Текст книги "Безымянный раб [Другая редакция]"

Автор книги: Виталий Зыков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

ГЛАВА 16

Вот уже несколько часов Ярослав шел в полном обалдении. Чувство реальности происходящего приглушенно вопило, зажатое в дальнем углу сознания. Представления об этом чертовом мире встали с ног на голову. А как еще реагировать на совершенно безумные пертурбации окружающего мира? Идешь себе, идешь. Никого пальцем не трогаешь, а неприятности уже выглядывают у тебя из-за плеча, противно хихикая в кулак.

Изменения начались с земли под ногами. Мертвая, потрескавшаяся земля, усеянная мелкими пучками жесткой и противной на вид травы, сменилась радующим глаз разнотравьем. Ноги приятно погружались в это мягкое шевелящееся море, оживающее под каждым дуновением ветра.

Потом пришел черед птиц. За весь период, что Ярослав находился в этом мире, он еще ни разу не слышал и не видел ни одной птицы. Нет, мелкое зверье (а то и совсем не мелкое) оживляло сменяющиеся пейзажи своими воплями животной ярости или смертельной агонии, но вот успокаивающего щебета мелких птах раньше не было. А тут на тебе! Щебет, свист, между высокими степными травами заскользили пичужки с ярким оперением. Высоко в небе стали появляться более крупные представители царства пернатых. Магический ореол почти отсутствует, так, слабенький фон, и все. У Ярослава начало появляться ощущение, что природа тех мест, где он раньше путешествовал, была не совсем нормальна.

А потом произошла совсем странная вещь – изменилось здешнее солнце. Это выглядело совсем уж дико: вот ты делаешь шаг под светящимся живым зеленоватым светом шаром, а следующий – уже под ярко-желтым светилом, очень похожим на земное. И мир преображается. Кажется, что с плеч твоих сбросили с десяток килограммов. Делаешь шаг назад, и снова все по-прежнему, только ты уже замечаешь незримую давящую тяжесть. Чувства какие-то притупленные, оглушенные. Снова шаг, и ты уже под новым солнцем, и кажется, что у тебя с глаз спали плотные шоры. Мир не выглядит прекрасным, но ты осознаешь, что он иной, что он изменился. А ведь от злополучного брода прошел совсем немного!

Так, не переставая удивляться в глубине души, Ярослав продолжал свой путь. Животный мир стал разнообразнее степного с того берега реки. Здесь паслись небольшими группками какие-то рогатые животные, старающиеся спастись бегством при приближении человека. Стайки мелких зверьков-падальщиков сопровождали зубастых охотников. Готовящийся к бою при каждой такой встрече Ярослав с величественным видом игнорировался. Только однажды, когда он приблизился на слишком близкое, по мнению хищника, расстояние, тот коротко рыкнул и сделал прыжок в сторону человека. Но был тут же развален на две неравные части. Свита из падальщиков восторженно взвыла и набросилась на то, что раньше было их господином и кормильцем.

Горы приближались. Их облик сильно отличался от тех, где уже побывал Ярослав. Они были какими-то более уютными, что ли. От них не веяло силой и мощью непокоренного величия. Те горы были суровы, и над ними тяготела печать древней ненависти и борьбы, которая отравляла сам воздух. Здешние же горы были просто горами. Красивыми и величественными, именно такими, какими и надлежит быть горам. Они не были изломанными порождениями безумной магии, они просто были.

Ярослав шел, наслаждаясь жизнью, дыша полной грудью, с нетерпением молодого зверя ожидая новых встреч и событий. С нетерпением такого молодого и глупого зверя, который не усвоил крохи с таким трудом добытой информации о здешних землях.

Все началось у подножия симпатичного холма, поросшего густой травой необычного терракотового цвета. Остановившись передохнуть и обдумать дальнейшее свое передвижение, Ярослав задрал голову к вершине холма. Там что-то подозрительно блестело. Любопытство зашевелилось, словно выглядывающий из берлоги медвежонок.

– Свои слабости надо холить и лелеять! Ибо они твои, а ничьи другие, – со значением пробормотал Ярослав, потом помолчал и продолжил: – Ну или, по крайней мере, это надо делать хотя бы изредка!

Сказав это, он полез наверх. Позже жизнь показала, насколько он ошибался.

