Текст книги "Палач Иллюзии 1"

Автор книги: Виктория Падалица

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Я пытался держать себя в руках как мог, но полгода воздержания дали о себе знать.

– Не могу остановиться… – с силой раздвинув Кате ноги, я улегся на нее сверху и прошептал в лицо. – Прости меня, но нет…

Катя забрыкалась и попыталась сжать ноги, что в итоге у нее не вышло.

И тут меня прорвало. Я будто с цепи сорвался.

Между нами развернулась чуть ли не сцена боя, где никто никому не уступал.

Катя всячески отбивалась и пыталась меня с себя сбросить, а я пресекал любые ее попытки, стремясь сорвать с нее трусики – последний элемент того, что было на ней надето.

Поскольку Катя вообще ни в какую не давалась, мне пришлось отодвинуть ее трусики в сторону и, расчехлившись самому, ввести член в заветную мишень с одной единственной попытки.

Таких вот трудов стоило мне проникнуть в Катю.

Но я испытывал надежду, что дальше все пойдет как по маслу.

Однако, как только получилось ввести член внутрь Кати и не на половинку, а по старой привычке яростно вклинившись до самой мошонки, Катя оглушила меня своим воплем, и выскользнув из-под меня, завизжала так громко и пронзительно, что служанка из сада примчалась.

К счастью, служанка не решилась зайти в спальню. Через дверь недолгие переговоры велись.

– Подожди ты брыкаться… – послав служанку и наказав прогуливаться с детьми, чтобы те не застукали нас на горячем, я не дал Кате отстраниться, одним махом подтащив к себе вплотную и теперь уже серьезно озаботившись закончить начатое.

Но момент был испорчен.

Там нечего было исправлять.

Катя ощетинилась и потребовала, чтобы я с нее слез. Да так живо и грубо, что я ополоумел и за малым не дал ей оплеуху.

Теперь Катя смеет отказывать мне прямо посреди полового акта.

Чудесно.

Разумеется, я слез с нее.

Слез и, поправив шорты, со всей досадой лупанул кулаком в стену у изголовья кровати.

Получив желаемое, Катя взялась торопливо одеваться и косо поглядывать на меня.

А я, поколотив стену, вроде бы успокоился.

– Рейс приходит вовремя. Не могу опоздать… – пояснила Катя менее импульсивно, но все равно неприветливо, ту тупую причину, почему наш долгожданный секс после долгого простоя в итоге накрылся медным тазом. – Сегодня прилетает Таня… на три дня. Я должна её встретить. Ты же свозишь детей куда-нибудь с ночевкой?

Ох, да что ты будешь с этим делать…

Подругу встречать Катя должна, а вот мужу давать не должна! Странное понятие о долге! Лучше бы Катя после мне это сказала, а не сейчас, когда я только-только охлаждаться стал.

Подруга дороже меня, получается.

И телевизор.

Быстро же меня скинули с пьедестала единственного и незаменимого. Это все мои попытки стать белым и пушистым к тому привели.

Не стоило.

Надо было показать Кате сразу, где ее место.

Как же я ненавижу «ее Таню», честное слово. Была б моя воля, я бы её, да на вертеле… Но не в силах проявить себя в деле. Таня имеет излишне много привилегий, истоки которых до сих пор мне неясны.

Она всегда была неприкосновенна. Сколько бы я не сталкивался с Таней, приходя к ней домой сначала за одним ее мужиком, которого не отыскал, потом за другим, который тоже сорвался с крючка…

После, когда Катя от меня бегала по стране, Таня отыскала мой номер телефона и позвонила лично. Назначила тогда встречу возле ворот особняка Джамала, сама туда пришла и запросила у меня крупную сумму денег за информацию о Кате. Я конечно, вдвойне прифигел, и от поступка ее, и от запросов, но пришлось тогда совершить с ней честную сделку и раскошелиться. Меня так и не ввели в курс дела, почему Таня, будучи не из наших, знает об «Иллюзии» слишком много для простого гражданина, и крутится в среде Амирхановских шестерок.

