Текст книги "Сын маминой подруги (СИ)"

Автор книги: Виктория Осадчая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

(9)

– И что ты встала? – Макс остановился, пока Стася оглядывала высотный жилой дом, во дворе которого он припарковал свой Лексус.

– Решаю, сбегать сейчас или позже.

– Поздно бежать, Стасенька, – он положил руки ей на плечи и подтолкнул вперёд. Нет, конечно, бежать она не собиралась, просто насторожил район, в котором она никогда не была, хотя выглядел он вполне благополучно.

Подъезд. Лифт. Дверь. Темное пространство и еле уловимый запах краски. Щёлкнул выключатель.

– Вот ещё один мой секрет, – Макс обвел рукой небольшое пространство коридора. – Мама не знает, что я купил квартиру. Хотя как купил? Квартира ипотечная, но зато своя.

– Так ты с прицепом в виде ипотеки? – хмыкнула Стася, снимая обувь.

– Зато есть, где прятаться. По друзьям ныкаться как-то «не вариант».

Пространство требовало ещё отделки, покраски, мебели и всех этих уютных вещиц, чтобы оно стало жилым. Зато была кровать-подиум из какого-то темного дерева с высоким матрацем. А ещё плита, раковина и стол на кухне. В квартире даже стульев не было. Зато Стася сразу отметила, что несмотря на то, что здесь идёт ремонт, хоть и медленными темпами, тут чисто. Казалось, если пройтись белой перчаткой по поверхностям, она останется такой же белой.

– Господи, Горский, ты открываешь все новые и новые грани. А от жены потом куда будешь сбегать?

– Ты меня прям в тупик поставила, – и это было видно по его выражению лица, от которого Стася рассмеялась. Весело-то как оказывается!

– А вот ты меня тоже, – прищурилась девушка. – У меня такое ощущение, будто ты меня проверяешь на вшивость. Машина хорошая, я бы даже сказала, очень хорошая. Квартира. И я уверена, что платить за неё ты в состоянии. Внимание вопрос: из тех ли я девушек, которые дают только из-за этого?

– Глупости, Стасюш! А ты не рассматривала вариант, что ты мне можешь нравится?

– Знаешь ли, по-моему, мы друг друга взаимно бесили.

– Но ты тут и на тебе чулки… – и снова этот взгляд, от которого по коже расходились мураши во все стороны. Глаза в глаза, он наступает, а она пытается найти опору, потому что стоять уже тяжело, а в его руки рано. Шаг, два, три…стена. Макс опирается руками по обе стороны от головы Стаси и чуть наклоняется вперёд. Сердце ухает куда-то вниз и начинает бешено колотиться, потому что ему тесно, либо оно хочет сбежать.

– Ты сказал…

– Я помню, – ещё ближе. – Я не нарушаю правил. Я просто хочу тебя поцеловать. Без всяких обязательств и пошлых мыслей.

Молодой человек касается ее губ и в этот момент все вокруг замирает. Остаются только их губы, их переплетённые пальцы, их тяжёлое дыхание. Весь мир сужается до этой комнаты и до её сдавленного еле уловимого стона, который даёт разрешение на то, чтобы поцелуй стал более интимным. Или это Максу так показалось?

– В кого ты такой хитрый? – выдыхает Стася ему в губы. Поцелуй Макс не прекращает, но при этом начинает улыбаться.

– А что такого я сделал? – совершенно невинно.

Так хотелось побыть в этом состоянии ещё немного, но девушка испугалась, что не сможет противостоять искушению. Слишком сладко, слишком волнительно, слишком возбуждающе. Он как тот змей, который тянул ей аппетитная яблоко. Да, его хотелось надкусить до дрожи во всем теле. Улучив момент, Стася поднырнула под мужскую руку и отскочила на безопасное расстояние. Надо обдумать. Надо всё обдумать.