На вершине холма стоял небольшой металлический столб, увенчанный зеркальным металлическим диском метрового диаметра. Поверхность диска была вся испещрена мелкими трещинками, а по краям его украшали зеленоватые разводы мерзкой слизи, очень напоминающей плесень. Сама поверхность была несколько вогнутой к центру. Это древнее, неизвестно зачем установленное здесь металлическое зеркало могло поворачиваться практически в любую сторону и под любым углом. Ярослав наклонился к нижнему краю зеркала, стараясь получше рассмотреть способ крепления. Это ему так и не удалось.

Резко заныло чувство опасности, но он не успел отреагировать. Раздалось звучное «бляммм», и одновременно с этим Ярослав огреб по лицу мощный удар повернувшегося зеркала. От неожиданной и страшной боли, отозвавшейся звоном в ушах и «мушками» перед глазами, он потерял ориентацию в пространстве. Но тем не менее инстинкты все же заставили ставшее непослушным тело откатиться за стойку с зеркалом и замереть там.

Тишина. Здешний аналог кузнечика тихо шебуршит передними лапками о щетинистое надбрюшье. Ветер мерно колышет траву. Уши Ярослава настороженно ловят все звуки. Его магические резервы еще не были восстановлены полностью, но кое-какое сопротивление он оказать все же мог. Но вот беда – оказывать сопротивление как раз было некому. Быстро, практически мгновенно оправившись от удара, волевым усилием остановив кровь, Ярослав сканировал окрестности и ничего не находил. Ничего! Абсолютно никаких магических объектов, те же самые чувства не обнаруживали и никаких живых существ. Вокруг только небо, трава и стрекочущие жучки. Лепота. Вот только крупный обломок камня прилетел неизвестно откуда, ударил в верхний край зеркала и заставил его нижний край по всем законам физики звездануть человека по лицу. Веселый такой обломок, сам по себе взял и прилетел. Жаль, не знал Ярослав таких законов, которые позволяли бы простым камням самопроизвольно наносить телесные повреждения человеку. Кроме магии, разумеется, которой здесь как раз и не наблюдалось.

«Вот и тарки нагрянули. Небось услыхали трам-тарарам у брода и пришли посмотреть, кто тут такой невежливый. – Ярослава охватила досада. – Так хорошо шел. Мирно, спокойно, и на тебе, камешек прилетел!»

Бесконечно так лежать было нельзя, и Ярослав пополз к краю холма. Он ужом или, что более близко к здешним реалиям, костяным удавом извивался среди густо разросшейся травы. Только решил было высунуть голову, как чувство опасности заставило его перекатиться в сторону и уже там высунуться. А там, где мгновение назад была его голова, просвистел родственник первого булыжника. Глаза же Ярослава увидели очень неприятное для него зрелище. Легко ступая по земле, на холм поднимались могучие чудища с мерзкими харями. Именно так – чудища с харями, в количестве аж пяти штук. Беззвучно ступают мощные ноги, словно даже и не приминая травы. Как и описывал Гхол, роста высокого, тела покрыты толстой кожей сероватого скального цвета. Перекатываются валуны мышц. Морды премерзкого вида с улыбками, демонстрирующими впечатляющие клыки. Глазки маленькие, но хитрые. Ушей не видно. Нос похож на нос рядового урга, только крупнее раза в четыре. Из одежды только набедренная повязка. Типичные дикари, так и пышущие жаром первозданной природы. При виде этих существ сразу же возникали ассоциации со скалами. Древними скалами этого мира, словно сами горы породили столь удивительные существа.

Но времени умиляться новым открытиям у Ярослава уже не было: замечательные дикари неотвратимо приближались, правда, намерения у них были отнюдь не мирные, о чем говорили не только пущенные камни. Трое тарков держали в лапах (руками их назвать язык не поворачивался!) по сучковатой дубинке, отполированной частым использованием. Размер каждого из этих примитивных орудий был под стать росту каждого тарка. Один из них раскручивал над головой нечто подозрительно напоминающее пращу. Глаза его цепко обшаривали всю вершину холма, выискивая малейшее движение. Счастье Ярослава, что он сейчас смотрел сквозь густое переплетение трав, скрывавшее его от врагов. Пятый же тарк, шедший на шаг впереди своих товарищей, был самый здоровый, почти на голову выше всех остальных. И этот здоровяк, возбужденно сопя, топал вверх, держа на изготовку гигантский молот, который был явно не дикарской поделкой. Выполненный из темного, почти черного, металла, с отливающей красным деревянной ручкой. Искусные узоры, покрывавшие это немудреное орудие убийства, переводили его в разряд произведений искусства.

