Текст книги "Мы все когда-нибудь умрем (СИ)"

Автор книги: Виктория Маскевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Едкий холод проникает внутрь меня, не спасает даже сигарета, которую я нервно курю, ведь еще один шаг и меня больше не станет.  Наконец-то я распрощаюсь со своей поганой жизнью, фу быть мной. Я – отброс общества, скитающийся по этому свету, ищущий новых людей, ведущий развратный образ жизни,  а мне всего 16, а я уже не девственница. Помню тот день, как сейчас, я напилась в хлам и отдалась самому крутому парню нашей банды, Брэду, который использовал меня, а потом бросил. Тогда я дала себе клятву, что буду сильной, но место этого, я медленно губила свою жизнь, курила, пила, кололось. Вы не подумайте, я была нормальной, пока мои родители не умерли, и я не познакомилась с тем самым Брэдом, именно он втянул меня в эту шайку, А всю свою жизнь, я мечтала стать художницей, открыть свою галерею, где-нибудь в Париже, но моим мечтам не суждено сбыться. Вместо этого я буду гнить, доживая свой век в темном подвале, принимать наркоту, пить и вести неприличный образ жизни, Вы спросите, откуда я все знаю? Да каждому, кто живет, можно сказать на помойке, то есть не имеет своего дома, светит такая жизнь. Я – одна из них. Все, хватит рассуждать о том, чему не суждено сбыться, ведь через минуту я улечу на небеса или же в ад, что более вероятно. Допив последние капли виски, я бросаю бутылку в воду, и слышу, как она соприкасается с волнами и идет на дно, со мной будет так же, вот уже переставив ноги, держась за одни перила, я хочу разжать руки и броситься туда, где меня ждут, туда, где я смогу убежать от себя. Как вдруг, чьи-то руки крепко схватили мою талию, не дав мне прыгнуть. Что за черт, я боюсь обернуться, увидев там какого-нибудь красавчика, в которого я влюблюсь, у нас будет взаимная любовь до гробовой доски, и мы с ним доживем до самой старости.  Но, увы, обернувшись, я увидела перед собой парня, моего возраста, на голову где-то выше меня, обычного телосложения, с темными, немного кудрявыми волосами, и карими, почти черными глазами в очках. Ну что ж, всегда знала, что сказки со мной не случиться. Если мне помешали сделать это сейчас, я обязательно повторю это позже.

_

– Слушай, ты вообще идиотка? – рявкнул на меня паренек.

– Нет, я Бритни, а тебя как зовут, миссис всезнайка? – я окинула паренька еще раз взглядом и остановила его на книге Стивена Кинга «Сияние».

– Я Кевин, – тот мило улыбнулся в свои тридцать два.

– Кевин, послушай меня внимательно сейчас, – я схватила его за плечи и начала трясти, – ты забудешь все, что сейчас видел, и мы разойдемся, как ни в чем не бывало, хорошо? – я умоляющи посмотрела на парня.

– А что мне за это будет? – Кевин снова одарил меня очаровательной улыбкой, которая мне безумно нравилась.

– Боже, да ты не такой простой, как кажется, ну, а что ты хочешь?  – я сложила руки на груди.

– Я хочу еще раз тебя увидеть.

– Нет, исключено, я тебя не знаю и знать не хочу, – я разворачиваюсь и собираюсь уходить.

– Почему? Всего лишь одна встреча, пожалуйста, – он хватает меня за руку, и прижимает к себе.

– Что ты творишь, придурок, мы с тобой знакомы, пять минут, а ты уже руки распускаешь? Забудь все, что видел и меня забудь, – я отталкиваю Кевина от себя, закуриваю сигарету, и отдаляюсь от  места несбыточной мечты. Вернувшись в подвал, где мы жили, я обнаружила, что никого из ребят нету, это даже хорошо, я ложусь на протертый матрас, беру косяк и перед глазами предстает Кевин, не знаю почему, но он мне запал в душу, какая же я дура, что отшила этого парня. Хотя нет, правильно, ему нельзя со мной связываться, до добра не доведет, не хочу калечить ему жизнь.  Да и вообще, он мне даже не понравился, не может быть любви с первого взгляда, даже симпатии быть не может. В нем нет ничего такого, что бы мне понравилось, но какая-то часть меня перечит всему выше перечисленному, я понимаю, что он какой-то особенной, хоть я его толком и не знаю. Докурив косяк,  мои веки смыкаются, легкая дрожь пробегает по моему тело, но я привыкла уже к этому, свернувшись в комочек я засыпаю.

