Текст книги "Пираты Мексиканского залива"

Автор книги: Висенте Рива Паласио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

IX. МЩЕНИЕ

Одержавшая победу толпа с ревом кинулась на богатую добычу. Деньги, товары, оружие, женщины – все было вмиг поделено и надежно припрятано из опасения, как бы пираты Моргана не завладели награбленным добром.

Удары топора, которым рубили двери и взламывали ящики, перемежались с ликующими возгласами счастливцев, нашедших припрятанные сокровища, со стонами умирающих и рыданиями женщин, тщетно рвавшихся из жадных рук победителей.

Поистине страшное зрелище. Те, что успели насытить свою алчность, расправлялись с пленными, чтобы утолить проснувшуюся жажду крови.

Слушая рев озверелой толпы, дон Диего и его товарищи по несчастью мысленно прощались с жизнью и своими семьями, которых ожидала не менее горестная участь.

При виде дона Энрике комендант приготовился достойно встретить свой последний час. Узнав друг друга, ни тот, ни другой не произнесли больше ни слова.

Дон Диего первым нарушил молчание.

– Дон Энрике, – начал он с непритворным спокойствием, – я понимаю, что для меня нет надежды на спасение. Я в вашей власти, вы вправе отомстить мне; для себя я ни о чем не прошу; но, если в вашем сердце сохранилась хоть искра благородства, исполните просьбу человека, который собирается покинуть этот мир: поразив меня, обратите ваш меч против моей семьи – доньи Марины и маленькой Леоноры, – прежде чем они достанутся на потеху вашим людям. Обещайте мне это, и я спокойно умру; пусть они примут смерть, но не бесчестие.

– Дон Диего, – ответил дон Энрике с каменным лицом, – вы в моей власти, вы, ваша супруга и ваша дочь. По вашей милости и по вине той, что нынче стала вашей супругой, я потерял все, чем дорожил на земле: семью, родину, имя, богатство, честь, будущность, все, все. По вашей вине мне пришлось бежать, как разбойнику в горы, по вашей вине я превратился в пирата, которого ждет впереди позорная смерть на виселице. Дон Диего, вы заслужили страшную кару; ваша смерть ничто по сравнению с моими муками и терзаниями. Жизнь за жизнь, ну, а моя честь, мое доброе имя, родина и будущность? Пролить вашу кровь, отдать вашу жену на потребу моих воинов, воспитать вашу дочь в пороке, толкнуть ее на путь разврата, – все это едва ли достойное возмездие за содеянное вами зло.

– Боже мой, боже мой! – простонал дон Диего. – Как это ужасно!

– Дон Диего де Альварес! – продолжал дон Энрике. – Я вправе отнять у вас жизнь, вы заслужили смерть от моей шпаги. Но я поступлю так, как мне подобает. Вы свободны. Идите за вашей супругой и дочерью. Я вам дам провожатых, они помогут вам вызволить жену и дочь из плена – полюбовно или силой. Только не вздумайте благодарить меня за это: я ненавижу вас всей душой. Ступайте и помните, я вам не ставлю никаких условий, кроме одного: ровно через полгода, а именно шестого августа в полночь, я вас жду против того дома, где вы нанесли мне такое тяжкое оскорбление.

Дон Диего попытался что-то сказать. Но дон Энрике уже обратился к рыбаку:

– Хосе, ты слышал. Ступай вместе с этим кабальеро, добейся, чтобы ему вернули жену и дочь и без помехи выпустили из города. Пускай уйдут под охраной, куда пожелают, прочь от опасности.

Круто повернувшись, дон Энрике ушел.

– О! – воскликнул Индиано. – Мы еще посмотрим, кто из нас великодушнее. Мое мщение будет подобно его возмездию.

Сопровождаемый рыбаком и надежной охраной, дон Диего поспешил на поиски доньи Марины.

Между тем страшное зрелище разыгрывалось у подножия замка, где гарнизоном командовал губернатор.

Хуану Дарьену вскоре удалось разыскать лестницы для осады. Кроме того, он пригнал и людей, чтобы приставить лестницы к крепостным стенам. То были взятые в плен монахи и монахини из города.

