Текст книги "Апокалипсис (СИ)"
Автор книги: Виктория Крэйн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
ВИКТОРИЯ КРЭЙН
Апокалипсис
В мою бытность смертной, когда я еще жила в обычном мире, среди таких же, как и я, обычных людей, любая война казалась мне чем-то далеким. Это как репортажи из горячих точек: жутко, очень, но далеко. Все ужасы происходят не с тобой, а рядом течет спокойная, обычная, размеренная жизнь…
Фильмы про войну я ненавидела с детства. Да, мы воевали. И мою семью война не обошла стороной. Пока были живы бабушки и дедушки, я часто слушала их рассказы, но потом забивалась в уголок и заставляла себя думать о чем-то хорошем. А фильмы про войну, особенно наши старые фильмы, с кадрами военной хроники, с драматичными сюжетами, заставляли думать о войне, как о чем-то слишком близком.
Буквально с пеленок я боялась грозы. Когда я была совсем маленькой, я часто просыпалась от ночных кошмаров. Мне снились бомбежки. Я открывала глаза, пряталась с головой под одеяло и слушала, как за окнами гремит гром. Наверное, это генетическая память… Потом я снова засыпала, а новый день заставлял меня забыть обо всем.
Я росла. В школе мы читали книжки о героях войн. Ужасы битв казались мне тогда фантастическими историями о великих воителях. Легендарные сражения представлялись грандиозным театром, представлением, в котором добро и правда торжествуют в финале под фанфары и салют.
Став взрослее, читая про то, как еще одна фэнтези-битва заканчивается сокрушительным поражением очередного Темного Властелина, я мечтала. Мечтала, что встречу однажды настоящего героя. Он будет возвращаться после очередного спасения мира… ко мне. Мой рыцарь в сверкающих доспехах. Пыль, грязь, кровь? О нет, только не тут. Это все страшный сон. В моей версии война всегда была победой и праздником во имя добра и справедливости. Чистенькая, причесанная, задрапированная шелками парадных одеяний…
Но это было давно. В ином мире. Тогда я была смертной и жила среди обычных людей.
Я вылезла из-под одеяла и поежилась. Смерти уже и след простыл. Спасибо, что не забыл про камин. Вот с эльфами самое сложное – внушить им мысль, что, несмотря на дарованное бессмертие, мы (их жены) все-таки остаемся людьми, и нам бывает жарко, холодно, скучно, голодно и так далее и тому подобное. И на это следует делать скидку. Смерть научился. Почти.
Завернувшись в теплый уютный халат, я высунула нос из спальни. У порога сидел, как всегда мрачный и неприступный Хобо. На самом деле, я понятия не имела, как его звали, но в его арсенале наличествовал длинный хобот, похожий на слоновий, и уши – почти такие же, как у слона, только покрытые густым мехом, – вот я и назвала его Хобо. Он ни разу не возразил. А может, ему было велено не возражать. В любом случае, Хобо – мой телохранитель, он следует за мной по пятам, куда бы я ни пошла.
Хобо отдал неслышный приказ, и пара Невидимых принесли мой завтрак. Я медленно потягивала кофе и размышляла. В замке все было как обычно, но мне почему-то казалось, что что-то было не так. То есть все Невидимые были настороже, будто ожидали какого-то приказа, а это могло означать только одно: намечалась заварушка. И ведь недаром пару дней назад мой супруг провел целый вечер в гостях у своего лучшего друга Войны. А когда вернулся, от него исходило этакое радостное сияние. Если конечно так можно охарактеризовать мрачную смертоносную темную энергию, которая исходила от моего принца.
Я всегда была авантюристкой. За что и поплатилась в одну небезызвестную лихую самайновскую ночь [2]2
Ночь Самайн (Хэллоуин – канун Дня всех святых) – Ночь с 31 октября на 1 ноября. Дата начала зимы и Новый кельский год. Самайновская ночь считается разгулом нечисти и магии.
[Закрыть]. Это меня кое-чему научило, но… Знаете, когда несколько лет живешь в законном браке с Всадником Апокалипсиса, осознание сего факта в конечном итоге прививает вам некую вседозволенность, а чувство самосохранения печально машет вам белым шелковым платочком. В общем, мысль, родившаяся где-то на задворках моего беспечного разума, выскочила на волю, развернулась, осмотрелась и завопила на всю округу: ва-а-а-у-у-у-у-у!
