Текст книги "Наша любовь"

Автор книги: Виктория Плэнтвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

К ее великому удивлению, молодой человек не вспыхнул и не смутился, выслушав столь недвусмысленное признание. Лишь одна бровь поползла вверх.

– Ваша мать тоже актриса.

Учитывая его полнейшее невежество в культурном плане, Джейн восприняла последнее утверждение как вопрос. Но Патриция, будь она рядом, оскорбилась бы не на шутку. Она играла ведущие роли на протяжении вот уже четырех десятилетий. Имя Лоу в театрах Австралии стало символом бескорыстного служения искусству. Долг требовал, чтобы Джейн вступилась за честь семьи и воздала должное ее многочисленным заслугам.

– Да. Моя мать – Патриция Лоу!

Девушка ожидала, что и это имя окажется для собеседника пустым звуком, но молодой человек утвердительно кивнул.

– Ах, вы из тех самых Лоу! Ваш отец, кажется, был возведен в рыцарское звание за заслуги в развитии театрального искусства? Я помню его имя в списке награжденных за прошлый год.

Где искусство бессильно, победу одерживает снобизм!

– Да, верно. – В кругу семьи новообретенный титул стал источником нескончаемых шуток, поскольку грозного Доналда трепещущие новички на всякий случай величали сэром, а за Пат в театральных кругах давным-давно закрепилось ласково-почтительное прозвище Ее Светлость.

– Полагаю, ваша мать тоже бухгалтер? – поддразнила Джейн, наслаждаясь чувством сопричастности к могучему клану.

И снова – долгий, оценивающий взгляд.

– Моя мать умерла. Я был тогда еще ребенком.

– Ой! – Веселость Джейн мгновенно угасла, глаза затуманились сочувствием. – Мне очень жаль. Правда.

Живое воображение тотчас же нарисовало ей маленького мистера Нортона. Он, наверное, был хрупким, смышленым, ласковым мальчуганом, слишком застенчивым и потому необщительным, а после смерти матери окончательно замкнулся в себе. Нет, никогда он не был бесстрашным, неуправляемым бесенком, вроде ее братьев... или ее самой, если на то пошло.

Джейн порывисто потянулась через проход и накрыла ладонью руку Стива, покоящуюся на подлокотнике. Рука оказалась прохладной и твердой на ощупь, словно загорелая кожа обтягивала холодную сталь, а не теплые мышцы. Джейн почему-то представляла руки бухгалтера холеными и дряблыми. Или постоянная конторская работа так закалила пальцы, что теперь ими орехи колоть можно?

Но больше всего сбивало с толку другое: вибрация самолета передавалась ей через этого человека. От точки соприкосновения ощущение покалывания распространялось по всей руке.

Стив опустил взгляд на маленькую белоснежную изящную ручку, накрывшую его собственную в интуитивном стремлении ободрить и защитить.

Рисуя в воображении печальные картины одинокого детства, Джейн не заметила, что была выдержана короткая, точно рассчитанная пауза, после которой Стив скорбно добавил:

– Это был несчастный случай. Отец тоже погиб.

Рука девушки дрогнула, хрупкие пальчики импульсивно сплелись с его пальцами. Отзвук моторов, отзывающийся в ее руке мелкой вибрацией, усилился до весьма чувствительного покалывания, которое распространилось до плеча, а затем – к ключицам.

– Вы росли сиротой? Боже мой, Стив... как ужасно! И ни братьев, ни сестер?

Молодой человек повернул голову. Девушка склонилась к нему, озорная непоседливость ее угасла в искреннем желании утешить, молочно-белая кожа побледнела еще больше, глаза расширились от тревоги и затуманились грустью.

И все это из-за него – человека, совершенно постороннего. Где ее защитные инстинкты? – разозлился Стив. Черт побери, она упрощает ему задачу...

Или нет? У Стива были веские основания полагать, что девушка далеко не так уязвима и наивна, как кажется. Ее искренность не более чем притворство! Для актрисы такого класса, как, Джейн Лоу, ложь – дело привычное.

– Нет. У меня никого нет.

