Текст книги "Совращенная"
Автор книги: Вирджиния Хенли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Вирджиния Хенли
Совращенная
Пролог
Хаттон-Холл, 22 июля 1792 года
– Наследнику лорда Хаттона не пристало являться на свет попкой вперед, скажу я вам! – Раскрасневшаяся повитуха с силой надавила на ягодицы младенца, стараясь повернуть его, и вытерла пот со лба.
Лежащая в огромной кровати юная ирландка превратилась из очаровательной красавицы в бледное, изможденное создание. Схватки у леди Кэтлин Хаттон начались на рассвете, а время близилось уже к полуночи.
– Она в агонии! – в ужасе заламывала руки служанка леди Хаттон, Мег Райли, вскормившая грудью маленькую Кэтлин Флинн. – Доставайте же ребенка, и поскорее!
Повитуха, нащупавшая две головки, обиженно поджала губы. Сомневаться в ее компетентности, да еще в присутствии двух молоденьких горничных, переминавшихся с ноги на ногу у двери!
– Вы, ирландцы, слишком самоуверенны! Держите свои советы при себе, пользы от них никакой. Такие роды – большой риск: горе да беда.
Несмотря на внешнее спокойствие и рассудительность, в душе у повитухи клубился черный страх. Она решительно взялась за плечико младенца и безжалостно потянула его на себя.
Наследник лорда Хаттона появился на свет за две минуты до полуночи. К счастью, Господь смилостивился над матерью, и она потеряла сознание. Повитуха передала ребенка Мег Райли:
– Вымойте его. Я собираюсь немедленно представить ребенка отцу. Он и так уже заждался.
«Лорд Хаттон давно находится в библиотеке, куда не доносятся крики роженицы, а долгое ожидание ему наверняка скрасило отменное бренди», – в ярости подумала про себя Мег, купая мальчика и заодно осматривая его. Такого восхитительного младенца она никогда в жизни не видела – черные кудряшки, черные реснички обрамляют серые глаза. Она завернула его в одеяльце и подошла к кровати. Повитуха тут же потянулась к крохотному свертку.
– Но вы не можете оставить леди Хаттон! – отпрянула от нее Мег. – Вы должны принять второго ребенка!
– Схватки прекратились и, вполне возможно, возобновятся только через несколько часов. – Повитуха забрала у служанки наследника и направилась к хозяину дома.
Мистер Берк, мажордом Хаттон-Холла, распахнул перед ней дверь библиотеки и с облегчением вздохнул – хвала небесам, все кончилось благополучно!
– Мальчик? – Генри Хаттон поднялся с кресла, стараясь рассмотреть ребенка сквозь голубоватую завесу сигаретного дыма.
– Да, милорд. Поздравляю вас с прекрасным сыном! – просияла повитуха, разворачивая свой трофей.
В глазах лорда Хаттона сверкнула мужская гордость.
– Он просто идеален, если меня не подводят отцовские чувства. Это надо отпраздновать! Берк, позови дворецкого и лакеев, пусть принесут вина! Кстати, – неожиданно вспомнил Генри, – как леди Хаттон? Полагаю, она счастлива?
– Ей надо еще немного потрудиться, но я не хочу торопить события.
– Достаньте его. Не желаю, чтобы Кэтлин мучилась.
– Рождение близнецов всегда риск, милорд. Мы не можем навредить второму ребенку.
– Не стоит волноваться. Наследник у меня уже имеется, вот что важно. Позаботьтесь о том, чтобы с этим мальчиком ничего не случилось. Я решил назвать его Кристофером. Кристофер Флинн Хаттон!
* * *
К следующему вечеру весь дом охватила паника. Второй младенец никак не желал появляться на свет, несмотря на все усилия повивальной бабки. Даже кухарку к делу приобщили, велев приготовить каши с патокой, а мистер Берк то и дело бегал наверх с горячими кирпичами, чтобы согреть ноги хозяйки.
Кэтлин Хаттон впала в оцепенение, взгляд ее остекленел. Мег Райли заботливо омывала свою воспитанницу, вознося небу жаркие молитвы. По морщинистым щекам катились слезы. Около полуночи лорд Хаттон в третий раз ворвался в комнату.
– Он, наверное, мертв, – сжалась повитуха под его яростным взглядом.
