Текст книги "Пути достижения индийских йогов"

Автор книги: Вильям Волкер Аткинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

В заключение, мы обращаем ваше внимание на тот факт, что совесть представляет собой лишь одну из колонн, поддерживающих здание Дхармы. Это очень важная колонна, но не единственная. На нее следует обратить самое серьезное внимание, но она не может служить непогрешимым руководителем. Она указывает нам на высочайшую вершину, которую мы можем видеть при данном уровне развития, но видимая нами вершина не есть непременно самая высокая из всех, и мы не должны удовольствоваться тем, что видим. То, что стоит за совестью, непогрешимо и абсолютно, но сама совесть относительна и не обладает непогрешимостью, так как развитие наше недостаточно, и оболочки, в которые заключена наша душа, преграждают к ней доступ лучам духовного света. Несмотря на это, будем стремиться к свету и следовать за ним. Вспомним слова уже известного нам гимна.

О кроткий свет среди царящей мглы,

Веди меня.

Хоть ночь темна, хоть и далек мой дом,

Веди меня.

Стопы направь. Я не молю, чтоб даль

Открылась мне. О, лишь на шаг подвинь.

Веди меня.

Третьей колонной, поддерживающей здание учения о Дхарме, является утилитарная теория, о которой мы говорили в нашем последнем чтении. Учение о Дхарме признает ценность этой теории, как одной из колонн, но видит, что она слишком слаба, чтобы быть единственной опорой этики. Человеческие законы, изложенные в статутах, кодексах и т.п., основываются почти целиком на утилитарных соображениях, хотя некоторые писатели пытаются доказать, что основанием их являются Божественные веления. Закон есть результат человеческого стремления начертать кодекс поведения, соответствующий потребностям человечества. Человеческие законы подчинены законам эволюции: они развиваются, изменяются и совершенствуются с самого начала своего появления, и так оно будет всегда, так как они допускают погрешности и не абсолютны. Тогда как совесть всегда идет немного впереди развития человека, человеческие законы всегда отстают от нее. Совесть указывает всегда на одну ступень выше, между тем как законы составляются применительно к возникшей уже потребности и приводятся в исполнение только тогда, когда потребность в них уже ясно видна. Притом законы обыкновенно остаются в силе на некоторое время (часто даже на очень продолжительное) и после того как потребность в них уже исчезла. Человеческие законы являются выражением среднего уровня умственного развития народа – выражением, на которое оказывает влияние средний уровень народной "совести". Разум видит, что появились известные недочеты, и старается создать законы для устранения "зла" или возможности его возникновения. Совесть человечества может заставить его видеть, что некоторые законы, которые были в силе, стали несправедливыми, неразумными и обременительными, и когда это становится ясным, делаются попытки отменить, изменить, исправить эти законы или заменить их другими, более приспособленными к новым потребностям человечества. Несправедливые законы часто вводятся злонамеренными и недобросовестными лицами при помощи безнравственных законодателей; порочные и невежественные судьи часто неправильно истолковывают их; часто совершаются ошибки при создании, толковании и применении законов. Это бывает потому, что люди и человеческие законы несвободны от погрешностей, не абсолютны. Но, говоря вообще, законы любого народа, как в отношении их создания, так толкования и применения их, представляют собой тот именно средний уровень, до которого способен возвыситься данный народ. Когда народ в своем среднем уровне перерастает закон, он отменяет его; когда большинство народа требует нового закона, оно его получает рано или поздно. Преобразование законов происходит очень медленно, но оно в конце концов наступает и никогда не оказывается слишком далеко позади среднего уровня развития народа. Конечно, те представители народа, которые стоят выше среднего уровня, видят насколько несовершенны и часто даже крайне несправедливы бывают законы с их точки зрения, – точно так же, как это видят и люди, стоящие ниже среднего уровня, хотя и по совершенно другой причине. Первым закон кажется несовершенным потому, что он стоит позади требований справедливости и потребности человечества; вторым же он представляется несовершенным потому, что он слишком опередил их нравственные понятия. Но в общем законы народа более или менее соответствуют потребностям, идеям и умственному развитию среднего уровня людей, входящих в состав народа. По мере того, как средний человек развивается, законы изменяются, приспособляясь к нему, – то есть он вызывает изменение законов, признавая их несовершенство. Некоторые мыслители думали, что идеальным положением вещей была бы "абсолютная монархия с ангелом на троне", между тем, как другой ряд мыслителей рисует общество, так высоко стоящее по своему умственному и духовному развитию, что человеческие законы должны бы были быть отброшены в нем как нечто оскорбительное, так как в подобном обществе не было бы надобности в них, всякий человек был бы сам для себя законом. В среде таких идеальных людей воцарилась бы идеальная справедливость. Оба приведенные условия предполагают "совершенство" или в лице правителя, или в лице самого народа. Законы страны или действительно соответствуют желаниям и взглядам людей среднего уровня данной страны, или терпятся ими. Нельзя наложить ярмо ни на один народ, если он сам не согнет перед ним своей шеи; когда же он перерастет это ярмо, он его сбрасывает. Следует помнить, что мы говорим, конечно, о народе, а не об отдельных личностях. Таким образом, вы видите, что законы страны обыкновенно соответствуют потребностям среднего гражданина ее и являются для него наилучшими, какими он способен руководствоваться и, следовательно, именно такими, какие ему нужны в настоящий момент. Но завтра он, может быть, будет достоин лучших законов и ощутит необходимость их. Закон не свободен от погрешностей и несовершенен, но он необходим, как одна из колонн, поддерживающих храм нравственности. Он не что иное, как обыденное понятие о нравственности, кристаллизованное во временную форму для руководства народа, создавшего эту форму. Всякий закон есть компромисс и всегда притесняет кого-нибудь. Теория его есть "возможно большее благо для возможно большего числа людей".