Сам Амирхан сказал когда-то, когда я раздумывал порешить всех, кто имел отношение к Кате, чтобы замести следы: «Эту девочку не трогай, и точка.» Причину отказался пояснять.

Я до сих пор теряюсь в догадках, какая тайна кроется в ее неприкосновенности, и что за связь между ней и Амирханом. Но тот факт, что ее по сей день крышуют Амирхановские, хотя Амирхана самого давно как нет, выглядит слишком подозрительно.

Небезопасная эта дружба.  Я бы сказал, токсичная.

Рано или поздно Таня выдаст Кате, чем я занимаюсь втайне от нее. Если уже не начала обрабатывать Катю.

– Таня? На три дня? Почему я, хозяин этого дома, узнаю об этом только сейчас?!

Я намеренно изобразил на лице удивление, что Катя вполне удачливо проворачивает за моей спиной свои делишки, а я о том ни сном, ни духом.

Но Аврора, дочь моя внебрачная, необычная и самая старшая, но преданная мне и вере, всё рассказала о махинациях жены ещё вчера днём.

Так что я был в курсе, просто это вылетело из головы.

А Катя пусть думает, что способна иметь личную жизнь, в которой не участвую и не вхож. Так ей проще. Всё ж не совсем она в клетке.

А я пока помолчу.

Основное станет для Кати сюрпризом, если надумает перегибать палку дальше. Хотя дальше, по-моему, уже некуда.

Меня коробит от мысли, что Катя, вопреки всему, что делаю для нее, наплевательски относится к супружеским обязанностям. И это касается не только постели, но и хозяйства в целом.

– Забыла сказать, извини…

Катя не нашла, что ответить внятного на мое недовольство, лишь виновата пожала плечами и пробормотала, что у нее проблемы с памятью. Знает же, как я отношусь к «её Тане» и к тому, что она гостит у нас. И пока Таня здесь, меня всегда просят на выход.

– Сдалась тебе эта твоя… – нахмурился я и скрестил руки на груди, показывая, как мне не нравится эта затея с гостями. – Таня. Твоя подруга в кавычках.

– Таня – единственное, что осталось у меня там. На родине! – рявкнула Катя таким тоном, будто насильно её в Дубай притащил, посадил на цепь и не выпускаю никуда вообще.

Якобы, она так сильно мечтала в России остаться, а я силой ее приволок в Дубай. Хотя она, насколько знаю, совсем не планировала возвращаться на родину. Нечего ей там делать стало.

– Таня единственная, кто поддерживает меня! Расстояние для нее не помеха! – продолжала Катя лить на меня свои упреки, накручивая в один ком одну проблему за другой и высушивая мне мозг этим.

Она, как настоящая женщина, это делать мастерски умела и активно практиковала.

– Тебя ведь дома практически не бывает, Фархад! Мне даже поговорить не с кем, кроме детей! Но с ними не выговоришься. Имей совесть! И уважай тех, кто мне дорог!

– Но я же дома, Катя! Чего тебя опять не устраивает???

 Катя всегда крысится на меня и поучает по-матерински, когда дело заходит за «её Таню», которую на дух не переношу. Меня в ответную топит за то, что не сижу над ней сутками напролет, потому что работаю и много чем занят помимо основной работы, зато выгораживает змею эту, которая использовала её.

– И как долго ты пробудешь дома?

– Ты ж сама меня выгоняешь из дома, чтоб не мешал твоим посиделкам! Определись уже, либо нужен я тебе, чтоб над душой стоял, либо нах*й пошел!

Катя взялась истерить в ответную.

– Ты меня не понимаешь, Фархад! Ты слышишь только себя! Мои желания для тебя – пустое место! Я всего лишь хочу, чтобы меня в этом доме хоть кто-то услышал! Но никому нет до меня дела! Ты вечно занят, в мире происходит невесть что! А я не могу выговориться, что у меня на душе! Тебе мое женское никогда не понять! Хочешь, чтобы я повесилась от недосказанности, что ли?

Не стал отвечать Кате на очередную провокацию, посланную в мой адрес настолько небрежно, что её и саму перекорежило.

А хотя следовало бы дать затрещину за произвол и за то, что слишком много себе позволяет.

Но я же не такой Фархад.

