Текст книги "Полет Однодневки"

Автор книги: Виктория Серебрянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5

Страх. Естественный движок инстинкта выживания. Что было бы, если бы человек ничего не боялся? Не боялся сделать шаг из окна сотого этажа. Сунуть руку в пылающий огонь. Танцевать на краю пропасти.

Человек в таком случае просто не выжил бы как вид. В данном случае страх является предохранителем, ограничителем, внутренним тормозом. Это естественная и необходимая реакция, выполняющая защитную функцию.

Но есть и другие страхи. Не обоснованные, ограничивающие нашу внутреннюю свободу, разрушительные страхи. Одним из таких страхов является страх отвержения. Этот страх, не связан с опасностью для жизни, но переживается очень схоже. Он заставляет человека подстраиваться под ожидания других, порождает страх критики, оценки, а то и наказания. Порою даже за вымышленные проступки. И страх давит могильной плитой, душит, не дает действовать и рассуждать здраво.

Там, в грязном тупике, увидев кровь соседа на стене, я лишилась возможности думать, рассуждать и без оглядки кинулась в объятия страха. Да что там страха! Мной двигал ужас. Я не смогла заставить себя даже приблизиться к соседу. Просто повернулась и стремглав понеслась прочь.

Как добралась домой – не помню. Ввалилась в дом, готовая на все: ненавистное замужество, валяться в ногах у отца и вымаливать у него защиту. Даже готова была увидеть в нашей скромной гостиной полицию, пришедшую меня арестовать.

Я убийца.

Но дом встретил меня тишиной. Я вихрем пронеслась по комнатам. Никого. Лишь на стареньком кухонном столе, застеленном веселенькой клеенкой в желтую и красную клетку, обнаружилась краткая записка:

«Дочь!

Нас неожиданно пригласил на ужин папин начальник, пан Черный. Он живет, если ты не помнишь, в начале нашей улицы. Если вернешься не слишком поздно, приходи.

Твои родители.»

Записка была придавлена кружкой с еще теплым молоком. Наверное, Стешка опять капризничала и отказывалась его пить.

Раз молоко еще не остыло, значит, ушли недавно. Значит, еще не поздно присоединиться к семье.

Но я даже в самом диком сне не могла представить себя сейчас чинно ужинающей за столом в доме пана Яна. Адреналин выжигал кровь и требовал действия. К тому же я дико боялась, что за мной вот-вот придёт полиция. Как быстро найдут труп? Или уже нашли? Я представила, как в дом пана Черного вламывается полиция в бронежилетах и с автоматами наперевес. Как меня выводят, заломив руки назад и на ходу зачитывая мне мои гражданские права. И содрогнулась. Особенно от выражения лица папы, нарисованное неуемной фантазией.

Страх, бурлящий в крови воскресной газировкой, не давал успокоиться. И я металась по дому, не зная, куда бежать, что предпринять. В голове все смешалось.

Зачем-то я забежала в ванную. Щелкнул выключатель. Два огромных черных омута, до предела наполненных ужасом, вместо моих темно-карих глаз напугали до визга. Электрический свет, запутавшийся в моих локонах, превратил упавшие на лицо волосы в кровь на белоснежной свадебной фате. Я в ужасе отпрянула от зеркала и несколько секунд беззвучно хватала ртом воздух.

Вообще, я рыжая, как осенний лес. В школьных постановках всегда была Белочкой, Лисичкой или Осенью. От мамы мне досталась очень светлая и нежная кожа и хрупкое телосложение. Так что подобные роли мне подходили идеально. Воздушное изящество не портили даже несколько мелковатые для изящного девичьего личика папины глаза. На меня давно уже заглядывались мальчишки. И в чем-то я даже могла понять дядьку Павла. Но сейчас от меня с воплями убежал бы любой. Настолько жутко и потусторонне я выглядела.

Холодная вода немного помогла. Во всяком случае, после умывания частично вернулся румянец, и я уже не напоминала оживший труп. Растрепанные пряди по-прежнему падали на лицо и, намокнув при умывании, неприятно липли к коже. Схватив расческу, я принялась с остервенением чесать спутанные волосы, печально размышляя о том, что вряд ли мне позволят в тюрьме оставить такую длину волос. Будь проклят этот дядько Павел! А ведь теперь и все мои деньги пропадут, ведь родители вряд ли смогут вернуть уже заказанные билеты. Мои руки замерли.