Защитники утилитарной школы нравственности указывают на тот факт, что человек называет "дурным" то, что доставляет ему страдание или неприятность. Так например, человек не желает быть ограбленным или убитым и вследствие этого у него складывается убеждение, что грабеж и убийство суть преступления; и вот постепенно издаются законы для предупреждения и наказания этих преступлений, и человек соглашается воздерживаться от грабежа и убийства, чтобы, в свою очередь, пользоваться той безопасностью, которая ему гарантируется всеобщим признанием этих поступков "дурными" и учреждением законов, запрещающих их. Точно таким же образом, видя, что общество страдает от нерадивого отношения человека к свои детям, люди называют такое отношение "дурным", и нравственное чувство вызывает издание закона для наказания и пресечения такой нерадивости и т.п. Так рассуждают утилитаристы, и их рассуждение в известных пределах совершенно правильно, так как такова история законов и их составления, такова и одна сторона развития понятий о "добре" и "зле". Но в этих понятиях есть нечто большее, чем такие эгоистические соображения (которые, хотя они и эгоистичны, совершенно уместны в свое время, как и вообще все существующие или бывшие проявления эгоизма). Утилитарист не обращает внимания на тот факт, что духовное развитие человечества вызывает в людях все больше и больше сочувствия к страданиям ближних и что, когда зрелище этих чужих страданий становится невыносимым, появляются новые представления о добре и зле, и возникают новые законы, соответствующие этим новым условиям. По мере того как развивается душа, она начинает чувствовать свою близость к другим душам, и возвышаться до понятия о Единстве всего сущего, и, хотя и чувства и действия могут еще быть эгоистичны, во всяком случае они представляют собой чувства и деятельность уже расширенного "Я". Человеческое чувство справедливости развивается не только потому, что в силу умственного развития человек создает себе более высокое понятие об отвлеченной справедливости, но также и потому, что его развивающаяся душа заставляет его чувствовать свое сродство с другими и испытывать неприятные ощущения при виде страданий и обид, которым они подвергаются. Его совесть развивается, и его любовь и понимание распространяются на более обширный круг явлений – сначала человек заботится о себе, всех других людей он считает "чужими"; затем он начинает чувствовать известное "единство" со своей женой, детьми и родителями; далее со всеми своими сородичами; затем со своим племенем, с союзом племен, со своей народностью; потом со всеми другими народами, говорящими на том же языке или исповедующими ту же религию; затем с людьми одной с ним расы; со всем человечеством, со всеми живыми существами и, наконец, с неодушевленным миром. По мере того, как чувство "единства" в человеке расширяется и развивается, он приобретает все более и более высокие понятия о справедливости и праве. Все это не обусловливается только одним интеллектом; лучи духовного разума становятся все ярче и ярче, и все больше и больше озаряют интеллект. И по мере того как возрастает степень просветления, человеческое чувство справедливости растет и расширяется, и проявляются новые понятия о "добре" и "зле".