Я другой теперь Фархад.

Я терпеливый и толерантный Фархад.

Слишком уж я разнежился.

Это все полное отсутствие опыта в семейной жизни тычет мне в лицо моими же косяками.

Вот и пожинаю то, что посеял.

Просто спустил всё на тормозах, проигнорировал, хотя Катя заслуживала резкости.

А раньше бы, не задумываясь, дал ей по шее за такое хамство.

В принципе, Катя права. Больше ей в России некуда и некому жаловаться. Если не считать моей матери. Кстати, мама обещала наведаться к нам. Надо бы поторопить ее. Пока Катя не начала сходить с ума от подозрений меня во всех смертных грехах и покушениях на кого бы то ни было.

Заодно и пилить меня перестанет хотя бы на время – что одна, что другая.

– Не стану рвать с Таней отношения из-за твоей предвзятости к ней! – отрезала Катя, потому как знала, что я точно что-то ляпну напоследок, что ей отнюдь не понравится.

Например, что Таня Кате – далеко не друг, а скорее наоборот.

Я поднялся с кровати и медленно пошел в сторону выхода из спальни.

Мой мрачный и угрюмый вид наверняка испугал Катю, потому что она вмиг «переобулась». Пострашилась играться с огнем дальше.

– Дорогой, любимый-дорогой, прошу тебя… Не злись. Ты же заберёшь детей? Хотим провести вечер вдвоем… Вы не ладите, и потому… вот…так получается…

– В воспоминаниях провести вечер, а потом еще три таких же вечера и опять в воспоминаниях? Окей, Катя… – глядя ей в глаза строго, я неохотно, но все же прорычал свое согласие.

А куда мне было деваться?

Придется провести ночь вне дома. В раздумьях о том, что отнюдь не согревает душу, а лишь распаляет во мне гнев и бешенство.

Заодно будет время подумать, как сблизиться с Катей, а то отдалились мы.

Вернее, это она от меня отдалилась, а я всё бьюсь помятым лбом в наглухо заколоченные ворота.

Никогда не поздно отыскать ключ от ворот, и плевать, что они заколоченные.

Что-нибудь придумаю. Иначе, если так и дальше будет продолжаться, придётся припугнуть Катю желанием обзавестись второй женой. Глядишь, и чувства в Кате проснутся, и захочет меня как прежде.

– Лады. Гуляй. Ни в чём себе не отказывай. -Те. Ты и «твоя Таня». Шаболдайтесь, сколько влезет. – я намеренно показал своим видом, что расстроен Катиными выходками, которые прут с утра как из рога изобилия.

Катя осталась не удовлетворена моим разрешением. Немного помолчав, она так и не дождалась от меня чего-то ещё, о чём, увы, я не догадался, и тогда высказалась, но с меньшей уверенностью.

– Я не шаболдаюсь, Фархад. Ты ведь знаешь, что мы с Таней сидим дома и никуда не выходим, разве что по ее делам… Ты теперь всю оставшуюся жизнь будешь попрекать меня за то, что когда-то я оступилась и пошла в рабыни. Не забудешь ты этого, Фархад. Я для тебя шлюхой была и ей же останусь. Навеки вечные.

Катя, прослезившись, фыркнула и пулей вылетела из спальни с таким выражением лица, будто не она сама себя оскорбила.

Я же только и успел, что брови поднять и ох*еть от ее контрольного умозаключения, прилетевшего в меня ни за что.

Пока я, стоя у окна, впадал в глубокие размышления, думая, как выруливать из сложившейся ситуации, Катя взяла мой джип и поспешно выехала со двора.

Заметил, конечно, что она, перед тем, как сесть в авто, сняла рубашку и осталась в маленьком топике на тонких бретельках…

Горел желанием открыть окно и крикнуть, чтобы прикрылась, но сдержался. Я же не препятствую ей, и это становится все труднее для меня.

Ох, как же меня напрягает этот её манёвр… Так бы и выпорол ремешком по ее дерзкой попе!

Всё равно, что Катя перед подругой нарядилась покрасоваться, а не перед мужиками. Чтобы доказать Тане, что, живя со мной в арабской стране, она свободна во всём. И что я не так плох, не так строг и не так безнадёжен, как считает Таня.

