Текст книги "Дикое сердце"
Автор книги: Вирджиния Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Всхлип поднялся в глубине ее горла, и Аманда прижала руку ко рту, чтобы не дать вырваться протестам, которые могли бы прорваться сквозь ее решимость вытерпеть все. Отвернувшись, она уткнулась головой в подушку.
Фелипе тихонько выругался по-испански. Его ухоженные руки остановились на неподвижном теле под ним, желание исчезало перед лицом ее антипатии. Черт возьми, она его жена, а он весьма привлекательный мужчина! Многие женщины находили его красавцем, а эта девчонка едва может выносить его прикосновения…
Фелипе погрузил руки в густые волосы и повернул ее голову так, что губы Аманды оказались рядом с его губами. Его язык протиснулся между ними в удушающем поцелуе, пытаясь распалить желание. Гнев, раскаленный как горячая лава, заструился по его венам, когда она поперхнулась и уперлась руками в его грудь с тщетным усилием пойманного зверька. Он хотел овладеть ею, покатать ей, что она принадлежит ему, и вдруг ужаснулся, поняв, что тело не помогает его усилиям.
Фелипе был разъярен и унижен и чуть-чуть успокоился, только поняв, что Аманда абсолютно несведуща в том, что произошло. Резким движением он набросил стеганое одеяло на полураздетое тело Аманды и встал на ноги.
Не в силах скрыть облегчение, Аманда молча уставилась на Фелипе, в то время как он, улыбнувшись змеиной улыбкой, холодно пожелал ей спокойной ночи и направился к двери спальни.
Когда дверь за ним закрылась, Аманда услышала, как в замке повернулся ключ, и рухнула на постель, все еще дрожа от пережитого.
Вопросы, на которые не было ответов, кружились в ее мозгу. Она в ловушке, и нет выхода из кошмара, в который превратилась ее жизнь. Или все-таки есть? Возможно, дон Фелипе дал ей именно такой ответ…
Сжимая и разжимая руки, запуская их в спутанные волосы, Аманда мерила шагами свою комнату, обдумывая и отбрасывая разные идеи. Ее воспитали католичкой, как и ее родителей, и это оказалось к лучшему. Джеймс Камерон, убежденный протестант, немедленно занялся обращением своей племянницы, едва став ее опекуном. Аманда не спорила, но и не изменяла своих религиозных убеждений, а просто спокойно уступила, чтобы избежать конфликтов. Теперь она решила, что ее брак, заключенный в протестантской церкви, может считаться недействительным в глазах истинной религии и не будет утвержден католической церковью! Она должна только каким-то образом сбежать и, вернувшись в Буэна-Виста, обратиться к старому мистеру Маккалену, банкиру и давнему другу ее отца. Узнав обо всех обстоятельствах, он непременно поможет ей, и верная Мария тоже будет на ее стороне.
Да, это трудно, и все еще остается опасность потерять Буэна-Виста, но теперь свобода казалась Аманде желанной, как никогда. Где-то по дороге между этим маленьким техасским городком и Рио-Гранде она должна сбежать от дона Фелипе.
Было еще темно, тени всадников прятались на холме над гостиницей в глуши юго-западного Техаса. Они ждали, как птицы ждут свою добычу, спрятавшись в ночи, ждали, что ничего не подозревающие жертвы выйдут из своего убежища. Лошади сонно, переступали ногами, стук копыт заглушала густая трава, покрывающая склон, и слышался только металлический лязг уздечек.
– Тише! – прошипел вожак. – Мы должны использовать преимущество неожиданности! У дона есть вооруженная охрана. Хотя их не так много, как нас, я не хочу рисковать.
– Его эскорту не устоять против людей Эль Леона, Педро! – ответил приглушенный голос. – Мы опытные воины, а они изнеженные…
– Они, может быть, и изнеженные, – резко оборвал его Педро, – но их пули – нет! Мы должны быть осторожны – Эль Леон настаивал, что дон не должен пострадать.