Таким образом, вы видите, что утилитарная теория совершенно справедлива в известных пределах, но чтобы как следует понять ее, нужно принять во внимание наравне с рассудком также и высшие начала разума. Человек находит, что его идеалом является не только счастье большинства, но счастье всех людей, и думает, что не может быть счастлив, пока все не будут счастливы. Он сознает, что если нет справедливости для всех, то ее нет ни для кого. И, таким образом, он все подвигается вперед, поступая сообразно крайнему своему разумению – ошибаясь, оступаясь, совершая безрассудства, но всегда побуждаемый растущим в его уме сознанием, в котором он не отдает себе отчета, пока глаза его не откроются, но которое вызывает в нем большую неудовлетворенность и беспокойство и заставляет его стремиться вперед в поисках чего-то неизвестного. Теперь, когда вы начинаете понимать в чем дело, вы уже будете меньше страдать, потому что понимание является целителем ваших мук; вы можете отойти немного в сторону и следить за треволнениями людей, ищущих разрешения вопроса о "добре и "зле", и за их страданиями, происходящими от неведения. Но берегитесь высказать им прямо ваши мысли, пока они еще не готовы к воспринятую их, потому что они обратятся против вас и растерзают вас; они назовут вас безнравственными, атеистами, анархистами и еще Бог знает кем. Оставьте их в покое с непогрешимыми кодексами законов и нравственности, изменяющимися со дня на день; пусть они издают и отменяют свои законы; это хорошо для них, и им это нужно делать, чтобы избавиться от одолевающих их бед. Пусть они связывают себя путами рутинных правил; пусть налагают на себя цепи, если им это нравится; пусть они осуждают брата своего за то, что он понимает вещи иначе, чем они. Такова их природа на данной стадии их развития. Но пусть все эти факты не тревожат вас; вы знаете, что вся эта постоянно изменяющаяся система законов и нравственности составляет часть великого развития, и что каждое изменение есть шаг вперед, хотя ни один такой шаг не может считаться абсолютным или непогрешимым. Вы знаете, что пока не будет достигнуто полное сознание отцовства Бога и братства людей – сознание и осуществление Всеединства – не может быть настоящего мира и спокойствия. Стойте в стороне и предоставьте детям забавляться игрой.

Развивающаяся жизнь души, раскрытие ее даст вам ключ ко всему этому сложному ряду изменений, ко всей этой тревоге, к этому стремлению согласовать человеческие потребности с человеческими законами – к стремлению установить абсолютное мерило добра и зла в форме человеческих, относительных мерок. Человечество делает все, что может; всякая отдельная личность делает лучшее, что она может делать, и восходит по пути, озаряемому светом Духа. Придерживайтесь твердо того, что вы находите самым лучшим, зная, что и это наилучшее есть шаг вперед к истинному благу, и не осуждайте того, чье лучшее почти таково же, как ваше худшее. Не относитесь презрительно к человеческим законам, хотя бы вы и увидели их несовершенство; они составляют необходимый и важный шаг в развитии человечества. Как бы они ни были относительны и несовершенны, они представляют собой самое лучшее, на что способен средний человек, и то, чего он заслуживает в данное время. Помните, что нет ничего бесконечного, безусловного и совершенного, кроме Целого – Единого – Абсолютного. Помните также, что в человечестве медленно развивается сознание тождества с этим Единым. И вы, в ком растет понимание, сознание, ощущение этого Единства, вы, начинающие чувствовать смысл слов "я есмь", будьте, как скала, о которую ударяются и разбиваются морские волны. Пусть волны относительных явлений устремляются на вас; не тревожьтесь, они не могут принести вам вреда. Они только могут осветить и очистить вас, и когда они откатятся назад, в море, вы будете по-прежнему стоять твердо и нерушимо. Или будьте, как человек, глядящий из окна на группы маленьких детей, которые играют, ссорятся, спорят, мирятся, устраивают игры, устанавливают правила, налагают штрафы, присуждают награды. Так и вы смотрите на окружающих вас мужчин и женщин, которые принимают призрачную жизнь за нечто очень серьезное. Дарите и им, наравне с детьми, любовь и понимание, хотя бы они и не знали, чего вы хотите; хотя бы они и не могли понять вашей точки зрения.

