Текст книги "Изумрудные ночи. Книга вторая"
Автор книги: Вирджиния Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Дрожа, Бетани прильнула к нему. Он быстрым движением проскользнул меж бедер, и наконец они слились, охваченные страстью, которую никто из них уже не мог скрывать. Безболезненный жадный толчок заставил ее со всхлипом устремиться ему навстречу. Она уперлась пятками в землю, обнимала его сцепленными за спиной руками, царапая ногтями кожу, что лишь усиливало его неистовство. Охваченная диким желанием, Бетани была не в состоянии воспрепятствовать разрастающейся внутри нее волне, не могла унять неистового биения сердца и ритма движений.
Облегчение пришло ярким, ослепляющим взрывом, разорвавшим напряжение в мышцах и пульсирующей плоти, и до Бетани донесся чей-то едва различимый вопль. Не сразу она поняла, что это был ее крик. Жаркие губы Трейса накрыли ее рот, поглощая звуки.
Чуть не плача Бетани прислушивалась к тому, как утихают конвульсии, как расслабляются мышцы, и наслаждалась теплом его тела, застывшего поверх нее.
– Это сумасшествие, – пробормотал Трейс, прижимаясь к ней лбом. Она скорее почувствовала, чем увидела, что он улыбается, потом до нее донесся его вздох. – Женщина, ты заставляешь меня совершать безумные поступки.
– Ты считаешь, что для меня этот ночной ритуал стал обычным?
– Ты была права, – проговорил он, беря ее за руку и целуя кончики пальцев. – Кто угодно мог прийти сюда и наткнуться на нас.
– Они могли бы прихватить с собой одеяла и подушки, чтобы мы могли провести здесь остаток ночи, – так томно произнесла она, что Трейс расхохотался.
– Ты ненасытная девица.
– Трейс? – окликнула она его минуту спустя. – Что будет после того, как мы отыщем город?
Последовала короткая пауза, потом он приподнялся, перевернулся на бок и, опершись на локоть, поглядел сверху вниз на ее посерьезневшее лицо:
– Твой отец будет заниматься исследованиями, которые ему так интересны, ну и тем, чем обычно занимаются археологи. А что?
– Я не это имела в виду.
– Остальное зависит от наших чувств.
Ответ был неопределенным. Но это было самое лучшее из всего, на что в настоящее время она могла рассчитывать. Бетани улыбнулась и провела кончиком пальца вдоль темной линии его бровей.
– Ты в самом деле не такой суровый, – низким шепотом произнесла она. – У меня когда-то был крошечный терьер, который лаял даже громче, чем ты.
– Это значит?.. – Брови его поднялись вверх.
– Это значит, что когда ты огрызаешься или покрикиваешь на меня, это не производит никакого впечатления.
– Подожди, пока я начну кусаться. – Он наклонился, и голова его снова оказалась в тени. – Это производит впечатление даже на каменную статую.
Бетани не сомневалась, что Трейс Тейлор сумеет вызвать соответствующую реакцию у статуи, если только захочет. Губы их снова слились в поцелуе. И единственным, что имело для нее значение, было это непреодолимое влечение, бросающее их в объятия друг друга и заставляющее забывать обо всем на свете.
Глава 16
Подул легкий ветерок, Бетани вздрогнула и тут же пожалела об этом, потому что Трейс объявил, что пора возвращаться в лагерь.
– Конечно, они догадываются о том, что тут происходит, – буркнул он, – но нужно соблюдать некоторые приличия.
Бетани трясущимися руками принялась было натягивать одежду, но Трейс отстранил ее пальцы и быстро застегнул все пуговицы на ее блузке, сохраняя невозмутимый вид все понимающего человека. Когда оба были полностью одеты, а револьвер занял свое привычное место, Трей встал на колени перед Бетани и поднял к ней лицо.
– Мы должны соблюдать осторожность, ты же понимаешь. Я не уверен, что Броди и Риган не будут отпускать никаких замечаний, тогда мне придется их прикончить.
– Трейс!
– Я шучу лишь наполовину. – Голос его был мрачен. – С этой минуты нам придется больше контролировать себя.