«Пора делать ноги! – Мысли закружились в привычном предбоевом хороводе. – Уж больно крепкие вы ребята. Мне с вами, пожалуй что, и не сладить. Хотя можно попробовать…»

Пальцы руки складываются в ковшик, пульсация магии, и в нескольких сантиметрах от ладони появляется малюсенький зеленый шарик, искрящийся от разрядов. Интуитивное движение вправо – новый камень впустую рвет землю.

«Да вы, гады, магию чуете?! – Злость царапнула душу. – Ведь так и убить могли…»

Ярослав швыряет рукотворную магическую молнию в ближайшего врага. Рискуя жизнью, он раздвигает траву, стараясь не упустить ни мгновения своего триумфа. И дикий хохот оглашает округу. Жертва его магического удара, которой полагалось мертвой (или, в крайнем случае, вопя от боли в опаленных ранах) катиться вниз к подножию холма, смеялась во всю глотку. Рычащий, захлебывающийся от неземного восторга смех звучал в ушах. Веселому здоровяку вторили его товарищи. А смеяться было от чего, магия Ярослава оказалась попросту бессильна. Его магический удар не повредил тарку ничего, просто ничего, даже шкуру не опалил. Так по смазанной маслом коже крупными каплями скатывается вода, не оставляя никаких следов. То же самое произошло и с пускай маленьким, но все же смертельным магическим шаром. Стремительный полет, удар о прочную шкуру, и вот зеленые брызги разлетаются по грубой шкуре, истаивая прямо на глазах. Ярослав взмок. Страх перед врагом, бывало, уничтожал целые армии, так что холодный пот и волны отчаяния были простительны.

«А вот теперь пора драпать!! – отстраненно пронеслось в голове. – Только ведь пращник на лету подобьет, как птицу какую!»

Эти две мысли бились в голове, сменяя одна другую, пока Ярослав с максимальной скоростью скользил к противоположной стороне холма. Последний рывок, и Ярослав кубарем летит по склону… И нечто, замеченное краем глаза, заставляет вцепиться, ломая ногти, в траву. Внизу, довольно скалясь, стояли еще трое тарков. Хищная радость жизни сверкала в их маленьких глазках. Один даже переложил в левую лапу дубинку, да что там дубинку – целый комель какого-то дерева, и сделал манящее движение рукой. Иди, мол, сюда! Здесь здорово, птички поют! Ребята стоят веселые, а спустишься к нам, будет еще веселее.

– Фиг вам!! – надсаживаясь, заорал Ярослав. – Не дождетесь, сволочи! Не дождетесь!

Ярость подстегнула сжавшееся в страхе тело, и мир знакомо поплыл. Движения тарков стали тягуче медленными. Ярослав мощно оттолкнулся ногами от земли, зайцем метнулся вниз. Вот злость медленно наполняет глаза чудищ, когда до них доходит, что жертва не собирается сдаваться. Столь же тягуче поднимаются для удара дубины, а ноги несут к предполагаемому месту спуска человека. Но Ярослав двигается быстрей, гораздо быстрей. С резким выдохом он приземляется у подножия холма, рыхля землю пятками, но не удерживает равновесия и катится кубарем, немилосердно сдирая и так уже пострадавшую кожу. Тарки приближаются, и удар кажется неминуемым, но каким-то чудом Ярославу удается затормозить и встать на ноги. Новый рывок, дубинка проносится над головой, чуточку задевая плечо. Даже не задевая, а легонько чиркая. Задень его такая махина – и плечо превратилось бы в мешанину мяса и костей. Брызнула кровь, но Ярослав уже набрал скорость, оставляя тарков у себя за спиной.

Ноги мягко несут по пружинящей траве, дыхание ровное, все чувства сканируют окружающую местность. Холм с непонятным зеркалом уже давно остался позади, но преследователи – нет. Широким полукольцом охватывая степь, тарки гнали Ярослава уже несколько дней. Погоня, или даже скорей травля, продолжалась день и ночь, без передышки на сон и обед. К старым знакомцам с холма присоединились еще несколько десятков тарков с крупными клыкастыми животными, сильно напоминающими земных гепардов. Как и на Земле, они использовались здесь в качестве гончих. В первый день погони тарки почти догнали Ярослава и натравили на него своих зверей. Скорость зверюг просто поражала – за какие-то несколько секунд они его настигли и завертели вокруг смертельную карусель. Ярослава тогда спасли только две вещи: во-первых, это то, что звери оказались уязвимы к магии, и, во-вторых, что их было всего трое.