Монахини плакали; сорвав с них клобуки и вуали, пираты издевались над старухами и разрешали себе непристойные шутки с молодыми.

– Вот люди, они приставят лестницы, – сказал Хуан Дарьен.

– Отлично, – ответил Морган, – живее за дело!

– Не лучше ли уступить нам этих красоток, – сказал один из пиратов, указывая на монахинь.

Вместо ответа Морган поднял свой пистолет и выстрелил в дерзкого юнца, осмелившегося так шутить в его присутствии.

Парню посчастливилось избежать пули, и он поспешил спрятаться за спины своих товарищей.

– Ставьте лестницы! – скомандовал Хуан Дарьен.

Монахи и монахини стояли в нерешительности; но пират с такой силой ударил одну из монахинь дубиной по голове, что та упала замертво.

– Ну, марш за дело! – повторил он громовым голосом.

– За мной! – воскликнул Хуан Дарьен.

Несчастные пленники повиновались. Взвалив на плечи тяжелые лестницы, они побрели вслед за Хуаном Дарьеном.

Защитники замка с ужасом смотрели на вереницу монахов и монашек, которые тащили лестницы для осады.

– Огонь! – скомандовал губернатор.

Никто из солдат не решился исполнить приказ.

– Сжальтесь! Сжальтесь! – кричали несчастные, тащившие лестницы. – Сжальтесь! Ради бога не стреляйте, ведь нас силой заставили. Мы люди мирные, служители бога, Христовы невесты?

– Вперед! Вперед! – кричали пираты, подгоняя их.

Осаждающие подошли уже почти вплотную к подножию замка; монахини рыдали, монахи молили о пощаде.

– Огонь! – твердым голосом повторил свой приказ губернатор. Испанские солдаты, поняв опасность, прицелились в наступавших, потом отвернулись и дали залп.

Вспышки огня опоясали крепость, дым окутал зубчатые стены, и множество жертв упало наземь.

Залп оказался роковым для наступающих: испуская жалобные вопли, раненые монахи и монахини корчились на земле от боли; оставшиеся невредимыми попытались бежать, но разъяренные пираты силой заставили их продолжать начатое дело.

Стрельба не прекращалась, штурм велся по всем правилам: лестницы были приставлены к стенам, и пираты с неслыханной отвагой стали карабкаться вверх. На крепостном дворе и внутри замка закипел рукопашный бой.

Губернатор дрался, как лев, то нападая, то отражая натиск противника, то бросаясь вперед, то отступая. Трусов в своих рядах он беспощадно убивал собственной рукой.

Наконец, окруженный со всех сторон врагами, которые не могли скрыть своего восхищения мужеством испанца, он на мгновение опустил шпагу.

Тут подоспел Джон Морган.

– Просишь пощады? – крикнул он.

– Никогда! – ответил испанец. – Лучше погибнуть с честью, как солдат, чем жить трусом.

И он, не колеблясь, смело бросился на Моргана и его соратников. Но бой был неравен: сотня шпаг устремилась против него, и вскоре он упал, обливаясь кровью.

Торжество было полным; овладев городом, пираты занялись грабежом. Морган и Хуан Дарьен выбрали для своего ночлега большой дом, и еще не успел рассеяться пороховой дым, как они уже спокойно сидели за столом и ужинали.

День клонился к вечеру, а осада началась на рассвете. Какой роковой поворот в судьбе этого несчастного города всего за двенадцать часов времени!

X. ДОБРОМ ЗА ЗЛО

Город являл страшное зрелище: темные улицы, разбитые в щепы двери домов, обломки домашней утвари, там и тут кучки пьяных пиратов и их приспешников-отщепенцев из села, горланящих непристойные песни и обнимающих молодых девушек из знатнейших семейств города, а рядом, в лужах крови, трупы их отцов и братьев.

Леденящая сердце картина кровавой вакханалии.

Несколько пиратов подошли к просторному обезлюдевшему дому, они волокли за собой захваченных в плен женщин, среди них были и молодые монахини, случайно уцелевшие во время осады крепости.