Макс разочарованно выдохнул, когда его гостья скрылась за дверями в ванной комнаты. Значит, прямые уловки на неё не действуют. Но сейчас лучше подумать о чём-нибудь кошмарном или грустном, чтобы снять напряжение. Чёрт! снова, как школьник, от одногпоцелуя…Вот только ничего не шло в голову, кроме сцены в машине. Руки до сих пор помнили все её изгибы, её нежную кожу, её поцелуй…

Тихо выругавшись, молодой человек вышел на балкон и чиркнул зажигалкой, подкуривая сигарету. И почему-то улыбался, как какой-то дурачок сам себе, пока за закрытой дверью Стася металась в своих мыслях.

Щёки горели, губы немного припухли и горящий взгляд… Как ей нравилась девушка, которая смотрела сейчас на неё в отражении зеркала. Незнакомая и такая красивая, которой можно было всё. И она знала, что эта девушка точно не будет о чём-нибудь жалеть. Она просилась наружу, она хотела господствовать над домашней девчонкой.

– Черт с тобой! Твоя взяла! – сдалась Стася, говоря сама с собой. Она понимала, что обратного пути уже не будет. Еще раз выдохнув, открыла дверь.

В этот момент Максим закрывал балкон. Замер, когда на него уставился взгляд с вызовом. Пухлые губки чуть приоткрыты, подбородок всё также гордо вздернут, с каким-то аристократизмом. Словно принцесса снизошла до простого смертного. Она потянула молнию вниз и спустила платье с плеч, затем на пол. Тёмный кружевной комплект, мало что скрывал, и от этого ее тело было ещё более волнующим. Надо было действовать, но он не мог оторвать взгляда. Под кружевом бюстгальтера угадывались темные ореолы, на талии был пояс, который держал чулки, а под ним угадывались трусики, которые Максу захотелось стянуть в ту же секунду. Но он медлил, наслаждаясь картиной.

– Я так понимаю, мне продолжать, – вздёрнула бровью, не меняя выражение лица.

– Нет, – покачал он головой, – я хочу с тебя все это снять.

– Ах, да! Я забыла, что должна тебя попросить, – уже улыбнулась, надеясь что улыбка не вышла нервной.

– Если честно, я совсем об этом забыл, – откашлялся, потому что чуть не сорвался к ней. Во время остановила.

– Опошлять грязными словечками не буду. Я просто тебя прошу сделать со мной то, о чем ты сейчас думаешь. Я хочу тебя, Горский.

Второго приглашения ему не понадобилось, когда он в два шага сократил между ними расстояние.

Целовал так, что голову сносило. Ласкал так, что все её тело плавилось. И брал её так, что крики было держать в себе не возможно. Их тела идеально подходили друг другу. Они двигались в одном такте, словно долгое время репетировали. И даже когда соседи стали стучать по батарее, Стася не смогла заткнуться, чувствуя его напор, его мощные толчки, сносившие напрочь все правила приличия. И улетала, растворялась в этой Вселенной, оргазмом, который он смог ей подарить. И девушка, действительно, расценивала это, как подарок, потому что по-другому, то, что она испытывала в тот момент, нельзя было назвать.

Приходила в себя не так долго, как хотелось бы, гладя по коротко стриженному затылку парня, который тяжело дышал, чуть прижав ее своим телом. Уткнулись в его шею и вдыхала ни с чем не сравнимый запах настоящего мужчины.

– Надо что-то говорить, а я не знаю, – пробубнил Макс куда-то в подушку, справляясь с тяжёлым дыханием.

– По крайней мере, обнадежь меня, что это было хорошо, – хмыкнула Стася.

Макс перекатился с девушки на постель, сгреб её в свои объятья, поцеловал в макушку, на которую сразу же примостил свою щеку.

– Это было круто, Стась. Я просто не ожидал, что меня так может накрыть.

– Согласна! Надо как-нибудь повторить. Блин, надо в душ, но я чувствую, что обессилена, – а глаза уже слипались. Расслабленное тело не хотело слушаться, поэтому не стала она надрываться, а просто дала ему сигнал к отдыху. А через минуту просто засопела, забывшись крепким сном.

И этот сон был на столько хорош и уютен, что девушка услышала будильник, лишь когда он зазвонил во второй раз. Макс разлепил глаза следом за ней, когда она подорвалась с кровати и начала собираться, понимая, что есть время только на одевания и на дорогу.

