Текст книги "Основано на лжи (СИ)"

Автор книги: Виктория Селезнева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– А я хочу, чтобы ты не читал мне нотаций. Мой папа – самый близкий для меня человек и таким останется. Ты уже взял нас в рабство и отобрал квартиру, теперь хочешь, чтобы я его стала ненавидеть? Не выйдет! И да, я считаю, что мой отец поступил неправильно, но и ты так же не прав!

– Да? – Вадим упер руки в бока, продолжая сверлить меня взглядом. – И в чем же?

Я рассмеялась – неискренне и надуманно.

– Ты серьезно?! Ты решил, что ты и судья и палач, а теперь спрашиваешь в чем?! Знаешь, да, ты все так же остаешься самым большим подлецом, потому что я вообще не причем, а мой отец не угрожал ничьей жизни и не выкручивал руки чужим детям, – припомнила я ему его верзилу, который тащил меня в комнату в первую нашу встречу.

Я поняла, что я его разозлила. Но сейчас я была довольна. Мне нравилось, что я сбила эту лицемерную маску с его лица. Мне даже хотелось, чтобы он меня ударил, и тогда я точно буду знать, что он законченная тварь.

Но он не поднял на меня руку и даже не повысил голоса.

– Пошла вон, – лишь тихо произнес Вадим.

– Что? – я такого не ожидала. Думала, что он сейчас выплеснет на меня злость, так как я выплеснула на него.

– Ты слышала, – глухо произнес мужчина. – Я устал играть в заботливого папочку. Твой отец – подонок и негодяй, а ты просто его продолжение, которое дальше своего носа ничего не видит. Я устал пачкать руки о вашу мерзкую семейку. Так что собрала свои манатки и свалила с моих глаз долой. А с твоим отцом я отдельно разберусь.

Только сейчас до меня начало доходить, что я все испортила. Что не справилась с эмоциями, а теперь я не знаю, что делать. И самое главное, что не знаю, как буду жить дальше.

Меня замутило, в глазах поплыло, и я только чудом не грохнулась в обморок. Но Вадим, словно не замечая моего состояния, развернулся и вышел.

Я закусила губу, приходя в себя, а затем направилась в комнату делать то, что он велел.

Только я во всем виновата.

‍Глаза горели, но слез почему-то не было. Я очень боялась последствий. Не за себя, со мной все будет в порядке. Есть множество людей, к кому я могу пойти, но что будет с моим отцом? Он так же останется работать или его убьют?

Нет. Я мотнула головой. Вадим не убийца, по крайней мере, мне так кажется. Но наверняка жизнь неугодных ему, он сможет испортить.

Возникло желание позвонить папе и все ему рассказать. Спросить, что мне делать в этой ситуации и что ему грозит из-за моей несдержанности. Я же своими глазами видела тех головорезов, которые ворвались к нам в квартиру. И хотя образ Вадима теперь у меня не вяжется с бандитами, я понимаю, что так просто он это не оставит. Да и сам он абсолютно не простой человек.

Я уже потянулась за телефоном, чтобы набрать папе, как у меня резко заболел живот. Очень странно, учитывая, что критические дни должны начаться только через неделю, а боль была очень похожа на ту, что сопровождает меня в эти дни, только сильнее.

На всякий случай я, согнувшись, дошла до ванной, где и убедилась, что они начались неожиданно раньше. Сделав все необходимые процедуры, я отправилась дальше собирать вещи, но боль была просто невыносимой. Обычно, у меня всегда есть болезненные ощущения, но не такие, как сейчас.

Списав все на стресс, я постаралась отречься от боли и продолжить сбор чемодана, понимая, что Вадиму явно не понравится, если я буду копаться.

Когда сборы были закончены, я снова зашла в ванную, с ужасом осознавая, что происходит что-то не то. Крови было слишком много, и мне стало страшно. Плюсом сильная боль, которая просто сгибала меня пополам.

Как же все это не вовремя. Если я сейчас сообщу мужчине, что мне надо в больницу, он решит, что я пытаюсь манипулировать. С другой стороны, мне бы только выйти за дверь, а там я сама доберусь до врача.