– Этому сатанинскому отродью лучше сразу умереть! – взревел лорд Хаттон, возбужденно вышагивая по спальне и щедро осыпая угрозами всех, кто попадался ему на глаза, словно находил в этом утешение.
Часы пробили полночь, и с последним ударом на свет явился второй близнец. Повитуха передала его Мег Райли, и та пораженно уставилась на младенца. Еще один мальчик, причем точная копия первого. Те же идеальные ручки и ножки, те же черные кудряшки, черные реснички, такая же ямочка на подбородке.
– Ваш ребенок, милорд. – Она протянула красавца отцу.
– Убери его с глаз моих долой! – гаркнул лорд Хаттон. – Он – наша беда! Держите его подальше и от меня, и от моего сына Кристофера! – Отец подхватил на руки первенца и вышел из комнаты, прижимая его к груди.
Повитуха беспомощно уставилась на умирающую роженицу, Мег принялась заворачивать отвергнутого ребенка.
Кухарка тяжко вздохнула:
– Близнецы, родившиеся с разрывом более чем в двадцать четыре часа и под разными знаками зодиака, – явление необычное.
Юные горничные согласно закивали головами. И впрямь дурное предзнаменование.
Исполнив свой долг, леди Кэтлин Хаттон испустила последний вздох.
– Рождение близнецов – настоящая беда. – Акушерка обхватила руками голову.
– Красавчик мой, – запричитала Мег Райли, обливаясь слезами, – раз уж все считают тебя отродьем старины Ника,[1]1
Старина Ник (англ. – Old Nick) – сатана.
[Закрыть] назовем тебя Николасом, а второе имя будет Флинн, в честь твоей милой, ласковой матушки, которая теперь уже среди ангелов, упокой ее душу, Господи.
Хоть Генри Хаттон и винил второго сына в смерти жены, со временем ему пришлось научиться – пусть скрепя зубы – выносить его присутствие, поскольку разделить близнецов не представлялось никакой возможности. Как только братья подросли, они ни на шаг друг от друга не отходили. Однако с самого начала стало понятно – лидером в этой парочке восхитительных озорников является Николас.
Слуги пришли к единодушному выводу, что виной всему разные знаки зодиака – Николас родился под знаком Льва, а Кристофер – Рака. Внешне они ни на волосок друг от друга не отличались, а вот по характеру – полная противоположность. Николас к любому делу подходил со страстью и во всем затмевал брата.
Это приводило лорда Хаттона в бешенство и не добавляло любви к Николасу. Генри Хаттон ждал от наследника Кристофера превосходства в любом деле. В результате Кит вырос слабохарактерным и неуверенным в себе, а брат-близнец Ник взял над ним шефство и даже отвечал за Кита домашнее задание, лишь бы учитель не доложил отцу о плохой успеваемости первенца. Ник брал на себя все прегрешения Кита, когда тот не выполнял свои обязанности или не оправдывал отцовских ожиданий.
К десяти годам близнецы Хаттон научились ловко меняться местами, а к пятнадцати Ник развлекался тем, что подбивал Кита получать от отца все «пряники», принимая на себя наказания. Одним словом, братья полностью оправдали прозвища, данные им при рождении слугами: Харм и Хазард![2]2
Харм и Хазард (Harm and Hazard) – горе да беда (англ.).
[Закрыть]
Глава 1
Лондон, июль 1813 года
Лицо Чарли Шампань осветилось восторгом, стоило ей приметить на пороге своего заведения на Пэлл-Мэлл парочку сногсшибательных черноволосых клиентов. Она встретила прелестных дьяволят поцелуем, а юные распутники, в свою очередь, приветственно похлопали ее по заду.
Проказница Нелл, новенькая нимфа в Тайной королевской академии, потрясенно уставилась на две копии в безупречных вечерних нарядах.
– Кто это? – еле слышно выдохнула она, обращаясь к Молли Темпест.
– Сегодня жди веселья, – подмигнула Молли. – Это Харм и Хазард!
Нелл непонимающе уставилась на нее.
– Братья-близнецы! Всем шампанского, и игры начинаются!
Не успела Нелл и глазом моргнуть, как все девицы борделя Шарлотты Кинг высыпали в огромную гостиную, украшенную зеркалами в позолоченных рамах и фресками дамочек с обнаженной грудью в соблазнительных позах. Зазвенел смех, заиграло шампанское. Куртизанки написали свои имена на клочках бумаги и бросили в шелковые цилиндры джентльменов.
