Текст книги "На милость победителя (СИ)"
Автор книги: Виктория Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Ты самая невероятная женщина, – тяжело вздохнул Марк. – Как меня угораздило познакомиться с тобой?
– Не знаю, – огрызнулась Фокина. – Задействовал ЦРУ, ФБР. Меня выследили в Италии, довели до Франкфурта. Заполонили все заведения общепита массовкой и только рядом с тобой оставили свободное место, – фыркнула она. – Выдали тебе паспорт на имя французского города, приписали несуществующую фамилию… – процедила Татьяна и, обняв себя обеими руками, отвернулась. В распахнутые окна дул холодный мартовский ветер. Официанты убирали последние свидетельства недавнего дебоша. Расставляли столы, покрывая их чистыми скатертями. Около сцены маячила пухлая блондинка в обтягивающем брючном костюме, а на балконе курила Галя Зубова. Вокруг нее скакал Хоук и, маша руками, словно мельница, что-то доказывал. Таня поежилась. От холода или от нервотрепки. Покрепче обхватила себя, стараясь сдержаться. Танцы с бубнами закончились. Теперь пришло время спокойно без лишней драмы попрощаться с Марком. Забрать из гардероба шубку и вызвать такси.
– Это моя настоящая фамилия. С таким папашей, как у нас, лучше поберечься, – рыкнул он. – И зовут меня Марсель. Я от тебя ничего не скрывал, – пробурчал он обидчиво.
– А отец не обижается? – пробормотала Татьяна, будто ее это касалось.
– Нет, – усмехнулся Марк. – Янхель мужик умный. Все понимает… И когда мама и Галя записывали детей на свои фамилии, не возражал.
– Мне пора, – заявила она. – Завтра рано вставать…
– Подожди, – он подошел почти вплотную. И Татьяна ощутила его тепло и чуть было не придвинулась к нему поближе. Остановила себя. Успела подавить глупый порыв. Но Марк, обхватив за плечи, прижал ее к себе. Даже умудрился укутать пиджаком, заметив, что она дрожит. Таня замерла, решив подождать, когда ему надоест играть в дурацкие игры.
«У каждого свой путь, – мысленно вздохнула она. – Да и нашим родственникам удалось развести нас по разные стороны баррикад. Роман и Камилла, сами не подозревая, оказали нам с Марселем медвежью услугу. У нас нет будущего. Только неделя очешуительного секса в прошлом. Но такой актив не считается», – горестно поджала она губы и попыталась выбраться из захвата сильных рук.
– Ты действительно хочешь выйти за меня замуж? – тихо прошептал Марк, нависая над ней и крепко прижимая ее к себе. – Не вали все на своего придурковатого брата. Шлемазл, блин! Есть только мы, Танья. Ты и я. Остальные идут лесом, – пророкотал он, разворачивая ее к себе. – Посмотри на меня, – велел Марк. Одним пальцем слегка приподнял подбородок, заглядывая прямо в глаза. – Я задал тебе вопрос, женщина, – рыкнул нетерпеливо. – Но если ты глухая, могу повторить. Ты выйдешь за меня замуж?
– Да! – вскрикнула Татьяна. – Только учти, Марсель, – назвала она его полным именем по привычке. – Я не потерплю вранья и походов налево. Если ты решил меня одурачить, или пожалеть… или если в твою башку пришли какие-то идеи, как, манипулируя мною, испортить жизнь моему брату, лучше откажись. Иначе я тебя и на Аляске достану, – прошипела она злой кошкой.
Марк расхохотался. Официанты покосились в его сторону, а зашедшие с мороза Зубовы изумленно уставились на вожака стаи, обнимающего вражескую лазутчицу.
– Что тут у вас происходит? – будто птичий собрат, нахохлился Хоук. – Что за обжимансы, Марк? – осведомился недовольно.
– Танья согласилась выйти за меня замуж, – совершенно спокойно объявил тот, награждая родственника надменным взглядом. В этот момент Таня Фокина пожелала провалиться под землю или телепортироваться куда-нибудь в Австралию. Хотелось зарыться лицом на крепкой груди мужчины, взявшего ее нахрапом, и не видеть никого. Ни друзей, ни врагов. Но она нашла в себе силы поднять голову и бесстыже уставилась на стоявших напротив мужчину и женщину, как две капли воды похожих друг на друга.