–

– Бри, Бри, твою мать, сколько можно дрыхнуть, – кто-то теребил меня по лицу, пытаясь разбудить.

– Отстаньте от меня,  – через сон бормочу я, закрывая лицо своими волосами.

– Дура, просыпайся, –  этот кто-то вылил на меня стакан воды.

– Какого черта? – вскочила я, и увидела ликующие лицо Моли,

– Тебя пушкой не поднять, собирай свои манатки, и мы сваливаем, – собирая свои вещи, лепечет она.

– Почему? Чем нам здесь плохо? – я же даже не пошевелила ни одной своей конечностью после этих слов.

– Быстрее, скоро легавые обложат нас, кто-то донес на нас, – к нам подбежал Джеймс, с рюкзаком набитым наркотой.

– Ты шутишь? Скажи, что шутишь, пожалуйста, – я чуть не упала от этих слов, только этого нам не хватало. Нотку напряженности в воздухе прервал гул сирены, который приближался к подвалу, Брэд выглянул через окно и увидел, как к дому приближаются милицейские машины.

– Поздно разговоры говорить, берем дурь и бежим, кто куда можем, сейчас, каждый сам за себя, – с этими словами он выбежал из подвала. Джеймс взял за руку Моли, и они побежали в неизвестном мне направлении, я осталась одна, страх бушевал в моей крови, я попыталась выбраться через окно, но было уже слишком поздно. Тогда мне в голову пришла гениальная идея, спрятаться под землей, так как, мы жили в подвале, никто даже не мог подумать, что есть еще дверь, которая выводит под землю. Не теряя ни минуты, я спряталась там, как только захлопнула эту деревянную дверку, в комнате раздались шаги и грубые мужские голоса.

– Брук, осмотри комнату и доложи, – кто-то скомандовал грубым голосом.

– Есть, сэр.

– Наверное, успели смыться, щенки, – продолжа все тот-то же грубый голос. Меня внутри всю аж перетрясло от этих слов,  еще минут десять они лазили по подвалу, осматривали каждый уголок, в итоге голос, как я поняла командира, выдал свой приказ.

– Их здесь нет, думаю, и не появится, пора уходить из этого сарая, у меня начался мигрень от этой сырости и вони, – через минуту все утихло, и я смогла вылезти из подполья. Никого уже не было, стало тихо, как в гробу. Я упала на колени и зарыдала, сейчас, я совсем одна, меня все бросили,  искать ребят нету смысла, если они засели, то надолго, буду ждать, пока они сами объявятся. В животе у меня забурчало, так как, я уже день не ела и проголодалась, чтобы хоть как-то унять боль, я легла, скрутившись клубочком и попыталась уснуть.

_

Я проснулась от боли, которая разъедала меня изнутри. Я не ела уже вторые сутки, мне срочно надо было перекусить. Найдя в кормане пару помятых долларов, я купила себе гамбургер и жадно стала его пожирать, утоляя голод. Поев, я закурила, мне стало в разы легче. Уже не так холодно, не так больно, и вообще плевать на весь мир. Я всегда любила причинять себе боль, часто резала руки, оставляя огромные шрамы, которые будут вечно напоминать о моей дерьмовой жизни. Я не понимаю, почему господь Бог ко мне так не справедлив, я ведь, как все, могла окончить школу, поступить в престижный колледж и все было бы хорошо. Но нет, моё призвание заживо сгнить в сыром подвале, попивая дешевенький виски. Мне всего 16, а я уже знаю, что будет дальше, разве так возможно?! Но тут я вспоминаю, что ничего невозможного нет. Вернуться в реальную жизнь, меня заставляют дикие крики, раздающиеся за углом.

Выйдя из-за угла, я увидела ужасную картину: двое парней жёстко издевались над девушкой. Её платье было порвано, все лицо было в крови, она плакала и молила их о пощаде, но те были неприступны.

– Эй, твари, что вы сделали с этой девушкой! – подошла я к ним и сразу же приковала их внимание.