Мы надеемся, что теперь для вас стало ясным, что все эти три общепризнанные этические теории – теория откровения, теория совести или интуиции и теория утилитарная – не исключают, а дополняют друг друга. Каждая из них показывает фазу истины, каждая преподает свой особый урок. И все эти три колонны поддерживают здание Дхармы.

Теперь рассмотрим учение Дхармы в целом.

Как мы уже установили раньше, Дхарму можно определить, как "правильное действие" или, говоря более определенно, мы можем сказать, что "Дхарма есть правило деятельности и жизни, лучше всего приспособленное к требованиям индивидуальной души и наиболее приноровленное к тому, чтобы содействовать ей в достижении ближайшей высшей ступени развития". И, как уже мы говорили в том же самом уроке, "когда мы говорим о Дхарме какого-нибудь человека, мы подразумеваем под этим наивысший образ действий, возможный для него, принимая во внимание его развитие и непосредственные запросы его души".

Мы полагаем, что читатель успел уже за это время усвоить мысль, что учение о Дхарме признает "добро" и "зло" только относительными понятиями, и что единственное безусловное "добро" покоится в самом Абсолютном; абсолютного же "зла" не существует, а относительное, видимое нами зло, которое мы называем этим словом, есть просто или действие, являющееся результатом низменного понимания добра, или действие, не вполне соответствующее наивысшему понятию о добре, свойственному лицу, совершающему данный поступок. Короче говоря, нет поступков, которые сами по себе были бы абсолютно "дурными" или "злыми"; они могут считаться таковыми лишь постольку, поскольку они не соответствуют высшему пониманию "добра" тем человеком, который их совершает или наблюдает. Такое учение может показаться опасным; но остановимся несколько на рассмотрении его.

Изучая историю развития человечества, вы заметите, что наивысшие идеалы человека в диком состоянии были немногим выше стремлений животных. В то время не считалось дурным убивать, воровать или лгать. Действительно, некоторые народы относились с уважением к человеку, совершавшему такие поступки, если они направлены были против людей, стоявших вне его семьи или племени; главным возражением против убийства соплеменника являлось указание на факт, что такой поступок ослаблял военную мощь и силу сопротивления племени; отсюда постепенно возникла мысль, что убийство есть "зло" в том случае, если жертвой его является соплеменник, и "добро", которое даже предписывалось, если убиваемый принадлежит к чужому племени. В настоящее время такой взгляд кажется варварским, но следы его сохранились и по сей день у так называемых "цивилизованных" народов, которые все еще считают правильным убийство людей другой национальности и "захват" имущества, если предварительно была объявлена "война". Все различие между дикарем и "цивилизованным человеком" заключается в данном случае в том, что дикарь доводил свой взгляд до логического заключения, не дожидаясь объявления войны. В том главная разница. Итак, мы видим, что первобытный человек совершал все те поступки, которые мы теперь называем преступлениями, не подвергаясь за то никакому порицанию; и если только объектом преступления являлось лицо, достаточно отдаленное по крови от его соплеменников, то, согласно обычаям и этике того времени, чем более тяжким было преступление, тем "лучшим" или более "правым" поступком оно считалось.

