355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вильям Волкер Аткинсон » Раджа-йога » Текст книги (страница 8)
Раджа-йога
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 12:24

Текст книги "Раджа-йога"


Автор книги: Вильям Волкер Аткинсон


Жанр:

   

Эзотерика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Чувство обоняния очень сильно развито у животных, которые принуждены в значительной степени полагаться на него. Многие занятия людей способствуют развитию этого чувства, например, табачное производство, виноторговля, продажа духов, аптекарское искусство и т. п. Некоторые слепые могут узнавать других лиц по запаху.

Чувство слуха – более сложное, чем чувство вкуса, осязания и обоняния. Три последних чувства требуют близкого соприкосновения предмета с органами чувств, тогда как при слухе предмет может находиться на далеком расстоянии, ввиду того, что впечатления переносятся колебаниями воздуха, подхватываемыми и передаваемыми нервным аппаратом чувства слуха. Внутренний механизм слуха необычайно сложен и вызывает удивление людей, изучающих его. За недостатком места его нельзя описать на этих страницах, но мы советуем изучающему познакомиться с этим вопросом тем или иным способом. Механизм слуха является необыкновенной иллюстрацией деятельности ума, создающего орудия для своей работы с целью приобретения знаний.

Ухо воспринимает колебания воздуха, начиная от 20 или 32 колебаний в секунду, образующих самую низкую ноту, и заканчивая 38000 колебаний в секунду, что соответствует самой высокой доступной слуху ноте. Отдельные индивидуумы представляют большое различие между собой в отношении тонкости слуха. Но все люди могут развить его путем внимания. Животные и дикари обладают удивительным слухом, развивающимся у них, однако, только в смысле отчетливости; с другой стороны, музыканты развивают это чувство по другим линиям.

Зрение считается обыкновенно наиболее высоким и тонким из всех человеческих чувств. Оно воспринимает значительно б?льшее число предметов, на более далеком расстоянии и передает разуму гораздо более разнообразные наблюдения, чем какое бы то ни было из связанных с ним чувств. Оно представляет собой чувство осязания, во много раз увеличенное. Как говорит Уилсон: «Наше зрение можно рассматривать как более тонкое и расплывчатое осязание, распространяющееся на бесконечно большее количество тел; оно обнимает самые большие фигуры и делает доступными нам самые отдаленные части вселенной».

Зрение получает впечатления внешнего мира через волны, идущие от тела к телу – от солнца к земле, от лампы к глазу. Эти световые волны образуются вследствие колебаний в веществе, совершающихся с почти невероятной быстротой. Самое низкое световое колебание имеет 450 000 000 000 000 вибраций в секунду, тогда как высшее достигает 750 000 000 000 000 вибраций в секунду. Эти цифры относятся лишь к колебаниям, воспринимаемым глазом, как свет. Выше и ниже этих цифр гаммы колебаний существует бесчисленное множество других колебаний, невидимых для глаза, хотя некоторые из них могут быть зарегистрированы инструментами. Различные цветовые впечатления зависят от числа колебаний, причем красный цвет является гранью самых низких, а фиолетовый – гранью самых быстрых видимых колебаний; оранжевый, желтый, зеленый, голубой и синий цвета связаны с промежуточными между этими двумя гранями колебаниями.

Развитие зрения при помощи внимания имеет огромную для всех важность. Путем ясного и точного рассмотрения частей какого-нибудь предмета приобретается степень знания, недостижимая при отсутствии упражнения этой способности. Мы говорили об этом выше в чтении о внимании, к которому снова отсылаем читателя. Фиксирование взглядом одного предмета помогает человеку сосредоточить мысли и не позволяет им отвлекаться. Глаз обладает и другими свойствами и качествами; о них речь впереди. Он имеет и другие функции, кроме зрения. Влияние глаза – вещь чудесная и может быть культивировано и развито.

Надеемся, что все вышесказанное привело читателя к сознанию важности развития силы восприятия. Чувства развивались умом в течение долгого периода эволюции и усилий, которые несомненно не были бы приложены, если бы цель того не заслуживала. Я настоятельно желает познать вселенную, и значительная доля этих знаний может быть добыта лишь через чувства. Изучающий йогу должен быть «бодрствующим» и обладать развитыми чувствами и силой восприятия. Зрение и слух – два последних чувства в лестнице эволюционного роста и развития – должны подвергаться особенной тренировке. Ученик должен приучить себя «сознавать», что происходит кругом него, с тем, чтобы «улавливать» лучшие вибрации.