– Это должно быть несложно, – пробормотала Бетани. – Раньше со мной никогда не происходило ничего подобного.
Он рассмеялся, притянул ее к себе, отведя пальцами локон, упавший ей на глаза.
– Готов сказать то же самое про себя, – признался он. – Нам лучше бы пойти. Идет?
– Идет, – согласилась она со вздохом и обхватила тонкой рукой его шею, чтобы притянуть к себе. – Но сначала последний поцелуй.
Трейс любезно согласился, и когда они оторвались друг от друга, оба дышали чуть более учащенно.
– Это труднее, чем я предполагал, – посетовал он и крепко обхватил ее руками. Бетани свернулась калачиком в его объятиях и почувствовала, как напряглось его тело.
Она хотела спросить, что случилось, но Трейс быстро зажал ей рот рукой.
– Молчи, – приказал он, дыша в самое ухо. – Сиди тихо…
Сердце у нее забилось, но на этот раз это было вызвано не близостью Трейса. Шорох в растущей вдоль дороги траве теперь стал явственно слышен, и Бетани почувствовала, как волосы на ее голове стали дыбом.
– Медленно поднимайся, – глухим шепотом скомандовал Трейс, – и веди себя так, будто ничего не происходит. Иди за мной, осторожно и медленно. И не оглядывайся.
Несмотря на его предупреждение, Бетани не удержалась и быстро оглянулась через плечо. Кровь застыла у нее в жилах, когда она увидела освещенное лунным светом нечто показавшееся ей огромными мраморного цвета масками, наблюдающими за ними из зарослей. Они были смертельно бледными, не светились в темноте, даже не отражали свет, и она представить себе не могла, что бы это могло быть.
Пальцы Трейса вцепились ей в руку, он чуть ли не волоком тащил ее за собой, делая такие широкие шаги, что ей приходилось почти бежать.
– Медленно, – предупредил он ее, бросив на нее быстрый взгляд.
– Я могла бы сказать то же самое…
– Не сейчас. Мы почти пришли. Когда я толкну тебя вперед, беги прямо к отцу. Оставайся с ним или с любым другим мужчиной, который сможет тебя защитить.
«Защитить от чего?» – хотела она спросить, но не отважилась. Бетани направилась прямо к отцу, сидевшему рядом с Броди и обсуждавшему с ним фотографическое оборудование. Когда она резким движением опустилась рядом, на его губах заиграла радостная улыбка, которая тут же поблекла, стоило ему заметить ее побледневшее лицо и расширившиеся от ужаса глаза.
– Дорогая моя! Что произошло?
– Я не знаю, – призналась Бетани. – Я знаю только, что Тре… мистер Тейлор велел мне подойти к тебе и ждать. Он говорил что-то о защите, а в зарослях вокруг дороги прятались белые лица, а сейчас…
Броди тут же вскочил на ноги и, не говоря ни слова, скрылся в темноте. Бетани переглянулась с отцом, обоим хотелось узнать, что так напугало мужчин.
Брэсфилд ободряюще похлопал Бетани по руке.
– Возможно, они просто предпринимают меры предосторожности, дорогая. Не волнуйся. Давай подождем их здесь, но для большей безопасности почему бы не взять вон те пистолеты?
Бетани знала, что ее отец никогда не помышлял о том, чтобы взять в руки оружие. Она со страхом наблюдала за тем, как он осторожно берет в руки пистолет и протягивает ей. Оружие было тяжелым и холодным. Бетани не могла также не беспокоиться о Трейсе, бродящем где-то в темноте. Вдруг на некотором расстоянии от них раздался звук, напоминающий человеческий кашель, но тут же сменился рычанием, слишком злобным и кровожадным, чтобы принадлежать человеку.
– Что это было? – задыхаясь, спросила Бетани, но отец понимал не больше, чем она. Они прижались друг к другу, озираясь по сторонам и сжимая пистолеты. Носильщики кечуа растворились в темноте, как и все остальные. И Бетани подумала, уж не оставили ли их одних для встречи с судьбой, какой бы она ни была. Но она знала, что это не так, потому что невдалеке раздавались хрипловатые окрики и выстрелы. Она видела прорезавшую тьму ярко-оранжевую вспышку.