По мере развития человечества многие из таких "правых" поступков стали считаться "дурными" или "злом", соответственно "откровениям" провозглашаемым жрецами и пророками; эти понятия о добро и зле видоизменялись соответственно пробуждению совести в людях, возникающей из бессознательного признания своего сродства со всеми остальными людьми, и под влиянием эволюции идей "полезности" и "гражданственности", возникающих в развивающемся интеллекте человечества. По мере развития человечества его идеалы становились шире и возвышеннее. Те поступки, которые несколько столетий тому назад даже "лучшими людьми" считались совершенно "правильными" и законными, теперь считаются очень "дурными" и низкими. И точно так же многое из того, что нам кажется совершенно правильным в настоящее время, будет считаться нашими потомками варварским, "дурным" и почти невероятным. Прочитайте, например, главу из жизни средних веков и посмотрите, как изменились с тех пор идеалы и нравственные понятия. Затем возьмите эпоху, более близкую к нашему времени, и посмотрите, как изменился взгляд на рабство по сравнению с тем, что было 50 лет тому назад, не говоря уже о столетии тому назад. Затем прочтите, например, сочинение Беллами "Через сто лет", и вы увидите, как радикально может измениться общественное мнение. (Мы приводим эту книгу только как пример, и не утверждаем, что именно описываемые там изменения могут произойти в действительности; хотя и знаем, что человечеству предстоят такие же резкие, коренные перемены, как те, которые описаны в этом романе.)

И дальше в наше время мы видим, что у людей, стоящих на разных ступенях развития, существуют разные идеалы и что нет определенного и установленного общественного мерила "добра" и "зла". Мы можем соглашаться относительно основных нравственных истин, но существенно разойдемся во взглядах на второстепенные вопросы. Среднее умственное развитие и "совесть" народа выражается в законах и "общественном мнении", хотя, как мы уже говорили, законы всегда стоят немного позади даже средних идеалов, точно так же, как и средний уровень совести всегда немного опережает общепринятые правила поведения. Средний человек более или менее удовлетворяется законами, существующими в данное время, хотя некоторые из тех, на кого они ложатся тяжелым бременем, могут считать их слишком "суровыми" и основанными на призрачных понятиях о "добре"; наоборот, людям, стоящим выше среднего уровня, господствующие законы кажутся часто основанными на слишком низких, отсталых идеалах и считаются ими нелепыми, несостоятельными и более или менее несправедливыми.

Не только "хорошее" становится "дурным" с течением времени, но многие "дурные" вещи перестают быть таковыми и начинают считаться хорошими и вполне уместными с точки зрения высшего знания. На многие поступки было наложено "табу", они считались дурными, потому что они не согласовались с общепринятыми религиозными или общественными взглядами данного времени; когда же обычаи изменяются и совершенствуются религиозные понятия, снимается и это "табу". Многие из таких запретных вещей были отнесены к "дурным" жрецами, так как это было выгодно для них, и этим они нередко усиливали свою власть. Нетрудно заметить, что с течением времени средний уровень умственного развития и "совести", проявляющиеся в формах "общественного мнения" и закона, требуют от человека все большого и большого уважения к интересам его собратьев и настаивают на том, чтобы он был "добрее". Это происходит вследствие возникающего сознания родства всех людей между собою, вследствие развивающегося познания Единства всего сущего (знания, часто еще не осознанного). Нетрудно также заметить, что в то время, как в вышеуказанных отношениях прилагается все более и более высокое мерило "добра", с поступков, относящихся исключительно к сфере личной мысли, жизни и деятельности человека, наоборот, постепенно снимается "табу". Если с каждым годом от человека ожидают все более "доброго" отношения к ближним, то с другой стороны, ему предоставляется все больше и больше свободы и возможности получить свободное поле для гармонического проявления его деятельности, его вкусов, его чувства, его личности, его "Я", как это выражает Эдвард Карпентер. Блокада прекращается, "табу" снимают, и человеку начинают предоставлять возможность "безбоязненно и радостно жить своей собственной жизнью", лишь бы он проявлял высшую степень "доброжелательности" по отношению к своим братьям и сестрам.