Многие европейцы удивились бы, если бы пришли в соприкосновение с высокоразвитым йогом и наблюдали бы всю тонкость его чувств. Он видит малейшие различия в предметах, и ум его настолько обострен, что он делает выводы из воспринятого им как бы путем ясновидения – способом, представляющимся людям непосвященным совершенно чудодейственным. Действительно, некоторая степень ясновидения возможна для человека, развившего зрение путем внимания. Новый мир раскрывается перед таким человеком. Надо учиться господствовать над чувствами не только в смысле приобретения отрешенности от них и независимости от их побуждений, но и в смысле развития их до возможно высокой степени. Развитие физических чувств имеет точно так же много общего с развитием «астральных чувств», о которых была речь в нашей книге «Основы миросозерцания индийских йогов» и которых мы подробнее коснемся в предлагаемой серии лекций. Смысл раджа-йоги состоит в том, чтобы сделать человека, изучающего ее, обладателем высоко развитого ума, имеющего в своем распоряжении и высоко развитые орудия.

В следующих чтениях мы сообщим много иллюстраций, указаний и упражнений, имеющих целью развитие разных способностей ума – не только обыкновенных способностей, необходимых для ежедневной жизни, но и других свойств, скрытых за этими столь известными нам способностями и чувствами. Начиная со следующей лекции, мы изложим систему упражнений, тренировки и т. д., имеющую конечной целью вышеупомянутое развитие способностей ума.

В данном же чтении мы не приступим к указанию специальных упражнений и ограничимся лишь тем, что обратим внимание читателя на некоторые общие правила, лежащие в основе развития способности восприятия.

Общие правила восприятия

При развитии искусства восприятия следует прежде всего иметь в виду, что не надо пытаться воспринять сложный объект целиком, сразу. Следует рассматривать объект в его подробностях, и затем уже, группируя подробности, человек увидит, что, собственно говоря, рассмотрел целое. Возьмем для примера лицо какого-нибудь человека или хорошо знакомый предмет. Если наблюдатель попробует рассматривать лицо в его целом, он испытает некоторую неудачу; впечатление окажется неясным, туманным, и воспоминание об этом лице будет, естественно, соответствовать первоначальному восприятию.

Но если наблюдатель будет рассматривать лицо подробно – сперва глаза, затем нос, рот, подбородок, волосы, овал и цвет лица и т. д., он приобретет ясное и определенное впечатление всего лица.

То же правило относится ко всякому объекту. Возьмем другой знакомый пример. Вы желаете рассматривать здание. Если вы воспримете его в общих чертах, вы мало что запомните о нем, кроме общего очертания, формы, величины, цвета и т. д. Описание этого здания окажется очень неудовлетворительным. Но если вы во всех подробностях заметили, из какого материала оно построено, фасон дверей, труб, крыши, ворот, рисунок орнамента, величину и число окон, форму и наклон крыши и т. д., вы получите разумное представление о здании, вместо того общего абриса или впечатления, которое может получить и пробегающее мимо животное.

Мы закончим это чтение рассказом о методах знаменитого естествоиспытателя Агассица, применявшихся им при обучении своих учеников. Они были известны своим умением точно наблюдать и воспринимать и вытекающей из него способностью «размышлять» о виденных ими вещах. Многие из них заняли выдающееся положение, чт? они приписывали в значительной мере полученной ими тщательной подготовке.

Рассказывают, что однажды Агассицу представился студент-новичок, прося дать ему работу. Ученый взял рыбу из сосуда и, положив ее перед студентом, велел ему тщательно рассмотреть ее и рассказать ему затем о своих наблюдениях. Затем он оставил его одного с рыбой. Она ничего особенно интересного из себя ни представляла, походя на многих рыб, виденных студентом раньше. Он отметил, что у нее были плавники и чешуя, рот, глаза, – даже хвост. Через полчаса он был убежден, что рассмотрел все, что только можно было рассмотреть. Но Агассиц не приходил.

