Текст книги "Истина укрыта ложью твоей правды (СИ)"
Автор книги: Виктория Дёмина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава 10
Ника
«Как бы далеко мы не были друг от друга, она рядом – в моём сердце. Моя мама»
– Итак...– протянул Мигель. – Я дождусь, сегодня объяснений?! – парень посмотрел на меня вопросительно и наконец-то решил сесть на кресло, напротив меня.
Он уже минут пятнадцать пытался заговорить со мной, и выяснить причины моего внешнего вида, но я даже не знала что сказать. Нет. Я, конечно могла сказать, что это проделки Смирнова, но что-то мне подсказывало, что так в данный момент делать не стоит. По крайне мере, я точно знала, что если Мишка узнает о том, что мы с Андреем снова повздорили, то я не отделаюсь простым наказанием, ко всему прочему мне придётся выслушать нудную лекцию о приличном поведении в обществе, в частности в школе.
– Никандра! – окликнул меня Миша.
Я содрогнулась. Кажись, мои дела совсем плохи, Мигель лишь в редких случаях называет меня по полному имени. И если это происходит, значит, он зол и зол не на шутку.
– Хорошо, – спокойно произнёс парень, но в тоже время его тон мне совершенно не понравился, было в нём что-то зловещее. – Не хочешь говорить? Тогда начну я.
Парень выдержал паузу в пару секунд.
– Во-первых, с сегодняшнего дня ты находишься под домашним арестом.
Что простите? Под домашним арестом? Какого чёрта?
– Ты не имеешь никакого права так со мной поступать! – закричала я и вскочив с дивана собиралась подняться к себе в комнату.
– Я не договорил!
– Я не желаю тебя слушать!
– А придётся.
– Правда? – я усмехнулась. – На каких основаниях ты ограничиваешь меня свободы? У тебя на это нет ни каких прав!
– Я думаю выяснять отношения о наличии моих прав на тебя, не имеет смысла! Я старше! Твоя мать просила присмотреть за тобой!
– Вот именно, Миш. Только присмотреть, а ты ведёшь себя со мной словно я твоя дочь! Не кажется ли тебе что ты далеко зашёл!?
– Я?! – Миша ткнул себя пальцем в грудь, его губы изогнулись в ухмылке.
– Да ты!
– А что же ты!?
– Что я?
– Ты считаешь все, что ты делаешь нормальным?
Пару минут в гостиной царила тишина. Что на нас обоих нашло? Мы никогда друг другу не грубили. У меня даже никогда в мыслях не было ему перечить, а он в свою очередь никогда не переходил грань. Не кричал на меня, ни тем более ограничивал в чём либо.
– Тебе шестнадцать ты – подросток. Сейчас всё твоё внимание должно быть направленно на учёбу, а не на всякие глупости! – продолжил парень.
– О каких глупостях ты говоришь?!
– Футбол – парень поднял вверх указательный палец. – Танцы, – затем средний. – Улица и Андрей! – и наконец, безымянный.
– Как ты смеешь называть это глупостями! Это всё часть меня! Это моя жизнь!
– Улица часть тебя? Андрей твоя жизнь?! – Миша снова перешёл на крик. – Не будь ребёнком, Никандра! Пора взрослеть!
– Не тебе меня учить! Понятно!?
– А кому? – удивился Зайцев. Кому тебя учить, если кроме меня и Маши у тебя никого нет?!
– У меня есть мама?!
– Правда?! – он усмехнулся.
Внезапно от его усмешки, моё сердце пронзила острая боль. Почему он смеётся?! За что он так со мной?! Почему кричит?
– Мама, которая бросила своего ребёнка в период переходного возраста! Мама, которой совершенно наплевать на твою жизнь?! Сколько раз она тебе звонит?!
– Не смей! – прошипела я, сжимая ладони в кулаки. – Не смей говорить о ней плохо!
– Больно?! – он смотрел на меня в упор, а я старалась не расплакаться в его присутствии.
Больно. Очень больно.
– Тешишь себя иллюзиями, что она занята и не может найти время, что бы позвонить? Не стоит, – он снова ухмыльнулся.
На мгновение мне показалось, что это всего лишь лживая маска, и он сам не меньше переживает за мои отношения с матерью, но умело скрывает это.
