Текст книги "Единственная для Дракона (СИ)"

Автор книги: Виктория Лошкарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Лошкарёва Виктория Витальевна
Единственная для Дракона

Я стояла на крыше восточной башни, подставив лицо теплому сентябрьскому ветру. Несмотря на то, что погода стояла по настоящему летняя, окружающие наш замок леса уже приготовились менять сочные зеленые одежды на яркие осенние . Молодые деревьица, конечно, не утерпели первыми, – усмехнулась я, вспомнив про лес, возле которого росла я. Молодые березки, загадочные ели, величественные сосны и я, маленькая несмышленая крестьяночка, вечно возящаяся с травами до самой зимы... Да, давно это было.

–О чем задумалась, милая?– спросил подошедший сзади муж. Я обернулась, и мне тут же подарили большую и искреннюю улыбку.

–О деревьях. – Муж, понимающе, кивнул. – Скоро зима.

–Никак к этому не привыкну, – пожаловалась я. В местах, где я росла, хорошая теплая города держалась до начала ноября. Здесь же уже и в сентябре были заморозки.

–Это север, – ухмыльнулся муж. – Дольше холод – больше времени для горячих объятий.

И не дожидаясь стужи, обнял меня, нежно и ласково.

–Моя, – прошептал он мне на ухо едва слышно, – только моя.

И я улыбнулась, закрыв глаза. Кто бы мог подумать, что всё закончится вот так, в тепле любимых рук, в окружении большой семьи, на башне собственного замка.

Я, например, о таком даже и не мечтала. Но обо все по порядку.

Я родилась в небольшом селе, двадцать домов – может, чуть больше– да пара лесных избушек для лесника, знахарки и ещё одного мага, который наше село не жаловал, но избу на краю всё же востребовал. Иногда он привозил сюда каких -то друзей, девиц – и те кутили несколько дней, не просыхая. Но староста наш всё равно был рад – ещё бы, в его селе маг живёт!

Бабушка же только ворчала, что не дело это – испортит маг молодёжь и мне строго настрого запретила на эти их компании даже взгляд поднимать. Строго она меня воспитывала. Да и как не строго, ведь мама меня "нагуляла" . Бабушка про это говорить не любила, да только бабы в деревне любили языки почесать, особенно в моем присутствии, так что я с малолетства всё про себя знала. Как мой отец, один из старших сыновей прошлого старосты, наигравшись с бедной дочкой травницы, уехал в город да там и женился. А дочка травницы понесла, да только слабая она была... мама не выдержала предательства отца...силы её покинули сразу после родов, и бабушкины зелья не помогли. А сын старосты однажды приезжал в наше село, к брату младшему на свадьбу. Увидел меня семилетнюю и мазнул взглядом – хотя слышал шёпоток. Я тогда, глупая, всю ночь в сарае проревела... бабуля меня только под утро нашла , спасибо ей– вопросов не задавала, не ругала за глупость, что мечтала об отцовской любви, а только гладила по голове, да слезы вытирала.

Тогда -то я и повзрослела. Хороший возраст, чтобы делать первые взрослые шаги. Похоронив наивные детские мечты, я стала ещё внимательнее слушать бабушкины научения. Мы частенько уходили в лес на целый день – травы целебные заготавливали, а это дело суеты не любит. Вот бабушка меня в походах и учила.

А в селе, между тем, кипела жизнь– изменчивой широкой лентой коснулась она нашей деревни. Насмотревшись на городского мага да его богатых гостей потянулась молодежь в город, золото зарабатывать. Мало кому хотелось гнуть спину за скромный крестьянский кусок. Среди уехавших в город была и сестра моей лучшей подружки Рей, Мег.

Перед отъездом Мег зашла к нам в избушку – не ко мне, конечно, к бабушке. Бабушка, выгнав меня в сени, долго о чем то шепталась с девушкой, да только видно невозможно было сбить её с намеченного пути – и бабуля, сдавшись, вышла из горницы. Я подсмотрела, какие она дала ей травы. Мег бабушку горячо благодарила – не плата, но и оттого бабушка отказывалась.

–Не дело это, девушка, – произнесла она. -Но как знаешь.

На том и распрощались.

–Ты ей целую сумку пиржмы за просто так дала, – протянула я, не сдержавшись. Пиржма росла далеко, полдня надо было добираться, да ещё волчью стаю по дороге задабривать.