Заслужила она порки!

Но я как был к ней снисходителен, так и остаюсь.

Катя ведь изначально сомневалась, правильно ли поступила, доверившись мне полгода назад, и этого стоило ожидать. Она ведь ничего обо мне знала и не знает до сих пор. Кроме самого гнусного, разумеется.

Об остальном я упорно молчал и молчать продолжаю. Да и Катя не спрашивает, как получил гражданство, кто моя семья отсюда, и есть ли у меня, к примеру, брат, который есть, но с которым мы не ладим не один десяток лет, и почему…

В принципе, придраться не к чему, грешно жаловаться – сам выбирал жену. Какая есть, такая есть. И, спасибо Всевышнему, хорошая жена попалась. И то, что нашел ее, да еще там, где априори это было невозможно, большое чудо. Но борща с долмой, как и секса за полгода, я так и не дождался.

Нельзя сказать, что эти полгода в Дубае, Катя, как примерная жена, сидит как птичка в клетке, а я вечно отсутствую по делам. Все же я утратил привычку жить ради себя и только.

У Кати есть свой круг общения. Чисто женский, так как другого не позволяю, маленький, противоречивый, компрометирующий и явно не идёт на пользу Кате. Да и вообще не такой круг общения, какой бы хотел для неё я. Но я, как лояльный и понимающий супруг, опять же, предоставил Кате счастливое право выбрать, с кем хочет она проводить время, свободное от меня и семейных обязанностей.

Но я до сих пор не могу понять, какого хрена…

Вот реально не могу отгадать ту таинственную причину, почему Катя пиявкой прицепилась к Тане, которой не стоит доверять, даже если та станет последней женщиной на земле? К той, которая предала Катю не раз и снова предать способна, если кто-то заплатит ей больше, чем стоит настоящая дружба. Да ещё и таскает Таню сюда, сама уговаривает прилететь, а я билет туда-обратно оплачиваю.

Таня ж без мужа живёт, детей растит сама, и в том, почему-то, винит меня. Хотя я ее мужа покойного на подлость не толкал, – он сам знал, что делает, и знал, какая расплата ожидает его потом. К гибели его я не причастен. Этот оборотень погиб в перестрелке. Кто в него пальнул, так и осталось тайной, ведь никто из участников перестрелки не выжил. Так что унес он тайну своей смерти в могилу.

Еще на меня вешают смерть их общего дружка Вадика, с которым Таня закрутила роман до того, как стала матерью-одиночкой. Катя не знает об этом секрете, и не надо ей лезть в те дебри.

Я получил приказ на Вадика и был готов его исполнить.

Но когда явился за ним к Тане домой, выяснилось, что с этим будут проблемы не только у меня, но и у Джамала.

Вадик не так прост оказался, не гражданин он законопослушный. На службе у большой шишки он находился, у олигарха местного по прозвищу Петя Угольщик.

Петя Угольщик, он же наследственный миллиардер, угольный магнат, а с недавних пор еще и дипломат, судовладелец и успешный контрабандист, еще тогда имел тесные связи с «Высшими братками».

Амирхан не рискнул идти против «Высших» и отменил приказ.

Больше я Вадика не видел. Что с ним стало, не имею понятия.

Но Таня и Катя винят меня в его смерти.

А я вот, хоть и чужой муж, посему должен и Тане тоже отдых организовать.

Почему я вообще что-то ей должен? Я не виноват в ее одиночестве даже косвенно.

Как-то неправильно сработала та рокировка. Но Таню, по всей видимости, все устраивает. Она меня ненавидит, но моими благами безвозмездно пользуется. Причем, скромности в Тане и ее запросах я так и не распознал.

С другой стороны, пока Таня Катю отвлекает, я могу спокойно делать свои дела за пределами легальности, о которых Катя не знает вообще.