Из кухни моментально выбежала Маша и тут же прижала меня к себе, будто защищала от кого-то.
– Миш, ты перегибаешь! – строго произнесла девушка, прожигая мужа убийственным взглядом. – Никуда ты не пойдёшь! – обратилась она ко мне и провела нежной рукой по моим волосам.
Странно, но рядом с ней, я действительно чувствовала себя в безопасности.
– По-твоему это я перегибаю?! Да ты посмотри, что у неё с учёбой! Двойка на двойке!
– У малышки просто ветер в голове, мальчики и прочее, – Мария улыбнулась, будто считала это вполне нормальным. Хотя действительно, что в этом такого. Нормально явление.
– Вот именно! – поддержал парень. – А учиться за неё кто будет? Я что ли? Или может ты? Ты и так стала часто делать за неё уроки! Она же совсем не выполняет домашнюю работу!
– Начало учебного года, что ты хотел? Дай ребёнку привыкнуть!
– Пиздюлей ей хороших надо дать, вот чего! – вполне серьёзно заявил парень.
Я что-то не поняла, он что бить меня собрался?
– Зайцев! – прикрикнула Мария. – Ник, иди к себе, переоденься – девушка посмотрела на меня, и подарив добрую и нежную улыбку отправила наверх.
– Стоять! Я не закончил!
Обречённо вздохнув, я поспешила вернуться на место и всё-таки решила дослушать его.
– С этого дня, ты больше не будешь посещать дополнительные кружки, – заявил он вполне спокойно. – О тренировках по футболу тоже можешь забыть!
– Любящая мать всегда найдёт минутку на своего ребёнка, как бы сильно занята она не была.
– Ты никто, что бы осуждать её за это!
– Тогда собирай свои манатки и вали! Вали отсюда!
Я стояла в ауте, глотая ртом воздух. На меня нахлынула такая горькая обида, что я готова была разрыдаться.
– Это нечестно! – завопила я во всё горло. – Ты не можешь указывать что мне делать!
– Потянешь учёбу и можешь вернуться к своим внешкольным занятиям! Я не против!
– Зайцев, я, конечно, тебя уважаю, и даже в какой-то степени люблю, – начала я спокойно. – Но, по-моему, ты переходишь все границы. Я не маленькая девочка, за которой нужно ходить по пятам, мне не пять лет и указывать, что мне стоит делать, а что нет, не надо...
Мигель перебил меня, тем самым не дав мне закончить уж очень длинный монолог.
– А теперь, девочка моя, послушай меня, – чётко, практически по слогам произносит он. – Раз ты уже не маленькая девочка, то, наверное, должна знать правду.
– Миш, пожалуйста, – взмолилась Мария, посмотрев на мужа. – Только не сейчас.
– Пусть знает! – отрезал он. – Твоя мать бросила тебя! Она никогда больше не вернётся за тобой! Не приедет! Она тебя бросила!
– Ты! – прошипела я, солёные слёзы стекали по щекам! – Ты лжёшь!
Мигель опустил глаза, и я посмотрела на Марию. По румяным щекам девушки катились слёзы, и она старалась скинуть их рукой.
– Это не правда! – закричала я.
– Как бы там ни было, теперь я являюсь твоим опекуном! – отозвался Миша.
– Опекун?! – я усмехнулась. – Слишком много на себя берёшь, Зайцев! Ты мне ни кто и ноги моей в твоём доме больше не будет!
Настигнув меня в два больших шага, он влепил мне звонкую пощёчину.
– Мигель что ты делаешь! – вскрикнула Мария, видимо она тоже не ожидала, что наш разговор зайдёт так далеко и тем более наберёт такие обороты.
Я была в растерянности и не знала, что мне делать. Бежать? Но куда?
Заметив на себе взгляд зелёных глаз, мне стало ещё хуже. Мистер Наглость смотрел на меня с жалостью и снисходительностью – меня взбесило это ещё больше.
Быстро вбежав вверх по лестнице я заперлась своей комнате и рухнув на двуспальную кровать, закрыла глаза. Неужели это правда и моя мама действительно отказалась от меня? Отказалось словно я вещь, а не человек...