Закусив губу, я взяла чемодан и вышла из комнаты. Вадим был в гостиной. Упершись локтями о колени, он что-то изучал в телефоне. Заслышав мои шаги, он спокойно отложил мобильный и поднял на меня голову.

– Я все собрала, – произнесла я, стараясь не разреветься, но теперь не от отчаяния, а от жуткой боли и ощущения, что я сейчас потеряю сознание.

– Провожать не буду, – сухо произнес мужчина, внимательно смотря на меня. Возможно, он ждал от меня каких-то слов, но сейчас все мои силы были брошены на то, чтобы дойти до выхода.

Я кивнула и, развернувшись, отправилась в сторону двери. И тут боль так резанула в низу живота, что я, не выдержав, согнулась, стараясь не скулить.

– Что с тобой? – услышала я сзади встревоженный голос.

– Я… я…

Терпеть стало уже не выносимо, и я просто сползла на пол. В ту минуты мне было плевать, как это выглядит, я хотела лишь, чтобы эта жуткая, пугающая боль прекратилась.

На какое-то мгновение возникла тишина, а затем я услышала, как Вадим вызывает скорую. Эти слова для меня были спасительными в тот момент. Если честно, не знаю, что я бы делала, оказавшись одна на улице.

Закончив разговор, мужчина подошел ко мне.

– Где конкретно болит?

Я чувствовала, что меня всю трясет, а еще сил совсем нет. Но ответить было нужно.

– Живот, – тихо произнесла я. А затем, подумав, решила, что не время стесняться. Если меня вырубит к приезду врача, Вадим хотя бы сможет описать симптомы. – Еще у меня кровь. Много.

Мужчина тихо выругался сквозь зубы, затем подхватил меня на руки и перетащил на диван. Там я скрутилась калачиком и почувствовала, как слезы все же текут у меня по щекам.

Вадим укрыл меня пледом, а сам вышел из гостиной.

Не знаю, была ли это какая-то платная скорая, или же мне просто повезло, но минут через десять раздался звонок в дверь, а затем в комнате появилась врачебная бригада.

Я им сказала то же самое, что и хозяину квартиры, после чего меня забрали.

В скорой я спросила у сопровождающего меня врача, поехал ли со мной мужчина, что их встретил, но тот лишь отрицательно помотал головой. Благо непрекращающаяся боль не давала нормально думать, я не стала рассуждать о возможных вариантах развития моей дальнейшей жизни. Сейчас и сама жизнь явно была под угрозой, учитывая, что в больнице меня сразу повезли в операционную после осмотра врача.

Я несколько раз спрашивала, что со мной, но мне лишь твердили, чтобы я не нервничала.

А затем меня накачали наркозом, и я отключилась.

Последним, что я помню, была веселая мысль о том, что я столько времени боялась Вадима, а убьет меня мой же организм.

‍Когда я пришла в себя, то не сразу поняла, где я нахожусь. Я оглядела комнату, и долго пыталась что-то вспомнить. Наконец, наткнувшись взглядом на медицинское оборудование, я постепенно начала приходить в себя.

Вначале я вспомнила, что произошло у нас с отцом, а затем уже и ссору с Вадимом. А после и то, что я попала в больницу.

Я попыталась привстать, но боль в районе живота заставила лечь обратно. В этот же момент в палату вошел врач.

– Здравствуйте, как вы себя чувствуете? – спросил он довольно бодро.

– Живот побаливает, – призналась я. – А еще очень пить хочется. Что со мной было?

– Разрыв яичника, пришлось делать операцию, – проговорил врач, осматривая маленький шов у меня на животе.

– И… как все прошло? – спросила я, не совсем понимая, с какими проблемами я могу столкнуться. Я от медицины очень далека, поэтому все, что говорит врач, для меня абсолютно ничего не значащие слова.

– Все в порядке. Вам нужно будет пять дней побыть в больнице, а потом вы можете выписаться, если состояние будет в норме. Сейчас никакой активности физически и воздержание от секса не менее двух недель, – монотонно пробубнил доктор.

– А… – я вздохнула, прежде чем задать вопрос, – я смогу иметь детей?