В ответ на сделанное сквозь зубы признание в сердце Джейн что-то болезненно дрогнуло. Она не представляла себе жизни вне огромной любящей семьи. Горестный аккорд резонировал, будил эхо в сокровенных глубинах души.

Во взгляде Стива она отчетливо различала боль потери, призрачный отзвук давней утраты. А за ним еще какое-то чувство, более потаенное, более холодное, более мрачное, не поддающееся определению.

– А родственники? Ведь есть у вас хоть кто-то...

Плечи юноши заметно напряглись.

– Мне повезло: меня усыновили, – ответил он лишенным всякого выражения голосом. Загорелая рука выскользнула из ее ладони и легла на колено вне досягаемости девушки.

– Я рада, – тихо отозвалась Джейн, ничуть не обидевшись. Одни люди охотно делятся самым сокровенным, другие – нет. – У любого человека должна быть семья, пусть даже искусственно созданная, вы не находите? – продолжила она, невесело улыбаясь. – Именно семья учит нас ожидать любви, сочувствия и помощи от окружающих, так что, вступая в мир, мы не боимся довериться людям и признать, что все мы зависим друг от друга.

– «Не спрашивай, по ком звонит колокол...» —пробормотал молодой человек.

– Верно! Хотя, по правде говоря, эта строчка звучат чуть иначе. «А потому никогда не посылай спрашивать, по ком звонит колокол: он звонит и по тебе», – продекламировала Джейн; ее несказанно обрадовало, что ее спутник хотя бы немного знаком с поэзией. А значит, не абсолютно безнадежен. – Вы читали Джона Донна?

– Немного. Скажем, достаточно для того, чтобы к месту и не к месту перевирать цитаты. Пережиток классического образования, знаете ли.

– Да? Какую школу вы заканчивали?

Молодой человек назвал частную школу для мальчиков, известную высоким уровнем подготовки, строгостью правил и баснословной платой за обучение. Интересно, откуда у него такие деньги – фамильный капитал или, может, приемные родители не поскупились?

– Вы жили там на полном пансионе? – полюбопытствовала Джейн.

– Да.

– А я вот училась в обычной. Все Лоу ходили в государственные школы, благодарение Господу, и наслаждались относительной свободой. В закрытом пансионе я бы просто не выжила. Все эти дурацкие правила и ограничения... Я бы из принципа взбунтовалась.

– Ваши родители не ограничивали ваше поведение в детстве? Они не требовали, чтобы вы придерживались минимальных стандартов благопристойности и самоконтроля?

В вопросе прозвучал вызов, и девушка немедленно ринулась на защиту семейных традиций. Домашняя дисциплина в семействе Лоу основывалась на либеральности, но никак не на вседозволенности.

– Конечно, требовали, но любое требование смягчалось любовью, чувством юмора и снисходительностью, и даже если мы поступали не лучшим образом, отлучение от семьи нам не грозило!

– Мне тоже отлучением не угрожали.

– Может быть, потому что вы всегда были паинькой, – отмахнулась Джейн. – А как вам удалось выжить в пансионе? Говорят, школы-интернаты кишмя кишат подрастающими садистами, которых хлебом не корми, а дай помучить слабого. – В голосе ее прозвучало сочувствие. – Вам, должно быть, несладко пришлось?

– С какой стати? – удивился Стив.

– Ну, скажем, на боксера-тяжеловеса вы не похожи, – откровенно созналась Джейн. Юноша вспыхнул, стиснул зубы, но ничего не ответил. Ого, да она задела его мужское достоинство! – Вы немного напоминаете моего брата Юджина, – поторопилась она добавить. – В детстве бедняге изрядно доставалось: кожа да кости, и грудь как у цыпленка. Но слабаком он не был, и чем старше становился, тем больше ценил свое природное изящество. Когда он стал сниматься в кино, у женщин при виде него просто слюнки текли!

– Трогательно, но ваши заботы обо мне совершенно излишни, – отозвался Стив с уничтожающей холодностью, сводящей на нет ее неловкий комплимент. – Меня никогда особенно не задирали, и рад сообщить, что я не становился также и объектом повышенного слюновыделения, что кажется мне в равной степени неприятным.