– Ты не торопись. Я сейчас кофе сделаю, – молодой человек поднялся следом, натянул боксеры, которые ночью были брошены у кровати.

– Мне ещё ехать от тебя почти час, – возмутилась Стася.

– Тридцать пять минут, если на машине.

– Извини, но у меня ни машины, ни прав даже.

– И как ты собиралась тогда за руль вчера? – возмутился он, забыв, что хотел предложить отвезти ее.

– Я же знала, что ты откажешь мне! Просто сделала попытку. А вообще водить я умею. Забыл, что у меня брат великий автомеханик?

– Вот теперь, тебя точно за руль не пущу. И вообще, чего всполошилась? У тебя есть водитель, если что!

– И чего стоишь тогда? Давай свой кофе.

И завтрак был быстрый, и поездка тоже. А как глазели на неё, когда Лексус появился на парковке. Казалось, однокурсницы, проходившие мимо, готовы были шеи свернуть.

– Чем вечером заниматься будешь?

– Вечером я буду уставшая и злая. Михалыч будет нас дрючить, потому что прошлую игру мы сыграли тяжело. И уже следующая игра послезавтра.

– Ты меня сливаешь? – удивился Макс. Ох, как не хорошо получается.

– Извини, конечно, что я так прямо. Но, кажется, сегодня у меня начнутся критические дни, и поэтому придется повременить со встречами.

– Рыба моя, а ты думаешь, что я с тобой хочу увидеться только из-за секса? – даже растерялся Горский.

– А что, за сексом обратишься другой. Как ее? Аня?

– По-моему, ты опаздывала, – почему-то обиделся. Нет, конечно, он не был уверен, что Стася будет одна у него, но почему-то сейчас мог представлять в своей постели только ее. Жесть какая-то.

– Убегаю, – наигранно улыбнулась, чмокнула её в щеку, но Макс не дал ей уйти просто так. Потянул на себя и запечатлел на губах долгий поцелуй.

– Сообщи, как закончится тренировка. Покормлю тебя и пожалею.

И она упорхнула не дав однозначного ответа. Он ещё несколько минут стоял, наблюдая, как Стася здоровались со своими подругами, как ее чмокнул в щеку при встрече какой-то парень. И ещё одна мысль забралась к нему в голову: он хотел сломать этому самому парню челюсть. Костяшки побелели, когда он сжал руль, справляясь с гневом, вызванным ревностью. Чёрт! Кажется, случай запущенный. И он понимал ещё одну вещь. Он не узнал у Стаси, есть ли у неё вообще кто-то. Нет она не такая! Но уверенность начала таять, когда этот самый худощавый парень, приобнял её за талию и повел к входу.

(10)

«Извини, я устала», – прочитал он ее очередной ответ на его приглашение увидеться.

Ну, вот вообще не понятно. Вообще! Уже два дня его игнорирует. И почему-то его это задевало. Не то, чтобы у него были глубокие чувства, просто тут возникал какой-то спортивный интерес. Не мог быть он на столько плох в постели, что Золотарёва от него теперь шарахалась. И можно было бы забыть и забить, но что-то не давало.

Горыныч: Это связано как-то со мной?

Стася: Не обольщайся! Причину я озвучивала. Как плохо, что мужчинам не дано побывать в женском теле.

Ладно, можно всё списать на ЭТИ дни, но они ведь когда-то закончатся. И тогда какую ещё она отговорку придумает?

Стася(пока он размышлял): Завтра после игры я буду свободна, но не факт, что не вымотана.

Горыныч: Я приеду за тобой.

Она действительно чувствовала себя не важно. Какая-то дикая усталость давила на все тело тяжёлым грузом, а она под ней сгибалась, как тростинка на ветру. Вчера совсем похолодало, а сегодня небо затянуло тяжёлыми свинцовыми тучами. Оно было совсем низким. Вот-вот должен был начаться дождь, но все никак. И поэтому Стася по своему обычному разумению, как и тысячи, и даже миллионы людей на планете, грешила именно на погоду.

