Текст книги "Канун рождества"

Автор книги: Вирджиния Хенли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава 9

Ева погрузилась в теплую воду и вздохнула от наслаждения. Ценить вещи начинаешь, когда теряешь их. Она старалась не думать о разговоре с Тревором. Какой-то неприятный осадок остался в душе. Они встречались больше года, и она потратила много времени, отстаивая свою независимость, чтобы каждый из них имел право на самостоятельную жизнь. Теперь же она чувствовала себя обиженной. Какая же она капризная!

Было бы просто ужасно, если бы мужчина, за которого она собирается выйти замуж, стал ревновать ее и потребовал, чтобы она ему все рассказала. «А ведь у него были все основания для ревности», – подумала Ева, покраснев и глубже погружаясь в теплую, душистую воду.

Хотя она устала, ее тело приятно расслабилось. Ванна доставляла удовольствие. Вода ласкала кожу. Мысли Евы постоянно возвращались к Клинту Келли. Она решила, что ванна – самое подходящее место в доме, чтобы уединиться. Входя в ванную комнату, вы всегда запираете дверь, чтобы никто не мог войти, затем снимаете одежду и можете предаваться самым сокровенным мыслям.

Ева откинула голову, закрыла глаза и позволила себе снова пережить каждый момент, проведенный с Келли, каждый взгляд, каждое слово, каждую улыбку, каждое прикосновение, каждый поцелуй…

Вода остыла, Ева подумала о Треворе. Его последние слова звучали в ее голове: «Я не могу дождаться, когда ты развернешь мой подарок». Ева решилась. Она не отступится. Завтра в ее жизни начнется новая глава. Она закроет дверь в прошлое и откроет в будущее. Нужно быть благодарной за минуты счастья.

Воскресное утро выдалось хмурым и серым. Небо обложило тучами. Потеплело. К тому времени как Барлоу закончили завтрак, весь белый снег превратился в грязное месиво.

Все еще в халате и тапочках, Ева открыла кейс и достала контракт на покупку недвижимости, затем позвонила Джуди.

– Привет, Ева. Как ты посмела попасть в переделку без меня?

– Ты не знаешь и половины из того, что произошло. Я все расскажу тебе, когда ты захочешь убить пару часов.

– Как тебе удалось продержаться без пищи, тепла, электричества и телефона? Я полагаю, теперь моим надеждам на продажу белого слона[9]9
  То есть обременительное имущество, обуза.


[Закрыть] конец?

– Джуди, это не белый слон, это отличный участок. Я бы сама купила его, если бы могла себе это позволить.

– Брось, Ева, ты городская жительница вроде меня. Какой смысл любоваться на деревья?

Джуди работал в отделе маркетинга в одном из самых больших автомобильных заводов Детройта и не был в доме покойных родителей около двух лет.

– Джуди, у меня есть предложение о покупке.

– Ты шутишь! Что тебе пришлось сделать для того, чтобы заполучить его?

Ева покраснела.

– Мистер Келли предложил за него сто семьдесят пять тысяч. Я пришлю тебе факс через час.

Джуди молчал. «Неужели эта цена его не устраивает?»

– Келли очень упрямый клиент, но я верю, что он даст двести тысяч, если ты откажешься от его предложения.

– Откажусь?! Ева, прикуси язык. Я принимаю предложение. Отправь мне факс сразу же, чтобы я мог подписать договор, пока он не передумал.

– Он не передумает, Джуди. Ему на самом деле понравилось это место, и дом, и все остальное. Он любит природу, ныряет со скубой и все такое.

– Здоровый мужик, да?

– Да, но он сексист.

Джуди вздохнул:

– Естественно, это всегда так. Если мужик сильный, то он сексист; если принимает женщину за равную себе, то он либо баба, либо голубой.

– Сообщи мне по факсу дату подписания контракта. У меня для тебя есть чек. Если сделка состоится, и погода не помешает, я могу приехать в Детройт во вторник или среду..

– Почему бы нам не встретиться на полпути и не пообедать вместе?

– Это мысль. Я знаю отличный ресторан в Лансинге на Гранд-Ривер-авеню. Там подают рыбу в любом виде. Я помню, что это была твоя любимая еда.

– И до сих пор остается, поэтому я и не толстею.