Но эта идея Дхармы – знание того, что "добро" и "зло" понятия относительные, подверженные изменению, а не абсолютные и неизменные – не может служить извинением для человека, делающего что-нибудь "дурное" или "несправедливое", чего бы он не сделал при наличности старых понятий. Наоборот, Дхарма требует для человека, чтобы он руководствовался наивысшим доступным ему понятием "добра", и ждет от него хороших поступков ради самого "добра", а не потому, что этого требует закон; от него ожидают, что его поступки будут справедливыми даже в том случае, когда закон не достиг еще той высоты, которая доступна его нравственному сознанию. Учение о Дхарме говорит ему, что, если он понимает, что известный поступок "дурной", то он должен считать его таковым, хотя бы закон и общественное мнение, соответствующие низкому нравственному уровню, говорили другое. Высокоразвитый человек будет всегда стоять впереди среднего уровня нравственных понятий, а никак не позади.

Дхарма не учит также, что неразвитому и невежественному человеку должно было быть дозволено безответственно и свободно совершать преступления против своих ближних, потому что он считает себя "вправе" совершать их. Хотя никто не назовет "дурной" кошку за то, что она будет красть, или лисицу за то, что она задушит цыпленка, однако, человек имеет полное право препятствовать свободному проявление этими животными своих естественных инстинктов, когда они приносят ему ущерб. То же самое можно сказать и относительно "преступников"; признавая, что их поступки являются результатом умственной и духовной неразвитости, невежества и неспособности жить сообразно хотя бы самым элементарным идеалам нравственности, доступным и для них, мы, однако, вправе не давать им возможности наносить нам вред. Но при этом следует иметь в виду не "наказание", а обуздание и исправление их. Собственно говоря, преступники те же дикари и варвары: их поступки "злые" с нашей настоящей точки зрения, были бы вполне "правильны" с точки зрения дикаря. И мы должны относиться к этим преступникам, как к нашим младшим братьям – неразвитым, невежественным, но все же братьям.

Правило Дхармы заключается в том, что всякий человек должен жить сообразно требованиям лучшей стороны его природы, все равно, будет ли это "лучшее" запечатлено в его душе посредством откровения, интуиции или совести, или же его разумом в соответствии с "утилитарными" соображениями. На самом деле все эти троякие влияния запечатлеваются в его душе в большей или меньшей степени: и "лучшая сторона" его натуры составляет сочетание всех этих трех влияний. Когда у вас возникают сомнения, раскройте свою душу свету духа, и лучшая сторона вашей природы, озаренная его влиянием, будет ясно видна вам. Эта-то "лучшая сторона" и будет вашей Дхармой.

Другое правило Дхармы предписывает избегать критики или осуждения Дхармы другого, менее вас развитого человека. Он не смотрит вашими глазами и не стоит на вашем месте. Но, может быть, он ближе к своему идеалу, чем вы к вашему, как же вы можете судить его? Разве вы не так близки к совершенству, что возводите свой идеал в абсолютный? Уверены ли вы, что ваш высший идеал и ваш лучший поступок выйдут с честью из испытания, если их подвести под мерку Абсолютного? Останавливались ли вы когда-нибудь над мыслью, что если бы вы находились в точно таком же положении, в каком находятся ваши мало развитые братья и сестры, вы поступили бы так же, как и они? Вы, конечно, не можете вообразить себя в совершенно таком же положении, как они, потому что вы можете представить себя только таким, каким вы являетесь в данный момент; когда вы стараетесь поставить себя на их место, вы способны думать только о себе, (со всеми вашими прошлыми опытами и настоящими стремлениями), облеченном в плоть и одеянье другого человека. Это совсем не то, чтобы вполне уподобиться им; вам пришлось бы отбросить весь ваш прошлый опыт и настоящие стремления и воспринять взамен этого опыт и стремления другого человека, на которого вы хотите походить. И в этом случае разве вы не будете другим, вместо того, чтобы быть самим собой, и разве вы (будучи другим) тогда будете поступать иначе, чем он?