Пираты прихватили с собой из церкви толстые восковые свечи.

– Здесь можно недурно устроиться на ночь, не так ли? – предложил один из пиратов.

– Да, да, пошли в дом! – подхватили остальные.

– Нашим милашкам больше невмочь разгуливать по городу, они устали.

– Мы проведем эту ночь по-царски, что ты на это скажешь, крошка? – добавил другой, обращаясь к молодой девушке, которую он силком тащил за собой.

Бедняжка не ответила ни слова; орава заполнила дом и принялась шарить по углам и закоулкам.

Это было обширное, богато убранное жилище. Во всех покоях замелькали огни зажженных свечей; кто искал добычи, а кто – места, где поудобнее расположиться на ночь.

Один из пиратов спустился в подвал и вскоре снова появился, волоча за собой женщину и сзывая товарищей; они вмиг откликнулись и окружили новую жертву. То была донья Марина.

– Гляньте, что за красавица! – воскликнул пират. – Кто хочет получить ее?

– Я уже себе выбрал, мне не надо, – ответил один.

– И я нашел! И мне не надо! – раздались голоса.

– А жаль, если на такую красотку не найдется охотника!

– И впрямь жалко!

– Как же быть? Пойдем поищем кого-нибудь из наших ребят…

– Да все уже запаслись.

– А знаешь, что мне пришло в голову?

– Что?

– Поручим нашим девушкам разодеть ее, как королеву, в пух и в прах и подарим завтра нашему адмиралу.

– Превосходная мысль! Ну, а если ему уже приглянулась другая?

– Так завтра он нас поблагодарит за эту.

– Ладно. А пока что куда ее девать?

– Получше спрятать и запереть на всю ночь.

Сопровождаемый Хосе-рыбаком дон Диего отправился на поиски жены и дочери. Он проходил мимо несчастных молодых женщин, оказавшихся во власти победителей, и не узнавал их среди царившей сумятицы.

Весь ужас положения предстал перед ним с потрясающей ясностью: почти ни одной молодой женщине не удалось избегнуть позорной участи; тщетно они рыдали и на коленях молили пощадить их, – пираты были непреклонны.

Только благодаря уважению, которым Хосе-рыбак пользовался среди пиратов, дон Диего мог продолжать свои поиски; однако все его усилия оказались бесплодными.

Спустя три часа, проведенных среди горестных сцен, дон Диего, отчаявшись найти донью Марину, вышел из замка.

Жалкая старуха с раненой рукой сидела на пороге своей лачуги.

– Какой ужас! – воскликнула она, узнав дона Диего. – Господь бог обрушил на нас свой гнев.

Несчастье сближает людей, ломая все сословные перегородки. Дон Диего и нищая старуха чувствовали себя родными в этом водовороте бедствий.

– Сеньора, – обратился к ней дон Диего, – есть ли на свете человек несчастнее меня? Я потерял дочь и жену!

– А я потеряла своего единственного сына, его убили эти звери. Ваша супруга тоже погибла?

– Лучше ей было бы погибнуть! Я нигде не найду ее и схожу с ума при мысли, что она попала в лапы этих варваров.

– В замке искали?

– Да, сеньора.

– Так, может, ей удалось бежать. Меня ранило в самом начале осады, вот почему я здесь застряла. Когда крепость сдалась, множество женщин с детьми убежали в лес; никто не бросился за ними вдогонку, и они спаслись; может, и ваша супруга с дочерью оказались среди этих счастливиц.

– А кроме этих женщин, никто не вышел из крепости?

– Никто. Будьте уверены, ваша семья либо осталась в крепости, либо бежала с остальными в лес.

– В крепости их нет.

– Так ищите в лесу.

– В какую сторону они бежали?

– Вот сюда, направо, – сказала старуха, указывая на темневший невдалеке лес.

– Попытаюсь найти их.

– Да поможет вам бог.

– Хотите, пойдем вместе?

– О нет, благодарю вас! Я ищу труп моего сына, чтобы умереть рядом с ним; мне уж недолго осталось жить.

– Так прощайте, и да ниспошлет вам господь утешение.

– Храни вас бог.