Потому и нет определенности в моем ответе прежде всего себе самому, а только потом уже Кате. И хотел бы я дать клятву, что никогда больше, не стал бросать слова на ветер. Вовремя одумался, и теперь ясно, что не зря. Катя очень ждет той клятвы от меня, и чем больше я тяну, тем меньше осталось веры в ней. Я уже не способен дать Кате то, чего она ждет. Равно как и правду сказать, что повязан с тем, чего она боится – тоже.

Понимаю, что не смогу вечно быть не собой и управлять делами в тени. Либо Катя примирится с мной настоящим, ибо меня не устраивают никакие компромиссы, либо…мы слишком разные, хоть и одинаковые в плане упорности и желании подчинить друг друга.

Я могу уйти рано или поздно, и я уйду.

И тогда мне станет плевать на Катю и на то, что без меня она не сможет существовать.

Ее либо спрятать придется где-нибудь в горах, чтобы всякие не похитили ради выкупа или информации, либо попросту грохнуть.

Второй вариант не вариант. А вот первый…

Спрятать Катю?

Даже не знаю, получится ли, ведь ее не убедить элементарные правила осторожности соблюдать. Не могу приучить ее закрываться от посторонних, а ведь это ее безопасность, в первую очередь, и только потом уже вопрос веры.

Но не оставляю попыток переубедить.

Действую мягко и ненавязчиво, как советовал один покойный «товарищ» Джамал.

И пока толку от этого "мягко и ненавязчиво" нет. Катя силу понимает. Всё больше убеждаюсь в этом. Ей хозяин нужен, а не свобода. И кандалы, да потяжелее, вот тогда будет покладистая и шёлковая. А так она от рук отбилась и в наглую вьёт из меня веревки.

Потому что люблю ее.

О чем жалею.

Не стоило.

Подпускать чувства близко к сердцу своему не стоило.

Теперь и мне душно от того, на что подписался в порыве эмоций, и Кате все не то.

Если б Катя поняла меня, если б приняла мой мир как свой собственный, став его частицей…

Что ж, пускай вертит мной, покамест позволяет мое терпение и выдержка. Дам ей наиграться. А потом примусь перевоспитывать куда более радикальными методами, чем прежде, ведь хода назад уже не будет.

Терять Катю я не хочу, а вот слепить из нее себе подобного…

Над этим стоит подумать.

Глава 4. Катерина

Как тот самый ураган с моим именем, я мчалась в аэропорт за Таней и ее мальчиками, игнорируя дорожные знаки и транслируемый в голове мат Фархада, которым он накроет меня в скором будущем.

Фархаду за мое вождение обязательно выпишут штраф, но я уже опоздала на целых двадцать минут, так что пусть.

Чтобы не думать о том, что Фархад снимет с меня три шкуры, когда прознает за лихачество, я включила флешку с той музыкой, которую слушает он.

Там меня поджидала просто беспросветная подборка шансона. Когда устала проматывать треки, выбирая между блатными «Воровайками», Наговицыным, Кругом и «Бутыркой», которые, откровенно говоря, вымораживали текстами про окаянный криминал, от безвыходности я переключилась на восточную волну.

О чем пелось по местному радио, я ни хрена не понимала, просто слушала мелодичное завывание неизвестных мне певцов с одинаковым голосом и размышляла о вечном непонимании между мной и Фархадом.

Конкретно о том, почему мы ссориться стали без конца.

Не ошиблась ли я в выборе спутника жизни?

Нет, этот вопрос точно не по нашей с Фархадом части. Меня не спрашивали, хочу ли этого спутника себе на всю оставшуюся жизнь. Поставили перед фактом, что вот он, принц мой, нарисовался хрен сотрешь, который сам все решил, и дело с концом.

Конечно, неправильно так говорить, ведь Фархад мне очень дорог и важен. Я люблю его, но он далеко не подарок. Пытаюсь перевоспитывать его, следуя советам психолога, к которому давно перестала ходить, так как поняла, что мне упорно навязывается мысль порвать с Фархадом.

Пытаюсь мало-мальски прививать ему нежность, мягкость, добиваюсь того, чтоб бережно ко мне относился и не думал только о себе. Сдвиги есть, но небольшие.

Сегодняшнее происшествие – тому подтверждение.