Единственным человеком кто в данный момент мог меня понять и поддержать был Архипов. Он всегда давал мне дельные совет и вообще, он был один из многих, кто действительно мог меня успокоить, и найти нужные слова.
Поднявшись на ноги, я достала из шкафа свой рюкзак и запихав в сумку всё самоё необходимое, вышла на балкон. Перелезть через него мне не составило большого труда, затем набравшись смелости, я спрыгнула, второй этаж это конечно не слишком высоко, но всё же немного страшновато. Моё падение смягчили надувные матрацы, на которых обычно резвились маленькие дети. Это сооружение всё лето лежало у меня под окнами.
Оглядевшись вокруг и полностью убедившись, что моё падание никого не насторожило и все остались в доме, я ринулась бежать.
Мигель
– Миш, тебе не кажется, что ты перегнул палку? – снова спросила меня Мария.
Девушка уже десять минут маячила перед мои носом туда-сюда.
– Зайцев! – окликнула меня она снова.
– Не учи меня как воспитывать детей! – изрёк я. Хотя мне самому казалось, что я был с Никой очень резок. Может, не стоило говорить ей об этом именно сейчас? Но по сути, рано или поздно мне всё равно пришлось бы ей обо всём рассказать.
– Может всё-таки останемся дома?
Я заметил как Мария подозрительно взглянула на Ваню, который сидел на кресле и думал о чём-то своём.
– Что там произошло? – поинтересовался я у друга и уставился на Маркелова в ожидании ответа.
– Капитан футбольной команды опозорил её на всю школу, – коротко ответил тот.
– По приезду разберёмся... – я тяжело вздохнул. – Маш, ты все вещи собрала.
Девушка положительно кивнула и направилась наверх, в свою комнату.
Перед отъездом я решил позвонить Диме, и сообщить о своём долгожданном отпуске. Димка был парень надёжный, и я был в нём уверен, поэтому был уверен, что за время моего отсутствия с Никой ничего не случится. Ну конечно за исключением того что Ваня мог её вспомнить, хотя я почему-то был уверен, что парень не вспомнит её спустя столько времени. Я решил, что Ваня и сам сможет присмотреть за ней.
Когда на том конце провода меня оповестили о том, что абонент вне зоне доступа, я набрал номер Даниэль. Девушка была довольно таки известной личностью в нашем городе. Творческая личность – Даниэль Смит являлась известным дизайнером. В свои годы девушка имела маленький бизнес в этом направлении. Так же я знал, что девушка учится в институте, правда на кого именно, я ещё не успел узнать а так же она посещает постоянно благотворительности, помогает больным и нуждающимся детям.
Даниэль мне нравилась, и то, что Димка стал общаться с такой девушкой как она и уделял ей много времени – меня радовало. По натуре Димка всегда был скрытным и немного зажатым парнем, но это не помешало добиться ему многого.
– Я слушаю, – раздался в трубке голос Димы.
– Что у вас там вообще происходит, черт возьми! – первым же делом выругался я на друга. – Почему Ника пришла домой в... – я запнулся и немного растерялся, потому что не знал, как описать в каком виде домой явилась моя подопечная.
– Андрюха унизил её на глазах всей школы, – пояснил друг.
– И поэтому она решила треснуть его по башке?! – я сорвался на крик. Меня бесила вся эта ситуация, но больше я переживал скорее за Нику, чёрт бы её побрал, чем за Смирнова старшего.
– Это я! – голос Архипова прозвучал более, чем уверенно.
– Что ты? – переспросил я, не совсем поняв, о чём он.
– Мы подрались после инцидента, слово за слово, и сцепились.
– У вас там, что у всех крышу снесло?! – моему возмущению не было придела. Меня аж всего трясло от злости.
– Мигель, ты же знаешь, я всё улажу. Только дай мне время.
– Естественно ты всё уладишь, – подтвердил я слова Димы. – Но что-то мне подсказывает, что с Никой тебя связывает отнюдь не дружба. Стал бы ты так париться за неё.
На минуту между нами повисла тишина. Я давно подозревал, что между этими двоими что-то не так и что-то мне подсказывало, что тайну эту мне мог поведать только Архипов.
– Миш, – начал, было парень.