А ещё угнетало, что завтра она увидит Толика, которого совсем видеть не хотелось. Что-то внутри надрывно ныло. Наверное, чтобы совсем отпустить человека, нужно вообще к нему ничего не испытывать. А ненависть – это ведь тоже эмоции. Но пока отпустить она не могла, как и впустить окончательно в свою жизнь Макса, отгораживаясь от него своим физическим состоянием.

Об этом думала, пока поднималась по лестнице домой. А тут Никита выпорхнул из соседней квартиры, находящейся этажом ниже. Вот это новости! Как все интересно! Он был какой-то взъерошенный и немного помятый.

– Привет, малая! – он поплелся за ней наверх.

– Привет, лосяш! Смотрю, квартирой ошибся? – хихикнула она.

– Родителей все равно нет.

– И ты решил перекантоваться у соседей?

Дом встретил теплом и ароматом ванили, разносившимся по всем комнатам. С него всегда начиналось утро, когда мама на завтрак готовила что-нибудь сдобное.

– Вот что за язва? Прекрасно знаю, что ты сама обо всем догадалась.

– Поэтому мне нужны подробности?

– Тебе обо всех деталях поведать?

– Нет-нет, только основные. Хочешь, чтобы я побежала с унитазом обниматься?

Как оказалось, в этом случае рассказывать было почти не о чем, потому что кроме секса ничего и не было, как таковой. Разве что небольшой разговор, когда Даша пригласила Никиту на чай и сообщила, что выбросила вещи Гоши и предложила встречаться ради секса.

– О, как! И ты, надеюсь, согласился?

– Это было вчера. А я здесь, как видишь.

– Дашка она, конечно, хорошая, но умная для тебя.

– Иди в задницу, малая! – закатил он глаза.

– Я, кажется, уже там, – тихо произнесла Стася, чтобы Никита не услышал. Вот и призналась. Это было совсем не трудно, как оказалось.

Труднее было листать Инстаграм пользователя «Annet_Angel». И чего она туда полезла? Просто вылезла знакомая рожица в предложениях на подписку, вот и зашла любопытства ради. В ленте ничего нет, кроме селфи в зеркале. Не интересно. Зато последним загруженные сторис немного расстроили. У них там снова гоночное мероприятие, только теперь на улице. А ещё она фотографировалась вместе с Максом. И прижималась к нему. А вот сама Стася, как последняя старуха, жаловалась на плохое самочувствие и ложилась спать, когда молодежь только начинала тусить. Так и до менопаузы недалеко.

И так жалко себя дурочку стало, что начали слезиться глаза. Такие мини-выплески негативных эмоций обычно случались ближе к концу учебного года, а тут он только-только начался и уже в подушку рыдать приходится. И главное, Макс такой счастливый на той фотографии. Интересно, а она сегодня с ним в роли пассажира?

На следующий день значительно полегчало, и все же идти куда-либо, даже на любимую учёбу, не хотелось. Зарыться бы в одеяло по уши и почувствовать себя картошкой в погребе, чтобы на долгое время о тебе все забыли. И откуда эта апатия?

Стася: Привет, красотка! Предложение по фотосессии ещё в силе?

Эль: Девочка моя, для тебя, все и всегда в силе! 💋💋💋 Давай, в пятницу!

Стася: Буду с нетерпением ждать 🤗😘😘😘

Ну, вот! Хоть какое-то разнообразие и шанс почувствовать себя снова девушкой. Да! Несомненно ей нужна эта фотосессия, поэтому пересилив свое настроение решила написать Нелли.

Время на парах пролетело быстро. Девчонки немного мандражировали потому что ещё один сильный соперник. Впереди было ещё две-три игры, в зависимости от того, выйдут ли они в финал или нет. Хотя это уже почти предопределено. А потом до конца января никаких игр. Только если не вздумается кому-то устроить соревнования в честь праздника какого-нибудь.

– Пойдёмте сегодня гулять, – предложила одна из девочек в раздевалке.

– Я с удовольствием, но пообещала уже одному настойчивому парню встретиться, – виновато пожала плечами Стася.

– Это тому красавчику, который тебя подвозил? – Жанна пробежалась пятерней по ёжику на голове. Худенькая, несграбная, с мальчишечьей фигурой, первокурсница как-то очень быстро заняла место рядом со Стасей. И это не в прямом смысле. Они начали дружить, кажется.