Время шло, и юноша, которому нечего было больше делать, стал скучать и чувствовать нетерпение. Он пошел искать учителя, но не нашел его, и ему пришлось вернуться и снова созерцать несносную рыбу. Прошло несколько часов, и он знал про рыбу немногим более, чем узнал о ней сначала.

Он ушел завтракать и, вернувшись, снова принялся изучать рыбу. Он начинал ощущать неудовольствие и разочарование и пожалел, что пришел к Агассицу, представлявшемуся ему теперь нелепым стариком, далеко отставшим от современности. Затем, чтобы убить время, он принялся считать чешуйки. Потом сосчитал иглы в плавниках; нарисовал рыбу и, рисуя ее, заметил, что у нее не было век. Таким образом он открыл то, о чем его учитель так часто упоминал на своих лекциях, а именно, что «карандаш лучше всяких глаз». Вскоре после этого учитель вернулся и, ознакомившись с наблюдениями ученика, оставил юношу несколько разочарованным, сказав ему, чтобы он продолжал смотреть и, может быть, что-нибудь и увидит.

Это уязвило самолюбие юноши, и он стал работать карандашом, отмечая мелкие подробности, раньше ускользнувшие от его внимания, но теперь казавшиеся ему совершенно очевидными. Он начинал проникать в тайну наблюдения. Мало-помалу он стал открывать в рыбе новые интересные стороны. Но это не удовлетворило учителя, продержавшего его на работе над рыбой в течение целых трех дней. К этому времени студент действительно знал кое-что о рыбе и, главным образом, распознал секрет и приобрел привычку тщательного наблюдения и восприятия подробностей.

Много лет спустя, юноша, достигнув известности, говорил: «То был лучший урок по зоологии, который я когда-либо имел; влияние его распространилось на подробности всех последующих изысканий; то было наследство, оставленное профессором мне, как и многим другим – наследство огромной ценности, которого мы не могли бы купить и с которым не можем расстаться».

Помимо ценности практических сведений, приобретенных студентом, важно было обострение способностей восприятия, позволявших ему отмечать характерные черты в изучаемом объекте и, следовательно, умение извлекать важные сведения из наблюдаемого им предмета. Ум жаждет знаний, и на протяжении многих лет тяжелой эволюции и усилий он создал целый ряд сложных органов чувств с тем, чтобы они доставляли ему эти знания; он и теперь продолжает свою созидательную работу. Люди, достигшие успеха, воспользовались этими чудесными проводниками сведений и, пользуясь ими при помощи воли и внимания, добились необъятных результатов. Эти вещи очень важны, и мы просим читателей не пренебрегать этой частью предмета, как неинтересной. Воспитывайте настроение сознательности и восприимчивости, и вы удивлены будете количеством приобретаемых вами «знаний».

Таким упражнением и практикой вы не только развиваете существующие чувства, но и способствуете выявлению скрытых сил и чувств, стремящихся раскрыться. Путем упражнения тех способностей, которыми мы уже обладаем, мы помогаем развиться таким способностям, о которых мы сейчас лишь мечтаем.

Мантра (утверждение)

Я – душа, обладающая способами сообщения с внешним миром. Я буду пользоваться этими способами и тем приобрету сведения и знания, необходимые для моего умственного развития. Я буду упражнять и развивать органы чувств, зная, что тем самым буду способствовать развитию высших чувств, символами и предвестниками которых являются наши внешние чувства. Я буду сознателен и раскроюсь притоку знания и сведений. Вселенная – моя родина, и я ее изучу.

Чтение 7. Раскрытие сознания

Мы сочли нужным несколько изменить порядок предлагаемых чтений. Мы думали сперва посвятить седьмое чтение изложению целой серии умственных упражнений, предназначенных для развития определенных умственных способностей, но мы решили временно отложить описание этих упражнений ввиду более логичной последовательности. В настоящем чтении мы будем говорить о раскрытии сознания в человеке, а в следующих двух постараемся как можно понятнее объяснить состояния ума сверх– и подсознательные, представляющие чудесную область, совершенно непонятную и неправильно толкуемую. Это подведет нас к вопросу о культуре различных способностей, как сознательных, так и лежащих вне нашего сознания; и вся серия закончится тремя чтениями, касающимися непосредственно самого сердца этого вопроса; в этих чтениях будут даны указания и правила, имеющие целью развить чудесную человеческую «мыслящую машину» и представляющие большой интерес и важность для всех, изучающих йогу. Когда вы ознакомитесь со всеми чтениями, вы убедитесь в том, что такой порядок логичен и удобен.

