Текст книги "Первый из пяти (СИ)"
Автор книги: Виктория Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Мы точно знали, что заговорщиков снабжает деньгами Барт Дин, причем наличности у него хватало даже на непутевого сына, пристрастившегося к картам. Из отчета службы дознания казначейства выходило, что Эшт менял слитки на кроннинги – серебряные монеты, иногда оставляя себе часть наличных для игры в роли-поли. По словам наших осведомителей в подвале дома Динов в Странчаазе находилась плавильня. И из кусков руды и обломков металлов плавилось серебро, которое потом разливалось в формы. Главным для меня оставался вопрос: откуда Барт берет сырье? Наши карьеры по добычи любого минерала охранялись очень хорошо. За кражу хотя бы одного грамма руды следовала смертная казнь. И год от года находилось все меньше и меньше охотников жертвовать своей головой. Даже во имя светлой идеи. Сначала у меня закрались подозрения, что слитки Барта фальшивые. Но лазерная экспертиза показала, что все они отлиты из чистого серебра и содержат заявленный на клейме вес. Сам Барт оставался в бегах, следствие в тупике, а на меня навалились насущные проблемы страны.
Требовалось чистить масляные болота, главные источники мазута и нефти Трезариана, уменьшать популяцию сильно расплодившихся вейсов, ядовитых созданий, сильно похожих на кроликов.
На чистку болот я направил отряды добровольцев из гражданского населения. Особой проблемы сами болота не представляли. По соседству с ними обитали квуэлы, маленькие круглые существа, абсолютно гладкие и скользкие, лишь только печальные глазки с белыми радужками и розовые ушки, топорщившиеся по бокам, давали понять, что перед вами живое существо, а не большой ком грязи. Они высиживали потомство на масляных болотах, засоряя их мусором и отходами. Квуэлы считались безобидными созданиями, и болота являлись их естественной средой обитания. Иногда приходилось сгонять этих маленьких грязнуль, если из-за них затруднялась добыча нефти, но в основном хлопот они не доставляли. Добровольцы просто очищали мусор по берегам масляных озер, не причиняя квуэлам особого ущерба.
Другое дело, вейсы. Маленькие прелестные создания с пушистой шкуркой несли в себе смерть. Кровь, мясо и даже мех несли погибель для человека. Дабы эти ядовитые животные не смогли пробраться в Алленчаазе и другие города Республики, их требовалось истреблять. Любое столкновение с ними было опасным, поэтому я задействовал гвардию, бесцельно протирающую штаны в ратуше. Пару раз и я с отрядом выезжал поохотиться на вейсов, откровенно наплевав на запреты Сената беречь себя для Республики. Стрелять приходилось с большого расстояния, из винтовки с оптическим прицелом, чтобы брызги ядовитой крови не попали на людей и коней. Обычно мы охотились с воздуха, выгоняя тварей на открытое пространство. Небольшая стайка носилась по поляне и никак не могла скрыться в лесу. Триш вел прицельный огонь с опушки. Я смотрел на вейсов, метавшихся из стороны в сторону, и вспомнил, где еще видел эту мерзкую живность кроме Трезариана. В плену у стреттов. Несколько фрагганов разделали тушку у меня на глазах и, присыпав солью, съели. Кажется, у этого племени мясо вейсов считается деликатесом.
– Охота закончена, – крикнул я к неудовольствию своих подчиненных. И, вернувшись в ратушу, велел привести ко мне пленного фраггана, которому еще не успели поставить клеймо на затылке.
– Передай вождю Виандену, что я хочу мира, – велеречиво произнес я. – Лучше торговать, чем убивать друг друга. Мы можем продавать вам мясо вейсов, а вы нам – медь. Все по-честному, килограмм на килограмм.
Фрагган открыл рот и запрокинул голову, панцерная пластина на лбу резко потемнела. Казалось, можно испугаться только одного внешнего вида: широкая грудная клетка, сросшаяся с шеей и головой, несоразмерно длинные руки и ноги, и глаза: абсолютно круглые, непрерывно вращающиеся в глазницах. Но я многое повидал в плену у стреттов и точно знал, что бояться фраггана нужно, когда у него плотно закрыта пасть и он норовит ударить тебя копытом, в которое в процессе эволюции превратилась самая обычная человеческая пятка. А вот потемневший лоб и зияющая пасть – явные признаки согласия и довольства.