– Пока все говорит о том, что операция прошла без последствий для вашего здоровья. Но я бы советовал вам обследоваться, прежде чем вы решите забеременеть

Почему-то его слова меня не успокоили, а наоборот встревожили. И пускай сейчас совсем не тот период в моей жизни, когда нужно задумываться о детях, я прекрасно знаю, что я их точно буду желать в будущем.

– Отдыхайте, скоро привезут обед, – улыбнулся врач, видимо, удовлетворенный моим состоянием.

Когда доктор покинул мою палату, я подтянула колени к груди и тихонько заплакала. Столько всего навалилось на меня, что я уже больше не могу. Сначала Вадим ворвался вместе со своими головорезами, потом я узнала, что отец вор, затем постоянная внутренняя борьба, и вот теперь еще операция.

Проплакав минут десять, я поняла, что жалеть себя можно бесконечно, но лучше подумать, что я буду делать, когда меня выпишут.

Дотянувшись до тумбочки, я обнаружила, что у меня нет ни кошелька, ни телефона. Я вспомнила, как меня забирала скорая, и поняла, что я с собой ничего не взяла, даже документов. Но, учитывая, что я в больнице, документы, похоже, предоставил Вадим. Кстати…

Только сейчас я заметила, что в палате я одна, а еще в ней есть холодильник, санузел и телевизор. И прежде чем мои мысли устремились дальше, дверь в палату открылась.

На пороге стоял тот, кого я надеялась и в то же время боялась не увидеть больше.

– Как ты? – мужчина прошел в палату, присаживаясь в стоящее недалеко от кровати кресло.

– Нормально, – ответила я, надеясь, что я не слишком заплаканная. Почему-то мне не хотелось, чтобы он знал о моих слабостях.  – Это же платная палата, верно?

– Да, – коротко ответил Вадим.

– Ты оплатил? – задала я вопрос. Почему-то мне хотелось, чтобы это оказалось не так, чтобы он сам не знал, как я тут очутилась. И пусть это будет ошибка, и меня переведут в обычную палату, я буду только счастлива.

– Я, – вопреки моим надеждам, ответил мужчина.

– Зачем? – спросила я, укладывая голову на подушку.

– Какая разница? – произнес мужчина довольно равнодушно.

Разница была, но спорить и доказывать что-то мне не хотелось. Вообще хотелось показательно закрыть глаза, и чтобы, когда я их открыла, его здесь уже не было. Но оставался открытый вопрос с отцом и моими вещами.

– Мой телефон, – произнесла я, не зная, как заставить себя попросить его принести мне в палату мобильный.

– Я его принес, – достал из кармана мой сотовый и зарядку мужчина.

– Спасибо, – практически прошептала я, когда Вадим положил его мне на тумбочку. И пока он не ушел, нужно узнать, что он планирует предпринять. Я же спать не смогу, ничего не зная. – Что ты намерен сделать? – смело спросила я, заглядывая в глаза мужчине.

Он не отвечал, смотря в мои испуганные глаза. Конечно, он понял вопрос, и его молчание заставляло меня думать, что он уже что-то сделал.

– А какие твои варианты? – спросил он, наконец.

– Я… я не знаю, – произнесла я.

Вадим хмыкнул, вставая с кресла.

– Предлагаю вернуться к первоначальному плану, – проговорил он, смотря куда-то на стену. – Пока твой отец поработает на меня, а ты продолжишь баловать меня чаями. А недели через три мы разойдемся.

Моих сил хватило на то, чтобы только кивнуть в ответ. Вадим, дождавшись от меня утвердительного кивка, покинул палату. А меня накрыло чувство облегчения, что все еще можно исправить.

К вечеру мои мысли перестали быть такими уж радужными. Все больше меня посещала мысль, что я о чем-то не знаю, или просто не в курсе планов Вадима. И даже разговор с отцом не развеселил меня. Я сказала ему про больницу, после чего он поахал, поохал и пожелал мне выздоровления.

Возможно, больница меня подкосила, но я начала чувствовать, что меня накрывает волна какого-то страха и отчаяния. И как бы я не уговаривала себя, что особо ничего не изменилось, у меня не получалось это сделать. Я не знаю, что такое панические атаки, но, похоже, у меня случилось что-то из этой серии.