– Хобо! – рявкнула я.
Телохранитель тут же оказался передо мной.
– Твой Повелитель давно уехал?
– Давно, госпожа.
– На Сивке? – на всякий случай уточнила я.
Уши Хобо дернулись. Только сам Сивка не роптал, когда я его так звала, остальные обитатели Замка Смерти вздрагивали, когда я панибратским свистом подзывала бледного коняку Его Высочества. Уж не знаю, чем на самом деле был этот зверь, но не лошадью, точно. Какая-то специфическая каста Невидимых, ясное дело, но меня это волновало в последнюю очередь. Раз он выглядит как конь, значит, и будет конем.
– Да, госпожа.
Отлично. Главный стукачок свалил, те, кто еще могут на меня настучать, наверняка свалили следом, а значит…
– Хобо, я желаю отправиться вслед за Его Высочеством и полюбоваться издали на Великую Битву.
Говорить пафосным «придворным» языком я научилась довольно быстро. Ну недаром столько соответствующих книжек перечитала. Но хихикать про себя так и не перестала. Главное, сохранять при этом надменное и равнодушное выражение лица. Для всех Невидимых я Принцесса, Избранница Его Высочества Принца Невидимых Смерти. (Господи, рассказал бы мне кто об этом лет этак пять назад, я бы посмеялась и покрутила пальчиком у виска, ага).
– Но госпожа… – Хобо растерялся.
Я видела, как в его желтых глазах отражается внутренняя борьба. Ему не дали никаких указаний на этот счет, однако он был умной бестией и понимал, что это против правил и ни к чему хорошему не приведет. А ведь точно не приведет. Я это нутром чуяла, но мне уже вожжа под хвост попала, адреналин кипел в крови, и мне дико хотелось поглядеть на своего принца в действии. А как же, ведь это очередная моя детская фантазия, которая – руку протяни – и воплотится наяву, а не в кино или в компьютерной игре.
– Хобо, – изобразила я милую улыбочку, – мне не грозит никакая опасность. Мы будем под чарами. Ты же меня укроешь чарами, правда? Я просто посмотрю издали, а потом мы вернемся обратно. Ну очень хочется. Правда!
– Воля ваша, госпожа, – поклонился телохранитель и тут же добавил: – Но не говорите потом, что я вас не предупреждал.
Последние слова Невидимый пробормотал себе под нос, или мне это показалось?
В общем, долго ли, коротко ли, но вскоре оказались мы с Хобо… на холме.
Мое веселое настроение как рукой сняло.
Как в лучших героических романах, мы взирали с высоты вниз на разрушающийся мир.
Мир плавился.
Стоял полдень. Солнце, или аналог нашего земного светила, должно было быть в зените, но тьма окутывала все вокруг, словно ночью. Дым пожарищ… Костры, где сжигались многочисленные трупы, смрад, грязь, мелкий, разбитый почти что в пыль, мусор – вот что поднималось снизу и застилало сплошной пеленой небо… и солнце.
Прямо перед нами, вдали, расстилалась высокая горная гряда. Точнее, она когда-то была высокой, но нынче скалы плавились. Будто греющееся на огне сливочное масло, они оседали, оставляя внизу кипящее море, поглощающее в своих волнах все, что когда-то находилось в предгорьях.
– Мы не можем здесь долго находиться. – Порыв ветра с трудом донес до меня слова Хобо, и я поняла, что он повторяет это уже в который раз.
– А? – Я обернулась к нему. – Почему? Тут вполне безопасное место.
– Взгляните туда. – Телохранитель повернулся направо, вынуждая меня повторить его движение. – И это не просто туча.
На нас несся торнадо. Нет, не торнадо, а сотни и тысячи мелких пыльных жгутиков, соединенных воедино в некую туманно-грязную субстанцию, плюющуюся стальными остриями молний. Это было красиво, но я прекрасно понимала, что красота этой «тучи» смертельна. Двигалась она слишком быстро.