«Близнецы, – охнула она. – Значит, и у Ромки с его Мальвиной тоже может родиться двойня. Ой, мамочки!»
– Шлемазл, – фыркнула боевая Галя Зубова. – Янхель так тебе и скажет, Марк!
– Он не лезет в мою личную жизнь, – парировал тот. – Прошу любить и жаловать. Танья – моя невеста.
– Еще одна боевая единица в нашем отряде, – рассмеялся Хоук. – Будете с Галкой оборону держать. А то устроили драку. Смешно даже.
– Зато мой брат увез свою девушку, – без капли смущения заявила Татьяна. – И не я этот спектакль начала, – бросила упрямо.
– А кто? – изумилась Галина, расставив руки в боки. – Если бы не ты со своими фокусами, фиг бы мирный герцог увез мою дочку!
– Да Камилла ваша сама у него на шее повисла. И нечего моего Ромку бить! А то каждый приложился! – вскрикнула она и возмущенно уставилась на Галину.
– О, – радостно возвестил Хоук, – в полку старших сестер прибыло. – Он задумчиво глянул на Марка и пробормотал недовольно: – Хватит тискаться, бро. Давай решать, как теперь быть со Степой.
– А в чем проблема? – равнодушно фыркнул Марк, не выпуская из объятий Татьяну. – Все наши договоренности остаются в силе. Камочкин выбор не имеет никакого отношения к бизнесу. Сердцу не прикажешь, Влад, – добавил он. – Естественно, Камилле лучше выйти замуж за отца ребенка и не разводить тут Санта-Барбару. Янхель не будет против…
– Да кто б его спрашивал? – гневно выдохнула Галина. – Мне ни мирный герцог, ни его семья не нравятся. Упыри какие-то, – рыкнула она.
– Да ты сама щеколда ржавая! – выкрикнула Татьяна и попыталась вырваться из цепких рук Марка.
– Держи сестру, Хоук! – рявкнул он и, смеясь, притянул Фокину к себе. – Угомонись, солнышко. Как ни крути, а Галка теперь твоя родственница. Камилла тоже.
Глава 13
«Ептиль, – подумал Роман, помогая Камилле выбраться из машины. – Привез жену домой, называется. В хате грязно, еды нет. Ну ты же сам отпустил Элю на месяц. Собирался валяться в больнице. Деньги сэкономил, блин! Ну положим, сейчас позвоню, и утром она примчится», – мысленно поморщился он, наблюдая, как отец выезжает со двора на Рэндже, а охранник Михалыч закрывает за ним ворота.
– Мы вас так рано не ждали, Роман Андреевич, – радостно воскликнул он, вбегая следом.
«Хорошо хоть баб не привели и не устроили бордель. Или своим звонком всех распугал. Но что-то не похоже, чтобы в дом кто-то заходил», – мысленно хмыкнул Демьяновский, прижимая к себе Камиллу, и, повернувшись к Михалычу, представил:
– Это Камилла Янхелевна – моя жена. Прошу любить и жаловать, – весело заявил он, придирчиво осматривая осиротевший дом.
«Вроде все на местах, – подумал он, оглядываясь по сторонам. – Да, так еще я никогда не возвращался», – и тут же напоролся на встревоженные глаза Камиллы.
– Ты чего? – наклонившись над ней, пробурчал он. – Что случилось?
– Ты назвал меня женой, – прошептала она, таращась на него испуганно. – Но мы еще ни о чем не поговорили, ничего не решили, Рома. Ты уверен?
Демьяновский вздохнул, призывая всех богов дать ему хоть немного терпения. Не открутить башку несносной девице.
– А ты думаешь, я от тебя откажусь? Или мы станем встречаться как раньше? – усмехнулся он. – Мне кажется, наш брак – дело очевидное, дорогая. Ну как восход солнца или закат… Проходи, – Демьян махнул рукой в сторону комнат. – Осваивайся. Тебе тут теперь жить.
Камилла невольно вздрогнула.