Фархад в очередной раз пренебрег моими желаниями. Я все жду того несбыточного момента, когда он пальцами в меня залезет и примется возбуждать подольше. Чтобы растеклась океаном до того, как Фархад вставит в меня свой агрегат.

Фархад не любит лазить во мне руками. И вообще, прелюдии всякие не для него. Зачем меня заводить?

Всунет на сухую, кончит и пойдет по своим делам, потому что так хочет он. Ему надобно удовлетворить себя и свои животные инстинкты побыстрее, а мне – «молчи, женщина, в тряпочку» и терпи себе в ту же тряпочку.

Мои предпочтения вроде мастурбации или куни в расчет не берутся. Хоть и молчу о желаниях, но подставляю Фархаду то одну часть тела, чтобы ласкал в нужной последовательности, то другую. То извернусь, то прижмусь ненароком, чтобы он мой зад пожмякал своей сильной пятерней, чтобы отшлепал, пощипал, потискал, пока дети не видят; то потрусь об него как бы случайно, то ложбинку греха, его любимую, оголю побольше…

Постоянно пытаюсь руководить и направлять его действия в точное русло, а Фархаду не хватает терпежу довершить ублажать меня, и только потом уже на себе зацикливаться.

Но если трогать по инструкции Фархад способен, то «лизнуть» от него – вообще не дождешься. Было всего два раза между нами, и то… В первый раз, когда решился, Фархад был накуренный и в стельку пьяный, тогда же и поблагодарил мой детородный орган за Тимура в первый и единственный раз, а во второй – чтобы прощение заслужить, но там деваться ему некуда было.

Дикий, необузданный нрав и полное отсутствие толерантности в постели – в этом и заключается весь Фархад, как таковой. Очень сложно заставить его вести себя терпимее, и конечный результат зависит лишь от его личного желания. Позволит Фархад, чтобы его выдрессировали, захочет выполнять команды – будет мне счастье. А если рогом упрется, то все.

Но Фархад принципиально негнущийся. В том-то и проблема. Одна мысль, что женщина способна помыкать им, вызывает бурный шквал агрессии вплоть до вскакивания с места для последующей атаки. Фархад не считает меня равноправной ему только потому, что я женщина, а он мужчина. Он выше меня не только по росту.

Особую роль сыграл изначально неучтенный мною факт, что я женщина и нахожусь в чужой стране, в арабской стране, на птичьих правах и на полном содержании мужа с восточными корнями и мусульманской верой.

Я отрезанный ломоть.

У меня никого нет, кроме Фархада, и не только в Дубае, но и в России тоже. А он по принципу разделения, расположился от меня по другую сторону баррикад. Без него я не проживу и дня, если выгонит на улицу – Фархад четко знает и когда-нибудь начнет этим апеллировать, ущемляя мои права и подавляя волю.

Он уже сейчас вправе позволять себе больше, а мне меньше, и круг моих дозволений постепенно будет урезаться и сужаться, а его круг, в геометрической прогрессии, соответственно, будет расти и расширяться.

Фархад комфортно чувствует себя в новой среде, он знает арабский язык, исповедует чуждую мне религию. Его круг общения находится здесь, в отличие от меня-иноверки и моего круга, который за пределами страны, где живу и воспитываю детей, на которых имею условные права.

Не исключено, что когда-нибудь Фархад поддастся соблазну и обзаведется еще женой. Что будет тогда? Либо он разведется со мной, депортирует из страны и разлучит с детьми, либо я заткну за пояс собственную гордость, приму его желания – как закон, жену вторую приму и буду жить лишь тем, чтобы угождать ему во всем и потакать любым его прихотям.

Есть ли у меня гарантии, что местные друзья Фархада не подначат его взять несколько жен сразу, чтобы соответствовал их сплоченной братии многоженцев?

О пресловутом и неприемлемом для меня, но традиционном для арабского общества половом неравенстве, которое для Фархада является обязательным к соблюдению, и о том, что между нами уже образовалась пропасть с ориентиром на дальнейшее разрушение почвы нашей любви друг к другу, не раз предупреждала психолог.

Она убеждала меня не тратить время и предлагала оставить попытки перевоспитать Фархада сразу, бросить их на начальном этапе. По ее опыту, такие браки, как наш, долго не существуют и заканчиваются порой очень плачевно для женщины.