Его слова подействовали на Джейн гораздо сильнее, нежели юноша ожидал. Ослепительно-рыжая головка удрученно поникла.

– Да, верно, еще как верно, – задумчиво протянула Джейн, вспоминая сплетни и пересуды последних недель.

Скабрезные слухи всегда вызывали у нее смех: почему бы людям не позабавиться, придумывая нелепые истории из ее личной жизни?

Но шутка утратила пикантность, когда девушка узнала, что где-то в тени, за пределами ее мира, скрывается некто – безликий поклонник, который считает ее своей законной собственностью. Жадно собирает о ней всевозможные сведения, наблюдает, выжидает, постепенно лепит из нее идеал своих эротических фантазий, видит в ней не живого человека, а... вещь и однажды придет за этой вещью, попытается завладеть ею... может быть, даже силой.

Из-за этого человека жизнь Джейн превратилась в ад. Она отвыкла чувствовать себя в безопасности, навсегда утратила былую доверчивость, былое легкомыслие. Мегги раздосадовало нежелание сестры воспринимать поначалу Томаса всерьез. Но Джейн всегда поступала со своими страхами и сомнениями именно несерьезно – высмеивала, издевалась, шутила. Ведь если относишься к ним не так – значит, признаешь их власть над собой.

Однако на сей раз испытанное средство подвело. Джейн ощущала себя совершенно беспомощной. Как ей хотелось бы вернуть былую уверенность в себе! Вот почему после тревожного телефонного звонка она немедленно помчалась в Сидней...

– Мы друг другу чужие, – срывающимся голосом произнесла женщина, назвавшаяся Элизабет. – Но у нас есть общий... знакомый... Он заваливает вас письмами... И я о нем очень тревожусь.

Сердце Джейн неистово забилось, она стиснула пальцами телефонную трубку.

– Вы имеете в виду Томаса?

Частое, прерывистое дыхание на другом конце провода свидетельствовало о том, что собеседница нервничает.

– Да. Стало быть, вы знаете, о ком я говорю. Но я... я не хочу, чтобы у него были неприятности...

– Я тоже этого не хочу, – честно созналась Джейн. – Я еще не обращалась в полицию, если вы это имеете в виду. Надеялась, что проблема разрешится сама собой...

– Ох, если бы! Просто... я видела письма Тома к вам... в его квартире. Я нашла фотографии и ваши вещи... У него все стены заклеены вашими портретами; словно храм, честное слово. Мне думается, он скорее причинит вред себе, нежели кому-либо другому, но я... Видите ли... Ох, все так сложно... вы даже себе не представляете! Я... я думала, что вы и я сможем помочь друг другу... и Тому, не привлекая к себе внимания прессы.

В наступившей тишине послышалось сдерживаемое рыдание, но собеседница взяла себя в руки и снова заговорила:

– Я не могу беседовать по телефону... Видите ли, нужна строжайшая конфиденциальность...

Моя семья ничего не знает... Они не должны узнать!

Джейн чувствовала, как паника все сильнее охватывает собеседницу. Еще немного – и она окончательно утратит над собой контроль, повесит трубку, и Джейн так ничего и не узнает ни о ней, ни о Томасе.

– Я совершенно с вами согласна: никто не должен знать о нашем разговоре. Может быть, нам стоит встретиться и побеседовать с глазу на глаз? – мягко предложила актриса, борясь с желанием забросать незнакомку вопросами. – Только вы и я, и никого больше? Поверьте, я тоже не хочу огласки.

– О да, пожалуйста! – В глубоком вздохе прозвучала бесконечная признательность. – Но встретиться нужно немедленно, а я живу в Сиднее... – Голос снова беспомощно дрогнул. – Мой муж занимает важный пост в правительстве, видите ли, и все наши переезды распланированы на год вперед. У меня нет веского повода поехать в ваш город, и у родных неизбежно возникнут подозрения, ежели я вдруг стану настаивать...

Смятение и непритворное отчаяние в голосе женщины растрогали Джейн, да и любопытство девушки разыгралось не на шутку, особенно после того, как собеседница призналась, что она жена Джералда Стерна, столпа консервативной партии и неутомимого поборника морали.