А с утра я почувствовала жуткую апатию и нежелание что-либо делать. А когда после обеда приехал Вадим, привезя мне какие-то мои вещи, я сказала «спасибо» и показательно отвернулась к стенке, даже не желая думать, как он это воспримет.

‍– Ну вот, анализы хорошие, будем оформлять выписку! – весело произнес лечащий меня доктор.

Я выдала улыбку, а в реальности мне было все равно. Что в больнице, что дома у Вадима я не чувствовала себя свободной. Так какая разница, в какой из тюрем я буду завтра?

Сам Вадим приехал за мной спустя полчаса. Полагаю, ему докладывали о всем, что происходит со мной в этих стенах. Что еще больше делало эту больницу похожей на камеру.

Я как раз собирала свои скудные пожитки, как дверь в палату открылась. Я не стала оборачиваться, так как прекрасно знала, кто пришел. Я улавливала энергетику Вадиму даже с закрытыми глазами. Видимо, сильные эмоции, которые я испытывала по отношению к этому мужчине, научили меня его узнавать не глядя.

– Готова? – спросил он.

Я кивнула, не оборачиваясь. Затем подхватила свою сумку и молча прошла мимо него. В машине я так же не произнесла ни звука, стараясь смотреть только в окно. Стоит отдать должное мужчине, он не приставал ко мне с разговорами, просто так же молча вел автомобиль.

Возле дома я почувствовала сильное нежелание подниматься в квартиру, в которой я провела самую страшную свою неделю. Мне казалось, что я никогда не выберусь из этого замкнутого круга, и чтобы со мной не происходило, я вечно буду оказываться возле этих дверь. Если ад и существует, то для меня он сделан в виде этого подъезда.

– Я могу попросить тебя сделать чаю? – нарушил Вадим тишину, когда мы вошли в квартиру. Я как будто и не уходила отсюда. Взгляд сразу упал на стену, возле которой я сползла, корчась от боли.

– Конечно, – ответила я ровно, закрыв на долю секунды глаза, – я здесь для этого и нахожусь.

– Я к тому, как ты себя чувствуешь? Если не очень, я перебьюсь, – дополнил мужчина.

Я сжала кулаки. Не хочу слышать от него ничего человеческого. Он мой хозяин, я прислуга. Все, на этом и сойдемся.

– Не нужно обо мне беспокоиться, – так же глухо произнесла я, отправляясь на кухню.

Я понимала, что со мной происходит что-то нехорошее. Мне было тяжело собраться с мыслями, и постоянно хотелось остаться наедине с собой. Но предпринять я ничего не могла в данный момент. Уговаривала я себя тем, что я приду в норму, когда мы выплатим долг Вадиму.

Следующие пять дней проходили по одной и той же схеме: я утром делала чай Вадиму, специально долго копалась, чтобы он ушел до того, как я села за стол. Мне не хотелось, чтобы он знал, что я почти ничего не ем. После того, как мужчина покидал квартиру, я уходила в комнату и ложилась на кровать. И так я лежала почти весь день.

Вечером мне приходилось ужинать. Я старалась класть себе как можно меньше еды, и размазывала ее по тарелке, чтобы сделать вид, что ужин полноценный. Потому что столько, сколько я ела до этого, в меня бы точно не влезло.

Я часто ловила на себе задумчивый взгляд мужчины, но он не лез ко мне с разговорами, и меня это устраивало.

С отцом я говорила лишь однажды, после возвращения в квартиру Вадима, хотя он мне звонил после этого еще раз, но я не взяла трубку. Его слышать я тоже не очень хотела.

Не знаю, чем бы все это закончилось. Свихнулась бы я окончательно и решила бы наложить на себя руки или собралась бы с силами и самостоятельно выкарабкалась, но Вадим оказался мудрее, чем мне казалось.

Спустя пять дней моей депрессии, мужчина пришел вечером не один. С ним была высокая красивая блондинка.

– Добрый вечер, – поздоровалась я, сразу почувствовав себя неуютно. При мне Вадим никого не водил, даже друзей. А тут девушка.

Я неосознанно убрала торчащую прядь за ухо, пытаясь вспомнить, когда я последний раз мыла голову. На ее фоне я выглядела замарашкой.

Вадим кивнул мне в ответ, а девушка мило улыбнулась.

