Текст книги "Перепрошивка"

Автор книги: Виктория Клюско

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

В педиатрии

На следующее утро, я проснулись, достаточно поздно. Анжелика, как не странно, тоже. Только мой Кай поднялся в семь утра, сварив кофе, смотрел новости.

К девяти утра мы с Алекс и Анжеликой вошли в кухню. А мой муж колдовал над блинами, своими фирменными. Даже Анжелика начала потирать свой маленький курносый носик. Ведь она у нас стала такой взрослой, она уже потихоньку начала есть еду, какую ели и мы. Хотя бутылочка должна была еще присутствовать.

Поевши и попивши, мы отправились в больницу. Кай высадил нас у входа, а сам с малышкой поехал к нашим знакомым.

На моей бывшей работе нечего не поменялось, все так стояло как тогда, пять лет назад. На миг, я почувствовала небольшую ностальгию, но только миг. Мы пошли в сторону лифтов. Во время ожидания я обратила внимание на одного мужчину. Его лицо мне кого-то напоминало, но я все никак не могла вспомнить, где же я его видела. Он зашел с нами в лифт. Оказалось он, тоже, направляется в педиатрию. Как то мне было непосебе рядом с ним. Посмотрев на Алекс, я поняла, что ей, тоже, что-то не нравиться.

Зайдя в отделение, мы увидели женщину, которая в слезах кричала, чтобы ей отдали немедленно ребенка, что она его переводит в другую клинику.

– Что вы делаете? Что это такое? Средь бела дня, нагло увозят от меня абсолютно здорового ребенка. Какой вирус?! Мы все это время безвылазно сидели дома, даже продукты заказывали онлайн. Благо живём в частном доме с садом, а то бы, вообще без кислорода погибли бы. Я имею право на секонд опини другого специалиста, который бы подтвердил, или бы опроверг, этот самый диагноз. – А два здоровых мужика, не говоря ни слова, везли мальчонку на коляске в непонятном направлении.

Здесь, реально, было что-то неладное. Алекс вся насторожилась, искала глазами Лилю. В ее бокс, тоже, зашли мужики и хотели было посадить Лилю в коляску, но она чудом от туда выкрутилась, и, прямиком побежала к нам. Мужики хотели было, за ней тоже побежать, но на мое счастье я увидела моего бывшего коллегу. Он подошел к нам вместе с Лилей.

– Данила, что здесь происходит? Куда тянут этого мальчика? Это, просто, возмутительно!

– Какого мальчика?

– Да вон там, в дальнем углу, недалеко от лифта.

– Незнаю, наверное на обследование.

– Данила, ты мне не ври, пожалуйста, я же вижу, что здесь какая то фигня происходит! У тебя же у самого двойня! Сделай же что-нибудь!

– Я попробую, Нора. А вы скорее выматывайтесь отсюда! Мне нет времени на объяснения. Я тебе позвоню сегодня вечером.

– А что это за Данила, Нора? Имя то, нашенское– спросила Алекс. – когда тот направился к лифтам, где был мальчик.

– Это главврач кардиологии. Его родители иммигрировали в Европу, когда Дане был всего годик. Здесь, как ты понимаешь, он выучился и получил диплом доктора. Сейчас пишет диссертацию. Умный малый. Он, действительно, очень хороший врач. Он непростой кардиолог, он хирург.

– Ясно…он женат?

– Даня? От него год назад ушла жена, и, оставила ему двойняшек. Представляешь? А что, глаз положила?))) Ладно, давай ка отсюда уходить, и, очень быстро. Я так поняла, что Даниле есть что рассказать. Он не из робкого десятка, не будет бояться говорить правду. Как ты сама слышала, он мне позвонит этим вечером. Я собираюсь пригласить его к нам на ужин, вместе с мелкими. Там все и узнаем.

– Нора, я несмогу быть у вас до поздна, ты же знаешь, что после десяти вечера особое положение. Блин, дожились…Да и Лиля устала.

– Алекс, а кто тебе сказал, что ты сегодня вечером должна ехать домой? Оставайтесь у нас еще на пару дней. Если ты, конечно, этого хочешь, моя дорогая.))) У Анжелики, кстати, послезавтра день рождения. Мы уже совсем взрослые, аж годик!