Раздался еще один выстрел, потом пронзительный крик, сопровождаемый грубым ругательством. Голос был похож на голос Трейса, и у Бетани отлегло от сердца. Но что происходит? Кто эти люди в белых масках?
– Залезай-ка под брезент, – велел профессор Брэсфилд и подтолкнул ее. – Не бог весть что, но все-таки.
– Папа! А как же ты? А как…
– Оставайся там, что бы ни происходило, что бы ты ни услышала; не вылезай, пока кто-нибудь не скажет, что все в порядке. – Такого резкого голоса Бетани не слышала от своего отца ни разу в жизни.
Укрывшись куском брезента, выступающим теперь в роли укрытия, Бетани прислушивалась к многочисленным звукам, дрожа всем телом. Раздалось еще несколько выстрелов, наконец голос Трейса приказал прекратить стрельбу. Послышались тяжелые шаги, и наступила тишина. Ни криков птиц, ни рычания зверей, ни выстрелов.
Прошло несколько минут, и Бетани услышала чьи-то шаги, она крепче сжала пистолет, взвела курок и принялась ждать.
Когда раздался голос Броди, девушка вылезла из-под брезента. Облегчение немедленно сменилось тревогой, стоило ей увидеть перекошенное от ярости лицо Трейса, нависшего над Броди.
– Черт тебя побери, Броди! Нас всех могли убить из-за твоего героизма!
– Заткнись, Тейлор, я просто защищался! Я говорил тебе, что не желаю, чтобы мою голову насадили на кол, и не собираюсь предоставлять кому-то такую возможность!
Испуганная Бетани наблюдала, как Трейс двинулся по направлению к Броди и нанес точный удар, от которого коренастый Броди полетел назад, но тут же вскочил на ноги с ужасной гримасой.
– Ты идиот, – процедил Трейс сквозь зубы, – эти индейцы просто проверяли нас! Когда ты, как последний дурак, начал стрелять в них, ты уничтожил последнюю надежду, что мы сможем без проблем пройти мимо. Теперь же нам остается только поворачивать назад и молиться, чтобы унести ноги.
Руки Броди были сжаты в кулаки, весь он излучал враждебность.
– Мне осточертели твоя ругань и затрещины.
– Тогда или сделай что-нибудь, или заткнись, – ледяным голосом ответил Трейс. – Мог бы заняться чем-нибудь более полезным, чем палить из ружья. – Губы Трейса скривились в презрительной усмешке. – Хотя у тебя уже выработалась привычка вести себя так, – тихим голосом, явно с намеком сказал Трейс.
– Если ты о том, что было тогда в Техасе, я…
– Ты знаешь, о чем я. И убирайся с моего пути. Я не собираюсь из-за тебя ставить под угрозу наши жизни.
– Бентворт нанял нас, чтобы мы дошли до конца. – Горящие недобрым огнем глаза Броди буравили собеседника. – И я, и Риган останемся.
– Тогда тебе лучше не вынимать пистолета, пока я не скажу, – отрезал Трейс. – Нам всем не очень нравится перспектива оказаться на колу благодаря тебе.
Свидетели этой сцены хранили молчание. Только профессор набрался духу и выразил надежду на то, что этот инцидент не скажется на судьбе экспедиции.
Бетани думала о том, куда делся Трейс. Он тем временем взобрался на каменную гряду, возвышающуюся над лагерем; его мускулы были напряжены, нервы натянуты до предела. Необдуманный поступок Броди мог послужить причиной куда более опасных последствий, чем можно было предвидеть. Трейс чувствовал, что кто-то следует за ними, но не подавал виду. Он не собирался совершать ту же ошибку, что в прошлый раз. Туземцы, скорее всего, ждали, что будут делать белые. Теперь все изменилось. Трейс выругался про себя.
Мог ли он осмелиться рисковать еще одной экспедицией? Он неминуемо столкнется с ожесточенным сопротивлением Брэсфилда, предложив повернуть назад, и прекрасно это понимал. А если они пойдут дальше и последует фатальный исход… Он не собирался рисковать жизнью Бетани Брэсфилд только для того, чтобы что-то доказать. Бывали минуты, как, например, эта, когда он жалел, что она не отстала от экспедиции.