«Может показаться странным, но приманив дикарей полугнилой тушкой вейса, мне удалось в одночасье закончить многолетнюю войну, – подумал я. – Мы бились в надежде получить доступ к медным рудникам. А теперь фрагганы сами доставят нам легкоплавкий металл и заодно заберут с собой никому не нужных дохлых вейсов. Отличный план!»
Еще одной насущной проблемой, требующей моего внимания, оказались естественные штольни, наполненные магмой. Из глубоких узких отверстий постоянно шел пар, мерцало багровое зарево. Особо скважины никому не мешали, но нашлись умники, решившие засыпать их архонтом, что якобы позволит немного расширить границы Алленчаазе. Это изобретение пришлось по душе Третьему Дожу, Брендону Стоу. Он лично составил для меня подробный доклад и прислал вместе с проектом для утверждения. Сама идея казалась идеальной из-за своей дешевизны. Архонта в карьерах валялось великое множество.
Сам город Алленчаазе был назван в честь его создателя, командира корабля «Аквамбус», прилетевшего с погибающей планеты. По легенде командору Аллену досталась именно эта часть Трезариана: одни скалы и рифы, да гейзеры вокруг них. В те стародавние времена наши предки натянули стальные тросы, вбив титановые крючья в скальный грунт. К ним прикрепили подвесные мосты с решетками, служившими своеобразными улицами. Пар гейзеров обеспечивал тепло всему городу. Со временем население увеличилось, и в столице Республики стало тесно. Город почти перестал вмещать в себя всех желающих. Убрать штольни и расширить город – мысль показалась мне интересной, но требовалось разобраться со всеми мелочами этого проекта. Честно говоря, меня это раздражало. Я не занимался важными государственными делами, не искал заговорщиков, а был вынужден вникать в детали доклада и разбираться в проекте. Вот же чепуха какая-то.
Даже в расследовании исчезновения Альмы я не продвинулся ни на шаг, хотя показания свидетелей уже лежали у меня на столе.
Я отодвинул доклад в сторону и принялся листать слишком тонкий отчет о потерявшейся старшей дочери сенатора Брао, ломая голову, кому же поручить новое расследование. Выбор пал на Гуниллу. После моего вступления в должность она исполняла обязанности секретаря, потихонечку закисая у меня в канцелярии.
В приемной послышались шум и крики. Мое внимание привлекли два громких женских голоса. Я прислушался. Первый – явно принадлежал Гунилле. Она кричала, что Первый Дож занят и велел никого к нему не пускать. Второй – более тихий и властный, убеждал стража моей канцелярии:
– Меня это не касается, я должна видеть Дожа. Немедленно!
Ошибиться я не мог. Впервые за три с лишним месяца в ратушу пожаловала Ирриче, моя догаресса.
Я, как школяр, подскочил из-за стола, быстро распахнул дверь и залюбовался картиной. Разъяренная рыжая фурия Гунилла в потрепанном синем гвардейском мундире явно проигрывала Ирриче, стоявшей напротив нее с гордо поднятой головой, в сером бархатном платье и такой же шапочке. Волосы, собранные в тяжелые косы, были уложены в причудливую прическу
– Что тут происходит? – строго спросил я обеих.
– Ничего, – сухо ответила моя жена и с гордым видом прошла мимо меня в кабинет, не дожидаясь приглашения и даже не удостоив взглядом.
Гунилла выглядела злой и ошарашенной, она явно не думала проиграть в этой битве титанов. Я силился не рассмеяться, поэтому быстро ретировался обратно в кабинет и закрыл за собой дверь.
Ирриче стояла около рабочего стола. Напряженная спина выдавала чувства заметно нервничавшей хозяйки. В руке жена держала желтый конверт, явно пришедший из канцелярии ратуши.