– Ещё одна сучка подоспела, твоя подружка? – высокий парень, в чёрном свитере обратился к девушке, которая была еле-еле живая, она не могла ничего говорить, лишь отрицательно кивнула.

– Значит так, слушайте меня внимательно, -я достала из кармана нож и приставила к горлу второго паренька, – Сейчас, вы со скоростью ветра убегает от сюда, и чтобы я вас больше не видела, а если я узнаю, что вы лезли к этой девушке или к какой-нибудь другой... – я сделала паузу, и легонько провела ножом по горлу паренька, который уже весь дрожал от страха, – лучше вам не знать, что с вами будет, а теперь валите от сюда, – я оттолкнула от себя хулигана и они побежали не оглядываясь.

– Как ты? Как ты себя чувствуешь!? – я подбежала к измученной девушке и отдала ей свою кофту, чтобы она хоть как-то согрелась, но та не могла промолвить и слово. Тогда я взяла ещё под руку и потащила к себе в подвал, по дороге в ночном ларьке, на последние деньги я купила поесть незнакомке. Приведя её домой, я уложила девушку на свой матрас, накрыла каким-то одеялом, та в ту же минуту уснула. Бедняжка, сколько она перетерпела, я легонько гладила её по голове, запуская руки в шелковистые волосы девушки. Она такая беззащитная, как маленький, никому не нужный котёнок.

Уже начало светлеть, я сидела на крыше дома, курив сигарету за сигаретой. Мне было мало, чертовски мало этого никотина. Курив, я забывала обо всех проблемах, о боли, которая переполняла меня изнутри, я так хотела убежать от этих людей, но на самом деле, я даже не могла справиться с соблазнами подростковой жизни. Я курила, чтобы хоть пять минут почувствовать себя спокойно. Я пила, чтобы ком боли, переживания, разочарования ушёл вместе с алкоголем. Я принимала дурь, чтобы чувствовать себя независимой от этого мира. По сути дела, я просто убивала себя. Слабачка. Ведь мне всего 16, а я уже мечтаю поскорее умереть, я ведь даже не боролась за право называться человеком. Моя жизнь искалечена и ничего не стоит, за неё даже противно мне бороться. У меня нет смысла жизни, у меня нет того, из-за которого я бы радовалась новому дню, из-за которого бы я полюбила мир, у меня нет того, кто бы сделал меня лучше. Порой, от моих собственных мыслей хочется сдохнуть, но я даже этого не могу сделать. Я просто потихоньку добиваю себя дальше, медленно, с каждым днём все больше и больше, а когда настанет тот день, когда я покину этот мир, прошу, отпразднуйте это. Ведь в мире стало на одного душевно больного идиота меньше. Не забудьте выпить за мой упокой и пожелать мне хорошей жизни, не такой, как была эта.

– Привет, – из-за спины послышался голос, обернувшись, я увидела ту девушку, которую я спасла от хулиганов. Её бледная кожа была похожа на снег, белые волосы, спутанные между собой, обвивали её плечи, голубые глаза были тусклые, в них было полно боли и обиды на весь этот мир. Мы с ней были совершенно разные, но так похожи. Эта девушка так хотела жить и боролась за это право до последнего, я мечтала поскорее умереть, сдаться без боя.

– Привет, как ты меня нашла? – поинтересовалась я, вдохнув сигаретный дым.

– Не знаю, я просто подумала, где бы я могла находиться в такую рань, только на крыше, любоваться рассветом.

– Забавно, мы с тобой даже не познакомились, я Британи, а тебя как звать?

– Эллисон, – моя новая знакомая улыбнулась.

– Будем знакомы, – я протянула ей сигарету.

– Мне мама запрещает курить, – наотрез отказалась Эллисон. Счастливая она, у неё есть тот, кто запрещает делать плохие вещи.

– А она не будет волноваться? Ведь ты не ночевала дома.

– Нет, она уже на сможет за меня волноваться, она умерла, – с глаз девушки полились слёзы, её слова, как пиявки, впились в мою голову, доведя меня до холодной дрожи и тряски рук, так, что сигарета выпала с онемевших пальцев.

На улице уже начали появляться люди, все они спешили куда-то по своим делам. Закурив очередную сигарету, легла на бетонную крышу дома, меня начало уносить в свой мир, но голос Элли перебил волну моих мечтаний.