Хмурясь, Трейс гибким движением поднялся на ноги и собрался идти по направлению к лагерю; какой-то предмет, блеснувший в высокой траве, привлек его внимание. Он остановился, потом спрыгнул с валуна, бесшумно приземлившись, наклонился и подобрал поблескивающую вещицу. Это был сломанный нож. Не просто сломанный нож; блестящее отточенное лезвие явно было изготовлено умельцем, жившим не в глуши Анд. У туземцев не бывает таких вещей; нож принадлежал белому человеку, и Трейс подумал о том, был ли это трофей индейцев или его обронил кто-либо еще.
Он сосредоточенно опустил сломанный нож в карман. На нем не было никаких следов, и если его обронил не индеец, то произошло это совсем недавно. Трейсу стало не по себе.
Глава 17
Профессор Брэсфилд почти пританцовывал от с трудом сдерживаемого возбуждения.
– Не могу поверить, что мы подошли к последнему этапу нашего путешествия! Успех близко, я чувствую!
Трейс, встревоженный последней находкой, покачал головой:
– Не стоит так радоваться, – хмуро заявил он. – Мы еще не добрались.
– Но вы же сказали, что мы должны быть там до полудня, – запротестовал Брэсфилд, от бурной жестикуляции очки его сползли на самый кончик носа.
– Никогда нельзя исключать того, что что-нибудь может произойти. – Трейс перевел настороженный взгляд с Броди на Ригана и обратно. У обоих был раздраженный вид, как, вероятно, и у него самого. За ночь большинство носильщиков-кечуа исчезло, они растворились в темноте, не сказав ни единого слова о том, что покидают экспедицию. Все, что оставалось Трейсу – спокойно реагировать на это, чтобы не испугались остальные. Он хотел тронуться до восхода солнца. Ведь чтобы отыскать город, требовалось много солнечного света.
Бетани, казавшаяся прекрасной и неприступной в свете костра, тихо сказала отцу:
– Уверена, сегодня мы доберемся до него, папа. Постарайся не нервничать. – Ни один из них не показал виду, что между ними произошла ссора. И хотя еще чувствовалась некоторая неловкость, размолвка была забыта.
– Да, да, – профессор изобразил улыбку, – конечно, ты права. Наверное, временами я похож на капризного ребенка?
– Временами. Но это же мечта всей твоей жизни, так что, я думаю, ты имеешь право на небольшие поблажки, – ответила Бетани. Она подняла глаза на стоявшего поодаль Трейса. Он с утра был явно не в настроении, и она пыталась понять, в чем причина его раздражения. У нее не было возможности выяснить, в чем дело, потому что Трейс немедленно принялся отдавать приказания. Каждый должен был выбрать для себя поклажу, которую будет в состоянии донести.
– Как только я услышу одно слово про то, что мешок слишком тяжел, он будет выброшен, – сказал Трейс, и Бетани, встретившись с ним взглядом, вздрогнула.
– Если вы имеете в виду меня, – не смогла она не вмешаться, – то, уверяю вас, я не собираюсь ни таскать чрезмерные тяжести, ни жаловаться.
– Хорошо. Держитесь поближе, мисс Брэсфилд, и никуда не отходите.
– Я и не собираюсь, – холодно ответила она, недоумевая, почему он все время старается выискать что-нибудь неправильное в ее действиях.
Путешественники тронулись в путь пешком сквозь укутавший все кругом туман. Их шаги гулко отдавались в утренней дымке; Бетани поежилась от проникающего сквозь одежду влажного воздуха. Слава Богу, она надела куртку.
Когда наконец поднялось солнце и осветило долины, приютившиеся меж горных вершин, воздух прогрелся так, что Бетани пришлось снять куртку и упаковать ее в мешок. Она начала уныло размышлять о том, будет ли погода и дальше меняться каждые два часа. Как это удавалось Трейсу, который не только нес тяжеленный мешок, но и не переставал размахивать отточенным мачете, расчищая дорогу, сохранять невозмутимый вид? Тучи насекомых, громко жужжа, вились вокруг них, и движение сквозь наполненный испарениями лес сопровождалось приглушенными ругательствами и звуками шлепков ладоней по неприкрытой одеждой коже. Острые коряги и корни торчали из земли, и Бетани приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться.
Бетани сдержала крик, увидев, как Трейс махнул мачете, и в воздух полетело желтое, скрученное спиралью, дергающееся в судорогах тело змеи с отделенной от него головой треугольной формы.
– Ямкоголовая гадюка, – констатировал Трейс и, не замедляя темпа, двинулся дальше.
Солнце отражалось в покрытых снегом горных вершинах, возвышавшихся над облаками, и зубчатые, обычно угрюмые выступы скал переливались всеми цветами радуги, от нежно-розового до темно-синего. Слева от тропинки в нескольких тысячах футов яростно бурлила и пенилась река Вилькабамба. Часто тропинку перегораживали участки труднопроходимого леса, обступая путников со всех сторон. От стремительных перепадов температуры у Бетани начала кружиться голова.
Через некоторое время путники остановились у края глубокого ущелья.
– Переправляемся здесь, – объявил Трейс.
Бетани почувствовала, как его взгляд остановился на ее лице, и не могла допустить, чтобы на нем отразилась охватившая ее растерянность. Этот мост, если к нему могло быть применимо подобное название, был наихудшим из всех, которые ей довелось видеть с момента прибытия в Перу. Узкие, наполовину сгнившие, местами покрытые мхом бревна были привязаны лианами к противоположному берегу и образовывали эту сомнительную переправу. Любой неверный шаг мог быть последним.
Двое носильщиков, принадлежавших к коренному населению, похоже, не были обескуражены; они разулись и засеменили по мосту, цепляясь за бревна подогнутыми пальцами. То же сделали и два перуанских офицера, хотя их смуглые лица стали почти белыми. Броди с Риганом медлили, негромко ругаясь и вытирая проступившие на лбу капли пота, потом последовали их примеру. Трейс наблюдал за ними с насмешливой улыбкой, потом повернулся к профессору и Бетани.
– Кто следующий?
– Я, – немедленно отозвался Брэсфилд. Посчитав, что на время можно и забыть о чувстве собственного достоинства, он встал на четвереньки и медленно пополз, как обычно передвигаются младенцы по манежу, вперед по полуразрушенному мосту. Брови его были сдвинуты, придавая лицу решительное выражение.
Бетани предпочла избрать тот же способ передвижения, что и отец, и даже не посмотрев в направлении Трейса, опустилась на колени. Ветер трепал ее волосы и одежду, застилая глаза, и она была благодарна, что он не позволял ей видеть выступы скал, подобные ощерившимся клыкам. Она упорно двигалась вперед, сжав зубы, чтобы они не стучали.
Оказавшись на противоположной стороне, Бетани подумала о том, как они будут переправляться обратно, если переправа рухнет. Создавалось впечатление, что для этого достаточно одного порыва ветра.
Когда к перебравшимся присоединился Трейс, по обыкновению замыкая шествие, он повел всех за собой по едва различимой в чаще джунглей тропинке, потом снова вывел на открытое место, и они пошли по выложенной булыжником дороге, построенной, казалось, много веков назад. Бетани с ужасом обнаружила, что дорога упирается в стену, преодолеть которую не представлялось возможным. Она испуганными глазами наблюдала за тем, как Трейс, ухватившись за один из выступающих камней, подтянулся вверх, нащупал следующий едва различимый выступ и встал на него, потом отыскал еще менее заметный и так далее, упорно поднимаясь вверх.
– Эй, – окликнул его Броди, с хмурым видом наблюдавший за этим подъемом. – Что ты там делаешь, черт тебя побери!
– А как тебе кажется?
– Я тебе не птица, Тейлор, – последовал угрюмый ответ. – И летать не умею.
Ответа не последовало, а Трейс мгновение спустя исчез из виду. Броди растерянно смотрел вверх, что-то бормоча себе под нос. Остальные были уже слишком обессилены, чтобы выражать протесты, и не произнесли ни слова.
Проходили минуты, и Бетани начала беспокоиться, не случилось ли чего с Трейсом. Когда напряжение достигло такой силы, что она была не в состоянии выносить его дольше, послышался звук падающих камешков, и Трейс снова показался наверху стены.
– Лови, Броди, – окликнул он, и вниз полетела веревочная лестница. Броди без труда поймал ее и дернул что есть силы.
– Нормально, – проорал он, в голосе его слышалось облегчение, вызвавшее у Бетани улыбку.
Все они вскарабкались вверх по веревочной лестнице, заработав несколько царапин, но не получив ни одного серьезного повреждения. Наконец вся компания очутилась на стене. Трейс повел их вдоль глубокой расселины между высокими каменными стенами, нависшими у них над головами. Каждый шаг отдавался гулким эхом, Бетани поежилась.
Кругом было тихо. Лишь звук шагов и дыхание нарушали тишину. Ни один другой шорох не проникал сквозь каменные стены. Бетани стало казаться, будто она слышит, как солнечные лучи спускаются вниз сквозь узкую полоску неба.
Когда каменный коридор кончился и они вышли на открытое место, у всех вырвался дружный вздох облегчения. Слабая улыбка тронула уголки губ Трейса, он огляделся и поймал взгляд Бетани.
– Не так уж плохо, а? – спросил он.
– Если только ты не такой безмозглый баран, как кажешься, – окрысился Риган. Трейс перевел глаза на его коренастую фигуру и с минуту изучал ее.
– Тогда тебе не повезло с компанией, Риган, – наконец проговорил он.
Некоторое время они шли за Трейсом по влажным джунглям в полном молчании; когда путь их пролегал через заросли, настолько густые, что невозможно было разглядеть хоть что-нибудь на несколько футов впереди себя, Сантуса помогал Трейсу прокладывать дорогу. Движение крайне замедлилось, несколько раз им приходилось вставать на четвереньки и ползти, обдирая в кровь колени и ладони, по каменным уступам и уходящим круто вверх склонам. Палящий зной и влажность давили, делая еще более изматывающим это бесконечное вскарабкивание.
Стоило Бетани подумать, что она более не в состоянии сделать ни единого шага, Трейс вывел их на неожиданно просторную, покрытую травой поляну.
– Мы передохнем здесь перед тем, как идти дальше, – сказал он.
У всех вырвался вздох облегчения, который никто и не думал сдерживать.
– Сколько нам еще? – поинтересовался профессор Брэсфилд, отдышавшись.
Трейс присел на корточки, опустив мешок, запустил пальцы во влажные от пота волосы и пожал плечами.
– Совсем немного. Но это еще выше, и я решил, что нужно отдышаться.
На высоте Бетани почувствовала, что глубокие вдохи даются ей с трудом, голова слегка кружится. Прислонившись спиной к рюкзаку, она прикрыла глаза и старалась лежать совершенно неподвижно. Весь мир, казалось, вибрировал, толчки были почти ощутимы и напоминали хлопанье огромных крыльев; когда подул легкий ветер, откинув пряди волос с ее лица, ей стало легче.
– На, выпей, – приказал голос Трейса; она открыла глаза и недовольно посмотрела на него.
– Я не…
– Пей!
Подчиняясь его команде, она глотнула из кожаной фляги, которую он поднес к ее губам. Вода нагрелась от жары, но, по крайней мере, это была влага. Бетани сидела неподвижно, позволив ему вытереть себе лицо платком, смоченным из той же самой фляжки.
– Через несколько минут ты будешь в порядке, – заверил он, сидя перед ней на корточках. Его темные брови хмурились, он взял ее за подбородок, приподнял лицо и пристально в него всмотрелся. – Голова кружится?
Бетани хотела утвердительно кивнуть, но лишь медленно покачала головой:
– Нет. Просто я немного задохнулась.
Он выпрямился, протягивая флягу ее отцу.
– Промокайте ей лицо, если потребуется. Осталось немного, но мы пойдем еще выше.
– Создается впечатление, что мы скоро доберемся до луны, – заметил профессор Брэсфилд с усталой улыбкой, но возбуждение его не исчезло.