– Ты с ней спишь? – не поворачиваясь, резко поинтересовалась Ирриче, лишь конверт взметнулся в сторону двери.
– Нет, – твердо и спокойно произнес я. – Я ни с кем не сплю после заключения с тобой кула-тау.
– А раньше спал? – Ирриче повернулась ко мне и пытливо посмотрела в глаза.
– Никогда. Она вдова моего друга, Тулия Басана.
Жена кивнула, принимая мой ответ. Потом с минуту подумала и швырнула в меня конверт.
– Твоя работа? – прошипела она. – Хочешь от меня избавиться?
Избавиться? За время нашего брака у меня не появилось ни одного повода пожалеть о моем скоропалительном решении взять в жены Ирриче. Мне нравилось возвращаться домой вечерами и проводить ночи в ее объятиях. О чем-то большем речи пока не велось.
Я открыл конверт и быстро прочел его содержимое.
– Кто посмел?! – рявкнул я не сдержавшись.
Один белый листок с гербом Республики, адресованный лично Ирриче Брао, требовал немедленно явиться в бюро матримониальной службы. Второй – какой-то опросник весьма личного характера. А вот третий листок привлек мое внимание больше других. Маленькая памятка гласила: в случае, если консуммация брака между Ирриче Брао и Матео Маасом не состоялась, госпожа Брао может опротестовать расторжение сула-тао с Эштом Дином и вернуться к отцу своего ребенка без особого ущерба.
Ноги фраггана ему в пасть!
– Ты точно ничего об этом не знаешь? – прищурилась Ирриче.
– Нет! – заорал я. – Но ты можешь восстановить статус-кво, дорогая! Выбор за тобой!
– Хорошо, – милостиво соблаговолила моя госпожа и, усевшись за мой рабочий стол, принялась заполнять опросник.
Я подошел к окну, паника затопила душу. Впервые в жизни я не знал, что предпринять, и тупо уставился на скалы и ущелье, нечего не видя перед собой. Впервые в жизни я не собирался покидать женщину, всей душой желая, чтобы Ирриче оставалась моей. Навсегда.
Но мы оба знали, что консуммации брака не было. Поэтому кула-тау не считался действительным, и при особом стечении обстоятельств подлежал расторжению. К сожалению, кроме нас двоих подробности знал кто-то третий, и воспользовался ситуацией в пользу семейства Дин. Нужно найти этого слишком близкого человека, оказавшегося шпионом.
Ирриче закончила писать и, подойдя ко мне, положила руку на грудь. Я схватил ее запястье и принялся целовать пальцы, затем ладонь, вдыхать ее запах. Еще немного и я ее потеряю.
– Матео, я хочу тебя попросить пойти вместе со мной, – тихо проговорила Ирриче.
Я кивнул, осознавая, что главное сражение еще не проиграно, и, может быть, стоит вступить в бой, дабы доказать всему миру, что эта женщина принадлежит мне.
Ирриче взяла меня под руку, и мы отправились на этаж выше, в матримониальное бюро. Глава заведения, регистрирующего брачные контракты, маленький человечек с крючковатым носом, лично встретил нас, суетливо кланяясь.
– Господин Первый Дож. Госпожа Брао.
От меня не укрылось, что он назвал мою жену по фамилии отца. Очень интересно.
– Весьма сожалею, – начал он елейным голосом. – Но мы вызывали только одну госпожу Брао, не смея отрывать Первого Дожа Республики от государственных дел…
Закончить он не успел.
– Я попросила Матео меня сопровождать, – громко и властно вмешалась Ирриче. – И зовите меня, пожалуйста, госпожа Маас.
– Но я хотел бы знать… – господинчик замялся, подбирая слова.
– Единственное, что вам нужно знать, наш брак консуммирован, – заявила моя жена. – Возьмите вашу анкету, я письменно подтвердила этот факт. И больше, надеюсь, у вашей службы не будет к нам вопросов.
Ирриче развернулась и вышла, я последовал за ней, чувствуя, как с души свалился камень, слепленный из страха и паники. Она осталась со мной.