– Ну что, останемся у Норы на пару дней, Лилечка? Как тебе эта идея? Увидишь Анжелику. – спросила Алекс у своей дочери. Они обе улыбнулись во весь рот.

Мы круто развернулись и быстро направились в сторону лифта. Мы уже, было сели, как вдруг женская рука застряла между дверями, слышался ее дикий крик и плачь ребенка. Алекс открыла дверь. Забежала та самая женщина, с сыном на руках. С глазами полными ужаса, нажала на первый этаж. Отдышавшись немного, она повернулась к нам и поблагодарила меня за то, что мой знакомый врач остановил этих людей.

– Может вам вопрос покажется неуместным– начала я неуверенным тоном– Ну хоть вы, можете нам объяснить, свидетелями чего мы были?

– Вы знаете, если честно, я сама ничего здесь не понимаю! Одно знаю, я пришла проведать моего ребенка, а мне говорят, что ему нужно еще раз сделать тест на этот вирус. Я спросила, зачем ребенку второй раз за один день делают этот долбанный тест. Эти монстры, ничего не отвечая, начали насильно сажать Макса в коляску. Он смотрел на меня испуганными глазами и плакал, звал меня. Я, конечно же, побежала за ним. Но тут, меня остановила огромная мужская рука. Я подняла глаза, это был лечащий врач. Он сказал, чтобы я успокоилась и немного подождала. Я же ответила, что забираю своего ребенка и еду к другому специалисту, чтобы этот диагноз опровергли или же подтвердили. Что мы имеем право на секонд опини. Разговаривая с ним, я обратила внимание на то, что детишек по одному стали оперативно вывозить из отделения. И тут меня осенило, а может их средь бела дня крадут!? Хоть мы живем и в развитой стране, но никто еще не отменял криминальных преступлений. К счастью, подошел ваш знакомый, и нас отпустили. Странное дело, ваш знакомый сказал мне, чтобы я как можно быстрее ушла из этой больницы, что, собственно, сейчас и делаю. Хочу уехать из города на время, думаю в деревне будет чуть безопаснее.

– Ого, вот так история– вырвалось у Алекс. – Как же так? А другие родители??? Это же жесть какая! Надо с этим что-то делать!!!

– А что вы можете здесь сделать? – спросила эта женщина – Я думаю, что нам нужно радоваться, что мы оказались в нужное время, в нужный час. Нужно убираться отсюда, и, как можно скорее. И я вам это, тоже, советую. Не к добру это все, не к добру. Начало конца.

– Нет, моя милая, это не начало, это уже продолжение, которое длится с начала карантина. Я эти последние месяцы живу как в другой реальности, где все происходит как обычно, но, в тоже время что-то не то… Я думаю, что вы в некотором смысле правы. Но, я задаюсь вопросом, а что же будет дальше? Мы сегодня стали свидетелями неординарного. В новостях мы этого сто процентов не услышим, а если услышим, то это будет что-то на грани фантастики.

Оказавшись на первом этаже, мы распрощались с этой женщиной, и пошли на стоянку. Кай ждал нас там с Анжеликой. Садясь в машину, я почувствовала на себе взгляд. Обернувшись в сторону больницы, я увидела того самого мужчину, с которым мы поднимались в лифте в педиатрию. Я толкнула Алекс, она удивленно посмотрела на меня. Я посмотрела в сторону, где стоял этот человек. Осознание того, что за тобой кто-то следит, вызывает очень неприятное чувство беззащитности. Каю я ничего не сказала, не хотела лишний раз его волновать. В конце концов, это могло быть, просто совпадение.

В новостях

Анжелика и Лиля уже видели десятый сон. Мы же, все трое, переместились в гостиную, решили таки посмотреть новости. Карантин сделали еще строже. Никому нельзя было выходить из дома, только в магазин или аптеку, или с собакой, но не больше двадцати минут. Если есть дети, то с ними можно гулять, но в местах, где нет пожилых людей. Снова нельзя было видеть бабушек и дедушек. Дети должны таки перейти на форму обучения онлайн. Маски не снимать. Ни с кем не встречаться и, ни с кем не разговаривать на улице. Для этого есть интернет. Я больше не могла слушать этот бред. Выключила ящик, тяжело вздохнула и предложила всем чаю с печеньем. Никто не отказался.

