Текст книги "Любовь в подарок (СИ)"

Автор книги: Виктория Северная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5

Для вкусивших сладкий плод любви время будто останавливается. Не остаётся ничего вокруг, кроме чувств, эмоций. Всё внимание концентрируется на объекте влюблённости, и даже какие-то мелкие изъяны кажутся чем-то милым и особенным. У Любы, например, имелась привычка резко перескакивать в разговоре с одной темы на другую. В других людях такая манера неизменно зарождала в Гере раздражение, но в исполнении хрупкой блондинки эта черта вызывала только умиление. Павлов вёл себя, как влюблённый подросток. Он знал это, но совершенно не удивлялся такому развитию событий. Словно человек лишённый долгое время воздуха, Герасим, наконец, сделал желанный вдох и был опьянён им. Смешно. За столь короткое время он так сильно изменился. Сменилась личная парадигма. Гера научился чувствовать. Люба научила его понимать себя.

Павлов был счастлив. Любовь была счастлива. Они смеялись. Улыбались. Баловались. Вели себя, как дети малые. Иногда прерывались на более близкое общение в горизонтальной плоскости. Герасим и раньше занимался сексом, но с Любой этот процесс казался острее и ярче. Между ними появилась не только физическая близость, но и духовная. Новый опыт для Геры. Познавательный. Весь день парочка провела вместе. Из-за больших энергозатрат к вечеру оба сильно проголодались и совершили набег на холодильник.

– Знаешь, Гер, я вдруг подумала… Я ведь могу и не вспомнить своё прошлое, – задумчиво произнесла Люба, оторвавшись от поглощения шоколадного мороженого. Она снова надела его рубашку. Эта странная привычка носить его вещи почему-то заставляла мужчину чувствовать глупую радость. – Я могу так и не узнать, кто я такая.

Гера тоже думал об этом и эгоистично желал, чтобы она ничего не вспомнила. Боялся. Он сначала не понял, что за чувство заставляет сжиматься все внутренние органы в единый узел. Раньше как-то не представлялось возможности распробовать это чувство. Сейчас же удалось вкусить все прелести страха. При мысли, что его любимая потеряшка может вспомнить прошлую жизнь, Павлова начинало трясти от неизвестности. Воображаемый жених приобретал всё более реальные очертания. Сомнения травили душу. Люба могла решить, что недолгий эпизод с Герой не стоит её прошлой жизни. Если так случится, то мужчина сойдёт с ума от боли. Может, он и преувеличивал, но сама возможность подобного развития событий будила в душе желание, что-нибудь разбить или уничтожить.

Павлов знал, что без Любы он физически сможет жить дальше. Вести привычный образ жизни. Строить свой небольшой бизнес. Найти новую постоянную любовницу для редких встреч. Проблема была в том, что он не хотел жить без своего голубоглазого солнышка. Эта девушка въелась в кровь. Стала его наградой и отрадой. Гера не желал возвращаться в вакуум, в котором жил раньше. До неё. Как получилось, что эта необычная девчонка стала настолько важна ему?

– Мы не знаем, как всё сложится, – сохраняя внешнее спокойствие, ответил Гера. – Время покажет.

– И всё же, – не успокаивалась она, настаивая на разговоре, – если память вернётся… Я хотела сказать… Гера, ты очень важен для меня! Не знаю, как так получилось, но…

Любовь не договорила. Заверещал дверной звонок. Кто-то настойчиво трезвонил, явно желая увидеть хозяев квартиры. Девушка испуганно дёрнулась и замолчала, неуверенно глядя на Геру. Все испытываемые чувства отразились на её лице. Заговорить первой об их отношениях ей было тяжело. Слишком уж всё неоднозначно. Зыбко. Будущее пока неопределенно, но Люба рискнула и приоткрыла душу. Его отважная малышка. Он обязан ответить на этот порыв. Герасим расскажет ей о своей новорождённой любви. Поведает о том, как ценна для него её улыбка. Сообщит о своём нежелании терять её и намерении удержать всеми доступными способами. Всё это Гера хотел рассказать Любе, но неизвестный посетитель непрерывно нажимал на дверной звонок. Следом посыпался град сильных ударов в дверь. Незваный гость явно терял терпение. Павлов мысленно послал на хрен этого придурка. Вечно им кто-то мешает!

– Я сейчас узнаю кому и что от нас нужно, и мы продолжим разговор, – пообещал он, успокаивающе улыбнувшись.

Нужно было срочно открыть входную дверь, иначе этот нетерпеливый посетитель просто-напросто снимет её с петель. Герасим встал с места и направился в коридор, по пути притянув к себе любимую и поцеловав в макушку.

***

Павлов медленно осмотрел колоритную троицу, так рвавшуюся в его квартиру. Одного из них Гера сразу узнал – инспектор Миронов из бюро регистрации несчастных случаев. Именно этот человек принимал у них заявление и оформлял информацию на Любу. Дурное предчувствие прокатилось по всему телу мелкой дрожью. Он перевёл взгляд на остальных посетителей.

Женщина лет сорока. Блондинка. В шикарной норковой шубе. Несмотря на наступившие морозы, без шапки. Она твёрдо смотрела на Герасима, будто бы он являлся её должником. Павлов не стал принимать надменный взгляд на свой счёт. Он встречал достаточно большое количество людей из обеспеченных кругов, имеющих примерно такой же взгляд. Если бы не высокомерие, скользившее буквально в каждом движении, женщина могла бы быть непозволительно красивой. Выражение превосходства на лице её портило, делая просто симпатичной и холёной.

Рядом с ней стоял молодой человек. Его лицо Гере показалось смутно знакомым, но где именно его видел, мужчина так и не вспомнил. На первый взгляд Герасим дал бы ему около двадцати пяти лет. Тот определённо был младше самого Павлова. Высокий, худощавый, опять же с надменным выражением лица, которое смягчала белоснежная улыбка и ярко выраженные ямочки на щеках. Отчего этот брюнет улыбался, Гера понять не смог. Зато эта улыбка почему-то рождала в его душе желание пересчитать красавчику зубы кулаком.

– Здравствуйте, – поздоровался он, пытаясь справиться с детским желанием закрыть перед ними дверь и не пускать их к Любе.

– Герасим Петрович, – обратился к нему Миронов, – мы нашли родных потерявшейся девушки!

Если инспектор хотел обрадовать его, то явно не просчитал степень привязанности Геры к Любе. Павлов рвано выдохнул, стараясь не показать, насколько ошарашило его это известие. Нет, конечно, глупо рассчитывать, что её не найдут, но… Он думал, что у него больше времени в запасе!

Видя полное отсутствие реакции со стороны Герасима, женщина резко произнесла:

– Я хочу видеть свою дочь!

Дальше всё происходило словно в замедленной съёмке. Гера кивнул, хотя душа кричала, выражая протест. Мысленно он проклял всё на этом свете. Особенно этих двоих, появившихся так внезапно. Гости из прошлого Любы. Они же заберут её! Они отберут потеряшку у него! И Герасим не мог им помешать. Как Павлов не пытался тянуть время, но ему всё же пришлось пропустить нежеланных гостей внутрь. Проводил на кухню, где их встретила удивлённая Любовь. Увидев Миронова, она сразу поняла, кто эти люди.

– Вы нашли моих родных, – утвердительно произнесла девушка, вскакивая с места.

Миронов кивнул, подтверждая её предположение.

– Это ваша мать, – представил он женщину, – Игнатова Надежда Викторовна.

Выше обозначенная «мать» сухо улыбнулась только что найденной дочери. Сейчас глядя на них, Герасим заметил несомненное сходство – хрупкое телосложение, огромные голубые глаза, золотистые волосы. Только вот Люба была мягче. Нежнее. Добрее. В Надежде явно прослеживались такие черты, как жёсткость, коварство и завышенная самооценка. Неважно, что женщина имела женственную внешнюю оболочку, внутри неё скрывался титановый стержень. Она привыкла приказывать другим. Не терпела отказов. Несмотря на внешнее сходство, внутренние составляющие матери и дочери были совершенно противоположны.

– Дорогая, почему ты так одета? – первый же вопрос, прозвучавший из уст Надежды, подтвердил подозрения Геры на её счет.

Она брезгливо оглядела одеяние дочки и поморщилась. Павлов поразился. Эта женщина нашла потерянную дочь, но её абсолютно не волновало состояние здоровья Любы. Куда более важным оказался вопрос, во что она одета. Не говоря уже о том, что Надежда совершенно не проявила радости от встречи. Может, этой радости и не было вовсе?

Любовь вздёрнула подбородок и, прищурившись, осмотрела родительницу. Увиденное явно ей не понравилось.

– Вы моя мать? – голос Любы был полностью спокоен. – Странно, я вас немного по-другому представляла…

Рассказывать о своих представлениях она не стала. Хотя для Геры не составило труда понять, что именно так поразило девушку. Надежда Игнатова была далека от образа любящей матери, как айсберг от тропиков.

– Любава, – в игру вступил молчавший до этого брюнет.

Лучше бы напыщенный павлин и дальше молчал. Гера стиснул кулаки, пытаясь подавить раздражение и злость. Руки буквально чесались от желания избить слащавого красавчика. Готовность к членовредительству усилилась, когда потенциальный труп устремился к Любе, пытаясь её обнять. Этого денди спасло лишь то, что девушка отшатнулась от него. Она явно не желала, чтобы парень к ней прикасался.

– Мы сильно за тебя переживали! – продолжил вещать он. – Дорогая, больше нас никогда так не пугай! Эти дни показались мне адом!

Речь парня была наполнена волнением и беспокойством, но Герасиму подумалось, что в поведении заносчивого типа имелось слишком много наигранности. Слишком уж холёным и довольным жизнью он выглядел для переживающего за любимую женщину.

– Кто вы? – слишком резко спросила Люба, вырвав свою ладошку из лап наглеца.

– Ты действительно ничего не помнишь?

В этом вопросе было столько облегчения, что даже Миронов это заметил.

– Нет, я просто разыграла всех вас. Ха-ха! – саркастически отреагировала девушка, отодвигаясь от него. – Я ещё раз спрашиваю – кто вы?

– Это Колечка, милая, – соизволила вмешаться Надежда, – твой жених!

– Да, дорогая, – подтвердил Николай, демонстрируя самую ослепительную из своих улыбок, – наша свадьба должна состояться через неделю!

Озвученная новость заставила похолодеть кровь Геры. Всё-таки жених оказался вполне реальным. И что теперь? Паника железными тисками сдавила горло, не давая дышать. Он посмотрел на ошарашенную возлюбленную. По испуганным глазам мужчина понял, что она близка к панике. Теперь всё зависело от её выбора. Любе придётся выбрать между прошлым, которое она не помнит, и будущим, которое может построить с Герой.

Павлов хотел вмешаться, желал избить новоявленного лощённого женишка, намеревался помешать чужим людям забрать у него любимую женщину, но он ничего так и не предпринял. Любовь его остановила и попросила не вмешиваться, а Герасим был готов выполнить любое её желание. Им не дали поговорить. Они успели уединиться всего на пару минут. Она умоляла Геру пока не совершать никаких действий и довериться ей. Напоследок подарив нежный поцелуй, Люба ушла вместе с матерью и новоявленным женихом. Герасим обещал ей ждать. И он ждал. Вот только ожидание растянулось на долгое время.

***

Прошёл месяц с тех пор, как у него забрали Любовь. Всё это время Гера работал, как проклятый, пытаясь отвлечься от навязчивых идей. Но если днём ему и удавалось забыться, то ночью воспоминания единственного счастливого дня, проведённого с Любой, всплывали на поверхность сознания и мешали ему спать. Он мало ел. Мало спал. Много работал. Друзья пытались его вытащить из пучины депрессии, но им это не удалось. Герасим напоминал робота.

Вновь объявилась Валентина. Рогозина каким-то образом узнала о том, что Люба съехала с его квартиры, и попыталась восстановить их «отношения». Павлов вежливым тоном напомнил бывшей любовнице о наличии у неё мужа, особо выделив тот факт, что больше в её услугах не нуждается. Валя опять устроила сцену. Начала швырять на пол первые попавшиеся в руки предметы, что-то кричать, доказывать. И это всё делала в его кабинете. В рабочее время. Несколько минут Гера наблюдал сие безобразие с равнодушным любопытством, а потом просто вызвал охранника. Тот препроводил разбушевавшуюся женщину вон.

Герасима ничего не цепляло. Не злило. Не веселило. Он словно стал пустым. Это напугало бы его, если бы Гера мог хоть что-то чувствовать. Он словно разучился слышать свою душу. Полный вакуум. Создавалось впечатление, будто Люба забрала с собой его способность к эмоциональному восприятию. С другой стороны, такая реакция была закономерной, ведь в руках у этой девушки находилось сердце Герасима, и именно этот орган отвечал за испытываемые чувства. Теперь же у Павлова не было сердца. Оно находилось там, вместе с хрупкой блондинкой, обещавшей вернуться, но так этого не сделавшей.

Первые две недели Гера с какой-то маниакальной одержимостью ожидал хотя бы одного её звонка, но Люба всё не звонила. Он знал, что Любовь жива и здорова. Несколько раз Павлов наблюдал за ней издалека. Ему не составило труда пробить адрес проживания девушки. Подходить не стал, ведь он дал обещание не вмешиваться. И это самое трудное решение, которое только он принимал в своей жизни. Слово своё не нарушил.

После месяца ожидания полностью умерла вся надежда на то, что Люба вернётся к нему. Сначала было больно. Потом боль ушла, её заменила оглушающая душевная пустота. И она была намного страшнее боли.

Глава 6

Четырнадцатое февраля. День всех влюблённых. В глазах рябило от разнообразия валентинок и открыток. Запах роз буквально витал в воздухе. Владельцы цветочных магазинов активно подсчитывали доход от продаж огромного количества букетов. Та же участь постигла хозяев магазинов игрушек, потому что медвежата, зайчики и прочая плюшевая живность имела ничуть не меньшую популярность у люда, активно празднующего праздник любви.

Даже в офисе «Глобуса» сотрудники собрались на маленький сабантуй во время обеда. Одной из сотрудниц бойфренд – как нынче принято величать официального возлюбленного – на волне тотальной атмосферы влюблённости сделал предложение руки и сердца. Девушка естественно согласилась. Этот ванильно-сладковатый хаос поглотил всех без исключения. Но исключение всё же выискалось. Оно хмуро работало в своём кабинете, не вмешиваясь и не мешая всеобщей радости неофициального праздника. Герасим просто не видел в нём смысла.

Настроение ему испортила очередная статья в газете, которую Елена Викторовна, его секретарь, сегодня принесла вместе со всей корреспонденцией. На первой полосе красовалась фотография Любы Игнатовой и Николая Медведева. Статья повествовала о том, что долгожданная свадьба пары переносится на март месяц в связи с последствиями нападения на невесту. Да-да, его потеряшка оказалась публичной персоной.

Любовь приходилась дочерью известному актёру Максиму Игнатову, который девять месяцев назад скончался от сердечного приступа прямо на сцене театра. Николай Медведев был начинающим актёром, успевшим засветиться в нескольких известных фильмах. Именно поэтому его физиономия показалась Павлову знакомой. Пара встречалась уже два года и недавно решила пожениться. За жизнью Любы Гера наблюдал со страниц таблоидов, успевших обсудить и нападение на девушку, и её амнезию, и слухи о постоянных изменах Медведева. Журналисты подвергли детальному разбору тему наследства Максима Игнатова. По завещанию наследницей всего имущества назначалась Люба, а её матери отписывалась только квартира, в которой жили супруги. Это, конечно же, объясняло «радость» Надежды по поводу встречи с дочерью.

На фоне полного игнорирования Любой всех его звонков, эти пересуды вгоняли Павлова в тоску. В борьбе с апатией отлично помогала работа. Именно она в эти дни стала для него целью жизни. Герасим часто задерживался допоздна в офисе. Четырнадцатое февраля не стало исключением, и он снова остался на рабочем месте до десяти часов. Все остальные сотрудники давно уже покинули агентство.

Гера закрыл свой кабинет, подумав о том, что нужно купить сюда удобный диван. Домой мужчина возвращался только ради сна. Как только он оборудует спальное место в офисе, то начнёт оставаться здесь с ночёвкой. Для нормального человека такая мысль стала бы причиной для паники, но Герасим, как выяснилось, был ненормальным. Помешанным на своей работе. Изменить такое положение вещей могла лишь вернувшаяся к нему Люба, но она, похоже, решила забыть Павлова и жить прежней жизнью. Понимание того, что его чувства оказались не нужны любимой, вызывало тупое давление в груди, преследующее Геру повсеместно.

Его даже не тянуло на других женщин. Герасим сильно изменился, как внутренне, так и внешне. Похудел. Стал ещё более закрытым. Ему, по сути закоренелому одиночке, всегда было трудно открыться и впустить кого-то в свою жизнь. Люба преодолела этот барьер. Залезла под кожу. Забралась в самую сердцевину. Перед ней Гера стал открытым и уязвимым, словно новорождённый младенец, но подобная слабость имела драматичные последствия. Безответность чувств ухудшила его склонность к скрытности и необщительности. Друзья пытались спровоцировать его на разговор, но Павлов со свойственным ему природным упрямством молчал, не желая бередить незажившую рану.

По дороге домой Гера задумался о том, что ему необходимо выходить из затянувшегося жизненного ступора. Нужно заставить себя хоть как-то расшевелиться. Только внутренней искры не было. Она будто бы потухла. Сама жажда жизни исчезла. Осталась лишь промёрзлая пустота. Так не могло продолжаться. Павлов объективно не мог осознать степень осложнений в силу личной причастности к проблеме, но отчётливо понимал, что его жизнь направилась по неправильному руслу. Что-то внутри него находилось на грани надлома, и если это душевное увечье сейчас не излечить, то позже будет гораздо хуже.

На обдумывание плана по преодолению приобретённого синдрома безразличия ушло не так много времени. План был полностью сформирован уже к тому моменту, как он припарковал машину возле подъезда своего дома. Идея была проста и гениальна – ему нужно вернуть Любу! И плевать Герасим хотел на то, что она просила держаться подальше, дать ей время и ждать. Гера устал ждать. Ему необходима его маленькая потеряшка! Если понадобится, Павлов выкрадет Любаву. И мнения её не спросит!

Принятое решение разожгло потухшую было внутреннюю искру, даря надежду. Окрыляя. Он найдёт Любу и заставит выбрать его, а не облизанного актёришку! Замысел вдохновил Геру и буквально заставил взлететь вверх по лестнице. Он определил свою цель и был готов к ней идти, преодолевая любые препятствия. Вот только оказалось, что сама цель находится гораздо ближе, чем думалось нашему герою. Она ждала Герасима. Восседала на верхней ступеньке около двери в квартиру. Одетая в светлую спортивную курточку и синие джинсы, Любовь сидела прямо на бетоне. На коленках у неё примостился чёрный щенок, а рядом стояла небольшая спортивная сумка.

Увидев Павлова, девушка вскочила на ноги. Она не произнесла ни слова. Только калейдоскоп эмоций, промелькнувший на красивом личике, выдал её волнение. Гера тоже молчал. Просто не мог поверить в то, что она находится здесь. Совсем рядом. Только руку протяни. На несколько минут воцарилась полнейшая тишина. Они впитывали в себя малейшие детали и чёрточки друг друга. Смотрели. Пожирали глазами. Тонкая, эфемерная нить протянулась между ними, пока ещё слишком хрупкая, но вполне ощутимая.

Странно интимный момент нарушило бесцеремонное собачье тявканье. Щенок выразил своё недовольство тому факту, что его ушам не уделялось должное внимание. Лай развеял туманное ощущение невероятности происходящего и вернул чувство реальности обоим.

– Ты слишком много работаешь, – первой нарушила молчание Люба.

– Мне теперь незачем возвращаться домой пораньше, – пожав плечами, ответил Герасим.

Павлов смотрел ей прямо в глаза, пытался отыскать в голубых омутах причину появления девушки здесь. Люба не отвела взгляда. Наоборот, она будто купалась в его внимании. Оба очень соскучились друг по дружке, но между ними пока ещё стояла недосказанность. Именно она мешала им по-настоящему воссоединиться.

– Пустишь? – спросила Любовь, головой кивнув в сторону квартиры.

– Конечно, – спохватился Павлов.

Лестничная площадка – не лучшее место для разговоров. Гере многое необходимо было сказать. Любе, судя по всему, тоже. Мужчина молча поднялся на этаж и открыл дверь. Пропустил девушку в квартиру, зашёл сам. Действовал он на автопилоте. В душе радость смешалась с опасениями и противоречивыми желаниями. Хотелось прижать девушку к себе и зацеловать до смерти, чтобы уж наверняка от него никуда не делась. Просто притянуть её в свои объятия и целовать, целовать до потери пульса. Мысли разлетелись в разные стороны. Слишком многое хотел поведать ей Павлов. Слишком многим стремился поделиться. К тому же присутствие рядом Игнатовой всегда лишало Герасима способности думать разумно.

Прошли на кухню. Люба так и не выпустила из рук щенка. Впрочем, животине было вполне уютно в девичьих руках. Игнатова сняла верхнюю одежду и осталась в джинсах и майке. Волосы рассыпались роскошным водопадом по плечам, на лице ни грамма косметики. Его потеряшка выглядела совсем девочкой. Невинной и соблазнительной.

– Сколько тебе лет? – вопрос вылетел сам собой.

Люба удивлённо взглянула на него.

– Двадцать, – закусив нижнюю губу, ответила она. – Через полгода исполнится двадцать один. Я давно совершеннолетняя, если ты об этом беспокоишься.

Гера буркнул что-то невразумительное, при этом сам не понял, что именно этим звуком хотел сказать.

– Надеюсь, я тебя не отвлекаю? – смущённо поинтересовалась блондинка, усаживаясь на стул.

Любовь явно нервничала. Щенок лизнул девушку в щёку, будто успокаивая. Она вцепилась в маленький комок шерсти, словно животное давало ей необходимые силы на важный разговор.

– Нет, – Гера тоже присел на стул, – единственное, от чего ты меня можешь отвлечь, это от сна.

Опять повисла неловкая тишина. Павлов ждал, когда же гостья заговорит о цели своего визита, а Любовь сильно волновалась и явно не знала с чего начать разговор.

– Люб, не подумай, что я тебе не рад, – Герасим решил сам узнать интересующую его информацию, – но почему ты здесь?

Девушка дёрнулась, поморщилась, посмотрела на Павлова.

– Я тебе подарок к празднику принесла! – выпалила она.

И протянула ему щенка. Перед носом Герасима оказался живой представитель собачьего рода с любопытными глазами. Пёсик принюхивался и изучающе рассматривал потенциального хозяина. Павлов много чего ожидал, но явно не этого. Люба умела удивлять.

Видя, что Гера никак не реагирует на подарок, девушка пояснила:

– Её зовут Муму!

Тут Герасим не выдержал и фыркнул. Лёгким смешком дело не обошлось, и в итоге мужчина захохотал во весь голос, немного напугав этим свой подарок. Муму прижала ушки к головке и теперь смотрела на него насторожено.

– Не знал, что Муму была ротвейлером, – сообщил Павлов, разглядывая щенка.

– Ты только не топи её, – попросила Игнатова. – Она очень хорошая. Я нашла её на улице. Бедняжка замёрзла и была голодной. Я пожалела псину и подумала, что лучшего хозяина, чем ты, для неё не найду.

– Почему? – удивился он. – Всем известно, что Герасим утопил бедную Муму.

– Не знаю, что там произошло с книжным Герасимом, – ответила Люба, мягко улыбаясь, – но я точно знаю, что мой Гера ни за что так не поступит. Ты самый добрый, самый благородный человек из всех людей, которых я только знала в своей жизни!

Последние сказанные ею слова заставили его насторожиться.

– Ты всё вспомнила? – спросил Павлов.

– Да, – кивнула она. – Память полностью восстановилась примерно через неделю после того, как меня увезли отсюда.

Гера нахмурился. Всё очень сильно усложнилось. Любовь собиралась выйти замуж за Медведева, а это означало, что она любит его. Или любила. Люба не из тех девушек, которые выходят замуж по расчёту. Значит, чувства имели место быть. Теперь, помня это, она может… Дальше Герасим не решался продолжить. Думать об этом совершенно не хотелось.

– Люба, зачем ты здесь? – повторил Павлов свой вопрос, боясь услышать ответ.

Мужчина страшился того, что присутствие здесь Любы связано с её нежеланием продолжать с ним какие-либо отношения. Если это действительно так, то Гера не смирится с решением потеряшки. Он будет бороться.

– Муму нужен кров, – девушка сглотнула и неуверенно улыбнулась, – и мне тоже.

– Что? – вспылил Гера, вставая с места. – Твои родственники выгнали тебя из дома?

– Не совсем, – ответила блондинка, послав ему успокаивающий взгляд. – Я ушла из дома. И от Коли ушла.

Павлов впал в шоковое состояние. Он не мог вымолвить ни слова. Ту радость, что сейчас пела у него в душе, не могли передать никакие слова. Люба же по-своему растолковала его молчание и занервничала ещё больше.

– Свадьбы не будет, – продолжила говорить она, – и мне в ближайшее время лучше не появляться дома. Мать мне этого не простит, а возможность распоряжаться наследством я получу только по достижении двадцати одного года. Мне негде жить, и я хотела попросить тебя приютить меня хотя бы на время.

Пока Люба сбивчиво говорила, явно неуверенная в его реакции на такие новости, Гера медленно опустил щенка на пол, обошёл кухонный стол, разделяющий их, и заставил Игнатову встать со стула.

– Можешь жить здесь столько, сколько захочешь, – выдохнул Павлов ей в губы. – Хоть всю оставшуюся жизнь!

И поцеловал. Девушка незамедлительно ответила на поцелуй, обняв Герасима за плечи. Собака тихо сидела на полу и, наклонив головку, наблюдала за парой воссоединившихся любовников. Этим вечером маленькой Муму был продемонстрирован подробный урок сексуального образования на примере двух человеческих особей.