– Господин Дож! Госпожа догаресса! – неслось вслед.
– Отвези меня домой, Матео, – попросила жена, как только мы оказались на лестнице.
– Конечно, – согласился я с радостью. – Только давай вернемся в мой кабинет, хочу взять бумаги. Почитаю, когда ты уснешь.
Помощницы в канцелярии не было. Слава богам. А то бы опять со злостью смотрела на мою жену. Что нашло на Гуниллу, я не понимал.
Я быстро положил в огромную кожаную папку дело Альмы, уже сомневаясь, что поручу его Гунилле. Потом захватил с собой доклад Брендона Стоу и, обняв Ирриче, направился к выходу.
Гуниллу мы встретили на лестнице. Она неслась наверх, перепрыгивая через ступеньки.
– Я уезжаю вместе с догарессой, – на ходу бросил я.
– Но ты не можешь! – Возмутилась она. По лицу пошли красные пятна.
– Это еще почему? – Я остановился и уставился на свою подчиненную, вздумавшую давать мне указания.
Ирриче продолжила спускаться, а потом и вовсе подошла к поджидавшему рутьеру.
– Ты же не собирался уезжать, – в глазах Гуниллы появились смятение и растерянность. Она взмахла руками в бессильной ярости и отчаянии.
Я посмотрел вниз. Водитель уже открыл дверь перед моей женой, и она, подбирая юбки, приготовилась сесть внутрь.
Внезапно в моей голове сложились все части мозаики. Картина получилась ужасающей. Я словно увидел, как рутьер набирает высоту и в воздухе разлетается на куски.
– Ирриче, нет! – закричал я.
Жена внимательно посмотрела на меня и, решив не садиться, пошла обратно. Водитель так и остался стоять у дверцы. Двигатель машины работал, вверх уже поднимались первые хлопья пара.
Я быстро кинулся по ступенькам вниз, подбежал к Ирриче и увлек подальше.
– Жерар! Отойди от машины! – крикнул я. Но из-за работающего двигателя, или из-за собственного тугодумия, Жерар меня не услышал.
– Чего? – переспросил водитель. Но ответить я не успел, и он уже никогда меня не услышит. Грянул взрыв. Мне удалось быстро развернуть жену, подмять под себя и прикрыть своим телом. В ту же секунду, протыкая мундир, в спину вонзились металлические осколки. Вдоль позвоночника потекла кровь.
Со всех сторон бежали люди. Охрана ратуши, мои воины.
– Задержите ее, – скомандовал я Тришу и Вайнсу, указывая на Гуниллу. Она стояла на лестнице, не двигаясь, и сдалась без сопротивления.
– Гражданка Гунилла Басан, вы обвиняетесь в покушении на Первого Дожа, – торжественно объявил ей Триш, начальник моей личной охраны.
– Я не желала зла Матео! – закричала Гунилла. – Я хотела убить ее.
Заливаясь слезами, она согнулась в три погибели и указала на Ирриче.
– Вы обвиняетесь в покушении на Первого Дожа и его догарессу, – переформулировал обвинение Вайнс. – И признались в этом.
– Тебе нужна помощь, – забеспокоилась жена.
– Ирриче, – я попытался ее успокоить. – Не переживай, мои телохранители привыкли к такой работе. Ничего страшного нет. Сейчас найду рутьер для тебя и отправлю домой с охраной. Мне нужно остаться здесь.
– Успеешь отправить, – философски заметила Ирриче. – Потом. Нужно оказать помощь раненым.
Все это время я смотрел на жену, потом на Гуниллу. И только сейчас огляделся вокруг. От бедного Жерара осталось лишь кровавое месиво. Недалеко от парковки злополучного рутьера, прямо около свисавшей над пропастью открытой площадки лежал охранник, молодой парнишка. Видимо, осколки попали ему в легкое или трахею. На губах пузырилась кровь. Если сразу не оказать помощь, станет поздно. Чуть дальше, зажимая перебитую кисть правой руки сидел другой гвардеец. Наверное, во время взрыва оторвало палец.