«Как-то иначе мне представлялось наше воссоединение. Пол, устланный розами, и Демьяновский на коленях. Ага, – ехидно оборвала она саму себя. – С кольцом в зубах! Как верный пес! Но это же Рома, – устало усмехнулась она. – От него романтики не дождешься. Привыкай, Камочка. Ты же о нем мечтала? Степу поперла. Ждала принца своего поломанного», – внезапно проснувшись, заметил внутренний голос с сарказмом, свойственным маме Гале.
Здоровой рукой Демьяновский обхватил Камиллу за плечи и повел в спальню. Она шла за ним, как кролик на заклание.
«Тогда, злополучного тридцатого декабря, все выглядело иначе, – самой себе призналась Милка. – Сверкали люстры. Да и Рома сразу включил какую-то музыку». Теперь же, идя вслед за ним по едва освещенному коридору, она ощутила себя чужой в этом темном и мрачном особняке. Черные глазницы распахнутых дверей навевали страх.
– Располагайся, Милочка, – заявил Роман, включая свет в спальне. Милке даже показалось, что эта единственная комната, откуда она почти не выходила, совершенно не изменилась. Ну будто в тот день время остановилось и только сейчас медленно и шатко заскрипело шестеренками. Широкая кровать, устланная простым серым покрывалом, пустые тумбочки и отсутствие личных вещей создавали впечатление отеля.
«Ну как такое возможно?» – подумала Камилла и во все глаза уставилась на Романа.
– Я сюда не мог зайти, – признался он, словно прочитав ее мысли. – Не мог. Без тебя находиться здесь мука, – прошептал он, наклоняясь над ней. – Я безумно рад, что ты согласилась вернуться ко мне. Эти два месяца показались мне адом, Милка. Я готов тебя простить, дорогая. Забыть про эти проклятые деньги. Только не убегай больше.
– Что значит простить? – вскрикнула она, – пытаясь освободиться из его объятий. – Я ни в чем перед тобой не виновата, зато ты…
– Не начинай, – рыкнул он, прижимая ее к себе и буравя строгим взглядом. – Не делай из меня дурака, дорогая. Я точно знаю, что больше некому. Но никогда ни одним словом не попрекну. Взяла – и на здоровье. Папа тебя твой надоумил или самой понадобились, я не знаю и знать не хочу. Просто предлагаю мир. Может, я идиот, Мила. Но я влюбился в тебя и не могу даже помыслить о том, что ты уйдешь. Ну и ребенок, конечно… Только я о нем сегодня узнал и еще не успел подумать основательно. Мой сын или дочь – это здорово.
– Рома, – прошептала Камилла, шагнув прочь из несильных объятий. Она прошла по комнате и, словно растеряв все силы, безвольной куклой опустилась на кровать. – Сейчас уже поздно ехать, и я переночую здесь. А завтра с утра отвези меня домой, пожалуйста. Я не смогу жить с человеком, считающим меня воровкой.
– Вернешься к своему женишку? – хмыкнул Демьяновский. – Хочешь, чтобы он воспитывал нашего ребенка? Совершенно посторонний человек? Думаешь, никогда не попрекнет?
– Да ничего я не думаю, – прошептала она. – Но ты не желаешь прислушаться ко мне…
– Уже все услышал. Неоднократно, – фыркнул Роман, медленно подходя к ней и с трудом опускаясь на колени. Помог снять концертные туфли. Ласково и немного несмело огладил ногу в чулке. – Меня все уверяют в твоей невиновности, Камилла. Но я знаю точно, – печально усмехнулся он. – Поэтому советую прекратить балаган и вести себя по-взрослому. Я люблю тебя. И если ты ко мне хоть чуточку неравнодушна, то давай попробуем сберечь эти чувства. Может, из угольков нашей любви и разгорится пожар, может, небольшой огонек согреет наши сердца. Я постараюсь сделать тебя счастливой, малыш, – пророкотал он негромко. – Только, пожалуйста, давай к разговору о деньгах возвращаться не будем. Никогда. Закрытая тема. Согласна?
– Нет, – мотнула она головой, наблюдая, как он, поднимаясь, опирается здоровой рукой о кровать и устало садится рядом. – Я не могу так, Рома. Мне нужно знать правду и просто необходимо, чтобы ты верил мне. Никакая любовь, самая пылкая и жаркая, невозможна без доверия и милосердия. Мы не сможем жить вместе, зная, что между нами есть камень преткновения. Эти проклятые деньги навсегда будут стоять между нами, – всхлипнула Камилла. – Как ты не понимаешь?