В зеркале отразились загоревшиеся в глазах огоньки надежды. Ведь это выход! Академия! Билеты не только заказаны, но и уже оплачены. Если сдам экзамены и стану курсантом, то меня вряд ли вернут на Землю для разбирательства. Ведь где-то на сайте я читала, что со своими курсантами Академия разбирается самостоятельно, не прибегая к законам той расы, к которой принадлежит курсант. А если принесу присягу, то автоматически стану полноправным гражданином Звездного Альянса.

Дальше я действовала как на автомате. Заплела волосы в две французские косы, кончики которых спрятала под бейсболку. Оделась. Покидала в рюкзак кое-то из одежды и белье. Все равно на территории Академии гражданское под запретом. Та что много брать нет смысла. Также в рюкзак перекочевали предметы личной гигиены, кое-какие дорогие для меня вещицы. В гостиной я вытащила из-за стекла групповое фото нашей семьи. На сердце защемило. Увижу ли я их еще когда-нибудь?

Последним пунктом стала кухня. Ниже маминой записки я торопливо нацарапала свой ответ. Постаравшись не вдаваться в подробности, объяснила, как стала убийцей соседа. И, раз уж я совершеннолетняя, и обязана отвечать за свои поступки, лучшим выходом вижу побег. Так как не хочу сидеть в тюрьме. И не хочу, чтобы папе было за меня стыдно. Чтобы в братьев тыкали пальцами и дразнили.

Дрожащими руками положила рядом с запиской свой телефон. По телевизору рассказывали, что работающий сотовый телефон помогает вычислять местонахождение человека. А в космосе телефон вряд ли мне понадобится.

Вот и все. Сердце захлебнулось ужасом. Но я решительно распахнула дверь на улицу.

***

Спустя неделю

Прошедшая неделя стала моим персональным адом. Уйдя вечером из дому, я еще успела на последний автобус до соседнего областного центра. В город приехала затемно. А поезд, который должен был довезти меня до ближайшего космодрома, будет только завтра после обеда. Я дико боялась оставаться ночевать на вокзале. Но еще больше я боялась идти в гостиницу. А вдруг покажу паспорт, а я в розыске? И дежурный администратор тут же вызовет наряд полиции? Так бесславно и закончится мое путешествие.

Мне повезло. Пока я оглядывалась по сторонам, стараясь не показать окружающим свой страх, в меня врезался мчащийся на всех парах маленький мальчик. Пока я решала, что делать с проказником, подбежала его запыхавшаяся мама с еще более маленькой девочкой на руках. Извиниться передо мной за его хулиганство мальчишка ей не дал, ужом вывернувшись из-под маминой руки и снова срываясь в забег. Его мамочка только горестно вскрикнула. Еще бы! С крошкой-дочкой на руках сильно не побегаешь. Не раздумывая, я сорвалась в погоню за мелким хулиганом.

Изловив озорника, я уже не выпускала из рук капюшона его курточки. Так и довела его до вконец измученной и смущенной матери. И получила свои заслуженные извинения и благодарности. А потом и робкую просьбу помочь присмотреть за сорванцом хотя бы до прибытия поезда. Я не раздумывая согласилась. И уже через пять минут оказалась в относительно тихой и спокойной комнате для матерей с детками.

Второй раз мне повезло, когда, разговорившись с пани Анной, мы выяснили что нам обоим нужно попасть в Лунный космопорт. Пани Анна летела с детьми к мужу на один из спутников Юпитера. Далее мы решили путешествовать вместе. Я помогала присматривать за детьми. Пани Анна пыталась меня подкармливать, сокрушаясь, что я ничего не ем. Я ссылалась на отсутствие аппетита из-за того, что сильно нервничаю перед вступительными экзаменами. Я не видела смысла скрывать цель своего путешествия. Да и нужно же было хоть как-то оправдать мою нервозность. Ведь несмотря на то, что рядом с пани Анной и ее детьми я чувствовала себя в относительной безопасности, все равно сама себе напоминала сжатую до отказа пружину. А каждый раз, когда на горизонте появлялась полицейская форма, мое сердце замирало. И я не могла расслабиться, пока представитель правопорядка не исчезал с глаз.

Но все хорошее имеет свойство рано или поздно заканчиваться. И вот мы уже в Лунном космопорту, выходим из рейсовой ракеты Земля – Луна. И со всей доступной нам скоростью мчимся вперед, так как уже давно объявили посадку на космолет пани Анны.

Прощание вышло очень скомканным. Времени не было, посадка заканчивалась. И, как только захлопнулись двери перехода, в котором исчезла пани Анна, на меня снова навалилось одиночество и страх. До прилета нужного мне лайнера оставалось три часа. Меня ждала Прана. Планета, с которой меня и еще нескольких абитуриентов заберет транспорт Академии. Я сделала еще один шаг к своей мечте.