– Вот так новости, ребята! – начала Алекс – слушайте, скоро оповестят о том, что маски вообще нельзя снимать на улице, так как вирус циркулирует везде, и сам по себе воздух небезопасен. А над городами выстроят купола с искусственным небом и облаками, все станет белым и стерильным. Люди отупеют напрочь, будут себе сидеть в своих маленьких, стерильных, и, почти пустых квартирах. Многие пары разойдутся, не только из-за того, что во время карантина они поняли, что они таки не созданы друг для друга, но вирусологами будет запрещена интимная жизнь, потому что это не будет стерильно. женщины не познают, что такое быть мамой…и…

– Алекс, пожалуйста, пфффф…даже слушать не хочу. У тебя, блин, еще фантазия такая! А знаешь. что самое страшное? что это, действительно, может произойти! И не видать нам больше настоящей природы, дети перестанут вообще учиться, потому как все будет настолько заполнено искусственным интеллектом, что не нужно будет думать и что-либо знать, я не говорю, даже о читать …бездумные, послушные и глупые люди. Это же ужасно… неужели мы станем такими? Или, все-таки найдем в себе силы, чтобы сбежать из стерильной клетки? Я очень на это надеюсь. Если, конечно, это случиться.

– Девчонки, не парьтесь, будет еще круче. Придумают такую технику, что все будет уменьшать во миллионы раз, мы станем все такие маленькие, и страны наши, тоже. Что Китай и Америка будут дышать друг другу в затылок. Все население планеты уменьшится в такие масштабы, что например на территории Австралии, поместятся все страны мира. И да, таки под куполом, не будет будущее поколение видеть небо, не будут знать, что такое настоящий воздух, не будут чувствовать летний запах реки и скошенного сена, не узнают, что такое море, не увидят густых лесов….Как подумаю, так вздрогну. Слушайте, если так будет, реально уйду в партизаны. Ух и бред, какой мы несем. Нам бы книги футуристические писать – Кай засмеялся, призадумавшись. А потом он предложил вместо чайка, фужер красного вина. Вино и тепло в комнате, расслабило нас, да так сильно, что мы и уснули в гостиной. Алекс, правда, позднее пошла в комнату, где спала Лиля. У них был тяжелый день. Девочка заплакала во сне, услышав, что мама рядом, успокоилась и сладко заснула. А мы спали, просто на полу, на ковре, прикрывшись пледами.

Я проснулась около шести часов утра, больше не могла спать. Тело было очень уставшим, а вот мозг, беспощадно работал. И все крутилось вокруг всей этой мировой проблемы. Я повернулась в сторону Кая, его не было. Наверное на кухне. Шурша тапочками я направилась туда. Кай, действительно, находился там. Пахло, только что сваренным кофе и свежими круассанами. Муж, как всегда, приготовил вкусный завтрак.

– Доброе утро! Как давно ты проснулся? – поцеловав его, спросила я.

– В пять.

– Ого, рановато.

– Да ты знаешь, последнее время я сплю очень плохо. Все, что сейчас происходит, выносит мне мозг.

– Ни тебе одному, друг мой. Очень многим поднадоела эта история с вирусом, все устали и хотят покоя и свободы. Шутки шутками, по поводу футуристических книг, но скорее всего, нас ждет подобный сценарий. Как бы нам этого не хотелось, пойдем в партизаны.

– А я думал, что ты предпочтешь жить в стерильном и послушном государстве. – Кай иронически засмеялся. – Хочешь кофе?

– Что за вопрос, конечно хочу! Это же ТВОЙ кофе. – взяв кофе, я села за стол. Теплый, с золотой корочкой круассан, вызывающе смотрел на меня. И я поддалась греху. Каждый вечер клялась себе, что с завтрашнего дня ничего сладкого, а когда наступало то самое завтра, порочный круг начинался сначала.