– Здравствуй… Юля?

Я неуверенно кивнула в ответ.

– Пойдемте ужинать, – произнес мужчина, подталкивая меня и свою гостью в сторону кухни.

Там я тут же схватилась за заварочный чайник, не понимая, что здесь происходит и кто эта блондиночка. Но так я хотя бы займу свои руки и не буду выглядеть жалко.

– Я вас оставлю, – неожиданно раздался голос Вадима. Подхватив кусок пиццы из коробки, он вышел с кухни, а я непонимающе уставилась ему вслед.

– Меня зовут Лиза, – произнесла девушка, привлекая к себе внимание.

– Юля, – пробормотала я, забыв, что ей известно мое имя.

– Очень приятно, – девушка улыбнулась, показывая мне на стул напротив. Оставив в покое заварочный чайник, я села на предложенное место, непонимающе посмотрев на странную гостью.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

– Вы врач? – решила я внести хоть какую-то ясность для себя.

– Почти, – улыбнулась Лиза. – Психолог.

‍В первые секунды во мне сразу возник протест. Все же я живу в стране, в которой только-только стали признавать психологию и переставать стыдиться, если тебе нужно обратиться к специалисту. Но все же тот факт, что Вадим привел эту девушку для того, чтобы помочь мне, больно резанул по самолюбию.

– Вадим считает, что мне нужен психолог? – сухо спросила я.

– А ты так не считаешь? – все с той же милой улыбкой уточнила девушка.

Я замялась. С одной стороны, возмущение никуда не делось, с другой я понимала, что глупо отказываться от помощи, когда она тебе действительно необходима.

– Но ведь вы все наши разговоры передадите Вадиму, – уже менее уверенно произнесла я.

Девушка улыбнулась.

– Не скрою, своими умозаключениями я поделюсь с Вадимом, но все наши разговоры останутся между нами.

Я опустила взгляд, поцарапав ногтем пустую чашку. Все же зря я чай не сделала.

– Так что, – повторила девушка, – как твое самочувствие?

Я, слегка поколебавшись, все же ответила:

– Физическое практически в норме.

– А моральное? – ударила по больному психолог.

– Все… – я подняла взгляд к потолку, – все сложно.

Лиза не уточняла, давая возможность мне прийти в себя и собраться с мыслями.

– Порой мне кажется, я начинаю сходить с ума, – хмыкнула я, признаваясь.

– Это началось после больницы? – спросила девушка.

– Нет, – я мотнула головой, – раньше.

Я подняла взгляд, с ухмылкой смотря на собеседницу.

– Я не знаю, в курсе вы ситуации, из-за которой я здесь, или нет, – протянула я. Мне даже хотелось, чтобы она была не в курсе, а я сейчас все бы выложила, подставив Вадима. Так-то он сам ее привел, и не уточнял, о чем я могу говорить, а о чем нет.

– В курсе, – кивнула девушка, разочаровав меня на некоторое время.

– Ну, тогда вы знаете, что я здесь не по доброй воле, – с садистским удовольствием произнесла я.

– Как сказать, – проговорила Лиза, – ты же сами предложила такой вариант решения проблемы.

Моя улыбка сникла.

– Да, сама. Но только потому, что моему близкому угрожала опасность, – сухо прокомментировала я.

– А разве твой близкий не сам все это начал? – снова задала провокационный вопрос девушка.

Я отвернулась, чувствуя, что мне не нравится, к чему все это ведет.

– Какая разница. Вадим ворвался с головорезами, угрожая моему отцу пистолетом. Кто-нибудь это заслуживает?

Я посмотрела на девушку, которая тоже перестала улыбаться.

– Нет, – мотнула она головой. – Никто не вправе угрожать кому-либо.

Я застыла, не понимая, к чему она ведет.

– Значит, вы согласны, что Вадим преступник? – уточнила я.

– Согласна, – Лиза снова кивнула. – Но так же хочу напомнить, что твой отец тоже преступник. Но про это ты благополучно забываешь.

– Он никому не угрожал, – возмутилась я ее словам.

– Хорошо, – Лиза улыбнулась, откинувшись на стуле, – для тебя есть четкое разделение добра и зла. Вадим сделал зло на зло, и он не имел на это право. Ты считаешь, что он должен был свое возвращать по закону, верно?