– Госпожа, госпожа, очнитесь, – донесся до меня полный беспокойства голос Хобо. – Нам надо немедленно убираться отсюда.
Ясное дело, надо, но как?
Вопрос решился быстро. Хобо все-таки Невидимый, а магия или способность к призыву родичей у него в крови. Через мгновение мы сидели верхом на драконе. Ей-богу, на настоящем драконе, который, судя по вырывающимся из его ноздрей струйкам дыма, вполне мог изрыгать огонь…
Мы взмыли вверх – туда, где серыми тучами клубился дым.
Мы парили над миром, который погибал. Мощные крылья нашего транспорта поймали потоки воздуха, и он планировал над поверхностью планеты.
Я сидела позади Хобо, изо всех сил вцепившись пальцами ему в плечи. Не от страха упасть, нет, а от того, что я чувствовала и видела. Несколько секунд назад на меня, словно цунами, нахлынули боль, тоска, отчаяние, паника, страх и возбуждение. Откуда все это взялось? Я вдруг начала чувствовать этот мир. Будто я оказалась внизу и понимала, что еще чуть-чуть, и я погибну, и погибнет все, что мне дорого, и после меня не останется никого и ничего. И Бога нет, чтобы воззвать! Боги отвернулись от меня, от нас, от моего мира, их терпение иссякло. Жертвы, которые поспешно приносили жрецы, уже не могли никого улестить: слишком поздно.
Я смотрела вниз, но ничего не видела: все застилали клубы грязного, темного, маслянистого дыма, сквозь который вырывались багряные языки пламени гигантских пожаров. Мы плыли по воздуху вперед, туда, где когда-то высились гордые горные пики, а теперь бурлило море из лавы и пепла.
Я обернулась. «Туча» с молниями свернула в сторону и понеслась куда-то, подгоняемая горячим ветром. Неожиданно она остановилась и зависла над каким-то местом, из нее вниз начали бить молнии – синие, белые, красные. Я зажмурилась. Меня ударило болью из того места, где разверзлись врата Ада. Я почувствовала, как миллионы душ оставили свои тела в муках. Предсмертные крики и стоны отдавались во мне, проникая до костей, вгрызаясь в каждую клеточку моего тела, разрывая меня на атомы. Я пропустила через себя каждую страдающую душу по отдельности и все вместе одновременно.
Я застонала. Голова раскалывалась. Я не могла вытерпеть это. Господи, да что же это такое? Помогите мне кто-нибудь!!! Меня затрясло. Холод и жар врывались в мое тело, раздирая на части, не давая собраться, сориентироваться, подготовиться к следующему удару…
Я, наверное, до крови исцарапала плечи Хобо, пытаясь удержаться на спине дракона и не свалиться вниз. Мы летели дальше. Я продолжала ловить ртом горячий, обжигающий гортань воздух.
Но вот перед моим мысленным взором возникла следующая картинка. Внизу под нами шло сражение. Армия шла на армию. За что и против кого воевали эти люди? Их мир погибал, война, которую они веками вели друг против друга, вдруг стала бессмысленной, бесполезной. Но воины в исступлении бросались друг на друга, шеренга на шеренгу, перемешиваясь, не соображая, где свой, где чужой, круша всех и все, без разбору… Скрежет сталкивающихся топоров, мечей, смертоносный лязг. Истошные крики и ржание лошадей. Ругань, крики, стоны и проклятья. И надо всем этим тяжелый запах крови. Мне захотелось ослепнуть, оглохнуть и навеки потерять обоняние. Я не забуду этот запах до конца своих дней. Садясь за стол, я буду видеть отрубленные руки, ноги и расколотые черепа… Нюхая розы, я буду вспоминать, как пахнет война…
Мы летели вперед. Под нами лежала деревня. Блеял перепуганный скот. Конь ржал в горящей конюшне, не в силах вырваться, погибая в одиночестве, не надеясь на спасение. Люди уже не пытались что-то сделать, они собрались у молельни, стояли на коленях и молились, покорно отдаваясь Судьбе.