– Слушай, Кай, а я вот задаюсь вопросом… Помнишь, что мы тебе рассказали, когда приехали домой? О детях, которых одновременно забирали медики и увозили непонятно куда. Что бы это могло быть? Ведь так не бывает. Аварийной какой-либо ситуации не было. Никому и никуда не нужно было бежать. Не понимаю…

– Да, помню. Даже и незнаю, Нора. Не представляю, что бы это могло быть. Если бы дети пропали, журналисты бы не теряли времени зря, это же такая сенсация! Но, то, что вы видели, странно. Кстати, а Данила то и не позвонил! И вот это меня беспокоит.

– Да, ты прав. Это на него совсем не похоже. Может что случилось? Надеюсь, что с ним все в порядке Ну, что там еще в новостях показывают? Есть хоть что-то позитивное? Все такое депрессивное, даже рекламы какие-то дебильные.

– За одно только утро, было протестировано шесть тысяч человек, половина из которых была тяжело больна. На данный момент тысяча восемьсот человек лежит в отделении интенсивной терапии. Восемьсот из каких, подключены к аппаратам ИВЛ. В день уходят из жизни по шестьдесят человек– с глазами, полными ужаса, рассказывал презентатор. Меня это раздражало. Я понимала его страх, он был уже человеком преклонного возраста, возможно в группе риска. Но новости с его участием смотреть я не могла.

Раздался телефонный звонок. Было около половины шестого. У меня появилось неприятное чувство. В такое время может произойти две вещи: кто-нибудь оповещает о чем-то неприятном(из собственного опыта исхожу), или же, шеф моего мужа, который бы его попросил приехать пораньше на работу.

– Алло?

– Доброе утро, прошу прощения за столь ранний звонок! – в трубке раздался взволнованный, мужской хрипловатый голос. – Я говорю с Норой, я так полагаю?

– Совершенно верно. А с кем говорю я?

– Мое имя Алексей Исаакович. Я друг отца Данилы.

– Что – то случилось с Даней? – в горле сдавило, поняла, что что-то произошло.

– Видите ли, как вам это сказать?… Вчера я к нему заехал, хотел проведать, детишек увидеть. Когда я зашел в дом, Данилы там еще не было. Влада предположила, что скорее всего у папы внеплановая операция, и что скорее всего, он будет к часам одиннадцати вечера. Они мне как внуки стали, а Даня как сын. Назар когда отходил, просил меня, что-бы я о Дане позаботился. Ведь ему тогда было всего семь лет, мать его, тоже, рано ушла из жизни… Так что мы стали вот такой вот маленькой семьей… – кашлянув, он продолжал дальше. – Два часа назад мне позвонила его дочка. Девочка была очень взволнованна, плакала, просила, чтобы я приехал. Дети у Дани очень воспитанные, просто так бы мне не звонили. Со слов Влады, я понял, что их папа так и не пришел домой.

– Ясно. И тогда вы поехали к ним…

– Совершенно верно. Зайдя в дом, я увидел малышей. Заплаканные и уставшие, почти целую ночь ждали папу, а он так и не приехал. Звонили на работу, сказали, что достаточно рано уехал домой…а вот до дома так и недоехал… Нора, я могу к вам заехать? Нужно поговорить. Видите ли, в тот день, когда вы его видели, он мне позвонил и предложил встретиться. Во время встречи он мне кое-что рассказал, и, это очень важно. Он мне еще сказал, что если с ним что-нибудь случиться, то я должен рассказать все именно вам. Но как вы понимаете, это не телефонный разговор.

– Да, конечно, приезжайте Поговорим. Возьмите за одно и мелких.

– Спасибо вам, Нора. Детей я в любом случае должен взять с собой, папы ведь нет.

– Адрес у вас есть, я так полагаю? Может за вами заехать?

– Да, да … есть. Нет, те стоит, я на машине. До скорой встречи.

Кай вопросительно смотрел на меня. Незнаю, сколько я еще стояла с телефоном в руках, пытаясь понять, что же происходит. Звонит незнакомец, говорит, что друг Данилы… и я так просто ему поверила, в наше– то время. Но голос его звучал очень подавлено, испуганно. Говорил он изысканно, сейчас такую речь не везде можно услышать. Он как то сразу вызвал у меня доверие. Немного придя в себя, я рассказала все мужу.

Визит

Ровно через час позвонили в дверь. Я хотела было открыть, но Кай меня остановил, сказал, что все сделает сам, и, что если я услышу что-нибудь необычное, то я непременно должна набрать номер телефона полиции.

