Текст книги "Ведьмины зелья"

Автор книги: Виктория Скляр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Мы немедленно приступим к первому курсу лечения господина Элансара, – клятвенно заверил меня Эфисар Бедор, мягко улыбаясь. – Уверяю вас, после первых же двух сеансов, ваш отец вновь сможет ходить, а через месяц, после завершения курса, он даже вернется на работу.

– Знаю, я читала про вашу разработку и думаю, что хорошо разобралась, – тихо и спокойно сказала я, быстро кивнув и смиренно сцепляя руки перед собой.

Мы стояли в его кабинете. Он не предложил мне сесть, правда, тут и негде было. Комната была пустой и лишь свечи и благовония горели и пахли, затуманивая мой мозг.

Он хотел сказать что-то еще, я заметила, как заблестели его глаза, когда он осмотрел меня и мои деньги, которые до сих пор были у меня в руках.

– Договор будете заверять магией или кровью? – спросил он с легкой улыбкой на губах, видимо, решив, что общение у нас с ним не получится.

– И кровью, и магией, – заявила уверенно, но голос предательски дрогнул где-то в середине.

– Замечательно, – Бедор взмахнул рукой и перед нами появились два листа из блестящей, зачарованной бумаги. Капнув по капле крови и капле магии, мы заверили оплату и услуги. Яркий, фосфорный свет ударил по глазам и на моем мизинце появился треугольник, как и на пальце мужчины. Теперь если кто-то из нас нарушит пункты договора, то его ждет судебное разбирательство, а то и магическая комиссия по юридическим делам.

Покидала я больницу с легким чувством недосказанности, но уверенности в том, что теперь все будет по-другому. Я ощущала неизбежное вмешательство магии и судьбы, которые смешались и сплелись, составляя яркую картину бытия.

На выходе из ворот, я обернулась на больницу и прижала ладонь к груди.

– Отец поправится, а моя семья… Порой судьба коварная стерва, и не стоило этим гадинам связываться с зельеваром в моем лице.

До клуба я добралась быстро и без приключений. Кучер в этот раз попался излишне болтливый, но добросовестный, поэтому рассказывал анекдоты, но при этом вез осторожно, как настоящую драгоценность.

Даже снаружи в тихое послеполуденное время здание «Ночной розы» выглядело совершенно тривиально, если бы не название и яркая вывеска, можно было бы решить, что это совершенно обычное место, куда люди приходили исключительно для, например, обеда.

Вот только, как оказалось, новости в нашей столице разлетались мгновенно, потому что вместо большого бугая охранника, меня в клубе встретила взбесившаяся, словно отравленная гарпия мачеха, а в ее руках была тяжеленная такая сумочка, которой она била беднягу верзилу.

Ух… у него точно потом синяки останутся.

– Где эта мелкая паразитка?! – визжала Катрин, заставляя скривиться от излишней громкости. – Не надо меня лапать! Ты мерзкий…

Нет, мне его даже жалко стало. Я точно знала, что в своей сумке Катрин таскает кирпичи, чтобы на базаре, да и просто в отместку было приятнее колотить прохожих. Я уже ничему не удивлялась. Прожив столько лет под одной крышей с этой курицей, меня было крайне сложно чем-то удивить.

– Катрин, что ты здесь делаешь? – устало спросила я.

Поход в больницу отнял последние силы. Я была голодной и раздраженной, и разборки с мачехой определенно не входили в мои планы на ближайшее будущее. Я хотела лишь немного поспать и отдохнуть, а не слушать поросячий визг этой надменной женщины.

И пусть она была богата и одевалась лишь у лучших модельеров, однако она так и осталась деревенщиной, которую отец вытащил лишь из-за любви к ней. Ее рыжие, яркие волосы торчали в разные стороны, выбившись из красивой прически. Неопрятное, несколько ядовитого зеленого цвета платье бросалось в глазах, раздражая зрение. А острые каблуки ее туфель весьма больно впивались в ногу бедного мужчины.

Нет, я ему точно мазь выдам и успокоительное.

Одна встреча с Катрин и можно было требовать двухнедельных отпуск. Потому что она хуже чумы, и даже страшнее проклятия.

– Ты! – рыкнула она, не хуже цербера, как в замедленной заклинании, разворачиваясь на тонких шпильках. – Жадная, неблагодарная сука! – закричала она и кинулась на меня, цокая своими каблуками по полу и заставляя пораженно поежиться от этого ора.

Голосок на зависть любой оперной певице.

– В чем проблема, Катрин? Я же сказала, что вылечу отца, а ваши с Мидесой планы на наследство никогда не сбудутся, – упрямо заявила я, посмотрев в глаза своей мачехи. Хм… хотя правильнее будет сказать, в глаза женщине, на которой женился отец. Она даже звания мачехи не заслужила.

– Да я тебя!.. – она метнулась в мою сторону, замахиваясь кулаком, а я… просто устала постоянно ее бояться, постоянно ждать удара в спину от собственной семьи. И не выдержала. – Я с ним столько лет жила!

– Не советую распускать руки леди Элансар, – и прежде, чем кулак обрушился на мою скулу, или я успела ответить чем-то магическим, на лестнице появился Илиодар Вальдес с суровым выражением на лице. Одного его вида было достаточно, чтобы я испуганно икнула, а ведь его гнев был направлен даже не на меня. – Я не потерплю подобного поведения в своем клубе и тем более по отношению к своим работникам, – он спустился и оказался слишком близко ко мне. Его тело согревало меня, посылая табун приятных мурашек по спине и заставляя вздрогнуть, когда его рука ободряюще коснулась моего сжатого кулака. Он нежно погладил мою кожу большим пальцем, отчего я непроизвольно вздрогнула и заметно покраснела. Гнев никуда не делся, не испарился, будто его и не было, но он чуть сдулся, как воздушный шар на морозе.

А Катрин преобразилась в один момент. Она окинула меня презрительным взглядом и усмехнулась так противно, что меня даже затошнило. Эта гарпия умела произвести эффект полного бешенства одной лишь своей неприятной персоной.

Не стоило от подобной барышни ждать мятных конфет и радости. Я слишком хорошо ее знала, чтобы думать о женщине в приятном ключе.

– Теперь ясно, откуда у тебя столько денег, Севина, – мачеха оправила свое платье, от которого в глазах рябило, и хмыкнула, с явным удовольствием цокая языком. – Уверена, твоего отца точно удар хватит, когда узнает, как ты зарабатываешь рэты для его лечения.

И тут уже я не выдержала.

Моя ладонь взметнулась вверх, и яркие искорки магии вспорхнули с кожи, устремляясь в лицо Картин, и впились в ее тело.

– Только попробуй ему что-то сказать, Катрин! – процедила сквозь стиснутые зубы. – Поверь, ты не захочешь узнать, чему отец научил меня в своей лаборатории, – прорычала я угрожающе, делая шаг к мачехе и чувствуя, как от простой драки меня уберегла лишь рука Илиодара, вцепившаяся в мою.

– Ведьма! – прошипела она, бледнея в один момент и делая неосознанный шаг назад, позорно отступая.

А я лишь не могла понять, как(!), как эта мерзкая гадина узнала о моей работе?! Еще и так быстро, словно ей кто-то очень нехороший сообщил.

Найду, убью!

Хотя нет… Это было бы слишком просто. Найду, травану, а потом закопаю.

– Ты еще пожалеешь об этом, Севина, поверь, и отца ты не спасешь! – крикнула она уже на пороге, а мои искорки вылетели вслед за ней, сбивая ее с ног, и задирая юбку. Всем прохожим открылся вид на ее худосочные и кривые ноги, а еще на безвкусное нижнее белье.

И что отец нашел в ней? Она же дура, еще и страшная!

Я начала дрожать от пережитого стресса и страха. Все чувства схлынули, а ноги стали ватными. Весь гнев просто испарился, словно дождь, обрушившийся на раскаленную лаву, оставляя после себя лишь облако пара и безнадеги.

– Она точно ему все расскажет, – судорожно шептала я себе под нос, чувствуя, как трясутся коленки и желудок сжимал спазм первобытного страха. В моей голове уже вспыхнули образы, где Катрин все выкладывает отцу, а он… не веря своим ушам, хватается за кровать и его бедное сердце не выдерживает. – Расскажет и его удар хватит. Злобная гадина, она никогда его не любила! – крикнула в сердцах, понимая, что никакие деньги не смогут вернуть мертвеца.

– Оставьте нас, – приказал Илиодар, а я и забыла, что у случившейся сцены истерики были нежеланные свидетели. Отлично, еще и опозорилась перед сослуживцами. Что они теперь обо мне подумают? Хотя… Какая разница, если после правды, мне некого будет спасать? – Тише, Севина, не переживай, – успокаивал меня Вальдес, а мне было плевать на предостережение отца и его слова о том, что прикосновения усугубляют привязку.

Плевать, потому что единственное, что уберегало меня от нервного срыва и банальной истерики – это голос и руки Илиодара. Я вцепилась в него, чувствуя, как он позволил себя обнять, а вскоре и сам прижал меня к себе, поднимая на руки, а затем куда-то понес.

Я спрятала лицо на его груди и сжала в заледеневших пальцах ткань дорогой рубашки. Илиодар был такой теплый и казался таким родным, что все внутри меня встрепенулось и перевернулось, а сердце зашлось в быстром беге.

– Не волнуйся, маленькая, – я расслышала улыбку в чарующем голосе мужчины, а после почувствовала мягкий поцелуй в волосы. – Все будет хорошо, – и последнее, что я смогла почувствовать – сонные чары.

– Вы сжульничали, – прошептала, проваливаясь в зыбкие, но такие манящие объятия сна.

– Верно, Севина, – не стал он отрицать очевидных вещей и нагло хмыкнул, нежно касаясь моих волос. Меня уложили на мягкую кровать, заботливо укрыли покрывалом и мягко провели холодными пальцами по моей щеке. – Я жулик, а еще потомок дроу, и ты прекрасно знаешь об этом, – а после меня накрыло.

Глава шестая

Задачка для ведьмы

У меня во рту непонятным образом образовалась пустыня. Язык от обезвоживания прилип к небу, а щеки, казалось, провалились. Поежившись, попыталась открыть глаза и немедленно их закрыла, чувствуя, как яркий свет ударил по нервным окончаниям, заставляя приглушенно зашипеть и зажмуриться. По голове, словно кувалдой ударили, и теперь она раскалывалась на тысячи осколков, заставляя судорожно втянуть воздух через нос.

– Ты проснулась, – услышала знакомый, с легкой хрипотцой голос и послышался шелест одежды и шаги, приглушенные, видимо, ковром.

Новая попытка открыть глаза, но теперь я предусмотрительно прикрыла их ладонью, чтобы не ослепнуть окончательно.

– Сколько я спала? – спросила несколько приглушенно и хрипло. Горло чуть саднило, словно я не дрыхла, а кричала ночи напролет без остановки. Откинув одеяло, замерла удивленно и несколько скованно осмотрела свой наряд. На мне был весьма нескромный черный пеньюар из тончайшего шелка с атласными вставками на груди. Тонкие лямочки так и грозили соскользнуть с хрупких плеч. Покраснев от смущения и злости, я быстро прикрылась, почти до шеи натянув одеяло, и гневно спросила: – Почему я так одета?! – а потом взглянула на Илиодара, ожидая какой-то реакции.

Я наивно полагала, что мужчина смутится, хотя бы из чувства приличия и воспитанности, но он лишь мягко улыбнулся уголком губ и уселся прямо на кровать в непосредственной близости от меня. Я едва сдержалась, чтобы не отодвинуться и не прилипнуть к резной, исписанной странными вензелями спинке из настоящего мрамора. Ох… сколько же он отдал рэтов за такую красоту? Тысячи или сотни тысяч?..

Так, мысли ушли не в ту сторону.

– Во сне кожа должна дышать Севина и спать одетой на простынях из сангарского атласа дурной тон, – сказал он, с явным наслаждением отмечая мое смущение и откровенно пялясь на меня. А ведь одеяло было пуховым, и ничего лишнего дроу увидеть физически не мог. Но он точно что-то видел.

– Кто меня переодел, Илиодар? – вспыхнула новым жаром злости, сжимая в кулаках одеяло и мечтая двинуть по наглой физиономии наследника темных эльфов. Он ведь явно издевался, еще и смотрел так, словно и без того прекрасно все изучил и прятаться за тканью и пухом было попросту глупо. Я даже не заметила, как перешла на неформальное обращение.

– Я, – заявил он прямо, а мое сердце ухнуло куда-то в живот и встрепенулось. Привязка так не к месту начала проявлять себя, ведь от мыслей, что Илиодар раздел меня, касался моей кожи, а возможно и ласкал ее своими пальцами, мягко проводя чуть шершавыми ладонями по самым нежным и чувственным местам, я чуть не сошла с ума от возбуждения.

– Что?! – у меня даже голос пропал от подобного заявления мужчины, и захотелось сделать сразу несколько вещей: первое – двинуть Вальдесу по лицу, и второе – поцеловать эти порочные, но такие манящие губы.

М-м-м… Как же не вовремя вот все это!

– За одно только это выражение на твоем лице, Севина я готов снова это сказать, – довольно оскалился мужчина и с явным удовольствием улыбнулся. Он протянул руку и кончиками пальцем коснулся моих растрепанных волос, заправил темную прядь за ухо, и словно невзначай коснулся румяной щеки. – Не волнуйся, тебя переодела Мариноль, а Жаги все это время следила, чтобы никто в комнату не вошел. Даже меня не пустили.

У меня аж от сердца отлегло. Я невольно расслабленно выдохнула, будто у меня гора с плеч упала и посмотрела на Илиодара уже менее гневным взглядом.

А вот у господина Вальдеса моя реакция вызвала обратный эффект. Он весь подобрался и заметно помрачнел. Качнув головой, мужчина со странной скорбью взглянул на меня, и устало спросил:

– Севина, каких гадостей ты наслушалась обо мне, раз считаешь, что я стану приставать к безвольной, спящей девушке? – он зарылся пальцами в свои длинные, распущенные волосы и вздохнул: – Я не настолько низкий человек, каким меня хотят видеть окружающие.

И мне стало так гадко и горько от того, что я не только поверила в то, что он совершил подобное, но еще и была убеждена в том, что Илиодар более чем способен и на большее. Сердце сжалось от жалости и злобы уже на саму себя.

Дура.

Самая настоящая.

Я действительно воспринимала Илиодара как самого настоящего растлителя и лицедея, ссылаясь лишь на то, что говорили о нем аристократы и клиенты нашей лавки. Вот только за эти несколько дней я узнала, что слухи – это лишь злопыхательства завистников и брошенных женщин, обиженных на то, что их, собственно говоря, бросили. Многие рассказывали, каким жестоким и неприятным, жестким мужчиной был Илиодар, в красках описывали, что над своими слугами и работниками он нещадно издевался и подкладывал бездыханных, уставших армид под любого, кто заплатит достаточную суммы. Ходили слухи, что господин Вальдес пользовался своей вседозволенностью, забирал невинных девушек из семей, выкупая их, и пристраивал к себе в клуб, а после первым же и проверял их возможности в качестве любовниц.

Порой наши жители были горазды не только на гадости, но и на фантастические истории, в которых главным злодеем выступал всем известный владелец «Ночной розы», которую оберегали и не позволяли закрыть, ведь покровительство было в самых верхах.

М-да… Тяжело быть Илиодаром, а еще и работать, чтобы тебя не доставали всякие неприятные личности.

Я подняла затуманенный, виноватый взгляд на Илиодара, отмечая, что он закрыл глаза, откинувшись на локти и, кажется, мысленно был совсем не со мной в комнате. Вздохнув, набралась смелости и, не сдержавшись, прикоснулась к водопаду темных, шелковистых волос, которые манили меня с первой минуты знакомства. Проведя ладонью по длинной прядке, легко коснулась напряженного, мускулистого плеча, обтянутого белой рубашкой.

– Прости, – искренне извинилась, замечая, как удивленно распахнулись потемневшие глаза и поразительно глубокий взгляд коснулся самой моей души, заставляя трепетать и судорожно сглотнуть. – Ты успел много крови попортить нашим аристократам, особенно их женам, странно было бы, не обзаведись ты парочкой неприятных слухов и эпитетов в свой адрес, – я попыталась тепло улыбнуться, но не смогла.

– Возможно, ты и права, – не стал отрицать очевидные вещи Илиодар и выпрямился. Он начал наклоняться ко мне, яркий свет вдруг стал приглушенным, погружая большую и красивую спальню с минимумом мебели в тусклый, романтичный полумрак. Все внутри меня сжалось и странные, такие приятные мурашки пробежали по телу, заставляя непроизвольно вздрогнуть и облизнуть вмиг пересохшие губы. Мое сердце бешено билось в груди, будто птичка, что пыталась вырваться из клетки. Я продолжала непроизвольно касаться Илиодара, а он оказался так близко, что все приличные мысли просто испарились из моей головы.

Губы саднило от желания слиться в долгом, страстном поцелуе, которое воспоминанием бурлило в крови и пламенем плескалось в душе.

Я знала, что Илиодар потрясающе целовался, и одного прикосновения было достаточно, чтобы мне хотелось этого вновь и вновь. Он был как наркотик, самый дорогой и вкусный, оторваться от которого, было сродни самоубийству. Сердце сжалось при мысли, что я больше никогда не прикоснусь к этому потрясающему мужчине, а грудь заныла от осознания, что, возможно, сейчас меня поцелуют, прижав сильным и гибким телом к мягкой кровати.

– Севина, – выдохнул Илиодар чуть хриплым, тихим шепотом, касаясь моей руки и выводя причудливые символы на ставшей излишне чувствительной коже. И было уже плевать на то, что на мне какая-то развратная ночнушка и что я практически нага перед этим потрясающим мужчиной. Потому что он был рядом и мои мысли заняты лишь одним им.

– Илиодар, – вторила я шепоту Вальдеса и первой придвинулась к нему, сокращая такое несущественное расстояние между нами. Первое прикосновение было мягким и едва ощутимым, словно крылья бабочки приласкали мои губы, оставляя после себя сладость и терпкость цветочной пыльцы. Испуганно и чуть смущенно отпрянув от Илиодара, я пораженным взглядом уставилась в почерневшие глаза мужчины, отмечая, что даже в сумерках его кожа стала темнее и начала покрываться характерными письменами магии дроу.

Ого…

И не знаю, что случилось бы дальше, ведь, кажется, привязка окончательно уничтожила мою рациональность, а мысли оказались заняты исключительно одним мужчиной, тем о ком ходили страшные и жуткие истории, а сам он оказался таким прекрасным и властным, что хотелось подчиняться и таять от его умелых прикосновений.

Но тут Илиодар, как единственный разумный среди нас, отстранился, сжимая кулаки, и в одно мгновение оказался на другом конце комнаты, а в дверь предусмотрительно постучали.

– Карлос, подожди за дверью, – приказал Илиодар, а сам повернулся ко мне. – Комплект чистой одежды лежит в комоде. Нам нужна твоя помощь, как зельевара, – он бросил на меня последний, долгий взгляд и ушел, прикрыв за собой дверь, а я откинулась на мягкую кровать и провела пальцами по чуть покалывающим губам.

Кажется, избегать прикосновений и общения с Илиодаром у меня не получится. Но знаете, сейчас я осознала одну такую маленькую деталь, которая обухом ударила по голове, отчего перед глазами запрыгали маленькие желтые звездочки и разлетались пакостные птички. Мне не хочется сопротивляться притяжению и тем чувствам, которые разжигает во мне Илиодар. Мне впервые так хорошо рядом с кем-то и я знаю, что могу полностью довериться этому пусть и странному, порой жестокому, но верному и сильному мужчине.

Переодевшись и приведя себя в порядок, я заплела волосы в тугую, низкую косу и оправила мягкую ткань юбки. Илиодар, словно знал, что именно я люблю носить, поэтому принес мне красную блузку с длинными рукавами и мелкими замшевыми пуговичками в тон, длинную юбку в пол, которая приятно развевалась от каждого шага и удобные туфельки. А еще… страшно признаться, он приготовил мне комплект нижнего белья. Одно лишь успокаивало, я хотела верить, что абсолютно черный, несколько излишне сексуальный комплект мне приготовили Мариноль или Жаги.

Спустившись на первый этаж, я узнала, что сейчас был уже глубокий вечер, но что странно, в клубе не слышалась оглушающая музыка, бьющая по ушам, да и не было полного зала завсегдатаев, которые обычно слонялись тут толпами и никому проходу не давали. Тут вообще, если задуматься, никого не было…

Полная тишина, такая давящая и густая, что хоть ножом режь и по тарелочкам раскладывай.

Где все?

Я подошла к кабинету Илиодара, отмечая, что и бармена нет и даже верзилы охранника.

Куда все делись?

Робко постучав, получила разрешение войти и обомлела, увидев на уже знакомом диванчике потомка темных эльфов незнакомую девушку без чувств, и кажется, даже без дыхания. Незнакомка была бледна и тиха, ее тонкие руки были сложены на груди, а синие губы чуть приоткрыты. Рядом с диваном стояли весьма озадаченные, мрачные Илиодар и Карлос, которые были, кажется, очень чем-то расстроены.

– Что случилось с девушкой? – спросила пораженно и скоро подошла к дивану, желая проверить состояние бедняжки и причину ее состояния. – Чем ее напоили?

– Мы не знаем, – честно признался Илиодар, сжимая указательным и большим пальцами переносицу и сильно хмурясь. Он подошел ко мне и спросил: – Можешь узнать причину ее состояния?

– Чисто теоретически – могу, но понадобятся некоторые ингредиенты и приспособления, – сказала я, заметно нахмурившись, и хотела положить руку на лоб бедняжки, когда сильные пальцы Илиодара обвились вокруг моего запястья, останавливая действие.

– Не советую ее трогать, – мрачно отозвался господин Вальдес и отвел меня чуть в сторону. – Карлос, продемонстрируй, – и его друг и помощник осторожно ткнул в бедро несчастной ручкой.

Предмет письма на мгновение завибрировал, вырываясь из пальцев мужчины, а после просто расплавился, превращаясь в небольшую разноцветную лужицу.

– Осколки и корни, что это такое?! – испуганно вскрикнула, отпрыгивая от незнакомки и несколько трусливо прячась за спину Илиодара. – И как я должна ее состояние проверить и узнать причину, если к ней прикасаться нельзя? Вам нужен не зельевар, господа, а целитель, желательно специализирующийся на запретной магии.

– Мы не можем посвящать в случившееся посторонних, а единственный, кому я доверял сейчас в больнице, – Илиодар сел за свой стол, сцепил пальцы в замок и положил на отполированную, почти зеркальную крышку.

– Нельзя втягивать отца в произошедшее… Он не знает… – призналась я робко и неуверенно, а после вспомнила о словах Катрин и тревога, вперемешку со страхом обхватили тугим обручем мои внутренности. – Мачеха… Она же сказала, что все сообщит отцу! Мне срочно нужно к нему! – и я даже впопыхах устремилась к двери, схватилась за гладкую ручку и замерла от оклика.

– Я поговорил с Эмброузом, Севина, – слова Илиодара, будто неотвратимое острие меча палача рухнули мне на голову, заставляя замереть и побледнеть.

– Что ты сделал? – мой голос дрожал от эмоций, вибрирующих в груди. Перед глазами поплыла сначала дверь, а после и моя рука, державшаяся за гладкую ручку. Моргнув, я медленно повернулась на месте, отмечая, как подобрался Карлос и быстро сел в кресло, занимая удобное место для представления.

– Поговорил, Севина, это процесс, когда сначала один высказывает свою точку зрения, а потом другой, – Илиодару было весело наблюдать за моей реакцией, а вот мне было не до смеха. Я едва сдерживалась, чтобы не метнуть в этого шутника каким-нибудь гадким заклинанием.

– Как ты мог все рассказать моему отцу?! – крикнула я с бешеной злостью – Он же болен и слаб! Его нельзя тревожить, а ты… ты… ты!.. – я кипела от ярости, что клокотала где-то внутри и в один момент сорвалась с моих ладоней снопом ярких, разноцветных искр, немного ослепляя.

Вот только до цели магия не добралась. Она рассеялась, как пыль по ветру, оставляя после себя лишь легкое сияние на стене.

– Не переживай, Севина, поверь, твой отец в полном порядке и скажу больше, не желает закопать меня при первой же возможности. Я же сказал, что все исправлю, и теперь твоя мачеха не имеет рычагов давления на тебя. Могла бы и спасибо сказать, – мне показалось, или Илиодар рассчитывал на благодарность?

– Что именно ты ему рассказал, Илиодар? – я цедила слова медленно и каждое сопровождала легким хрипом. Мне хотелось наорать на мужчину, а еще лучше влепить ему пощечину. Едва сдерживаясь, чтобы не сорваться, я впилась ногтями в мягкую плоть своих ладоней.

– Знаешь, даже несколько обидно, что по имени ты обращаешь ко мне лишь во время ссор и стресса, – заметил он, обратив мое внимание на этот малозначимый факт. Я лишь отмахнулась от этих сведений.

– Господин Вальдес, – я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула, приводя свои мысли в порядок и усмиряя как-то слишком уж разбушевавшуюся магию. – А можете не ехидничать, а объяснить все нормально?! – сорвалась на банальный крик, заметив, как поежился от моего голоса Карлос, а Илиодар закатил глаза.

– Я сказал, что ты работаешь на меня, Севина, только и всего, поэтому не стоит так распыляться. К тому же, мне очень интересно, почему Эмброуз считает, что твоя мачеха холит и оберегает тебя? – он сощурил свои прекрасные глаза, и я заметила, как вспыхнула злость в темных очах.

– Он не знает о намерениях Катрин, и не думаю, что когда-нибудь поверит, расскажи я ему правду о его любимой. Мой отец гениальный зельевар, способный из мха и березовой коры сварить лучшее лекарство от хвори, но собственная семья для него великая тайна, – моя злость начала исчезать, заменяясь усталостью и некоторой обидой. Отец никогда не слушал меня, даже когда я сказала, что мачеха несколько раз ударила меня плетями по спине. Он списал тот случай на мой подростковый максимализм и сообщил, что значит, у Катрин были на то весомые причины.

После того рассказывать я перестала, а вот мстить мачехе начала. Порой она не могла покинуть ванную, содрогаясь от отравления или поноса, а ее милая дочурка при этом, стонала от желудочных колик. И самое интересное, отец отлично обучил меня заметать следы.

– Мне жаль, что все именно так, – Илиодар не врал и не играл на публику. Просто публики не было, и мы были честны друг перед другом. Его слова не успокоили и не обрадовали. Они были правдой, а она не способна облегчить нашу жизнь. Мою уж точно.

– Я рада, что отец воспринял ситуацию спокойно.

– Он не был рад такому, но я сказал, что ты хочешь доказать свою состоятельность без его вмешательства и построить карьеру. Он поверил.

– Это хорошие новости. Но задачка-то остается нерешенной. Что нам делать с Хэдой? И, главное, понять, кто ее так невзлюбил? – вмешался Карлос.

– У меня есть одна идея, но нужно, чтобы вы ее перевернули и оголили спину. Есть одно предположение, – я расстегнула пуговички на рукавах блузки и закатала ткань до локтей, чтобы не мешались. – Как долго она в таком состоянии? – эмоции я отодвинула на второй план. Нужно сосредоточиться, а истерика проблеме не поможет.

Зато теперь ясно, почему в клубе никого. Илиодар сохраняет секретность.

– Мы нашли ее час назад. Она лежала в своей комнате без сознания, когда мы хотели коснуться ее, то в руки, словно миллионы иголок вонзились, – Карлос продемонстрировал свою покрасневшую в нескольких местах ладонь.

– Видите, что случилось с ручкой, – я указала носком туфли на лужицу. Лужице это явно не понравилось, и она чуть заметно дернулась в мою сторону, отчего я едва не прыгнула в сторону.

Блин.

Страшная магия, учитывая, что жуткая жижа явно имела зачатки защитной силы.

– Хэда, случайно, не переходила дорогу кому-нибудь из сирен или водных нимф? – спросила у мужчин, а они, одновременно замерев, застыли изваяниями друг друга и также одновременно посмотрели на Хэду, словно она призрак какой-то жуткой жути из чертог Нижнего мира.

Я не поняла, чего это были за реакции, поэтому напомнила:

– Переворачивайте девушку, пока у нас время есть.

Вспыхнула магия и бедное тело само приподнялось над диванчиком, а после Хэда продемонстрировала прямую спину, красиво перетекающую в упругие ягодицы, бедра, а после и длинные ноги. Девушка оказалась стройной и довольно высокой, на ней был накинут лишь легкий халатик, который и до колен не доставал.

– Нужно убрать волосы с ее шеи и чуть оголить плечи. Все известные отметины от проклятий или воздействия зелий появляются на шее и на плечах на коже.

– Карлос, – приказал Илиодар и волосы Хэды приподнялись, а после и халатик приспустился до лопаток. Что ж, ничего лишнего, грудь оставалась прикрытой тканью и бюстье.

Я провела руками по своим глазам, используя заклинание усиления зрения, и приступила к изучению кожи девушки. На шее ничего странного не было, только две обычные родинки и небольшой шрам, прямо на коже над позвонком. А вот на плече… слева я заметила едва заметные мерцающие линии, которые перетекали и образовывали круглую метку, известную мне, как… метка смерти.

Судорожно сглотнув, я вмиг побледнела, чувствуя, как кровь отхлынула от лица и прилила к ногам. Известный фактор – беги или бей при страхе. Я вот бегала, например, хорошо.

Стиснув кулаки, я отступила от Хэды и стеклянным взглядом уставилась на Илиодара.

– На ней метка смерти. Еще три часа и за ней прибежит посланник и заберет душу в Нижний мир, – сглотнув, я сделала еще один неуверенный шаг и стиснула челюсть с такой силой, что зубы едва не хрустнули.

– Это магия высшего порядка, и ее можно отследить. Так мы выясним наложившего и заставим снять метку, – высказал дельную мысль Карлос, вот только мы все понимали, что поиск займет куда больше, чем три часа, отведенные бедной девушке на жизнь.

– У нас нет времени гонятся за фантомами магии, – жестко припечатал нас истиной Илиодар и поднялся из-за стола, пересекая комнату и вставая рядом со мной. – У тебя есть зелье, чтобы присмирить поисковую нить метки? – он уже начал накладывать какие-то неизвестные мне чары на Хэду, пока я судорожно соображала, что делать.

Договориться с посланником не вариант, он и нас тогда заберет для коллекции.

Магия поиска зачинщика слишком долговременное и затратное решение.

– Призрак! – воскликнула я и удивлением даже для самой себя. – Мы не успеем найти посланника, а призрак сможет впитать в себя силу метки, если использовать зелье связывания души и тела.

– Ну и где мы в такое время найдем призрака, который еще и согласится нам помочь? – скептически настроенный Карлос всю малину портил.

– А где обитают призраки, мой друг? – спросил Илиодар и подмигнул мне, поняв ход моих мыслей. – Насколько понимаю, мы идем навестить Эмброуза?

А я улыбнулась, чувствуя, что хоть раз мое наследие шаманки может сыграть нам на руку и даже, возможно, спасет чью-то жизнь.

Глава седьмая

Магия ведьмы-шаманки

Не собиралась я, конечно, так скоро возвращаться в больницу, однако, и в этом были свои плюсы. Возможно, один из призраков, населяющих эти целительные стены, расскажет мне, кто же поведал все об оплате Катрин. Помимо прочего, у меня имелся на примете один полупрозрачный и несколько флегматичный персонаж, способный не только поглотить часть силы метки, но еще и помочь уже в моей проблеме.

– Мне было известно, что ты не чистокровная ведьма, но не думал, что на половину шаманка, – несколько задумчиво произнес Илиодар, когда мы прибыли на место действий и застыли изваяниями перед тяжелыми вратами.