– Дим, ты не забывай кто я, и какое влияние я имею в нашем городе. Узнать всё – для меня не проблема, но я хочу, чтобы ты сам рассказал мне причину такой опеки. Я надеюсь я обо всём узнаю лично от тебя, как только вернусь из отпуска.
– Ты уезжаешь? – Дима немного оживился, ему явно стало интересно.
– Да. Мы с Марией решили немного отдохнуть. Смотаемся на две недельки в отпуск. Присмотришь за Никой?
– О чём ты говоришь, конечно. Мне прямо сейчас к тебе приехать? Ты ведь знаешь, я не могу оставить её у себя....
– Да знаю, но и приезжать тебе не надо. Ко мне вчера друг приехал, он приглядит за ней. От тебя лишь требуется, что бы на петнашке с ней с подачи Смирнова не происходило и присмотри за ней в школе. Если есть возможность, то подтяни её пожалуйста по предметам.
– Что з друг? Ты хочешь сказать, что они там будут жить вдвоём?! – по голосу друга я сразу понял, что тот заволновался. Да что с ним такое?
– Не будь ревнивым "братиком", я усмехнулся. Парень проверенный, к тому же мозг, по-моему, присутствует, – я усмехнулся и посмотрел на сидящего в гостиной Маркелова.
" Боже, на кого я оставляю её? Этот алкаш за две недели моего отсутствия даже не спросит о её делах", – пронеслась мысль в голове.
Выхода у Димы не было, как в прочем и у меня, и он согласился, но с условием, что частенько будет заезжать к нам, проверять Ванька. Я охотно согласился, лишняя пара глаз за ним не помешает. Обсудив ещё пару моментов, я попрощался с Архиповым и повесил трубку.
– Миш, мы опоздаем! – крикнула мне моя любимая жёнушка у входа.
– Ты уезжаешь? – Ваня поднялся с кресла, и посмотрел на меня.
– Да. Будь внимателен и руки свои не распускай. Я оставляю на тебя Нику, и если не дай Бог с ней что-то случится, или ты сам замутишь что-то вроде того что ты мутишь в Питере с бабами, я тебе башку сверну! Ты меня понял? – я говорил серьёзно и надеялся, что мой отпуск пройдёт без казусов и лишних звонков.
– Понял, – его уверенный тог заверил меня в том, что всё будет "на отлично."
– И помни, Маркелов, ей всего шестнадцать.
Глава 11
Ника
"Иметь людей, которые беспокоятся о тебе – счастье."
Почему нельзя взять и изменить судьбу человека? Ну не нравится мне моя судьба, мне, что теперь всю жизнь мучится?
Тяжело вздыхая и размышляя о том, как же мне не повезло, я шарахалась по уже тёмным улицам. Дорога до города заняла у меня больше часа, из-за чёртовых пробок. Выйдя из автобуса, который и довёз меня с коттеджного посёлка, где жил Мигель, я обнаружила, что на проезд до моего родного дома у меня совсем не было денег. Немного поканючив, я всё-таки решила идти пешком. В принципе идти-то было не долго. Минут тридцать.
Зато время пока я пешком добиралась до общежития, Зайцев ни разу не позвонил, что ещё больше выводило меня из себя. Ну да, возможно я была в чём-то и не права, но ведь он тоже наговорил много лишнего и затронул запретную тему.
Тема мамы всегда была для меня запретной, и я не любила разговаривать на эту тему и обсуждать что-то. Какой бы она не была, плохой или хорошей, я всё равно её люблю – ведь она меня родила и воспитала. Ведь она была частью меня.
Я сама не понимала, почему так не люблю, когда кто-то начинает говорить что-то о моей матери, возможно, подсознательно я соглашаюсь с ними. Моя мама не уделяет мне должного внимания, никогда не интересуется о моих делах и проблемах. Иногда мне кажется, что её кроме денег ничего не интересует. Но как ни крути всё это – она все же звонит мне, редко, но звонит. И это даёт мне надежду на то, что она меня всё ещё любит. Ведь иначе и быть не может, правда?
За своими размышлениями я совсем не заметила, как завернула в овраг, где и находилась моя общага. Пройдя мимо футбольной площадки, я не заметила там присутствия Смирнова старшего, что меня немного напрягло. Этот парень никогда не пропускал тренировки. Подойдя чуть ближе и пересчитав парней, я поняла, что и второй капитан команды тоже отсутствие. Странно. Что на этих двоих нашло. Дима и Андрей были настолько преданы своему хобби, что никогда не позволяли себе прогуливать тренировки. Здесь явно что-то не так.
