая за группу адептов. Чтобы разглядеть, на что та уставилась, мне пришлось чуть ли не параллельно полу изогнуться буквой «зю», и я таки умудрилась посмотреть на то, что так понравилось веректриссе.
За группой девиц и богатырей стоял огромный широкоплечий детина разбойничьей наружности и с интересом разглядывал то, что секунду назад добыл из ноздри. Кожа этого странного витязя была черного цвета, а волосы, наоборот, белые, будто снег. По лицу незнакомца, видно, проехалась газонокосилка, столько на нем было шрамов, а одежда никогда не знала порошка или мыла, да и сам богатырь вряд ли знаком с водой, раз такого странного оттенка.
– Ну, вот тебе и пара, – мурлыкнула довольная веректрисса. У меня отпала челюсть.
– Кто эта лохматая и немытая горилла? – выпалила я, не в силах определить, что за существо предстало предо мной. Медведь? Огр? Вид индивида определялся с трудом и больше всего смахивал на одновременную помесь нескольких рас. Но я не знала настолько извращенных представителей темных эльфов, кто бы позарился на страшилище, от которого произошел этот первобытный богатырь.
– Немного неказист с виду, но теперь это твой защитник, – великодушно подарила мне чудовище веректрисса или правильнее сказать – сплавила на руки? – Зато можно спрятаться за столь широкой спиной. – Да там целый полк схоронится! – Не даст подохнуть в дозоре. Возможно, – бросила глава пыточного заведения и, не скрывая своего злорадства, отошла.
И тут произошло то, чего я не ожидала, самая чудовищная из подстав, на мгновение перекрывшая даже факт увода меня с собственной свадьбы.
Веректрисса подняла руки к потолку палаты и произнесла заклинание, яркой звездой влетевшее вверх. Когда золотая искра достигла своего пика она, словно салют, раскололась на тысячи частиц, что подобно метеоритам стремительно понеслись вниз. Все адепты парочками, сцепив ладони, подняли их вверх, ловя осколки заклинания, пока я стояла, раскрыв рот и хлопая ушами. У каждого, поднявшего руки к потолку, на запястьях обозначились золотые руны, связавшие их в пары.
Я с ужасом посмотрела на свои запястья, на них сияли такие же знаки. Резко повернув голову, я всмотрелась в лохматое чудище, рисунок на запястьях чуда-юда был схож с теми, что каленым железом жгли мои руки.
И возмущаться по типу «Я на это не соглашалась!» было поздно. Я достаточно разбиралась в волшебстве и ворожбе, чтобы понять, что произошло. Мы остались последней свободной парой, и заклинание связало нас по умолчанию. Что-то мне подсказывало: теперь я сто раз пожалею, что не подсуетилась и не выбрала себе партнера самостоятельно. Хотя бы одного из отмороженных англицких рыцарей, упакованных в черные доспехи, словно черепахи. Или одного из французских, как я слышала, жадных до земноводных, но эту странную любовь я бы потерпела.
Сейчас, повязанная с не пойми кем, я была бы рада огру, троллю или гоблину, любой понятной твари, а не этому богатырскому чудовищу, чья рука, только что запустившая в полет добытое из ноздри, внезапно остановилась. Баллистическая сопля сбила с ног худосочного витязя из заморской страны. Хоть силушки богатырской ему не занимать, ума бы еще немного.
То ли человек, то ли зверь с интересом уставился на посверкивающий на запястье рисунок. Абсолютно белые брови на темном, испещренном шрамами лице сошлись к переносице, и на лике, не искаженном интеллектом, зародилась какая-то мысля, впрочем, тут же ускользнувшая прочь. Видимо, тот факт, что на него наложили мощное связывающее заклинание, не очень обеспокоил богатырское чудовище.
Индивид неопределимого вида хотел уж продолжить носовые раскопки, но веректрисса вновь выступила вперед и начала выкрикивать имена.
– Команда, как всегда, в своем стандартном составе, а остальные? Подождите-ка, у меня где-то здесь был список.
– Потомственная ведьма Мартиша Глок и витязь Воронье Крыло. – Здесь были все представительницы, практикующие тот или иной вид колдовства. Колдуньи вуду, заклинательницы змей, ведуньи, волшебницы всех оттенков магии. Рыцари, богатыри и витязи не менее разнообразны. Про расы и виды я уже молчу, кого только здесь не было. Собраны со всего сказочного мира. Что-то это да значило, только я в силу неопытности еще не могла понять что, хотя мое бабаягское чутье просто-таки вопило: здесь нечисто и все это не к добру!