– Почему ты так много куришь? Ты же себя убиваешь.

– Плевать, я хочу скорее умереть, – с этими словами я затянулась настолько сильно, что даже немного закашлелась.

– Но так же нельзя, ты должна жить, хотя бы ради своих родителей.

– Заткнись, – неожиданно вырвалось у меня. Глаза новой знакомой потускнели, они уже не казались мне такими голубыми, как раньше. – Извини, Элли, я не хотела на тебя кричать, – продолжала я. – Просто мои родители умерли, вместе с их смертью, я потеряла смысл жизни. Мне уже плевать, что будет дальше, плевать, когда я умру, в 17 или в 70, мне плевать на себя, понимаешь? Я никогда не чувствовала себя нужной, меня никто никогда не любил. Я не знаю, какого это, обнимать родные плечи, целовать любимые губы, тонуть в счастливых глазах любимого. У меня никогда не было друзей и не будет, меня все боятся. Родители не разрешают дружить своим детям, с такими отбросами, как я. В принципе, их можно понять, я бы тоже не позволяла дружить с собой.

– Я хочу с тобой дружить, хочу вытащить тебя из этой депрессии! – Эллисон подползла ко мне и обняла. Её слова прозвучали настолько искренне, что я даже поверила, наконец-то за долгое время, я научилась доверять. Я... у меня не было слов, я просто обняла подругу, и поняла, что счастье есть, оно в дружбе. Я не знаю, что будет дальше, но мне так хочется, чтобы эта маленькая, скромная девушка, стала той, ради кого я буду жить.

Мы с Эллисон сидели молча, лишь изредка переглядываясь, слова нам были не нужны, мы и так прекрасно понимали, что нам хорошо. Дул прохладный ветерок, он развевал мои спутанные волосы. Элли, свернувшись куличиком, рассматривала облака, плывущие по небу. Её огромные глаза искрились, она была похожа на ребенка.

– Слушай, Бри, тебе нравится твоя жизнь? Вечный голод, скитание, одиночество? – неожиданно спросила Элли.

– Нравится, правда, у меня постоянное чувство одиночества и тоски, чувство, словно ты не на своем месте и тратишь впустую время, ожидая чего-то замечательного, что изменит твою жизнь.

– Ты странная, но мне это нравится. Ты выделяешься из толпы, сразу видно, что ты особенная, и, вообще, спасибо, что спасла меня тогда, если бы не ты, – подруга замолчала, ее глаза были на мокром месте.

– Тише, все же хорошо, будем считать, что я твой ангел-спаситель, – я начала щекотать Элли, от чего она начала заливаться громким смехом.

– Бри, дурочка, успокойся, я сейчас умру от смеха, – сквозь слезы пищала Элль.

– Ладно, так уж и быть. Слушай, если твоя мама умерла, с кем ты живешь?

– С отцом и старшим братом... о черт, они же волнуются, мне пора домой, как тебя можно будет найти?

– Никак, я всегда блуждаю по городу, либо брожу по крышам и рисую, но ночью я всегда возвращаюсь в свой маленький, уютненький подвальчик.

– Я просто боюсь тебя потерять, ты стала за эти часы сестрой, пожалуйста, не оставляй меня, – с глаз девушки снова слетела прозрачная слезинка.

– Милая, я не оставлю тебя, поверь, ты – моя подруга, ты – моя опора, я с тобой, слышишь? – я прижала подругу к себе, она вся дрожала, то ли от холода, то ли от страха. Казалось, что ее маленькое сердечко вот-вот выпрыгнет из груди.

– А пойдем ко мне в гости, я тебя познакомлю с отцом и братом?

– Эм, ну я не знаю, может, в другой раз, – начала отнекиваться я.

– Нет, сейчас, – Элли надула губы, скрестив руки на груди, она была похожа на ребенка.

– Ладнооо, умеешь ты уговаривать, – спустя минуты раздумий, согласилась я.

Мы спустились с крыши и побрели в неизвестном мне направлении.