Бабуля редко развернулась.

–Ишь ты, тута же, меркантильная ты душа. Лес нас кормит и поит, а большего нам и не надо.

–Нам свечи нужны, – огрызнулась я, – чернила, бумага... та же мука. Мы же хлеба уже три недели не пекли.

–Обойдемся кашей да кореньями, – строго прервала меня бабуля. – И запомни, внучка, никогда не ставь деньги на первое место. Помоги человеку, если он просит, если отблагодарят – хорошо, ежели нет – ну на нет и суда нет....да и откуда у Мег деньги. Не скажешь же отцу, матери про такое.

–Так это она себе?– не поверила я, широко раскрыв рот. Бабушка строго взглянула на меня.

–Никому не слова.

–Но ведь это травы ....

Бабушка кивнула и снова погрозила мне пальцем. И я, пристыдившись, своих плохих мыслей решила не есть хлеба до самой зимы. Обещание я сдержала, хотя и похудела прилично. Бабуля догадывалась, по какой причине я хлеба не прошу – и не предлагала, спросив лишь, когда срок выйдет.

–До первого снега, – сообщила я, решив не таиться.

–Хорошо, – кивнула бабушка. – Телу твоему вреда не будет, а душе только польза. Хорошо, внучка.

За пиржмой затем приходили ещё многие девицы – из тех, кто собрался в город, и я уже в сени не выходила. Обычно за подобными травками к бабуле шли замужние бабы – молодые, родившие, и хотевшие небольшую передышку между родами. Зачем пиржма сдалась холостым девицам я, своим детским умишком, тогда не понимала.

Годы шли, я росла, вытягиваясь вслед тонкой березе, что встречала меня каждый раз при входе в лес с нашей опушки. Мне минуло 17, и 18, и следующие два года пролетели как одно мгновение. Я уже давно самостоятельно ходила по лесным дорожками, выискивая нужные травы и корешки. Бабушка всё чаще оставалась дома дожидаться меня. Прощаясь с ней утром, мне всегда было грустно от этого, но я прятала свою печаль за улыбкой.

Сватов ко мне не засылали. Село у нас небольшое, и не богатое. Кому нужна беспреданница, да ещё и байстрючка? Один раз, правда, молодец из зажиточного дома посулил мне горы золотые да жизнь безбедную...только женат он к этому времени был, да и плохое он предлагал, темное.

Отказавшись от бесчестья, я снискала в деревни славу дурехи, и даже моя ближайшая подружка, и та прошлась по больному.

–Ну Лийка, разве так можно, – вещала Рея, пока я перемалывала высушенную кору дуба. – Стефен ведь тебе официальный контракт предложил. Это же ведь почти замужество.

–Да какое же это замужество, если он уже женат, – всплеснула я руками.

–Он богач, а богачам всё можно, – ответила Рея и пожелала меня. – Что ты делать – то будешь, когда одна останешься? Ты же наивная, что пятилетний ребенок. Разве можно такими возможностями бросаться?

–А ты бы, Реечка, согласилась бы?

Подружка покраснела.

–Я – другое дело. У меня родители, сестра в городе. А ты – случись что– одна. Кто о тебе позаботится?

В общем, менялись в нашей деревне нравы. Или всегда так было, просто я выросла?

Я часто гадала потом, а что, если бы я приняла предложение Стефана. Случилась бы вся это история? Не случилось бы, не страдала бы, счастья своего не встретила, прожила бы жизнь свою как сорняк-трава, приживалкой при богатом дворе.

Беда случилась откуда не ждали. Маг местный стал к нам наведываться, всё про какие-то заветные травки у бабушки спрашивать. Бабушка всегда умела отвести беду речкой слов, льющихся плавно да справно, только, видно, на мага не действовало это её искусство. Он уже не просил, требовал достать заветных трав.

–Бабушка, а что это за травы?– спросила я как-то, после того как маг, разозлившись, выскочил из нашей избушки, хлопнув дверью. – И названия какие-то чудные.

–Ой, Леюшка, не слушай, не запоминай, не рассказывай. Страшные это травы. Силу забирают, да новому хозяину передают.

–И что, ты знаешь где они растут?

–Так мы с тобой лес наш вдоль и поперек исходили, – пожала плечами бабуля. – Конечно, знаю.