Когда участники маленькой экспедиции снова тронулись в путь, закинув за плечи мешки, они с удивлением обнаружили, что до цели их путешествия осталось пройти расстояние, равное полету брошенного камня.
Перед ними высились каскады каменных площадок, каждая длиной в несколько сотен футов и высотой не более десяти, напоминающие гигантскую лестницу. Предназначенные, видимо, под посевы, площадки выглядели так, будто на них до сих пор можно было выращивать богатейшие урожаи бобовых и картофеля, помидоров и перца. Теперь они были покрыты зарослями бамбука и переплетены лианами.
Броди приглушенно вскрикнул. Наклонившись, он поднял с земли тускло поблескивающий предмет.
– Посмотрите! Бог мой, это же золото!
К нему подскочил Риган, офицеры-перуанцы начали кружить поблизости. Профессор Брэсфилд взял предмет трясущимися руками, чтобы разглядеть получше, и наконец дрожащим голосом объявил, что это золотая сережка.
– К тому же в восхитительном состоянии!
Глаза Трейса сузились. Его не покидало сомнение, что все складывается чересчур просто. Он не припоминал, чтобы во время его предыдущего посещения города подобные вещицы лежали вот так на поверхности, обычно их приходилось долго искать. Золотой медальон, который он тогда привез с собой, был найден на территории захоронений, и то случайно.
Прислонившись спиной к стене, сложенной из подобранных один к одному камней, Бетани наблюдала за тем, как все остальные, словно мартышки, разбежались по каменным террасам и принялись заглядывать под булыжники и шарить в траве. Они напомнили ей резвящихся ребятишек. Когда она подняла глаза на Трейса, ей стало ясно, что его что-то беспокоит.
– Что случилось? – спросила она, но он только пожал плечами.
– Не знаю. Мне это не нравится.
– Это и есть… – она взмахнула рукой в направлении каменистых террас, – город, о котором ты говорил? Вообще-то он не такой, каким я его представляла.
Трейс покачал головой, его рука лежала на спусковом крючке револьвера.
– Нет. Город как раз над террасами. Это и странно, черт возьми.
– Что ты хочешь сказать?
Он мотнул головой.
– Я хочу сказать, что находка золотой серьги, лежащей прямо посреди дороги – это не то, что я ожидал.
– Может, ты излишне осторожен, – проговорила она после небольшой паузы, на что он снова пожал плечами.
– Да. Может.
– Но ты так не думаешь.
Его темные глаза скользнули по ее лицу, и он едва заметно улыбнулся.
– Да. Я так не думаю.
– Тейлор! – окликнул Риган, и Трейс отвел глаза от Бетани.
– Чего?
– Как идти к городу?
Трейс сжал в руке мачете и направился к густым зарослям бамбука, ритмичными движениями срезая их; лезвие мелькало среди побегов толщиной с большой палец. Отсекаемые листья со свистом летели на землю. Остальные участники следовали за Трейсом, прокладывавшим для них путь вокруг выступа стены.
Когда заросли были расчищены и за ними открылась стена из великолепного белоснежного гранита, у Бетани перехватило дыхание. Рядом с ней стоял отец, который тоже пришел в восторг и, всплескивая руками, умолял спутников ни в коем случае не разрушать ничего и как можно больше освободить место от растительности.
Частично скрытое за буйно разросшейся зеленью, их взорам открылось каменное сооружение, будто забытое в веках и уснувшее на время. Тяжелые каменные блоки были настолько плотно пригнаны один к другому, что тончайшее лезвие не прошло бы между ними.
– Этот громадный блок из гранита, должно быть, весит не меньше пятнадцати тонн! – выдохнул в экстазе профессор Брэсфилд. – Никто не поверит, что мы нашли!
– Вы, надеюсь, прихватили новую камеру, – сухо заметил Трейс.
– Разумеется, разумеется! Какие впечатляющие места мы нашли! Я не могу адекватно выразить моих чувств, – приговаривал Брэсфилд, сосредоточенно шаря в мешке в поисках измерительных инструментов.