– Ага! – махнула согласно головой Стася.

– А что так печально? – удивилась Стелла.

– Долго объяснять и сложно рассказывать. Вместо того, чтобы меня пытать, настраивайтесь. Нам нужно порвать этих куриц.

Не удалось. Впервые они проиграли с минимальным счётом и это было до ужаса обидно. Неделя и так сразу не задалась, а её середина оказалась ещё хуже. И этим самым «хуже» был даже не матч, а Толик, который поджидал Стасю уже у раздевалки.

– Спасибо за достойный проигрыш, – оскалился мужчина.

Вообще по своей натуре он был не злопамятным человеком, но он не мог забыть того, что именно из-за Золотарёвой его уволили из ВУЗа. Та их связь не осталась незамеченной, когда Стася закатила ему почти публичный скандал. Говорили об этом все, в итоге даже дошло до руководства. Вот его и попросили по собственному. Он хоть и не входил в преподавательский состав, но связь со студенткой ему никто не собирался прощать. Не простила и жена, которая почти сразу же подала на развод. Теперь он был воскресным папой без шанса на реабилитацию.

– Пользуйтесь, пока мы добрые, – хотелось, конечно, побыстрее сбежать, но Толик не дал, преградив ей дорогу, пока поблизости никого не было. – Что ты хочешь?

– Я соскучился.

– Отвали, – сил бороться с ним не было, поэтому Стася попыталась обойти, но он схватил ее за запястье.

– Так быстро обо всем забыла, малышка?

– Эй, приятель, девушка сказала отвалить, по-моему, – голос Макса заставил почему-то сердце биться чаще. Вот же зараза. Когда как реакция на Толика была абсолютно нейтральной. Вернее, её вообще не было. Странно.

– А то что? – с вызовом спросил мужчина.

– Хочешь проверить? – выгнал бровь, а потом уже более мягче девушке: – Привет, Стасюш! – легко коснулся ее губ. – Тут подождать?

– Я думаю, Анатолий Маркович уже уходит.

– Кто это был? – Максим дождался пока этот мужик исчезнет. Не хотелось Стасю оставлять с ним наедине.

– Мой бывший.

– Ауч, – растерялся от неожиданности ответа он. – А не староват?

– Всего на два года старше тебя. Я переоденусь. Позволишь?

– Да, конечно! Я подожду тебя в холе.

В ней что-то изменилось. Макс это ощущал почти физически. Хотелось ее встряхнуть как следует, а потом запереть в своей квартире и никуда-никуда не отпускать. Сегодня он так и собирался сделать, но Кира Андреевна нарушила все планы, решив, что будущую невестку нужно пригласить в гости. А в том, что её сын и дочь её лучшей подруги поженятся, женщина не сомневалась. По крайней мере, ей очень этого хотелось.

В машине по дороге повисло какое-то напряжённое молчание. У обоих были вопросы, которые они не решались задавать, боясь, что правда окажется не такой, какой хотелось бы ее услышать. Да и вообще, нужно было ещё многое выяснить, потому что то, что сейчас существовало между ними надо было как-то охарактеризовать. Но это Макс решил отложить на потом.

Кира Андреевна всё не могла нарадоваться хозяйственности Настеньки. Овощи она резала так, как нужно, посуду тоже мыла именно так, как делала это сама хозяйка дома. А ведь она и не догадывалась, что всё это Золотарёва делала только потому, что узнала у мамы кое-какие секреты ее подруги. Но это ведь тоже можно было расценивать, как уважение к человеку.

А вот за чаем Киру прорвало. Она так и сыпалась комплиментами и даже заговорила о свадьбе.

– Мам, а не рановато ли? – попытался урезонить родительницу Максим.

– Ну, да! Просто если делать свадьбу, то только летом, – заявила Стася. – И знаете, я хочу, чтобы на этом мероприятии присутствовали только близкие люди: родители, тем более, нам посчастливилось с Максимом, что наши мамы и папы живы и здоровы.

– С его отцом мы не общаемся.

– Разве? Он мне другое говорил, – она наигранно насупила бровки, словно не понимала, что делится с мамой Макса совершенно запретной информацией.