Ученик, следивший за нашим изложением учений этических школ, являющихся теми тремя колоннами, на которых покоится здание Дхармы, естественно спросить нас: что же венчает то здание, и какой идеал поведения предлагает учение о Дхарме тем, кто готов к восприятию его? Что находит в том храме о трех колоннах человек, входящий в него? Посмотрим же теперь, какой ответ дает учение о Дхарме на эти вопросы. Самое главное, что мы должны запомнить при рассмотрении законов "правильного действия" с точки зрения Дхармы – это то, что душа человека есть нечто развивающееся, раскрывающееся. Она движется вперед, проходя ступень за ступенью, от низшей к высшей, – от понятия о раздельности к постижению единства. Это развитие есть цель жизни, Божественный план ее. Если это так, то разве вы не видите, что все находящееся на пути этого развития – все то, что содействует ему – есть "добро", есть "правильный" образ действия? Далее с таким же правом можно утверждать, что все то, что задерживает это развитие, или что стремится отсрочить или уничтожить его, должно считаться "злом" или "неправильным" поступком, если мы будем измерять его тем же мерилом. Правда, вы можете употребить выражение "нехорошо" или "неправильно", вместо того, чтобы говорить "дурно", или "преступно", или вы можете сказать "менее хорошо", "менее правильно", если вы предпочитаете эти термины, но значение останется то же самое, какие бы слова вы ни употребляли. Правильное или "хорошее" согласуется с планом развития, между тем, как "дурное" и "неправильное" стремится задержать его или разрушить его работу. Для тигра "правильно" быть кровожадным и мстительным, потому что это не идет вразрез с его степенью развития, но для развитого человека возвращение к той степени или соответствующей ей является "злом", потому что это есть шаг назад или регресс. Для высокоразвитой души питать чувства ненависти, мщения, ревности и т.п. будет "злом", так как это было бы возвращением к давно пройденным ступеням и шло бы в разрез с знанием и интуицией этого человека... При подъеме по ступеням храма Дхармы один человек может быть, например, на третьей ступени, а другой на пятой. Если человек, находящийся на пятой ступени, опустится на четвертую, для него это будет возвращением назад и "злом", между тем, как для человека третьей ступени подъем на четвертую будет движением вперед и, следовательно, "добром", чем-то желательным для него, так как при этом он подвигается вперед. Закон эволюции, развития, ведет человека ввысь. Все, что согласуется с этим законом, желательно и хорошо; все, что противоречит ему, нежелательно и дурно. Если учительнице попадется тупоумный или упрямый ученик, и если после усиленных занятий с ним она находит, что он сделает хоть небольшие успехи, она хвалит его за это и бывает очень довольна. Но та же самая учительница была бы очень огорчена, если бы кто-нибудь из способнейших и примерных по поведению учеников сделал то самое, за что она только что хвалила плохого ученика. А между тем действия обоих этих учеников с известной точки зрения одинаковы; но если посмотреть на них с более широкой точки зрения, то они оказываются глубоко различными.

Стремитесь жить сообразно вашему наивысшему идеалу. Никогда не забывайте о вашей цели. Прочтите изложенное нами в первом из этих чтений и учитесь "искать в своем сердце корень зла, чтобы вырвать его". Будьте укротителями диких зверей, сидящих в вас. Учитесь изгонять из себя эти остатки прошлого. Учитесь держать на привязи низшие животные свойства вашей природы; загоните зверя в угол его клетки, не боясь его зубов и когтей. Учитесь расти и развиваться до тех пор, пока вы не достигнете той ступени лестницы достижения, с которой вы сможете оглянуться на прошлое и сознать, что Дхарма стала для вас частью прошлого; ибо тогда вы достигнете сознания истинного "Я" и будете видеть вещи такими, каковы они на самом деле. Тогда вы увидите свет духа, незатемненный заслоняющими его оболочками. Вспомните слова "Света на пути":

«Ищи его (т.е. путь), глубоко преклоняя свою душу перед звездой, свет которой бледно мерцает в тебе. По мере того, как ты непрестанно будешь бодрствовать и поклоняться ей, она будет гореть все ярче и ярче. И тогда ты будешь знать, что нашел начало пути. А когда ты дойдешь до конца, этот свет внезапно сделается бесконечным светом».