Заметив меня на территории площадки, парни переглянулись между собой и, по-моему, в их глазах проскользнула ненависть. Ко мне? Да что с ними вообще происходит.
– Чего тебе, Соболева? – крикнул Макс и его голос прозвучал не особо то и дружелюбно.
Если честно, то раньше мне эти парни нравились больше, нежели сейчас. Не смотря на нашу вражду с Андреем, эти парни всегда были на моей стороне и иногда поддерживали меня, когда я подкалывала Смирнова. Да и Макс никогда не разговаривал со мной так грубо. Да что там Макс, я для них была как родная младшая сестрёнка. Они все меня любили. А что сейчас? Чего это они так пялятся на меня будто я враг народа, и сделала что-то неприличное.
– Димку не видели? – крикнула я в ответ.
– Он больше не в нашей команде, так что я без понятия о его местонахождении.
А вот это уже интересненько. Что же должно было произойти такого, что Архипов ушёл из команды?
– А Смирнов об этом знает? – решила поинтересоваться я. Что-то мне подсказывало, что Андрей был не в курсе новых перемен в его команде.
– Не твоё дело! – огрызнулся Макс и подал ребятам знак, что бы все вернулись на исходную.
Я решила немедленно выяснить, в чём же всё-таки дело и побежала в общежитие. Если Димки нет на площадке, значит он дома. Моё предчувствие подсказывало мне, что что-то тут не так, и что Дима не по своей воле ушёл из команды. Неужели это проделки Смирнова?
Поднявшись на седьмой этаж по лестнице, я побежала к двери, но знакомый силуэт возле лифта заставил меня остановиться.
Молодая высокая брюнетка стояла ко мне спиной. Она думала, что я не узнаю её, но я узнала. Дверцы лифта открылась и женщина вошла в кабину лифта. Она повернулась и я увидела как по её щекам катятся слёзы.
Секунда. И я рванула по лестнице вниз.
Женщина уже вышла из лифта и цокая кабулами, направилась к выходу из подъезда, в то время как я только "пролетала" третий пятый лестничный пролёт.
Я вылетела из подъезда пулей, и мне ничего не осталось, как смотреть вслед отъезжающей иномарке, за рулём которой сидела моя мама.
– Мама! – закричала я что было сил и рухнув на асфальт разрыдалась.
Она меня бросила. Бросила. Как ненужную вещь.
– Мама! – снова вскрикнула я, глядя как иномарка покидает двор и едет по направлению футбольной площадки.
Собрав все свои силы в кулак, я поднялась и побежала вслед за уезжающей машине. Она не может просто так взять и бросить меня. Она не может. Я её дочь. Я её кровь. Она не может меня вот так вот бросить! Не имеет права!
– Мама! – что есть силы закричала я во всё горло.
Мне было совершенно наплевать, что сейчас на меня смотрят прохожие и вся футбольная команда нашей школы. К чёрту всё! Пусть видят! Пусть смотрят! Пусть пускают сплетни, говорят, что хотят. Мне всё равно.
Чёрная иномарка резко затормозила возле въезда в гору. Я остановилась и тяжело дыша ждала пока мама выйдет из салона.
Внезапно на меня накатила такая волна боли и обиды, что я уже не сдерживала ни слёз, ни слов. Меня будто прорвало. Я сдалась. Сломалась. И вновь моя боль вырвалась на волю.
– И ты называешь себя матерью?! – громко прокричала я, обращаясь к матери, которая, по-моему, даже не думала выйти из машины. – Ты! – выдержав секундную паузу, я продолжила! – Кто ты?! Ты не мать! Нет! Тебе никогда не было интересно что чувствую я. Ты никогда не интересовалась моей жизнью. Тебе всегда было наплевать на меня, ведь так! – я замолчала.