_

Всю дорогу мы молчали,  разговаривать было не о чем. Элли шла и бубнела какую-то песенку себе под нос, качая бедрами. Сколько в ней энергии, еще совсем недавно, она была похожа на умирающего лебедя, сейчас же она бодра и весела, чего не скажешь обо мне.  Укутавшись в широкую байку, я шла и курила, легкий морозик пробег по моей коже, хоть уже был конец апреля, ближе к вечеру, в одной байке и шортах можно было замерзнуть.

– Бри, а у тебя возникали когда-нибудь мысли о суициде? – Эллисон резко остановилась, и посмотрела на меня своими большими ярко-голубыми глазами.

– Да, – мой ответ был резкий, и мог показаться даже немного грубым.

– Извини, наверное, это был глупый вопрос, – Элли отвернулась от меня, и прибавив скорости, рванула вперед.

– Подожди, – я схватила ее за руку, закурив, я решила рассказать о том, о чем знали только две : я и тот парень, Кевин. – это было пару дней назад, – начала я, – 27 апреля, ночь, именно в этот день я решила умереть, к нему я готовилась несколько месяцев, продумала все, до мельчайших деталей,  возможно, у тебя возник вопрос, почему именно 27 апреля? Так вот, ровно год назад, погибли мои родители, их застрелили какие-то бандиты, папа знал о каких-то незаконных делах, и вот его решили убрать, как ненужного свидетеля. В тот роковой вечер, папа и мама возвращались вместе с работы, они подъехали к дому, а там их поджидали эти твари, они застрелили их.  Я помню этот момент, как сейчас, услышав выстрелы, я выбежала на улицу, и увидела в луже крови родителей. Я подбежала к маме, начала умолять ее проснуться, целовала ее руки, щеки, лоб, но она не подвала признаков жизни. С папой было тоже самое, их тела холодели все больше и больше с каждой минутой, – я не могла сдерживать своих эмоций, с глаз полились горячие слезы, упавши на асфальт. -когда были похороны, я рыдала над бездыханными телами, умоляла Бога вернуть их, но меня никто не слышал, лишь проскакивали слова, полные лживого сочувствия, « Держись, Британи, ты сильная, ты сможешь»,  тошнило от этого всего. Так вот,  я решила покончить жизнь самоубийство, потому что больше не могла жить в мире, где нет ни одного человека, ради которого я бы хотела улыбаться, просыпаться утром и вообще жить. Выпивши виски, скурив пачку Malbaro, я пошла на мост, где могло бы все случится. Но нет, какой-то идиот, схватил меня, и не отпускал, черт бы его побрал, – я надула губы, и в миг стала похожа на капризного ребенка, у которого забрали игрушку. Он спас меня, тем самым обрел меня мучение и страдания.

Вот иногда идешь по улице, куришь, вдыхаешь дым этих дебильных сигарет, в наушниках эти грустные песни Placebo, и ты вспоминаешь тех людей, с которыми ты был так счастлив. То место, в котором был так счастлив. Но все кончилось, этого больше нет. И никогда не будет. Все случается лишь раз. Люди ушли и в тебе пустота и этот сладкий привкус воспоминаний. И ты ничего не можешь сделать, только медленно умирать изнутри. Какие люди все же твари, кажется, любая мелочь напоминает о тех счастливых моментах, но теперь ты один, а от тех людей осталось лишь Marlboro и Placebo.  От таких пессимистических мыслей, хочется немножечко сдохнуть, но ты продолжаешь жить, или точнее сказать, существовать, в этом мире.

– Бриии, мы пришли, – Элль кинулась мне на шею, на ее лице засияла счастливая улыбка, у меня же внутри все свело от предвкушения  чего-то неожиданного.

– Может пора передумать, пока не поздно, я не понравлюсь твоему папе. Он запретит тебе общаться со мной, ты просто посмотри на меня, оборванка-наркоманка, с навязчивой идей убить себя, – после этих слов меня начало бросать то в жар, то в холод, ладошки вспотели, ноги начали подкашиваться.

– Пойдеееммм, – подруга потащила меня в дом. – Папп, Кевин, вы дома? – заорала Эллисон, так, что у меня чуть ушные перепонки не лопнули.

– Ну, наконец-то ты вернулась, мы уже с отцом все морги обзвонили, – со ступенек послышался мужской голос, где-то я его уже слышала. Наконец-то передо мной предстал парень, им был Кевин, тот самый идиот, который не дал мне спокойно умереть, вот черт.