– Как же вы их различаете? – пробормотала Нелл, пробежав взглядом по широким плечам и мускулистым бедрам близнецов, их черным кудряшкам и бесовским серым глазам.
– А никак, шарада на всю ночь. Ты только глянь на них! Ни один из клиентов Чарли не сравнится с этими двумя.
– По длине или толщине? – задорно блеснула глазками Нелл.
– По выносливости, детка! Они законченные ловеласы – их папочка, лорд Хаттон, позаботился. Привел к нам своих сыночков на пятнадцатый день рождения, чтобы научить уму-разуму, а они, как оказалось, уже давно всему научились.
Весть о том, что их отец дворянин, еще больше подогрела любопытство Нелл.
– Похоже, они очень близки с мадам.
– Только не говори, что она сама оказывает им услуги! – ужаснулась Нелл.
– Услуги оказывают братья-близнецы, а не наоборот. Для них мадам делает исключение. Она единственная способна их различить, но временами они и ее вокруг пальца обводят! – Молли хохотнула.
Под взрывы смеха Харм вытянул имена Лолли и Бабблз.
– Что ж, уложи меня и пощекочи перышком, – захихикала одна из блондинок, беря под руку Адониса шести футов высотой. Очаровательный мерзавец пропел ей что-то на ушко, получив в ответ игривую пощечину за нескромное предложение.
Когда Хазард достал бумажки с именами узкоглазой азиатки и смуглянки по имени Дезире, Чарли вопросительно посмотрела на клиента – доволен ли он?
– Восхитительные закуски, сладкая моя, но на главное блюдо я, как всегда, приберегу тебя, – шепнул он, и от его глубокого грудного голоса у нее мурашки по спине побежали.
– Прекрасная возможность отблагодарить тебя, милый, – улыбнулась ему Чарли. – По твоему совету я на прошлой неделе открыла комнату для азартных игр, и доход мой удвоился!
В шести милях от Лондона, в Лонгфорд-Мэноре, Александра Шеффилд заперла дверь своей спальни и быстренько разделась.
– Наконец-то одни! – Она заглянула в дерзкие глаза, изучающие ее обнаженное тело, и улыбнулась. – Как давно я мечтала об этом! Все называют меня бесенком, так помоги мне оправдать это прозвище!
Она посмотрела, как рука поднимает ее золотисто-рыжие локоны, и невольно вздрогнула, когда яркие шелковистые кудри пролились рекой на ее груди, замерев у осиной талии.
– Ты уверена? Пока еще не поздно остановиться.
Вопрос повис в воздухе. Александра в сомнении провела кончиком языка по губам. Это был ее первый раз, и, если она решится, назад ничего не вернешь. Уголки ее губ растянулись в дерзкой улыбке:
– Уверена! Давай помашем ей ручкой и покончим с ней!
Александра снова посмотрела на свое отражение в зеркале, взяла ножницы и отрезала длинные кудри.
– Прощай, коса! О Боже, какой кошмар! – возликовала она. Однообразие и скука респектабельности претили Александре, она жаждала уехать в Лондон и изведать все прихоти и пороки высшего света.
Она собрала целую коллекцию скандальных романов Фанни Берни, поскольку сама намеревалась стать писательницей. В прошлом месяце из модного журнала «Таун энд кантри мэгэзин» девушка узнала, что большинству романисток пришлось остричь волосы и нарядиться в мужское платье, иначе их никто не принимал всерьез. Но и в этом случае печататься приходилось анонимно – профессия считалась исключительно мужской! Поговаривают, будто даже Чарлз Лэм, известный юморист и автор многочисленных эссе, на самом деле женщина и зовут ее Мэри Лэм.
За мытьем головы и укладкой Александра решила воспользоваться в Лондоне мужской версией своего имени. Алекс Шеффилд – звучит неплохо, очень даже неплохо. Волосы быстро высохли, однако новая прическа не порадовала девушку. Кудряшки образовали вокруг ее личика золотисто-рыжий нимб. Ну что за напасть! Слишком женственно. Алекс вздохнула и направилась в гостиную пить чай. На лестнице ее окликнул брат Руперт:
– Господь Вседержитель, Алекс, что ты с собой сделала? Все наверняка скажут, что ты такая же полоумная, как наша бабуля. И кто, по-твоему, осмелится предложить руку и сердце умалишенной уродине?