Деревня за деревней. Одна и та же картина. Отчаяние и покорность судьбе. Вереницы повозок, доверху нагруженных скарбом, грязные, несчастные, потерянные люди, бредущие с низко опущенными головами неизвестно куда. Мародеры, грабящие брошенные дома. Стаи взбесившихся собак, рвущие останки своих хозяев. Беженцы, молящие о глотке воды у захлопывающихся перед ними ворот…
Вот одинокий замок. У стен собрались еще недавно штурмовавшие неприступную крепость воины. Ворота распахиваются. Из них выбегает полуодетая девушка, ее тут же подхватывают закованные в сталь доспеха руки. Перед смертью хоть немного удовольствия, хотя бы напоследок познать мужскую ласку, хоть это и ласка ненавистного жениха…
Мои глаза слезились от дыма. Сердце билось, словно барабан шамана, мерно и гулко. Кровь отзывалась на эти удары пульсацией в висках. Я видела, как она текла по моим венам, как пузырилась, напоминая те потоки, что неслись под нами, стекая вниз, вниз, сливаясь в реки, в моря и океаны крови. Я зажмурилась и помотала головой, отгоняя видение. Нет никаких рек крови, нет и быть не может. Но как же реалистична эта картина!
Внизу сражаются двое. Удар, ответный выпад, блок, прыжок назад, разворот. Обманное движение зажатым в потной руке кинжалом, и вот противник ранен. Острый клинок легко входит сквозь звенья кольчуги, слишком легко. Но рана не смертельна, а противник слишком силен, чтобы обратить внимание на такую «царапину», и он бросается с ответным ударом – высверк стали, замах, и рука, держащая кинжал, отсечена. Оба падают на колени. Отсекший противнику руку стаскивает с обессилевшего от боли врага шлем и тут же срывает с себя ремень, затягивая культю, чтобы боец не умер от потери крови, хлынувшей из перебитой артерии. Победитель обнимает раненого и баюкает в своих объятиях. Это не противник. Это его любимая, его воинственная возлюбленная, которая подняла меч на вождя своего клана, чтобы в бою забрать власть. Но все бессмысленно – все, за что она боролась… Мир, который они оба знали, обречен, и неважно, у кого теперь власть, эта уже никому не нужная власть…
Воин шепчет слова прощения, любви и… прощания. Женщина вторит ему.
По моим щекам текут слезы.
Под нами город. Огромный. Я вижу закопченные от пожарищ купола церквей. Колокольный звон – набат. Кого и куда он зовет? В самом центре города перед ратушей собрались люди. Их осталось мало, всего несколько десятков. Они стоят и смотрят на двери, которые вдруг распахиваются, и из них выходит простоволосая женщина в богатых одеяниях. Она поднимает руки кверху и возносит молитву, люди повторяют ее вслед за ней. Из-за здания ратуши начинают выезжать телеги, на них лежат укутанные в белую ткань тела. Это жители города, погибшие в эпидемию, те, кто умер совсем недавно. Тела их еще не успели сжечь, погребальным костром им станет гибнущий город…
Дракон нес нас вперед. Я уже ничего не воспринимала. Боль и отчаяние слились в моей душе в маленький личный ад.
Что-то заставило меня вздрогнуть. Я внезапно снова осознала, кто я и где нахожусь. И тут я поняла, почему чувствовала каждую гибнущую душу. Смерть был здесь, и он знал, что и я в этом мире. Как только я ступила на землю этого мира, моя связь с супругом дала о себе знать. Мы оба чувствовали все и всех, ведь у нас была одна душа на двоих. Я ощутила восторг Смерти. Упоение. Он пил энергию гибнущего мира, сила его росла с каждой улетающей в небытие душой, с каждым криком боли, с каждым отчаянным призывом, с каждой смертельной раной, с каждой каплей крови и с каждой слезинкой, оброненной на поверхность планеты.
Дракон сделал круг и приземлился на вершине огромного холма. Я сползла на землю со спины зверя и упала бы, если б Хобо меня не подхватил: ноги меня не держали. Меня колотило в ознобе так, будто я провела долгие часы в ледяном погребе, да еще абсолютно голой. Из последних сил я выпрямилась и открыла глаза, которые почти весь наш полет держала закрытыми. И тут я увидела ИХ, всех четверых: они стояли на вершине соседнего холма, по всей вероятности, только что прибыв. Кони били копытами, все еще горячась после бешеной скачки. Война спешился и, вытерев тряпицей оба своих меча, убрал их в ножны. Мне не надо было даже присматриваться, чтобы понять – клинки были обагрены кровью. Он хлопнул своего огненного жеребца по крупу, и тот, заржав, поскакал вниз с холма, прямо в дым и в огонь. Хозяин отправил Флейма попастись? Я снова зажмурилась: чем мог питаться этот конь, мне знать не хотелось. Вечно сдержанный и молчаливый Голод улыбался краешком губ. И что это была за улыбка! Я инстинктивно вжала голову в плечи. Мор смотрел вдаль. Глаза его были темны и бездонны.
Я боялась взглянуть на супруга, который тоже не спешил покинуть седло. Я почувствовала на себе его взгляд, и мне стало очень не по себе. Я надеялась отсрочить нашу встречу на как можно большее время. Но не тут-то было! И мгновения не прошло, как Смерть оказался перед нами. Хобо упал на колени.
– Послушай… – начала было я.
Но меня слушать не пожелали. Смерть молниеносно спрыгнул со своего бледного коня. Я не увидела, как все произошло, только результат: перерезанное горло Хобо и хлынувшую из глубокой раны бурую кровь.
Я вскрикнула и зажала рукой рот. Простояв так несколько секунд, покачиваясь, я перевела взгляд на мужа. Тот пихнул носком сапога тело своего слуги, и оно, подпрыгивая на камнях, покатилось вниз с холма.
– Он ни в чем не виноват, – прокричала я, голос мой срывался. – Зачем? Боже мой, зачем?!
Смерть шагнул ко мне, и я отшатнулась. Жесткая рука мужа ухватила меня за подбородок, заставляя поднять к нему лицо. Несколько мгновений он смотрел мне в глаза. Я замерла, боясь пошевелиться, сдерживая дыхание, – боясь даже дышать. Силы оставили меня, адреналин в крови испарился без следа.
Рядом со Смертью вдруг появился Война. Жуткие синие глаза Всадника Апокалипсиса равнодушно скользнули по мне, потом он что-то тихо сказал моему мужу, тот кивнул, и Война исчез. Мы остались одни.
– Следуй за мной, – после затянувшегося, казалось, на века молчания проговорил Смерть, а рука его, наконец, отпустила мой подбородок.
Он повернулся ко мне спиной и начал медленно спускаться вниз с холма. Я постояла мгновение, затем осторожно двинулась следом. И тут до меня дошло: Смерть говорил вслух. За все время вместе я уже привыкла к нашим долгим беззвучным беседам, только иногда, когда я очень просила, мы переходили на обычную речь. Но сейчас он не хотел говорить у меня в голове. Я испугалась.
Спуск был скользким. Бурая жижа, грязь, в которой виднелось что-то белесое, медленно сползала вниз. Я хваталась руками за торчащие то тут, то там голые и колючие остовы кустов, стараясь не отстать от мужа. Куда же он меня ведет?
Я почти задохнулась, когда, наконец, догнала своего неумолимого принца. Он остановился рядом с телом Хобо. На мгновение я прикрыла глаза: мне было больно и стыдно, а затем осторожно перевела взгляд на супруга. Ноги мои подкосились, я опустилась на колени. Внезапно накатившая слабость придавила меня к земле. Мне показалось, что десятки атмосфер внезапно обрушились на меня из самого космоса, и не было никакой возможности спрятаться, избежать этого выпивающего остаток сил давления. Вселенная пила меня, мою жизнь, мое дыхание… Воздух, господи, мне нужен воздух!
– Двенадцать часов. – Я не сразу услышала голос мужа, он пробивался сквозь гул крови в моих ушах. – Твои двенадцать часов на исходе.
О чем он говорил? Я подняла руки и сжала виски. Доходило до меня это очень медленно, но все-таки я поняла, в чем дело. Время – мой самый страшный враг, и оно нанесло мне удар в самый неподходящий для этого момент. Я не подумала про разницу временных потоков. Я забыла о том, что мое время ограничено. Чтобы жить, я должна…
Я вскинула глаза на Смерть. Он продолжал бесстрастно меня рассматривать, словно видел впервые. Никогда он так на меня не смотрел, даже в самую нашу первую встречу, даже тогда, когда я умудрялась довести своими проделками невозмутимого Темного принца до белого каления. Неумолимость и рок были в его меняющих цвет глазах.
Супруг обошел меня кругом, раскидывая носком сапога грязь, осколки, палки и прочий мусор, расчищая небольшой пятачок. Я поворачивала голову следом, боясь отвести взгляд от Смерти, боясь, что он сейчас и вовсе исчезнет, а я останусь совсем одна в гибнущем мире.
Я чувствовала, как подо мной вздрагивала земля, как содрогались самые ее кости. Как гудели, клокоча, внутри планеты потоки магмы, готовясь вырваться наружу и залить все вокруг всесжигающем первобытным пламенем. Скоро, уже очень скоро планета разлетится на миллиарды крошечных осколков, и тогда…
– Раздевайся, – донесся до меня голос Смерти.
Я замерла. Раздеться? Прямо сейчас и… здесь?
Муж остановился передо мной и скрестил на груди руки.
Под его взглядом я медленно стянула через голову свитер. Сил моих едва хватало на то, чтобы не задохнуться от такого маленького усилия, как расстегивание лифчика. Я хотела было уточнить, совсем ли мне раздеваться, но побоялась. Молнию на джинсах заело. Я судорожно дергала за язычок, пока он не оторвался, прошипела сквозь зубы проклятье, но расстегнуть застежку так и не смогла. Тогда я умоляюще подняла глаза на мужа, но тот даже не шелохнулся. Я снова принялась за молнию, но только сломала ногти и ободрала свой безупречный маникюр. Сердце мое колотилось у самого горла. По спине стекал пот, волосы слиплись и лезли мне в глаза. Я расплакалась от бессилия. Дышать становилось все трудней и трудней, в легких что-то клокотало, голова кружилась.
– Пожа-а-а-алуйста, – прошептала я, говорить громко у меня не получалось, во мне начала разрастаться паника, сдавливая горло и мешая отчетливо мыслить. – Помоги мне, я прошу тебя.
Смерть смилостивился надо мной. Резкое движение – и он опрокинул меня назад, головой в подступающее все ближе и ближе к холму кроваво-грязное месиво, одним махом разорвал на мне застежку и стянул с меня джинсы. Я осталась лежать перед ним, какая есть: волосы перепачканы в мерзкой бурой субстанции, в прядях запутались осколки чего-то, о чем мне даже думать не хотелось, на лице – кровавые брызги, ноги призывно раскинуты.
Муж долго меня изучал, взгляд его несколько раз окинул мое тело от пальцев ног до макушки. И не было в этом взгляде ни любви, ни нежности, ни снисхождения, ни сочувствия, лишь невозмутимость и равнодушие. Мой жестокий и бессердечный принц…
Я ожидала свой приговор. И вот длинные пальцы Смерти ухватились за шнуровку на его штанах. Сердце мое на миг остановилось, затем припустило вскачь: я еще поживу.
Супруг очень медленно опустился между моих ног. Руки его легли мне под колени, приподняли и притянули меня поближе. Я зажмурилась. Секса мне сейчас хотелось меньше всего на свете. Я дрожала, была напугана, а о возбуждении вообще речь не шла.
Пальцы Смерти медленно проникли в меня. Я старалась не сжиматься, впуская его. Я знала, что мне будет больно, я готовила себя к этому. Но внезапно меня окатило волной похоти. Тело мое содрогнулось и забилось в руках Принца Невидимых. Он ударил в меня всей своей неприкрытой мощью, так, как никогда еще не поступал со мной. Даже в тот самый первый раз. Разум меня покинул, тело перестало слушаться – я извивалась в руках Смерти, твердя как заведенная: «возьми-меня-возьми-меня-отымей-меня-ну-пожалуйста-пожалуйста-возьми». Я называла его Хозяином, клялась исполнять все его желания, я умоляла позволить мне спать в его ногах, только бы он меня взял…
Где-то на задворках моего разума билось воспоминание: однажды Смерть сказал мне, что я никогда не стану при-йей – у меня появился иммунитет к смертоносно-сексуальным чарам эльфийских принцев. Но если он того захочет, я всегда смогу прочувствовать в полном объеме то, что испытывает при-йя. До этого момента он подобного не хотел.
И вот Принц сделал то, о чем я молила, забыв гордость, разум и себя. Меня тут же подхватила и унесла волна дикого по мощи оргазма. Одновременно тело мое взорвалось болью от остроты ощущений, но мне было плевать. Голова моя моталась из стороны в сторону, волосы все сильнее погружались в кровавую жижу, ноги обхватили поясницу Всадника Апокалипсиса. Я выла, визжала и кричала, и ничего человеческого не оставалось во мне в то мгновение…
Когда все закончилось, Смерть молча поднялся и затянул шнуровку. Я все еще лежала в грязи, растерзанная, но живая. Силы вернулись ко мне вместе с разумом, но я боялась встать без приказа.
Земля подо мной гудела все сильней и громче. Я понимала, что нам следует убираться из этого мира как можно скорее, пока не случился Апокалипсис. Его предтеча подобрал с земли ножны с мечом и затянул на поясе перевязь. Через секунду рядом с ним появился бледный конь. Шкура его отливала недобрыми зелеными бликами. Сивка замер, вцепившись в землю длинными и острыми, как кинжалы, когтями, росшими прямо из его копыт. Правый глаз коня уставился на меня с… сочувствием. Как неожиданно! И я выдавила из себя в ответ вымученную улыбку.
Смерть взлетел в седло.
– Поднимайся, – раздался его короткий приказ, снова вслух.
Я приподнялась на локте и огляделась в поисках своей одежды. То, что от нее осталось, уже плавало в грязной жиже, которая теперь была похожа на плещущееся у подножия холма море. Тело Хобо было почти полностью им поглощено.
Я встала и подошла к Всаднику, протянула ему руку, надеясь, что он посадит меня перед собой, укутает плащом, и через мгновение мы окажемся дома. Но я надеялась зря: наказание мое еще не закончилось. Смерть ухватил меня за обе руки и, втянув к себе, перекинул через спину коня. Вот черт! Рука мужа тяжело легла мне на поясницу, а я что было сил вцепилась в его ногу в высоком сапоге, чтобы не упасть. Сивка слегка присел, оттолкнулся от поверхности многострадальной планеты, и мы взлетели.
Я висела вниз головой и наблюдала, как от места, куда ударили копыта коня, расползаются в разные стороны трещины. Из них вырывалось пламя. Мгновение – и планету разорвало на миллионы ошметков. Звука взрыва я не услышала, мы находились уже где-то в Междумирье. Я почувствовала, как Смерть наполняет ликование и восторг. Я ужаснулась и в очередной раз за этот бесконечный день прикрыла глаза.
Если я поначалу надеялась, что мы вскоре окажемся дома, то зря. Смерть вдоволь помотал меня, болтающуюся поперек коня и лишь слегка придерживаемую его рукой, по мирам. Подо мной мелькали пустыни, снега, океаны, адские закаты, горы, леса, безбрежные пустоши и странные, жуткие создания. Мой мозг устал, я отключила сознание и лишь бездумно скользила взглядом по расстилающимся передо мной пейзажам, достойным фантазий наркомана…
Родной замок встретил нас обычной зимней стужей и ветрами. Мне казалось, что я примерзла к спине Сивки. Холод подступил к самому сердцу, ресницы слиплись и заледенели, губы потрескались. Как долго будет длиться мое наказание? У меня почти не оставалось на это сил.
Смерть соскочил с коня, в руках его оказалось одеяло, им он и укрыл меня. Тело мое закостенело, затекло, и, когда муж снимал меня с Сивки, все суставы заныли. Через мгновение мы оказались в нашей спальне, у двери ванной. В щель из-под нее вырывался пар. Смерть поставил меня на ноги и, придерживая одной рукой, стянул с меня одеяло. Стоять я не могла и, пошатнувшись, уткнулась ему в грудь. И тогда муж, все так же не произнося ни слова, поднял меня на руки, и, раскрыв ногой дверь, опустил меня в горячую воду. Я откинула голову на бортик и закрыла глаза. Мыться? О нет, никаких сил, ни физических, ни моральных. Я тяжело вздохнула и в ту же секунду почувствовала, как мягкая губка касается моего тела.