– Элли, извини, я тут вспомнила, что у меня дела, – я резко заторопилась уходить, пока этот парень не узнал меня.

– Стооой, я же тебя помню, ты та ненормальная, которая хотела спрыгнуть с моста, – обернувшись, я увидела на лице Кевина ухмылку.

– А ты тот идиот, который меня спас? Помню-помню, – съязвила я.

– Вы знакомы? – перебила нас Элли, в ее глазах можно было прочесть недоумение.

– Я ее спас, а она даже не поблагодарила, – Кевин сделал обиженное лицо.

– Я тебя просила? Просила? Может, я на самом деле хотела умереть, а ты все испортил, дурак,

– Куда твои родители смотрят, что за чудовище у них растет? – от досады пробормотал парень.

– Закрой свой рот,  – я вцепилась ногтями в грудную клетку Кевина, дав ему пощечину, я развернулась и собиралась уже уходить, как в прихожей послышались чьи-то шаги.

_

– Кевин, я дома, Эллисон не объявлялась? –  кто-то заговорил мужским голосом.

– Папп, нашлась пропажа наша, явилась, – завопил Кевин.

– Папочка, извини меня, я ночевала у подруги, – Элли побежала к отцу и повисла у него на шеи.

– Здравствуйте, меня зовут Британи, я подруга вашей дочери, – улыбнувшись, протянула я руку мужчине.

– Добрый день, Британи, я Том Вилсон, – мужчина одарил меня чудной улыбкой, на вид ему было лет тридцать семь, может немного больше. Прядь темных волос аккуратно свисала со лба, ярко-карие глаза делали его лицо более строгим, но когда он улыбался, ямочки на щеках придавали мягкости строгим чертам лица. Кевин полная копия отца, такие же глаза, волосы, ямочки, и голос, такой же низкий, как у мужчины. Мой взгляд случайно пал на фотографию, которая висела на стене в  гостиной, вся семья  Вилсон в сборе, мистер Том обнимает какую-то белокурую женщину,  у  нее белоснежная улыбка, и ярко-голубые глаза, которые манят к себе, видимо, это его жена и мать Кевина и Элли. Это фото, видно, старое,  Кевину наверное было лет десять, а Эллисон восемь, ее голову украшали два огромных алых банта, на лицах членов семьи сверкали улыбки. Как же я понимаю, ту боль, которую испытал каждый из них, потерять близкого человека  – самое страшное, что может случиться с тобой в этой жизни.

– Думаю, мне пора, еще увидимся, – я поспешила уходить, мне было немного неуютно.

– Подождите, Британи, а как же чай? – мистер Вилсон заботливо приобнял меня за талию, как дочь и повел на кухню, я не могла противостоять его обаянию.

– Я пошла ставить чайник, – захлопала в ладоши Британи, Кевин же сделал недовольную мордашку, видимо, он не мог еще отойти от моей сладкой пощечины.  Отец Элли привел меня в их кухню, здесь очень уютно, интерьер выполнен в летних тонах, сразу такое оптимистическое настроение появляется. Пока Бри и мистер Вилсон хлопотали на кухне, Кевин сидел и просто смотрел на меня, я не могла понять, что означает этот его взгляд, но мне было некомфортно, Я старалась испепелить его своим взглядом, но у меня не получалось,  его нахальная улыбка сводила меня с ума.  Вот нахал, мало того, что он на меня палиться, да еще и нахально улыбается.

– А вот и чай с моим любимым овсяным печеньем, –  к столу подходит Элли с огромным подносом, на котором стояло четыре чашки и мисочка с печеньем. Вскоре все уселись за одним столом, в воздухе наступила нотка напряженности.

_

– Лопайте, молодежь, – молчание прервал мистер Вилсон.

– Спасибо, пааа, а помнишь, как мы с Кевином хотели сделать вам с мамой сюрприз? – Эллисон расплылась в глупой улыбке.

– Это когда вы спалили пирог и чуть не устроили пожар, да уж, такое тяжело забыть, –  мужчина засмеялся в голос, его смех такой звонкий, что услышав его, мне самой стало смешно.

– Это еще  что, а помнишь, как Кевин полез на дерево спасать котёнка и застрял там? Он тогда разревелся, как девчонка, – Эллисон захохотала, схватившись за живот, мистер Вилсон тоже от нее не отставал, со стороны это выглядело глупо, взрослый человек, смеется, как ребенок.