– Скорее врача! – крикнул я. – Ирриче? – Я хотел увести ее из этого кошмара
– Иди, Матео, – хладнокровно велела моя жена. – Я останусь с ранеными, пока не приедет медицинская карета.
Я коротко кивнул и отправился вслед за стражниками и Гуниллой. Спина ныла неимоверно. Но вынимать осколки и обрабатывать раны придется позже. Краем глаза я увидел, как Ирриче отрывает подол нижней юбки и спешит к раненным. В том, что она сможет оказать им первую помощь, я не сомневался.
Следствие долго не продлилось. Вина Гуниллы не подлежала сомнению. В течение получаса все остальные члены Совета Пяти прибыли в ратушу и захотели лично допросить виновную. Смертный приговор ей вынесли единогласно. Никакие мольбы испугавшейся Гуниллы не возымели впечатления на членов Совета. Все четверо были непреклонны. Дожи лишь согласились проявить милосердие, если гражданка Басан честно и без утайки ответит на все вопросы следствия. Только от самой преступницы зависело, безболезненной будет ее смерть или в страшных мучениях. Гунилла выбрала первый вариант. Она подробно рассказала, как после объявления мной кула-тау, нашла в городе адвоката Эшта Дина. И именно ему принадлежала идея с консуммацией нашего брака. Оставалось только подкупить клерка из бюро. День и время приезда догарессы Маас в ратушу стали известны заранее. Гунилла прошла следом за нами и подслушала разговор. Раз Ирриче отказалась вернуться к Эшту, в силу вступил план мести. Подложить пластид под дно рутьера было делом техники. Только она не могла допустить, что я захочу поехать вместе с женой.
– Я любила тебя! – выкрикнула она в свое оправдание.
Я молча встал и вышел из камеры, добрел до своего кабинета и без сил опустился в кресло, стараясь не касаться ранами стеганой спинки. Триш и Вайнс мрачные из-за предательства Гуниллы сели неподалеку. Не было ни разговоров, ни шуток. В моем окружении предатели никогда не водились. Поэтому произошедшее подкосило всех, накрыло отчаяньем, словно могильной плитой.
Через час четверо Дожей приняли решение казнить и остальных заговорщиков: адвоката семейства Дин, начальника матримониальной службы и Эшта Дина. Мне оставалось лишь согласиться.
– Где моя жена? – вздохнул я устало, втайне надеясь, что Ирриче, оказав первую помощь, все-таки отправилась домой.
– Она уехала в госпиталь с ранеными, – отрапортовал Триш. – Я видел, как она садилась в медицинскую карету и держала какую-то трубку у лица гвардейца. Наверное, чтобы он мог дышать.
«Что же это за женщина такая!» – в сердцах подумал я. А вслух сказал:
– Поехали за догарессой.
Госпиталь находился на краю города, в месте скопления самых активных гейзеров. Поэтому в больнице всегда имелись горячая вода и тепло.
Мы зашли в приемный покой. Вайнс подскочил к окну регистрации.
– Сюда привезли раненых из ратуши, – начал он.
– Операция закончилась, сейчас доктор выйдет, – отрезала сестра милосердия и отвернулась.
Вайнс хотел урезонить ее, но я отрицательно покачал головой, призывая молчать. Пока идет операция, найти мою жену будет сложно, да и о состоянии раненых нужно узнать из первых уст.
Дверь отворилась, и седой доктор вышел в приемный покой. Я узнал его сразу. Скорее всего, день неприятностей еще не закончился. Син Шао был последним человеком на планете, с которым бы я хотел встретиться.
– Приветствую тебя, господин Первый Дож. – Син отвесил небрежный поклон и, оглядевшись, понял, что в помещении кроме нас никого нет. – Я вышел к родственникам больного, которому сейчас оперировал трахею… – начал доктор.
– Как он? – резко перебил его я.
– Успели спасти, – самодовольно заулыбался Син Шао.
– Благодарю вас от имени Республики, – официально заявил я. Мне не хотелось даже руки пожать этому человеку. Ему, вероятно, тоже.