Александра упрямо задрала носик:
– Именно в этом и заключается цель эксперимента, Руперт! Мне всего семнадцать; не нужны мне пока никакие предложения руки и сердца.
– Женихов не напугать, даже если обреешься наголо, сестренка. Ты ведь наследница, Алекс, таков твой удел.
Внизу их бабушка, леди Дороти Лонгфорд, прощалась с безвкусно одетым мужчиной.
– Приятно иметь с вами дело, виконтесса.
– Простое «миледи» вполне сгодится. – Дотти ткнула его эбеновой тростью. – И запомните, они должны прийти с наступлением темноты, иначе их не пустят. Мой егерь натравит на них собак. – Вдовствующая виконтесса Дороти Лонгфорд, женщина властная, одним своим присутствием могла подавить кого угодно.
Руперт и Александра давно привыкли к ее эксцентричным знакомым. Поскольку в Лонгфорд-Мэноре не водилось ни егерей, ни собак, они выбросили из головы подозрительный диалог.
Леди Лонгфорд поправила ярко-рыжий парик, дернула за шнур колокольчика, вызывая прислугу с чаем, затем поднесла к глазам лорнет и внимательно изучила внучку.
– М-м… – протянула старушка.
Александра терпеливо ждала отповеди.
– Похоже, ты вернулась к оригиналу. Бесенок с нимбом ангела – весьма необычно! Копна коротких кудряшек делает тебя выше. Длинные ножки, что у твоего жеребенка, – перед этим ни один мужчина не устоит. Ты произведешь в обществе настоящий фурор, дорогая, как и я в свое время.
Это было явным преуменьшением; в свое время Дороти не просто произвела фурор, она привела высший свет в исступление. И все же скандальное поведение не помешало ей выйти замуж за виконта Рассела Лонгфорда, самого богатого джентльмена в графстве Бакингемшир. Однако брак не утихомирил ее. Ходили слухи, будто любовников у нее было столько же, сколько детей у королевы Шарлотты, – целых пятнадцать!
– Не хочу я производить фурор, – возмутилась Александра.
– Чушь несусветная! Да ты наверняка подцепишь настоящего английского лорда, как это сделала я. Станешь леди в отличие от твоей матушки, к моему несмываемому позору.
Александре не хотелось говорить о матери, слишком болезненная тема. Маргарет вышла замуж за простолюдина Джонни Шеффилда, обесчестив тем самым своих родителей. Затем сбежала с другим неотесанным мужланом, бросив детей на произвол судьбы. Бабушка пустила Александру и Руперта в свой дом и в свое сердце, не только обеспечив им материальное благополучие, но и окружив заботой и любовью. Дотти все еще страдала, и Александра поклялась себе откладывать свадьбу до тех пор, пока не будет уверена в выборе. Ведь Шеффилд женился на ее матери ради денег.
– С Рупертом все в порядке, – продолжала между тем Дотти, – он унаследовал от деда титул виконта. Но тебе, душа моя, придется выйти замуж, чтобы называться «леди».
– Никакой брак не сделает из женщины леди, – подмигнула Александра.
– Браво, дорогая! Ты унаследовала мой извращенный ум. С удовольствием посмотрю, как ты поставишь Лондон на уши, прежде чем остепениться в браке.
– Я надеялся, что твоим мужем станет мой лучший друг Кит Хаттон, но ты даже не пытаешься привлечь его внимание, – посетовал Руперт.
– Она непременно выйдет за Кристофера Хаттона. Мы с лордом Хаттоном давно все решили, это ни для кого не секрет.
Александра слышала эти слова, сколько себя помнила. Они с Рупертом выросли вместе с близнецами Хаттон, чьи необъятные земли граничили с собственностью Лонгфордов. Эти дьявольски красивые братцы завораживали ее с самого детства, когда они с Рупертом принимали участие в их дерзких эскападах.
Александра живо припомнила один из эпизодов. Было это летом, мальчикам только-только исполнилось двенадцать. Кит Хаттон подслушал, как слуги говорили о разбойнике, которого вздернули на виселице в Хаунслоу-Хит на Грейт-Уэст-роуд. «Небось побоишься съездить верхом в Хаунслоу потрогать отвратительный труп», – начал он приставать к брату.