– Не устраивай цирк, дорогая, – мрачно скривился Демьяновский. – Располагайся и ложись спать. Эта комната полностью в твоем распоряжении. А я ночую в кабинете. Если понадоблюсь, зови…
Тяжело поднявшись, Роман устремился к выходу.
«Только бы уйти поскорее. Прекратить дурацкий разговор, – пронеслось у него в голове. – Вот же… Милочка! Артистка хренова!»
– Я хочу домой, – прошептала она. – Пожалуйста, отпусти меня! – взмолилась ему в спину.
Он резко развернулся посреди комнаты и, опалив гневным взглядом, в полшага оказался рядом. Еле сдерживаясь, чтобы не схватить за плечи и хорошенько встряхнуть, навис над Милкой и, приподняв одним пальцем подбородок, уставился в невинные заплаканные глаза.
«Еперный театр, – прорычал про себя. – Драмкружок на гастролях».
– Ты из меня совсем монстра сделала, – горько усмехнулся Демьян. И снова подумал, что все зря. И эта дурацкая затея с похищением и Танькина драка в кабаке. Весело, задорно, но совершенно напрасно. – Не хочу отпускать, – проскрежетал он. – Как мне убедить тебя, Милочка, что я не держу на тебя обиды или злости? – прошептал он недовольно и, выходя из комнаты, заметил: – Если уж я так противен тебе, то утром отвезу на Ленинскую. И больше надоедать не стану. Пришлю адвокатов, пусть уладят вопрос с воспитанием ребенка… – он взмахнул рукой, давая понять, что сам совершенно не желает мириться с подобным вариантом. Просто уступает. Сдается… – Но ты подумай… Если у тебя осталась хоть капля любви. Если я тебе небезразличен, – добавил он горько, – то давай попробуем наладить жизнь в наших реалиях. Чувства гибнут, когда швыряешься ими на ветер, – хмыкнул Роман. – Кажется, Толстой еще об этом писал…
– Голсуорси, – расплакалась Камилла.
– Что? – не понял Роман и снова оказался рядом. Наклонившись, обнял здоровой рукой, а загипсованной попытался вытереть слезы.
– Это в «Саге о Форсайтах» написано, – всхлипнула Камилла.
– Ну и бог с ними, – фыркнул Роман. – Я понятия не имею, кто это такие. Пошли все на фиг! Хочу только держать тебя в руках. Сейчас. Завтра. Всегда. Прикасаться к тебе, заниматься любовью и твердо знать, что ты моя. Сейчас и на веки вечные. Не собираюсь я ни в чем разбираться. Хватит. Достаточно. Будем считать, что деньги домовой спер. Кузя, слышишь? – задрав голову к потолку, усмехнулся Демьян. – Ты взял и не отнекивайся. Да и какой с тебя спрос.
Слабо улыбнувшись, Камилла тупо уставилась на лепной карниз.
– А если домовой тоже не брал? – фыркнула она.
– Ну тогда мне они приснились, эти бабки, – скривился Демьяновский и осведомился легко: – Ванну хочешь принять?
– Наверное, – пробормотала Камилла нерешительно. – Я хочу быть с тобой, Рома, – набрав воздуха, призналась она. – Но…
– Тихо, милая, тихо, – прошептал он, снова склоняясь над ней и осторожно прижимая палец к ее рту. – Много слов, дорогая. Мы с тобой как две заезженные пластинки. Мусолим одно и то же. Давай сделаем шаг вперед. Подумаем о ребенке и нашем будущем. Оставайся со мной, Милочка. Нам же так было хорошо. И если ты не брала эти злосчастные бабки, они все равно найдутся. Или наш неведомый вор проявит себя. Но в любом случае тебе лучше находиться рядом со мной.
– Почему? – пролепетала она сквозь слезы.
– Ну это же элементарно, – громко вздохнул Демьян. – И почему я раньше сам до этого не додумался! Если ты не брала и Кузя не при делах. Значит, есть кто-то, кто хочет нас поссорить. Навсегда развести. Понимаешь?