Сопоставив в уме все услышанное, Джейн догадалась, что мистер Стерн – человек властный, в личной жизни придерживается строгих викторианских правил и догм и от жены требует того же. Какие бы отношения ни связывали Элизабет и Томаса, ясно, что от домашних бедняжка не ожидает ни помощи, ни понимания. Они осудят ее и заклеймят презрением.

Джейн только что вернулась со съемок и еще не разобрала чемоданы. Но, не колеблясь ни минуты, она побросала вещи обратно в сумку, вылетела в Сидней в тот же вечер и сняла номер в отеле под именем «мисс Смит» – так хотела Элизабет. Актрисе не терпелось избавиться от ощущения полной беспомощности, взяв инициативу в свои руки, вместо того чтобы терпеливо ждать развязки событий.

Поспешный отъезд стал ее ошибкой. Прояви она больше здравомыслия, с Элизабет Стерн не случилось бы сердечного приступа и последующего паралича.

Черт!

На хрупкие плечи Джейн легло бремя вины. Правильный выбор – это самое главное, а Джейн знала, что за последние несколько недель наделала массу ошибок: и в карьере, и в личной жизни. Все ее решения оборачивались катастрофой, подумала она, глубоко вздыхая от жалости к себе.

– Мисс Лоу! Вам плохо?

Резкий, требовательный оклик развеял задумчивость девушки. Она оглянулась. Стив Нортон снял очки и внимательно глядел на нее; глаза его вовсе не казались близорукими. В них светилось жадное любопытство, и сердце Джейн тревожно сжалось: мозг собеседника явно напряженно работал. Этот человек слишком наблюдателен, чего доброго, и проницателен вдобавок!

– Простите... о чем это мы говорили? – отозвалась девушка, инстинктивно надевая маску обворожительной рассеянности, которая не однажды выручала ее в прошлом. – Боюсь, я сбилась с мысли. Со мною это бывает – воображение, знаете ли, разыгрывается.

Но несносный бухгалтер не пожелал менять тему.

– И мысли ваши, кажется, не слишком приятны, а? По выражению вашего лица я решил было, что крыло объято пламенем!

Ах, вот откуда этот тревожный взгляд! Должно быть, она его порядком испугала! Джейн состроила шаловливую гримаску.

– Поверьте, если бы самолет загорелся, вы бы имели удовольствие наблюдать представление куда более впечатляющее, нежели мечтательный взгляд в иллюминатор. Я актриса, помните? Меня учили все драматизировать.

Стив нахмурился и надел очки. На лице его было написано сомнение, губы неодобрительно сжались. Вот-вот он задаст очередной вопрос. Бог ты мой, неужели он не может расслабиться хоть на минуту? Ну не в настроении она вести глубокомысленные беседы! Она в отпуске, и все тут!

Решившись доконать собеседника, Джейн защебетала о пустяках, и вскоре глаза юноши потускнели. Потом он прикрыл рот ладонью, сдерживая зевок. Убедившись, что цель достигнута, девушка замолчала и отвернулась к окну, чтобы скрыть довольную усмешку, а мистер Нортон раскрыл заветную папку и с головой ушел в работу. Вот и славно!

Самолет летел над морем. На синей глади вспыхивали и мерцали серебристые блики. Тут и там взгляд различал крохотные, словно игрушечные, рыболовецкие суда, а по мере приближения к Леовиллю из моря как по волшебству вырастали влажные, овеянные ветрами скалы и крохотные зеленые островки.

Самолет пошел на снижение. Узкая полоска земли становилась все шире, и вот взгляду открылся остров во всей его красе. Приземистые каменистые утесы плавно переходили в одетые джунглями склоны, а дальше лежала туманная гористая местность.

Джейн прижалась носом к стеклу: массивные темные скалы уступили место широким полоскам золотистого песчаного взморья. К самому краю пляжей подступала пышная зелень, тут и там виднелись расчищенные участки – признак человеческого жилья.