Да, сейчас был тот самый момент, когда нужно было решаться. Зачем ей это было нужно, девушка и сама не знала. Но наверное, лучше было сделать это сейчас, чем потом, когда она совсем привяжется к Горскому. А ведь зная свой характер, она понимала, что это когда-нибудь случится. Она выберет момент и просто решит отомстить за то, что он ее обидел. Например, будет это, когда они проживут пять-десять лет вместе. Только потом это им будет труднее пережить.

– Максик, о чем она? Я не понимаю, – у Киры Андреевны даже руки затряслись.

– Мам я сейчас все объясню, – он соскочил с места и кинулся к шкафчикам, откуда достал баночку с таблетками. – А ты уходи, – прорычал, обращаясь к Золотаревой.

– Я не хотела, Макс, – всё ещё продолжала доказывать она ему и себе самой, что случайно выдала его секрет.

– Проваливай, я тебе сказал, – повысил он голос.

Ну, что ж, дело сделано. Можно было и уйти, только Стася не понимала, почему так гладко внутри. Но добавила:

– Это не хорошо иметь от мамы столько секретов, Горский. Прощай!

Ушла! Ушла, захлопнув за собой дверь, понимая, что на этом все. Он не простит. Никогда не простит. Дура! Самая настоящая дура! Но теперь уже не повернешь назад. Как же легко совершать поступки, о которых потом мы долго-долго жалеем и не понимаем, для чего мы это сделали.

Стася стояла во дворе чужого дома и смотрела на небо, когда на землю упали первые капли холодного осеннего дождя.

(11)

– Снова бухаешь? – Эль села напротив друга, с жалостью глядя на почти невменяемое тело. И так уже больше недели. Нет, первые два дня он просто изливал душу, а затем каждый вечер приходил в клуб и надирался, как последний алкаш. И девушка не знала, когда это пройдет, потому что за много-много лет знакомства ни разу не видела Макса таким.

И кто в этом во всем виноват? Естественно, если мужчина ведёт себя как последний придурок, нужно искать женщину. А в случае с Максом, их было целых две. Но вот только Стасю, несмотря на то, что вроде как из-за нее все началось, Эль не винила. Почему-то интуиция подсказывала, что судить поверхностно обо всем не стоит. А ещё не стоит на все смотреть только глазами Макса, какими бы близкими друзьями они не были.

– Бухаю! – ответил он, еле проговаривая буквы даже в этом коротком слове.

– Там такси уже приехало, – Эль отодвинула пустую бутылку виски в сторону.

– Иду! – Макс опрокинул в себя остатки жидкости чайного цвета. – Поедешь со мной?

– Поехали лучше ко мне тогда! Я только Прохора предупрежу.

Он никогда не глушил боль, обиду или злость алкоголем. Это было, наверное, последнее, что бы он стал делать. Но, видимо, это и была та ситуация, когда по-другому нельзя было. Во-первых, пришлось все объяснять маме, после чего ее увезли в больницу.

Причиной того, что он остаётся таким идеальным сыном было ее сердце, на которое уже делали две операции. Целых две, когда жизнь единственного близкого ему человека была на грани. А ведь он тогда был просто подростком, которого мучал пубертатный период с бунтарским нравом. И он не знал, что у мамы слабое сердце. А потом уже было поздно. Сначала удаляли аневризму аорты, с которой мама жила долгое время. А второй раз делали шунтирование из-за того, что сосуды были забиты бляшками. И вот, Кира Андреевна снова перенервничала. Правда, он узнавал, что у нее сейчас состояние стабильное и скоро её выпишут. Только разговаривать с ним она отказывалась. Вот так любимый сын в одночасье стал чужим. Эль уверяла, что она простит его, но Макс все равно чувствовал себя очень виноватым.

Во-вторых, Стася, на которую он был ужасно зол. Наверное, даже ненавидел, хоть и скучал. А хуже всего было то, что он понимал, что сам довел до этого ситуацию. Ведь рано или поздно вся правда всплыла бы, просто Стася подтолкнула его. Он должен был давно все рассказать маме. И от этого он бесился ещё сильнее. Кто захочет чувствовать себя виноватым?