– И кто же это? – пробормотала Камилла, уткнувшись носом в грудь Демьяновского. Чуть посторонилась, ощутив вместо тепла родного тела выпирающий из-под свитера гипс.
– Не знаю, – поморщился Роман, чувствуя Милкино дыхание через тонкий трикотаж. – Но со временем выяснится. Главное, если интрига в этом, мы с тобой не дадим ни единого шанса. Пусть наш неведомый враг точно знает, что его глупая затея провалилась.
– Ты действительно так считаешь? – Милка приподняла голову и недоуменно уставилась на него.
– Конечно! – тут же заявил Роман. – Ну сама подумай… Мы с тобой страдаем, как два идиота. А кто-то радостно потирает потные ручонки… – усмехнулся он, осторожно убирая с ее лица волосы и аккуратно накрывая ее губы своими. – Я люблю тебя, – прошептал, когда поцелуй закончился. – Я сразу понял, что ты – моя, Милочка. С первого дня, как увидел. Дай нам шанс, дорогая, и ты не пожалеешь, – прошептал он, мягко опуская ее на кровать и снова целуя. В глаза, в лоб, в щеки, в ключицы…
– Мы вместе? – настойчиво поинтересовался он, прижимая Камиллу к себе. – Говори сейчас, Милочка, пока дело далеко не зашло.
– Куда уж дальше, – хмыкнула она, положив руку на живот. – Да, Рома, – печально вздохнула Камилла. – Наверное, нужно проявить характер и уйти, но я согласна на мировую. Мне даже сложно представить другого мужчину рядом.
– И не представляй, – довольно усмехнулся Демьяновский и покосился на загипсованную конечность. – Эта рука, – пробурчал он себе под нос. – Не могу ни тебя раздеть, ни себя, – добавил ворчливо. – Давай ты примешь ванну. Я сейчас наберу воду. А я посижу рядом, посмотрю на тебя… А потом завалимся спать.
– Мы не уснем, – прошептала Камилла. – Предлагаю быстро обмыться и лечь. А завтра, – она скосила на него хитрые глаза. – Я искупаю тебя как маленького. Хочешь?
– Теперь я точно не усну, – весело рассмеялся Демьян. – Буду всю ночь представлять, – заметил он довольно. – Но я согласен, Милка. На все согласен.
Камилла улыбнулась и, просунув ладошку под свитер Романа, радостно фыркнула.
– Ты весь в моей власти, Рома.
– Ну конечно, – тотчас же заверил он, целуя ее в макушку. – А ты в моей, Милка…
В кармане джинсов завибрировал сотовый.
– Достань его, – недовольно поморщился Демьян. – И зашвырни куда-нибудь подальше. Ни с кем не желаю разговаривать…
– Это твоя сестра. Вон написано «систер», – пробормотала Камилла и заметила с сомнением в голосе: – Наверное, драка удалась и моя мама победила…
– Да, Таня, – пробурчал Демьяновский, вставая. – У нас все хорошо. А как у тебя с заморским принцем?
– На, – послушав с минуту сестру, он передал трубку Камилле. Она удивленно уставилась на него. – С нашими родственниками с ума сойти можно, – поморщился недовольно.
– Да, – робко протянула Камилла, не понимая, зачем поздно вечером понадобилась Фокиной.
– Камочка, – услышала она бас старшего брата. – У тебя точно все в порядке? Вся семья волнуется. Гала, Лея, Хоук и даже Степа Бекетов. Один Янхель, лысый черт, дрыхнет у себя в камере.
– Все хорошо, – заверила Камилла. – Мы разговариваем. Извини, что заставила переживать…
– Я рад, малыш. А то тут весь город и половина Эйлата стоят на ушах. Мне уже влетело от матери…
– Господи, а тетя Лея откуда знает?
– Знает, – хмыкнул Марк. – Она просила передать, что иногда приправа решает все. Я не понял, что моя мать имела в виду. Но, наверное, у нашего папы просто невероятная тяга к женщинам, говорящим загадками. Что Лея, что Гала! – фыркнул он.
– Приправа? – непонимающе переспросила Камилла.
– Перец, кажется, – хмыкнул Марк.