Нанося удары направо и налево, Ярослав все же не смог уберечься от ран. Убив одного и легко ранив двух других (все-таки дьявольски быстрые звери!), он получил рваную рану левой руки и отличное украшение на лице: четыре полосы от скользящего удара лапой шли теперь от носа через скулу и щеку на шею. То, что не были задеты глаз и артерия на шее, объяснялось чистой удачей. Волевым усилием остановив кровотечение, он понесся дальше.

Тарки тогда просто оторопели. Не склонные к тишине, они потрясенно молчали над скулящими от боли израненными любимцами. А Ярослав бежал, отыгрывая запас расстояния, который позволил бы залечить раны.

Где-то через пять километров он рухнул в траву и завыл от боли. В ранах словно демоны поселились, и теперь они терзали податливую плоть. Скользящее касание внутренним взором раны на руке заставило вздрогнуть. В кроваво-красной плоти будто жуткий паук сплел свои черные сети. Случайное сравнение с демонами оказалось верным, в ранах, сыто поблескивая, чернели клубки магических нитей. У Ярослава была только одна возможность убрать эту мерзость из ран – выжечь все к такой-то матери.

– Гады!!! – против воли вырвался рев из судорожно сжавшегося горла. – Какие же вы все гады-ы-ы-ы!!! Ненавижу!!!

И в рану на руке хлынули потоки зелени, выжигая инородную черноту. Если раньше боль была страшной, то теперь она стала просто кошмарной. Это продолжалось долго, бесконечно долго, несколько десятков секунд, но Ярослав выдержал. Рана на левой руке была очищена, и ни капли заразы в ней не осталось. Обволакивающее действие магии, и боль стихает. Теперь надо стянуть края раны, и скоро даже шрама не останется. Подошла пора заняться лицом, но Ярославу не дали. Тарки возобновили погоню, и их энергичные выкрики уже раздавались в непосредственной близости. Надо было снова бежать, нестись со всех ног. Подстегивала близость преследователей и растущая боль в ране на лице.

В этот раз оторваться было сложнее. Охотники не отставали, так же, как и Ярослав, надсаживая легкие и отчаянно нагружая мышцы. Но он все же ушел от них, пускай ненадолго, но ушел. Ничего не видя от боли левым глазом, с раскалывающейся головой, беспрестанно вытирая сочащийся из раны на лице гной… Как только перестал слышать шум погони, почти теряя сознание от боли, Ярослав начал путать следы. Словно раненый зверь, он рыскал по степи, пока не рухнул на землю, обессиленный физически и душевно. Но расслабления это не давало. Боль все нарастала, и он принялся за лечение.

С этой раной все оказалось гораздо хуже. То ли больше времени прошло, то ли еще почему, но черный клубок неизвестной магии был гораздо мощней. С трудом сконцентрировавшись, Ярослав направил в рану целительный поток зеленого огня и… чуть не потерял над собственной магией контроль. Боль превысила все мыслимые пределы, даже во время обучения у Шепчущего он не испытывал такого. Изматывающая, безграничная, она норовила смыть сознание в жадные глубины вечно голодного Ничто. Но Ярослав держался. Распластавшись на земле, истекая холодным потом, голый и жалкий, он боролся за свою жизнь. Скальпель железной воли выжигал скверну из организма.

Наконец и эта рана очистилась, только глухо ныла растревоженная плоть, но это уже можно было пережить. Знакомая процедура излечения, и рана закрылась, а Ярослав провалился в спасительное забытье.

Очнулся он буквально через час, настороженно вскочив на ноги, с ужасом прощупывая окрестности: а ну как уже окружили?! Но непосредственная опасность пока не ощущалась. Потрогал рану на лице: тут все в порядке, хотя и в относительном. Судя по всему, Ярослав теперь был обречен носить на лице украшение в виде четырех шрамов. Хотя, пожалуй, в его силах было сделать, чтобы эти шрамы стали менее заметны. Еще минутная концентрация, и волна ласковой исцеляющей магии проходит через заживающие раны. Перед кем ему, правда, теперь чистым лицом красоваться?