Я неуверенно кивнула.

– Тогда другая ситуация: предположим, что ты узнала о махинациях твоего отца. Он не собирается сдаваться. Твои действия? Ты обратишься в полицию?

Я сглотнула, понимая, что она выворачивает эту ситуацию наизнанку.

– Я бы попыталась до него достучаться, – тихо проговорила я.

– А если бы не получилось?

Мне хотелось закричать, что обязательно бы получилось, но язык не слушался меня.

– Ты бы не обратилась… – заключила Лиза. – То есть, ты бы стала преступницей, чтобы сохранить то, что тебе дорого.

Я прикрыла глаза, понимая, что мой мозг сейчас просто взорвется.

– Это не оправдывает действия Вадима, – сделала я еще одну попытку доказать, что хозяин квартиры – бандит и негодяй.

– Согласна, – проговорила Лиза мягко, – но это еще раз доказывает, что мы действуем всегда в угоду себе. Вадим не обратился в полицию, понимая, что так будет дольше и сложнее. Плюс его характер и желание наказать тех, кто нечист на руку, сыграли определенную роль. Это нормально, что ты его ненавидишь и опасаешься, но стоит увидеть ситуацию и с другой стороны. Так, когда все началось? – вернулась девушка к началу нашего разговора. – Когда Вадим ворвался в твой дом?

Я задумалась и поняла, что нет.

– Нет, – я отрицательно мотнула головой. – Первое время я была напугана, но вполне психически здорова.

– Значит, – произнесла Лиза, – что-то произошло между появлением Вадима и больницей, так?

К своему сожалению, я поняла, что так оно и есть. Проанализировав и послушав психолога, до меня дошло, в какой момент я начала сходить с ума.

– Ты же догадалась, да? – уточнила девушка, хотя и сама прекрасно это поняла.

– Да, – закусив губу, ответила я, – это случилось в тот момент, когда я поняла, что отец меня обманывает. В тот момент у меня пошатнулись весы: если вначале у меня было понимание, что Вадим – плохой, а мой папа – жертва обстоятельств, то после я начала сомневаться.

– Ты запуталась, – мягко проговорила психолог. – Это нормально, что мы оправдываем близких. Но можно продолжить любить дорогих нам людей, но в то же время признавать их вину. И так же наоборот: можно продолжать ненавидеть тех, кто сделал нам зло, но понимать, что в чем-то они были правы. Не нужно себя мучить и пытаться определить, где добро, а где зло. Не бывает черного и белого.

Мы еще некоторое время поговорили с Лизой, копаясь в моих чувствах, а затем появился Вадим.

– Я поеду, – произнесла девушка, трогая меня за руку, – но я еще к тебе заскочу.

Я кивнула, улыбнувшись. Невольно я взглянула и на мужчину, который, казалось, был совершенно бесстрастен.

Когда они ушли, я вернулась на кухню и впервые за долгое время съела три куска пиццы, запивая ее крепким чаем. Стоит признать, что разговор с Лизой очень мне помог. И я не знаю, насколько она хороший психолог, но с момента моего заточения, я не могла ни с кем обсудить эту ситуацию, поэтому постоянно прокручивала ее в голове. А так совсем недолго и с ума сойти.

‍И хотя я была не слишком согласна с позицией Лизы, может, потому что девушка была явно хорошей знакомой Вадима, ее слова все же заставили меня задуматься.

Вадим

– Почему ты злишься? – я сжал руль сильнее, потому что уже начал напрягаться от тишины. Сколько лет знаю Лизу, и никогда мы с ней не молчали дольше пяти минут. А сейчас уже полдороги едем молча.

– Потому что ты козел, – спокойно ответила девушка, поправляя плащ.

Я хмыкнул, потерев костяшками пальцев губы.

– Это тебя в твоем университете учили обзываться без объяснений?

Лиза закатила глаза, впервые, наверное, за все это время посмотрев на меня.

– Ты психику девочке сломал, маньяк конченный, – произнесла она так спокойно, что абсолютно не вязалось с тем, что она говорила.