– А-а-а, – протянула она, вспоминая нелестное определение Демьяна. – А у тебя как дела? – робко поинтересовалась она.
– Тоже беседуем, – недовольно рыкнул взрослый солидный брат. – Выясняем, подстроил ли я нашу встречу или все само собой случилось…
– Я бы поставила на случайность, – пробормотала Камилла.
– А Татьяна Андреевна считает меня вероломным и обвиняет в подставе, – тяжко вздохнул Марк.
– Пусть меньше смотрит сериалы про спецслужбы, – усмехнулась Милка. – А больше верит в волшебство и наконец наведет порядок на фабрике. Может, у нее никто и не ворует, только и свою работу не выполняет. А это сродни воровству.
– Я все слышу, – раздался неподалеку голос Фокиной. – Ну-ка покажи зубки, девочка! – прокричала она. – Хватит прятаться за спины родственников. Ты же взрослая женщина, не няша какая-то!
– Зубы. Я покажу вам зубы, – яростно прошептала Камилла, закончив разговор с братом. Она оглянулась по сторонам, только сейчас обнаружив, что давным-давно находится в гордом одиночестве.
«Сама тактичность, Роман Андреевич», – хмыкнула она про себя и отправилась на поиски Демьяновского. И вскоре поняла свою ошибку. Один коридор сменился другим. Да и в темноте она не сразу сориентировалась, куда именно идет.
«Странная планировка. Хожу тут как мадам Грицацуева в редакции газеты «Станок», – мысленно усмехнулась Милка и, заглянув в первую попавшуюся дверь, поняла, что пришла в хозблок.
– Кажется, я заблудилась, – пробормотала она и запаниковала. – Рома! – закричала что было мочи. – Рома!
Он прибежал сразу же. Обнял здоровой рукой. Прижал к себе.
– Ты как тут оказалась, Милочка? – испуганно протянул Демьяновский, целуя ее. – Хорошо, что не пошла дальше. Там ступеньки крутые. Могла упасть…
Камилла вгляделась во встревоженное лицо Романа. Почувствовала, как сильная рука обвила талию, и пробормотала извиняясь:
– Видимо, я что-то перепутала. Хотела отдать тебе телефон. Пошла искать…
– Я был в кабинете, – пробурчал он, целуя ее в макушку. – Что же ты сразу туда не пришла?
– Я и пошла, – слабо улыбнулась она. – Но решила, что он где-то здесь…
– А как же ты в прошлый раз туда так быстренько смоталась? – брякнул Демьяновский не подумав.
– Запомни! – вскрикнула она, и ее пальчик уперся Роману в грудь. – Навсегда запомни, – повторила она строго. – Я никогда не была в твоем дурацком кабинете и понятия не имею, где он находится. Уясни себе раз и навсегда.
– Не могу, – боднул головой он. – Как же ты тогда деньги взяла? Они же в кабинете на столе лежали, – запальчиво протянул он и тут же пожалел о своей несдержанности.
– Ты! – кулачок Камиллы врезался в гипс. Она ойкнула, и Роман инстинктивно перехватил руку и поцеловал ушибленные пальцы. – Ты! – он снова получил ощутимый удар. Теперь в живот. – Я не собираюсь стоять здесь и доказывать свою невиновность! – возмутилась она. – Это твой последний шанс, Демьяновский! – вскрикнула она, словно раненая. – Не веришь, проваливай! Или я завтра уйду. И никогда мне больше не пой о любви. А если веришь, ищи настоящего вора и не изводи меня подозрениями. Какой вариант выбираешь ты? – гневно поинтересовалась Камилла, нетерпеливо заерзав в его объятиях.
– Мне можно подумать, ваша честь? – весело хмыкнул Роман и сам поразился, как в одночасье у него улучшилось настроение.
– Обойдешься, – отрезала Камилла. – Клянись. Здесь и сейчас, – пробурчала она. – Или я вызываю такси и уезжаю.
– Шантажистка, – демонстративно вздохнул он. – Я клянусь, Камилла, что больше никогда не обвиню тебя в краже денег и ни в каких других прегрешениях, – прошептал он, целуя ее в ушко. – Я люблю тебя, – добавил еле слышно.