В настоящем чтении мы возвратимся к вопросу о «раскрытии сознания». Многие из нас привыкли «отождествлять» сознание с умом, но по мере того, как мы будем изучать наш предмет, мы увидим, что «сознание» есть лишь небольшая частица ума индивидуума и что даже эта небольшая частица постоянно подвергается переменам и раскрывает новые неожиданные состояния.

«Сознание» – слово, весьма часто употребляемое при изучении науки об уме. Рассмотрим, чт? оно значит. Вебстер определяет его, как «знание ощущений и умственных процессов, или того, что происходит в собственном уме». Галлек называет его неопределенным свойством умственных состояний, заставляющих осознавать их. Но, как утверждает Галлек: «Сознание не поддается определению. Чтобы определить какое-нибудь явление, мы должны описать его в терминах какого-нибудь другого явления. Но нет в мире ничего подобного сознанию, поэтому мы можем определить его только в его же собственных терминах, а это весьма похоже на попытку поднять себя за шнурки собственных башмаков. Сознание есть величайшая тайна, стоящая перед нами».

Прежде, чем нам понять, что такое в действительности сознание, мы должны точно знать, что такое «ум», а этим знанием мы не обладаем, несмотря на многочисленные замысловатые теории, пытающиеся разъяснить эту тайну. Метафизики не бросают достаточно света на этот вопрос; что же касается материалистической науки, то послушайте, что говорит Гёксли: «Тот способ, который путем раздражения нервной ткани дает в результате нечто столь замечательное, как состояние сознания, так же необъясним, как и появление джина, когда Аладдин потирал свою лампу».

Многим лицам слова «сознание» и «умственный процесс», или «мысль», представляются синонимами. И действительно, психологи так и утверждали вплоть до последнего времени. Но теперь наука признает за факт, что умственные процессы не ограничиваются полем сознания, и ученые утверждают, что поле подсознательного мышления гораздо обширнее поля сознательного мышления.

Не только верно, что ум может вместить в сознание лишь один факт в каждое данное мгновение, и что, следовательно, лишь весьма малая частица нашего знания может присутствовать в сознании в каждое данное мгновение, но верно и то, что сознание играет лишь очень небольшую роль в совокупности умственных процессов или мышления.

Ум не сознает б?льшую часть своей деятельности; Модсли утверждает, что лишь десятая часть ее попадает в поле сознания. Тэн выразил эту мысль следующими словами: «В мире, составляющем наше бытие, мы видим лишь высшие точки – озаренные вершины материков, низины которых остаются в тени».

Однако мы не намерены говорить сейчас об обширной области подсознания ввиду того, что нам придется подробно остановиться на этом вопросе ниже. Упоминаем об этом лишь для того, чтобы показать, что расширение или развитие сознания является не столько «ростом», сколько «раскрытием» – не новым творчеством или расширением, приходящим извне, а скорее раскрытием изнутри наружу.

С самого момента появления жизни, среди частиц неорганического вещества заметны следы чего-то вроде ощущения и реакции на него. Многие авторы не были склонны называть это явление «ощущением» или «чувствительностью» в силу того, что эти термины слишком напоминали «чувства» и «органы чувств». Но современная наука, не колеблясь, окрестила их этими названиями. Наиболее передовые ученые утверждают, что при химических реакциях и т. п. можно наблюдать зачатки ощущений. Геккель пишет: «Я не могу вообразить самого простейшего химического или физического процесса, не приписывая движение материальных частиц бессознательному ощущению. Идея химического сродства состоит в том факте, что различные химические элементы воспринимают качественные различия в других элементах, испытывают „удовольствие“ или „отвращение“ при соприкосновении с ними и производят свои специфические движения на этом основании». Он говорит также, что чувствительность «плазмы» или вещества «живых тел» является лишь более высокой ступенью общей раздражительности вещества.