Я почувствовала, как горлу подкатил огромный комок. В память врезались моменты прошлой моей жизни: как мама укачивала меня маленькую, беззащитную на ручках. Как кормила меня с ложечки манной кашкой, которую я терпеть не могла. Она придумывала разные способы, что бы каша попала ко мне в ротик, а я сидела на стульчике и мотала ножками отчаянно стоя на своём, "кашу я есть, не собираюсь". Как она купала меня в розовом тазике, как наряжала меня на первое сентября, заплетала мне разные косички и делала красивые причёски. Как не хотела смериться с моим стилем одежды "пацана". Вспомнились все ссоры и обиды на мать. Все слёзы, горечь и боль.
– Ты бросила меня словно игрушку, совершенно не задумываясь о последствиях!
Очередная порция слёз хлынула из глаз. Сердце больно сжалось. Острая боль пронзила все моё тело от кончиков пальцев до пят. Дышать было тяжело, да я даже не могла вдохнуть в себя, этот чёртов воздух, потому что задыхалась от слез, от обиды и от жуткой боли разжигающей меня изнутри.
– Ты ни сказала мне, ни слова о своём приезде! За что ты так ненавидишь меня, чёрт возьми! – мой голос снова сорвался на крик.
Внезапно я почувствовала прилив некой храбрости. Вся эта ситуация меня жутко взбесила. Я может и понимала, что на мать кричать нельзя и разговаривать в подобном тоне с ней тоже не стоит, но пока я не пойму что происходит и почему она, чёрт возьми, меня бросила, я не отстану от неё. Я должна знать правду. Пусть даже она и будет горькой.
Я неспешно направилась к машине, чувствуя на себе посторонние взгляды.
Подумать только всего пару месяцев назад она уехала в Москву, а уже разъезжает на дорогой иномарке. Возможно деньги имеют большую власть, чем чувства, и родное дитя. Как же это мерзко. Мерзко и противно.
– Уехать не объяснившись.... Считаешь это правильным? – я заглянула в её глаза, в которых, на мой взгляд, было ни капли боли. Она просто смотрела на меня, но мысли в её голове явно были не обо мне. Женщина думала о чём-то своём. Её стеклянные глаза, и ничего не выдающиеся лицо заставили моё тело содрогнуться от боли.
– Почему ты так поступаешь со мной! – повторила я свой вопрос. Разве я была плохой дочерью. Разве я не достойна материнской любви! Почему ты так жестока со мной?!
Слезы хлынули снова. Господи, почему же так больно!?
– Прости меня... – еле слышно срывается с её губ два слова, от которых меня бросает в истерический смех.
– Простить!? – повторила я вновь. Мой голос снова сорвался на крик. – А разве такое можно простить?!
Я понимала, что кричать в данной ситуации не стоит, но эмоции били через край. Я не владела собой. Сейчас боль и ненависть взяли надо мной верх.
– Разве можно простить мать, которая бросила свою родную дочь!?
– Ник, послушай! – перебила она меня.
– Нет уж, это ты меня послушай! – я была полна решимости высказать ей все, что я о ней думаю, и меня совершенно не волновали её чувства. Ведь на мои она уже давно наплевала.
Мама тяжело вздохнула и заглянула в мои глаза.
– Меня совершенно не волнует, когда Мигель оформил опеку надо мной. Ты отдала меня ему как ненужную вещь! Ты бросила меня! Чего ты хотела? Уехать не объяснившись?! И что было бы дальше? Ты бы не отвечала на мои звонки, когда я пыталась дозвонится до тебя?
– Дорогая, выслушай меня, – пыталась перебить меня мама, но мне уже было всё равно.
Я чувствовала себя опустошённой, убитой. Складывалось ощущение, что за какие-то двадцать минут из меня высосали все силы. Мою жизнь. Внезапно мне стало глубоко наплевать на причину, по которой она решила так поступить со мной. Нет, меня не отпустило. Просто стало параллельно. Теперь она плакала, а я смотрела на неё будто вовсе на чужого мне человека.
Немного странное ощущение. Она меня воспитала, но должной любви от неё я так и не почувствовала. Мама всегда осторожно произносила слова любви ко мне, будто чего-то боялась. Эти слова я слышала от неё очень редко, она никогда не разговаривала со мной, хотя я всегда с интересом рассказывала ей о своих проблемах, победах и поражениях. Она полностью была погружена в себя, и то, что я ей говорила, в это она совершенно не вникала. Так было всегда.