Я стиснул челюсть, потому что понимал, что мне необходимо будет поговорить про Юлю. Все же это я привел Лизу к ней, и разгребать ее заморочки, видимо, тоже придется мне.

– Все так плохо?

Девушка пожала плечами.

– Ты для нее – зло во плоти. И это неудивительно: ты ворвался с вооруженными мужиками, ты отобрал ее квартиру и ты сделал ее своей пленницей.

– А давай, – взорвался я, – поговорим о том, что сделал ее отец?!

– Эй, – Лиза подняла брови, что говорило о том, что она недовольна, – ты мух от котлет отдели. Причем тут ее отец? Мы говорим про Юлю. Итак, поясни, что конкретно сделала тебе девочка? Родилась у неугодного тебе человека?

Я замолчал, стараясь не наговорить лишнего. Лиза для меня очень близкий друг, но сейчас хотелось остановить машину и выкинуть ее к черту отсюда.

Девушка выдохнула, тоже понимая, что наш разговор ведет к чему-то нехорошему.

– Послушай, Вадь, девочка запуталась. В ее представлении ты – бандит, а отец – просто человек, который ошибся. И это сложно поменять, потому что папа для нее самый близкий человек. Но ты можешь перестать быть негодяем для нее. Разбирайся с ее отцом как хочешь, но так, чтобы это не затронуло девочку. Обратись в суд, заставь отрабатывать, припугни, но не нужно выгонять Юлю из своего жилья и держать дома у себя как наложницу.

– Стоп, – прекратил я поток изливаний, – я Юлю и пальцем не тронул.

– Еще этого не хватало, – буркнула Лиза, отворачиваясь к окну.

Часть пути мы снова ехали молча, затем я все же прервал молчание, понимая, что скоро высажу свою пассажирку, а к какому-то решению мы не пришли.

– И что мне делать?

– Поговори с ней, – пожала плечами девушка, – предложи другие варианты решения проблемы.

– Какие? – раздраженно усмехнулся я.

– Например, что ты не тронешь ее отца, если он сознается в полиции во всем, – спокойно произнесла Лиза. – А еще, верни ей квартиру и отпусти.

Я потер виски, щурясь от света встречной машины.

– А что мне останется?

– Ее отец, разбирайся с ним.

Я тяжело вздохнул, внутренне радуясь, что мы почти подъехали к дому Лизы.

Девушка взглянула на меня, улыбаясь, когда я остановился возле подъезда.

– Тебя проводить? – спросил я.

– Не стоит, я сама. Вадь, я же знаю, какой ты на самом деле. Пусть Юля увидит хотя бы толику того, что вижу я.

Девушка погладила меня по щеке и, улыбнувшись снова, вышла из машины.

Позвал, называется, дипломированного психолога в дом. В итоге мозги промыли мне. Круто, что.

Я вернулся в дурном настроении, скорее потому, что понимал, что где-то Лиза права. Только как мне вернуть свое и не оставить безнаказанным эту тварь и не расстроить Юлю?

К моему удивлению, девушка не спала. В основном она предпочитает спрятаться раньше, чем я возвращаюсь. Боится… Хотя, кроме того факта, что я заставил их с отцом отрабатывать долг, я ей ничего плохого не сделал, и все равно я – негодяй.

– Что не спишь? – спросил я, заходя на кухню. Юля сидела за столом с чашкой в руках. Она подняла на меня взгляд, виновато поджав губы.

– Не спится. Вот решила чаю выпить. Хочешь?

Я отрицательно мотнул головой. Я бы что покрепче выпил.

Я подошел к бару, доставая оттуда бутылку коньяка. Плеснув себе в бокал немного, я сел за стол как раз напротив Юли.

– Поговорим? – спросил я, стараясь, чтобы в моей интонации не было давления.

Девушка опустила взгляд и неуверенно кивнула. Что ж, пора что-то менять…

‍

Юля

Признаться, я потерялась во времени, раздумывая над словами Лизы. Поэтому не успела вовремя спрятаться в своей комнате. А бежать туда, когда Вадим уже дома, глупо даже для меня.

Мужчина зашел на кухню, а я постаралась оценить его состояние и настроение. Он не выглядел злым или раздраженным, скорее, задумчивым, впрочем, как и я.