–А мне почему не показывала?

–Опасное это дело. Мне бы самой не знать, да увы... Не отстанет ведь, темный, дальше требовать будет... ну да ладно, как нибудь.

Как-нибудь не вышло. Права была бабуля, маг стал наведываться ещё чаще, уже дважды за неделю приезжал – и каждый раз всё злее и злее. Видно, срок выходил, вот он и серчал.

После последнего раза собрала бабушка котомку ( сухарики, мяска вяленого, репы вареной да крынку свежего молока), велела шаль теплую захватить – и мы вышли в лес.

Я сначала думала, что бабушка заветные травы ищет, а потому сосредоточенно молчала, выискивая по сторонам незнакомые растения. Да только мы в лесу не травы темные искали, а покоя от тёмного.

–Солнышко пять раз встретим здесь – и домой можно будет возвращаться, – пояснила бабушка, хихикнув точно как девчонка. -Темный то нас в избушке искать будет, в лес он не пойдет... А на новую луну поздно уже будет черное дело вершить.

–Бабушка, а почему ты мага стала темным звать.

–Так сторону он поменял. Почитай уже, зим восемь как темный. А может, и ещё раньше стал, но я про это не ведаю. Я хоть в травах и разбираюсь, но магии в нашей семье отродясь не было.

–А только маги могут увидеть ауру, – кивнула я, соглашаясь с бабулей. Среди селян магов не было.

–Ты забыла про драконов, оборотней и эльфов, – вздохнула бабушка, присаживаясь на поваленное дерево.

–Ну, такие в наше село не заезжают, – протянула я. В городе я один раз видела эльфа, высокого, светловолосого и удивительно красивого. Явно проездом, он надменно морщил нос от нашей деревянной мостовой, по которой шагали плохо одетые деревенские жители.

–Бабушка, – спросила я, – эльфов, конечно, никак с людьми не спутаешь. А как отличить драконов и оборотней.

–Так же, как магов, – ответила бабушка. – Никак.

Я уселась на шелковистую зеленую травку и положила голову бабушке на колени.

–Почему так, бабушка? Почему мы имеем так мало?

–Ох, жадная ты душа...Что, магии захотелось?

–Магии..Силы. Чего нибудь? Ну разве плохо было бы дать отпор этому наглому магу? А вместо этого мы скитаемся по лесу, словно зайцы пугливые.

–Не хочешь быть зайцем.

–Не хочу, – подтвердила я. – Бабы в деревне шушукаются над нами, мол, нищие травницы, и полгрошика за душой не имеют. И не сватают...

–Так ты же сама говорила, что не люб тебе никто.

–Говорила и сейчас говорю. Я не про это. Понимаешь, никто не захотел меня под белы ручки взять, в дом ввести, хозяйство доверить. Ведь заглядываются парни ...не все конечно, но заглядываются, да только, видать, бедность наша никому не нужна.

–В бедности ли дело? – спросила бабушка. – А сосватали бы тебя с сундуками, и узнала бы ты через пару лет, что мужу твоему только сундуки и нужны, а сам то он для ласки нежной себе в деревне молодуху безродную присмотрел. Как бы тогда жить стала, Лиюшка?

Ласково спрашивала бабушка, только смотрела строго.

–Я отказала Стефану.– Подняв голову, тихо сообщила я.

Бабушка кивнула.

–Конечно, отказала. Ещё чего, на такое дело непутёвое соглашаться. Только вот представь, Стефан то из этого тайну не делал, перед дружками пьяными похвалялся, а как теперь его жёнке за порог выйти? Что соседушки пропоют, что подружки порасскажут. Тебе -то он хоть и бесчестье предложил, но именно тебе – а не твоим сундукам.

Я надолго замолчала.

–Получается, никто из нас не свободен.

–Что такое свобода? Птичка юркая. Сидит на веточке низко, а протянешь руку – улетит далеко – далеко. Жить надо по совести, Лиюшка. Хочешь сытой спокойной жизни – иди к Стефану, корить не буду. Только уж и ты меня не кори, что многого тебе дать не могу. Не привыкла я совестью торговать.

Долго мы после этого молчали, слушая лес. Высокие сосны пели песню ветру, раскачивающему их в ответ.

–Прости меня. – прошептала я тихо. – Прости, бабушка.

–Ничего Лиюшка, – кивнула бабушка, впрочем, отведя от меня взгляд. – У тебя сердце ретивое, молодое. Думаешь, я не вижу с какой тоской ты на яркие сарафаны подружек смотришь . Хотела бы я дать тебе больше, да не могу я себя переломить. Не дело это, на подарках лесных деньгу заколачивать. Не живут так травницы. Лес ведь живой, всё понимает. Подумаешь что нехорошее – пускать перестанет, а то и накажет. Так что прости уж меня за одёжку твою старую да котомку пустую.

–Ты прости меня, бабушка, – попросила я, вскочив и поклонившись бабушке. – Не доброе я говорила.

–Молодая ты, ретивая, – повторила бабушка. И я поняла, что прощена.

Мы оставались в лесу ещё несколько дней. Времени даром не теряли: заготавливали травы, суша их прямо на опушке, подвесив на ветки деревьев. Я ещё и корешков всяких накопала – хорошо догадалась взять с собой лопатку, сейчас же самое время для заготовок.

Правда, с припасами было плоховато – мешок с продуктами ещё пару дней назад опустел, поэтому корни лопуха пришлись как нельзя кстати. Мы его вчера в костре запекали, да и сегодня запечём, если, даст Бог, дождя не будет. Ещё я насобирала кипрея – травку повесила сушить, а корешки пока оставила целыми, но если измельчить – то получится и лепёшек испечь. Ступки, правда, у нас нет, да ничего – камнями у речки можно обойтись.

На следующий день, едва только взошло солнышко, бабушка велела собирать наши заготовленные травы.

–Неужели домой возвращаемся? – обрадовалась я. Не то, чтобы мне было скучно или плохо в лесу – да только дом он и есть дом.

–Так я же сказала – до новой луны, – улыбнулась бабушка. – Неужель не следила?

И правда, вспомнила я, вчера было новолуние.

–Ээ-эх, Лийка– попеняла бабушка, качая головой – Какая ж ты травница? Разве травница -то забудет про -Луну?

–Ну, бабушка... – протянула я, зная, впрочем, что она права. Травницы не просто с лесом шепчутся да лесные травки собирают... Многое надо знать, примечать. Соберешь, к примеру, одну травку в полнолуние – а она не лечит... Нет, не гоже про Луну забывать...

Перед обратной дорогой, бабушка велела поесть.

–А может, дома поедем?

–Если там будет, что поесть.

–Ты думаешь, маг испортит нам продукты?

–Не знаю, Лиюшка. От темных всего можно ожидать, а уж от разозлённого темного – и подавно.

Спорить я не стала. Достала из мешка тряпицу, в которую вчера завернула запеченные корешки лопуха, сходила с крынкой, в которой раньше молоко было, к роднику, что рядом бил – принесла холодной водицы и, расстелив одеяло на зеленой травке, позвала бабушку к накрытому столу.

Поели мы, отдохнули и, не забыв ни одного пучка сорванных лечебных травок, ни одного выкопанного корешка, отправились домой.

Я, правда, перед дорогой, еще раз сбегала к роднику – взять холодной чистой водички с собой, а ну как мы далеко от речки окажемся. Да и родниковая вода знамо вкуснее, чем речная.

Шли мы к дому долго – только под вечер и добрались до родных березок и старого повалившегося плетня. Избушка наша стояла темной, не жилой – и мне сразу стало жалко наш старенький деревянный домик, который потерял своих хозяев на долгие десять дней.

Сложив мешки с травами на крыльце, я первой зашла внутрь: темные сени, темная горница. Нащупав свечи на привычном месте, я запалила свечу, и со страхом оглядела комнату – не знаю, заходил ли сюда маг или нет, но всё было по-прежнему, до боли знакомое и родное.

Бабушка вошла следом.

–Вроде ничего не пропало, – оповестила я её на всякий случай. -Что делать -то будем?

–А что обычно делаем?– усмехнулась бабушка. – Надо печь топить, за водой на колодец сходить... А ещё травы надобно разобрать, а то пропадут ведь.

–А темный?

–Что темный? – переспросила бабушка.

–Ну... если он придёт?

–Может, и придет. Только поздно ему уже злодеяние своё готовить, Луна не даст.

–Это я не понимаю, – кивнула я. – А вдруг он захочет отомстить?

–Вот ещё, делать ему больше нечего, – покачала головой бабуля. – Давай -ка, внученька, поторапливаться, а то ночь на дворе.

Я не стала спорить, тем более, что бабушка знала больше моего...Я с магами дела никогда не имела. Затопив печку, и приготовив чугунок, чтобы запечь пшено для каши, я вспоминала про воду – подхватила ведра и побежала к колодцу. А когда возвратилась назад, темная мужская фигура возвышалась на нашем дворе... как раз напротив бабушки.

Маг стоял закутанный в длинный черный плащ, который практически сливался с чернотой ночи. Его лицо скрывал глубокий капюшон и только длинные узловатые кисти рук были видны в сумерках.

Сотворив заклинание, он швырнул его в бабушку, которая гордо стояла напротив него. Я даже её улыбку заметила. Храбрую отчаянную улыбку. И я всё поняла. Не просто бабушка меня водила по лесу– и не прятались мы. Экзамен это был. Какая я травница, всё ли знаю, всё ли смогу правильно делать... И я его сдала. Теперь бабушка могла спокойно уйти за туман, пожертвовав собой ради правды и добра.

–Нееет, – закричала я , и побросав полные ведра воды, кинулась к бабушке. Успела. Меня сильно обожгло болью, и на минуту мир качнулся... а затем я поняла, что оседаю на землю как раз между бабушкой и магом.

–Лиюшка!– закричала бабушка, пытаясь меня поднять. – Внученька! Да разве... да зачем же ты? Я же пожила своё, а ты, глупая, молодая – вся жизнь впереди...

–Ещё лучше, -зашипел маг, – и ты, глупая старуха, пойдешь сейчас за своей внучкой.

И снова сотворив темное заклинание, он кинул его в бабушку. А потом всё померкло.

Я открыла глаза, когда темное небо, лишённое Луны, покрывало небосвод. Поднявшись, я увидела бабушку, которая лежала в нескольких шагах от меня.

–Бабуль! Бабушка... – я пыталась её разбудить, привести в создание, да только ничего не выходило. Она дышала, и сердце точно билось, только сознание спало.

–Если ничего не делать, она уйдет, – пришла откуда -то мысль. И я, перенеся бабушку в дом, на кровать, кинулась в деревню, к домику знахарки.

На темном дворе было тихо – у соседей лаяла разбуженная звуками чужих шагов собака, где – то вдалеке мычала разбуженная корова. Я же стучалась в дверь к знахарке, молясь, чтобы она была дома.

–Что случилось?– спросонья спросила женщина, но увидев меня, опешила: -Лийка?

–Беда у нас, Милания.

–Что, девочка?– знахарка схватила меня за руку. – Бабушка, да?

Я кивнула, сбивчиво рассказав про мага.

–Ох, сейчас... – она сбегала к себе в горницу – и вернулась уже в сарафане, с большой лекарской сумкой в руках.

–Пошли, девочка. Посмотрим.

–Ты же нам поможешь, правда, Мила?– заискивающе глядя в её глаза, спросила я.

Знахарка тяжело вздохнула.

–Я постараюсь.

Последовавшие несколько дней я не забуду никогда, хотя они и прошли словно в дымке, как страшный сон. Мила, наша деревенская знахарка, не смогла помочь бабушке. Они давно дружили: знахарка и травница вдвоем могут куда больше, чем поодиночке. Знахари хотя и обладают слабым целительским даром, но в отличие от целителей, нуждаются в помощи от природы – лечебных травах и кореньях. Иногда вылечить больных им помогают припарки, или та же бражка – отлично сбивает высокую температуру. Но в некоторых случаях знахарки бессильны. Например, когда человека травят магией.

–Тут поможет только целитель, – устало опустила руки Милания. – Слишком тяжелое заклятие, не могу ничего поделать.

–А целитель ...он поможет?– я старалась скрыть тревогу в голосе, но Мелания, конечно же, всё поняла.

–Не знаю, девочка, не знаю. – Он провела рукой над бабушкой. – Заклятие сильное, но неустойчивое, как будто что – то ему мешает, значит бабушка твоя сопротивляется. Выходит, есть ещё шанс. Надо ехать в город. Сбегай к старости, пусть телегу одолжит. И лошадь, само – собой. – Мелания тяжело вздохнула. – Нина, твоя бабушка, стольким в селе помогала – не откажет староста.

Я было дернулась из горницы, но знахарка неожиданно схватила меня за руку.

–А ты – то сама магу не попалась?

–Попалась, – выдохнула я. – В первый раз, когда он в бабушку заклятие швырнул, я между ними оказалась.

–То-то смотрю, аура у тебя интересная. И что, быстро очнулась?

–Наверное, только через пару часов.

–Только!– фыркнула знахарка. – У тебя, девочка... а впрочем, ладно...бабушка тебе сама потом всё расскажет...Знаешь что, по дороге к старосте загляни-ка ко мне домой. В маленьком шкафчике у окна найдешь коричневую бутыль с необычной пробкой.

–Принести для бабушки.

–Выпей её. Сразу, залпом. Будет неприятно, но ты быстро аклимаешься.

–Зачем это?

–Чтобы твою ауру скрыть. И смотри, никому не говори, что маг сначала в тебя попал – не может человек такое заклинание выдержать.

–Я -человек.

–Человек, конечно, – кивнула Мелания. – Но у тебя очень интересная аура. Редкая. И видишь, получается, от тебя магия отскакивает. По крайней мере, темная и злая.

–И бабушка, ты... вы всегда знали про мою ауру?

–Думаешь, что такое аура? Это поле эмоций и силы человека. Она у каждого разная, но у всех примерно одинаковая. Твоя аура – особенная и в обычной жизни спит, а вот сейчас, после магического удара – вижу, права была Нина. Я– то думала, грешница, думала – выдумывает твоя бабка... – Мелания выразительно посмотрела на меня. -Выболтала я тебе всё. Ну да ладно. Зато в городе осторожней будешь, и с целителями станешь держать ухо востро.

–Так ведь целители не обидят, – не поверила я. – Они же светлые.

–Кто их знает, -махнула рукой Мелания. – Светлые, темные.. все силу любят, магию. А как прознают про человека, который магии не боится, что с таким будет, а?

Я моментально поняла, о чем говорила знахарка.

–Беда.

–То-то... Нам, девочка, главное, сейчас скрыть твоё внутреннее мерцание – а уж через пару дней твой организм успокоится и опять тебя не прочитать, ни заметить отличие нельзя будет.

Сказано – сделано. Я сбегала к старосте, попросила лошадь – староста даже сына старшего с нами отправил на подмогу, затем я завернула к знахарке, выпив тот отвар, что она говорила, а уж после побежала к дому, ждать лошадь с телегой.

В город мы въехали под утро. Целитель – пожилой седоволосый мужчина, осмотрел бабушку, и поинтересовавшись о ходе лечения у Меланье, покачал головой.

–Сильна, старушка, -с уважением протянул он. – Видно, лес хорошо помогает... я чувствую магию Земли, хотя и очень слабую.

–Она травница, – кивнула, соглашаясь я, рассказывая про мага и его требование принести заветную траву для черного ритуала.

–Знаю я про вашего черного, – кивнул целитель. – Позарился он на чужую силу, да сам в проигрыше оказался. А бабушку твою спасти ещё можно, только времени много надо.

–Вы её спасёте? – не поверила я.

Целитель неопределённо покачал головой.

–Видишь ли, девочка, заклятие очень сильное, и силы его снять уйдет очень много. Так что цена будет высокой.

Я сначала опешала. Ни моя бабушка, ни наша знахарка никогда не торговались, когда речь шла о помощи больному, но в городе, видно, правила были другие.

–Сколько?– спросила по деловому сухо Мелания.

–Двадцать золотых, – ответил целитель. – И не позднее вечера. Затяните – уже помочь не смогу.

Я встретившись взглядом с Меланией, судорожно думала о том, где можно взять столько денег. Даже есть быстро продать нашу избушку со всем скрабом, такой большой суммы не получится.

–У меня есть золотой и осмушка, – призналась Меланья, когда мы вышли от целителя, договорившись оставить бабушку пока у него.

–Этого всё-равно не хватит, – всхлипнула я. – Понимаешь, не хватит.

–Девочка.... – попыталась успокоить меня Мелания, но я уже её не слышала. Я прокручивала в уме все возможные варианты оплаты. Ничего не получалось, пока я не вспомнила про Стефана. Он ведь предлагал пойти к нему в содержанки... Что ж, выходит такая судьба – продаться за двадцать золотых.

Когда я озвучила Мелании свой план, знахарка побледнела и попыталась меня отговорить.

–Ты что, Лийка, удумала. А очнется бабушка, как ты ей будешь в глаза смотреть.

–Со стыдом, конечно, и радостью, что спасла её.

–Сумасшедшая.. есть ведь ещё варианты.

–Нету, Меланья, совсем нету. – И мы помчались обратно в наше село. Поблагодарив сына старосты за помощь и попросив его передать огромную благодарность отцу, мы с Меланией вошли к ней во двор. Я там отдыхала не долго. Попила водички, заплела по новой косу ( мне почему-то в тот момент это было очень важно) и пошла к Стефану. А он...

Новости в нашем селе разлетаются ух как быстро. Староста сказал одному, жена старосты сказала второму – и вот уже всё село в курсе происходящего. Стефан словно поджидал меня на своей лавке возле дома. Сидел красивый, холёный, в нарядной дорогой рубашке.

–Что, девка, пришла в ноги кланяться?– ехидно поинтересовался он, выплевывая шелуху от семечек прямо в меня.

–Пришла, – тихо ответила я. А он... Стефан загоготал.

–Значит, бабка твоя померла, а ты решила пристроится, да?

–Жива моя бабушка, – покачала я головой. – Лечение нужно. Ты мне горы золотые сулил, вот я и прошу сейчас – помоги. Твоей буду.

–Много ли надо? -Я кивнула.

–Двадцать золотых.

Стефан присвистнул.

–И правда, горы золотые. Я на них два дома поставить хороших могу, да девок в них посетить. Почто мне ты. – Тут он нехорошо усмехнулся. -А впрочем... Покажи ноги!

–Прошу тебя, не играй со мной. Скажи честно: сможешь ты заплатить такие деньги или нет?

–Гроши у меня есть... и золотые водятся, – надменно произнес Стефан. – Только почто мне их на тебя тратить? Ты же и так, голая, помрёт твоя бабка, куда денешься, куда пойдешь? Правильно, сюда, ко мне. Так я лучше подожду, – хмыкнул Стефан и отправил очередную порцию семечек себе в рот.

–Не приду я к тебе.

–Придешь как миленькая, – хохотнул Стефан. – Даже приползешь на своем голодном пузе. А я знаешь – приму. Недельку сам тебя поимею, а потом брату отдам. Поделюсь, я не жадный.

Не знаю, как я стерпела. Повернулась, и молча пошла в сторону, заметив у окна притаившуюся жену Стефана. Та потешалась надо мной тайком от мужа. И именно её злобная улыбка спасла меня от ожесточения. Ведь не так просто Вета зубы скалила – злилась на меня, потому как я хотя и от безнадёги, но всё равно не доброе задумала. Вот и выходило, что Бог сохранил меня от доли страшной, дорожки кривой.

Я не помню, как я вернулась в город. Теперь уже отец моей подружки, Рей, дал телегу, и Рей отвезла меня в город, по дороге выспрашивая про мои дела со Стефаном. Я, не таясь, рассказала всё как было.

–Вот подлец, – верещала подружка, ловко управляясь с резкой серой в яблоках лошадкой. -А ведь как тебе пел: озолочу, обогащу, только моей стань. Нельзя мужикам верить.

–Ты то своему Артёму веришь, – покачала я головой, улыбнувшись впервые за день. Рей смутилась.

–А что Артем... Я разве виновата, что он один такой, единственный...

Я обняла подругу.

–Какая же ты глупая. Всё ты правильно думаешь – и сама об этом знаешь. Твой Артем без ума от тебя, пылинки сдувает.

–Ага, только что -то со сватами медлит. А мне между прочим уже даже не двадцать. – Рей была младше меня на два года, но считала, что в нашем возрасте стыдно оставаться в доме родителей.

–Он же на кузница выучивался... подожди, поставит кузницу в нашем селе, дом обустроит... Куда он тебя сейчас приведёт.

–Да знаю я, – вздохнула Рей. – Но уж больно хочется...

–Чего?– спросила я, и моя подружка вдруг сильно покраснела и смутилась.

–...замуж хочется.– спустя некоторую паузу ответила она. Я кивнула, мысленно благодаря подружку за то, что отвлекла меня от моих горьких мыслей.

Мы въехали в город, и я хотела немедленно идти к целителю, чтобы упасть ему в ноги и попросить отсрочки – двадцать золотых так просто не найдешь даже в городе, что уж говорить о селе... У меня не было много вариантов, но...

–Заглянем к Мег, а?– попросила Рей, имея в виду свою старшую сестру. Я знала, что родители не только отказались от старшей дочери, но и не разрешают младшей с ней видится, и возможно сегодня единственный их шанс увидеться и поговорить. А ещё я очень боялась идти обратно к целителю без денег. Судя по его категоричному тону, он вряд ли согласиться лечить бабушку без денег. А денег у меня нет. И я до сих пор не придумала, как их добыть.

–Заглянем, – кивнула я, добавив,– только ненадолго.

Рей радостно повернула коня к просторному двору налево. Я увидела большое двухэтажное здание и большую вывеску "У Мег" – сестра Рей держала таверну с комнатами для постояльцев наверху. Правда, комнаты заказывали не только путешественники, оказавшиеся по делам в нашем городе, но и сами жители города – мужчины... когда хотели провести весело время с какой -нибудь служанкой таверны. Мне это по секрету поведала Рей, которая считала, что сестра хотя и не вышла выгодно замуж, всё – равно устроилась неплохо.

Словно прознав про наше появление, у дверей таверны выскочила сама Мег.

–Рей, неужели ты?– не поверила старшая сестра всплеснув руками. Подружка проворно вскочила с телеги и кинулась обнимать Мег.

– Какими судьбами в городе, да ещё одна?

–Вот, Лийку везу к целителю, – махнула рукой моя подружка. Мег перевела взгляд на меня.

–Да? А что случилось?

–Бабушка у неё заболела, сейчас у целителя.

–А как же наша знахарка. Неужто Меланья не смогла помочь?– спросила Мег, повернувшись ко мне.

–Не смогла, – подтвердила я, не желая вдаваться в подробности.

Рей же сразу выложила сестре всё, что знала: и про двадцать золотых, и про Стефана, и про то, что я до сих пор без денег – а время идёт.

–Значит тебе нужны деньги, -смерив меня новым, каким -то оценивающим взглядом, протянула Мег.

Рей всплеснула руками.

–Мегги, неужели ты одолжишь? – Подружка кинулась обнимать сестру, а потом меня. Мег же не торопилась.

–Одолжу, с отработкой.

–Какой?– напряглась я, вспомнив про комнаты наверху. Мег усмехнулась, в её глазах читался опыт.

–Не волнуйся, мои девочки спят с клиентами только по своему желанию... Захочешь – пожалуйста, плати такси – и зарабатывай.

–А что, много можно заработать таким образом?– спросила любопытная Рей. Мег кивнула.

–Я заработала на этот бизнес. – Рей и я шокировано смотрели на Мег. Та принужденно рассмеялась.

–А вы что думали, большие деньги просто так достаются?

–Нет, я ничего не думала, – начала оправдываться Рей. – Ты молодец, многого добилась.

–Я это знаю, – прервала нескладные оправдания сестры Мег.– Я -владелица этого места, у меня есть деньги, есть служанки и есть свобода. Никто не указывает мне, что делать. Тебе указывают родители, как замуж выдадут – так муж указывать будет. А мне никто не указ. Никто не посмеет поднять на меня руку, отдать в чуждой дом, и навязать своё мнение. И я этому рада. – Выговорившись, Мег повернулась ко мне и прищурилась.

–Пойдешь ко мне подавальщицей работать? Служанкой в таверну – принести, подать ... мыть и убирать.

–А ты дашь двадцать золотых.

Мег широко улыбнулась.

–Дам. За два года кабального рабства. -Я услышала, как Рей ахнула. – Согласна?

И я не раздумывая кивнула. Двадцать золотых спасут мою бабушку, на это и два года потратить не жалко.

Рей пыталась меня переубедить, говоря, что можно попытаться найди деньги где – то ещё, но день медленно катился к закату, и времени оставалось не так много. Я понимала, что время работает против нас: чем раньше целитель начнет лечить бабушку, тем больше шансов, что она выздоровеет. Потому я не раздумывая ухватилась за эту возможность.