– Ну замечательно! Мне не терпится тебя увидеть. Я позвоню тебе и дам знать, когда встретимся.

– О'кей. Большое спасибо, Ева. Я тебе очень благодарен.

– Не за что. Это моя работа.

Ева прошла на кухню. Мать уже готовила праздничный ужин.

– Мама, ты не дашь мне свои брюки? Я должна поехать забрать из дома рождественские подарки и надеть что-нибудь понаряднее для Тревора.

Тед достал ключи от машины.

– Ты одна поедешь или хочешь, чтобы я отвез тебя?

– Если ты не против прогуляться, я бы хотела, чтобы ты подвез меня к моей машине. Оставлять около офиса «мерседес» на несколько дней – все равно, что просить, чтобы его украли.

Вернувшись в свою квартиру, Ева первым делом послала факс Джуди.

Зайдя в спальню, она остановилась перед зеркалом, в точности, как и в последний раз, когда была в этой комнате.

– Нет, не в точности, – сказала она своему отражению. Ей больше не требовалось спрашивать, красивая и сексуальная ли она. Ева была уверена и в одном, и в другом, разумеется, не без помощи Клинта Келли.

Ева открыла шкаф. Так. Красное платье она надевать не хочет. После красного костюма и красных рейтуз ей требовалась перемена. Она взглянула на бледно-лиловое платье – ее любимый цвет. Он очень шел ей, и она считала его счастливым. Но он не подходил для Рождества. Ева остановилась на шелковом темно-зеленом платье с замшевым поясом.

Она отперла верхний ящик письменного стола и достала конверт, в котором лежал рождественский подарок для ее родителей. Подарок Тревору везти будет не так просто. Она вытащила тележку и водрузила на нее картонную коробку. На самом деле она была не такой уж большой, просто тяжелой.

Ева услышала, что заработал факс, и удивилась, как быстро Джуди вернул договор. Она предложила закончить оформление договора через тридцать дней или раньше, если это устроит клиента. Ева знала, что Клинт Келли будет поражен. Как бы ей хотелось вручить ему заверенный контракт и увидеть улыбку на его лице! Но об этом не могло быть и речи. Она не должна видеть его снова. Они расстались, и сказка кончилась.

Она пошлет все бумаги с курьером, затем его адвокат заберет подписанные документы. Она посмотрела на часы. Клинт не мог еще вернуться. Подходящее время для того, чтобы позвонить и оставить ему сообщение. Она набрала номер телефона. Ее сердце забилось сильнее, когда она услышала его глубокий голос:

– Вы соединены с автоответчиком. Оставьте свое сообщение.

– Это Ева Барлоу. Я звоню в воскресенье, двадцать шестого. Ваше предложение принято. Договор будет оформлен в тридцатидневный срок или раньше, если вы переведете до тех пор деньги. Я перешлю документы с курьером. Поздравляю!

Когда она повесила трубку, ее руки дрожали, а во рту пересохло. Что с ней творится? Она ведет себя как влюбленная школьница. Ева отругала себя и собралась с мыслями. Сегодня, возможно, будет самый важный день в ее жизни. Это будет особый день и для Тревора, и она должна быть очень осторожной, чтобы как-то не испортить его. Тревор – чувствительный человек. Он огорчится, если увидит, что Еве невесело. Значит, надо радоваться. Ева набросила пальто, схватила свой кейс и, таща за собой багажную тележку, спустилась на лифте на первый этаж.

К родителям девушка приехала раньше Тревора. Мать сказала:

– Не заходи в гостиную. Там папа устанавливает тебе рождественский подарок.

Интересно, что бы это могло быть?»

– У тебя красивое платье, дорогая.

– Спасибо, – улыбнулась Ева. – Мне оно тоже нравится.

Звякнул колокольчик.

– О Господи, это он, – пробормотала Ева. – Неужели уже полдень?

Вошел Тревор, нагруженный подарками. Он преподнес Сьюзен огромный молочай, а Теду вручил бутылку саке.

– Спасибо, – обрадовался Тед. – Я уже сто лет не пробовал этой штуки.

Ева улыбнулась Тревору.

– Как твоя мать? – спросила она, принимая его пальто.

– Лучше. Она скоро совсем поправится.