Самолет летел теперь над заливом. Над водой возвышался длинный ослепительно белый пирс. Не прошло и минуты, как море преобразилось: вместо недвижной матовой синевы бездонных глубин взгляд различал переливчатый, пронизанный лучами кобальт над песчаными мелями, и вот уже у кромки пляжа заплескались кружевные барашки пены.

В точности как на фотографиях! Джейн мысленно попросила прощения у матери за то, что поставила ее рассказ под сомнение: самые красочные описания бледнели перед реальностью!

Вдали показался миниатюрный аэропорт: две пугающе короткие бетонированные дорожки у подножия поросших лесом холмов. Джейн задохнулась от восторга и непроизвольно оглянулась на соседа – интересно, как ему понравится идея приземлиться на расчищенном среди джунглей клочке земли величиной с почтовую марку!

Стивен Нортон думал совсем о другом. Повернувшись спиной к иллюминатору, он неотрывно наблюдал за спутницей. Девушка удивилась было его спокойствию, но тут же решила, что остановившийся взгляд бухгалтера свидетельствует о нарастающей панике. Сфокусировав внимание на Джейн, молодой человек, видимо, старался позабыть о том, что происходит за бортом.

Глаза же Джейн сияли: восторженная по натуре, она обожала острые ощущения. К тому времени, как самолет с грохотом промчался по изрытому бетону и плавно затормозил перед небольшим деревянным сарайчиком, заменяющим терминал, Джейн уже не терпелось познакомиться с островом...

– Ну, не так уж и плохо, а? – усмехнулась она. Подхватив сумки, молодые люди зашагали от терминала в сторону узкой пыльной дороги, начинающейся за решетчатыми воротами. – Гладко прошло. А я-то думала, что приземлимся мы вроде как на «американских горках» – волосы встанут дыбом!

– Вы, похоже, разочарованы, – отозвался Стив ледяным тоном, ставя чемодан в тени раскидистой пальмы и провожая взглядом пассажиров, садившихся в сине-белый автобус, запаркованный тут же, у ворот.

Вот противный бухгалтер, подумала Джейн не без иронии. Сам, небось, отродясь на них не катался. «Американские горки» у него наверняка занесены в графу «развлечения».

Долго ждать им не пришлось. Едва курортный автобус отъехал, в облаке пыли подкатил огромный серебристо-зеленый джип с открытым верхом. На двери красовался символ отеля—пальмовое дерево. Худощавый туземец, одетый в белое, спрыгнул со ступеньки, огорченно извиняясь за опоздание. Ему пришлось остановиться, чтобы помочь туристу: у бедняги сломался велосипед.

– Меня зовут Разак, – представился он. Темные миндалевидные глаза расширились при взгляде на волосы Джейн: в солнечном зареве пряди сияли как расплавленная лава. – Я из «Леовилльских пальм». А вы – мистер и миссис?.. – Туземец извлек из кармана помятый список.

Какая восхитительно нелепая мысль!

– Он, безусловно, мистер, но я пока еще мисс, – рассмеялась Джейн. – Мы не женаты.

– О! – Разак переводил недоуменный взгляд с девушки на юношу: Джейн весело и озорно улыбалась, выражение лица Стива оставалось безмятежным и непроницаемым. Служащий снова сверился со списком и нахмурился.

– Но...

– Мы просто летели одним рейсом, – резко осадил его Стив. – Мы совершенно чужие друг другу люди.

Попытка несносного бухгалтера отгородиться от новой знакомой спровоцировала Джейн на очередную сумасбродную выходку.

– О да, Стив и я прежде никогда не встречались, – проворковала девушка и невинно захлопала ресницами: самый многозначительный взгляд не создал бы лучшего эффекта.

В глазах Разака промелькнула явная зависть, и Стив слегка покраснел. В следующую минуту служащий снова сверился со списком и пометил их именам.

– Садитесь, пожалуйста. Располагайтесь поудобнее, а я тем временем отыщу супружескую пару, – проговорил он, ставя сумки в багажник и услужливо открывая дверь. – Дорога вам понравится. Места здесь очень красивые.