Химическая реакция между атомами называется химиками «чувствительной» реакцией. Чувствительность присуща даже частицам неорганического вещества и может рассматриваться, как первые проблески мысли. Наука признает это, называя бессознательное ощущение частиц эстезисом, или чувством, а бессознательную волю, отвечающую ему – тропезисом, или «склонностью». Геккель говорит, что «ощущение воспринимает качественные различия стимулов, а чувство – количественные», а также, что «мы можем приписать чувства удовольствия или страдания (при соприкосновении с качественно различными атомами) всем атомам и тем объяснить избирательное сродство в химии (притяжение симпатизирующих атомов, влечение; отталкивание враждебных друг другу атомов, отвращение)».

Невозможно составить себе ясное или разумное представление о явлении химического сродства и т. п., не приписав атомам чего-то вроде ощущения. Точно так же немыслимо понять деятельность молекул, не представив их себе обладающими чем-то вроде ощущения. Закон притяжения основан на состояниях субстанции. Тот факт, что неорганическое вещество реагирует на электричество и на магнетизм, является также доказательством наличия ощущения.

В движениях и процессах жизни кристалла мы имеем доказательства существования в них еще более высоких форм ощущений и реакции на них. Процесс кристаллизации весьма близок к некоторым низшим формам плазмической деятельности.

Наука утверждает, что в некоторых новейших открытиях она обрела «недостающее звено» между жизнью растения и кристалла, причем связь между ними была ею найдена в некоторых кристаллах, находящихся внутри растений, составленных из соединений углерода и во многом напоминающих неорганические кристаллы.

Кристаллы растут по определенным линиям и формам, пока не достигнут определенных размеров. Затем они начинают образовывать на своих поверхностях маленькие кристаллики, к которым затем переходит рост – причем процесс этот почти аналогичен процессу жизни клеток. В некоторых химических соединениях наблюдались процессы, напоминающие брожение. Многие явления свидетельствуют о том, что начало психической жизни следует искать среди минералов и молекул; не надо забывать, что из этих последних состоят не только неорганические, но и органические вещества.

По мере того как мы поднимаемся по ступеням жизни, мы наблюдаем все более и более высокие степени развития психической жизни; простые проявления уступают место более сложным. Вслед за простыми жизненными процессами, совершающимися в монере или одноклеточных существах, мы наблюдаем более высокие формы жизни клетки, обнаруживающие все усиливающуюся чувствительность или ощущение. Затем доходим до многоклеточных организмов, в которых наблюдается как некоторый род ощущения, присущий каждой отдельной клетке, так и общее ощущение, соответствующее всей совокупности клеток. Такие организмы различают, выбирают и хватают пищу, делая некоторые движения в погоне за ней. Живое существо начинает проявлять более сложные психические состояния. Затем наступает стадия низших растений, и мы отмечаем разнообразные явления в этой области, обнаруживающие усиленную чувствительность, хотя фактически нет и признаков специальных органов чувств. Далее мы встречаемся с высшими формами растительного мира, в которых уже проявляется некоторая чувствительность или наблюдаются группы клеток, являющиеся зачаточными органами чувств. Затем переходим к формам животной жизни; здесь мы видим развитие все более высоких степеней чувствительности и усложнение органов чувств, что постепенно приводит к образованию своего рода нервной системы.

Среди низших животных форм мы наблюдаем различные степени мыслительных процессов с соответственным развитием нервных центров и органов чувств, но не видим почти или вовсе признаков сознания; эти мыслительные процессы, постепенно проявляясь все в высших формах, переходят наконец в пробуждающееся сознание в царстве пресмыкающихся и т. д. и в более полное сознание и некоторую степень разумной мысли в еще более высоких формах. Сознательность постепенно развивается и достигает высокой степени у высших млекопитающих, как, например, у лошади, собаки, слона, обезьяны и т. д. Эти животные обладают уже сложной нервной системой, мозгом и хорошо развитым сознанием. Мы не будем останавливаться подробнее на проявлениях психической деятельности в формах жизни, находящихся ниже сознательной стадии, так как это отвлекло бы нас слишком далеко от нашего предмета.