На борту космического лайнера «Оронт» я провела в общей сложности трое суток. Из которых я практически ничего не запомнила. И не по тому, что я все время спала, или где-то пряталась, переживая очередной приступ паники. Нет. Ужас перед разоблачением почти исчез. Или трансформировался в почти терпимый страх. В первую очередь потому, что на борту лайнера я была единственным человекоподобным существом. Остальные существа были инопланетниками разной степени схожести с генотипом человека. А потом уже потому, что на борту «Оронта» не происходило ничего интересного для меня.

«Оронт» принадлежал расе фарнов, чьими далекими предками, возможно, были какие-то инсекты. Во всяком случае, сами фарны своими нескладными, непропорционально длинными конечностями напоминали мне земных кузнечиков. Этакий прыгунчик темно-фиолетового цвета, вставший на задние, более длинные лапки. Сходство увеличилось, когда я разглядела у некоторых фарнов дополнительное веко на круглых, лишенных бровей и ресниц, глазах. Это веко появлялось у тех фарнов, которые работали с аппаратурой и превращало их глаза в глаза стрекоз. Возможно, данное явление было призвано защитить глаза фарнов от излишне яркого света. Я поклялась себе, что изучу всех представителей Звездного Альянса, все их особенности, при первой же возможности.

Экипаж «Оронта», на сколько я поняла, состоял из одних фарнов. Как и большинство пассажиров. Хотя, вдалеке, при перемещении по палубам «Оронта», я видела представителей других рас. Но большое расстояние помешало мне определить их расовую принадлежность. Собственно, наблюдение за инопланетниками было моим единственным развлечением, пока длился полет.

И вот, наконец, Прана. И я с восторгом, широко распахнутыми глазами, наблюдаю на обзорном экране за стыковкой с внешним шлюзом центрального космопорта Праны настоящего космического крейсера с символикой Звездной академии на борту.

Я почти у цели.

***

Прана была последней точкой, откуда крейсер Академии забирал абитуриентов. Кстати, в переводе со всеобщего его название звучало как «Посредник».

На Пране абитуриентов оказалось мало. Всего четыре человека, включая меня. Хотя, наверное, правильнее будет сказать четыре существа. Потому что двое из троих были шурфами – серовато-белая кожа, очень низкий рост, волосы настолько рыжего оттенка, что я на их фоне казалась серой молью. Третьим был представитель уже знакомых мне фарнов.

После проверки личности нас четверых провели коротким коридором к корабельному лифту и подняли, на сколько я могла судить, на верхнюю палубу. Я ожидала всего, чего угодно. Но того, что за распахнувшимися створками лифта окажется огромное помещение наподобие земного актового зала, я не ожидала.

На первый взгляд тут царил хаос. Существа беспорядочно перемещались с места на место, общались между собой, что-то пили и жевали. Далеко не сразу я поняла, что такой кажущийся беспорядок из-за того, что свободное пространство было непосредственно перед лифтом. Дальше помещение занимали стройные ряды каких-то странных кушеток. А под дальней стеной было не то возвышение, не то стеклянный шкаф, над которым помещался огромный обзорный экран.

На все это я вытаращилась в немом восторге, застыв едва ли не на пороге лифта. Все, начиная от помещения и мебели и заканчивая живыми существами, было таким чуждым, непривычным, но таким необъяснимо притягательным, что я забыла, как дышать. Очнулась от прилетевшего в спину нехилого толчка и злобного бормотания одного из шурфов на всеобщем:

– Идиотка, чего рот разинула? Гнус инопланетный!

Я буквально задохнулась от обиды, но высказаться не рискнула, так как не была уверена в том, что правильно перевела. Я, конечно, за три месяца выучила очень много. Но ни звуковых, ни видеозаписей на всеобщем у меня не было. И поправить меня тоже было некому. Поэтому в правильности своих знаний, особенно в области оскорблений, я сомневалась.

Все сомнения развеялись, стоило только взглянуть на сопровождающего нас мужчину в форме с эмблемой Звездной Академии. Инопланетник неопознанной мною расы с осуждением смотрел на наглого шурфа. А потом и вовсе произнес прохладным, чуть шипящим голосом:

– Абитуриент! Ваше поведение недостойно курсанта Звездной Академии. Об этом инциденте будет доложено командованию.