– Кыш! – шикнула на них Сьюзен. – Если никто не будет заходить на кухню, обед будет готов через час. – Ева и Тревор направились в гостиную, и Тед пошел было за ними, но Сьюзен остановила его: – К тебе это не относится, дорогой. Мне нужна твоя помощь.

Тревор взял Еву за руку и подвел под куст омелы. Он нежно поцеловал ее, и, слегка поколебавшись, она тоже поцеловала его.

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал он. – Взгляни на эту елку, она, должно быть, стоит целое состояние. – В его голосе звучало неодобрение такой расточительности. Когда они сели на кушетку, он спросил: – Ну, как там было, в том доме?

На мгновение Ева уставилась на него, не понимая, о чем он спрашивает. Она слегка покраснела. Но ведь Тревор спрашивал не о ней, а о ее бизнесе.

– Я продала участок.

– Молодец, – одобрил он, поглаживая ее колено своей белой рукой. – Ты должна простить своего отца. Он – из того поколения, которое не понимает, что женщина может делать то же, что и мужчина.

«Но женщина не может делать все, что мужчина!» Ева была готова рассказать ему о страшном эпизоде на пруду, но вдруг решила не делать этого. Если она признается, что ей было страшно, она упадет в глазах Тревора. По крайней мере, так ей казалось. «Очень хорошо провозглашать равенство на интеллектуальном уровне, – подумала она, – но что касается силы и выносливости… Женщина всегда была слабее мужчины».

Ева изменила тему разговора, направив его на Тревора. Несколько месяцев назад его обошли при назначении декана факультета. Тревор очень расстроился, но с поддержкой Евы он преодолел разочарование. Он сказал, что в университете ходили слухи, что профессор, назначенный вместо него, оказался не соответствующим этой должности и на кафедре английской литературы им все недовольны. Ева проявляла к Тревору всяческое внимание и сочувствие, но не могла отделаться от мысли, что выйди она замуж за него – и ей придется до конца жизни вот так вежливо выслушивать его жалобы. «Не будь стервой, – сказала она себе. – Тревор очень чувствительный человек, который нуждается в одобрении и поддержке и который падает духом, когда его обходят вниманием». До сегодняшнего дня она была рада угождать ему.

К радости Евы, родители нарушили их уединение. Ужин был готов, и они сели за праздничную трапезу. Блюда явились вершиной кулинарного искусства. Мать была потрясающей хозяйкой. Она приготовила индейку под соусом из грецких орехов и гусиные потроха с подливкой, глазированный окорок с вишнями и чесноком. Овощные блюда выглядели как дворцы. Грибы с миндалем красовались в окружении шалота, нежных пучков лука-порея и ароматных жемчужных луковиц. Кочанчики брюссельской капусты разместились на белом поле из риса, а целый кабачок был нафарширован свининой, приправленной имбирем.

Домашние соленья Сьюзен включали грецкие орехи, оливки и укроп, а в соусе сочетались клюква и апельсиновые корки, придавшие пикантный запах и вкус. Тед открыл красное и белое вино. Они выпили за здоровье Стивена, находящегося по другую сторону океана.

К концу ужина ни у кого уже не оставалось места для десерта, поэтому сначала решили открыть подарки. Они перешли в гостиную, и Ева замерла от восхищения.

– О Боже! – воскликнула она. – Когда я упомянула о том, что мне нужен тренажер, чтобы сохранять форму, я никак не ожидала, что вы мне его купите. Спасибо вам обоим, большое спасибо!

Тед показал ей, как ставить программу с использованием различных скоростей, продемонстрировал тренажер в работе. Затем его опробовали Ева и Тревор.

Ева открыла кошелек и вручила матери конверт. Сьюзен открыла его и ахнула:

– Девочка, милая, ты не должна была делать нам такой дорогой подарок. Тед, это билеты в круиз. Мы полетим в Тампу, а затем десять дней будем плавать по Карибскому морю, посетим Мартинику, Барбадос, Антигуа, Сен-Мартен, Сент-Томас и Сан-Хуан. Не могу поверить!

– Ну что ж, я готов ко второму медовому месяцу. Когда мы отправляемся? – поддразнил ее Тед.

Ева ликовала. Так приятно дарить подарки! Родители обычно ездили зимой во Флориду или Аризону, но никогда не были в круизе. Сьюзен заставила Теда достать атлас, чтобы они могли посмотреть маршрут. Тревор вручил каждому одинаковый бумажный сверток. Он не одобрял, что Ева потратила так много денег на своих родителей, но что он мог сказать? Она зарабатывала деньги и имела право тратить их по своему усмотрению. Он не возражал, поскольку всегда, любой ценой избегал ссор.

Сьюзен и Тед развернули свертки одновременно. В них оказались обложки для паспортов с монограммами.

– Большое спасибо, Тревор. Я думаю, вы знали о билетах в круиз.

Тед вручил Тревору подарок, который Сьюзен выбрала для него по совету дочери. Он очень обрадовался набору красивых закладок и медных уголков для книг, заявив, что это как раз то, что ему нужно.

Открыв коробку, которую преподнесла ему Ева, он почувствовал комок в горле: это было полное собрание сочинений Шекспира в кожаном переплете. Об этих книгах он мечтал с детства.

Ева смотрела, как Тревор трепетно гладил книги. Она предпочитала Диккенса, но Тревор боготворил Шекспира. Ева была рада, что Тревору нравится подарок.

Полуденное солнце скрылось с небосвода. Похоже было, что собирается новый буран. Тед везде включил свет.

– Теперь давай есть десерт, Сьюзи, – предложил он.

Тревор был готов подождать со своим подарком Еве. Немного ожидания полезно перед кульминационным моментом. «Как в пьесе», – подумал он. Потом подмигнул Еве и прошептал:

– Говорят, что ожидание счастья лучше самого счастья.

«Не верьте этому», – всплыли в ее памяти слова Клинта Келли, но она прогнала эти мысли.

Десерт был великолепен: пирог с ромом и орехами, лимонный пирог с сыром и традиционные пирожки с изюмом.

Доедая кусок пирога, Ева вздохнула:

– После сегодняшнего ужина мне точно понадобится тренажер.

Тревор взял еще один пирожок с изюмом.

– Они даже лучше, чем у моей матери, – похвалил он.

Тед не мог устоять перед искушением попробовать все, что испекла Сьюзен.

– Это женщина-искусительница. – Он с нежностью посмотрел на жену.

– Да, путь к твоему сердцу точно лежит через желудок, – улыбнулась Сьюзи. – Помоги мне сложить посуду в посудомоечную машину. Тревор, наверное, хочет вручить свой подарок Еве наедине.

Тед взглянул в глаза дочери. Ей хотелось закричать: «Не оставляйте меня с ним!»

Тед неохотно поднялся и вынес тарелки. Медленно, очень медленно Тревор доставал подарок. Еве вдруг стало страшно. Она вскочила с дивана и залепетала:

– Я сейчас вернусь. Мне нужно пойти в ванную, я не хочу испортить тебе этот момент.

В ванной она заперла дверь и прислонилась к стене. Ей необходимо было выйти из комнаты: казалось, стены сжимаются вокруг нее. Бежать! Бежать сейчас же!

«Господи, что я делаю?!» – промелькнуло у нее в голове. Она взяла себя в руки. Нельзя испортить Тревору такой важный момент в его жизни. Она не осмелилась посмотреть на себя в зеркало. Включила кран с холодной водой, подставила под него руки, потом приложила ладони к пылающим щекам. Она зашла слишком далеко, чтобы отступать. Нельзя позволить короткому увлечению испортить ее будущее. Ева расправила плечи, глубоко вздохнула и отперла дверь ванной.

Вручая ей подарок, Тревор улыбнулся робкой, застенчивой улыбкой. Ева сняла серебряную тесемку, развернула бумагу. Она старалась сохранять спокойствие, но когда достала коробочку для драгоценностей, ее руки задрожали. С железной решимостью она открыла коробочку… На подушечке лежали бриллиантовые сережки.

Глава 10

Ева смотрела на серьги, не веря своим глазам, затем взглянула на Тревора: может быть, он шутит?

– Ты так поражена, Ева. Я думал, ты догадываешься, что я собираюсь подарить тебе бриллианты.

– Это приходило мне в голову, но… – пробормотала Ева словно во сне.

Она не могла поверить своему счастью. Это самый лучший подарок! Тревор не подарил ей обручального кольца! Он не просил ее выйти за него замуж!

– Тревор, я не могу принять их.

Слегка смутившись, он посмотрел на нее.

– Это своего рода взятка или, лучше сказать, стимул. Мне кажется, нам пора начать жить вместе. Если у нас все пойдет хорошо, то я женюсь на тебе.

– Когда? – спросила она еле слышно.

– Возможно, на следующее Рождество. Нам пора подумать о постоянной связи.

– На следующее Рождество? – повторила она как попугай.

– С экономической точки зрения неразумно платить за две квартиры, когда мы можем жить в одной. Но мне бы хотелось жить в Каламазу, где я работаю и где живет моя мать. Конечно, я понимаю, что это не простое решение, и хочу дать тебе достаточно времени, чтобы подумать.

В голове у Евы все перемешалось. Она едва соображала: «Он не собирается жениться. Прекрасно!»

– Ты прав. Это не простое решение. Не знаю, могу ли я согласиться на то, что ты мне предлагаешь… Хотя это честь для меня… что ты меня просишь об этом. – Она слегка улыбнулась.

«По крайней мере, ты можешь обманывать себя, считая, что делаешь мне честь, бедняга», – добавила Ева про себя.

В комнату вошел Тед Барлоу:

– Извините за вторжение, но я слышал прогноз погоды. Ожидается гололед. Возможно, вам лучше ехать сейчас. Или будете ночевать у нас?

– О нет, мне надо домой, у меня работа, – быстро сказала Ева. – Но я оставлю машину здесь, Тревор довезет меня.

Она показала родителям серьги. Бриллианты вызвали у родителей искреннее восхищение. В то же время Тед и Сьюзен обменялись многозначительными взглядами. Они оба ожидали, что Тревор подарит Еве обручальное кольцо. Тед обрадовался; Сьюзен хотела того, чего хотела Ева.

Они попрощались, поблагодарили друг друга за рождественские подарки, а Сьюзен – за великолепный обед.

– Мам, мне нужны твои рецепты. Например, на пирог с кокосовым кремом.

– Ты собираешься начать готовить? – спросил, нахмурившись, отец. «Возможно, они с Тревором все-таки решили жить вместе».

– Новогоднее обещание[10]10
  На Новый год у американцев принято давать обязательства что-нибудь изменить в своей жизни, например, бросить курить и т.п.


[Закрыть], – ответила Ева.

По дороге домой Ева была молчалива. Шел сильный дождь. Тревор сосредоточил все свое внимание на дороге. Она знала, что, когда они приедут к ней, он, само собой, захочет остаться у нее на ночь. Ей надо было поставить все точки над i. Сразу. Сейчас.

Она повернулась к нему:

– Тревор, я не хочу, чтобы ты провел у меня ночь. – Это было очень резко, и она смягчила отказ: – Ты предложил мне жить вместе, и мне нужно принять решение. Я должна побыть одна.

Голос Тревора зазвучал немного обиженно:

– Я понимаю. Думай, сколько захочешь.

– Спасибо. Спокойной ночи, Тревор.

Поцелуй, которым она наградила его, был проявлением великодушия с ее стороны. Возможно, Ева целовала его в последний раз.

– Я позвоню тебе завтра, – сказал он.

– Днем я буду на работе. Позвони вечером.

Ева закрыла дверь. Она чувствовала себя свободной, как птица, выпущенная из клетки. Возможно, клетка была разумной и надежной, но вдруг ее осенило, что она терпеть не может разумных и надежных. Она сбросила пальто и туфли и закружилась по комнате. У нее не было планов на будущее, но в одном она была уверена: это будущее – не с Тревором Беннетом. Она села за письменный стол и начала готовить бумаги, которые Клинту Келли нужно было подписать. В общей сложности около дюжины. В заключительной стадии их будет еще больше. Потом она сделала расчет налогов на перевод участка с домом, подсчитала комиссионные.

Она позвонила в службу курьеров. Курьер прибыл через полчаса. Она дала молодому человеку щедрые чаевые, потому что был День подарков[11]11
  День после Рождества, когда принято делать подарки почтальонам, рассыльным и т. п.


[Закрыть], потому что погода была отвратительная, и потому что сегодня у нее было прекрасное настроение.

Забравшись в постель, Ева перебирала в памяти свои переживания за день – самые разные чувства, от отчаяния до ликования. Ее мысли порхали, как бабочки, и неизменно возвращались к Клинту Келли. О нем Ева могла думать часами. Засыпая, она услышала дальний звук пожарной сирены и поняла, что теперь до конца жизни, услышав этот звук, будет вспоминать о нем.

На следующее утро Ева взяла такси и поехала в офис. Дороги обледенели. Только двое агентов оказались на своих местах. В обеденный перерыв Ева взяла такси и поехала к родителям за своей машиной. Мать настояла на том, чтобы она осталась на обед. Отец даже оторвался от телевизора, чтобы пообщаться с дочерью.

– Прошлой ночью был большой пожар, – сообщил он.

– Я слышала сирену. Что это было? – спросила Ева.

– Горел склад за городом…

– Ева, мы с папой думали, что Тревор подарит тебе к Рождеству обручальное кольцо, – перебила мужа Сьюзен.

Ева встала из-за стола.

– Честно говоря, я тоже. Когда вчера я открыла коробочку и увидела серьги, сначала не могла поверить своим глазам.

– Ты очень разочарована, дорогая? – участливо спросила Сьюзен.

– Нет! Это звучит ужасно, но я, наоборот, обрадовалась. Тревор не тот человек, который мне нужен, и, более того, я не та женщина, которая нужна ему. Как жаль, что мне потребовался целый год, чтобы это понять.

– Я всегда знал, что он тебе не подходит, – заявил Тед.

Ева с удивлением взглянула на отца:

– Ты никогда этого не говорил.

– Твоя мать мне не разрешала.

Ева скептически посмотрела на него:

– Будто это могло тебя остановить.

– И, тем не менее, это правда. Она настаивала на том, чтобы я не вмешивался и позволил решать тебе самой.

– И молчали. Ну, молодцы! Мне даже и в голову не приходило, что Тревор может вам не нравиться.

– Дорогая, мы ничего не имеем против него. Он хороший человек, но мы хотим, чтобы у тебя был муж, за которым ты была бы как за каменной стеной.

Ева посмотрела на мать.

– Ты была за папой как за каменной стеной, правда? Смешно, но я только недавно поняла это.

– Ты с ним рассталась? – спросила мать. – Нет, он застал меня врасплох. Я уже настроилась на помолвку и совершенно растерялась, не услышав от него предложения выйти замуж.

– Когда ты скажешь ему? – спросила Сьюзен. – Сегодня вечером. Я скажу ему сегодня вечером. Мне так его жалко… но быстрый и окончательный разрыв лучше для нас обоих.

Больше они не говорили об этом. Тед подозревал, что именно уик-энд с Клинтом Келли положил конец надеждам Тревора Беннета. Но он не расспрашивал дочь. Если захочет, сама скажет.

– Ты сейчас едешь домой? Давай я отвезу тебе велотренажер и установлю его.

Ева чуть было не сказала, что отец слишком стар для того, чтобы нести такую тяжелую машину, но прикусила язык. Ему было неполных пятьдесят лет, и он лучше других знал свои силы. Пусть поступает, как хочет. Устанавливая велотренажер, отец говорил о международных соревнованиях по воздухоплаванию, которые проводились в Висконсине каждое лето. Как опытного пилота его приглашали в жюри.

Слушая его, Ева, наконец, поняла, почему мать все еще влюблена в отца. Он проявлял страстный интерес ко всему и держал себя в отличной форме. Ева всегда знала, что отец – образец для мужчин, теперь же она знала, что он образец и для женщин.

– Спасибо, папа, я бы никогда сама его не установила. – Ева преувеличивала; она бы потратила в два раза меньше времени.

Оставшись одна, она уселась на тренажер. Это было, несомненно, чудесное изобретение. Он давал физическую нагрузку телу, предоставляя уму полную свободу. Следующие два часа она придумывала, что сказать Тревору.