– Лада Калинина, Баба Яга, неинициированная и… Отличненько, самый перспективный наш боец… и Скел Черепов! Превосходный защитник, тебе подойдет Ладдушка.
Прозвучала команда:
– Адепты, построились парами!
Мой взгляд заскользил по экипировке чудила. Шлем из черепа неизвестного животного, белые волосы небрежно завязаны в высокий хвост на затылке кишкой неизвестного животного. Впереди вместо нагрудника связанные вместе реберные кости, явно вынутые из кого-то большого, щит, определенно, из драконьей башки сделан, только таких я никогда не видела даже на картинках в волшебной книге. Я постаралась не гадать, какому такому Змею Горынычу принадлежал этот черепок.
В целом богатырь смотрелся вполне себе стильно, но очень уж дико и неприрученно. И стоять с этим страшилищем было как-то страшно, что ли.
Нас подвели друг к другу и чуть ли не столкнули лбами, заставляя образовать пару.
Я еще раз осмотрела предложенную мне гориллу. На ум пришла поговорка «В большой семье ушами не хлопай!». Подсуетилась – урвала бы лучше, сейчас я была согласна и на Финистов ясно-соколов, даже на обоих разом.
А мне досталось то, что осталось. Вот этот кривой и неказистый…
– Урод!
– От крокодилицы слышу!
ОНО РАЗГОВАРИВАЕТ!
– А-а! – Я так и открыла в возмущении рот и тут же закрыла, не найдя что ответить, сильнее обидеть это страшилище, чем обидела его природа, я не смогу.
А потому я просто отошла подальше, бормоча про себя обидное и украдкой разглядывая доставшееся мне, пользуясь тем, что наши отряды пока не отправляли. Получается, к каждой представительнице магии приставили по надсмотрщику и связали заклинанием с богатырем. Как низко!
– Вот ведь пустая черепушка! – выругалась я, сетуя на все сразу.
– От выпотрошенной тыквы слышу! – донеслось до меня издалека угрюмое бормотание. У него еще и уши как у рыси! Я отошла еще дальше.
– Построились! – прозвучала очередная команда.
Ну будто в армии!
Все выстроились в ряд, а горилла так и стоял, нарушая стройность рядов, теперь он проводил раскопки под ногтями огроменным таким кинжальчиком, который иному худосочному рыцарю за меч сойдет.
Выход, как всегда, нашла Команда. Переглянувшись с веректриссой, девицы дружно шагнули вперед и поравнялись с чудом-юдом.
Теперь впереди стройными рядами, метлы на изготовку, стояли старшекурсницы из Команды, (обязательно с большой буквы, не забывайте об этом). Все в черном, строгом, пуговицы застегнуты до подбородка. Фартуки на адептках были тоже этого противного похоронного цвета, который почему-то в академии считался стильным. Хотя кто знает, возможно, нечисть, озорующая в тридевятом царстве, по которой эти похороны проходить будут, очень впечатлится тем, что ее на тот свет с такими почестями и пиететом отправляют.
– По метлам! Первая группа – первый сектор! – И парочка адептов, получив указания, вылетела прочь из палаты, пользуясь широко открытыми воротами.
– Вторая, третья группы! Разлетайсь! – Парочки одна за другой, развернувшись через плечо, синхронно вылетали прочь. До нас очередь еще не дошла.
Ну все, в очередной раз попала ты, Лада Калинина. Теперь вынимай себя из трясины за косу, как Мюнхгаузен. И самое обидное, что вокруг нет никого, кто бы помог. Мои звери далеко, а домик и ежика я ни за что не подставлю.
Я посмотрела на хитрые рожицы своих сотрудниц и поняла, что ситуация еще хуже, чем я думала. Из этого наряда я вряд ли вернусь, уж они-то позаботятся, чтобы к ним больше никого не подселили, особенно такой балласт, как неинициированная Яга из изнанки.
Знаем, едали. Как только мы вылетим в этот их пресловутый дозор, так они сразу попытаются меня потерять или еще что похуже. А еще этот Скел Черепов, с которым у меня сразу не заладилось, «пустой черепушки» он мне точно не простит. И сто процентов попытается до смерти защитить.
Мне срочно требовались план и перестраховка. Надо же иметь что-то, с чем я могу с этими хищницами торговаться, например, вряд ли они знают секрет безболезненного проживания в светелке. Если хотят и дальше жить на таком просторе, а не ютиться в общей комнате, им придется принять меня в свою команду, хоть и с маленькой буквы.