«Поехали, сам увидишь!» – ответил вызовом на вызов Ник.
Поначалу все четверо восприняли это как большое приключение. Опасная пустошь казалась им запредельной территорией, хоть и располагалась в двух милях от дома, ни один из них не видел обыкновенного мертвеца, не говоря уже о повешенном.
Александре до конца дней своих не забыть священного ужаса, охватившего ее при виде виселицы. Николас без колебаний подъехал к трупу и толкнул его, заставив качнуться в петле, но Кристофер даже близко подойти не осмелился. У Руперта, ровесника близнецов, тоже сдали нервы. Храбрость Ника изумила Александру. Он родился под знаком Льва и никогда не струсит. Никогда!
Бросив презрительный взгляд в сторону Кита и Руперта, Александра заявила, что тоже дотронется до повешенного. Ей до самой смерти не забыть загоревшегося в глазах Ника Хаттона восхищения. Именно этот взгляд придал ей сил, а еще то, что Ник держал ее за руку. При воспоминании об этом у нее до сих пор замирало сердце.
Дома их поджидал разъяренный лорд Хаттон. Кит свалил всю вину на брата, мол, именно он подбил их на богомерзкое дело и даже Александру заставил последовать его примеру. Николас знал, что порки ему не избежать, но не стал уличать брата во лжи и одарил Александру ободряющей улыбкой.
Появление служанки с чаем прервало поток воспоминаний Александры. Она посмотрела на бабушку и вздохнула. Дотти желает выдать ее за Кристофера Хаттона из-за титула. Впрочем, Александра и сама знает, что единственный способ избежать охотника за приданым – выйти за состоятельного дворянина. Но она разрывалась между близнецами. С Кристофером ее роднила любовь к живописи, к тому же он был близким другом ее брата, и все же Александра не могла сказать наверняка, что предпочитает именно наследника. По-настоящему она дружила с Николасом, с самого раннего детства поверяла ему свои тайны. Однако детство осталось позади. Близнецы Хаттон превратились в мужчин, причем опыта им было не занимать, если учесть их возраст. Алекс сожалела, что Николас стал относиться к ней как к сестре, с недавних пор ей захотелось, чтобы он увидел в ней женщину. Она взглянула на Дотти и неожиданно устыдилась своего влечения к Николасу. Всю жизнь ей внушали: не следуй зову сердца, не влюбляйся, до добра это не доведет.
– Кстати, сегодня вечером передайте Аннабель Хардинг мои сожаления. Скажите ей, что я за… не смогла. – Тоненькая, словно тростинка, и прямая, точно аршин проглотила, Дороти Лонгфорд выглядела весьма внушительно, а подернутое сеточкой морщинок лицо до сих пор не утратило былой красоты.
В глазах Александры заблестели веселые искорки, губы сами собой растянулись в улыбке.
– Вы хорошо знаете, что следует говорить «занемогла», но если вы не идете, я тоже останусь дома.
– Вздор! Ты должна пойти. Она хочет выдать за твоего суженого свою уродину дочурку. И не только она имеет на него планы. В этом графстве каждая мать великовозрастной дочери спит и видит, как бы охомутать одного из близнецов Хаттон. Девки так и вьются вокруг них.
– Кристофер не мой суженый! – возмутилась Александра.
– Бред! Твой долг, как будущей леди Хаттон, держать этих жадных нахалок на расстоянии. Мужчины неразборчивы, душа моя; любую юбку задерут, только предложи.
В тринадцать Александра поняла, как женщины смотрят на близнецов Хаттон. И дамы постарше, и молоденькие барышни искали общества этих очаровательных дьяволов. Но лет до шестнадцати она понятия не имела, что в основе лежит сексуальное влечение.
– Мы даже не знаем, будут ли там Хаттоны.
– Чушь собачья! Генри Хаттон точно приедет. Аннабель заманивает мужчин азартными играми, а развешанные в саду китайские фонарики наводят на мысль об интрижках!
– Могу тебя сопровождать, Алекс, и предлагаю один из своих париков с ленточкой, если пожелаешь скрыть это безобразие, – поддел Руперт сестру.
Александра подумала о Николасе, и ее вдруг охватило сожаление – надо было еще денек подождать со стрижкой.
– Какого черта ты делаешь?! – воскликнул Николас Хаттон, появившись из-за угла восточного крыла здания в компании косматой черной овчарки.
Его близнец прицелился и выстрелил прямо в клюв грифону на крыше особняка Хаттон-Холл.
– Сам попробуй! – расплылся он в улыбке, с гордостью указывая на искалеченного грифона.
– Тебе что, заняться больше нечем, как только скульптуры портить? Для тебя ничего святого нет!
– А что особенного? Уверен, мы в состоянии заменить парочку-другую, – протянул Кит.
– Дело не в деньгах. Хаттон-Холлу более двухсот лет, грифоны – вещь старинная. Нужно беречь дом наших предков. – Николас всем сердцем любил Хаттон-Холл и окружающие его земли. Для него это была единственная связь с матерью, которую он знал лишь по рассказам слуг.
– Не слишком ли сильно ты его бережешь? Точнее говоря, домогаешься? В один прекрасный день Хаттон-Холл станет моим, так что прибереги свои советы для Хаттон-Грейнджа.
Судя по всему, Кристофер должен был унаследовать титул, Хаттон-Холл и Хаттон-Парк, а Николас – конеферму Хаттон-Грейндж. Серые глаза уставились в точно такие же серые глаза, пока одна пара не опустилась. В душе Кристофер понимал, что брат не домогается его собственности. Кит наигранно рассмеялся и поднял ресницы.
– Я пошутил! Впредь буду стрелять только в голубей.
По прибытии к Хардингам Александра решила сразу же отыскать леди Аннабель, дабы передать ей извинения Дотти, а Руперт направился прямиком в игральную комнату. Близнецы Хаттон уже приехали, и Руперт, как обычно, не смог отличить одного от другого. Иногда их отличала манера одеваться – Кит любил желтовато-коричневые и бордовые тона, Ник предпочитал голубые и серые, но в вечерних нарядах они выглядели совершенно одинаково. Черные кудри ниспадают на высокие накрахмаленные воротнички, шейные платки завязаны сложным узлом, рубашки безупречны, черные камзолы идеально сидят на широких плечах. Длинные пальцы небрежно держат карты, оба добродушно подшучивают над остальными игроками.
Лицо Руперта внезапно озарила улыбка – загадка решена. Удача редко улыбалась Киту, тогда как Ник никогда не проигрывал. Руперт поприветствовал своего друга Кита, тот прекратил борьбу, осушил стакан и поднялся из-за стола.
– Мне больше везет в спорах на слабый пол. – Прежде чем покинуть игральную комнату, Кит взял с серебряного подноса лакея еще два стакана и осушил оба. – Что-то меня на остренькое потянуло, Руперт. Гинея нашептала мне, что я вполне могу увлечь в кусты рододендрона Оливию Хардинг.
– Разве ты не знаешь, что последнее время Ник ищет расположения Оливии?
– Не будь идиотом, Руперт, – ткнул его в ребра Кит. – Конечно, знаю. Так еще интереснее. Для меня дело чести очаровать любую девушку, которая запала на Ника. Легче легкого!
– Но у тебя же есть преимущество – титул! – без обиняков заявил Руперт.
– В точку! – расхохотался Кит. – Я просто иду по стопам своего отца. До того как покинуть этот дом, он непременно уложит в кровать леди Аннабель и накачается хозяйским бренди, хотя за последовательность действий не поручусь.
В бальном зале Александра отказалась от приглашений на танец, полученных от трех холостяков, и улизнула в игральную комнату. Взгляд ее тут же упал на одного из близнецов Хаттон, и она задержала дыхание, от всей души надеясь на то, что это Николас. Сердечко ее трепетало в груди, словно овечий хвостик, пока серые глаза насмешливо изучали ее стриженые кудряшки.
– Привет, бесенок. Опять за старое взялась, как я погляжу.
От глубокого голоса и нежного прозвища по ее телу прошла волна удовольствия.
– Привет, Ник. Хотела отпугнуть охотников за приданым, но напрасно. Вот и решила укрыться здесь, провести ночь рядом с тобой за картами.
– Ты не сделаешь ничего подобного, Александра! – вполне серьезно заявил Николас.
Он обращался с ней, как зрелый мужчина с ребенком, и эта манера поведения приводила девушку в бешенство.
– Это еще почему? – вспыхнула она. – Я любого в этой комнате обыграть могу. Ты же знаешь, сам меня учил.
Николас сделал знак крупье, что не будет играть следующий кон, одарил сидящих напротив пожилых дам очаровательной улыбкой, кивнул остальным мужчинам и хозяину дома лорду Хардингу.
– Прошу нас извинить. – Он взял Александру под локоток и вывел из комнаты. – Ты не можешь всю ночь напролет просидеть за картами с мужчинами. От твоей репутации ничего не останется.
– Но там ведь и другие дамы присутствуют! – взвизгнула Александра.
– Все они уже вдовы, заядлые картежницы, причем в том возрасте, когда нет нужды заботиться о репутации.
– Моей репутации не повредит, если я посижу за одним столом с вдовами, – упрямилась девица.
– Пока ты не начнешь жульничать, котеночек. Вот тогда придется расплачиваться по полной.
– Но ты по крайней мере принес мне «Опасные связи» Лакло?
– Нет. – Его голос стал еще ниже, превратившись в рычание – предостерегающее рычание. Но Алекс проигнорировала это предостережение.
– Почему нет?
– Абсолютно неподходящая вещь, один разврат и непристойщина.
– Я должна узнать о сексе, если собираюсь писать романы.
– Опять за старое? Ну и упрямый же ты ребенок.
Она заглянула в его серые глаза, и они показались ей бездонными озерами. Девушка поморгала, прогоняя видение. Как больно слышать его неодобрение, но куда страшнее получить отказ.
– Да что с тобой, Ник? Мы ведь через всякие эскапады и приключения вместе прошли.
– Это было в детстве, когда я учился в школе. С тех пор я вырос и повзрослел, а ты, похоже, нет, бесенок.
Она саркастически хмыкнула:
– Непонятно, как ты вообще снизошел до разговора со мной с высоты своего престарелого возраста.
Другого столь возмутительного создания противоположного пола на всей земле не сыскать, но стоило Нику взглянуть на яркую головку, и у него тут же возникало желание взять Алекс под свою защиту.
– Если пообещаешь вести себя примерно в ближайший час, я встречусь с тобой в десять в летнем домике, там и поговорим.
Ник нашел взглядом Руперта, увлеченного беседой с хорошенькой блондинкой, и повелительным жестом подозвал к себе:
– Проводи свою сестру на ужин, Руперт. И не спускай с нее глаз, ей требуется охранник.
Потом вернулся за карточный столик, извинился за паузу и продолжил игру. К столику подсели новые игроки, и к десяти Ник стал богаче на сто гиней, кои присовокупил к сумме, собираемой на чистокровных кобыл для Грейнджа.
Ник заглянул в столовую. Пусто. Прихватив с собой бутылку шампанского и два фужера, он направился в освещенный фонариками сад. Молодые люди сбились в стайки у террас, смеялись и флиртовали. Более безрассудные бродили по полянкам и посыпанным гравием дорожкам в тени тисов и плакучих ив. Николас остановился и с удовольствием вдохнул густой аромат рододендронов, как вдруг прямо из кустов на него выскочила молодая девушка. Он пробежался циничным взглядом по ее измятому платью и подпорченной прическе.
– Кристофер! – округлила она глаза, лихорадочно натягивая на плечико лямку вечернего платья, чтобы прикрыть полуобнаженную грудь.
– Боюсь, это Николас. Кристофер позади тебя.
Оливия в ужасе повернулась и, запинаясь, пролепетала:
– Но… он выдал себя за тебя… – Она влепила Киту пощечину и скрылась в тени.
– Она лжет, – протянул Кит, засовывая рубашку в штаны. – Очень уж ей хотелось сравнить наше достоинство. К счастью, я не разочаровал ее.
– Это потому, что у тебя все мозги в пенис пошли, – холодно бросил Ник. Одно дело делиться проститутками и даже сменять друг друга в постелях неудовлетворенных жен высшего света, и совсем другое – молоденькие барышни. Нику хотелось как следует вмазать Киту, но он знал, что брат напился и не сможет ему ответить. Усилием воли Ник обуздал охватившую его ярость, повторяя себе снова и снова, что Оливия Хардинг не успела войти в его сердце, как и прочие девушки, которых увел Кит. Слава Богу, у него хватает ума не влюбляться.