– Кто там? – услышала я голос Кая. Он говорил спокойно, без лишних эмоций.

– Это Алексей Исаакович, час назад мы разговаривали с вашей женой по телефону. Я друг отца Данилы. Простите. что в столь ранний час! Понимаю, что вы меня незнаете…Поверьте, я пожилой человек, с двумя детьми на руках. У меня нет злых намерений.

Я видела, что Кай еще сомневался, но когда в глазок он увидел двойняшек, сразу же открыл двери. На пороге стоял мужчина, лет шестидесяти, высокий, с худощавым лицом, окаймленным седой бородой и длинными волосами. На переносице гордо восседали очки в золотой оправе. В правой руке была очень красивая трость. Такой себе Булгаковсий типаж Воланда, только еще более утонченный. Вся его стать говорила о благородном происхождении. За его плечами стояли печальные и уставшие двойняшки. Кай пригласил их в дом.

Раздевшись, они прошли в гостиную. Детишки смотрели на нас испуганными, и, покрасневшими от слез глазами. Я подошла к ним и крепко обняла. Мы присели на диван, Кай принес горячий чай и бутерброды с сыром. Все трое хорошо поели. В комнате было тепло и уютно, поленья все еще тлели в камине. Малыши тотчас уснули. Тихонечко, взяв их на руки, Кай и Алексей Исаакович перенесли их в нашу спальню.

Я хотела было начать разговор, но увидела, что и наш новый друг, не прочь был, тоже, вздремнуть. Тяжелая ночь у них была. Мы ему предложили прилечь и немного поспать. Из-за дождливой погоды, на улице было еще темно. В доме вдруг стало очень тихо. Собака Соня, тоже, спала у камина. Только мы с Каем, как два лунатика стояли на кухне. И тут я внезапно почувствовала себя очень уставшей. Муж, как-будто прочел мои и мысли и сказал:

– Нора, а давай пойдем в гостиную и, тоже, немного поспим. Никто еще не проснулся. А я как то устал. Пошли, мы вдвоем поместимся на втором диване. Сдается мне, что разговор будет очень долгим и непростым.

Так что же хотел передать Данила?

К десяти часам мы проснулись. Алекс спустилась вниз, держа на руках наших девчонок. Она хотело было пройти в гостиную, но я ее остановила. Она вопросительно на меня взглянула.

– Радость моя, я тебе все на кухне объясню.

– Не сюсюкайся со мной, ты же знаешь, что я этого терпеть не могу.

– Да ладно тебе, нашла за что злиться. Ты ведь такая замечательная!. – засмеявшись, мы с малышками пошлю в сторону кухни.

– Алекс, у нас еще остались круассаны, хочешь?

– Не – а, не хочу. Я хочу чего-нибудь посерьезнее.

– Яичница с беконом?

– А гренки инклюзив?

– Ну, конечно!

Малышек мы посадили в детские высокие стульчики. Мы приготовили им блинчики по-американски. Помазав их шоколадной пастой, положили им в тарелочки. Анжелика, взяв свой блинчик, лукаво посмотрела на меня. Ее маленькая и пухленькая ручка держала аппетитный блинчик, повернувшись на лево, она раскрыла свои малюсенькие пальчики и блинчик, даже не успев долететь до пола, был смело подхвачен Соней. Я совсем забыла, что моя дочь совершенно не любит шоколадную пасту. Алекс поставила возле нее розовое варенье. Дружное чавканье раздалось по всей кухне.

– Нора, так кто, же там в гостиной?

– Алекс, Даню помнишь?

– Ну как же такого мужчину забыть, да еще и не женатого…мечта…врач… – она игриво посмотрела на меня– А что, он здесь, да?

– Нет, но его дети здесь, а также, друг их семьи, который заменил Дане отца. Он его вырастил, как я поняла.

– Так, интересно. Значит, что-то произошло с Даней? Поэтому они у тебя? Я правильно поняла?

– Да.

– Так что же произошло?