Внезапно я пожалела, что выбросила соль и сахар в окно, надо было аккуратно ссыпать в мешочек, теперь нечем домовых отвлекать. И нечего предложить адепткам.
Я нашла взглядом Финистов.
Рассмотрела двух щеголей, что в академии ведовства на особых правах находились. Потому что ни форма, ни что иное не было для них указом. Любимцы веректриссы и не только ее, по ним сохла вся академия. Вот такие здесь порядки – все адепты равны, но некоторые равнее.
Мелькнула мысль обокрасть засранцев в отместку за скалолазание и окнолазание, но увы, это не наш метод.
А рядом тяжко, как больная корова, вздыхала самая дружелюбная адептка из моей комнаты.
– Как приятно, что каждый наряд сопровождают Финисты! Если уж не на свидания с ними сходить, так хоть налюбоваться на них вдоволь!
– А по мне – обычные бабники! – прыснула я ядом в оконных лазутчиков. – Ничего особенного!
– Да ты что! Они абы с кем на свиданки не ходят, только с лучшими адептками. А нам до них далеко.
Я взглянула на остатки первой Команды, что стояли с невозмутимыми лицами доберманов, прирожденных убийц. И пригорюнилась: нам до этих действительно далеко.
Но наряд нарядом, а насущные проблемы решать надо, пока все не разлетелись кто куда. Судя по тому, как здесь кормят, у поварихи снега зимой не допросишься, не то что занять соли и сахара. Воровство, как я уже сказала, не наш метод, надо посылать профи.
Я бочком подкралась к Финистам ясно-соколам.
– Пс! Соль и сахар есть? – с вожделением осведомилась я у соколов, разглядывая срамные, все в обтяжку портки. Гульфики обоих червоноволосых стервецов по-прежнему запредельно модно топорщились, будто и не отдавали мне накануне весь свой пошлый запас. Видать, уже успели метнуться до кухни и обратно, иначе не модно заграничные панталоны в срамных местах провисать будут.
Поганцы переглянулись, и я поняла, что попала.
«Эх, Лада, не умная ты девица, – поругала я себя. – Надо было в штаны лезть и молча красть, вместе с нижним бельем в этом колючем платье любая защита тела пригодится, а ты…»
– А что, сильно надо? – синхронно, с абсолютно непроницаемыми покерфейсами поинтересовались Финисты. Я мысленно взвыла. И пришлось колоться как орешки.
– Вопрос жизни и смерти! – сквозь зубы процедила я. И мысленно добавила: вашей!
– Ну мы бы могли поднапрячь свои силы…
– И к выходным добыть… – почесал подбородок один из братьев, рассматривая потолок, – раньше, наверно, никак.
Я молчала и даже не собиралась прерывать этот спектакль.
– Понимаешь, вот мы сейчас пойдем навьих громить… – стали объяснять Финисты, вернее набивать цену своей услуге.
– Получим всякие ранения. Тяжкие! Увечья в праведном бою за правое дело…
– …и спокойствие тридевятого царства и всего сказочного мира.
Угу, получат увечья эти телки, скорее всю нечисть покалечат. И так жалко мне стало тридевятицарскую нечисть, хоть плачь, словно эти ироды маленьких пушистых зверюшек обижать идут!
– Может, даже руку потеряем…
– Или ногу… – как-то слишком мечтательно протянули Финисты ясно-соколы. Словно взаправду мечтали о подобном, хотя, если честно, я подозревала их в совершенно иных мечтах, более приземленных и непристойных, чем защита сказочного мира.
– Кто же нас будет утешать, любить и целовать таких? У нас же даже девушек нет…
– …не то что невест… – поддакнул брат.
– …даже жен не имеется… – После этого заявления соколы сделали многозначительную паузу, видимо, чтобы я прониклась.
– Вот если бы…
– Не если бы! – вовремя отрезала я. – Никакой любви и утешения до свадьбы!
– А мы хоть сейчас! – дружно шагнули вперед соколы.
– Я пошутила! – испугалась я неугомонного энтузиазма богатырей. – Это все как-то быстро.
– А мы можем и помедленнее! – В экстренных ситуациях я могла соображать очень быстро, жить-то хотелось!
– Двойное свидание за кило сахара и соли! – И уточнила: – К вечеру!
– По рукам! – Мы ударили в ладони. А меня не оставляло чувство, что что-то не так.
Ну, в самом деле, что будет от одного свидания? Выходя ночью в коридоры, парни рискуют больше. Там могут бродить влюбленные адептки. А если на горячем попадутся, так вообще полный песец будет.