– Элли, молчала бы, – Кевин сделал обиженную мину, до чего ж смешно, я больше не могла сдерживать смех. Вы бы видели эту картину, две сумасшедшие девочки, чуть не плачут от смеха и взрослый мужчина, пытается скрыть смех, но у него это не получается, забавная картина.

– Все, дети, хватит, Кевин скоро лопнет от своей обиды, – с долей сарказма, проговорил Том.

– Кевин, не дуйся, пожалуйста, – я пнула парня локтем в бок, так как, он сидел возле меня.

– Я не буду дуться, если ты разрешишь провести тебя до дома, – Кевин нахально улыбнулся и поднял бровь.

– У меня нет дома, – сказала, как отрезала я.

– Как нет дома? – в разговор вмешался мистер Вилсон, его лицо вытянулась от удивления.

– Эмм, я бродяга, живу в подвале, курю и пью, извините, что не оправдала ваших ожиданий, -как-то с горяча вырвалась у меня.

– Почему ты сразу не сказала? – мужчина встал из-за стола, скрестив руки на груди.

– Папа, это не важно какая она снаружи, важно, какая она внутри, слышишь, – попыталась встрять в разговор Элли, но отец ее быстро осадил.

– Если бы я сказала сразу, разве что-нибудь бы изменилась? – съязвила я.

– Да.

– Вы такие же, как и все, вам важно лишь социальное положение человека.  Если у него огромный дом с бассейном, богатые родители и несколько машин в гараже, то он хороший, так? А если я живу в подвальчике, кушаю раз в два дня, о нормальной жизни вообще забыла, значит я кусок дерьма? Все вы такие, абсолютно все, – кричала я, все больше не могу здесь находиться. Я сломя голову бегу  на улицу, на дворе огромный ливень, но мне плевать, я бегу, не оборачиваясь, лишь бы побыстрее сбежать от сюда.

_

– Бри, стой, пожалуйста, – сзади меня послышался голос Кевина. Он бежал со мной, капли дождя стекали по его лицо, футболка намокла, и можно было разобрать его накаченный торс.

– Уходи, Кевин, прошу, оставь меня одну, – я задыхалась, слезы смешались с дождем, от бессилия я упала на мокрый асфальт, закрыв лицо руками, начала рыдать.

– Британи, не злись на отца, пожалуйста, – Кевин присел возле меня, убрав руки с лица, он вытер мои слезы и пристально начал смотреть на меня. Он сжал мои руки в своих, мне значительно стало теплее. Я смотрю в его зеленые глаза, во мне бушует непонятное  желание прижаться к этому несносному, ничем не привлекательному пареньку, хочется поцеловать его покусанные губы, просто хочу назвать его своим. Кевин, в свое же время, будто бы прочел мои мысли, он взял меня за подбородок и подарил нежнейший поцелуй.

– Кевин, не надо, – я оттолкнула парня, хотя по-прежнему хотела чувствовать его тепло.

– Что не так, Бри? – он захотел обнять меня, но я не поддалась, не знаю почему, я отталкиваю его, наверное, так будет лучше.

– Уходи, оставь меня, я принесу тебе лишь один проблемы, – с этим словами, я быстро поднимаюсь с колен, не оборачиваясь, иду вперед. Кевин, видимо, остался стоять, осмысливая происходящее.

– Дура, ты мне нужна, – кричал мне в слад Кевин, но я заткнув уши наушниками, бежала куда глядят глаза. Слез уже не было, как и чувств. Дождь уже перестал лить, на улицах стали появляться люди, суетятся, спешат куда-то.  Возвращаться в подвал совсем неохота, я иду на то самое место, где еще утром, подумала, что правда смогу быть счастливой. Забравшись на крышу,  передо мной предстал ночной Орландо, как же здесь чудесно и спокойной.  Включив  в своих наушниках Placebo, меня унесло в далекое сонное царство.