Тут Ярослав вспомнил про руку, но там все было просто отлично. Еще несколько дней, и все заживет само.

– Интересно, а что за гадость на когтях этих милых зверушек? Такие раны обычно заживали даже без магии, а тут чуть коньки не отбросил?!

Так и не дождавшись ответа от привычно безмолвного неба, Ярослав трусцой двинулся вперед, на ходу восстанавливая силы от щедро делившегося ею мира.

Так его бег и продолжался: Сила ровно плескалась внутри, питая уставший организм, опасность не ощущалась, как не ощущалась и погоня. Но Ярослав не терял бдительности, помня о незаметном приближении тарков к холму. Именно эта бдительность и позволила ему первым обнаружить впереди признаки жизни. Его чувства разом закричали о живых существах, и Ярослав как подкошенный рухнул в траву.

«Тарков я не чуял. Урги ощущаются по-другому, значит, это кто-то иной», – примерно так текли мысли человека.

Извиваясь в траве, осторожничая, оберегая лицо и левую руку, Ярослав продолжил движение. Новых существ следовало изучить. Может, это даже приснопамятные гвонки.

Кому-то покажется, что нет ничего лучше, чем ползти по травке в погожий солнечный денек… Тот, кому так кажется, никогда не ползал по этой самой травке. Прежде всего здесь не травка, а самая настоящая трава, можно даже сказать, травища, которую приходилось в целях конспирации аккуратно раздвигать руками, а в получившийся просвет ввинчивать тело. Насчет солнца и погожего денька – это наглая ложь. Яркое, немилосердно пекущее спину солнце вызывало чувства, очень далекие от восхищения. Когда идешь или бежишь, становится как-то легче: то ли кровь играет, то ли ветерок обдувает, а может, и жар более равномерно распределяется, но факт остается фактом – в лежачем состоянии жарит спину будь здоров. Ну и, естественно, скорость передвижения на пузе несравнимо ниже скорости бегуна. В таком состоянии Ярославу было чрезвычайно трудно сохранять состояние отстраненной отчужденности, необходимое для невидимости при магическом наблюдении.

Проклиная все и вся где-то глубоко внутри, Ярослав упрямо полз дальше. Шанс узнать нечто новое, а может, и обрести новых союзников, которые помогли бы восполнить силы и отдохнуть, упускать нельзя. Вот и приходилось по-черепашьи двигаться вперед.

Постепенно живые существа приближались. Обоняние уловило запах дыма, а уши – мирные крики на неизвестном языке. Какая-то женщина бранит мужа, а тот лениво огрызается, кто-то визгливым бабьим голосом зовет детей, которые отзываются смехом и короткими возгласами, такими знакомыми Ярославу по его собственному детству. В общем, ориентируясь по одним звукам, воображение выстраивало мирную картину жизни человеческого селения… Человеческого?! Мысль словно молния пронзила от головы до кончиков пальцев на ногах. Человеческого?! Неужели?! Язык облизывает мгновенно пересохшие губы, а по лбу текут крупные капли ледяного пота. Неужели люди?!! Да нет, не может быть, это какое-то племя, просто голоса похожи на человеческие. Конечно, этого не может быть, но проверить стоит. И Ярослав пополз дальше.

Наконец он оказался метрах в ста от ближайшего живого существа. Осторожно выглянув, Ярослав принялся того изучать. Явно дозорный, стоит под травяным навесом и внимательно изучает подступы к небольшому селению. Судя по ощущениям Ярослава, этот пост не был единственным. Вокруг селения (или лагеря) располагалось четыре таких поста. Оружия не видно, но, должно быть, под рукой. Голова и лицо замотаны зеленоватой тканью, только в щели между складками настороженно поблескивают глаза. Тело закрыто чем-то напоминающим халат, но в том, что касается одежды, Ярослав никогда не был специалистом. На память упорно лезло название «бурнус». Так что, может быть, это и был этот самый «бурнус». На руках матерчатые перчатки.

«Фигура похожа на человеческую, но кто знает, – с трудом унимая возбуждение, подумал Ярослав. – Придется подобраться поближе».