Среди высших форм животной жизни, после периода возгорающейся «зари» сознания или периода полусознательности, мы наблюдаем стоящих на сравнительно низкой стадии развития высших животных, обладающих хорошо развитой мыслительной деятельностью и сознанием, причем последнее называется психологами «простым сознанием»; этот термин мы считаем слишком неопределенным и будем обозначать эту форму сознания термином «физическое сознание», дающим приблизительно точное представление о данном явлении. Мы употребляем слово «физическое» в двояком смысле «внешнего» и «относящегося к материальной структуре живого существа»; оба эти определения содержатся в словарях. Это именно и есть то, что представляет собой в действительности физическое сознание: «осведомленность» ума или «осознание» им внешнего мира, о котором свидетельствуют внешние чувства, и сознание наличности «тела», принадлежащего данному животному или человеку. Животное или лицо, думающее в плоскости физического сознания (все высшие животные так думают, и даже многие люди, пожалуй, не способны подняться выше этого), отождествляет себя с физическим телом и сознает лишь относящееся к этому телу и к внешнему миру. Оно «знает», но не сознавая умственные процессы или существование ума, оно «не знает, что знает». Эта форма сознания, хотя она несравненно выше мышления бессознательной плоскости «ощущения», является как бы миром мысли, отличным от сознания высоко развитого интеллектуального человека нашего века и нашей расы.

Трудно составить себе представление о физическом сознании низших животных и дикарей, тем более что и нам самим трудно понять собственное сознание иначе, как самим актом сознания. Но наблюдение и разум в достаточной мере разъяснили нам, чем является это физическое сознание животного – или, по крайней мере, чем оно отличается от нашего сознания. Возьмем излюбленный пример. Лошадь, стоящая на холоде и под дождем, несомненно чувствует неприятное состояние и, вероятно, боль, так как мы знаем по опыту, что животные чувствуют и то, и другое. Но лошадь не способна анализировать свои умственные состояния и думать о том, когда же выйдет ее хозяин и как жестоко не пускать ее в теплую конюшню; она не способна спрашивать себя, выведут ли ее снова на холод завтра? Почему она принуждена быть на дворе в холодные ночи? Она не может и завидовать другим лошадям, оставшимся дома, и т. п. Словом, она не думает, как думал бы при тех же обстоятельствах разумный человек. Она сознает неприятное состояние, как сознавал бы его человек, и она побежала бы домой, если бы могла это сделать, как побежал бы домой и человек. Но она не может жалеть себя или думать о своей личности, подобно человеку, или о том, что такою жизнью, в конце концов, и жить не стоит. Она «знает», но она не в состоянии думать о себе, как о знающей – она «не знает, что она знает», как знаем мы. Она чувствует физическое страдание и неприятное состояние, но не знакома с умственным неприятным состоянием и тревогой, порождаемыми физическим состоянием и столь часто испытываемыми людьми.

Животное не может перенести свое сознание с ощущений внешнего мира на внутренние состояния бытия. Оно не в состоянии «познать себя». Это различие можно довольно грубо проиллюстрировать примером человека, чувствующего, видящего или слышащего что-то, что доставляет ему приятное или неприятное ощущение. Он сознает чувство или ощущение и тот факт, что оно приятно или неприятно. Это есть физическое сознание, и животное разделяет его с человеком. Но животное на этом и останавливается. А между тем человек может начать спрашивать себя, почему это ощущение приятно и ставить его в связь с другими вещами или лицами; или рассуждать, почему ощущение ему неприятно, что из него вытекает и т. д. Это есть «ментальное» сознание, потому что оно признает существование внутреннего Я и обращает свое внимание внутрь. Данное лицо может при виде другого человека испытывать чувство или ощущение влечения или отвращения, симпатии или антипатии. Это сознание физическое, и животное может испытывать такое же ощущение. Но человек идет дальше животного и размышляет о том, чт? именно в другом человеке влечет или отталкивает его, сравнивает его с ним, догадывается о том, чувствует ли тот человек то же самое, что и он, и т. д. Это есть «ментальное» сознание.