Прислушалась я к советам психолога, ведь ее слова показались логичными, несмотря на некоторые погрешности, которые она не учла.

Например, Фархад отличается от среднестатистического араба со стандартным набором плюсов и минусов. Поскольку психолог не знает деталей моего знакомства с Фархадом, то мне уходить от Фархада, заранее обезопасив себя от того, что может и не произойти вовсе – глупо.

Да и неосуществимо это. Куда я пойду? Как я без него?

Обаятельная улыбка Фархада, как глутамат натрия – вызывает мгновенное привыкание.

Кстати…

Надо остановиться где-то, чтобы затариться вредными продуктами на вечер, которые Фархад мне есть не разрешает. Таня везет с собой алкоголь, а с меня, как водится, закуска.

Возможно, мы с ней вместе определимся, что купить, и сходим в магазин, когда все уедут… Так будет лучше. Все ж и так меня заждались, времени на магазины нет.

Таня одно спрашивала меня, как скоро за ними приеду.

Им на улице скучно и жарко, видите ли, стоять, а в здании аэропорта холодно. Торопила меня, строчила сообщения с частой периодичностью.

Не люблю, когда она так делает.

Понимает же, что я за рулем и не могу отвечать на ходу.

В такие моменты я начинаю жалеть, что позвала Таню в гости. И с Фархадом поссорилась, и она выводит из себя, – не успела с самолета выйти, а я уже видеть ее не хочу.

Наши ссоры с Фархадом, если не брать в расчет интимную сферу, по большей части происходят из-за Тани, которую Фархад обоснованно ненавидит, а мне высказывает, что наладив связь с ней, я растеряла остатки гордости.

В чем-то Фархад прав. Но ведь Таня поддерживает меня и поддерживала всегда. Да, она порой говорит такое, от чего потом долго не могу прийти в себя. Но ведь она не отказалась от дружбы со мной, когда отказались остальные девчонки из нашей компании. Она не бросала меня в беде, а выручала.

И сейчас, хоть и бдит, и нудит, но зато Таня спокойна за меня. Она знает, что я в надежных руках.

Фархад и слышать не хочет о моих гипотезах, но я чувствую, что Таня сожалеет о своем поступке, из-за которого мы утратили связь на долгое время, и хочет загладить вину. И я бы загладила вину, которую чувствую по отношению к Тане и ее мальчикам. Мне жаль её и деток её, которые остались без отца.

В подробностях не знаю, что произошло между главенством "Иллюзии" и Таниным мужем. Но факт остаётся фактом, что от Таниного мужа избавились. Знаю только, что сделал это не Фархад, а Амирхан. Тот в принципе совершал всё спонтанно всегда, не предупреждая никого. Как закинется наркотой, мог и невиновного покалечить спокойно.

Таня потому и сносит Фархада, ведь я рассказала ей, что мой муж не причастен к убийству её мужа. Не его руками это делалось, хоть он и не пытался переубедить Амирхана.

А вот насчёт Вадика, Таниного жениха и моего друга, Фархад упорно отмалчивается. Наверное, потому что Вадик знал больше, и за это за ним пришёл Фархад лично. Я не считаю, что это повод, но…

Хватит думать об этом.

Содеянного не вернуть.

Всё закончилось. "Иллюзии" больше нет.

Смахнув с ресниц мокрую печаль, которая мешала мне вести машину еще с той поры, как отъехала от дома, я сделала радио еще громче, чтобы отвлечься от тоскливых мыслей.

Но это оказалось бессмысленным занятием. Не убежать мне от липких тягостных воспоминаний, если те снова всплывают в памяти.

Чертова «Иллюзия».

Пятна на моей репутации, как и руки в крови, не отмыть уже. Вот этими самыми руками, которыми сейчас держу руль, я держала пистолет.

Я стреляла в людей и видела, как они умирают. Двое на моей совести. Потому не сужу Фархада и его киллерское прошлое, так как сама побывала в шкуре киллера. Зная при этом, что иначе, не решись я нажать на курок, не было бы никого из нас в живых. Больше всего не повезло бы детям, так что я поступила правильно. И Фархад тоже поступал правильно, когда убивал людей.