А ещё бесило, что он оказался слабаком, который не умеет справляться с собственными проблемами без помощи алкоголя. И не хотел прощать ни себя, ни Стасю. Ведь так было намного легче. И сам удивлялся, когда это он искал лёгкое пути.

Открыл глаза с трудом. Так уже начиналось седьмое утро. И с каждым разом похмелье проходило все тяжелее и тяжелее.

– Я где? И почему раздетый?

– У меня, – подала голос Эль, сидя за столом перед ноутбуком. – Если что, это Проша тебя раздевал, хотя я-то лучше знаю, как снимать с тебя одежду.

– Надеюсь, он не дома. Не хотелось бы, чтобы он свернул мне нею от того, что ты решила поностальгировать.

– Еще один такой вечер и я тебе сама шею сверну. Ты где свои яйца потерял, Макс? – Нелли повернулась к нему, пока он полутрупом валялся на диване.

– Вроде на месте, – заглянул он в трусы, оттянув резинку.

– А такое ощущение, будто нет. Ты долго будешь себя жалеть? Между прочим, я девушка, и меня бесит, когда мужчина больше недели ноет о несправедливости жизни. Весь свой дружеский долг за это время я даже перевыполнила, – нет, она не злилась, просто пыталась вправить ему мозги, на сколько это было возможно.

– Вы все бабы такие занудные? – насупил в болезненном похмелье темные брови Макс.

– Извини, если желание вытащить тебя из задницы звучит, как занудство, – обиделась Нелли.

– Ладно, не дуйся! Я сегодня поеду мириться с мамой, – поднялся он, наконец.

– А со Стасей, я так понимаю, все?

– А ничего и не было, чтобы заканчивать, – пробурчал, а потом перевел взгляд на экран ноутбука. Эль как раз занималась обработкой фотографий Золотаревой.

Растормошить эту девочку оказалось тяжелее, чем предполагалось. Но зато сколько в ней было чувственности и страсти, как камера её любила. У неё было очень фотогеничное лицо и невероятное тело. И если их фотосессия началась с того, что девушка скрестив ноги, сидела зажатая в своей тысяче одежек, то сейчас на мониторе мелькали как раз ее последние фото. Она была почти обнажена и кайфовала от процесса. Это было видно даже по всем её позам, по расслабленной фигуре, по страсти, которая шла прямо от фотографий. И эта самая страсть была смешана с невероятной нежностью. А Эль никак не могла налюбоваться своей работой и этой девчонкой.

– Хочу под ретро сделать. Как тебе? – проследила она за взглядом друга.

– Мне довелось один раз видеть её такой, – произнес он, вспомнив тот вечер, когда они…Нет, он похоронил все воспоминания о Стасе и эксгумацию проводить не собирается. Это будет глупо.

– Ты представляешь, сколько в ней нераскрытого потенциала. Она живёт с этим даже не подозревая. И ведь кого-то она осчастливит.

Он промолчал. Слишком уж явно Эль делала рекламу Золотаревой. Спелись, значит. А он тут как дурак ей душу изливал, что гадюку на груди приобрел. Но, кажется, его подруга была влюблена в Стасю.

В больницу он приехал как раз во время. Доктор сообщил, что возможно, сегодня Киру Андреевну выпишут. Через час придут её анализы, и потом он сделает уже заключение.

– К ней можно?

– Конечно! Только она в сквере гуляет. У нее посетитель, – сообщил врач. – Только не долго. Холодает.

На улице действительно сильно похолодало. Кира Андреевна утеплилась пуховым осенним пальто и шалью, которая укрывала ее подрагивающие плечи. Сначала Максу показалось, что она рыдает. Но нет, женщина смеялась. Заливисто так. А рядом, держа ее под руку, вышагивала Стася. Она тоже смеялась, рассказывая что-то жутко интересное.

– Господи, нельзя же так! Я же от смеха лопну!

– Ну, вот! Все говорят, что смех жизнь продлевает, а вы лопаться собрались.

Заметив Максима обе замолчали и даже остановились.