У животного умственный взор всецело направлен наружу и никогда не обращается на самого себя. В человеке умственный взор может быть обращен внутрь или возвращен внутрь после экскурсии во внешний мир. Животное «знает», человек же не только «знает», но он «знает, что он знает»; он может анализировать это знание и размышлять над ним. Мы называем это высшее сознание ментальным сознанием. Деятельность физического сознания мы называем инстинктом; деятельность же ментального сознания мы называем разумом.

Человек, обладающий ментальным сознанием, не только «чувствует» или «ощущает»; он имеет в своем распоряжении и слова или умственные понятия об этих чувствах и ощущениях и может представить себя испытывающим их, отделяя себя, ощущение или чувство от чувствуемого или ощущаемого объекта. Человек способен думать: «Я чувствую; я слышу; я вижу; я обоняю; я желаю; я делаю» и т. д. Сами эти слова указывают на то, что ментальное сознание познает умственные состояния, дает им названия и познает вместе с тем нечто, называемое Я, которое испытывает ощущения. Этот последний факт заставил психологов называть эту стадию «самосознанием», но мы оставляем идею сознания Я для более высокой стадии.

Животное испытывает нечто, что дает ему впечатление или чувство, определяемое нами, как «боль», «страдание», «приятное», «сладкое», «горькое» и т. д.; все это формы ощущения. Но животное неспособно думать о них словами. Страдание кажется ему частью его самого, хотя оно и связывает его с лицом или предметом, причиняющим его. Наблюдение над развитием сознания в младенце дает нам гораздо более ясное представление о ступенях и различиях сознания, чем всякое словесное изображение его.

Ментальное сознание есть продукт роста. Как говорит Галлек: «Многие люди имеют лишь туманное представление о таком умственном состоянии. Они всегда понимают себя целиком и никогда не обращают взор вовнутрь».

Наука сомневалась в том, развили ли в себе дикари самосознание, и даже многие люди нашей расы, по-видимому, стоят не много выше животного по интеллекту и сознанию. Они не способны «познать себя», хотя бы поверхностно. Для них Я представляется чисто физической вещью – телом, имеющим желания и чувства, – и только. Они могут почувствовать какое-нибудь действие, но не больше. Они не способны отделить от себя какое-нибудь физическое «не-Я», не будучи совершенно в состоянии считать себя чем-нибудь иным, чем телом. Я и тело составляют для них одно, и они, по-видимому, не способны отличать их друг от друга. Затем наступает другая стадия, когда появляется ментальное сознание в собственном смысле слова. Человек начинает сознавать, что у него есть ум. Он способен «познать себя», как существо, обладающее умом, и несколько обращать взор внутрь. Этот период развития наблюдается в маленьких детях. Некоторое время они говорят о себе в третьем лице, а затем уж начинают говорить: «я». Немного позднее у них является способность распознавать собственные умственные состояния, как таковые; они знают, что имеют ум, и умеют отличать его от тела. Как рассказывают, некоторые дети испытывают чувство страха при переходе на эту ступень. Они проявляют застенчивость. Некоторые из них утверждали впоследствии, что когда они впервые осознали себя, как сущность, они были охвачены страхом и как бы чувством одиночества и отрешенности от вселенной. Молодые люди часто чувствуют это в течение нескольких лет. В них является ясное чувство, что вселенная им враждебна и составляет нечто отдельное от них.

Хотя это чувство отчужденности теряет свою остроту по мере того, как человек становится старше, однако оно все же существует в большей или меньшей степени вплоть до достижения еще высшей ступени – сознания Я, когда это чувство исчезает, как мы увидим ниже. Это только что описанное нами состояние ума является для многих людей тяжелым периодом. Они запутываются в массе умственных состояний, которые человек принимает за «себя самого», и борьба между истинным Я и ограничивающими его оболочками бывает тягостна. Она становится еще болезненнее к концу пути, так как по мере того, как в человеке развивается ментальное сознание и знание, он острее чувствует и, следовательно, острее страдает. Человек вкушает от плода древа познания, начинает страдать, изгоняется из того Эдема, в котором пребывают младенцы и дикие расы, живущие как птицы небесные и не помышляющие об умственных состояниях и проблемах. Но впереди предстоит освобождение в виде высшего сознания, хотя немногие люди это понимают и еще меньшее число их достигает его в наше время. Надеемся, что это чтение укажет вам путь к нему.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю