Текст книги "Жемчужина темного дракона (СИ)"
Автор книги: Виктория Скляр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Двадцатая глава
– Коралина, – шептал знакомый голос. – Коралина, – шептали губы, о которых я тосковала.
– Коралина… Коралина… Коралина…
Голоса смешались в голове, переплелись, стерлись и снова зазвучали единым звоном, заставляя чувствовать боль и страдания всех, кто звучал в этих голосах.
– Коралина… Коралина… Коралина…
Голоса, от которых я сходила с ума, не разбирая, где нахожусь, и что со мной происходит.
– Коралина… Коралина…
– БЕГИ! КОРАЛИНА, БЕГИ! – кричал до боли знакомый мамин голос, в то время как хворь, словно оживший монстр уносила жизни всех близких мне людей. Она уничтожала, вскрывала старые раны, наносила новые и упивалась своей силой. Хворь, словно живая масса разоряла, причиняла страдания и уродовала всех, кого касалась. Она смеялась от радости своей кары, она радовалась боли и ужасу, которые несла за собой.
– Коралина… Коралина… Коралина…
Она была безликой, но она была истиной.
Она была настоящей.
Она? Или он?
– Беги, беги, маленькая сиротка, – услышала я незнакомый до недавнего времени голос. – Беги, беги, малышка, иначе я тебя съем, – рассмеялся голос, заставляя мое сердце замереть от страха, и сжимать пальцами подаренный медальон и молиться.
Я молилась забытым богам, я молилась Трилицему, я молила не о спасении для себя, я молила спасти моих близких и забрать меня вместо них.
– Ты будешь нести память о моей силе, сладкая малышка. М-м-м… мягкая, сладкая… – прошептал незнакомый, искаженный голос.
Во мне жила не только память, во мне жила злость всех потерянных душ, которые были преждевременно убиты и уничтожены, развеяны по ветру, словно ничего и не значили. Они питали меня, заставляя ощущать не только силу, но и скорбь, которая не покидала их до самого конца. Она искрилась и переливалась, не позволяя думать, слышать и даже говорить.
Их было так много.
Я чувствовала, как «Черная неделя» уносила десятки, ощущала, как поднятые Эганом мертвецы взывали ко мне через кольцо и мою душу.
Они молили о спасении, они молили освободить их от…
– Эган, – прошептала я, чувствуя, как воспоминания о событиях прошлого и настоящего смешались в моей голове, порождая ясность и четкость. – Эган, – произнесла я четче, сжимая пальцы в кулаки и, наконец-то, ясно видя все происходящее.
– Коралина! – в голосе Луинара искреннее облегчение и я могла поклясться, что видела, как с его плеч словно упала многотонная тяжесть, когда он коснулся моего лица. Его глаза светились, в них радость и ликование, но слишком рано. – Ты пробудилась, – последние слова он практически прошептал, словно не мог контролировать собственный голос.
– Нужно было сразу мне все рассказать, Луинар, – строго сказала Шалфея, посмотрев на сына встревоженным взглядом. Она не злилась. В уголках ее глаз я заметила глубокие морщины. Она не злилась. Она была в ужасе, напугана так сильно, что едва могла контролировать свои чувства. – Расскажи вы все, сейчас не пришлось бы выводить Коралину из ступора и спасать Расона.
Одно только это имя и все во мне пробудилось окончательно. Я не помнила, как встала, не помнила, что сделала, но помнила, как на меня посмотрели присутствующие. Они были напуганы. Мной.
– Эган, – одно лишь его имя жгло мне горло и язык, ярость, которой я доселе даже не переживала, не понимала, вспыхнула жаром в моих венах. Я чувствовала, как мои волосы, словно живые, вспыхнули не то пламенем, не то просто силой, переливаясь и двигаясь, как загипнотизированные змеи иллюзиониста. – Эган, – повторила я, и кольцо вспыхнуло силой, прошибая меня от макушки до самых пят. И уверена, что мои глаза сейчас светились зеленым пламенем, которое текло по моим жилам, заменив кровь.
Муран шумно сглотнул. Я заметила, как дернулся его кадык, как трансформировались глаза, и кожа стала на тон бледнее, зеленее. Этот сильный и уверенный в себе василиск сейчас был напуган ничуть не меньше, чем все остальные. В его глазах я разглядела отражение своего облика, но мне не было страшно. Я упивалась своей силой и тем, что еще могла узнать и ощутить в новой личине.
– Ты можешь его найти, – только и сказал мне василиск, и я не стала с ним спорить. Я верила ему. Он был моей поддержкой и опорой. Если Муран сказал, что я могу найти Раса и Эгана. Что ж, значит, я их найду. Нужно лишь сосредоточиться.
– Сними сковывающую магию кольца, – потребовала у Луинара, и он явно был не в восторге от моего предложения. Его губы недовольно поджались, а в глазах на мгновение вспыхнуло сомнение. – Раса мучают, и не смей сейчас думать о моей безопасности! – рявкнула в один момент оказываясь напротив названного брата и сжимая пальцами его рубашку. Кажется, я действительно напугала императора драконов, потому что его глаза метались от меня к Шалфее и обратно, не зная, как лучше поступить.
– Делай, как она говорит, – приказала Шалфея, и я почувствовала ее руку на своем плече. – Я разделю с ней силу кольца на какое-то время. Это поможет усмирить магию. Нам нужна эта сила. Ваш отец… – начала было драконница, но осеклась. Она поджала губы и сделала глубокий вдох, словно пыталась избавиться от горечи, а когда выдохнула, то продолжила: – Эган слишком силен. И у него есть армия. Его магия происходит из истинной тьмы, он питается страхами и волнениями окружающих.
– Тогда Коралина будет для него самым вкусным деликатесом. Она в ужасе.
– Нет, – качнула я головой, не соглашаясь. – Я напугана, но больше всего я зла, – слова подчинялись мне с трудом. Луинар был прав. Пробудившись, я стала сильнее. Наша связь с Расом питала меня, и магия кольца завершила процесс, заставляя меня стать опаснее. Не знаю, надолго ли этого хватит. – Силы не вечны, Лу, – сказала, поморщившись. – Боюсь, что? если не поторопимся, магия исчезнет, а снова в голову Эгана ради этого я не полезу, – меня заметно передернуло.
– Рас за такое уже мою голову точно оторвет, – пробурчал Лу, все же беря меня за руку и шепча заклинание. – Готово! – обрадовал нас император. – Мам, только проследи, чтобы Коралина не стерла наш мир одним неосторожным словом.
– Призови Раса, – сказала Шалфея, и я почувствовала, как она осторожно и ласково направила магию в кольце. – Призови его, и сила перенесет нас прямо к нему, – шептала драконница. Ее руки предательски дрожали, а в глазах застыли осколками материнские слезы.
Она боялась потерять своего сына, боялась того, что Эган мог сделать с Расом и на что он способен, что сделает, когда мы все прибудем к нему. Я и сама этого боялась. Но больше страха меня питали любовь и злость. Они были намного сильнее страха или надменности, который питал исключительно темные силы этого мира.
Не даром считалось, что любовь способна уничтожить, сотворить и изменить. Нужно лишь выбрать то, чего ты искренне жаждал всем сердцем.
– Страх – это сила, Эгана, – согласилась я. – Но противовес страху – любовь, – улыбнувшись, дождалась, когда все присутствующие в комнате прикоснуться ко мне и закрыла глаза, концентрируясь. – Рас, – прошептала с любовью и надеждой, чувствуя, как от одного имени моего дракона все внутри сжалось и затрепетало.
Я любила Расона. Я так сильно его любила, что была готова отдать свою жизнь в обмен на его. И если мне придется это сделать, то поверьте, я не буду медлить и секунды.
Сила захлестнула нас, она переворачивала и направляла. Магия была ласковой и благодарной, а души, что взывали во мне в те минуты пробуждения, выли и молили. Им нужно было освободиться. Они хотели спокойствия, они грезили лишь соединиться с близкими и вновь оказаться в положенном им месте.
Мы плыли по течению силы, не страшась и не заботясь о том, куда нас это могло привести. Я доверяла своей магии или магии кольца, или магии Расона, которая каким-то образом проснулась в моем теле. Одно оставалось неизменным, я верила, и эта вера направляла нас, неумолимо приближая к источнику зла, к тому, кто жил за счет страха и боли окружающих.
Мгновение пустоты, легкой тревоги и мы очутились прямо в центре огромного и полуразрушенного зала. В нос ударил тошнотворный, затхлый запах разложения, смерти и плесени. У мен перехватило дыхание, а легкие словно воспламенились в один момент. Сделав новую попытку вздохнуть, мне стало понятно, что здесь замешано волшебство.
Когда, томительную минуту спустя я открыла глаза, то первым кого увидела был Эган. Он улыбался. Он, казалось, был счастлив так сильно, словно ему сделали подарок от всего сердца. Правда, от какого сердца?
Сияние его темной и враждебной силы прошибло меня насквозь, заставляя судорожно сглотнуть и прижать ладонь к животу, туда, где сильнее всего ощущалось влияние магии этого мерзкого колдуна.
Одного вида Эгана было достаточно, чтобы мой самоконтроль начал рассеиваться, утекать сквозь пальцы, словно песчинки неотвратимой реальности бытия.
– Эган, – только и смогла я выдавить из себя, ощущая, как души начали вновь подстегивать мою злость, как их силы питали меня, не позволяя магии угаснуть. И за это я была им благодарна.
Стиснув зубы так, что заболела челюсть, я сделала безвольно качнулась в сторону темного колдуна. В моей голове вспыхнули образы мыслей душ, которые представляли, как можно будет расправиться с этим поганым созданием ночи и скорби. Он был испорченным и неправильным даже в понимании мертвых и собственной расы, что совершенно не удивляло.
– Мягкая и сладкая, жемчужинка, – радостно просиял он, держа в руках красную веревку, которая тянулась от его ног, чуть левее и скрывалась в самом настоящем темном сгустке. Тот был довольно большим, но я могла поставить что угодно, на то, кто был скрыт за ней.
Расон.
Мой единственный и любимый дракон, на долю которого выпало слишком много испытаний.
– Я тебя разор-р-рву, с-с-сшалкий ты кусок тьмы, – диким зверем прорычал Муран, словно окончательно слетев с катушек. Он дернулся в сторону отца, но я схватила его за руку и покачала головой.
Это было бы слишком просто – дать Луинару расправиться с колдуном и покончить с этой заразой раз и навсегда. Это было слишком удобно для Эгана и я понимала, что так просто это злобное порождение не позволит себя уничтожить.
– Этого он и добивается. Видишь, он слишком радостный и расслабленный, – предупреждающе сообщила я, и василиск обвел комнату быстрым, изучающим взглядом. – Он нас ждал. Он знал о том, что мы полезем через метку, и подкинул мне те образы… – я тряхнула головой, пытаясь выбросить ужасы хвори и пыток. Души, где бы они ни были жаждали справедливости, но, словно чувствовали подвох. Они меня и насторожили.
Не может все быть настолько просто – прийти и убить Эгана, когда он даже не пытался скрыться или защититься. Он просто стоял и…ждал. Но чего именно?
– Магия пары не сработала бы, не будь здесь Раса, – голос Луинара был пропитан глухой болью и страхом, который подпитывал Эгана. Я будто бы видела, как темные, липкие нити тянулись от императора прямо к хозяину замка, насыщая того, как какого-то двинутого вампира. Они проникали в грудь Эгана и исчезали там, словно всегда и были частью него. – Где мой бр-р-рат, злобная ты скотина?! – рявкнул Лу.
И хорошо, что он не пытался напасть. Я была уверена, что стоит нам только применить силу, как сработает какая-нибудь неприятная и липкая гадость, от которой будет крайне сложно спастись.
И Лу был прав. Либо Рас в замке и черный дым просто ширма для видимости и нашего опрометчивого поступка, либо… здесь есть часть моего любимого, которая и притащила нас сюда, как поисковая собака.
– Он здесь… часть его здесь определенно, – клыкасто оскалился Эган, отходя чуть дальше и вальяжно расхаживая по небольшому пяточку целого камня. Он не подходил ближе, остерегаясь, того что кто-то из нас действительно кинется на него и порвет, не спросив разрешения. И я была готова спустить на этого ублюдка не только скребшиеся в моей голове души, но и василиска с драконами. Я мечтала увидеть, как этот кусок оркского дерьма корчится от боли и теряет кровь, умирая и покидая этого светлый мир навсегда. Но это было бы слишком просто. Слишком легко.
– Что ты сделал с нашим мальчиком, Ган? – голос Шалфеи дрожал, как и она сама. В ее прекрасных глазах застыли слезы бессилия и безнадеги. Казалось, она уже совсем потеряла надежду на то, что с Расом все в порядке.
Ее нижняя губа была проколота клыками, а кожа сияла мертвенной бледностью, от которой у меня неприятно скрутило внутренности. Шалфея была такой красивой и яркой…еще десять минут назад эта женщина была готова сравнять с землей все, что попадется ей на глаза, желая спасти свое дитя, но теперь… Сейчас же, она была похожа на маленькую девочку, на глазах у которой убили ее любимого питомца и теперь она была готова сломаться даже от простого дуновения ветра.
– Он уже взрослый мужчина, Фи, – раздраженно огрызнулся Эган, а женщину начало трясти лишь сильнее. – И давай будем честны, если бы не то зелье, все могло быть по-другому, – голос мужчины был пропитан издевкой, от которой у меня волосы на голове начали шевелиться.
– Я лишь хотела защитить своих детей, – сокрушенно произнесла Шалфея, и то, как она произнесла эти слова – признавая свою вину и практически сдаваясь, едва не сломило меня.
– А теперь посмотри, до чего это твое желание довело Расона, – фыркнул Эган и картинно закатил глаза. – Теперь твой дракон будет мучиться от боли или и вовсе, встретится с Трилицым, кто знает, – колдун настолько беззаботно пожал плечами, что я едва сдержалась, чтобы не броситься на него.
Он говорил о жизни Расона, своего ребенка с таким пренебрежением, словно обсуждал погоду на следующий месяц.
– ОН И ТВОЙ СЫН! – крикнула Шалфея, сжимая кулаки и бросаясь на отца своих детей взбешенной фурией. Я хотела ее остановить, но она вырвалась из моих рук и какие бы силы я ни получила сегодня, перебороть взрослую драконницу в ярости никому не под силу.
Даже Эгану. И мы все это понимали, потому что то, что произошло после было ужаснее всего, что мне приходилось видеть за свою короткую жизнь.
– Шалфея!
– Мама!
Но мы не успели!
Мы не успели даже моргнуть, как Шалфея замерла на месте и рухнула на пол, казалось, замертво. Она не двигалась и не дышала. Ее глаза были широко раскрыты, рот был открыт, обнажая изменившиеся клыки. Она не двигалась, но мы все чувствовали жар, который начал расходиться волнами от тела женщины.
Эган что-то сделал с ней. Он делал с ней что-то прямо сейчас, заставляя мучиться и корчиться от мук боли и скорби. И Луинар не выдержал. Он и до этого момента едва стоял спокойно, а теперь… Метнув в сторону отца скрученные нити магии, он подпрыгнул на месте и прямо из воздуха вытащил огненный меч. Искристое оранжево-красное пламя отбрасывало тени на мраморный, зеркальный пол, но Эган сделал всего лишь один шаг в сторону. И Лу промахнулся. Чего просто не могло быть! Потому что он дракон и император, демон вас всех дери.
– У него нет тени, – прошептал пораженно Муран, больно дернув меня за руку. – Это лишь иллюзия или…
Ужас стиснул мое горло, когда я поняла, что Эган больше не уклонялся, он встал и стал ждать прямого удара.
И если этот колдун не был идиотом, а он им не был, то это все была одна сплошная ловушка.
– ЛУ! – закричала я, выбрасывая перед собой руку и отводя удар в сторону. Понятия не имею, как у меня получилось. Юркими змеями с моих пальцев соскользнули зеленые языки пламени и с шипением врезались в лезвие, меняя траекторию. – Это не Эган! – только и успела сказать я.
А лже-Эган лишь заливисто рассмеялся, меняясь и перетекая в совершенно иную форму.
– Какие умные пташки, – услышала я голос за своей спиной и почувствовала тугие плети темной силы, схватившиеся меня за волосы, ноги и руки. Я просто не могла двигаться, а магия начала тащить против воли в другую сторону. – А я так хотел поиграть подольше с моими детками, – рассмеялся уже определенно Эган позади меня.
– Коралина! – закричал Муран, трансформируясь и прыгая в мою сторону. Он схватил меня за руки и начал тащить на себя, вот только мои конечности для подобного явно были не предназначены. Я закричала от боли, чувствуя, как руки грозились вылететь из суставов.
– Отпусти. Меня, – сказала я, глядя в глаза Мурана и кивнула, когда он уставился на меня как на сумасшедшую. Вот только мне уже стало ясно, как день, что просто так к Эгану не подступиться. Он скрывал от нас Раса, возможно, он отрезал что-то от моего дракона, пытал его, а сейчас он издевался над Шалфеей, погрузив ее в какой-то сон из ужасов и боли.
Нам не подобраться самим, когда нашей целью было победить, но этот темный кошмар ожидает именно сопротивления. Он ждет, что мы начнем сражаться, и тогда его план придет в действие. Он вызовет в нас страх и гнев и будет питаться этими эмоциями, насыщаясь и становясь лишь сильнее.
Так нельзя.
Нужно обхитрить его и сыграть на его гордыне.
Он может и был умным и хитрым, но Эган не учел несколько факторов.
Во-первых, я любящая девушка и ожидать, что буду следовать плану – попросту глупо.
Во-вторых, силу мне придавали не только Рас и кольцо, загубленные души мечтали о мести и пусть уж Эган поверит мне на слово, что мертвецы намного страшнее самого жуткого кошмара.
И в-третьих, двумя этими погребенными и униженными душами были мои родители, и они мечтали лишь об одном – заставить Эгана страдать. И уж что-что, а это желание я просто не могла не выполнить, потому что сама умирала от жажды превратить жизнь колдуна в кошмар.
– Вот мы и поиграем, сладкая, – радостно просиял мужчина, когда я оказалась лицом к нему – злобная и отчаянная.
– Определенно поиграем, – улыбнулась я и укусила Эгана, чувствуя его горькую кровь на своих губах и то, как горячая жидкость проникла в мое тело, подпитывая и заставляя колдуна дернуться, теряя концентрацию. Его темные путы ослабли и этого оказалось достаточно, чтобы души из меня медленно перетекли в тело этого сумасшедшего, заставляя того завыть от боли и страданий.
Я упала на колени, когда магия отпустила меня. Выплюнув горькую, вязкую жидкость изо рта, отпустила все свои силы. Я не собиралась его уничтожать, нет, он нам еще нужен. Но вот причинить ему боль… ох, да об этом мечтали все, кто так или иначе был знаком с Эганом.
Зеленое пламя врезалось в тело мужчины, уродуя его, открывая миру истинное лицо этого душегуба и сумасшедшего. Оно швыряло его по комнате, словно он был тряпичной куклой, которую дали жестокому ребенку. Волшебство было неумолимо в своем стремлении мести. Злость и боль породили эти силы, и именно они сейчас и были судьями и палачами того, кто пробудил эту магию. И пусть для кого-то это слишком жестоко, но Эган причинил достаточно боли каждому из нас, чтобы в нас не осталось жалости к нему. Картинки того, что он сделал с Расом, до сих пор были отпечатаны в моей памяти, и от этого злость лишь возрастала, клокотала в моей груди, не позволяя освободиться.
Магия калечила его, мучила и в итоге оставила корчащимся комком костей и мяса, который дрожал даже от простого ветра.
Он не был мертв, он был отправлен в свое царство – снов и кошмаров. Вот только теперь Эган стал главным блюдом на пиру возмездия.
– Надолго этого не хватит, – сказал Лу, подходя ближе и тыча в отца кончиком меча, чтобы проверить, жив тот или нет. Кажется, император надеялся, что Эган мертв.
– Нам и не надо надолго. Этого хватит, чтобы его армия потеряла контролирующую силу. Драконы смогут быть здесь как можно скорее и упокоить всех? – спросила у Лу, и он быстро кивнул.
– Но где нам искать господина? – спросил встревоженный Муран.
Василиск шарил глазами по полуразрушенному замку, надеясь отыскать в какой-нибудь щели Расона. Но проблема была в том, что дракона там не было. Мой любимый, словно никогда и не находился здесь – в этой обители зла и мщения.
– Я найду его, – сказала уверенно и спокойно. – Если здесь и часть Раса, – меня передернуло, когда я представляла, что могло стать с моим драконом, и злость вновь начала вскипать внутри. – То все остальное должно быть в другом месте, – и поняв, что моего дракона подвергли пыткам, я не сдержалась и лично пнула Эгана, с отвращением слушая, как он застонал от боли.
– Как Шалфея? – спросила у Гая, который присел рядом с драконницей, осторожно гладя ту по волосам.
– Лучше. Заклинание теряет силу и скоро она придет в норму.
Я посмотрела на черный дым, который начал медленно таять и на мертвеца, который принял на себя роль Эгана и теперь лежал бездыханный и безжизненный. На полу лежало длинное огненно-рыжее перо и чешуйки насыщенного оттенка обсидиана. Их было около десятка, и каждая из них была размером с мою ладонь.
– Жюль тоже попался, – догадался Муран и скривился. – Он выдрал чешую у господина, заставив того обратиться, – в голосе василиска слышалось столько гнева, что мне стало не по себе.
– Радует, что это не рука или не нога, – нашелся со словами Лу, и удостоился от нас с Мураном тяжелых взглядов. – Что? Пусть это черный юмор, но так мне проще справиться с ситуацией. И это ведь хорошо, чешуя потом отрастет обратно, как и перо у Жюля. Это хорошая новость. Отец не стал бы оставлять все это, будь парни мертвы.