– Когда мы с Каем сидели на кухне, раздался телефонный звонок. Я ответила. В трубке услышала незнакомый мужской голос. Человек был очень встревожен. Представился другом семьи. Сказал, что находится в доме Данилы. После смены тот не вернулся домой. Детишки прождали, почти всю ночь. В конце концов, поняв, что с папой что-то случилось, позвонили Алексею Исааковичу. Приехав к детям, он сразу же набрал меня. Во время нашего с ним разговора, я узнала, что в тот день, когда мы забрали Лилю, Данила должен был с ним встретиться и кое-что важное рассказать. Даня, также, его попросил, что если с ним что-нибудь случиться, то обо всем я должна знать первая.

– Ого, вот так новость в шесть утра! Выходит, что с Данилой, реально, что-то произошло. Боже мой, я надеюсь, что он жив. Бедные детки! Что же будет с ними?

– Алекс, они, пока поживут у нас, благо дом большой, всем места хватит. Кстати, я думаю, что вам с Лилей, тоже, нужно остаться у нас на некоторое время. Незнаю, странное у меня предчувствие, скажу я тебе. Короче, могу одно сказать, что вы все должны быть у нас. Ну, если ты, конечно, этого хочешь.

– Пффф…даже и незнаю, если честно. Как – то неудобно… У меня еще есть пару консультаций по Скайпу. Впрочем, я могу их и у тебя провести, ведь так? Знаешь, пообщавшись с вами, я только сейчас осознала, насколько я устала за все эти все месяцы. Да, я очень хочу еще у вас побыть. Такой дом как у вас, и, есть тот самый настоящий. Понимаешь? Теплый, добрый и семейный. – Алекс прищурила глаза и улыбнулась. – Ну как там гренки и им прилегающее, уже готовы? Так хочу кушать, передать не могу.

– Готовы. Держи. Не ешь стоя, пожалуйста. Присаживайся. Кофейку?

– Да, пожалуйста.

Я смотрела как Алекс налегает на свой завтрак. Малышки, также, поглощали блинчик за блинчиком. А собака Соня сидела у ножек стула, зная, что наступит и ее очередь для очередного блинчика.

Раздался небольшой шум. Проснувшиеся Кай и Алексей Исаакович, потянулись на кухню.

– Доброе утро! Алексей Исаакович, вам удалось немного поспать?

– Да, Норочка, да милая. Спасибо. А где мои двойняшки, спят наверное?

– Я пойду посмотрю. Кстати, позвольте мне представить мою лучшую подругу, Алекс. А то белокурое создание, перемазанное шоколадной пастой, ее дочь, Лилия.

– Очень приятно, Алексей Исаакович– Алекс подала ему свою руку.

– Очень приятно, милочка. Нора, у вас очаровательная подруга. Эх! Ели б с меня лет так сорок скосить… – он посмотрел на Алекс, как кот на сметану– Алекс, уверяю вас, вы бы были моей!!!

– Я принимаю это как комплимент. Но поверьте, я уж очень далека от очарования-. Алекс всегда корежили комплименты, создавалось впечатление, что она незнает, что с ними делать. Это было, даже, забавно, учитывая то, что она клинический психолог.

Я поднялась в нашу спальню, Эмиль и Влада уже давно проснулись. Малыши лежали прижавшись к друг другу. А на их щечках блестели следы от слез. Я присела на край кровати, а они прильнули ко мне, словно птенчики.

– Ну что, ребятишки, смогли хоть немного поспать. Я знаю, что эта ночь была для вас тяжела, но я вам обещаю, мы постараемся сделать все возможное, чтобы найти вашего папу.

Спустившись вниз, малыши подбежали к Алексею Исааковичу. Он их обнял, посадил возле себя. Кай принес им свеже-испеченные блинчики. Спустя некоторое время, мы попросили всех малышей пойти в другую комнату, потому что у нас был «взрослый разговор». А у Анжелики, как по часам, наступило время для сна.

Кай, подкинув дров в камин, сел в свое любимое кресло, стоявшее в углу гостиной. Алексей Исаакович скромно присел на диван. А мы с Алекс, уселись прямо на полу, напротив него.

– Ну что, начнем? – спросил Кай. – Давайте сразу к делу, без правил этикета.