Здесь все красиво, подумала Джейн час спустя, выходя на балкон спальни и вдыхая пряную смесь тропических ароматов. Отель представлял собою ряд сблокированных деревянных коттеджей, в каждом – по двухэтажному номеру. Внутреннее убранство сочетало в себе аскетическую простоту с утонченной роскошью, так что отдыхающие вполне могли вообразить себя мужественными первооткрывателями новых земель, не испытывая при этом ни малейших неудобств из тех, которые всегда сопутствуют первооткрывателям.

Перегнувшись через балконные перила, Джейн различала заросли высоких кокосовых пальм и цветущих азалий, а дальше, за ними, виднелся золотистый песчаный пляж с деревянными лежаками и огромными соломенными тентами.

Услышав легкий шум, девушка повернула голову и сокрушенно вздохнула: на соседний балкон вышел мужчина. Резная деревянная решетка, увитая зеленым глянцевым плющом, не позволяла заглянуть на чужую территорию, но Джейн и так знала, кто это.

Вместо неотразимого остроумного иностранца-миллионера ее соседом оказался бухгалтер с повышенным уровнем интеллекта и заниженными способностями к простому человеческому общению.

Ну, этот Стивен Нортон за все ответит!

4

Нет, удача явно отвернулась от него, сочувственно подумала Джейн, наблюдая за тем, как затянутая в полупрозрачный шелк девица, лицемерно улыбаясь накрашенными губами, спешит покинуть общество мистера Стивена Нортона.

Джейн решила, что настало время поставить точку. Захватив с собою высокий бокал, она поспешила на выручку.

– Вам надо изменить технику, – объявила она, бесцеремонно усаживаясь на соседний со Стивом стул.

Парень вздрогнул и, едва не опрокинув стакан, обернулся к ней. Темные глаза оглядели зеленый переливчатый топ и пышную юбку, эффектно драпирующую бедра, а затем взор молодого человека обратился к дальнему столику, за которым пировала веселая компания новых приятелей Джейн.

Последние отблески заката уже угасли, над открытой террасой местного ресторана сгустилась плотная бархатистая тьма. Почти все отдыхающие разбрелись по дискотекам, либо отправились полюбоваться на «ночные феерии», организованные отелем и местными энтузиастами. Приверженцы более спокойных развлечений бродили по залитым луною пляжам или уединились в коттеджах.

– Простите?

Джейн выбрала вишенку из горки фруктов, венчающей ее бокал с фирменным коктейлем, бросила ягоду в рот, наслаждаясь приятным вкусом, и пригляделась к собеседнику повнимательнее. Тот заметно насторожился. Впрочем, Джейн не винила его за подозрительность: с момента прибытия и до сих пор девушка демонстративно его игнорировала.

Но сейчас актриса великодушно решила снизойти к нему. В конце концов, на крохотном и привилегированном курорте, вроде «Пальм», избегать кого бы то ни было невозможно. Вместо того чтобы исчезнуть с глаз, раствориться в тени, Стив Нортон постоянно попадался ей на глаза!

И все время один: надо думать, застенчивость молодого бухгалтера отдыхающие сочли высокомерием неисправимого сноба.

То и дело ощущая его косые взгляды, Джейн преисполнилась сочувствия. В то время как сама она играючи сходилась с людьми и окружала себя все новыми друзьями, бедняга неприкаянно слонялся в одиночестве. По крайней мере хоть в ресторан не явился с папкой. Не далее как сегодня днем, на пляже, расположившись под тентом, он упоенно что-то строчил – всем чужой, запертый в собственном тесном мирке, не обращающий внимания на бурлящее вокруг него веселье. Нет, этого человека просто необходимо прибрать к рукам!

– Технику флирта, – пояснила девушка, слизывая с пальчика каплю алого сока. – Хотя должна признать, что первые шаги вам удаются блестяще. А вот дальше начинаются проблемы.

– Дальше? – Его крылатые брови возмущенно взлетели вверх.

В глазах Джейн заплясали чертики при мысли о том, что в ее невинном замечании он усмотрел какой-то скабрезный подтекст.