Помыв, муж отнес меня в кровать и уложил спать. Я отключилась, не успев даже коснуться головой подушки.
…Ночь разрывал вой воздушной тревоги. Где-то рвались снаряды. Гул самолетов приближался, а с ним стоны и крики раненых, умирающих, женский визг, надрывный плач ребенка…
Я подскочила в постели, обняв себя руками. Меня окружали кромешная тьма и тишина… Боже, где я? Все живы? Слезы текли по моим щекам. Свет!! Дайте мне свет! Нет! Нельзя включать свет! Нельзя привлекать внимание!
С огромным трудом я возвращалась в реальность. Я боялась закрыть глаза, чтобы снова не провалиться в сон и не ощутить вновь тот кошмар.
– Смерть? – тихонько позвала я. – Смерть?
Никто не отозвался. Я продолжала дрожать. Я совсем забыла, что можно хотя бы завернуться в одеяло, взять плед, укрыться всем этим сразу, закопаться с головой в уютную норку. Но за пледом нужно было вставать, а я не могла двинуться с места. Мне было страшно, так страшно, как в детстве, когда я боялась, что из-под шкафа полезут чудовища и разорвут меня на части.
И тогда я позвала мужа. Позвала истинным его именем, тем, которое никак не могла произнести – слишком чужд был мне язык эльфов, но мною двигал страх, и у меня получилось заставить выдавить из себя эти странные и непривычные звуки.
Я почувствовала, когда в комнате появился мой принц. Я молча смотрела в его сторону и все продолжала и продолжала дрожать. Я уже жалела, что позвала его. Что я ему скажу? Что он скажет мне? Я боролась с нахлынувшими на меня воспоминаниями, картинами виденного вчера и теми, из прошлого моего мира. Смерть присел рядом. Его рука коснулась моей мокрой щеки. Я машинально дернулась назад. Я боялась его. Боже, я боялась своего мужа! Я его никогда раньше не боялась, но теперь… теперь я не знала, что он мог со мной сделать, что сказать.
«Почему ты не спишь?» – раздалось у меня в голове. – «Тебе необходимо как следует выспаться».
– Мне страшно, – прошептала я. – Пожары, смерти, гибнущие люди. Я боюсь темноты.
В спальне тут же зажегся мягкий, приглушенный свет, но я все равно вздрогнула и зажмурилась, а потом снова обняла себя руками и сжалась под пристальным взглядом мужа.
«Страшный сон? Иди ко мне». – Он протянул мне руку, но я не шелохнулась, так и сидела, закаменев.
Смерть тяжело вздохнул, затем взял меня за плечи и притянул к себе. С секунду я была напряжена, но рука супруга медленно провела по моей спине. Потом еще раз и еще. Эти прикосновения меня успокаивали.
«Посмотри на меня», – приказал он.
Я немедленно повиновалась, и его мерцающие в свете ночника глаза взглянули прямо мне в душу.
«Все хорошо, милая, успокойся. Ничего больше не бойся, ты дома, ты в безопасности», – заурчал в моей голове мягкий и завораживающий голос принца Невидимых.
И я ощутила, как он медленно, слой за слоем, убирает из моего сознания все страхи, перетасовывает и выбрасывает картины войн и разрушений, виды гибнущей планеты, бомбежки, сирену воздушной тревоги. Я все еще вздрагивала на груди Смерти, но постепенно ко мне возвращались тепло и покой.
– Я… я… – Перестав, наконец, бояться, я вцепилась изо всей силы в плечи мужа, впилась ногтями, обломанными после недавней борьбы с молнией на джинсах, в его золотистую кожу. – Я больше никогда не последую за тобой. Обещаю.
«Конечно, нет, милая, не последуешь, но неужели ты не подумала о том, что с тобой там могло что-то случиться? Ты бы все равно выжила, ты бессмертна, но… учись уже думать о последствиях своих поступков и об ответственности за них». – Он медленно отклонился назад и посмотрел на меня сверху вниз. – «Ночных кошмаров у тебя больше никогда не будет».
– Спасибо, – шепнула я, снова утыкаясь лицом ему в грудь. – Но Хобо… мне так жаль.