Прозвучала очередная команда:
– По метлам!
Увы, это был приказ нашей команде.
Я, как и прежде, не успела самостоятельно взгромоздиться на летающее средство. Веректрисса подняла руку, щелкнула пальцами, и швабра рванула к выходу со всей возможной скоростью, чтобы в последний миг возле двери резко тормознуть. Я, висевшая позади и из последних сил цепляющаяся за щетину, полетела вперед, скользя под шваброй, будто спрут под днищем корабля. Ведь я еще продолжала полет, а транспортное средство уже замерло в воздухе как вкопанное.
Я повисла на швабре, словно макака на ветке, цепляясь за ту и руками и ногами. Надо мной раздался скрипучий, полный сочувствия голос.
– Так, новенькая… Калинина… Калинина… Ага! – Я посмотрела вверх и увидела над собой старую замшелую лесовицу. Бабка, распределяющая районы дозора, почесала нос кончиком пера, зыркнула на меня серыми глазами, скривилась от увиденного и решила: – Определю-ка я вас подальше от неприятностей… – Сквозь пергамент карты на просвет было видно, что вся местность разбита на квадраты и нам достался участок по ту сторону чертового озера. А аккурат с другой стороны водоема алел тот участок, закрашенный красными чернилами квадрат, откуда взывали о помощи пресловутые русалки.
Стоило послюнявленному карандашу поставить галочку в пустом квадрате, как моя скоростная швабра вновь рванулась вперед.
Но я к этому уже была готова, заранее вцепившись в транспортное средство всем, чем только можно, да и летела я не одна. Запрокинув голову, я увидела деревянные ворота академии, домик, со всех ног догоняющий нас. Хотя я кричала ему оставаться на месте. Вскоре мои спутники закрыли весь обзор, так что я не могла увидеть, выполнил ли мою команду избушонок или нет.
Рядом со мной, поравнявшись и изображая из себя прилежный клин гусей, летели остальные адептки, время от времени косясь глазом на столь неординарный способ передвижения.
Позади нас топотали на разномастных тяжеловесах богатыри и пара рыцарей. Среди них особо выделялся один конь, далеко не богатырской стати. Коняга чудной породы, тощая и тонконогая, но глядишь ты, поспевала за всеми. Правда, мне вниз головой было плохо видно.
До озера мы домчались в считанные минуты, и все благодаря поспешаловке моей швабры. Долетев до места назначения, транспортное средство крутанулось вокруг своей оси, сбрасывая меня на сырой песок (спасибо, хоть не в воду) и самостоятельно припарковалось у ближайшей сосны.
Богатыри подъехали, слезли с коней и стреножили последних. Вот тут-то я и рассмотрела чудо-коня, что, поймав мой взгляд, лихо и озорно подмигнул мне глазницей своего абсолютно лысого черепа.
– Эт что за страсть? – озвучил свое и общее тоже мнение один из богатырей, за что тут же получил копытом в щиколотку. Это отбило у всех любое желание задаваться вопросами. И без того было видно, что конь обладает скверным характером.
Хотя лично мне никто не мешал гадать: на чем конь-скелет держится? Никаких креплений в суставах не было видно, разве только грива и хвост коня пылали ацетиленовым факелом да дымили.
А богатырь, больше похожий на помесь льва, гориллы и медведя, как ни в чем не бывало ухаживал за своей боевой скотиной, протирая тому кости от утренней росы да лучше прилаживая сбрую.
Какое-то время ничего не было слышно, кроме звона застежек, грохота костей и недовольного дикого ворчания, это выражал свое нелицеприятное мнение о местных конюхах навязанный мне в пару дикий богатырь.
Зверотырь поправил последнюю подпругу на скелеконе, и стало тихо, очень тихо. Мы топтались на абсолютно безлюдном бережке и не знали, что делать. Минут через двадцать все стали маяться от безделья.
И так бы и замаялись до смерти, если бы прежде нас не решили сгубить иные сучности.
⁂
Если бы лесовица поставила крестик чернилами, а не галочку карандашом, которую легко стереть, каждый из нас отнесся бы к назначению с большим вниманием и пиететом.
А так всем было ясно, что нас просто сплавили подальше от самого интересного и впереди нас ждет только многочасовая скука.
Поэтому никто из нас не придал особого значения, когда берег и сосны затянуло рваными клочьями тумана, а над водой разнеслось тихое пение. Эка невидаль, русалки поют, да они по вечерам как лягухи, горло дерут и все почем зря. Такой шум на реках и озерах поднимается, словно на ярмарке в базарный день. Это утопленницы и русалки женихов своими песнями подзывают и в космы друг другу вцепляются за внимание каждого проезжего рыцаря.