До сегодняшнего момента, я любила её несмотря ни на что. Ведь я считала её частичкой себя. Она была моим миром. Она была моё всё. А сейчас? Сейчас я не чувствую ничего подобного. Я не знала что со мной.
Слёзы высохли. Боль потихоньку отступала.
– Знаешь, мам. У меня есть друг, и его мама – пьяница. Она не уделяет ему внимание. Бухает. Ей совершенно наплевать на сына. Иногда ему даже нечего есть. Его мать пропила всё что можно и он живёт в скотских условиях, но не это главное... – я говорила это всё так, спокойно. Мой взгляд был совершенно пустым. – А знаешь что? – наконец-то я посмотрела в заплаканные глаза женщины. – Он любит её. Любит такой какая она есть. Ему не винит её за боль, которую она ему причиняет своим поведением. Он не винит её за то, что она своим нетрезвом состоянии позорит его перед друзьями. Он просто любит ей. От души и от сердца. Просто за то, что она есть. Зато что она просто рядом! Понимаешь?
– Ника... – прошептала она, слегка прикоснувшись своей дрожащей ладонью к моей щеке.
– Мне уже неважно, что ты скажешь. Я не хочу это знать. То, что ты хотела бросить меня и уехать – говорит лишь о том, что я для тебя ничего не значила. Я не знаю смогу ли я простить тебя, когда-нибудь.... Не заною, правда.
– Девочка моя, – продолжала шептать она, всхлипывая. – Прости меня, родная. Прости, солнышко.
– Наверное я правда была плохой дочерью, раз ты решилась отказаться от меня... – я говорила всё на автомате. Все что думала. Моё лицо не выражало ни каких эмоций, а глаза были пусты. – Прости меня, мамочка.
Шаг за шагом я стала отходить от неё всё дальше, не отрывая от неё своих глаз.
– Тебе будет намного проще простить меня... Чем мне. Но я хочу, что бы ты знала. Я никогда не брошу своего ребёнка. Никогда. Каким бы плохим он ни был. Как бы плохо ни вёл себя – я покажу ему, как стоит вести себя достойно. Я объясню ему, чего он не поймёт. Я сделаю всё – но мой ребёнок будет счастлив. Слышишь?! Я подарю ему ту любовь, которой лишила меня ты! Я никогда не при каких условиях, не откажусь от своей частички. И даже если бы он был бы мне не родным. Я бы не отказалась от него. Я перегрызу всем глотки, буду идти по головам, но никогда и никому не отдам то, что выносила под сердцем девять месяцев и поверь, мой ребёнок будет счастлив! Я, сделаю всё для этого.
– Ника!
Я видела, что мои слова задели её. Женщина плакала и не знала как успокоиться.
– Знаешь, лучше бы ты была пьяницей, честно. У меня бы наверное нашлось куча причин на оправдания, но то как ты поступила со мной. То, что ты сделала не оправдать ничем. Мать, бросившая своего ребёнка, никогда не будет оправдана. Кто бы что ни говорил. Ты – не мать.
Постояв ещё немного в полной тишине, я развернулась и ушла. Не было ни боли, ни слёз. Я просто шла по улице совершенно не зная, куда и не зная зачем. Села на автобус, доехала до коттеджного посёлка. К счастью на вечернем рейсе был сегодня дядя Витя, который хорошо меня знал. Он даже не стал спрашивать у меня деньги за проезд, он просто иногда поглядывал на меня с печалью.
– Где ты была?! – строгий голос Мистера Наглость обрушился на меня, как только я перешагнула порог дома.
Сняв кроссы, и стянув с плеч рюкзак, я бросила его на пол и, не обращая внимания на его дальнейшие вопросы, прошла наверх, в свою комнату.
Как только я оказалась в совей комнате, на меня обрушилась волна разнообразной боли: сердце стучало так, будто пыталось вырваться наружу, голова гудела едва могла устоять на ногах. Хотелось кричать, крушить, бить и плакать. Я чувствовала себя никому не нужной. С каждым моим воспоминанием о маме мои крики становились всё сильнее, боль не уходила, а сердце билось чаще.