– Да, да…наверное, вы правы Кай. Без лишнего этикета. Алексей Исаакович потупился в пол. Тяжело вздохнув, начал свой рассказ. – В тот день, когда вы забрали Лилю, Данила позвонил мне и попросил о встрече. Мы условились встретиться в пиццерии (в те дни рестораны и кафе были еще открыты), напротив больницы. Заказав пиццу , мы уселись поудобнее. Знаете, там такие удобные места, мягкие такие, словно кресло на котором сидит Кай. – улыбнувшись, он посмотрел на моего мужа. – Так вот, о чем это я? Ах, да… Когда поднесли пиццу, Даня положил мне руку на плечо. Немного помолчав, он посмотрел мне прямо в глаза. Я знаю этот взгляд очень хорошо и он не предвещал ничего хорошего.

– Дядь Леша, мне нужно тебе кое-что рассказать, и, это очень важно …это так же опасно, я слишком многое узнал в течении этой последней недели. Это может стоить мне жизни, но ведь кто-то же должен заложить первый кирпичик в стену правды, которая поможет спасти весь этот мир, который нас окружает. Но, пообещай мне одну вещь. Если случиться так, что в один из дней, я не вернусь домой, ты должен будешь позвонить Норе Низовцевой. Помнишь ее?

– Да, да …как же, как же …помню, такая золотоволосая девушка. Твоя бывшая коллега, ты мне ее показывал на общей фотографии. Очень милая девушк, а на мой взгляд… Но Даня, ты меня пугаешь, друг мой. Что же такое страшное должно произойти, что ты меня о таком просишь? А ты о детях подумал? Прости, но это, тоже, немаловажный вопрос.

– Дядь Лешь, дело не шуточное, бомба замедленного действия. Я должен это тебе рассказать, если со мной что-нибудь случиться, то будет тот человек, который будет знать правду и сможет ее пересказать нужным людям. Я очень хочу, чтобы мои дети были в безопасности, но также хочу, чтобы у них было будущее, как впрочем для детей вцелом. В конце концов, я смею надеяться на то, что если что-то случиться, ты будешь рядом, ведь так?

– Данила, конечно, я буду с ними до конца. Но не забывай, мне уже далеко за шестьдесят…сколько Господь мне отпустил, ни ты и ни я об этом незнаем. А что если и со мной что-нибудь случиться? Что тогда?

Данила опустил голову, потупив глаза вниз. Он автоматически откусил кусочек и пиццы, но потом бросил его обратно в тарелку.

– Дядя Леша, я все понимаю, и у меня болит от этого душа и сердце. Ты же знаешь, как сильно я люблю своих детей, но здесь выбирать не приходиться. Мне нельзя молчать, люди должны проснуться и увидеть, действительную реальность, а не то, что нам пытаются вбить в наши головы вот уже больше шести месяцев! Да, этот долбанный вирус существует, и да, от него гибнут люди как мухи, и да, вакцина каким-то чудесным образом появилась так скоро, вопрос только в том, проходила ли она апробацию, как положено в таких ситуациях? Говорят в новостях, что да. Но ведь это ложь, полной апробации не было. Это значит, что люди, которые согласятся на вакцинацию, могут получить еще более серьезные проблемы со свои здоровьем. Медики стали задаваться вопросом, почему же дети меньше болеют, чем взрослые. И, действительно, во время первой волны, были только единичные случаи …Но вот сейчас, ситуация достаточно круто поменялась, а в новостях говорят, что все как всегда, дети не находятся в зоне риска. Так вот, дядя Леша, это чистой воды ложь. За последние четыре недели, в одной только интесивке лежит двадцать детишек, и, один бэбик. К счастью, у всех у них, все – таки, благополучные прогнозы, никто из них не подключен к ИВЛ. И с бэбиком, тоже, все будет хорошо. Но это только в нашем госпитале. А теперь давай все прикинем, мы живем хоть и в маленькой стране, но на диво, у нас достаточно много клиник, университетских госпиталей, больниц разного профиля….и вот в этой каждой больнице, в одном только отделении интенсивной терапии лежит по таких же двадцать детей… ситуация, согласись не радужная.