Шурф скривился. Его щеки стали коричневыми от прилившей к ним краски стыда. Во всяком случае, я надеюсь, что это был не гнев. Начинать свой путь курсанта с конфликта мне не хотелось. И, прежде, чем успела задуматься над тем, что делаю, я выпалила:

– Прошу прощения! Боюсь, что тут есть и доля моей вины. Меня так поразило увиденное, что я позабыла о том, что я не одна. И что мне необходимо отойти в сторону и освободить дорогу.

Янтарные глаза равнодушно взглянули на меня. С изумлением заметила, что у нашего сопровождающего вертикальный зрачок. Но задуматься над этим явлением не успела. Инопланетник все тем же чуть шипящим, безразличным тоном ответил:

– И тем не менее, абитуриент не имел права оскорблять другого абитуриента. На этом считаю инцидент исчерпанным. Займите свободные места. Прибытие на Лурану через четыре крона*.

Взмах рукой куда-то влево. И я с неудовольствием отметила, что в помещении стало тихо. Все замерли и смотрят на нас и нашего сопровождающего.

Какое-то время было тихо. Я изучала аборигенов. Толпа изучала новоприбывших. Но вот потихоньку существа зашевелились, загомонили. Позы стали более расслабленными. И я поняла, что наш сопровождающий ушел.

Из толпы выскользнул и направился в нашу сторону зеленый человечек. Почти такой же, каким иногда рисовали инопланетян у нас, на Земле: ярко-зеленый цвет кожи, круглые, лишенные бровей и ресниц глаза, вместо ушей странного вида воронки. И я бы охотно поулыбалась с его внешнего вида. Или даже засмеялась бы. Вот только смеяться с двухметрового громилы с косой саженью в плечах было страшно. Оскорбится, и прибьет как муху.

Зеленый амбал приблизился к нам и представился:

– Я Фин Анн. Здесь все разбиты на команды. И моя команда не полная. Предлагаю присоединится. Легче будет на экзамене по физической подготовке.

Шурфы снова отличились. Презрительно фыркнув, оба отвернулись и, отпихнув меня в сторону, направились вглубь помещения. От неминуемого падения меня спас фарн, удержав за плечи и одновременно говоря Фину:

– Зовите меня Муррл. Я принимаю твое предложение.

– Муррл?…

– Просто Муррл. Вы мое полное имя с непривычки не выговорите.

Зеленый и фарн пожали друг другу руки и Фин посмотрел на меня:

– А ты?

Я решила, что для меня непозволительная роскошь отказываться от любой помощи, поэтому торопливо кивнула:

– Я тоже принимаю твое предложение. Меня зовут Кристина Шваб. Можно просто Крис.

Фин и мне пожал руку. А потом повел нас устраиваться.

В команде должно было быть десять существ. Вместе со мною и Муррлом было девять. Одного не хватало. И я не знала, чем нам этот факт грозит.

Фин отвел нас почти в самый угол помещения, к своей команде. Указал свободные кушетки. Их здесь называли биомодулями. И представил остальных. Они все были огромными и зелеными представителями системы Кассиопеи. И называли себя игумарами. Имена у всех были короткими и сильно между собою похожими. Так что я сразу же запуталась, кто из них кто. Фарна Муррла приняли с нескрываемой радостью. Оказалось, что, несмотря свою на внешнюю «засушенность», фарны обладали недюжинной физической силой. А это значительно повышало шансы команды на поступление.

Ко мне же отнеслись с некоторой настороженностью. Земля всего несколько месяцев, как стала полноправным членом Альянса. И что можно ожидать от землян, никто не знал. Я была для команды «темной лошадкой».

Без неприятностей не обошлось и тут. Фин громко назвал мое имя и расу своей команде. А потом стал представлять мне своих соотечественников. Пока он перечислял их имена, рядом, прямо у меня за спиной, начали громко смеяться. И чем дальше, тем громче и оскорбительней звучал смех. Появилось неприятное чувство, что смеются надо мной.

Почему я так решила, не знаю. Но, к несчастью, оказалась права. Как только Фин замолчал, меня дернули за руку, разворачивая лицом к другой команде, состоявшей сплошь из одних представителей звездной системы Тау Кита. Они именовали свою расу «киллы», имели близкий к человеческому генотип и невероятную заносчивость. Я только начала читать про эту расу, привлеченная звучным названием их звездной системы, но уже знала, что эти обладатели светло-оливковой кожи и блестящих черных волос надменны, словно они близкие родичи Бога.

Вот и сейчас одна из них, высокая девица с короткой стрижкой, надменно кривила губы в мою сторону:

– Ты и правда землянка?

Я молча кивнула. И тут же ощутила довольно сильный тычок под ребра. Кто-то из киллов прошипел:

– Отвечай. Когда тебя спрашивают, мошкара.