Телефон зазвонил ровно в пять. «Господи, какой он пунктуальный!» В его голосе слышалась обида. Очевидно, он чувствовал, что она отвергнет его предложение. Именно это Ева сейчас и сделает. Она казалась себе чудовищем. Но знала, что самое лучшее – сразу перейти к делу, а не играть в кошки-мышки. В этот момент она уже была уверена, что поступает правильно. Теперь, когда ей предоставилась роль кошки, а ему всего лишь мышки, все было кончено.

– Тревор, я весь день думала о нас с тобой и решила, что не смогу принять твое предложение. Мы не подходим друг другу. Я никогда не буду той женщиной, которая тебе нужна. Я сама виновата, что из наших отношений ничего не вышло. Ты с самого начала был мягким, добрым и понимающим, и в том, что мы расстаемся, нет твоей вины.

Она уже была уверена, что поступает правильно. Теперь, когда ей предоставилась роль кошки, а ему всего лишь мышки, все было кончено.

– Тревор, я весь день думала о нас с тобой и решила, что не смогу принять твое предложение. Мы не подходим друг другу. Я никогда не буду той женщиной, которая тебе нужна. Я сама виновата, что из наших отношений ничего не вышло. Ты с самого начала был мягким, добрым и понимающим, и в том, что мы расстаемся, нет твоей вины.

– Ева, пожалуйста, не торопись. Давай попробуем еще. Я не буду настаивать, чтобы мы жили вместе. Я забуду о нашем возможном браке.

– Лучше порвать сразу, Тревор. Я не хочу причинять тебе боль, но думаю, что нам больше не надо встречаться.

На другом конце провода долго молчали. Затем покорный голос сказал:

– Я понимаю. – И раздались короткие гудки.

Ева решила написать ему прощальное письмо: Тревор ценил письменное слово. Она использовала философский тон, подразумевающий: «Что ни делается, все к лучшему». Написала, что ее обогатили их отношения и что она от всего сердца желает ему всего хорошего. Затем завернула бриллиантовые серьги и вызвала курьера.

Это оказался тот же молодой человек, которому она дала щедрые чаевые накануне. Он принес пакет с бумагами, адресованный Клинту Келли.

– Извините, мисс Барлоу, по этому адресу никого не было дома. Я попробовал доставить его вчера вечером и сегодня снова.

– Подождите минутку, я позвоню ему.

Ева набрала номер Келли. Снова работал автоответчик.

– Это Ева Барлоу, – сказала она, – сейчас шесть часов вечера. Понедельник, двадцать седьмое января. Позвоните мне, пожалуйста, как только сможете. – Она повернулась к курьеру: – Оставьте пакет и возьмите вот это. – Она опять дала ему щедрые чаевые.

Ева приготовила себе ужин. Хотела сходить вниз, в комнату-прачечную, но передумала: боялась пропустить звонок Клинта. Постирала несколько вещей в раковине. Она чувствовала, что виновата перед Тревором, и все время пыталась найти себе оправдание. Ей отчаянно хотелось убежать от самокопания, но погода была такой отвратительной, что она не могла даже поехать покататься на машине.

Она собралась было включить телевизор, но вспомнила, что перед Рождеством купила роман Кристины Скай и так и не прочла его. Ева свернулась на кушетке с книгой в руках – «Час розы». Скай была превосходной писательницей. С первой же фразы Ева была захвачена происходящим и перенеслась в другое место и в другое время. Было уже за полночь, когда она взглянула на часы. Ей хотелось читать до рассвета, но она решила отложить книгу и растянуть удовольствие подольше: возможно, ей придется провести дома много вечеров одной. На следующий день она несколько раз пыталась дозвониться до Келли, но безуспешно. Связалась с Джуди. Приходилось переносить их встречу.

– Ты думаешь, могут возникнуть сложности? – с беспокойством спросил Джуди.

– Конечно, нет, – заверила его Ева, – просто мистер Келли – капитан пожарной команды и работает посменно. Нужно время, чтобы связаться с его адвокатом. Я закончу оформление всех бумаг только после Нового года.

– Для меня это даже лучше, Ева. Кстати, я попросил подключить телефон и электричество, чтобы больше никто не попадал в такую ситуацию, как ты.

– Это хорошая идея. Я включу плату за пользование ими в окончательный расчет.

Ева допоздна работала в офисе. По дороге домой неожиданно для себя свернула к дому Клинта Келли. На звонок в дверь никто не ответил. Она достала визитную карточку, написала на ней: «Позвони мне» – и просунула под дверь.