Дон Диего быстро зашагал в ту сторону, куда указала ему старуха.

Поднимаясь в гору, он услышал частый огонь в крепости, которую защищал губернатор.

Он оглянулся: среди густых клубов дыма над зубчатой башней реял испанский флаг, а внизу, у подножия крепостных стен, с дьявольской смелостью шли на приступ пираты.

Дон Диего подумал о губернаторе, о солдатах гарнизона, об их семьях, укрывшихся в крепости, и с тяжким вздохом прошептал:

– Им нет спасения!

Продолжая путь, он углубился в лес; позади все глуше грохотали пушки, и наконец все смолкло. В чаще леса не было ни дорог, ни тропинок. Дон Диего то и дело останавливался, оглядываясь по сторонам, и приходил в отчаяние при мысли, что, может быть, сбился с верного пути; меж тем беспомощным беглянкам грозит голодная смерть в этом безлюдье.

Задумчиво шагал он по лесным холмам и пригоркам. День угасал, когда дон Диего вдруг услышал, что его зовут по имени. Он остановился, увидел женщину и поспешил к ней навстречу.

То была одна из самых именитых дам города; одежда висела на ней лохмотьями, лицо было в ссадинах от колючек и веток, волосы всклокочены.

– Слава богу, вам удалось спастись, сеньор, – сказала она, – а где же донья Марина?

– Не знаю, сеньора, – ответил дон Диего, – я повсюду разыскиваю жену и дочь, но пока мне еще не удалось набрести на их след.

– Боже мой! Что же с ней случилось?

– Вы, может, видели их, сеньора?

– Как же. Когда пираты осадили замок, нам удалось открыть ворота, выходившие в поле, и бежать. Донья Марина и малютка Леонора были с нами; когда мы достигли леса, ваша жена передала на мое попечение дочь, а сама, несмотря на все мои уговоры, вернулась в крепость, чтобы найти вас.

– Так моя дочь здесь?

– Да, вместе со мной; мы кое-как добрались до этого места, оно показалось нам надежным убежищем, да у нас и не было сил идти дальше, мы вконец измучились от усталости и голода.

– И вы ничего с тех пор не ели?

– Ничего. Мы здесь одни. Ну, могут ли женщины раздобыть себе в лесу пищу? Мы видели здесь быков, но как справиться с ними?

Дон Диего не знал, на что решиться.

– Боже мой! – воскликнул он. – Что делать? Моя дочь здесь, умирает с голоду вместе с бедными беглянками. Марина бесследно исчезла. Боже, научи меня!.. Бросить дочь на произвол судьбы? Невозможно. Бросить жену? Ни за что!.. Взять дочь с собой и снова подвергнуть ее смертельной опасности? Да и чем ее кормить по дороге? А что, если мы заблудимся в лесу. Боже мой, боже мой!

Индиано поник головой, руки его безжизненно повисли.

– Послушайте, – сказала женщина, – есть у вас с собой оружие?

– Никакого, – ответил дон Диего, – а что вы задумали?

– Мы слышали поблизости рев быков; убейте одного, и мы обеспечены пищей. Я позабочусь о вашей дочери, а вы вернетесь на поиски доньи Марины.

XI. ОХОТА НА БЫКА

Дон Диего, не отвечая, молча последовал за женщиной. Пройдя немного, они очутились в своего рода лагере амазонок. Спасаясь от пиратов, здесь нашли себе убежище женщины всевозможных сословий; лица их выражали муки голода и безнадежности.

Дон Диего был встречен как неожиданный спаситель, все обступили его и принялись наперебой расспрашивать об оставшихся детях, братьях, мужьях. Но оказалось, что дон Диего не может ответить ни на один из вопросов. Беглянки пришли в отчаяние и умолкли.

– Сеньоры, – сказала молодая женщина, которая привела дона Диего, – кабальеро разыскивает свою супругу донью Марину; к счастью, он смог обнять здесь свою дочь. Я обещала ему позаботиться о девочке, пока он будет искать донью Марину; но я умолила его прежде помочь нам в горе и убить быка, ведь иначе мы все умрем с голоду.