– Что не спишь? – спросил он. Я посмотрела в глаза Вадиму, думая, как ответить на его вопрос. Признаваться, что его подруга заставила меня многое переосмыслить, мне не хотелось.

– Не спится. Вот решила чаю выпить. Хочешь? – произнесла я на одном дыхании.

К моему удивлению, мужчина отрицательно мотнул головой, хотя обычно он не отказывается от моего чая. Но уже через короткое время я поняла причину его отказа, когда он подошел к бару. Достав бутылку с каким-то крепким напитком, Вадим плеснул себе немного в бокал, а затем сел напротив меня.

– Поговорим? – спросил он довольно мягко. Первой моей мыслью было сбежать. Но нельзя вечно бегать от проблем. Да и был еще один фактор, почему я согласилась.

Сегодня, поговорив с Лизой, я вдруг четко поняла, что совсем не знаю Вадима. Я его видела только с одной стороны, ну и еще как начальника на работе. Я не знаю, какой он с друзьями, девушкой… Ведь стоит у него в кабинете фото с кем-то, значит, наверняка, кто-то есть или был. Я только однажды прикоснулась к его другой ипостаси, когда мы ходили в ресторан, а все остальное время я старательно огораживала себя от какого-либо знакомства с ним. И сейчас я поняла почему: я боялась, что он окажется не таким негодяем, и тогда все мое представление о ситуации рухнет.

– Отлично, – произнес мужчина после моего молчаливого кивка. – Мне начать?

Я снова кивнула, потому что сейчас я была словно на чужой территории. Я не знала, что можно говорить и что можно обсуждать, поэтому я была не против, если Вадим обозначит границы.

– Хорошо, – мужчина скрестил пальцы, поднимая на меня взгляд. Он словно готовился к чему-то, думал, как лучше начать. – Я хочу вернуть тебе квартиру.

Я застыла, ошеломленная его заявлением. Я была уверена, что разговор пойдет про меня, моего отца. Но никак не про финансовую сторону вопроса. И в чем подвох?

– Почему? – это единственное, что я смогла спросить, хотя на языке крутилось много всего.

Вадим на несколько секунд взял паузу, а затем ответил, глядя мне в глаза:

– Не хочу, чтобы ты осталась без жилья.

Если честно, я была обескуражена. Такого исхода я не предполагала.

– А мой отец? – тихо спросила я. Должна же быть ложка дегтя. – Ты же не простишь ему такую крупную сумму. Да и вообще, то, что он сделал.

Вадим замолчал, все так же продолжая смотреть мне в глаза. Но в этот раз я не прятала взгляд, мне было важно видеть, что он мне не врет.

– А что предложишь ты? – спросил мужчина, подаваясь вперед. Вначале я даже не поняла, о чем он, и, как всегда, мои мысли пошли не в ту сторону.

– Что я могу предложить тебе, чтобы ты не трогал отца? – хриплым голосом спросила я.

Вадим улыбнулся, явно сдерживая смех.

– Несколько неверная формулировка, Юль. Мне бы было интересно, что ты можешь мне предложить, но я говорю о другом: какие меры ты предлагаешь применить по отношению к твоему отцу.

Когда до меня все же дошло, что мне не предлагается решать проблему через постель, а всего лишь придумать наказание, поначалу я обрадовалась. Но радость длилась секунды две, потому что в следующее мгновение я поняла, что становлюсь судьей для папы.

– Я… – я потерла резко вспотевшие ладошки. – Я не знаю, Вадим, честно. Я знаю, что хочу, чтобы он был жив-здоров, и только.

– То есть, ты считаешь, что я должен отпустить его с миром? И с моими несколькими миллионами?

Я снова опустила взгляд. Мне бы этого хотелось, конечно, но я не считаю, что Вадим должен это делать.

– Нет, я так не считаю, – глухо произнесла я. – Отец совершил преступление, и должен нести наказание.

– Какое, Юль?

Я закрыла лицо руками. Господи, как все сложно. Как бы мне хотелось, чтобы он этого никогда не совершал. Пусть бы у нас были финансовые трудности, но мы бы справились.

– Квартира? – дрожащим голосом спросила я. – Забери ее. Она же покрывает долг?

Вадим отрицательно помотал головой.