_

Легкая дрожь пробежала у меня по телу, сейчас где-то четыре часа, совсем скоро взойдёт солнце.  Достав из кармана толстовский смятые сигареты,  я закуриваю, вот уже никотин проникает в мои легкие, вдох – хорошо, выдох – становиться легко.  Мне нравится курить, мне утопать в алкоголе, мне нравится все, что противозаконно. Интересно, а что будет, когда я умру? Заметит ли кто-нибудь это? Думаю, что нет, ведь к моему существованию никому нет дела.  Иногда мне кажется, что есть я или нет меня – не играет никакой роли,  что с моим отсутствием планета не обеднеет и слезы не прольются.  Я не сумасшедшая, нет, и не странная, просто, живу по своим правилам, делаю , что хочу, живу, как хочу. Достав из кармана нож, я  делаю аккуратные порезы на руке,  кто-то мне говорил, что вены надо резать поперек, а не вдоль, чтобы их уже нельзя было сшить. Алая кровь сочиться из мох ран, делая все глубже надрезы, я не издаю ни писка, мне нравится эта боль, она заглушает душевную. Еще чуть-чуть, и я свихнусь от этой жизни. Просто я ни черта не чувствую. Абсолютно ничего. Нам кажется, что боль и страдания – страшнее всего. Это не так. Разве может быть что-то, хуже этой вечной тишины внутри? Раньше я сутками не ела, а иногда обжиралась и совала пальцы в рот. Сейчас, чтобы я не проглотила, этой дыры внутри не заполнить. Не могу так больше.

– Ненавижу жизнь, ненавижу людей, ненавижу себя, – встав, я закричала это во все горло, но меня никто не услышал, я привыкла, что меня никто не слышит, никогда. Наверное, это конец, последняя грань депрессии, я разговариваю сама с собой, отлично, я псих. С глаз слетают горячие слезы, я плачу, не потому что мне больно, плачу от своей ущербности и ненужности.  Увы, я не идеал, увы, меня никто никогда не полюбит, пора бы с этим смириться.

_

–Ребят, привет, – вернувшись в подвал, я обнаружила всю нашу компанию в сборе, Молли, Брэд и еще какая-то барышня, которую я не знаю. Видимо, новая «пассия» Брэда, длинноногая блондинка, года идут, а этот парень не изменяет своим вкусам.

–Здравствуй, Бри, – прошипел Брэд, взявши меня за подбородок, своими мерзкими руками, как же противно, как я могла с этим человеком лишиться невинности.

– Что вам надо? – убрала  от себя руки парня.

– Вот сучка, сдала нас милиции и даже не стыдно, – Брэд схватил меня за волосы.

– Ты идиот? Отпусти меня немедленно, и убирайтесь от сюда, – попыталась вырваться я из цепких лап парня.

– Как ты могла предать нас? Из-за тебя посадили Джея, слышишь, тварь, из-за тебя, – ко мне подбежала Молли и со всей дури ударила меня в живот, резкая боль парализовала мое тело.

– Я никого не предавала, –  сквозь слезы шептала я.

– Молчи, сука, – бывшая подруга ударила меня по лицу и плюнула прямо в лицо. Боже, как из добродушного ангела, она превратилась в такое чудовище? Что с ней, куда делась та милая Молли, которую я знала, что с ней сделали эти идиоты?!

– Молли, опомнись, пожалуйста, что с тобой? Мы же лучшие подруги, – пыталась образумить подругу  я, но в ответ получила лишь очередной удар по лицу.  Брэд кидает меня на пол, и начинает избивать ногами, все, что я могу сделать, это лишь свернуться клубочком, и терпеть боль, которая с каждой секундой нарастает. Я даже не плачу, просто молча, не издавая ни звука, терплю издевки со стороны «друзей».

– Сдохни, тварь, – кричала Молли, нанося все новые удары.

– А это, последний штрих, – блондинка подошла ко мне, наклонилась, сделав тягу, потушила окурок об мое лицо. Я ничего не смогла промолвить, лишь  стоны, которые с огромной болью получилось выдавить из себя.

« За что они так со мной? За что?!» – в голове крутилась лишь одна фраза.

 – Все, хватит с этой шлюхи, – ударив последний раз меня в грудную клетку, Брэд скомандовал об окончании избиения. Брэд и блондинка удалились из подвала.

– Извини, Бри, я должна была это сделать, извини, – ко мне подбежала Молли, с ее глаз текли слезы, она поцеловала меня и побежала, тяжело всхлипывая, оставив меня лежать одну.