– Да, да! – хором подхватили женщины.

– Но вот беда; у дона Диего нет никакого оружия, а без оружия…

– У меня есть кинжал! – воскликнула одна из женщин. – Я берегла его для себя, предпочитая умереть, чем попасть в руки пиратов.

– А теперь этот кинжал принесет нам не смерть, а жизнь. Отдайте же его дону Диего.

Женщина протянула Индиано кинжал, отделанный серебром.

– Достаточно ли вам этого оружия?

– Вполне достаточно, чтобы справиться с быком или погибнуть.

– Уже вечереет, – сказала проводница дона Диего, – надо поторопиться: скажите, можем ли мы помочь вам?

– Еще бы! – ответил Индиано. – Постарайтесь выследить быка и дайте мне знать, как только его заметите. В остальном положитесь на меня. Но помните, держитесь поближе друг к другу, иначе в лесу можно заблудиться.

– Отлично.

– Так в путь.

– Идемте, – ответили женщины хором и двинулись вперед; дон Диего с кинжалом в руке шел в сопровождении той сеньоры, которая вызвалась заменить маленькой Леоноре мать; она несла малютку на руках.

Некоторое время все шли молча; вокруг царила тишина, только трава шуршала под их ногами. Индиано обдумывал план охоты на тот случай, если им в самом деле попадется бык.

Хорошо, если зверь пойдет прямо на охотника, но как настичь его, если он испугается и обратится в бегство? Так размышлял дон Диего и вдруг почувствовал, что его тронули за плечо.

– Мы видели быка, – сказала одна из женщин.

– Где?

– Неподалеку отсюда; мы следили за каждым его движением.

– Ведите меня к нему, – сказал дон Диего.

Вскоре они очутились на маленькой лужайке, окруженной деревьями, где в сгущавшихся сумерках увидели могучего быка, мирно щипавшего траву.

Дон Диего обошел животное и стал осторожно к нему подкрадываться, стараясь не привлечь его внимания. Бык не почувствовал приближения врага, здесь, в лесу, еще никто не дерзал помериться с ним силами.

Индиано был уже совсем близко, когда бык поднял голову и увидел противника. Не собираясь отступать, он приготовился к защите.

Дон Диего бесстрашно бросился на быка, но тот, пригнув голову, встретил нападающего длинными и острыми, как клинок, рогами и вмиг сам перешел в наступление. Индиано ловко увернулся от удара и, ухватившись одной рукой за рог животного, принялся наносить ему раны кинжалом.

Бой был неравен: бык обладает огромной силой по сравнению с человеком. И все же отважный охотник, увертываясь от ударов быка, продолжал колоть его кинжалом. Израненный бык попытался спастись бегством; но дон Диего решил во что бы то ни стало удержать его. Воткнув ему кинжал в бок, он обеими руками ухватился за грозные рога.

Бык сделал попытку стряхнуть с себя человека, но тот всей своей тяжестью повис на животном, твердо решив овладеть добычей. Однако на стороне быка была сила, и он потащил человека в глубь леса сперва медленно, а потом все быстрее и быстрее.

Вконец измученный дон Диего уже собирался разжать руки, как вдруг почувствовал, что бык зашатался.

Как осиный рой, накинулись на него женщины; одни силились связать кушаком его ноги и свалить наземь, другие били его камнями и дубинами. Индиано вытащил кинжал, все еще торчавший в ребрах быка, и нанес животному смертельный удар.

Женщины, среди которых многие еще накануне пренебрегли бы самыми изысканными блюдами, закричали от радости при виде упавшего быка: наконец-то у них будет мясо!

Тушу вмиг разделали. Словно по волшебству загорелись вокруг костры, и изголодавшиеся беглянки с жадностью набросились на полусырое, кое-как сваренное мясо!

– Сеньоры, – сказал дон Диего, – я исполнил обещанное и ухожу разыскивать жену. Позаботьтесь же о моей дочурке.

Нежно поцеловав малютку Леонору, отец исчез среди деревьев. Стояла темная, безлунная ночь. Не зная верной дороги, дон Диего шел наугад. На его пути возникали неожиданные препятствия: то многоводный поток, то глубокий овраг, то каменистая гряда холмов.