Я не была уверена в правильности перевода последнего слова, поэтому просто его проигнорировала, подтвердив вслух свой кивок:

– Да, я с Земли.

Девица вновь брезгливо задала вопрос:

– И что ты тут делаешь, насекомое?

Один из игумар возмутился:

– Ваша принадлежность к одной из старейших звездных рас не дает вам права оскорблять младших членов Альянса.

Киллы все, как один, надменно расправили плечи. А противная девица снова фыркнула:

– Кому она нужна, чтобы ее оскорбляли! Я сказала правду. По сравнению с нами земляне – мошкара, живущая один световой день. Она ведь даже никаких толковых навыков не успеет приобрести, как ее жизненный путь закончится. Так чего, спрашивается, она сюда лезет? Однодневка!

Девица отвернулась.

А меня словно бетонная плита придавила. Как это я не успею приобрести никаких навыков? А как же моя мечта летать в космосе?

Кто-то обнял меня за плечи и слегка встряхнул. Судорожно вздохнув, я подняла голову и обнаружила, что окружающая действительность расплывается, словно отгороженная залитым водой стеклом. Надо же, даже не заметила, как на глаза навернулись слезы.

Меня снова легонько встряхнули, и я услышала:

– Не реви из-за киллы. Они уважают только себя. Остальные расы годятся только прислуживать им.

Голос оказался суховатым, чуть потрескивающим. Проморгавшись, я обнаружила, что меня за плечи обнимает нескладная конечность Муррла. Сам фарн слегка улыбался, как бы говоря: «Делай, как я. Не обращай внимания.» На сердце потеплело. Стало чуть легче дышать. Но успокоится окончательно не получилось.

Противная девица вдруг вернулась с каким-то невзрачным баллончиком в руках:

– Что-то тут тараканов многовато развелось! Надо провести санитарную обработку!

Распылить содержимое баллончика девице не дал все тот же Муррл, схватив ее за руку и сильно сжав запястье. Девица заверещала. Нас с Муррлом стали окружать с одной стороны соплеменники склочной абитуриентки, с другой – члены нашей команды. Дальше стали подтягиваться другие любопытствующие.

Муррл давно отпустил ее руку, но девица не затыкалась. Ее визгливый голос разносился по всему большому помещению. И, закономерно, привлек внимание кого-то из сотрудников Академии.

Рядом с нами, ровно между мной и истеричкой, толпа абитуриентов вдруг расступилась. В проходе появился высокий худощавый мужчина в темно-синем комбинезоне, напоминающим мягкий скафандр. На его левом плече сверкал и переливался не знакомый мне символ. Все затихли. Казалось, толпа даже дышать забыла. В глазах у киллы мелькнул страх. Вряд ли кто-то еще, кроме меня успел заметить неподходящую эмоцию заносчивой девицы. Но я заметила. И задумалась. Кто же этот мужчина, которого испугалась надменная килла?

Внешне он был почти как человек. Если бы не некоторые мелкие различия. Чуть менее округлые уши. Волосяного покрова на голове почти нет. Собственно, волос тоже не было. Заднюю часть головы покрывал рыжевато-русый пушок. А лобную часть головы покрывали не то складки кожи, не то чешуйки, складывающиеся в узор змеиной кожи. Также мне показалось, что у мужчины был вертикальный зрачок. В полной тишине раздался его холодный равнодушный голос:

– Абитуриент Хоо, что тут происходит?

Девица встрепенулась:

– Эта дикая землянка на меня напала! На меня, киллу!

Я почувствовала, как у меня округляются глаза. Но возмутиться не успела. За меня снова заступился Муррл:

– Командор Тран, разрешите обратиться?

Мужчина кивнул. Так он, оказывается, командор? Такой молодой? Или это только кажется, что ему не больше тридцати лет?

Муррл тем временем начал описывать всю ситуацию. Когда он закончил, Тран обратился к остальным:

– Кто еще может подтвердить слова этого абитуриента?

В воздух взметнулись руки моей команды.

– Больше никто ничего не видел и не слышал?

Тран равнодушно оглядывал толпу. Словно ему все равно. Словно ему нет никакого дела до того, что тут происходит. Но под его немигающим взглядом все опускали глаза.

Но вот кто-то еще в толпе поднял руку. Потом еще. Еще. И еще. И вот уже киллы стоят в меньшинстве. Тран кивнул и повернулся к девице:

– Абитуриент Хоо, почему вы солгали?

*Крон – единица времени, принятая в Звездном Альянсе. Равняется 70 земным минутам.