– Меня не за что благодарить. Скажите спасибо гражданке, которая сразу оказала ему первую помощь, а потом мне ассистировала. Если бы не она, мальчик бы не выжил. Может, даже наградите ее за спасение жизни, если не забудете, конечно.
– Кто такая? – сурово оборвал я, примерно представляя, о ком идет речь.
– Не знаю, – буркнул Син. – Я не спросил ее имени. Было не до того.
В этот момент застучали каблуки, и я увидел сначала зеленые ботинки из змеиной кожи, затем заляпанный кровью подол когда-то серого платья. Подняв глаза, обратил внимание на растрепанные косы и кое-как надетую примятую шляпку. Трогательно и забавно. Если с утра бархатная шапочка с бантом на боку придавала Ирриче элегантность и утонченность, то сейчас смотрелась просто смешно.
– А где мой ридикюль? – требовательно осведомилась жена, не давая себе труда на предисловия.
– Тебя совсем не учили сначала приветствовать людей, а потом задавать вопросы? – довольно усмехнулся я и добавил: – Он у Триша.
Я аккуратно снял с ее головы гнездо, ранее бывшее шапочкой.
– Вы знакомы? – подозрительно поморщился Син Шао.
Глупый вопрос. Наверное, в понимании доброго доктора Первый Дож Республики постоянно снимает головные уборы с незнакомых женщин. А те в ответ просят поискать сумки.
– Тебе ассистировала моя догаресса, Син, – нехотя пробурчал я.
На лице Сина Шао застыло изумление, рот непроизвольно открылся.
– Ирриче Маас, – протянула руку жена, сгладив неловкость наступившего молчания.
Син Шао очнулся от потрясения, пожал протянутую руку, а потом просто рухнул на колени перед Ирриче.
– Вы – святая женщина, – воскликнул доктор. – Я склоняю голову перед вами и благословляю ту минуту, когда вы согласились ассистировать мне. Редко в моей практике встречаются такие умелые помощницы. Вам удалось очень грамотно оказать первую помощь. Даже оторванный палец сразу нашли и завернули в платок. Мы успели сделать реплантацию. И трубку в разрыв гортани ввели правильно. Не знаю, кто вас учил, но передайте своему учителю «спасибо». Сегодня вы спасли человеку жизнь.
– Встаньте с колен, доктор, – попросила Ирриче. – Услышать от вас высокую оценку моих трудов лестно. Я передам матушке ваши слова.
– Лаасе будет приятно узнать, как ты сегодня спасала людей, – ласково сказал я, обнимая жену за плечи.
– Лаасе? Твоя сестра, Маас? – уточнил доктор, резко поднявшись. А затем, зло прищурившись, повернулся к Ирриче:
– Вы дочь сенатора Брао?
– Ну да! – радостно воскликнула Ирриче. – Вы его знаете?
– Знаю, – лицо Сина передернуло от давней боли. – Когда вы родились, ваш отец отрубил голову моей матери.
Ирриче отшатнулась. Я крепче ее обнял. Триш и Вайнс в два прыжка оказались рядом, дабы сразу кинуться на Шао, если он не совладает собой. Но тот лишь развернулся и быстро пошел к выходу.
– Если бы Крэн, как собирался, женился на Лаасе, а не на Эритее, твоя мать, возможно, была бы жива. Ты никогда не смотрел на прошлую трагедию с этой стороны? – крикнул я в спину уходящему доктору. – Это же ты разрушил брак Крэна и Лаасе, Син?
Син Шао остановился и, будто бы увидев призрака, уставился на меня.
– Повтори, что ты сказал. – Шао сжал кулаки, но не двинулся с места.
– Ты так любил Лаасе, Син, что не мог вынести ее кула-тау с другим мужчиной. Что ты наговорил Крэну, что он отказался от моей сестры в последний момент? Ты же приходил к нему за день до подписания контракта?
– Убирайся, – прошипел Шао.
– Ты слишком непочтительно говоришь с Первым Дожем, – предостерег Триш, когда мы уже подошли к входной двери. – Прикуси язык, или я его отрежу, – добавил он и невзначай положил ладонь на рукоятку меча.