– Проблемы начинаются после первой же фразы, – кротко пояснила она. – Дам полагается развлекать остроумной болтовней, в процессе которой искра взаимного влечения разгорается до всепожирающего пламени. Боюсь, что вы оказываете эффект мокрого одеяла, а отнюдь не кузнечных мехов. С какой стати она вас бросила?

– Кто она?

– Вот она. – Джейн кивнула головой в сторону затянутой в шелк девицы, которая в данный момент испытывала свои чары на одиноком представителе мужского пола в противоположном конце бара. – Вон та классная кошечка, что минуту назад обхаживала вас и так и этак.

– Она меня не обхаживала, – раздраженно возразил Стив. – Мы учтиво беседовали – и только.

Ну и ну! Джейн закатила глаза: бывают же такие твердолобые тупицы!

– Она угостила вас вином: ради всего святого, какого еще приглашения вы ждете? – Девушку склонилась к собеседнику, доверительно понижая голос так, что мистер Нортон волей-неволей вынужден был придвинуться к ней. – Она с вами заигрывала, Стив, – я знаю язык жестов, даже если вы остались слепы. Она обжигала вас кокетливыми взглядами, она так и льнула к вам, старалась, чтобы впечатляющий вырез ее платья не укрылся от вашего взгляда, а вы... прямой, как палка!

– Что?!

В ответ на негодующий вопль Джейн безудержно расхохоталась, едва не упав со стула: в ее словах он снова усмотрел двусмысленность!

– Я имела в виду выражение лица, не больше, – пояснила она, справившись наконец со смехом.

Судя по виду мистера Нортона, он бы не отказался поколотить насмешницу, если бы достало храбрости.

– Да ну? – скептически пробормотал он сквозь стиснутые зубы.

– Честное слово. Я... гм... ограничила сферу наблюдения уровнем талии, – проговорила девушка с абсолютно каменным лицом, а затем, не в силах противиться искушению, опустила глаза и окинула нарочито медленным взглядом его длинные, мускулистые ноги в белых хлопчатобумажных брюках.

Одежда Нортона, явно дорогая, отличалась небрежной элегантностью и на удивление шла к его худощавой фигуре. Сейчас он ничуть не походил на атакованного в костюм недотепу из аэропорта. Еще на пляже девушка подметила, что у мистера Нортона замечательно развитые мускулы ног, а при взгляде на великолепной формы бедра дыхание у нее перехватило: туго натянутая полоска ткани между бедрами неоспоримо свидетельствовала об одном из его явно мужских достоинств.

Взгляд девушки скользнул по белой рубашке с короткими рукавами и задержался на лице собеседника: щеки бедняги пылали ярким румянцем. Это зрелище придало девушке уверенности, и она снова беспечно рассмеялась – она-то, которая едва не пострадала от собственных козней!

– Итак, вы мило и учтиво беседуете, а потом дама обращается в бегство, словно при виде прокаженного, – заметила Джейн, вылавливая из коктейля очередную ягоду. – Говорили по большей части вы. О чем же?

Его глаза неприязненно сузились.

– Ну, ежели вы так настаиваете, я всего лишь пересказывал ей один любопытный случай из моей бухгалтерской практики.

Джейн открыла рот, едва не выронив ломтик ананаса.

– Из бухгалтерской практики?! – вознегодовала она. – С вами откровенно заигрывает красивая женщина, а вы способны рассуждать о приходно-расходных книгах?

– Случай был в самом деле интересный, – кротко заметил он.

– Для бухгалтера – возможно. Или она тоже бухгалтерша по профессии?

– Нет, сказала, что она танцовщица в кабаре.

Последовала короткая пауза.

– Стало быть, можно предположить, без особой боязни ошибиться, что к гигантам мысли дама не принадлежит, – ехидно отметила Джейн.

Танцовщица кабаре! И такую добычу он упустил! При всем желании невозможно «удачнее» сесть в лужу!

– Ради всего святого, вы что, не могли найти более увлекательной темы для разговора? Погода, например?

– Но она спросила меня о моей работе, – возразил юноша.

– Разумеется, но это вовсе не означает, что она стремилась узнать финансовые подробности, – терпеливо разъясняла Джейн. – Это всего лишь первый ход, вроде как спросить, под каким знаком вы родились или попросить зажигалку.