Я старался слушать его как можно лучше, да так, что мне стало нехорошо. Пришлось принять нитроглицерин и этот пресловутый карволдин. Спасибо знакомым, что выслали мне их сюда. Хоть и старый, но проверенный метод. По крайней мере мне помогает всегда, своего рода скорая помощь. Простите, я часто отхожу от темы. Так вот:

– Каждый раз, проходя мимо детского отделения, я заметил, что детей по два раза на день возили на тестирование. Почему возили, если тест можно было сделать прямо в боксе? По воле случая, когда я поднимался в кардиологию, ко мне в лифт попросились две медсестры с малышем лет четырех, он сидел в кресле, а в руках держал маленький баллон с кислородом. Бедный малыш, подумал я. Они попросили нажать на двенадцатый этаж. Я этому очень удивился, потому как мы его уже годами не используем. Я переспросил еще раз и еще раз услышал цифру двенадцать. Лифт тронулся.

– Девочки, а с каких пор мы начали использовать двенадцатый этаж?

– Доктор, вы что, ничего не знаете? – спросила одна из них, с заполыхавшими от стыда щеками.

– Выходит, что нет, если я вас об этом спрашиваю– улыбнувшись ответил я.

Другая девочка, студентка, сказала, что там оборудовали отделение, для больных этим вирусом…но, это было детское отделение.

– Неужели так много детей?

– Трудно сказать, мы не все можем видеть. Понимаете, у нас нет полного доступа в это отделение. Наше дело завести пациента, а там его встречает другая медсестра, или же, если нужно, бригада врачей. Это все, что мы знаем и можем сказать.

– Девочки, а скажите мне, пожалуйста, бывают же случаи, когда вы одного и того же пациента дважды в день должны возить?

– Да, большей частью так и бывает. Например, можем завезти в десять утра, к четырем вечера увозим снова в прежнее отделение.

– Да, интересно. – я не хотел их больше смущать. Я смотрел им в след, когда они вышли из лифта. А потом, мельком, глянул на малыша. На какой то миг, мне даже показалось, что он просит глазами о помощи. Но в тот момент я был очень уставшим, в течение дня было проведено три тяжелые операции, так что я подумал, что мне показалось.

Даня тяжело вздохнул, видно было, что ему нелегко об этом говорить. Я предложил взять паузу. Мы заказали кофе. Зависла тишина, я ее не хотел нарушать, все ждал, пока он начнет снова говорить. Выпив глоточек кофе, он закрыл на несколько секунд свои глаза. Тяжело вздохнул, посмотрел на меня, и, продолжил:

– Сам того не замечая, я начал за всеми наблюдать. Видно было, что многие были, даже и не вкурсе, что образовалось новое отделении педиатрии на двенадцатом этаже. Мне начинало уже казаться, что я потихоньку схожу с ума… Хотел было, даже, обратиться к психиатру.

В один прекрасный день, в ординаторской зазвонил внутренний телефон. Я ответил. На другом конце провода я услышал моложавый мужской голос. Человек говорил четко, бойко и ничего лишнего. Сказал, что ему нужна консультация кардиолога. И попросил, чтобы я поднялся в новое отделение на двенадцатом этаже. Выслушав все спокойно, я ответил, что обязательно подойду, однако это будет чуть позднее, чем четыре часа дня. У меня была незапланированная операция, поэтому я не смогу прийти раньше. В ответ я услышал, что когда я буду готов, я должен позвонить по этому номеру. Мне нужно было ждать прихода «проверенного человека».

Около половины шестого, я набрал нужный номер. Уже, другой, мужской голос мне ответил. Я начал было объяснять почему звоню, но мне ответили, что они в курсе, и, что через пятнадцать минут за мной зайдет тот самый «проверенный человек». Мне, даже, стало забавно слушать эту фразу. Складывалось впечатление, что я невольно стал персонажем детектива.

– Данила, подожди, чем больше тебя слушаю, тем хуже себя чувствую. Выходит, что на сегодняшний день, одним нитроглицерином и корвалдином не обойтись)) Подожди ка, валидолчик приму, и все будет хорошо – дрожащими руками я полез в свой пиджак. Достав пресловутый валидол, я положил его под язык. Почувствовал его противный вкус, и, спустя некоторое время мне стало немного легче. По крайней мере дышать было свободнее, боль в груди постепенно стихала. – Ну, вроде как полегчало. Уффф… устал я Данила, устал. Немного перефразирую, но суть от этого не поменяется: «i am getting old Jack, getting old».