Так мне проще думать.

Не могу сказать, что несчастлива с Фархадом. Фархад в целом хороший, и даже с таким увесистым багажом изуверского опыта, сумел остаться хорошим. Разумеется, я счастлива с ним. Но всё же не в полной мере, как загадывала изначально. Чувствую защиту и, если отбросить страх услышать в новостях фамилию Башар в рубрике «разыскивается преступник», относительное спокойствие.

Мне ничего не угрожает в теории. Но я все равно переживаю и накручиваю себя.

Если бы Фархад проводил дома чуточку больше времени, я была бы спокойней. А так, как сейчас, когда практически не вижу его дома, мне скучно и тоскливо и порой страшно по ночам. От того я и нервная, и капризная, и на него срываюсь.

Первое время после переезда, пока проходил курсы лечения и реабилитации, Фархад сутками находился дома. Все свое время он проводил с нами. Но совсем недавно, месяца два назад, он стал пропадать то на три дня, а то и на всю неделю.

Как говорит, по рабочим делам.

Мужским делам, в которые снова не посчитал нужным меня посвящать. Сказал, что трудится в сфере услуг, и что эта работа предполагает частое мотание по командировкам. Чем именно занят, Фархад не пояснил. Обронил однажды, что такой профессии в русском языке нет, а потому ему сложно объяснить, чем занимается. Впрочем, так же обтекаемо Фархад отвечал и на другие мои вопросы.

Сам офис, где трудится Фархад, расположен в Саудовской Аравии. Путь неблизкий, полдня дорога занимает. Потому Фархад обычно уезжает на работу сразу после обеда, чтобы прибыть туда к завтрашнему утру.

Фархаду было трудно сыскать работу в принципе любую, и этот фактор сыграл свою роль, и выбор в итоге пал на ту, которая с трудным и неудобным графиком.

 Конечно, меня его график не устраивает и никогда не устроит. С другой стороны, я прекрасно понимала и до переезда, что Фархад не из тех людей, кто будет постоянно сидеть дома.

Фархад не будет стоять над душой вечно и явно не заменит мне подружку. Хотя бы потому, что это ниже его достоинства.

Сложный, почти бескомпромиссный характер, холостяцкие своенравные манеры и взрывной эгоистичный темперамент, угнетающий меня всякий раз, «когда что-то не по его», – трудноусваиваемые качества Фархада, которые проявились наглядно еще до переезда, за полгода совместной жизни никуда не исчезли и даже не поблекли.

На его занудство и вечные претензии по поводу того, чтобы не носила вещи в обтяжку, чтобы «верх» не был с короткими рукавами и «низ» не был выше колена, не получалось выработать иммунитет.

Что будет через три дня, когда Фархад вернется из путешествия?

Между нами состоится серьезный разговор. Фархад такой человек, что пока на меня дуется, за три дня может и не позвонить ни разу.

Подозреваю, так и поступит. Чтобы я почувствовала себя виноватой, и первой приползла.

Проанализировав, как бы поступила я, устрой мне Фархад подобное представление за то, что кофе в постель ему принесла и пожелала доброго утра, стало очень пакостно на душе. И стыдно стало так, как никогда раньше не было стыдно.

Я сбавила скорость и, не обратив внимания на автомобиль, идущий позади меня на прежней быстроте, взглянула на телефон.

Позвонить Фархаду сейчас?

Извиниться, пока не поздно?

Надо бы.

Потянулась я к телефону, почти взяла в руку, но передумала.

Или повременить? Что это даст, если повременю? Ничего ведь не изменится. Фархад первый не позвонит после моей выходки.

А если он вообще не позвонит?..

И тут мне реально страшно стало, что могу легко его потерять.

Если Фархаду надоест терпеть мои выкрутасы и краснеть за проступки, возьмёт себе другую жену, покладистую, неприхотливую, развитую и всегда влажную.

А если Фархад присматривается к кому-то? Или уже бегает налево? Полгода воздержания – достаточно большой срок для столь темпераментного самца, как он…