А дон Диего все шел и шел, со страхом замечая, что силы покидают его. Часы летели с ужасающей быстротой; каждая потерянная минута могла оказаться гибельной для доньи Марины, которая – он был уверен – находилась во власти пиратов. По временам им овладевали тягостные предчувствия, он был близок к тому, чтобы в припадке, мрачного отчаяния покончить с собой.

Всю ночь напролет пробирался дон Диего сквозь лесные дебри без малейшей уверенности, что идет по верному пути и приближается к своей цели.

Когда занялась заря, последние силы покинули его: сбитые в кровь ноги подкашивались, во рту пересохло. Задыхаясь от усталости и отчаяния, он замертво упал у подножия дерева. Здесь он дождется своего конца.

Флотилия Моргана стояла в порту Наос на попечении надежных людей, получивших приказ сняться с якоря и идти в Портобело на следующий же день после выступления пиратов в поход.

Приказ был выполнен в точности, и когда суда вошли в бухту Портобело, в городе еще гремели пушечные выстрелы из крепости, которую защищал испанский губернатор.

В ночь одержанной победы большинство матросов сошло на берег, и донья Ана де Кастрехон, пленница на борту флагманского судна, осталась под охраной всего лишь нескольких человек, стоявших на вахте.

Морган и Хуан Дарьен встретили Антонио, как пираты звали дона Энрике, со знаками глубокого уважения и ни словом не обмолвились о злых наветах доньи Аны.

Решено было той же ночью устроить облаву в ближайшем лесу, чтобы захватить беглецов; Железная Рука был назначен губернатором взятой крепости.

На другой день ранним утром Морган еще спал, когда с улицы до него донесся шум, дверь его дома распахнулась, и на пороге показались пираты с носилками, на которых сидела донья Марина, одетая с царской роскошью.

– Что это значит? – спросил адмирал.

– Сеньор, – ответил пират, взявший на себя роль старшего, – вот первая красавица в городе, примите этот дар в знак нашей любви и уважения.

Как завороженный, остановился Морган перед доньей Мариной; привыкнув к облику северных женщин, он был покорен волшебным обаянием южной красоты. Мягкий блеск черных глаз, смуглый оттенок атласной кожи, темные кольца волос, – все пленяло его и влекло к себе с неотразимой силой.

– О, это поистине царский подарок! – воскликнул он. – Эта женщина не создана для минутной забавы. Принимаю ее как супругу из рук моих отважных и преданных соратников. Отнесите же сеньору с почетом на борт корабля, здесь ей невозможно оставаться; мы вот-вот выходим в море. Проводив красавицу, возвращайтесь, чтобы скорее закончить сборы в путь.

– Да здравствует наш адмирал! – крикнул один из пиратов.

– Да здравствует! – подхватили остальные.

Покинув дом Моргана, шествие с носилками направилось в порт.

Донья Марина не проронила ни слова, казалось, она потеряла рассудок.

Матросы отвязали шлюпку, и четыре пирата вместе с носилками вошли в нее.

– На флагман, – сказал один из них, обращаясь к гребцам.

– Постой-ка, – остановил его матрос, – тут надо подумать.

– О чем!

– Да ведь я как раз с флагмана, там адмирала уже дожидается одна красотка, он отправил ее на бот корабля как раз в ту ночь, когда повел наших на Портобело.

– Ну, и что же? Разве это помеха?

– А вдруг он рассердится?

– Да ведь он ничего не говорил нам о той, другой.

– Может, просто забыл… и наконец, он велел нам проводить вторую красотку, а на какой корабль – не сказал.

– Так давайте отправим ее на «Венеру», где капитаном тот, другой, родом из Кампече.

– Вот это дело.

Гребцы налегли на весла, и шлюпка понеслась к «Венере». Носилки с драгоценным грузом бережно подняли на борт, теперь оставалось только ждать адмирала.

Шлюпка снова вернулась на берег. Началась погрузка на суда людей вместе с добычей. К этому времени из леса вернулись пираты, ходившие на облаву.