Прикрыв глаза и замерев на мгновение, Ярослав полежал, успокаиваясь. Наконец он продолжил движение. Только теперь ему приходилось двигаться со скоростью не то что черепахи, а амебы. Никаких рывков, абсолютно никакой спешки, только плавное, четко просчитанное движение. Так, замирая после каждого сантиметра пути, он продвигался вперед. Были забыты усталость и жара, главным сейчас была цель и средства к ее достижению.

Темнело. К этому времени Ярослав миновал дозорного и максимально приблизился к скоплению шатров, которое и было невидимым ранее селением. Вокруг сновали с головы до ног закутанные в полотнища ткани существа. Звучала незнакомая речь. Один раз его чуть не обнаружили. Особь явно женского пола, несшая в руках узелок с едой, прошествовала в сторону дозорного и, как нарочно, сделала это в метре от Ярослава, который вспомнил в тот момент все знакомые ему ругательства, сплетая из них причудливую сеть. Но пронесло! Через полчаса она прошла назад, на этот раз достаточно далеко от Ярослава.

Один раз дозорного сменили, а Ярослав так и не увидел ни одного открытого лица. Ему оставалось только яростно стискивать зубы. Неожиданно из центрального, самого внушительного на вид шатра вышел осанистый человек, одетый в более красивую одежду, с напоминающим саблю оружием на бедре. Это был отнюдь не рядовой член этого сообщества. Властные манеры, жесткий взгляд, украшения на груди и затянутые в тонкие кожаные перчатки руки. А как вокруг засуетились остальные! Никак вождь? Но почему он так настороженно оглядывает окрестности? Что-то чует?! Это было не слишком хорошо для Ярослава. Тут кто-то, одетый в поношенный бурнус, вынес из шатра некую конструкцию, которая после манипуляций превратилась в складной стульчик. На него и сел самый главный. Тут же из его шатра вынесли металлический кувшин с длинными трубками и поставили рядом. Вокруг захлопотали присевшие на колени более бедно одетые жители селения. Потянуло дымком, и сидящий на стульчике взял в руки протянувшуюся от кувшина трубку.

«Да это ж кальян! – Удивлению не было границ. – Никак это аналог бедуинов?»

И тут все мысли оказались буквально выметены из головы – человек открыл лицо, теперь уже явно человек. Об этом говорили человеческие черты лица, снятая же перчатка обнажила и вполне человеческую руку. Тонкие, властные губы обхватили мундштук кальяна, короткий вздох, и колечко дыма устремилось к небу. Но Ярослав этого уже не видел.

«Люди, это люди! Этого не может быть, но все-таки люди!» – Эта мысль заставила забыть обо всем, и Ярослав поддался велению души. Плавным текучим движением он вскочил на ноги.

Какой тут поднялся шум. Крики, возгласы, бряцанье оружием. Из-за большого шатра вылетели трое голых по пояс мускулистых мужиков, вооруженных изогнутыми мечами. Они споро окружили защитным кольцом сидящего человека. За этой суматохой Ярослав не видел, как, после того как он поднялся, губы здешнего предводителя тронула тонкая змеиная улыбка. Затем, пресекая шум, тот встал и властным голосом что-то сказал, подкрепив сказанное энергичным жестом. И на палаточный лагерь опустилась тишина.

Такое послушание удивило Ярослава, но ему было не до этого. Вытянув перед собой руки, показывая, что безоружен, он шел вперед. Вожак этих людей коротко ухмыльнулся и шагнул ему навстречу, что-то говоря вежливым, даже ласковым голосом. Сердце Ярослава глухо стучало в груди. Пришло осознание своей наготы, своего дочерна загоревшего тела, и ему стало стыдно. Кровь бросилась в лицо. Дурак, ты же голый! Как мог забыть?! Но было уже поздно, и Ярослав сделал последний шаг навстречу этому дружелюбному человеку. Тот добродушно засмеялся и обхватил Ярослава за плечи, что-то успокаивающе говоря. Ярослав вежливо закивал. В этот момент человек чуть подтолкнул его к своему шатру, и он смело шагнул в ту сторону. Люди, прислуживающие этому добродушному человеку, расступились, низко кланяясь. Ярослав совсем успокоился. И тут в его затылке словно бомба взорвалась. Боль тысячью игл впилась в мозг. Такая надежная и привычная земля вскинулась и со всей силы вмазала Ярославу по лбу. Из глаз посыпались искры, грозя поджечь траву под ногами. Серая мгла затопила сознание…