– Возможно, прежде чем его выкупят, мы сможем преподать ему небольшой урок, а, Педро? Он как французы, только хуже! Человек без уважения к своей стране, игрушка этого австрийца, который называет себя нашим императором!
Педро молчал, соглашаясь. Но это будет решать Эль Леон, лев. Странно и довольно забавно, что дон Фелипе Леон станет невольным гостем партизан-хуаристов, которые так долго терроризировали французов, – гостем Эль Леона. Самое смешное, что их имена так похожи. Конечно, никто не знал, кем на самом деле был Эль Леон. Он образован, это Педро мог оценить, и в нем есть еле сдерживаемая ненависть к аристократам, лебезящим перед Максимилианом, в то время как их страну раздирает война. Эль Леон, как лев, убивал быстро и беспощадно, уничтожая солдат Максимилиана везде, где можно.
Но Эль Леон отказывался воевать против женщин и детей. Он не упоминал женщину, которая была с доном Фелипе, и не давал указаний, что с ней сделать. Возможно, Эль Леон не знал, что дон Фелипе недавно женился.
Педро все еще раздумывал, что делать с женой дона, когда в первых лучах рассвета появились обитатели гостиницы. Они не особенно пытались сохранять тишину: эскорт дона Фелипе, очевидно, не ожидал нападения на техасской стороне Рио-Гранде. Только перейдя границу и оказавшись в Мексике, они станут осторожнее, ожидая засады хуаристов. Именно этот элемент внезапности поможет людям Эль Леона одержать победу.
Глава 3
Зевая, Аманда прикрыла рот рукой, не желая заслужить еще один резкий упрек от дона Фелипе. Он пребывал в довольно угрюмом настроении, его обычное спокойствие явно нарушило что-то, о чем он решил ей не говорить. Вероятно, что-то тревожное сказал ему один из вооруженных мужчин, когда отвел его в сторону. Что Фелипе недоволен, она могла только догадываться по тем нескольким тихим словам, которые случайно услышала.
– Вы что, не можете справиться с несколькими оборванными… – Он понизил голос, увидев, что Аманда наблюдает за ним, и девушка, отвернувшись, отошла на крыльцо и пропустила остальное.
Что это может значить? – устало размышляла Аманда. Ничто, касавшееся планов Фелипе, не имело значения, ничто, кроме ее собственных планов побега. Река, разделяющая Соединенные Штаты и Мексику, протекала всего в пятнадцати милях отсюда. Пятнадцать миль, которые она должна успеть пробежать. Идея уже оформилась в ее голове, идея, которая могла сработать, но это будет рискованно. Вскоре после того как они отправятся в путь, она попросит остановиться. Она очень давно не ездила по этой дороге, но, если память сене подводит, где-то там есть небольшой лесок, а за ним старая миссия. Разумеется, священник прислушается к ее мольбам или по крайней мере согласится послать весточку Марии в Буэна-Виста, на что она очень хотела надеяться.
Слабые полоски света уже расчертили небо, сверкая на горизонте, пока солнце вставало за округлыми холмами. Карета мерно покачивалась, свежие лошади скоро оставили позади маленькую гостиницу, быстрой рысью следуя изгибу дороги. Напряженно и тревожно, словно Фелипе сможет понять ее намерение по глазам, Аманда высматривала небольшую рощу, скрывающую старую миссию; она надеялась, что память не сыграла с ней жестокую шутку и что это тот самый участок дороги, по которому она проезжала раньше.
Разглаживая несуществующие морщинки на своем свежевыглаженном платье, Аманда не отрывала глаз от быстро меняющегося пейзажа, ее сердце стучало так громко, что она боялась, как бы Фелипе не услышал этого. Ее нервные пальцы сплелись на коленях, горло перехватило. Тут, к счастью, она узнала густой лесок прямо впереди по давным-давно искривленному молнией шишковатому дереву.
– Дон Фелипе… я… пожалуйста… не могли бы мы остановиться? Мне следовало… в гостинице, но мне показалось, что вы так спешите… – Она замолчала, как будто смущаясь, и опустила глаза под его прищуренным нетерпеливым взглядом. После нескольких мгновений напряженной тишины он раздраженно пробормотал что-то на испанском, но все же приказал кучеру остановить карету.
– Поторопитесь, Аманда. И постарайтесь в будущем помнить о таких вещах. У меня нет желания останавливаться у каждого дерева отсюда до Сан-Луиса.
Бормоча извинения, Аманда вышла из экипажа и, приподнимая длинные юбки, пошла, заставляя себя не спешить, к гостеприимным деревьям. Она сделала всего несколько шагов, когда раздался громкий хлопок.
Удивленно обернувшись, Аманда увидела, как кучер падает с козел на землю, затем начался кошмар: крики, проклятия, испуганное ржание лошадей. Словно окаменев, Аманда могла только смотреть на то, что казалось армией, хлынувшей из-за деревьев позади нее. Лязг стали, неистовые крики… Здравый смысл нашептывал «беги!», но Аманда стояла, словно вырезанная изо льда.
Потом она увидела, как дон Фелипе появился в дверях кареты: его красивые черты исказила ярость, в руке блеснул пистолет. Он выстрелил, потом еще раз, и два человека упали; но прежде чем он успел поднять руку со вторым пистолетом, к нему с криком кинулся завернутый в серапе всадник. Раздалось два глухих выстрела, и всадник свалился с лошади.
Пока Аманда наблюдала за всем происходящим, словно приросшая к влажной от росы земле, дон Фелипе медленно повернулся. Его рот был открыт, удивленное выражение застыло на его лице, и он скатился кувырком из накренившейся кареты. Кто-то жутко закричал…
Голоса, возбужденная смесь испанских слов вихрем кружилась вокруг Аманды, так и оставшейся стоять, одной рукой чуть приподнимая длинные юбки. Стряхнув оцепенение, она бросилась к карете. Если Фелипе не умер, весь этот вихрь событий не может быть реальным!
Она подбежала, спотыкаясь, к мужу и рухнула на землю рядом с ним.
– Дон Фелипе! – Аманда легонько прикоснулась к его неподвижному лицу. – Фелипе! Вы… вы слышите меня?
Однако он по-прежнему лежал неподвижно, с закрытыми глазами; алое пятно расплывалось по груди.
– Фелипе?
– Он не слышит вас, сеньора, – произнес низкий голос. Ее подняли на ноги, не грубо, но твердо. – Думаю, ваш муж мертв.
– Нет! – Аманда вырвалась и снова упала на колени рядом с Фелипе. Ее глаза расширились, когда она провела пальцами по его груди и увидела свои окровавленные руки. Нет-нет, она не любила его, она хотела от него избавиться – но не таким способом!
Ее снова схватили за руки, на этот раз так крепко, что она не могла вырваться.
– Он мертв, сеньора, а вы должны пойти с нами.
– Не пойду! – Ужас придал Аманде смелости, и она повернула голову назад, чтобы увидеть хмурое лицо бандита, державшего ее за руки; ее голубые глаза затуманились от страха и ярости. – Отпустите меня! – Она в ожидании уставилась в темное лицо высокого мужчины, только сейчас заметив его суровый вид и винтовку в руке, странно контрастирующие с сочувствием в черных глазах.
– Простите, сеньора, но вы должны пойти с нами. У вас нет выбора.
Педро, зная, как разозлится Эль Леон, когда поймет, что дон убит, не осмеливался причинить вред жене дона. Пусть Эль Леон сам решает ее судьбу. Но Педро не чувствовал никакой радости оттого, что ему придется сообщить Эль Леону о смерти дона.
– Вы пойдете с нами, – повторил он.
Аманда не ответила, а только стояла, подняв подбородок, что выражало неосознанное высокомерие и презрение, и сохраняя внешнее спокойствие. Мелкие подробности ярко отпечатывались в ее памяти, когда она смотрела на бандитов, привязывающих нескольких сдавшихся мужчин из эскорта Фелипе к карете. Лошадей, перерезав ремни упряжи, освободили и разогнали улюлюканьем и кнутами. Сундуки, привязанные к одной из повозок, открыли и расшвыряли ее вещи, которые белоснежной пеной покрыли землю.
Подвели лошадь, и Педро поднял Аманду на широкую спину, приказав ей держаться крепче. В оцепенении, все еще чувствуя, будто ей снится ужасный кошмар, Аманда сидела неподвижно, глядя прямо вперед, не в силах смотреть на тела, распростертые на земле. Но, как жена Лота, она не смогла удержаться и, уезжая, бросила последний взгляд через плечо. Аманда подумала, что никогда не сможет забыть это ужасающее зрелище: муж, мертвый, распластанный на земле, как сломанная кукла, с посеревшим лицом.
Нет, беззвучно кричал ее разум снова и снова, это не могло случиться! Кто все эти люди? И почему они напали на дона Фелипе? Едва различимые испанские слова в разговоре привели ее к выводу, что это хуаристы. Но почему они напали на одинокую карету? Хуаристы! Она вздрогнула, вспомнив все, что слышала о безжалостных головорезах, которые поддерживали Бенито Хуареса. Хуаристы, божеское наказание, как называл их Джеймс Камерон, люди, которые использовали бедных доверчивых крестьян. Австрийский император был послан французами на помощь Мексике, но ему постоянно мешали радикалы, пытавшиеся вернуть власть Хуаресу. У Аманды кружилась голова. Это слишком для нее, слишком многое нужно обдумать сейчас, когда все, чего она хотела, это просто убежать… убежать назад, в Буэна-Виста…
Еще до того, как осознала, что делает, Аманда вонзила каблуки в бока лошади, ошарашив и животное, и главаря бандитов. Она выхватила поводья из его рук, и они болтались в воздухе, когда Аманда наклонилась к мокрой от пота шее лошади, заставляя ее скакать быстрее и быстрее, не задумываясь, куда мчится. «Побег… Буэна-Виста… Бежать… бежать…» – эти слова снова и снова звучали в ее голове, как литания, пока Аманда не осознала, что утренний ветерок хлещет ее по лицу и треплет аккуратно уложенные волосы. Выбившиеся пряди развевались, сливаясь с лошадиной гривой, мускулы животного перекатывались под блестящей шкурой в такт бегу.
Стремительный порыв к свободе закончился еще до того, как она успела проскакать милю по пыльной дороге. Болтающиеся поводья были пойманы, заставив лошадь остановиться: ее взмыленные бока вздымались и опадали, и Аманда, поняв тщетность своей попытки, соскользнула на землю. Колени ее подогнулись, но сильные руки не дали упасть, и главарь бандитов посмотрел на нее, качая головой, с невольным восхищением в глазах.
– Вы мчались как ветер, сеньора. Я восхищаюсь вашей смелостью и мастерством наездницы. Но рог favor[4]4
Пожалуйста (исп.).
[Закрыть] – не пытайтесь повторить это. Мне бы не хотелось связывать вас.
Аманда была озадачена. С ней обращались очень хорошо – ни угроз, ни жестокости. Почему? Для этого определенно есть причина.
В следующие несколько часов у нее не было времени задуматься о причинах, потому что отряд торопился добраться до Рио-Гранде. Из обрывков разговоров она поняла, что они направляются в глубь Мексики, пробираясь окольными путями, чтобы избежать возможных неприятностей. Копыта лошадей поднимали клубы пыли, и она покрывала ее волосы, лицо, забивалась в рот; когда-то безупречно чистое платье стало мятым и мокрым от пота.
Отряд остановился всего раз. Аманде молча подали кусок вяленого мяса и кожаную фляжку с водой, а потом отдохнувшие лошади поскакали дальше. Неужели это никогда не кончится, устало думала она; бесконечная скачка, палящее солнце и облака пыли? Господи, как же она устала! Ноги болели так сильно, что ее больше не волновала недостойная поза, в которой она сидела на лошади. Скомканные юбки открывали ее ноги в шелковых чулках и когда-то блестящие лайковые туфли. Хотя и привычная к верховой езде, она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь скакала на лошади так долго и так тяжело, и Аманде пришлось прикусить губу, чтобы не застонать вслух. Она не покажет свою слабость перед этими бдительными людьми! Они выглядели как самые настоящие бандиты – обвешаны оружием, широкополые сомбреро затеняют небритые лица и сверкающие глаза.
Переправа через Рио-Гранде прошла спокойно, лошади с плеском и брызгами проходили по мелководью и взбирались на противоположный берег, с трудом пробираясь через густые заросли травы. После переправы одного из бандитов оставили держать лошадь Аманды, а остальные отошли в сторону, тихо что-то обсуждая по-испански.
Безразличная ко всему, Аманда начала спешиваться, мечтая только о том, чтобы дать отдых усталым ногам, но ее стражник движением винтовки показал, что она должна оставаться в седле.
– Я хочу только немного размяться, – спокойно возразила она, в упор глядя на мужчину. Когда он сказал по-испански, что не понимает ее, Аманда изобразила смущение. – Поскольку я не говорю на вашем языке, я просто очень медленно спущусь и разомну ноги, сеньор. – Она улыбнулась. Хорошо бы ей удалось убедить бандита, что она не знает испанского. Для нее может оказаться полезным, если они не догадаются, что она говорит по-испански так же свободно, как они сами.
Все еще улыбаясь, Аманда прошла по высокой траве, игнорируя быстрый поток испанских слов. Когда ее страж повернул лошадь так, чтобы преградить ей путь, наставил на нее винтовку и сурово приказал вернуться, взмахом руки показывая, чего хочет, Аманда снова изобразила смущение.
– Я не понимаю! – Она упала на колени в траву, закрыв лицо руками, как будто слишком испуганная, чтобы двигаться.
– Сеньора, – прозвучал терпеливый голос главаря, – вы должны оставаться на лошади, пожалуйста. Хулио не говорит по-английски и не понимает вас. Рог Гауог? – Он повернулся в седле, указывая на ее лошадь, и Аманда поднялась на ноги.
– Я только хотела немного пройтись, – тихо пробормотала она, довольная, что ее уловка удалась. Не бог весть что, но даже столь маленькая победа придала ей уверенности.
Аманда медленно пошла к своей лошади. Мельком взглянув на главаря, она молча приняла его руку, и он помог ей сесть на лошадь.
Когда они отъехали от заросших травой берегов Рио-Гранде, от отряда отделились несколько человек и быстро поскакали в другом направлении. Они разделяются, поняла Аманда, чувствуя возрастающее беспокойство. Главарь все еще держал поводья, заставляя ее лошадь скакать за ним легким галопом.
Горячие слезы вдруг подступили к глазам Аманды, когда техасский берег растворился за горизонтом. Л ведь совсем недавно она думала, что хуже уже не может быть! По крайней мере с Фелипе опасность не казалась ей такой неотвратимой. Сейчас все изменилось. Возможно, ее жизни угрожает опасность.
Когда жаркий день сменился сумерками, страх овладел всем ее существом. Движущиеся тени казались чудовищами, когда усталые лошади рысью бежали по пыльной, едва различимой дороге; кривые силуэты мескитовых деревьев и полыни появлялись как зловещие тролли из детской сказки. Главарь, хотя и официально-вежливый, не сказал Аманде ни слова объяснения или утешения, и ей оставалось только гадать, какая судьба ее ждет. Тюремное заключение? Ее взяли в заложники? Или ее убьют ради какой-то идеи мести? Возможности крутились в калейдоскопе смутных ощущений, заставляя ее дрожать от мрачных предчувствий.
К счастью, главарь бандитов наконец остановился на ночлег. Бросив Аманде тонкое одеяло, он даже извинился, связывая ей руки.
– Понимаете, сеньора, если вы попытаетесь снова сбежать, мы потеряем время, разыскивая вас. И, – добавил он, как будто это только что пришло ему в голову, – вы можете заблудиться или пораниться в темноте.
– Уверена, вы делаете все только для моего блага, – саркастически ответила Аманда, испуганно оглядывая грубые веревки на своих запястьях. Достаточно плохо оказаться пленницей презренных людей, а теперь она вынуждена терпеть еще и это!
Ворочаясь на твердой земле, неуклюже стараясь укрыться от холода тонким одеялом, Аманда наконец заснула.
Ее разбудили, как ей показалось, уже через несколько минут.
– Что? Не может быть, чтобы уже наступило утро, – сонно пробормотала она, когда главарь снова встряхнул ее.
Опустившись на корточки рядом с ней, он заговорил немного раздраженно: огня не разжигали, а он отдал ей свое одеяло. К тому же Педро тревожил предстоящий разговор с Эль Леоном, и поэтому у него не было настроения потакать жене дона.
– Вставайте, сеньора! Сегодня у нас нет времени на споры.
Аманда подозрительно взглянула на него, чувствуя, что под едва удерживаемой вежливой оболочкой закипает гнев, и понимая, что она тоже является его причиной. Не следует забывать, что с этими людьми нельзя играть в игры, подумала она, вставая на колени и расправляя длинные юбки. Встать со связанными руками оказалось трудно, но Аманда не хотела привлекать внимание главаря. Другой мужчина, гораздо моложе, восхищенно поглядев на нее, пришел на помощь.
– Я помогу вам, сеньора, – предложил он на скверном английском.
Лезвие ножа блеснуло в слабом рассветном тумане, и руки Аманды оказались свободны. Она потерла запястья, улыбаясь своему спасителю.
– Огаааз, – машинально пробормотала она и заморгала с притворным смущением, пытаясь скрыть свой промах, когда юноша ответил по-испански. – Простите, но это почти все, что я знаю по-испански.
– Ничего, сеньора, – заверил он, широко улыбаясь. – Вы скоро научитесь. И… вы сможете помочь мне с английским?
– Да, конечно. Как тебя зовут? – Аманда улыбнулась ему в ответ, заметив, что седлающий лошадей главарь недовольно смотрит на них.
– Рамон, Рамон Гарсия Эрнандсс. А вы сеньора Леон, правильно?
– Да, Рамон, правильно. – Аманда стала расправлять мятые и запачканные юбки, думая о том, что, если она осторожно продолжит в том же духе, этот молодой человек поможет ей.
– Вот странно, сеньора, – продолжил юноша, сняв свою широкополую шляпу. – Имя вашего мужа так похоже на имя нашего вождя, а?
– Неужели? – Она наклонила голову и удивленно посмотрела на него. – Я не знаю…
– Эль Леон и Леон! Разве вы не видите? Такое же…
– Рамон!
Главарь бандитов торопливо приближался к ним. Его лицо потемнело, и юноша понял, что это он стал причиной гнева. Он быстро нахлобучил шляпу и надвинул ее на глаза, бормоча что-то, когда главарь оттащил его в сторону. До настороженного слуха Аманды долетела быстрая испанская речь, сопровождаемая яростной жестикуляцией:
– Tonto! Idiota![5]5
Дурак! Идиот! (исп.)
[Закрыть] Если Эль Леон захочет назвать ей свое имя, он сделает это сам!
– Но все знают Эль Леона! – возразил юноша. – Как она может не знать?
– Если правда, что она не понимает нашего языка, ей будет трудно это узнать. Вернее, было бы, – саркастически добавил главарь, – если бы ты уже не сказал ей! Надеюсь, Эль Леон не захочет оторвать тебе голову, Рамон.
Эль Леон. Аманда слегка нахмурилась. Кажется, она уже слышала это имя раньше, и оно связано с хуаристами. Это не должно удивлять, мрачно размышляла она. Конечно, эти люди – хуаристы; так что, похоже, ей придется лично встретиться с Эль Леоном. От этой мысли она ощутила внутреннюю дрожь. Эль Леон – лев. Ее глаза расширились. О Боже! Разве это не тот печально известный главарь бандитов, которого уже несколько лет преследует мексиканское правительство, прославленный герой, этакий местный Робин Гуд, а на самом деле грабитель и убийца!
Аманда опустила голову и нервно прикусила нижнюю губу. Что может такой человек хотеть от нее? Она боялась искать ответ на этот вопрос.
Через два дня они достигли гор. Лошади скользили по круто изгибающимся тропинкам, заставляя Аманду зажмуриваться в ужасе. Постоянная скачка, недостаточный сон и нерегулярная еда, состоящая только из сушеного мяса и воды, совершенно измучили ее; когда-то элегантное платье превратилось в лохмотья, а кожу сожгло солнце. Рамон, наконец-то заметив ее состояние, дал ей свою шляпу. С нижними юбками, которые она носила под платьем, давно пришлось распрощаться, принеся скромность в жертву удобству. Сейчас не время для излишней стыдливости, устало подумала Аманда, разорванные скачкой сквозь кустарник и высокую траву дорогие шелковые чулки тоже были отвергнуты.
Что бы сказала Мария? Аманда улыбнулась при мысли об ужасе бедной женщины. С раннего детства Мария вдалбливала Аманде примеры приличествующего даме поведения, хотя порой и сомневалась, что своенравная подопечная вообще слушает ее.
В горах стало холоднее, и после заката Аманда замерзла. Ей снова помог Рамон, предложив свое серапе и показав, как наматывать его на плечи. Аманда узнала, что главаря звали Педро: он пристально следил за ней и Рамоном, так что ей не представлялось возможности поговорить с юношей. После того как он отдал ей свое серапе в разноцветную полоску, Рамону снова было приказано ехать далеко позади Аманды, и он, застенчиво улыбнувшись, подчинился.
Ночь накрыла горы темным одеялом, и яркая серебристая луна медленно взошла над горным хребтом, бросая перламутровые отблески на тропинку. Всадников осталось всего четверо: Педро, Аманда, Рамон и старик, который сказал, что его зовут Хесус. Камни сыпались из-под копыт лошадей, когда они осторожно пробирались по извилистой тропинке сквозь тьму. Аманда так устала, что была готова закрыть глаза, рискуя свалиться с лошади. Ее тело онемело и болело, дюжины царапин на обнаженных голенях болели и чесались, ноги словно заледенели в холодном горном воздухе.
Рамон сказал, что лагерь уже близко, но Аманда была слишком измождена, чтобы реагировать. Она просто сидела, покачиваясь в такт движениям лошади, которая перешла на быструю рысь, почувствовав близкое окончание путешествия. Как в тумане до нее донеслись возбужденные голоса, окружившие ее, когда они въехали в примитивный лагерь; приземистые хижины, детский смех, восхитительный аромат мяса, жарящегося на вертеле, и неистовый радостный лай собак – все смешалось в общем шуме.
Она медленно начала осознавать, что ее лошадь остановилась перед большим, крытым соломой домом. Низкая веранда протянулась вдоль всего фасада, по обеим сторонам широкой двери висели фонари. Педро спешился и поднялся на крыльцо; его сапоги шаркнули по грубым доскам пола, когда он остановился перед высокой фигурой, обрисованной светом, падающим сзади.
– Мы вернулись, – обратился Педро по-испански к молчавшему человеку, – и у нас неприятные новости для вас, командир.
Когда мужчина что-то пробормотал в ответ, Аманда покачнулась, ее глаза закрывались. Мир вокруг закружился, огонь костров смешался с ярким сиянием звезд в небе, луна столкнулась с землей в брызгах света, и искры разлетелись во все стороны. Она плыла в воздухе, как птица, как те прекрасные парящие в небе ястребы, ленивыми кругами спускающиеся все ниже, ниже, к забвению – мягкому и бархатному, заключившему ее в свои гостеприимные объятия.