Когда профессор, судя по всему, окончательно забыл о его существовании, Трейс покачал головой. Брэсфилд с головой ушел в процесс вбивания в землю деревянных колышков, а потом принялся натягивать между ними бечевку, чтобы получить таким образом эталон для измерения площади.
– Этим он будет заниматься до темноты, – прокомментировала Бетани, отвечая на вопросительный взгляд Трейса. – До тех пор он о нас и не вспомнит. Или пока ему не понадобится наша помощь.
– Ты, похоже, ничего не имеешь против.
Она рассмеялась и откинула со лба пряди волос, застилавшие ей глаза.
– Почему бы и нет? В конце концов, для этого мы сюда и забрались. Это осуществление самой заветной мечты моего отца.
– Немного грустно, тебе не кажется? – сказал Трейс, прислонясь спиной к высокой каменной стене.
Озадаченная, Бетани посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Почему?
– Обычно процесс осуществления мечты делает человека счастливым, а не завершение пути к нему.
– А в данном случае и не должно быть завершения. Сейчас для него все только начинается. Даже если эта сережка окажется единственной находкой, папа будет счастлив. Осколки керамических сосудов, эти каменные сооружения – все это поглотит его с головой.
– А слава? – с едва заметной усмешкой поинтересовался Трейс. – Успех, который ждет его, как первого археолога, оставившего потомкам описание этих развалин?
Слова Трейса сбили Бетани с толку, и она какое-то время молча смотрела на него, склонив голову набок. Наконец она спросила:
– Тебе не нравится мой отец, да?
– Не очень. Мне кажется, что глиняные черепки не являются достаточным оправданием ни для риска пролития крови, ни для загубленной жизни дочери.
– Тогда почему ты пошел с экспедицией? Если ты так его не любишь…
– Мне не неприятна его дочь, – со значением произнес Трейс, и Бетани вспыхнула. – А, кроме того, как я понимаю, не столько он мне не нравится, сколько, как мне думается, у него несколько смещенные понятия о жизненных ценностях.
– Все мы несовершенны. – Это заявление было сделано таким непреклонным тоном, что Трейс, оттолкнувшись от стены, быстро преодолел несколько шагов, которые их разделяли.
– Послушайте, Бетани Брэсфилд, я не хочу делать вид, что испытываю чувства, которых на самом деле не испытываю, и при этом следить за тем, чтобы не задеть вас. Мне жаль, если вы неспособны оценить мою откровенность.
Она встретилась взглядом с его потемневшими глазами, и ей показалось, что она поняла.
– Ясно. А ваши представления о жизненных ценностях, мистер Тейлор, каковы они, если у меня есть право поинтересоваться?
– Я хочу, чтобы все мы живыми возвратились в Куско, – резко произнес он. Он протянул руку и удержал ее за запястье, когда Бетани рванулась, чтобы уйти. – И в особенности ты. Мне кажется, что ты представляешь для меня наибольшую ценность.
Она внимательно смотрела на него.
– Большую, чем необходимость вернуть себе доброе имя? – не смогла удержаться она от вопроса, и лишь потом подумала, что несправедлива. К ее удивлению, он усмехнулся.
– Почему женщины всегда требуют всего? Тебе, похоже, хочется услышать, что ты значишь для меня больше, чем что бы то ни было еще, так вот, я это признаю.
Она вся встрепенулась.
– Но только если это действительно правда!
– Тебя никогда не устроит меньшее.
– Меня никогда не устроит ложь!
Если Трейс и хотел что-то сказать, то ему помешало вмешательство Броди, чье мясистое лицо исказилось от злобной усмешки.
– Уже любовная ссора? Я-то думал, два голубка воркуют, как… – закончить ему не удалось.
Трейс подчеркнуто грациозно развернулся, схватил Броди за ворот рубашки и крепко обхватил за горло, острое лезвие его ножа было приставлено к шее противника. Бетани, не успевшая даже заметить, когда Трейс извлек его, почувствовала, как защемило у нее сердце, когда увидела свирепость, источаемую лицом Трейса.
– Трейс! Нет! – закричала она, когда нож сделал порез на коже Броди, оставляя влажный темно-красный след. У Броди вырвался сдавленный стон, глаза его готовы были вылезти из орбит.