Только сейчас все было иначе. И будь у нас чуть больше опыта, мы бы драли лапти с этого тихого, поросшего острой осокой бережка, и песни эти тоскливые замогильные не слушали.
Но опыта у нас на всех было с мышиный хвост, и мы, как последние идиоты, сидели у воды и слушали, как поет водяная нечисть, а некоторые еще и подвывали тягучему мотиву.
«Мое сердце так тоскует, ни к чему мне денег звон, лишь герой меня утешит, ведь дороже злата он…» – разносилось над водой.
Никто из нас не придавал значения тому, что одинокий гипнотический голос был все ближе и ближе, пока вовсе не стих где-то рядом с нами. Напеваемый мотив все еще странным образом звучал во влажном воздухе.
Мы напряглись только тогда, когда один из богатырей после короткого разговора, как нам казалось, с самим собой, внезапно заорал и нырнул в воду. Прям с бережка и в самый омут, оказавшийся довольно-таки глубоким, ведь в нескольких шагах от кромки воды шел подводный обрыв.
Все бросились ему на помощь, но было уже поздно. На воде покачивался пустой шлем, медленно заполняясь водой, он шел ко дну, разгоняя струйки крови, растворяющиеся в воде.
Какое-то время мы все стояли, тупо глядя на озеро, пока круги полностью не успокоились. Видя, что никто ничего не собирается предпринимать по этому поводу, а все пребывают в безмолвном шоке, я не выдержала и взяла руководство группой на себя.
– Ныряем! Может, он еще жив! – под шокированными взглядами ежек и богатырей я задрала подол платья. Не в одежде же нырять! Но вместо того, чтобы сделать то же самое, вся группа уставилась на меня так, будто я сошла с ума.
Видя, что никто не хочет помогать, ежка, что была связана с пропавшим, заныла:
– Ой, девочки, спасите моего богатыря! – Из глаз бледной девицы, что была ниже и младше всех, струились крупные слезы. – Мне вовек еще одного такого не поймать! И этого-то с трудом добыла, – жалилась несчастная в надежде получить помощь.
– Так… Может, он уже того… – неуверенно предположил один из рыцарей. – Мертв… Поздно небось. – По взглядам всех присутствующих ясно читалось, что никому не хочется лезть в неизвестный мутный водоем, где водится то, что может утащить под воду матерого витязя.
– Не печалься, девица, я и за тобой, и за Морген присмотрю! – предложил свои услуги один из чернявых богатырей, видимо, он решил открыть здесь филиал своего гарема, так маслено посверкивали его раскосые глазки.
– Че, приссали, слабаки? – раздалось за спиной. Все возмущенно повернулись, чтобы наткнуться на издевательскую ухмылочку. Зверотырь, вальяжно привалившись к ближайшей сосне, чистил ногти. А он вообще показался мне очень чистоплотным. Спорим, за обедом, если мы, конечно, до него доживем, он будет ковыряться в зубах?
А тем временем богатырь продолжал поливать всех своим презрением.
– Ну и сборище слабаков, впервые таких вижу. – На большинстве лиц прямо-таки было написано: ну и посмотри! – Какая-то селедка залетная зубами раз щелкнула, и вы уже портки обмочили.
Вот за что я люблю некоторых заучек, что метят в лидеры группы, так это за то, что они могут из всего сказанного вычленить самое главное.
– Что значит залетная? – деловито переспросила та, что среди ежек старшая была.
– А то, что не местная эта нечисть, не пресноводная. Такие больше в морях водятся.
– Ты-то откуда знаешь, – недоверчиво переспросили из толпы мнущихся у воды, – и как догадался?
– По углу наклона ее бедер. – Тут-то все обескураженно и замолчали, прикидывая, как можно определить вид русалки по вышеописанному признаку. Не додумавшись до чего-нибудь дельного, все прониклись уважением к столь глубоким знаниям звероподобного богатыря.
Некоторые ежки, что поумнее, тут же покраснели, осознав, как и при каких обстоятельствах сей богатырь мог изучать наклон русалочьих бедер. До большинства же рыцарей доходило еще несколько минут. А как дошло, половина из них как-то сально заулыбалась. И внезапно, к ежкиному удивлению и возмущению, более охотно согласились лезть в воду. Меня же выбесили эти заумные подробности и та наглая всезнающая улыбочка, сверкавшая на морде богатыря по принципу «мы везде были, все знаем».