– Я, наверное, лучше пойду! – заявила девушка. – Обязательно загляну к Вам послезавтра.

– Надеюсь, в это время я уже буду дома.

– Я тоже надеюсь, что мы уже с Вами будем чаевничать на кухне, – они обнялись, как старые подруги, а потом Стася быстро зашагал, чтобы не находится в одном обществе с молодым человеком.

– А она что здесь делала? – казалось, у него даже глаз задёргался.

– Навещала, в отличие от некоторых. Почти каждый день приезжает.

– Это потому что чувствует свою вину.

– Даже если и так. Ты как бы тоже должен чувствовать себя виноватым, но ты за неделю ни разу не приехал, – осуждала. Макс знал, что очень виноват перед ней.

– Ты сама меня выгнала.

– Ну, да! А ты и рад стараться. Хорош сын, ничего не скажешь. Знаешь, мне стыдно, что не разглядела какой ты. Все вокруг знали и только я была в неведении. Расхваливала, как последняя дура, а они, наверное, смеялись за моей спиной.

– Я пытался тебя оградить от всего негатива.

– Называй это как хочешь, но ты не прав. И рано или поздно я бы все равно узнала.

– Если бы не Золотарёва… – снова злился Макс.

– Если бы не ты, Максим. Настя просто открыла вентиль, а все, что оттуда полилось, было уже твоим. Поэтому не вздумай ее обвинять. Если я не считаю ее виноватой, то ты и подавно должен молчать. Она не в ответе за тебя. Хотя я удивляюсь, почему ты нравишься таким замечательным девочкам. Даже Нелли у меня была два раза. А я считала её не достойной моему замечательному сыночку. Пришлось извиняться.

– Мам, правда, прости. Я глупый. Наверное, ещё не дорос до мудрости.

– Я-то прощу. Как ни крути, а ты мой единственный сын. Но ты ведь понимаешь, что теперь многое изменилось?

– Понимаю, – молодой человек понурил виновато голову.

Ему было велено ждать вердикта врача, когда Кира Андреевна была отправлена в палату. И он не ожидал на широком крыльце здания увидеть фигурку Стаси. Она стояла, уставившись в дисплей телефона, пока ждала такси. А оно как на зло все не ехало.

– Зачем ты это сделала? – щёлкнула зажигалка и потянуло едким дымом. Девушка не оборачивалась. Но несмотря на то, что почувствовала сразу его присутствие, вздрогнула от неожиданности вопроса. Или от того, как прозвучал его голос.

– Не хотела я вот так в лоб выдавать тайны, которые меня не касались, – начала она. Она и так себе столько раз задавала этот вопрос и даже придумала целую петицию о том почему. Но вдруг поняла, какими жалкими были её оправдания.

– Но ты это сделала.

– Прости. Я правда, очень сожалею. Но все должно было быть не так, Макс. И я не буду сейчас перед тобой оправдываться. Я виновата, я это признаю, но исправить я ничего уже не смогу. Твое право относиться ко мне с таким презрением, но главный пострадавший это твоя мама. Перед ней я не устану извиняться. Но она меня давно простила. Вопрос, смогу ли я сама это сделать.

– Я думал, что ты умнее.

– Значит, ошибся! В твою жизнь я тоже не хотела лезть. Прости.

Перед крыльцом остановилась машина с шашечками, а Стася все никак не могла решиться уйти. И все же на прощание подошла к Горскому, привстала на цыпочки и легко коснулась его губ, прощаясь с этим человеком, который не был похож на того, каким его рисовала его родительница. Он был другой и Стася радовалась, что смогла его узнать. Это был недолгий период, но она знала, что будет вспоминать его с теплом.

Уже в машине девушка дала себе минутку на то, чтобы взгрустнуть. Глаза защипало от непрошенных слез. Да, она виновата. И пугало то, что Кира Андреевна не обвиняла ее, а даже сыпала словами благодарностями за то, что, наконец, ей открыли глаза. Героем Стася себя не чувствовала, но чувствовала, что пора пересмотреть свое отношение к жизни. Она больше не ребенок, чтобы поступать так, как ей заблагорассудится. А Макса…Максима она забудет! Обязвательно…