Я совсем не заметила, как в комнату вбежал растерянный парень, в чьих объятиях я постепенно начала успокаиваться. Не знаю, сколько прошло времени. Час, два, а может и больше. Он прижал меня к себе и что-то шептал, поначалу я была настолько в себе, что не имела ни малейшего понятия, о чем говорит этот парень, но потихоньку, я стала вникать в смысл его слов. Его голос был для меня словно – успокоение. А его присутствие рядом со мной давало мне надежду. Мне было хорошо и уютно рядом с ним.
Мы сидели на полу оперившись спиной о край кровати, оба наблюдали за тем как "идёт" время на часах.
– Всё ещё дуешься? – начал он, нарушив тишину первый.
– Ты о чём?
– О Мигеле. Не стоит воспринимать его слова так близко, он может где-то и был не прав, но одно я знаю точно – ему на тебя не пофиг.
– Я знаю... – призналась я.
Теперь то я это поняла, как и то, что кроме Мигеля и Маши на этом свете у меня больше никого нет. На душе снова стало как-то тоскливо и паршиво, ком подкатил к горлу, я зажмурила глаза, чтобы не показать свои слёзы Мистеру Наглость.
– Снова хнычешь? – он искоса посмотрел на меня, его лицо озарила лёгкая улыбка.
– Ты не понимаешь... – заскулила я, шмыгая носом.
– Неправда. Я тебя отлично понимаю, – парень тяжело вздохнул. – Иди, обниму, – добавил он, и через мгновение моя голова оказалась на его коленях, он обнял меня. Его действия меня немного напугали, но потом я вспомнила о Мигеле, который в случаи чего свернёт ему шею. Эта мысль заставила меня улыбнуться и успокоиться.
И только после нескольких минут молчания до меня наконец-то дошёл смысл его слов. Что это значит "Я тебя отлично понимаю?" Его что тоже бросили родители? Или чего хуже – умерли?
– Твои родители... – решилась всё-таки спросить я. Голос был тихий, я будто чего-то боялась, поэтому слова произносила медленно и с трудом. – Они...– я замолчала, не зная, что и сказать. С одной стороны это было как-то некорректно, а с другой, если он заговорил об этом, значит на душе у него сейчас тоже паршиво.
– Мои родители занятые люди. Мой отец – бизнесмен, имеет несколько филиалов в разных городах. Ему не до меня. Его дом – его работа. После того как мы переехали в Питер, я не помню и дня без скандала отец даже несколько раз поднимал руку на мать. Они часто ссорятся. Отец почти не бывает дома. Иногда мне кажется, что если бы мы остались здесь, всё было бы иначе....
Парень замолчал. Почему-то мне стало его жаль.
– А мама?
– Мама – домохозяйка, но год назад она узнала об изменах отца и теперь живёт за городом. Они редко видятся. Их редко вижу я.
– Тебе, наверное, одиноко?
– Одинок лишь тот, у кого нет ничего, а у меня есть всё, – из его уст вырвался смешок, но что-то мне подсказывало, что в глубине души он сам не верит в то, что сказал.
Возможно, у него было всё, о чем можно только мечтать: машины, личный водитель, частный самолёт, шикарный дом со всеми удобствами, куча богатеньких друзей, и красивых легкодоступных девушек. У него были деньги, а деньги это – власть. Он имел власть над людьми с помощью денег. Он мог позволить себе всё что угодно и единственное, что не подавалось власти денег это любовь.
– Любви. Тебе не хватает любви и тепла.
Мистер Наглость тяжело вздохнул, чем подтвердил мои слова.
– Иногда мне кажется, что разлад в нашей семье произошёл по моей вине.
– Это не так. Твоей вины тут нет. Просто так бывает – люди остывают. Их чувства гаснут.
– Думаешь дело в любви?
– Отчасти, да.
Внезапно он рассмеялся и мне это не очень понравилось. Я вскочила и состроив не очень довольную гримасу уставилась на него.
– Чего смешного!? – возмутилась я.
– Не думал, что слова маленькой девочки заставят меня изменить свои взгляды, – он улыбнулся. Его зелёные глаза сияли, и излучали только добрые намерения.
Он действительно был очень красивым, а от его искренней улыбки становилось тепло на душе. Возможно, он не так уж и плох, как мне показалось при первой встречи, но наглый он на все сто процентов.