Весь вечер она прождала его звонка. Когда он не позвонил, Ева решила, что он сильно обиделся на нее и теперь избегает. «Гори все мужчины синим пламенем!» – подумала она в сердцах, взяла «Час розы» и легла на кушетку.

Ночью Ева не могла заснуть. Думала о том, что случилось во время праздников. Она где-то читала, что в конце года оканчивается больше романов, чем в любое другое время.

Мужчин она поделила на две категории: на маменькиных сынков и мачо-сексистов. А где же золотая середина, где мужчины, которые могли быть сильными и брать все на себя в случае необходимости, но проявлять нежность и чувствительность в горькие или душещипательные моменты?

Ева усмехнулась и откинула одеяло. Идеальный мужчина – миф. А если и есть такой идеал, то он ищет идеальную женщину.

Она открыла шкаф. «Что бы сегодня надеть?» Она решила выбрать свой счастливый цвет и надела бледно-лиловые брюки и мохеровый свитер такого же цвета. Наряд был прямой противоположностью деловому костюму, и она выглядела в нем слабой и женственной. Она даже выбрала к нему аметистовые серьги, которые раньше носила только с вечерним туалетом.

В это утро «мерседес», казалось, сам решал, куда ехать. И Ева оказалась опять перед домом Клинта. Поднявшись к его квартире, она робко постучала и стала ждать. Возможно, он спит. Если он работал всю ночь, то теперь, должно быть, отключился от всего мира. Никто не открывал. Ева забарабанила в дверь. Полная тишина была ей ответом. Надо было сначала позвонить ему, а уже потом ехать.

Ева начинала злиться. Бизнес так не делается. Она была агентом, занимающимся его покупкой, и он, по крайней мере, мог проявить обычную вежливость и связаться с ней. Она поехала в офис, кипя от злости. И сразу пошла в кабинет к Максвеллу.

– У вас вчера было занятие по скубе? – спросила она.

– Нет. Не было. Мы соберемся после праздников. А ты хочешь вступить в нашу группу?

– Нет, – усмехнулась она, – я хочу кое-кого утопить.

К полудню ее терпение кончилось. Она решила напасть на след «делового». Ева точно знала, где будет обедать.

Спортивный гриль-бар «Келли» был переполнен. Ева обвела взглядом комнату. Клинта среди посетителей не было. Она заказала сандвич с мясом и пиво. Соленый огурец был таким вкусным, что Ева сразу решила: он домашнего засола.

В час дня толпа значительно поредела, и Ева отнесла свою пустую кружку к стойке бара. Бармен был очень похож на Клинта. Наверное, это его отец. Полицейский в отставке, конечно, растолстевший, его лицо со все еще приятными чертами было обрюзгшим, но он сохранил самоуверенность и решительность. Полновластный хозяин на своем участке.

– Здравствуйте, мистер Келли. Я Ева Барлоу. Мне нужен ваш сын, Клинт.

– Зовите меня Клэнси. – Он окинул ее оценивающим взглядом.

«Клэнси? Ну и ну! Типичный пэдди[12]12
  Шутливо-презрительное прозвище ирландца.


[Закрыть]», – подумала Ева.

– Вы, случаем, не репортер? – подозрительно спросил он.

– Нет, я агент по недвижимости.

Клэнси присвистнул:

– Разрази меня гром, ничего себе агентик. Ну и Клинт… Молодец парниша!

– Мистер Келли…

– Клэнси.

– Клэнси, вы не знаете, где я могу найти вашего сына?

– Не-а.

– А где он может быть?

– Кто же его знает.

– Мне необходимо связаться с ним. Разве он не приходит в бар?

Клэнси глубокомысленно потер нос. Хлопнул себя по лбу, заглянул под стойку и вытащил газету. Она была двухдневной давности.

Ева уставилась на фотографию в центре страницы. На ней был изображен пожарный, несущий на руках ребенка. С его шлема свисали сосульки. Лицо было мрачным. Она прочла заголовок, потом статью.

Двое детей играли со спичками на третьем этаже мебельного склада. Десятилетний ребенок спасен и отправлен в больницу. Девятилетний погиб.