– Я не верю в астрологию, а курение вредит здоровью.

Джейн взяла себя в руки, не позволяя собственному чувству юмора одержать верх. Да, эта задачка будет посложнее, чем ей представлялось.

– Ну разве можно воспринимать все настолько буквально? Вам просто необходима помощь!

По счастью, я рядом и, так и быть, преподам вам урок-другой!

– Урок-другой? – Теплый береговой ветерок растрепал волосы Стива, и светлые пряди, взметнувшись, улеглись задорными завитками по обе стороны «вдовьего мысика». Юноша тут же непроизвольно пригладил волосы, воссоздав безупречную прическу. Джейн с трудом удержалась си желания снова взъерошить ему шевелюру: разметавшиеся во все стороны пряди смягчали резкие черты лица, придавая молодому человеку непринужденный, раскованный вид... не лишенный своеобразной привлекательности!

– Я стану наставлять вас в великом искусстве – искусстве флирта! И не говорите, что вам это не нужно, потому что сейчас с вами произошла та же история, что вчера в бассейне, а поутру – на пляже: дама забрасывает удочку и тут же удочки сматывает. В том, что касается женщин, наш счет пока на нуле.

– Мне и в голову не приходило, что кто-то будет это подсчитывать, – принужденно заметил он.

– Назовем это дружеским участием, – усмехнулась Джейн, допивая свой коктейль. – Не принимайте близко к сердцу. Наблюдать за людьми – одно из излюбленных курортных развлечений. Трюк в том, чтобы наблюдение не пошло в ущерб здоровому общению.

– Что до общения, тут вам равных нет – пол и возраст для вас, похоже, значения не имеют, – парировал молодой человек.

Проследив его мрачный взгляд, обращенный на развеселую компанию парней и девиц, сотрапезников Джейн, девушка догадалась, что слова его подсказаны уязвленной гордостью и завистью к ее популярности.

– Мм... пользоваться всеобщей любовью – это так утомительно! – протянула она тоном утомленной аристократки. – Всяк требует своей доли внимания, и долг надо исполнять, верно, друг мой?..

Любой с благодарностью подхватил бы фразу и осыпал бы девушку комплиментами, но Стив только натянуто улыбнулся.

– Если я вас обидел, прошу прощения. Я вовсе не имел в виду, что вы неразборчивы в связях.

Так ли? – невольно подумала Джейн, встречая немигающий взгляд собеседника: в обсидиановых глубинах сверкнул вызов. Но тут она заметила, что юноша рассеянно двигает бокал взад-вперед по столу, и списала тревожные симптомы на повышенную нервозность. Испугавший ее блик, надо думать, не более чем отсвет разноцветных огней иллюминированного фасада отеля, обращенного к пляжу.

Девушка вздохнула и покачала головой.

– Вы чересчур серьезно смотрите на жизнь, Стив. И поэтому неудивительно, что не можете преуспеть даже в курортном флирте. Разве что... Вы ведь интересуетесь женщинами, нет?

Вот теперь он заморгал, взгляд утратил неумолимую сосредоточенность. Бронзовое лицо побагровело.

– Разумеется!

– В наши дни никогда не мешает лишний раз проверить. – Джейн улыбнулась, покровительственно похлопала юношу по плечу и, к великому своему удивлению, снова ощутила то же электрическое покалывание, что и тогда, в самолете, когда руки их соприкоснулись. В тот раз она сочла это отголоском вибрации моторов; сейчас, должно быть, сказываются выпитые коктейли. – Ну что ж, Стив, – проговорила она, убирая руку, – нужна вам моя помощь или нет?

Его взгляд под дерзко изогнутыми бровями был совершенно непроницаем.

– А если я отвечу «нет»?

Джейн надменно вздернула точеный носик.

– Тогда, разумеется, я оставлю вас в покое и впредь на пушечный выстрел не подойду. В конце концов, имею ли я право мешать вам наслаждаться восхитительным, весьма насыщенным развлечениями отпуском в окружении бессчетных друзей?